ШЕСТЬ

Было раннее утро. Понедельник. Квиллер вяло тыкал пальцем в кнопку автоматической кофеварки. Из своей спальни на третьем балконе лениво спускались по пандусу сиамцы – потягиваясь, позёвывая, встряхиваясь так, словно по шерсти пробегал электрический ток.

Квиллер благополучно забыл про сообщение по радио, но позвонила Кэрол Ланспик.

– Квилл! Ты слышал, что произошло вчера вечером? Какое несчастье! Только что сообщили имя погибшего. Это Ронни! Наш Ронни! Ты знаешь, Рональд Диксон, исполнитель роли Алджернона! Я места себе не нахожу… такой славный молодой человек… и собирался вскоре жениться…

– Печальная новость, – пробормотал Квиллер. – Как это случилось? Кто-нибудь знает подробности?

– После спектакля – он был днём – группа актёров отправилась отметить его к Онуш. А Ронни нужно было вернуться в Локмастер. Ну и на повороте у моста он не справился с управлением. Мы отменяем все спектакли и возвращаем, деньги за билеты. Твоя рецензия, её… всё же… напечатают?

– В разделе развлечений, но позвони сейчас же в отдел городских новостей и попроси поместить ваше объявление на первой полосе: «Ввиду гибели одного из актеров все спектакли отменяются». Я сегодня буду отсматривать корректуру моей статьи и прослежу, чтобы объявление попало на видное место.

Когда с домашними делами было покончено и все заинтересованные стороны получили всё что хотели, Квиллер отправился в редакцию «Всякой всячины», чтобы внести правку в рецензию. Шагая по бесконечному коридору в кабинет выпускающего редактора, он поздоровался с молодым человеком, спешащим в обратном направлении с толстой пачкой гранок – новым рассыльным, надо полагать. Только рассыльные так спешили. Этот носил бородку, и волосы были длиннее обычного.

– Новый рассыльный? – спросил Квиллер Джуниора Гудвинтера.

– Новый курьер, – поправил Квиллера Джуниор.

– Не слишком ли патлатый?

– Времена изменились с тех пор, как ты халтурил ради заработка… Это твоя рецензия?

Квиллер протянул ему поправленный экземпляр.

– А вы с Джоди видели спектакль?

– В воскресенье утром. На наш вкус – здорово! И вот эта ужасная новость – разбился насмерть! Мы даем сообщение в черной рамке на первой странице Некролог – завтра. Кто тут самый верный источник?

– Уэзерби Гуд из «Голоса Пикакса» и Олден Уэйд из книжного магазина.

– Какую тему ты берёшь для завтрашнего «Пера»?

– Краткую историю распространения образования в Мускаунти – с выходом на пожертвования в пользу ЦЭС.

– Эта неделя будет памятной для Мускаунти, – сменил тему Джуниор. – Дуайт Соммерс гарантирует, что репортаж о нас пойдёт по всем штатам. Роджер, Буши и Джилл готовят материал, а мы дадим его в пятницу на первой полосе и целый разворот с фотографиями.

– Прислали бы лучше в субботу в парк наряд конной полиции. Если на закладку памятника пришли сотни зевак, то сколько тысяч пожалует на открытие?

Удостоверившись, что антикварная лавка открыта, Квиллер влетел к Сьюзан Эксбридж в радостном возбуждении.

Она разговаривала с двумя покупателями и удивленно на него взглянула.

– Да-агуша! Какими судьбами и почему такой довольный?

– Я пришёл поздравить тебя, Сьюзан. Какая щедрость! Подарить ЦЭС, в память об Эддингтоне Смите, такой шикарный буфет!

– И где же ты об этом слышал? – спросила она подозрительно.

– Весь Пикакс только об этом и говорит! В нашем прекрасном городе ничего не скроешь.

Даже пожелай она опровергнуть его, присутствие двух покупателей связывало её по рукам и ногам. Воистину, лучшего исполнения сценария нельзя было и придумать.

– Его заберут ещё до четверга, то есть прежде, чем сюда прибудут СМИ из Центра. Можно взглянуть на него – на случай, если удастся написать о нём в моей колонке?

Сьюзан беспомощно махнула рукой в сторону подсобки и тут же проследовала туда сама, мрачно бросив покупателям: «Из-звините».

– Какой красивый тон у сосны, из которой сделан этот буфет! – восхитился Квиллер. – Как мне описать его?

Чуть поколебавшись, она сказала:

– Патина – свидетельство возраста… и любовной заботы.

– И у него есть родословная?

– Он принадлежал старинной семье с Алого Мыса.

Легенда эта позабавила Квиллера, который видел буфет у Айрис Кобб – в Хламовнике, в одном из городов Центра.

Но он сказал только:

– За ним приедет волонтер из ЦЭС. Но предварительно позвонит.

Квиллеру оставалось выполнить в городе ещё одну миссию. Раз в неделю он закупал для Полли продукты, загружая ими багажник её машины и убирая скоропортящиеся запасы в имеющийся там холодильник. В обычное время его потом приглашали на домашний обед из накопившихся за неделю остатков. Но сейчас время было необычное: Полли взяла на себя руководство книжным магазином. Квиллер вёл счёт затрат, и на данный момент Полли уже задолжала ему двадцать обедов.

С составленным ею списком он всегда ехал в супермаркет Тудлов, и Бабушка Тудл всегда помогала ему в выборе овощей и фруктов. Он мог бы и себе купить вкусных яблок, но с недавнего времени покупал бананы. На этот раз, пользуясь случаем, Квиллер пожаловался Бабушке Тудл, что бананы чернеют прежде, чем успеваешь их съесть.

– Сколько народу у вас в семье? – поинтересовалась она.

– Трое, но бананы ест только один.

– Тогда не покупайте сразу помногу, – посоветовала она, – а выбирая, смотрите, чтоб не было пятен.

Он взял четыре банана и хотел было направить тележку к выходу, но ей преградила путь другая, доверху нагруженная коробками с кукурузными хлопьями, мукой, упаковками с кошачьей подстилкой, сетками с картофелем и пакетами с молоком. Покупательница – румяная и на вид счастливая домохозяйка, – узнав его по усам, сказала:

– Мистер К., вам нужно обзавестись банановым крючком.

– Вот уж не знал, что такой существует, – ответил он.

– Всё, что вам нужно, – это проволочный крючок, на который вешают пальто, – они в каждом доме есть. Ввинтите его в боковую стенку кухонного шкафа и повесьте на него бананы. И не кладите их в вазу или на стойку.

Квиллер сердечно её поблагодарил и тут же подумал: что, если дать тысячу слов в «Пере Квилла» о том, как важно иметь в доме банановый крючок? Эссе, щедро сдобренное юмором. В бананах есть что-то смешное, не то что в яблоках или апельсинах. Человек поскользнулся на банановой кожуре – очень комично! И недаром обыгрывается в комиксах.

Дома Квиллер отыскал в чулане для мётел крючок и ввинтил его на кухне. Проблема была решена… или ему так казалось.

Вечером Квиллер задался целью так или иначе втиснуть в себя банан. Он припомнил, с каким удовольствием он мальчишкой, сжимая в кулаке, словно стаканчик с мороженым, банан, откусывал кусочек за кусочком. Он припомнил, как мечтал о банановом сплите4 – мальчишеская мечта, которая так и не реализовалась, потому что мама сказала: слишком дорого. Укрепив себя психологически, он снял с крючка банан и успел уже очистить его от кожуры, когда зазвонил телефон. Положив очищенный банан на кожуру, он ответил после третьего звонка. По всей вероятности, это была Полли, а он предпочитал разговаривать с нею, сидя за письменным столом, а не стоя на кухне.

Но это была не Полли. Хрипловатый женский голос спросил Ральфа.

– Человека с таким именем здесь нет, – ответил Квиллер. Ему, конечно, следовало тут же положить трубку, но… пожалуй, он помедлил из-за банана: смерть как не хотелось его есть!

– Вы уверены? – спросила она.

– Более чем!

– Это бар Уилсона?

– Нет, это не бар Уилсона. По какому номеру вы звоните?

Она назвала номер яблочного амбара.

– Набрали правильно, но номер у вас не тот. Кто вам его дал?

К этому моменту Квиллер уже вошёл во вкус. Разговор начинал звучать как сценка из комедии. Или, пожалуй, розыгрыш, и Квиллер соображал, кто из приятелей его подставил. Единственный, кто пришёл ему на ум, был Уэзерби Гуд.

Женщина отвечала:

– Ральф сказал мне, что я могу связаться с ним по этому номеру.

– Боюсь, он ввёл вас в заблуждение, мадам.

Она швырнула трубку на рычаг, Квиллер фыркнул, сдерживая смех, и уже было направился обратно в кухню, когда телефон зазвонил опять. На этот раз он был в полной уверенности, что это – Полли.

– Ральфа! – послышался в трубке тот же хрипловатый голос.

На этот раз трубку швырнул Квиллер, но не от злости, а в приятном предвкушении того, как изобразит эту историю Полли – когда она позвонит.

Банан ждал его – но не на кожуре. Где же кожура? Он оставил её на кухонном столе – никаких сомнений!

И тут краем глаза он узрел на полу что-то жёлтое. Банановая кожура – со следами когтей.

– Ах вы разбойники! – негодовал он. На полу лежал только один из четырёх лоскутков кожуры. Где же остальное? Ещё под ноги попадёт! Сначала он осмотрел все твердые поверхности: пол, кафель, бордюр. Сиамцы в поисках не помогали. Обычно они принимали в них деятельное участие, работая носом и когтями, но сейчас они прятались – явное признание вины.

Квиллер заглянул в корзину для мусора, куда Юм-Юм обычно помещала на хранение свою добычу. Безрезультатно. Он поднялся (осторожно) по пандусу до третьего балкона. Если бы нашлись сиамцы, отыскалась бы и кожура.

Поиски прервал телефонный звонок. Полли.

– Не слишком поздно? – спросила она. – Я только что вернулась домой! Мы так чудесно провели время!

Поглощённый собственной проблемой, Квиллер слушал вполуха. Суть сводилась к следующему: Дуайт Соммерс из местной рекламной фирмы «Соммерс и Борода» получил заказ от Фонда К. заняться пиаром «Сундука пирата».

Прежде чем приступить к кампании в прессе, Дуайт пригласил весь штат магазина на обед в гостиницу «Макинтош». Иными словами: Полли, её помощницу, трёх продавщиц в зелёных халатах и Олдена Уэйда.

– У нас был отдельный кабинет, – продолжала Полли. – Олден и Дуайт не переставая мололи остроумнейшую чушь о коте Данди, о скрытой под брезентом статуе в парке, редких книгах и буфете Сьюзан, о лимузине, арендованном в похоронном бюро, чтобы доставить на открытие прессу из Центра, и много чего ещё. А что ты сегодня делал, дорогой? – заключила Полли.

– Ничего особенного, – буркнул он.

– Спасибо тебе огромное за продукты, дорогой.

– Не за что. Рад быть тебе полезным. А bientot.

– A bientot.

И ещё раз в этот вечер раздался телефонный звонок – хриплый мужской голос произнёс с шотландским акцентом:

– Всё ещё поставляешь алкоголь без лицензии?

– Только шефу полиции. Валяй сюда, Энди. Квиллер выставил на стол шотландское виски, лёд кубиками, минеральную воду «Скуунк», стаканы, блюдо с сыром и крекеры, а затем вышел во двор встречать гостя.

Эндрю Броуди, шотландец огромного роста, имел грозный вид независимо от того, была ли на нём полицейская форма или килт и шапочка волынщика. Даже в штатском он олицетворял собой закон и порядок. Сиамцы ждали его у кухонной двери. Они знали, что этот огромный человек с громким голосом всегда приберегал для них «вкуснятину» – ломтик чеддера или гауды.

Сидя за столом, мужчины наполняли стаканы сами – каждый своим.

– Всё ещё хлебаешь свой «Скуунк»? Смотри, сам скуунком станешь.

– Всё лучше, чем трупом в ДТП, – парировал Квиллер. – Что говорит обо всём этом Фрэн?

– Я её не видел. Жена с двумя младшими дочками ходила на ихний театр. Говорят – вполне.

– Ты не знаешь, Фрэн тоже ездила обмывать спектакль?

– Неа.

– Этот парень, который погиб, он чуть не ежедневно ездил на репетиции из Локмастера. Не мог он не знать о коварном повороте у моста через Блэк-Крик.

– Мог, не мог… А вот они могли бы обойтись в своем театре без чужаков, – проворчал Броуди. – Никогда не знаешь, что они выкинут. В медицинском заключении сказано; принимал наркотики. Наркотики и алкоголь – верная смерть! Ларри и Кэрол не позволяют такого в клубе. Никакой наркоты! У них самих младший сын погиб из-за наркотиков – врезался в товарняк.

– Я в ужасе от этого заключения, Энди. Интересно, Ланспики о нём знают?

– Их, бедняг, удар хватит, когда до них дойдёт… Ничего не скажешь, хороший сыр.

СЕМЬ

На следующее утро Квиллер отправился в город с очередным шедевром для «Пера Квилла» под мышкой (его нужно было доставить в редакцию до полудня) и на обратном пути заглянул в «Бабусину сластену». Вчерашнее воспоминание о банановом Сплите пробудило в нём желание полакомиться мечтой своего детства. И заменить сплитом, рассуждал Квиллер, предписанный диетой ежедневный банан. В прекрасном настроении он вернулся домой – как раз вовремя: звонил телефон.

Мужской голос сказал:

– Мистер Квиллер? Ваш номер мне дала миссис Дункан…

– Стоп! Не называйтесь! Я угадаю! Вы – Джек Уординг, он же Эрнест.

– Ну и ухо у вас, сэр,

– Это у вас необыкновенный голос, сэр. Чем могу быть полезен?

– Миссис Дункан поручила мне организовать при книжном магазине литературный клуб, и она полагает, вы захотите в этом начинании участвовать. Не могли бы вы сегодня днем уделить мне несколько минут?

– С удовольствием! В магазине? Или у вас?

– Поскольку до пресс-конференции остается всего два дня, у нас тут небольшой сумасшедший дом…

– Так приезжайте в амбар. Дорогу знаете?

– За театр и через лес?

– Вы предпочитаете кофе или холодные напитки?

– Пожалуй, я попробовал бы ваш знаменитый кофе.

Квиллеру не доводилось встречаться с этим человеком, но ему понравился его голос и умение быть немногословным. Несколько минут спустя они уже обменивались рукопожатием во дворе и называли друг друга по имени.

Олден уставился на высокое восьмиугольное здание.

– Это за пределами самых буйных моих фантазий. И вы живёте здесь один?

– Нет, с двумя сиамскими кошками, а это мало чем отличается от жизни в большой семье. – И, бросив взгляд на «дипломат» в руках гостя, добавил: – Садимся за стол переговоров?

Бумаги были разложены и чашки с кофе расставлены – на обеденном столе, который вряд ли хоть раз использовался по прямому назначению, но несчётное число раз – для небольших заседаний и больших приёмов, с коктейлями и без, как, скажем, во время знаменитой дегустации сыров, когда Коко совсем свихнулся и буквально разнёс всё в клочья. Толпа в смокингах и декольте, заплатившая – в целях благотворительности – по триста долларов за вход, этого зрелища не забыла.

– Мы составили список из пятидесяти лиц, проявивших интерес к литклубу, который будет организован по образцу локмастерского.

Пробежав глазами список, Квиллер отметил в нём школьного инспектора, директора колледжа, двух адвокатов, врачей, университетских преподавателей на пенсии, профессионального астролога и художников.

– У вас уже есть программа?

– Книжные обозрения, лекции, обсуждение книг, получивших литературные премии. Включенные в этот список будут приглашены на открытие клуба. И все хотели бы, чтобы первым на нём выступили вы.

– Гм-м… – Квиллер раздумывал. – А тема?

– Как насчёт краткого жизнеописания Эддингтона Смита? Надо полагать, вы знали его лучше, чем кто-либо.

– Сколько у меня времени? – спросил Квиллер.

Они утрясли этот вопрос и перешли к другим темам.

О миссис Дункан, как Олден без лишних формальностей её называл, он высказался следующим образом:

– Очаровательная женщина. Полнозвучный, хорошо поставленный голос. Превосходный администратор.

О Рональде Диксоне:

– Жаль! Очень жаль! Он посещал мой класс в академии: изучал актёрское мастерство. На сцене он держался вполне естественно, но ему не хватало уверенности. И он решил, что наркотики помогут справиться с нервами. Ложный путь! Я против стимуляторов. Надо учиться приёмам, технике. Но он искал коротких путей. Бедный Ронни!

– Как вы устроились с жильём? – поинтересовался Квиллер. – Нашли пристойное место?

– Хиббард-Хауз. Отличные условия. Прекрасный повар. Очаровательная хозяйка. Приятные соседи. Всегда можно найти компанию для партии в бридж или товарища для охоты на уток. И хорошая библиотека… И комната для музицирования со «Стейнвеем».

– А домашние животные? – спросил Квиллер.

– У постояльцев – нет. А сама Вайолет держит сторожевого пса по прозвищу Тассо, который уже завоевал мою любовь. По правде сказать, я попросил разрешения у Вайолет ухаживать за ним. У меня всегда было не меньше двух собак, и мне их недостает.

– Я вас понимаю, – сказал Квиллер, обращаясь мыслью к Коко и Юм-Юм.

– Одно правило соблюдается железно. В Хиббард-Хаузе не курят – нигде. Дому больше ста лет, и он целиком сделан из дерева. Куда ни глянь, всюду огнетушители, некоторые замаскированы под предметы домашнего обихода.

– Возвращаясь к Тассо, – проговорил Квиллер, – есть ли ему где порезвиться в таком великолепном доме?

– У него отдельное помещение за кухней и собственная закрытая терраска. Он итальянских кровей – бракко, лучшая охотничье собака из всех, с какими мне приходилось охотиться. Вы непременно должны сходить с нами на охоту – как-нибудь в свободное время.

– А как вам удалось напасть на такое первоклассное место, Олден?

– Вайолет Хиббард входит в совет ЦЭС, и миссис Комптон нас познакомила.

Ну разумеется, бедный вдовец вызвал у милых дам большое сочувствие, к тому же он оказался красивым мужчиной с прекрасными манерами. В городе, как всем известно, длинный список нуждающихся в жилье. Лайза, ясное дело, нажала на все имеющиеся у неё рычаги.

К моменту отбытия благовоспитанный гость заручился обещанием Квиллера первым выступить в Литературном клубе.

Только после ухода Олдена до Квиллера вдруг дошло, что, пока тот находился в амбаре, сиамцы ни разу не показались. Учуяли, что Олден водит дружбу с собаками? Теперь они расхаживали по амбару деревянной походкой и застывшими деревянными хвостами выражали явное неодобрение.

А ведь и Коко, и Юм-Юм всегда приветливо встречали Калверта Макби, мальчугана с фермы у задней дороги, а он без конца возился с собаками. Калверт подбирал старых брошенных собак и помещал в сарае на отцовской ферме – хобби, которое поощряли его родители. И Квиллер тоже. Он учредил Фонд Коко, из которого оплачивались расходы на ветеринара. Чтобы иметь деньги на прокорм своих подопечных, Калверт торговал мелкой домашней выпечкой и фруктами – булочками, испечёнными его матерью, грушами со старого грушевого дерева, которое, как говорили, было старше Пикакса. Груши занимали следующее за бананами место в перечне прописанных Квиллеру фруктов, а вот его коллеги по «Всячине» без счёту их поглощали.

Значит, пришёл к выводу Квиллер, отнюдь не псиные контакты Олдена Уэйда вызвали у сиамцев отторжение. Может, от него шёл запах, улавливаемый лишь чуткими кошачьими носами? Может, его выспренняя речь оскорбила их чувствительные уши? Юм-Юм, против обыкновения, даже не попыталась высмотреть – чтобы потом стянуть – какую-нибудь блестящую вещицу. Квиллер недоумевал, и это только разжигало его интерес к новому обитателю Пикакса.

В общем и целом это был хлопотливый день. Сначала Олден Уэйд с рассказом о Хиббард-Хаузе… потом Калверт с ещё одной корзинкой груш… и наконец Дуайт Соммерс с сообщением о пресс-конференции в «Сундуке пирата», которая состоится в четверг. У этого пиарщика из Центра был просто дар по части оживления жизни в захолустных городках.

– Стакан вина? – предложил ему Квиллер.

– Не сейчас благодарствую. Мне сегодня ночью работать. Но стакан водички, той, что ты пьёшь, глотну с удовольствием.

Они сидели за стойкой бара, на которой красовалась не только минеральная вода «Скуунк» со льдом, но и виски, и Дуайт достал из кейса несколько листов: пресс-релизы на все случаи жизни.

– Я бегло изложу тебе программу, – начал Дуайт. – Телевизионщики и газетчики прибудут чартерными рейсами из четырёх главных городов Центра; они любят давать репортажи о жизни глубинки. В аэропорту их будут ждать лимузины, и мы позаботимся, чтобы им стало известно: лимузины арендованы в похоронном бюро Динглберри, Главное событие: мэр Аманда Гудвинтер перерезает ленточку. Аманда, конечно, явится в своём обычном одеянии, в котором похожа на пугало, и со своей обычной кислой миной. Дипломатического таланта у неё ноль. По её мнению, перерезать ленточку – занятие для идиотов, к каковым она себя не причисляет. На открытии будет и председатель городского совета, и тот факт, что Скотт Интел весит добрых триста фунтов, ничему не повредит. Ваш поверенный будет представлять Фонд К., а Полли – книжный магазин. Ещё не решен вопрос, будет ли Полли держать на руках библиокота. Может, да, может – нет. Во всяком случае, Данди должен стать гвоздём программы. Он бесстрашный, любознательный и стойкий. Пиратский сундук – тоже козырь: он производит впечатление, особенно когда на него смотрят со ступенек лестницы. Его история будет изложена в релизах.