ШЕСТЬ

Пятница, пятнадцатое ноября

День открытия сезона охоты на оленей. За завтраком миссис Кобб всё ещё ликовала. Квиллер поздравил её с успешным завершением вечера.

– Все до одного нахваливали музей и закуски, хотя необязательно в таком порядке, – сообщил он. – Нам предложили двадцатифутовую рождественскую ёлку для холла, а Фитчи хотели бы воспользоваться музеем для свадьбы сына.

– Да, здесь прекрасная обстановка для свадьбы, – заметила миссис Кобб, – Коко нёс бы кольца на хвосте, – добавила она шутливо.

– Вы всё время шутите сегодня, – сказал Квиллер. – Должно быть, хорошо себя чувствуете.

Она посмотрела на него застенчиво:

– А что бы вы сказали о двух свадьбах? -Что?!

Её глаза сверкали за толстыми линзами.

– Герб покупает столетний дом. Он позвонил мне как раз перед вечером и сказал, что мы могли бы пожениться.

– Хм, – хмыкнул Квиллер, не найдясь сразу с ответом. – Это дом Гудвинтеров. Я его видел. Просто клад!

– Гербу повезло, потому что вдова спешит продать его до снегопада.

– Он слишком вычурный, но вы знаете, как это исправить.

– Было бы здорово отреставрировать его и обставить простой мебелью.

– Что, Флагшток не любит антиквариат? – с сомнением спросил Квиллер.

– Не очень. Но он сказал, я могу делать всё, что хочу. Его главный интерес – охота и рыбалка. У него есть сундуки, полные ружей, охотничьих ножей и рыбацких принадлежностей. Он хочет дать мне винтовку – двадцать второго калибра, или как там ещё – на белок и кроликов. – Её лицо выражало неодобрение.

– Трудно представить, как вы бродите по лесам и стреляете в беззащитных животных, миссис Кобб.

Она содрогнулась.

– Герб рассказывает мне, как он разделывает оленя, и у меня переворачивается всё внутри. Между прочим, он хочет знать, любите ли вы оленину. Он говорит, что мясо вкуснее, если олень истекает кровью медленно. Сердце должно выкачивать кровь из тканей, – произнесла она без энтузиазма.

– Хм, – сказал Квиллер. Его опущенные усы дрожали больше обычного Он не ожидал такого поворота событий. Экономка, работающая восемь часов, а затем уходящая домой готовить обед мужу, будет сильно отличаться от экономки, которая последние восемнадцать месяцев жила в этом доме и до предела избаловала его и котов. Однако он знал: Айрис Кобб, дважды овдовевшая, тосковала по семье. Жаль только, что она не смогла найти никого лучше Флагштока.

Правда, он хорошо зарабатывал на подержанных машинах, авторемонте, сварке и чистке металлов. Был добровольным пожарным; что делало ему честь. Сконструировал передвижной садик для миссис Кобб в своей мастерской, собрал ягоды для её желе из дикого боярышника, наконец, он прекрасно знал лес. Однако весь город считал Флагштока противным. Кажется, он не имел друзей, кроме миссис Кобб, и этот нелепый Ромео хотел подарить ей винтовку двадцать второго калибра! Бедная женщина! Она мечтала о дорогой шёлковой блузе ко дню рождения, а Флагшток подарил ей дорогой швейцарский армейский нож. Этот человек пробудил в Квиллере любопытство.

Как ему удалось так быстро оформить покупку дома Гудвинтера? Вряд ли он входил в правление Городского совета, но он мог иметь связи с «XYZ Энтерпрайзес». Его сварочная мастерская, возможно, выполнила заказ, сделав балконные перила для мотелей Мусвилла и Индейской деревни.

Зазвонил телефон, Квиллер взял трубку в библиотеке. Голосок, как у маленькой девочки, произнёс:

– Мистер Квиллер, это Джоди. Джуни вернулся из Центра прошлой ночью. Его не приняли на работу.

– Он видел главного редактора?

– Да, человека, который обещал ему работу. Он сказал, что они наняли трёх новых женщин-репортеров и в настоящее время больше нет вакансий, но они будут иметь его в виду.

– Конечно! – пробормотал Квиллер. – Типично для этого парня.

– Джуни попытал счастья в «Утренней зыби», но они сокращают штаты. Он ужасно расстроен. Приехал поздно ночью и совсем не спал.

– С его академическим дипломом проблем с трудоустройством не будет, Джоди. Газеты посылают разведчиков в университетские городки каждую весну, чтобы набрать лучших студентов. Он попробовал только в одном городе, а должен разослать свои анкеты по всей стране.

– Как раз это я и говорила ему, но он ничего не хочет слушать. Ушёл рано утром, сказав, что отправляется на охоту Он собирался заехать домой и взять винтовку брата, если мать ещё не продала её. Вот почему я беспокоюсь. Джуни не особенно разбирается в таких делах, он не фанатик охоты.

– Даже просто побродить по лесу уже хорошая терапия, Джоди. Это позволит ему разобраться в себе. И погода не такая уж плохая. Не волнуйтесь.

– Хорошо, не буду…

– Когда Джуни вернётся, мы встретимся и поговорим обо всем.

Во второй половине дня Квиллер встречался с бабушкой Джуниора, Гейдж, и ему нужно было как-то убить время, чем-то заняться. Заявление миссис Кобб огорчило его, а разочарование Джуниора ввергло в смутное беспокойство, поэтому он в конце концов поступил по собственному разумению – уехал за город.

Прибыв в свои владения на озере, он пошёл по фунтовой дорожке, ведущей к хижине. Не доходя до неё, он увидел следы парковки машины. В самой бревенчатой хижине при закрытых окнах, выключенном электричестве и отключенной системе водоснабжения оказалось холоднее, чем снаружи. На пляже возвышались только снежные заносы. Озеро выглядело мрачным, готовым вот-вот замерзнуть. Всё это создавало картину унылой заброшенности. Услышав выстрелы в лесу, он поспешил к машине.

На встречу с Эвфонией Гейдж Квиллер поехал окольным путем, высматривая домик, где жила Полли под бдительным оком пожилого домовладельца. Но вдоль этой просёлочной дорога не было никакого жилья, лишь голые поля, перемежающиеся островками леса. Не было никакого движения, за исключением одной машины с тушей оленя на крыше. Водитель одарил Квиллера счастливой улыбкой и показал знак «V».

Неожиданно он почувствовал толчок, и под колесами зашуршал гравий. Чуть дальше два почтовых ящика на кедровых столбах указывали на длинную дорожку, ведущую к нескольким строениям: прочному каменному дому, легкому каркасному домику, сараям и обветшалому амбару, безвольно клонившемуся к земле. Имена на почтовых ящиках гласили: Мак-Грегор и Дункан.

Он посмотрел по сторонам – никакой фермерской техники, ни одной лающей собаки, только один гусь, огибающий угол основного дома и кричащий о приближающейся опасности. С предельной осторожностью, не спуская глаз с гуся, Квиллер вышел из машины и направился к дверям дома. Стучать не было нужды. О нём уже доложили.

– Что вы хотите? – проскрипел раздражённый голос. Старик, хилый и сгорбленный, появился в дверях, одетый в толстый свитер и какие-то вязаные носки поверх брюк.

– Мистер Мак-Грегор? Я Джим Квиллер. Хочу задать вам один вопрос, сэр.

– Что вы продаете? Я ничего не покупаю.

– Я не торговец. Я ищу охотника в красном «ягуаре».

– Чего?

– Ярко-красная машина.

– Не знаю, – прохрипел старик. – Я дальтоник.

– В любом случае спасибо, мистер Мак-Грегор. До свидания.

Всё ещё наблюдая за гусем, Квиллер повернул назад. Он понял, что Полли действительно жила в домике, примыкающем к главному строению, которое принадлежало пожилому землевладельцу по имени Мак-Грегор. Удовлетворённый, он поехал обратно в город. Домик, который он обнаружил, был невероятно мал.

В половине третьего Квиллер позвонил в дверь большого каменного дома Гудвинтеров, чтобы взять интервью у восьмидесятидвухлетнего президента клуба «Старая гвардия». Женщина, открывшая ему дверь, была как раз в этом возрасте, но он засомневался, может ли она сделать стойку на голове или подпрыгнуть.

– Миссис Гейдж в своей студии, – сказала женщина. – Вы можете пройти прямо туда через гостиную.

Мрачная пещера, обитая темным бархатом, с тяжёлой резной мебелью, тоже обитой тёмным, вела в светлую, яркую студию, абсолютно без мебели, если не считать двух больших зеркал и мата для упражнений. Маленькая женщина в леопардовом облегающем трико сидела в позе «лотос» на полу. Она легко встала и пошла ему навстречу.

– Мистер Квиллер! Я так много слышала о вас от Джуниора! И конечно, я читала ваши публикации в «Прибое». – У неё был спокойный, но звонкий голос. Она набросила длинный, до колен свитер и повела его назад в душную гостиную, – изящная, но не худая, светловолосая, но смуглокожая.

– Как я понимаю, вы президент клуба «Старая гвардия», – сказал он.

– Да, мне восемьдесят два. Самый молодой член клуба автоматически назначается президентом.

– Подозреваю, вы многих вводите в заблуждение своим возрастом.

Довольное выражение её лица означало, что комплимент удался.

– Я намереваюсь жить до ста трех лет. Думаю, что сто четыре – это уж слишком, не правда ли? Мой секрет – упражнения, а дыхание – это наиболее важный фактор. Знаете ли вы, как нужно дышать, мистер Квиллер?

– Я старался на протяжении пятидесяти лет.

– Встаньте и позвольте мне положить руки на вашу грудную клетку… Теперь – вдох… выдох… вдохнуть… выдохнуть. У вас очень хорошо получается, мистер Квиллер, но вы должны над этим ещё чуть-чуть поработать. А теперь что я могу для вас сделать?

– Я хотел бы включить магнитофон и задать вам несколько вопросов о прошлом Мускаунти.

– Я буду счастлива помочь вам.

Вопрос: Когда ваши предки приехали в этот округ, миссис Гейдж?

– Мой дед приехал сюда в середине девятнадцатого века, прямо из медицинской школы. Он был доктором от Бога. Тогда не существовало ни больниц, ни клиник. Всё происходило примитивно. Он ездил к пациентам верхом, иногда впереди стаи завывающих волков. Однажды после лесного пожара, чтобы помочь пострадавшим, он пятнадцать миль махал топором, прорываясь сквозь заросли. Обожжённые, изувеченные, ослеплённые, люди ждали помощи. А у него не было лекарств, кроме тех, которые он нёс с собой в саквояже.

Вопрос: Какие именно лекарства у него были?

– Дедушка смешивал их сам и делал свои порошки, используя травы и растения, такие как корень ревеня, арника и рвотный орех. Некоторые из его пациентов предпочитали старинные средства, например чай из кошачьей мяты или хороший глоток виски. Они никогда не расплачивались деньгами. Давали двух цыплят за оказание помощи при переломах или корзину яблок за удачные роды.

Вопрос: Какие болезни ему приходилось лечить?

– Всякие. Лихорадку, оспу, легочную болезнь, делал операции, лечил зубы. Он рвал зубы с помощью «шенкелей». Было множество экстренных случаев по причине весеннего половодья, из-за ядовитых змей несчастные случаи на лесопилках, салунные драки. Ампутации случались очень часто. У меня есть его коллекция пил, ножей и скальпелей.

Вопрос: Почему так много ампутаций?

– Не было антибиотиков. Инфицированный орган либо удаляли, либо пациент умирал от заражения крови. Дедушка рассказывал об операции при свечах в бревенчатой избушке, когда один из членов нашей семьи отгонял мух от свежей раны. Это происходило более ста лет назад, вы понимаете. Когда мой отец начинал практиковать, условия изменились У него был офис с приёмной, он ездил по вызовам в кабриолете или санях, и у него был постоянный кучер, который жил в конюшне и заботился о лошадях. Кучера звали Зак, позже он пошёл работать в «Пустячок» и заслужил дурную славу, убив Титуса Гудвинтера.

Вопрос: Вы знаете, при каких обстоятельствах?

– Вернусь немного назад. Отец Зака работал в шахте, его разнесло на куски во время подземного взрыва. Зак озлобился, стал необузданным. Он регулярно бил жену и двоих детей. Мой отец обычно забирал их и докладывал о драчуне констеблю, но никто ничего с ним поделать не мог. Младшая дочь Зака тоже работала в «Пустячке», и Титус; который был скандальным распутником, соблазнил бедную девушку. Она утопилась, и Зак пришёл к Титусу с охотничьим ножом. Неприглядная история.

Вопрос: Был ли «Пустячок» хорошей газетой в те годы?

– Ладно… я скажу вам, если вы выключите эту штуку.

Конец интервью.

Когда Квиллер щёлкнул магнитофоном, миссис Гейдж сказала:

– Я могу побеседовать с вами конфиденциально, потому что вы друг моего любимого внука. Джуниор говорит о вас с восторгом. Правда вот в чём: я всегда плохо относилась к любой ветви семьи Гудвинтеров, равно как и к газете, которую они выпускали. Эфраим, основатель «Пустячка», не был журналистом. Владелец шахт и крупный магнат, он продавал строевой лес и ради денег мог сделать всё, что угодно. Это из-за его скупости и небрежности в шахте произошёл ужасный взрыв, когда погибло тридцать девять человек. При известных обстоятельствах он покончил жизнь самоубийством. Его сыновья были не лучше. Внук был очень странным человеком, он интересовался только шрифтами . – Она повела насмешливо глазами.

– Почему же ваша дочь вышла за него замуж? – прямо спросил Квиллер, так как Эвфония и сама отличалась резкостью и прямотой.

– Гритти очень хотела выйти замуж за Гудвинтера и всегда добивалась того, чего хотела. Это был странный брак между доброй, любящей веселье девушкой и бездушным мрачным мужчиной. Мне трудно объяснить, как они произвели на свет Джуниора. Он слишком тщедушен, чтобы быть потомком Гритти, – она ведь словно амазонка! И слишком умен, чтобы быть сыном Меббе!

– В таком случае, – сказал Квиллер, – он похож на свою бабушку.

– Вы очаровательный собеседник, мистер Квиллер. Я хотела бы, чтобы Джуниор всегда оставался вашим другом.

– А вы очаровательная женщина, миссис Гейдж. Они замолчали на мгновение, и он поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы она оказалась лет на тридцать моложе. Душа – вот что в ней было! Возможно как результат её системы дыхания.

– Вы думаете, Джуниор подаёт надежды? – спросила она.

– Большие надежды, миссис Гейдж. Вы можете им гордиться. Вы знали, что «Пустячок» обанкротился?

– Конечно знала. Я старалась помочь. Но что этот человек сделал с моими деньгами, если не…

– Если не… что, миссис Гейдж?

– Буду совершенно откровенна. Давайте вывесим флаги, как говорит Джуниор. Знаете, я изучила маршрут, по которому Гудвинтер совершал свои поездки в Центр на один день. Оказывается, он ездил в Миннеаполис. Если бы у моего зятя когда-нибудь была душа, я бы предположила, что тут замешана другая женщина. При данных обстоятельствах могу только догадываться, что он играл в азартные игры, играл и проигрывал.

– Приходило ли вам на ум, что это самоубийство?

Она посмотрела на него испуганно:

– У Гудвинтера Старшего не хватило бы духу, мистер Квиллер, распорядиться так своей жизнью.

Перед уходом он сказал:

– Вы выдающийся объект для интервьюирования, миссис Гейдж. Надеюсь, мы сможем встретиться ещё раз, возможно пообедаем как-нибудь вечером.

– Я была бы в восторге от вашего предложения, если бы оно прозвучало весной. Завтра я уезжаю во Флориду, – сказала она. – Я получила огромное удовольствие, мистер Квиллер. Не забывайте дышать!

Квиллер пребывал в хорошем настроении этим вечером. Он развалился в своём любимом кожаном кресле в библиотеке, держа кошку на коленях и ожидая стука падающей на ковер книги. Он перестал протестовать. Сбрасывание книг стало игрой, в которую они с Коко играли вместе. Коко сбрасывал, Квиллер громко читал названия под аккомпанемент мурлыканья.

Сегодня выбор Коко пал на «Жизнь Генриха V». «У него хороший вкус», – подумал Квиллер. Он листал страницы в поисках отрывка, который ему очень нравился. Король для поднятия духа разговаривает со своими войсками:

– Что ж, снова двинемся, друзья, в пролом!

Коко, сидя на столе, принял позу внимательного слушателя: обвился хвостом, голубые глаза отражали свет ламп.

Это была сильная речь, полная огня.

– Когда ж нагрянет ураган войны, должны ми подражать повадке тигра!

– Йау! – попробовал Коко.

С такой замечательной аудиторией Квиллер не стеснялся драматизировать сценарий. С ужасным блеском в глазах он изогнул бровь дугой, напряг мускулы, сжал зубы, раздул ноздри и тяжело задышал. Коко хрипло замяукал.

Заревев во всю мощь, Квиллер произнёс последнюю строку:

– Господь за Гарри и Святой Георг!

– Йау-у! – завыл Коко.

Юм-Юм в ужасе умчалась из комнаты, но прибежала миссис Кобб.

– Ох, я думала, вас убивают, мистер К.!

– Просто мы с Коко читаем Шекспира, – объяснил он, – ему, кажется, нравится звук человеческого голоса.

– Это ваш голос ему нравится. Вчера вечером все говорили, что вам нужно поступить в драматический кружок.

Когда страсти улеглись, у Квиллера мелькнуло в голове имя – Гарри Нойтон. Он хорошо знал его по Центру. Лихой делец, который всегда выискивал рискованные финансовые предприятия.

Каким бы абсурдным ни казалось предложение, Гарри никогда не оставался внакладе. Он жил в Чикаго один, на вершине офисной башни, которую сам и построил.

Квиллер набрал номер Нойтона, и чей-то голос произнёс, что его можно застать в лондонском отеле.

– Какое совпадение! – сказал Квиллер Коко. – Гарри в Англии! – Он посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. В Лондоне, должно быть, полночь. Тем лучше, Нойтон часто поднимал его с постели в неурочное время и без всяких извинений.

Он набрал номер лондонского отеля, надеясь, что это «Сент-Джордж», но это был «Клариджез». В трубке раздался голос Нойтона, он звучал энергично, как всегда в полнолуние Его энергия была феноменальной.

– Квилл! Как ты; парень? Я слышал, ты живёшь по-королевски с тех пор, как бросил «Прибой». Что стряслось? Я знаю, ты никогда не потратишь и четверти часа на телефонный звонок, если не что-то очень срочное.

– Как тебе нравится мысль стать газетным магнатом, Гарри?

– Что такое, «Прибой» продаётся?

Квиллер описал ситуацию в Пикаксе, добавив:

– Было бы преступлением – опозорить столетнюю газету, сделав её рекламным листком. Округ нуждается в газете, и «Пустячок» – это часть жизни каждого. Если кто-нибудь сделает вдове более выгодное предложение, «Пустячок» можно спасти.

– Ладно, я поговорю с ней. Я умею разговаривать с вдовами.

Квиллер знал это. Нойтон был хорошо сохранившимся мужчиной, обладающим талантом притягивать женщин так же, как и деньги, хотя и не имел особого лоска. Даже в сшитом у портного костюме он умудрялся выглядеть точно пугало. У него имелось несколько жён, но он всегда находился в поисках новой.

– Я улетаю домой завтра, – сказал он. – Как мне добраться до Пикакса? Никогда не слышал о таком месте.

– В Миннеаполисе нужно пересесть на маленький самолет до Мускаунти. Я не знаю расписания. Возможно, его никогда и не было.

– Придумаю что-нибудь. Доберусь. Никто не может долго удержать меня на одном месте.

– Будет лучше, если ты доберёшься до снегопада.

– Я позвоню тебе из Миннеаполиса.

– Хорошо. Встречу тебя в аэропорту, Гарри.

С приятным чувством чего-то завершённого Квиллер начал свой ночной обход и обнаружил ещё одну книгу на полу. На этот раз «Всё хорошо, что хорошо кончается ».

– Ещё ничего не закончилось, старичок, – сказал он Коко, когда укладывал упирающихся котов в плетёную корзинку.

И оказался прав. В два часа его разбудил звонок Джоди.

– Мистер Квиллер, я ужасно беспокоюсь. Джуни не вернулся домой.

– Может быть, он заехал к матери. Вы звонили туда?

– Там никто не отвечает. Паг уехала к себе в Монтану, а миссис Гудвинтер, возможно, находится… в Индейской деревне. Я позвонила бабушке Гейдж, но она думала, что Джуни всё ещё в Центре. Я даже звонила Роджеру, его другу из Мусвилла.

– Тогда мы лучше оповестим полицию. Я позвоню шерифу, а вы сидите и ждите.

– Я схожу с ума, мистер Квиллер, я чувствую, что нужно искать его.

– Успокойтесь, Джоди. Позвоните подруге и попросите её побыть с вами. Как насчёт Франчески?

– Не люблю звонить так поздно.

– Я позвоню ей от вашего имени. Дочь шефа полиции понимает, что такое критическая ситуация. А теперь положите трубку, чтобы я мог позвонить шерифу. Выпейте немного горячего молока, Джоди.

СЕМЬ

Суббота, шестнадцатое ноября

«Сегодня возможен снежный буран с понижением температуры. Сейчас минус двадцать пять. Ниже на десять градусов, чем прошлой ночью. А теперь новости: ранним утром помощниками шерифа и солдатами армии штата найден заблудившийся охотник. Джуниор Гудвинтер с признаками обморожения и переломом ноги доставлен в пикакскую больницу. Врачи определяют состояние больного как удовлетворительное».

Позднее от шефа полиции, Броуди, Квиллер узнал, что помощник начальника дорожного патруля обнаружил красный «ягуар» у кромки леса в день открытия охотничьего сезона. Джуниора искали, используя служебных собак, конный полицейский отряд и добровольный отряд фермеров, хорошо знавших окрестности.

– Мне кажется, – сказал Квиллер миссис Кобб за завтраком, – что никто не должен охотиться в одиночку. Слишком большой риск.

– Герб всегда ходит один, – парировала она. Квиллер подумал, что этот парень просто не может найти себе компанию. Мысли, которые его посещали при упоминании Флагштока, нельзя было назвать благородными. Вслух же он сказал:

– Если Флагшток пригласит вас поужинать, почему бы не привести его сюда и не выпить рюмочку за ваш союз?

– Это было бы прекрасно! – воскликнула миссис Кобб. – Мы бы устроили ужин прямо здесь, на кухне. Ему так удобнее.

– Может, он захочет осмотреть музей?

– Сказать по правде, мистер К., он думает, что произведения искусства – это пылесборники, но я с удовольствием покажу ему подвал.

– Вы никогда не рассказывали о его прошлом, – заметил Квиллер, – хотя я уже слышал кое-что от Джуниора.

– Герб вырос здесь. После службы в армии работал на восточном побережье, женился и имел детишек. Сейчас они уже взрослые, но он даже не знает, где они.

«На него это похоже», – подумал Квиллер.

– Он вернулся в Мускаунти, потому что его жена страдала аллергией. Однако ей не понравилась деревенская жизнь, и она ушла от него.

Сбежала с развозчиком пива, как слышал Квиллер.

– Он очень одинок, мне жаль его.

– Он показывал вам новый дом?

– Нет ещё, но я уже знаю, что нужно делать, – отодрать обои, покрасить стены белой краской и расписать их по трафарету.

– Хотели бы вы иметь большой сосновый гардероб? Если да, это вам свадебный подарок.

Она смутилась.

– Вы имеете в виду пенсильванский немецкий шкаф ! О, мне он очень нравится! Но вы уверены, что хотите расстаться с ним?

– Моя жизнь померкнет без него, – сказал Квиллер. – Приступы беспокойства и глубокой депрессии овладеют мною, и я вынужден буду пройти курс лечения, но тем не менее я очень хочу, чтобы у вас был этот шкаф .

– О, мистер К., вы опять смеётесь надо мной.

– Вы уже назначили день?

– В следующую субботу, если вы не возражаете. Герб хотел всё оформить в здании суда, но я сказала, что хочу, чтобы мы поженились здесь. Сьюзан Эксбридж будет моей свидетельницей. Вы согласитесь быть шафером?