ДВА

На следующий день Квиллер уже жалел о своём импульсивном решении поехать в Шотландию и покинуть на две недели бедных кошек. Водя щёткой по их шелковистым шкуркам – при этом задние лапки Юм-Юм были вывернуты, словно ножки стола работы Дункана Пайфа, а хвост Коко круто изгибался, как на рисунках Хогарта, – он уже подумывал отказаться от поездки, но этому воспротивился внутренний голос, воззвавший: «Ты мужчина двухсот фунтов весом ( 91 кг ) – и позволяешь поработить себя каким-то восемнадцати( 8 кг ) кошачьим фунтам!»

Вечером, когда он читал вслух кошечке, умиротворённо свернувшейся калачиком у него на колене, и коту, взгромоздившемуся на ручку его кресла, зазвонил телефон.

– Прости, любовь моя, – сказал он, осторожно поднимая Юм-Юм и пересаживая её на тёплое мягкое сиденье, которое только что освободил.

Это была Ирма Хасселрич, которая заговорила с ним со своей обычной слащаво-официальной любезностью:

– Мистер Квиллер, я с огромным удовольствием узнала, что вы хотите присоединиться к «Бонни Скотс Туру».

– Да, меня заинтересовало это увлекательное путешествие. Ведь девичья фамилия моей матери Макинтош. Между прочим, зовите меня Квилл, прошу вас.

– Излишне говорить, мистер Квиллер, – продолжала она, словно не слыша, – как мы рады субсидии, предложенной Клинтеншоеновским фондом. Мы намерены разбить парк для наших подопечных – с цветочными клумбами, извилистыми дорожками для инвалидных колясок и беседкой для дружеских завтраков и игр.

– Весьма похвально, – пробормотал Квиллер. – Сколько человек вы думаете пригласить на эту экскурсию?

– Наша цель – набрать шестнадцать человек. Именно столько помещается в микроавтобус.

– Полли говорила вам, что я хочу задержаться ненадолго в Глазго?

– Да. Несколько экскурсантов подобно вам желают продлить своё пребывание за границей, поэтому я предлагаю всем добираться туда своим ходом и встретиться накануне начала экскурсии уже непосредственно в Глазго.

– Сколько человек записалось?

– Одиннадцать. Кстати, может быть, у вас есть на примете какие-нибудь приятные в общении любители путешествий? Мы с ними тотчас бы связались.

Несколько секунд Квиллер размышлял:

– Как насчёт Джона и Вики Бушлендов? У них летний загородный дом в Мусвилле, хотя живут они в Локмастере, где у него рекламное фотоателье.

– О, это было бы чудесно – всё время иметь рядом профессионального фотографа! Могу я позвонить ими сослаться на вас?

– Разумеется.

– Как только стало известно, что вы присоединяетесь к нашей экскурсии, мистер Квиллер, мне удалось записать ещё трёх человек: мистера и миссис Мак-Вэннел и доктора Мелинду Гудвинтер. Ну не удача ли, что с нами едет врач?

Внутренне похолодев, Квиллер почесал усы костяшками пальцев. Он представил, как Мелинда поздно вечером стучит в дверь его гостиничного номера, вынуждая пригласить её войти. Молодая, упорная, она по-прежнему желала заполучить его в мужья (если верить Арчи Райкеру), и ей было абсолютно наплевать, с Полли он сейчас или один.

Стараясь скрыть тревогу, Квиллер поинтересовался погодой в Шотландии, и Ирма заверила его, что пришлёт всю необходимую информацию о предстоящей поездке по почте.

Закончив разговор, он немедленно позвонил Арчи Райкеру в редакцию «Всякой всячины». Они вместе выросли в Чикаго, и потом каждый шёл своим путем, делая журналистскую карьеру. Теперь судьба снова свела их в Пикаксе, где Райкер осуществил давнюю мечту издавать свою собственную газету.

– Арчи, а тебе не хотелось бы оторваться на пару недель от работы и махнуть в Шотландию с группой туристов? – предложил Квиллер. – Мы смогли бы при этом сэкономить несколько долларов, разделив номер в гостинице. – Он добавил ещё некоторые детали и упомянул кое-какие известные фамилии: Хасселрич, Ланспик, Комптон, Мак-Вэннел.

Райкеру идея понравилась, и он добавил, что ему всегда хотелось работать в газете где-нибудь в Абердине или Данди.

– А теперь плохие новости, – сказал Квиллер. – Едет Мелинда Гудвинтер.

– Ну и дела! – усмехнулся Райкер. Его забавляли проблемы, возникавшие у его друга с женщинами. – А Полли в курсе?

– Если и нет, то скоро будет!

Поздравив себя с удачным маневром, Квиллер позвонил Ирме Хасселрич и поменял свою одиночную путевку на парную. На следующий день, когда ему позвонил Райкер, наступила его очередь смеяться.

– Привет, – сказал Арчи. – Ты представляешь, вчера я пригласил Аманду пообедать и рассказал ей о туре в Шотландию. Она захотела присоединиться к нам! Как тебе это нравится?

– Ей придется купить одиночную путевку. Никто не захочет жить в одном номере с Амандой, даже её кузина Мелинда.

Аманда Гудвинтер была весьма эксцентричной особой неопределённого возраста. Среди жителей Пикакса бытовало мнение, что она потихоньку выпивает. Тем не менее она руководила процветающим ателье по оформлению интерьеров и даже неоднократно избиралась в муниципалитет, где, избегая каких-либо политических игр, говорила с шокирующей многих откровенностью.

Райкер с его журналистской тягой к чудакам находил её забавной, и было время, когда пикаксские сплетники уже отправили их под венец, но ершистая натура Аманды гарантировала ей одиночество до конца жизни. Сейчас же Райкер был в восторге от мысли, что Аманда внесёт дисгармонию в их спокойную группу.

– Надеюсь, у всех нас есть чувство юмора, – сказал он Квиллеру. – А самое смешное в том, что Аманда ненавидит волынки, горы, поездки в автобусе и Ирму Хасселрич.

– Тогда зачем она едет? Уж конечно, не только ради общения с тобой, старина!

– Нет, не могу приписать эту честь только себе. Она с восторгом предвкушает посещение заводов по изготовлению виски. Она слышала, там можно бесплатно получить образцы их продукции.

Квиллер ещё смаковал эту новость, когда ему позвонил Броуди и сообщил, что у границы округа полицейские заметили массачусетсский номерной знак на тёмно-бордовой машине, едущей на юг.

– Вероятно, машина направляется из Пикакса, – прогрохотал он. – Мы проверили и выяснили, что она принадлежит некоему Чарльзу Эдварду Мартину, жителю города Чарльзтаун, штат Массачусетс.

– Что он делал здесь? – резко спросил Квиллер, хотя вопрос был, по сути, риторическим. – За пять лет я никогда не видел массачусетсской машины в Мускаунти.

– Возможно, это друг Мелинды Гудвинтер. Возможно, он приехал на похороны её отца. Там было полно бородатых, – ответил Броуди. – Вот что я тебе скажу, Квилл. Если он появится снова и к нам поступит жалоба мы, по крайней мере, будем знать, кто это. Пока же мы выставляем ночной патруль на Гудвинтер-бульваре, и ты скажи Полли, чтобы она не выходила из дома после наступления темноты.

Усы Квиллера встали дыбом. При мысли об этой бордовой машине он неизменно ощущал дрожь над верхней губой. Его роскошные усы представляли собой нечто гораздо более важное, нежели банальное украшение мужского лица. Усы давно стали для Квиллера источником предчувствий и подозрений. Опыт подсказывал: если они дрожат и топорщатся, то сигналам этим следует доверять безусловно. Ему претило обсуждать необычную восприимчивость своих усов с кем-либо, кроме ближайших друзей, но даже и они не слишком в неё верили. Тем не менее это было правдой. В своей способности предчувствовать неприятности Квиллер был не одинок. Коко тоже обладал уникальным даром разоблачения дурных поступков и дурных людей. Едва ли кто-то ещё смог бы вынюхать микроскопическое пятнышко на огромном ковре или определить, что отключенный от сети магнитофон не работает в режиме «стерео». Если Коко начинал подергивать усами, если он старательно точил когти и усиленно принюхивался, это означало: происходит нечто, чего быть не должно. Поговорив с Броуди, Квиллер повернулся к Коко, который во время телефонных разговоров всегда держался поблизости.

– Ну, дружище, – сказал он, – похоже, что этот тип с бульвара уехал.

– Йау, – безразлично ответил Коко, почесывая ухо.

– Хорошо. Ну а как нам найти подходящую кошачью няньку?

Коко с ворчанием спрыгнул на пол и затрусил к кладовке, у которой выразительно уставился на свою пустую миску. Юм-Юм ненамного отстала от него. В середине дня зверям полагалась легкая закуска. Квиллер дал им горсть хрустящего сухого корма, изобретенного Милдред Хенстейбл, ведущей во «Всякой всячине» раздел кулинарии». Это был единственный сухой корм, до которого снисходили его сиамцы. Пока Квиллер наблюдал, как они грызут свою смесь, его внезапно осенило.

– Придумал! – воскликнул он. – Милдред Хенстейбл!

Кроме сочинения кулинарных статей для газеты она преподавала домоводство в пикаксских школах и обожала готовить. Это была пухленькая и симпатичная одинокая вдова с добрым сердцем, живым воображением и полными коленками.

– Отлично! – вскричал Квиллер столь громко, что сиамцы с тревогой повернулись к нему, даже не успев доесть.

Милдред Хенстейбл приходилась тёщей его приятелю, репортеру Роджеру Мак-Гилливрею, которого он мгновенно отыскал в закусочной Луизы.

– Как тебе моя идея, Роджер? Тем более её любовь к моим кошкам отнюдь не безответна.

– Это пойдет ей на пользу, поможет отвлечься от мыслей о прошлом, – ответил Роджер. – Она считает твой амбар чем-то уникальным, и возможность пожить в нём пару недель для неё примерно то же самое, что побывать на седьмом небе!

– Я должен задать тебе один вопрос она всё ещё пьет?

– Ну, с помощью алкоголя она оплакивала своего недостойного мужа, но с этим уже покончено. Зато теперь она слишком много ест. Всё дело в том, что она одинока. Как мне хочется, чтобы ей встретился какой-нибудь порядочный парень.

– Этим мы займемся чуть позже, Роджер… Куда ты сейчас направляешься?

– Меня послали в Кеннебек. Там в четверг в полдень Женский клуб сажает дерево в городском парке.

Случилось так, что в результате пребывания в горах Квиллер стал обладателем нескольких домотканых накидок фасона «летучая мышь», и после совещания, на котором присутствовали сотрудники газеты, одну из них он преподнёс Милдред. Разумеется, одежда свободного кроя устроила толстушку, а предложение пожить две недели в обществе квиллеровских кошек и вовсе вызвало бурный восторг.

Покончив таким простым способом с главной проблемой, Квиллер занялся другими делами. Третья и четвёртая накидки «летучая мышь» достались соответственно молодой дизайнерше, успешно помогавшей Квиллеру в деле переустройства яблочного амбара в человеческое жилье, и сотруднице «Всякой всячины», занимающейся рекламой. Дамы были в восторге. Затем вместо машины, оставленной в горах, он приобрел подержанный белый седан, поскольку никогда не тратил денег зря, покупая новые модели. Всё это время он мастерски уклонялся от встреч с Мелиндой, игнорируя напоминание, что должен пройти ежегодный медицинский осмотр, как это значилось в записях покойного доктора Галифакса Гудвинтера.

Ирма Хасселрич незамедлительно прислала экскурсантам подробное описание их маршрута вместе с информацией о погоде в Шотландии и подходящей для поездки одежде: Необходимо взять свитера и куртки, – писала она, – потому что вечера могут быть холодными, а мы будем путешествовать по продуваемым ветром местам и подниматься на вершины гор. Не забудьте легкий плащ, зонт и непромокаемую обувь. Последнее указание было подчеркнуто красным карандашом. Дальше шло: Для званых вечеров просим мужчин захватить блайзер или спортивную куртку и рубашку с галстуком, а женщинам рекомендуем иметь с собой платье и туфли на каблуках, подходящие для подобных случаев. Багаж должен ограничиваться одним чемоданом и легкой ручной кладью. Просьба соблюдать правила хорошего тона, не курить в автобусе и ресторанах, а также в гостиницах из-за опасности пожара. В конце приводился краткий словарь терминов, используемых в Хайленде и на Среднешотландской низменности:

loch – озеро;

moor – лишённая деревьев возвышенность;

glen – глухие лощины;

fen – болото;

ben – гора;

tirth – рукав реки;

burn – устье реки;

strath – широкая долина реки;

kyle – пролив;

croft – ферма;

crofter – фермер;

bothy – бараки для сельскохозяйственных рабочих;

neeps – турнепс;

tatties – картофель;

haggis – мясной пудинг;

toilet – комната отдыха;

usquebaugh – виски (в Шотландии произносится «вискай»).

Здесь же давался список рекомендуемой литературы: творения Босвелла, доктора Джонсона, сэра Вальтера Скотта и тому подобных авторов, большинство которых входило в постоянно пополняемую библиотеку Квиллера.

Тем не менее он отправился в букинистический магазин Эддингтона Смита и откопал там старый путеводитель с картой Шотландии на пожелтевшей вклейке. Владелец магазина предложил ему также «Мемуары лакея восемнадцатого века».

– Это про Шотландию, – сказал Эдд. – Она была издана в тысяча семьсот девяностом году и переиздана в тысяча девятьсот двадцать седьмом. Для книги, которой уже шестьдесят лет, она в довольно приличном состоянии.

Уже на выходе Квиллер услышал:

– А вчера сюда заходила доктор Мелинда. Она хочет, чтобы я приобрёл библиотеку доктора Гала, но просит за неё чересчур много денег.

Вечером, когда Квиллер уселся в своё любимое кресло-качалку с «Мемуарами» в руках, коты расположились поудобнее и приготовились слушать: Коко – на широкой, обитой тканью ручке кресла, а Юм-Юм – у хозяина на коленях. Книга за шестьдесят лет пребывания в разных домах пропиталась их запахами, и поэтому сиамцы находили её увлекательной. Квиллер же был очарован невероятным рассказом о четырёх оставшихся без матери детях – двух, четырех, семи и четырнадцати лет, отправившихся искать отца, сражавшегося в армии принца Чарли. Преодолев сто пятьдесят миль, пробыв в пути три месяца, вымаливая еду и ночлег, они узнали наконец, что он пал в битве под Каллоденом.

Целиком уйдя в их проблемы, потрясенный Квиллер не обращал внимания на телефон до тех пор, пока Коко не замяукал ему в ухо.

– Гм… алло, – невнятно произнёс он.

– Привет, дорогой! Это ты? Кажется, что ты где-то очень далеко. Ты узнаешь этот голос из твоего честолюбивого прошлого?

– Кто это? – вяло спросил он, предчувствуя ответ. – Мелинда!

– О… привет!

– Я оторвала тебя от чего-то важного?

– Нет. Я читал книгу.

– Наверное, очень интересную? Как она называется?

– Это…. гм. «Мемуары лакея восемнадцатого века» Джона Мак-Дональда.

– Звучит претенциозно. Мне говорили, кстати, что ты собираешь старые книги.

– У меня есть несколько. – Он вовсю старался изобразить из себя человека скучного и неинтересного, которому нечего ждать от жизни.

– Я продаю библиотеку отца. Тебя это интересует?

– Боюсь, что нет. Я покупаю книги от случая к случаю и лишь те, что меня сильно заинтересуют.

– Но почему бы тебе не прийти и не взглянуть на отцовскую библиотеку? Может быть, тебе что-нибудь понравится. Я живу в Индейской деревне и могла бы подъехать за тобой.

– Хорошая мысль, – с фальшивым энтузиазмом сказал он. – Я узнаю, когда Полли Дункан будет свободна, и мы договоримся с тобой о встрече. Когда дело касается старых книг, Полли – мой духовный наставник.

На другом конце провода последовала пауза,

– Хорошо. Если я не продам книги оптом, то свяжусь с тобой… Я слышала, дружок, что мы оба записались на одну и ту же экскурсию по Шотландии.

– Да, меня уговорила Полли.

– Ладно. Не смею далее отрывать тебя от важных дел.

– Спасибо за звонок, – вежливо закончил он разговор.

– Спокойной ночи.

Продолжения у этого книжного разговора не было, за что Квиллер был благодарен Мелинде, но ему часто приходилось слышать её имя. Как-то он заглянул в ателье по оформлению интерьеров Аманды выпить чашку кофе и воспользоваться телефоном, что частенько делал, если там находилась Фран Броуди. Она была гораздо моложе и привлекательнее Аманды, да и характером её Бог наградил куда более покладистым. К тому же дочь шефа полиции и член Театрального клуба обладала ещё одним неоспоримым достоинством: на неё всегда можно было положиться по части самых последних сплетен или, как предпочитал называть их Квиллер, местной информации.

Она встретила его приятной новостью:

– Ты только что разминулся с Мелиндой. Она приходила, чтобы попытаться продать нам библиотеку своего отца. Не знаю, что, по её мнению, мы стали бы с ней делать… Чашку кофе? – Она подала кофе в кружке, на которой была буква «К», ехидный намек на его привычку угощаться на дармовщинку. – Я рада, что ты заглянул, Квилл. Я нашла одну вещь, она создана именно для тебя!

– Мне следовало бы знать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – сказал он. – Что же это такое?

С преувеличенной осторожностью она открыла плоскую коробочку.

– Вот коробка, не содержащая яда, а вот история, не пропитанная ядом, – объяснила она, разворачивая кусок выцветшей желтовато-коричневой ткани.

– Да что же это, чёрт побери?

– Это шотландская реликвия, кусок юбки шотландского горца. Она была на якобинском мятежнике в битве при Каллодене в тысяча семьсот сорок шестом году!

– Откуда это известно? По внешнему виду сего раритета можно подумать, что он извлечен из мусорного бачка ровно четыре дня назад.

– Всё подтверждено документально. Лоскут этот принадлежал представителям одного старинного рода в Локмастере, которые перебрались туда из Канады. Их предки прибыли в Новый Свет во время «Шотландских чисток».

– И что я, по-твоему, должен делать с этой выцветшей тряпкой? Она не годится даже на мытьё машины!

– Мы вставим лоскут в защитную рамку, как в музеях, и ты сможешь выставить его напоказ. Конечно, следует выбрать достаточно тёмное место, куда попадает мало дневного или искусственного света.

– Это ограничивает нас чуланом, где хранятся метлы, и кошачьей ванной, – сказал он. – Сколько он стоит?

– Дорого, но, принимая во внимание, сколько ты сэкономил только у нас на кофе и телефонных разговорах, вполне по карману.

– Я засуну его куда-нибудь подальше.

– На здоровье, – сказала Фран Броуди, снова наливая ему кофе. – Значит, ты едешь в Шотландию вместе с моим шефом! Я слышала, что они стремятся набрать столько людей, сколько мест в автобусе. Это из-за того что едет Аманда? Или причина в том, что экскурсию организует Ирма Хасселрич?

– Разве Ирму здесь недолюбливают?

– Боюсь, знакомые считают её слишком надменной и властной, а прочих она отпугивает своим слишком безупречным видом. Аманда говорит, что она похожа на очищенное яйцо… Хотела бы я знать, почему Ирма так спланировала экскурсию, что она совпадает по времени с нашими репетициями «Макбета»? На неё уезжают трое главных участников спектакля: двое исполнителей главных ролей и режиссер.

– Леди Макбет играет Мелинда?

Фран неодобрительно кивнула:

– На эту роль претендовали несколько женщин, и я бы выбрала Кэрол, но Двайт захотел Мелинду. Он, похоже, положил на неё глаз. Вероятно, из-за неё-то они записался на экскурсию по Шотландии.

«Это хорошо, – подумал Квиллер. – Надеюсь, он прочно завладеет её вниманием, и она не доставит мне никаких хлопот».

Вскоре после этого, когда он обедал с Полли в «Типси», за соседний столик села Мелинда. Избегая смотреть в её сторону, он, тем не менее, заметил, что у её спутника была аккуратно подстриженная борода.

Полли сказала, что это Двайт Сомерс.

– Они оба записались на «Бонни Скотс Тур». Ты ведь знаешь, Мелинда – давнишняя подруга Ирмы.

– В самом деле? – поморщившись, спросил Квиллер, хотя вопрос был лишен всякого подтекста. Его самолюбие было уязвлено, ведь он-то считал, что Мелинда едет из-за него.

Полли между тем продолжала:

– Я была сегодня у неё на приёме. Я помню, лет пятнадцать назад она приходила в библиотеку делать школьные уроки, и мне трудно воспринимать её как врача. Хотя, впрочем, Ирма говорит, что мы, женщины, должны поддерживать друг друга. Моя невестка работает в гудвинтеровской клинике, и от неё я узнала, что мужская часть пациентов доктора Гала переметнулась к какому-то терапевту и урологу в Локмастере.