Шотландию. По сути своей они были крепостями для защиты от местных мятежников. Обычно замок состоял из неприступной стены толщиной до четырнадцати футов, крепостного рва, центральной башни, железных ворот, внутреннего двора и дома для семьи завоевателя, его вассалов и солдат. В этой крепости также находились тюрьма для пленных, зубчатая стена с бойницами, с которой защитники крепости вели огонь и, как говорят, лили кипящее масло на штурмующих замок.

Многие из этих древних замков теперь лежат в руинах. Но что может взволновать воображение больше, чем величественные развалины на вершине горы, на скале, возвышающейся над морем, или на пустынном острове, отражающемся в серебристой воде озера? Некоторые замки были восстановлены и превращены в музеи или великолепные резиденции, куда их нынешние владельцы пускают за плату посетителей.

Сегодня мы побывали на острове, где в тысяча семьдесят пятом году был похоронен Макбет. (Слышен стук.)

– Кого там принесла нелегкая? (Пауза.)

– Как ты себя чувствуешь, дорогой? За обедом ты был каким-то притихшим.

– После пяти дней общения с одними и теми же людьми я уже не знаю, о чём говорить, и не имею охоты слушать других.

– Можно войти? Я хочу проверить твой пульс и температуру. Пожалуйста, сядь вон там.

Как только послышался голос Мелинды, Коко начал выражать свой протест непрекращающимся пронзительным визгом. После трёхлетнего отсутствия она по-прежнему возбуждала в нем враждебные чувства, непонятно чем вызванные. Может быть, он не выносил запаха её духов? Или улавливал что-то, связанное с больницей? Коко ненавидел всё, имеющее отношение к больнице. Нет, вероятнее всего, он чувствовал, чего она добивается, а Коко предпочитал, чтобы хозяин оставался холостяком.

Квиллер вернулся в кабинет, чтобы написать тысячу слов о замках, а сиамцы вернулись в свой любимый уголок. Однако, прежде чем отправиться в редакцию отдавать статью, он сделал контрольную проверку. Он никогда не уходил из амбара, не установив предварительно куда удалилась сиамская чета. На этот раз они не спали на стульях, отведённых им для отдыха, не расположились рядышком на камине или холодильнике, не прятались под ковриком или за книгами на полках. Они находились в одном из тех мест в другом измерении, куда кошки способны перемещаться по своему желанию. Так случалось часто, и вытащить их оттуда можно было, только крикнув пароль: «Вкусненькое!» Тогда они материализовывались из ничего, чтобы попробовать горсть хрустящего корма или кусочек сыра. Это был единственный способ, и, чтобы гарантировать его эффективность, он никогда не произносил заветное слово, если не собирался действительно дать котам какое-либо угощение.

Квиллер пронзительно крикнул:

– Вкусненькое, – и они внезапно появились на кухне. – Я ухожу, – сообщил он, раздавая лакомство. – Если зазвонит телефон, не берите трубку.

Торопясь сдать материал в срок, он отправился в центр города коротким путём через лес, создававший иллюзию деревенской глуши вокруг жилища Квиллера, и успел вручить свою статью Джуниору как раз к моменту верстки.

– Это о замках? – спросил редактор. – Я специально задержался, чтобы прочитать её. Замки всем нравятся.

– Обдумывая эту статью, – сказал Квиллер, – я попутно решил задачу Гудвинтер-бульвара. Нужно превратить его в улицу, на которой стоят дворцы, и продавать билеты туристам. Владельцы могут оставить семь или восемь комнат для своей семьи, а публика будет осматривать остальные десять или пятнадцать за пять долларов с человека. Доходы пойдут на уплату налогов и покрытие расходов на поддержание особняков в хорошем состоянии.

– Ты это всерьёз или просто дурачишься? – поинтересовался Джуниор.

– Ты что-нибудь знаешь о новом шеф-поваре в отеле? Ты обедал там, после того как его взяли на работу?

– Нет, но я слышал, что он вполне на уровне, хотя после его предшественника кто угодно будет неплох.

Воспользовавшись телефоном Джуниора, Квиллер позвонил в библиотеку Полли:

– Ты чувствуешь склонность к авантюрам? Давай пообедаем в ресторане отеля? Там новый шеф-повар.

– Я слышала. Хороший? Откуда он?

– Из Фолл-Ривера, штат Массачусетс, – сказал он и шутливо добавил: – Говорят, что в Фолл-Ривере он легендарная личность.

Условились встретиться пораньше, поскольку у Полли должно было состояться одно из регулярных заседаний библиотечного комитета, члены которого собирались к половине восьмого. Он нередко задавал себе вопрос, как маленькая библиотека в маленьком городе ухитряется загрузить работой такое количество комитетов, чем бы те ни занимались. Между тем он, чтобы убить время, прокрутил ещё несколько шотландских магнитофонных записей. Сиамцы слушали вместе с ним. Когда приближалось время обеда, чувство голода подогревало их интерес ко всем действиям Квиллера.

Одна запись изменила ход его мыслей и возбудила в нём определенные подозрения. Это был разговор с Лайлом Комптоном незадолго до конца поездки. Лайл говорил:

– Как жаль, что мы не видели пещер контрабандистов. Когда-то я читал о Дике Тарпине, печально известном контрабандисте и разбойнике с большой дороги, но Ирма вообще никогда не упоминала об этом промысле. Интересно, почему? В один исторический период контрабанда являлась важной отраслью местной экономики. Изрезанная береговая линия с этими незаметными пещерами и укрытыми от людских глаз островами создала идеальные условия для ввоза контрабанды морским путём.

– Лайл, а что привозили контрабандисты?

– Предметы роскоши: ром, вино, чай, табак, кружево, бриллианты и тому подобное. Из прибрежных шотландских деревень всё это отвозилось на повозках и дилижансах (замаскированное под что-то другое, разумеется) в крупные города Великобритании. Для правительства это была головная боль, а для контрабандистов – азартнейшее предприятие. У них была сеть подземных ходов и тайников, куда входили и прибрежные пещеры. Даже гостиницы и те шли в ход.

– Трудно представить себе, что при столь благоприятных природных условиях контрабанда не процветает и в наши дни.

– Ты прав, Квилл! Не удивлюсь, если узнаю, что местное население промышляет торговлей наркотиками. (Щелчок.)

Во время прослушивания этой записи Коко не подавал никаких реплик, хотя и подергивал ушами, когда слышал голос Квиллера. В половине шестого пришло время заехать в библиотеку за Полли.

Квиллер был в новой куртке свободного покроя, которую он купил как раз перед поездкой в магазине для мужчин, принадлежащем Скотту. Он никогда особо не тратился на одежду, но Скотту, благодаря своему шотландскому акценту, удалось подбить его на обнову. Эта куртка из верблюжьей шерсти бежевого цвета прекрасно сочеталась с коричневыми брюками. Полли сказала, что он выглядит великолепно. На ней же была чёрная с жёлтым клетчатая юбка в складку, привезённая из Шотландии.

– Такие юбки носил клан Мак-Леодов, но она подходит к моему чёрному блайзеру, – пояснила Полли.

– С верностью этому клану покончено, – заметил Квиллер.

«Новый» пикаксский отель был построен в 1935 году, после того как сгорел старый, и теперь местные жители говорили, что подошло время для очередного пожара. В 1935 году холлы были обставлены мебелью в стиле раннего модерна, неудобной, некрасивой, но основательной. Не так давно потерявший управление снегоочиститель врезался в передний фасад здания и разнёс вестибюль, но прочная дубовая мебель выдержала и это.

Квиллер и его спутница оказались в этот день первыми посетителями ресторана, и хозяйка отеля усадила их за столик у окна, выходящего на Мейн-стрит.

– Я слышал, у вас новый шеф-повар, – начал разговор Квиллер.

– Да, и он совершенно обновил наше меню, – сказала хозяйка. – Я так мечтала об этом! Хотите что-нибудь выпить?

Заказав сухой херес для Полли и воду «Скуунк» с лимоном для себя, Квиллер тщательно изучил меню. Выбор блюд мог взволновать только человека, регулярно посещавшего этот ресторан последние сорок лет. Французский луковый суп вместо фасолевого, жареный лосось вместо рыбы с жареной картошкой, цыплёнок, начинённый ветчиной и швейцарским сыром, вместо цыплёнка с клецками и жареная грудинка вместо бифштекса по-швейцарски.

Когда официант принёс напитки, Квиллер спросил:

– Цыплёнок с ветчиной и сыром приготовлен на кухне, или это один из замороженных полуфабрикатов, привозимых из Онтарио?

– Нет, сэр. Шеф-повар готовит всё сам, – уверил его официант.

Квиллер решил попробовать это блюдо, а Полли, подумав, что ветчина и сыр могут нарушить её диету, заказала себе лосося.

Предыдущие повара, не мудрствуя лукаво, попросту выкладывали еду на тарелки; новый шеф-повар соответствующим образом оформлял её: петрушка, спаржа и спелый помидор на блюде с лососем; спаржа и опять же помидор на блюде с цыплёнком.

– Я смотрю, они пошли в атаку на всех фронтах, – заметил Квиллер.

Обозрев аккуратного цыплёнка, лежавшего перед ним на тарелке, Квиллер вонзил в него нож и вилку, и струя растопленного масла, взвившись вверх на пятнадцать дюймов, опустилась на лацканы его куртки, едва не угодив в левый глаз.

– Я заказывал совсем не это! – негодующе воскликнул он, счищая салфеткой полоску жира. – Официант! Официант!

– Это цыплёнок по-киевски! – заявила Полли. Квиллер возмущённо обратился к подоспевшему официанту:

– И это цыпленок, начиненный ветчиной и сыром?

– Да, сэр.

– Нет, это что-то совсем иное. Унесите его обратно на кухню и скажите Карлу Оскару, что я хочу цыплёнка с ветчиной и сыром.

– Твоя куртка испорчена! – испуганно сказала Полли. – Как ты думаешь, химической чисткой это выведут? Официант вернулся вскоре с тарелкой:

– Шеф-повар говорит, что это именно тот цыпленок, который указан в меню.

Квиллер продолжал возмущаться, бормоча ругательства себе в усы:

– Может быть, так считают в Фолл-Ривере, но во всем остальном цивилизованном мире это называется цыпленком по-киевски! Пошли, Полли, в «Старую мельницу». – Смущённой хозяйке отеля он заявил: – Я пришлю вам счёт за новую куртку, а если бы я не успел увернуться, вы бы оплатили мне ещё и услуги офтальмолога. Когда им подали сухой херес и воду «Скуунк» в их любимом ресторане, они постарались расслабиться, но Квиллер был в плохом настроении и дерзнул заговорить о том, что уже пару дней занимало его мысли. Прослушанная же перед обедом магнитофонная запись лишь ещё больше укрепила его подозрения.

– Знаешь, Полли, – выпалил он, – я начинаю думать, что Ирму убили.

Полли в ужасе отпрянула от него:

– Квилл! Что наводит тебя на подобные мысли? Кто мог сделать это? И почему?

– Насколько хорошо ты знала Ирму? Полли помедлила.

– До недавнего времени, пока не начали вместе наблюдать за птицами, мы встречались изредка. А потом подружились. На берегу реки или на болоте, в покое и тишине, легко вести откровенные беседы.

– Она когда-нибудь рассказывала тебе о своих частых поездках в Шотландию?

– Без подробностей. Я знаю, что она вела наблюдение за птицами на островах. Она всегда упоминала буревестников и красногрудого плавунчика…

– Гммм, – скептически пробормотал он, думая о том, что любители птиц на островах – прекрасная находка для контрабандистов, особенно при наличии рации. – Неприятно говорить, Полли, но мне всегда казалось, что за внешне безупречным поведением Ирмы что-то кроется и что наша поездка служит прикрытием для какого-то мошенничества, которое обернулось против самой же Ирмы.

– Что?! – Полли задохнулась от возмущения. – Ради бога, о чём ты говоришь? – Гневным жестом она отодвинула от себя рюмку с хересом.

– Побережье Шотландии веками использовалось контрабандистами в своих целях. В наше время предметом контрабанды, вероятнее всего, стали наркотики.

Поражённая Полли требовательно спросила:

– Ты предполагаешь, что Ирма была связана с контрабандой наркотиков? Нет, это немыслимо!

Квиллер подумал, что Ирма была фанатичкой, когда речь шла о добывании денег на благотворительные цели, а у фанатиков могут быть странные компаньоны. Он поинтересовался:

– Она никогда не рассказывала тебе о своих друзьях в Шотландии? Например, о человеке, с которым она каждый вечер ускользала, и всегда это происходило в дикой, уединённой местности, где гостиницы не имеют названий. Чем они занимались? И не случилось ли что-то непредвиденное? Может быть, он подсунул ей какое-то наркотическое средство, поскольку она стала представлять для него угрозу? У него тёмное прошлое. Без сомнения, он собирался украсть драгоценности. Знала ли об этом Ирма?

Полли схватила лежащую у неё на коленях салфетку и швырнула на стол:

– Как ты можешь предполагать такое о человеке, который не может тебе возразить? У неё был сердечный приступ! Так сказала Мелинда!

– Мелинда могла ошибиться.

– Я отказываюсь выслушивать эти оскорбительные нападки на Ирму. Они подвергают сомнению её честность!

– Прости, Полли. Вполне вероятно, что Ирма оказалась невинной жертвой. Брюс мог убить её из опасения, что она сможет опознать его после совершенного им преступления… Допивай свой херес, и мы попросим подать суп.

– Нет! – с горечью воскликнула она. – Ешь сам свой суп. Я подожду в вестибюле.

Квиллер сделал знак официанту;

– Пожалуйста, счёт, и отмените наш заказ.

На обратном пути они молчали, но он ощущал волны гнева, шедшие от неё. Когда они подъехали к библиотеке, Полли вышла из машины и холодно попрощалась.

Дома его встретили два настороженных сиамца с вопросительно изогнутыми хвостами. Без сомнения, они ощущали разлитое в воздухе напряжение. Теперь Квиллер почувствовал голод, неловкость за сцену с Полли и негодование при мысли о своей куртке. Он швырнул её на стул в кухне и стал искать в холодильнике, из чего бы сделать сандвич. Юм-Юм, видимо желая успокоить хозяина, преподнесла ему наждачную пилочку для ногтей.

– Спасибо, дорогая, – сказал он.

С жадностью поглощая сандвич и глотая кофе, он признался себе в том, что с его стороны было бестактно подозревать подругу Полли в преступной деятельности. Тем не менее при мысли о событиях, имевших место в Хайленде, его усы топорщились, и он мучительно пытался найти этому какое-то объяснение.

В надежде получить дополнительную информацию он прослушал ещё несколько записей.

В гостинице, в которой мы сегодня ночуем, на каминной доске лежит дорожка с бахромой, абажуры тоже с бахромой, на диваны наброшены пледы, в общем, очень уютно. Для окон в качестве штор используют шерстяные одеяла, и это дает некоторое представление о зимах в Хайленде. На каминной полке стоят старые часы, несколько фарфоровых безделушек, а ещё там расположилась настоящая, но какая-то уж слишком вялая кошка. Кошки в Шотландии не такие нервные, как в Америке. Они ходят не спеша, потягиваются лениво, не демонстрируя свою значимость, и проводят время, отдыхая на причале, оградах, ступеньках крыльца, подоконниках, крышах и каминных досках.

Квиллера удивило, что во время прослушивания этой записи не было никакого отклика со стороны сиамцев. Обычно слово «кошка» немедленно привлекало их внимание. Если они спали, то стоило ему только прошептать: «Кошка», как их ушки начинали двигаться.

Сегодня в автобусе я исполнил свой долг, сев рядом с Зеллой, а днем с Грейс. По дороге Зелла смотрела в окно и наслаждалась видами. Грейс без умолку говорила о жизни в родном городе. Она просто ходячий энциклопедический справочник пикаксских скандалов, а если чего-нибудь не знает, то не теряется и придумывает на ходу. Если её послушать, то во всем Мускаунти только у Чиземов и Атли нет своих скелетов в шкафу, впрочем, даже и у Атли под лестницей раздаётся порой характерный стук.

Квиллер всё время поглядывал на часы. Он ждал, правда без большой уверенности, что Полли позвонит ему и скажет: «Квилл, боюсь, что я погорячилась». Он предположил, что это произойдёт около девяти, после заседания комитета. Но телефон раздражающе молчал.

Сегодня вечером Ирма, как обычно, исчезла, а Ларри, Мелинда и Двайт пошли в сад репетировать «Макбета». Я уже слышал великолепный голос Ларри: «Что в воздухе я вижу пред собою? Кинжал!» Он повторил это несколько раз с различными интонациями. Я также слышал пронзительный крик Мелинды: «Прочь, проклятое пятно! Прочь, говорю я тебе!» Как эти бесстрашные актеры выдерживают комаров, которые тучами летают вокруг?

Но прослушивание не принесло ничего интересного, Квиллер не извлёк из записей никакой существенной информации, да и со стороны Коко не последовало

комментариев. Он вдруг осознал, что и самих котов почти весь вечер не было видно. Где они? Не желая злоупотреблять паролем; «Вкусненькое!» – он обыскал весь дом, зовя их по имени, в надежде отыскать хотя бы одного. Но безрезультатно! И куда, интересно знать, подевалась куртка?