СЦЕНА СЕДЬМАЯ

Место действия: пустынное шоссе Скатертью дорога.

Время действия: позже этим же вечером.

В воскресенье поздно вечером на шоссе Скатертью дорога движение замирало. Квиллер ехал в полном одиночестве; включенные фары освещали жёлтые линии на тротуаре, выхватывали из темноты с обеих сторон куски леса, заброшенные шахты и усыпанные валунами пастбища. Время от времени неполная луна проливала свет на окружающую местность, подчёркивая её мрачноватость. Вдруг в смотровом зеркале засветились мощные фары приближающейся машины – слишком мощные, так что ему пришлось повернуть зеркало, чтобы не слепило глаза. Машина быстро приближалась, но марку её было не разобрать; неожиданно машина перешла на встречную полосу, словно собираясь совершить обгон, но, передумав, вернулась на прежнюю, приблизилась к Квиллеру и снова резко повернула влево. Это был автофургон, и, когда он вновь поравнялся с машиной Квиллера, спокойствию благоразумного водителя пришёл конец. Квиллер подался вправо. Огромная масса фургона сделала то же самое.

Он пьян, подумал Квиллер и прижался к обочине, сбавив скорость. Фургон угрожающе навис над автомобилем. Ещё несколько сантиметров – и он бы столкнул его с дороги. Квиллер поехал по обочине… Полегче! Посыпано гравием!.. Машину занесло! Потише! Поворот! Опять занос! Предельно осторожно с тормозом!.. И тут машина наехала на валун и, взлетев, заскользила по краю канавы… ещё один прыжок, переворот, ещё переворот, и наконец, содрогнувшись, машина замерла в кювете.

Оглушенный, Квиллер не мог понять, где он находится: педали и приборная доска над головой… повсюду подушки от сиденья и сковородки… откуда-то сверху на него сыплется гравий из кошачьего туалета.

Почему не слышно мяуканья сиамцев?

Квиллер отстегнул ремни и выбрался через дверь, распахнувшуюся от удара. Потом снова забрался в тёмную машину и нащупал корзину с крышкой. Она лежала, придавленная подушкой от сиденья. Крышка была открыта – сиамцев не было!

– Коко! – громко позвал он. – Коко! Юм-Юм!

Ответа не последовало. Квиллер подумал, что, испугавшись, они убежали. В панике он обыскал всё вокруг машины. Никого. Он снова позвал. Полное молчание.

Внезапно местность осветилась фарами подъезжающей с запада машины. Она остановилась у края дороги. Из машины выскочил человек и побежал к месту происшествия.

– С вами всё в порядке? Никто не ранен?

– Со мной всё в порядке, но я потерял кошек. Двух. Их могло выбросить при падении.

Автомобилист повернулся к своей машине и закричал:

– Свяжись по радио с шерифом и принеси фонарь! – У Квиллера он спросил: – Вы пытались позвать их? Здесь густые леса. Может, они прячутся?

– Это домашние кошки. Они никогда не выходят на улицу. Я не знаю, как они отреагируют на этот несчастный случай, как поведут себя в незнакомой местности.

– Вашей машине, кажется, конец.

– Меня не волнует машина. Меня волнуют только кошки.

– Парень был пьян. Я видел, как он петлял, а потом стал теснить вас к обочине. Вроде бы фургон был светлого цвета.

Подошла жена автомобилиста с мощным фонарем, и Квиллер сначала осветил им канаву, а затем густые заросли.

Мужчина сказал ей:

– У него в машине было две кошки. Они куда-то пропали.

– С ними всё будет в порядке, – успокоила женщина. – Наш кот не раз падал с окна четвёртого этажа.

– Потише, – сказал Квиллер. – Кажется, я слышал крик.

Крик раздался снова.

– Вероятно, какая-нибудь ночная птица, – заметила женщина.

– Тише!.. Я позову их, может, они откликнутся.

Вдали замелькали передние фары и красный фонарь на крыше машины шерифа. Через некоторое время машина подрулила к ним. Уполномоченный шерифа в коричневой униформе спросил:

– Можно мне посмотреть ваши водительские права? – Он улыбнулся, когда Квиллер протянул их ему, и спросил: – Как это произошло, мистер Квиллер?

– Я всё видел. Пьяный водитель, – вмешался автомобилист. – Пытался столкнуть его с дороги. Потом смылся.

– У меня в машине было две кошки, – добавил Квиллер. – Я не нашёл их.

Полицейский посветил фонариком вокруг разбитой машины.

– Может, где-нибудь внизу?

– Нам надо ехать, милый, – сказала женщина. – Няня должна уйти в половине одиннадцатого.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Квиллер. – Вот, пожалуйста, фонарик.

– Оставьте его себе, – сказал мужчина. – Потом завезёте ко мне на работу. Холодильные установки Смитти на Саутмейн.

Полицейский записал показания Квиллера и предложил подвезти его до Пикакса.

– Я не уеду, пока не найду кошек.

– Вы рискуете провозиться здесь до утра, сэр.

– Мне всё равно. После того как вы уедете, они могут выползти из кустов. Так что я должен быть здесь.

– Я наведаюсь к вам в следующем заезде. Мы патрулируем эту дорогу.

Он уехал, и Квиллер возобновил поиски кошек. Время от времени он звал их по именам, но ничего не слышал в ответ, кроме ночного шума леса: то какое-нибудь животное суетливо пробегало подлеском, то ухала сова, то раздавался безумный смех гагары.

Квиллер достал плетёную корзину из разбитой машины – полностью деформированную, но без дыр. Он нашёл также две миски. Им повезло больше, чем его бедным кошкам. Он был благодарен очередной вспышке света.

– Кто-нибудь ранен? – спросил водитель, выйдя из машины и увидев автомобиль в канаве. – Полицию вызывали?

Квиллер как по написанному сценарию ответил:

– Никто не ранен… Полиция уже побывала… Нет, спасибо, подвозить меня не надо. Я потерял двух кошек, мне нужно их дождаться…

– Желаю всего хорошего, – сказал человек, – В лесах здесь водятся койоты и лисы, кошек могла утащить лиса.

– Пожалуйста, поезжайте, – твёрдо произнёс Квиллер. – Когда здесь будет спокойно, они вернутся.

Машина уехала, но сиамцы не появились. Стало совсем темно – луна спряталась за облако. Квиллер снова взял фонарик и в отчаянии позвал:

– Коко! Юм-Юм! Индейка! Индейка! Идите сюда, я дам вам поесть!

Полная тишина.

Пришлось снова прочесать с фонариком канаву. Каждый раз он уходил от машины всё дальше и дальше. Через полчаса он вернулся ни с чем. И буквально взвыл, услышав рёв очередной приближающейся машины.

– Квилл! Квилл! Что ты здесь делаешь? – раздался женский голос. Женщина вышла из машины и заторопилась к нему. – Это твоя машина? Что случилось? Кто-нибудь звонил шерифу?

Это была Полли Дункан.

– Это ещё не самое плохое, – заметил Квиллер, освещая разбитую машину фонариком. – Пропали сиамцы. Наверное, прячутся в лесу. Я не уйду отсюда, пока не найду их, живых или мертвых,

– О, Квилл, я тебе сочувствую. Я знаю, как много они для тебя значат. – Она говорила с ним тихим, успокаивающим голосом, как в самые счастливые их дни.

Он рассказал, что произошло.

– Но ты не можешь оставаться здесь один всю ночь.

– Я не уйду, – повторил он упрямо.

– Тогда я останусь с тобой. По крайней мере, у тебя будет крыша над головой и место, где можно посидеть. Я выключу фары. Может, они почувствуют твоё присутствие и выйдут…

– Если они ещё живы, – перебил он. – Шериф предположил, что они могут сидеть, сжавшись, под машиной. Но они не отвечают, когда я их зову. А один парень сказал, что здесь в лесу водятся хищники.

– Не слушай всяких паникеров. Я отъеду чуть дальше по шоссе, и мы подождём… Нет! Никаких возражений. В багажнике есть одеяло. В это время года по ночам становится прохладно. Положи всё это на заднее сиденье, Квилл.

Квиллер положил внутрь кошачьи туалеты и корзину, а потом они с Полли уселись на переднее сиденье машины, которую он подарил ей на Рождество. Его мрачное настроение распространялось на всё вокруг.

– Не могу тебе передать, Полли, как дороги мне эти существа. Они были моей семьей! С каждым годом Юм-Юм становилась всё ласковее, и я её любил всё больше. И просто невероятно, каким интеллигентным был Коко. Я мог разговаривать с ним, как с человеком, и казалось, он всё понимал. Он даже отвечал по-своему.

– Ты говоришь в прошедшем времени, – заметила Полли с укоризной. – Они живы и здоровы. Я верю, что Коко сможет позаботиться и о себе, и о Юм-Юм. Кошки проворны и не позволят переехать себя машиной. Умение вовремя скрыться – это их сильная сторона и лучшая защита.

– Но эти сиамские кошки вели домашний образ жизни. Их мир – ковры, подушки, подоконники и колени.

– Ты не отдаешь должного их природным инстинктам. Они даже могут вернуться назад в Пикакс. Я читала о коте, которого хозяева отвезли на зиму в Оклахому и который вернулся назад в Мичиган, пройдя более семисот миль.

– Но он привык к уличной жизни, – ответил Квиллер.

Снова приехал помощник шерифа. Увидев Полли, он спросил:

– Вам не нужна картошка, миссис Дункан? – Они рассмеялись. Квиллеру он сказал: – Рад, что вы теперь не один. Буду присматривать за вами обоими.

Он уехал, а Полли заметила:

– Я знаю Кевина с тех пор, когда он учеником приходил в библиотеку делать домашнее задание. У его семьи было картофельное поле.

Постепенно, затрагивая всё новые и новые темы разговора, ей удалось вывести его из мрачного настроения. Несмотря на это, каждые десять минут Квиллер вылезал из машины и ходил взад-вперед у края дороги и звал… звал своих кошек.

Возвращаясь после одной из таких неудачных вылазок, он спросил у Полли:

– Почему ты сегодня так поздно возвращаешься?

– В Индейской деревне была вечеринка, – объяснила она. – Обычно я возвращаюсь домой рано, если веду машину сама, но мне понравилось там!

Квиллер обдумывал это заявление в молчании. В Индейской деревне жил Дон Эксбридж.

– Вечеринку давали мистер и миссис Хасселрич, – продолжала она. – В честь членов правления библиотеки. Это очаровательные люди.

– Я слышал, что место Маргарет Фитч в правлении займёт Дон Эксбридж, – угрюмо проговорил Квиллер.

– О нет! Сьюзан Эксбридж является опекуном, вряд ли будет уместным вводить в правление её бывшего мужа. Кто тебе это сказал?

– Не помню, – солгал он. – Я видел тебя вместе с ним «У Стефани» и предположил, что ты вводишь его в курс новых обязанностей.

Полли негромко засмеялась:

– Верно! Библиотеке требуется новая крыша, и я пыталась очаровать его и уговорить выделить кого-нибудь из его команды для строительных работ. Но коли ты затронул эту тему, то, в свою очередь, и я хочу заметить тебе, что видела тебя за обедом в компании странной женщины после того, как ты мне сказал, что обедаешь с архитектором из Цинциннати.

– Эта странная женщина и есть архитектор из Цинциннати, – сказал Квиллер. – Ставлю тебе «неуд» за то, что ты считаешь эту профессию мужской привилегией;

– Виновата, – засмеялась она.

Машина шерифа опять замаячила на шоссе, потом она остановилась на обочине с противоположной стороны. Полицейский вышел из машины, держа в руках небольшой светлый свёрток. Нёс он его очень осторожно.

– О, Боже мой! – воскликнул Квиллер и выпрыгнул из машины, торопясь патрульному навстречу.

– Принёс вам немного кофе, – сказал полицейский, протягивая коричневый бумажный мешочек. – Это из заведения «Грозный пёс». Конечно, не самый лучший, но зато горячий. Сегодня вечером похолодало. Вот ещё пара пончиков или что-то вроде того, но, похоже, они чёрствые.

– Очень вам признателен, – поблагодарил Квиллер с чувством облегчения и собрался расплатиться за всё.

– Не стоит, – заметил инспектор. – Это передал повар заведения.

Настроение Квиллера заметно улучшилось благодаря доброте Полли, полицейского, повара и автомобилиста, но беспокойство не покидало его. Ему хотелось говорить о сиамцах. Повернувшись к Квиллеру, Полли спросила:

– Коко всё ещё руководит твоим чтением?

– Несколько дней назад он нажимал на биографии. Теперь его страсть – морские рассказы.

– А к Шекспиру он уже потерял интерес?

– Не совсем. На днях я видел, как он тыкался носом в «Комедию ошибок» и «Двух веронцев».

– В обеих пьесах речь идёт о морских путешествиях, – напомнила Полли.

– Уверен, что всё дело в клее, который он нюхает. Совпадение сюжетов – случайность. Но, согласись, странная.

– В голове Коко ещё много такого, что и не снилось вашим мудрецам, – сказала Полли, беря на себя смелость перефразировать одну из любимых цитат Квиллера.

Так они и проговорили всю ночь.

– Я бросаю театральный клуб, Полли, и собираюсь рецензировать пьесы для печати.

– Из тебя выйдет замечательный театральный критик.

– Это означает две контрамарки на любую вещь в день премьеры в пятом ряду, в центре. Надеюсь, ты согласишься быть моей постоянной спутницей.

– С радостью принимаю это предложение. Знаешь, Квилл, твои статьи просто замечательны. Извини, что я ворчала по поводу твоих занятий журналистикой. Особенно мне нравится работа об Эддингтоне Смите.

– Между прочим, обсуждая с Эдом случай Фитча, я предположил, что там могли действовать похитители редких книг, и он промямлил что-то невнятное в ответ. Никогда не знаешь, что у него на уме.

– Да, вполне возможно, – сказала Полли. – Я слышала, что у Сайруса Фитча было несколько порнографических книг, ради приобретения которых кое-кто из коллекционеров пошёл бы на любое преступление. Говорят, они хранятся под замком в специальной комнатке, где поддерживается постоянная температура, вместе с последним посланием Джорджа Вашингтона и книгой Гоулда «Птицы Великобритании».

– Если Эд позволит мне сходить с ним в особняк Фитчей, чтобы вытереть пыль, я проверю, на месте ли они, – сказал Квиллер.

А потом она сообщила ему новость, от которой у него перехватило дыхание:

– Я улетаю в Чикаго в среду. На конференцию библиотекарей. Лечу первым самолетом.

Она вопросительно посмотрела на него. Квиллер обычно подвозил её в аэропорт, но… он вместе с Фран тоже улетал в среду первым самолетом! Он быстро соображал.

– Подожди! Кажется, я что-то слышал! – Он выпрыгнул из машины и сделал несколько шагов от дороги, пытаясь выиграть время для ответа.

Ситуация была весьма щекотливой! Он и Полли как будто снова пытались возобновить дружеские отношения: они лежали под одним одеялом в предрассветной мгле, и он надеялся, что произойдёт примирение. Но как она отнесётся к его поездке в Чикаго с её соперницей? Он считал, что это деловая поездка с целью выбора мебели. Примет ли Полли такое объяснение? Согласится ли Фран – с её «уютным отелем» – с такой трактовкой? Она уже зарезервировала отель и оплатила все издержки путешествия; правда, на неё уйдут ещё кое-какие средства плюс почасовая оплата профессиональных советов, подытожил он.

В лучшем случае всё это выглядело неловко. Одно его «я» советовало отложить поездку, другое же твердо стояло на том, что он имеет право планировать деловую поездку куда угодно, в какое угодно время и с кем угодно.

Начало светать. Он вернулся к машине.

– Оставайся здесь, а я посмотрю окрестности, – сказал он. – Если сиамцы зарылись где-то на ночь, то с восходом солнца они почувствуют голод и вылезут. Понаблюдай тут, пока меня не будет.

– Возьми бинокль. – Она достала из-под сиденья бинокль, через который наблюдала за птицами, и протянула ею Квиллеру.

Чёрная непонятная масса на горизонте стала приобретать очертания леса: стали различимы ели, гигантские дубы и кустарники. Он пошёл по шоссе к тому месту, где в одну линию перпендикулярно дороге росли пять огромных вязов. Очевидно, их посадили много лет назад по краям тропинки или дорожки, идущей вдоль границы чьей-нибудь фермы. Так оно и оказалось. Линию деревьев продолжала давно нехоженая тропинка, почти сплошь заросшая сорной травой. Если сиамцы обнаружили её прошлой ночью, они могли найти пристанище на старой ферме.

Дул лёгкий ветерок. Величественные вязы шелестели листьями и роняли тонкие нити паутины в лицо Квиллеру. Всё было мокрым от росы. На востоке небо порозовело. На месте, где прежде стоял дом, теперь среди травы виднелся лишь каменный прямоугольник фундамента.

Он остановился и позвал кошек, но ответа не последовало. Квиллер медленно пошёл дальше. В конце тропы виднелись высохшие деревья давно заброшенного сада, гротескно возвышающиеся над зарослями сорной травы. Он посмотрел на сад в бинокль, и сердце у него ёкнуло, когда он увидел на ветке старой яблони какой-то странный узелок. Он подошёл ближе. Стало почти совсем светло. Да! Непонятный узелок оказался парочкой сиамских кошек, которые выглядели как подставки для книг. Они глядели вниз, изогнув спины, точно готовились к прыжку.

Он опустил бинокль к основанию дерева, пытаясь определить, что их заинтересовало, и заметил там что-то слегка торчавшее из травы. Ужасная мысль промелькнула в его голове. Не ловушка ли это? Типа тех, которые использовал Чед Ланспик в охоте на лис. Ужаснувшись, он подошёл ближе. Нет! Это был не капкан, это было какое-то животное. Оно смотрело вверх на дерево. Коты изогнулись и ощетинились.

– Коко! – закричал Квиллер. – Не прыгай! Оставайся на дереве!

Но сиамцы спрыгнули, и Квиллер понёсся назад к машине, крича Полли:

– Мне нужна твоя машина! Свяжись по радио с шерифом и скажи, чтобы он тебя подобрал! Я нашёл кошек! Мне нужно отвезти их к ветеринару!

– Они ранены? – спросила Полли.

– У них было столкновение со скунсом! Не беспокойся… Я куплю тебе новую машину.

СЦЕНА ВОСЬМАЯ

Место действия: квартира Квиллера.

Время действия: через день после происшествия

на шоссе Скатертью дорога.

Машину Квиллера отбуксировали на автомобильное кладбище; малиновый автомобиль Полли стоял в гараже Гиппеля – его проветривали; сиамцы провели несколько часов в клинике для животных, где их тоже избавляли от запаха.

В своей квартире Квиллер нетерпеливо ходил взад-вперёд, содрогаясь при мысли, что его кошки могли навсегда остаться в той глуши. Они могли умереть в муках, а он бы так и не узнал, что с ними случилось. Вертолёт шерифа и поднятый на ноги отряд полицейских с бойскаутами вряд ли бы стали искать двух маленьких животных. Его сердце сжалось.

«Это всё моя вина», – не переставал твердить себе Квиллер. Он был убеждён, что не пьяный водитель пытался столкнуть его с дороги, а преступник охотился за ним, потому что он проявлял слишком большое любопытство по поводу убийства Харли и Белл. Почему он испытывал желание расследовать уголовные дела? Ведь он журналист, а не детектив. Да, он сознавал, что мало кто из журналистов оставался в стороне от политики. В этом деле пруд пруди политических советников, крупных экономистов, критиков и знатоков.

Всё. Больше никакой самодеятельности, твёрдо решил он. Он оставляет криминальные расследования. Пусть у него сильная интуиция, пусть усы предчувствуют что угодно, – он не играет больше в такие игры. Он будет интервьюировать овцеводов, стариков из домов престарелых, будет заполнять болтовней колонки «Всякой всячины», читать сиамским кошкам вслух «МобиДика».

Зазвонил телефон. Это был Эддингтон Смит.

– Разговаривал с адвокатом, и он сказал, что я должен проверить книги по каталогу. Вы говорили, что хотите помочь мне вытирать пыль. Хотите пойти со мной завтра?

Квиллер размышлял не более секунды. Что ужасного в том, что он посетит библиотеку Фитча? Все говорят, это очень интересное место, – прямо музей.

– Вам придётся заехать за мной, – сказал он книготорговцу. – Моя машина разбита.

Квиллер отвернулся от телефона, теребя пальцами усы в предвкушении событий.

После завтрака мистер О'Делл заехал в клинику на своём пикапе и отвёз домой двух вымытых, надушенных и неожиданно присмиревших сиамцев, помещённых в картонную коробку с дырочками для воздуха. Когда коробку открыли, котики выползли, не глядя по сторонам, и, крадучись, убрались в свои апартаменты, где тут же заснули.

– Такая жалость! – заметил мистер О'Делл. -Добрые люди в клинике так старались и сделали всё возможное, но будьте уверены, если на улице будет душно, запах снова вернётся. Думаю, ему надо просто выветриться… Я могу помочь вам или маленьким существам, ведь у вас нет на данный момент машины.

– Я был бы вам очень признателен, – сказал Квиллер, – если бы вы поехали в галантерейный магазин и купили корзину для пикника, наподобие той старой, которая пострадала во время аварии.

Сиамцы во сне переживали весь тот ужас, который они испытали. Каждые полчаса Квиллер заходил к ним и наблюдал, как вздрагивают их пушистые бока. Их лапки сильно сжимались, как будто им снились кошмары. Борются ли они за своё существование? Скрываются ли от преследователей? А может, им снится, как их мучают в клинике для животных?

Позвонила Фран Броуди.

– Я слышала, твоя машина перевернулась прошлой ночью, Квилл, – сказала она.

– Откуда тебе это известно?

– Передавали по радио. Правда, сказали, что ты не пострадал. Как ты?

– Хорошо, только мне трудно дышать. На боку небольшая рана.

– Теперь ты вынужден будешь ездить на лимузине, который унаследовал. – Ей нравилось дразнить его претенциозным лимузином, который стоял у него в гараже.

– Я избавился от него. Он сжирал много бензина, его невозможно было нигде припарковать, и выглядел он, как катафалк. Этот монстр всё время стоял в гараже, шины сохли, сам он старел, а я выплачивал страховку и вносил регистрационную плату каждый год. Я продал его похоронному бюро.

– В таком случае, – заметила Фран, – мы можем поехать в аэропорт в среду на моей машине. Мы должны выехать около восьми утра, чтобы успеть на самолет в Чикаго. Я зарезервировала номера в гостинице на четыре дня. Тебе понравится. Там спокойно, хороший ресторан, – и это ещё не всё!

Квиллер повесил трубку с дурным предчувствием. Его интересовало сейчас совершенно другое, у него не было времени решать эту дилемму.

Почти сразу после Фран позвонила Полли и спросила насчёт кошек.

– Был нанесён удар по их гордости, – ответил он. – Обычно они ходят с высоко поднятыми хвостами, но сегодня их гордость явно пострадала. Гиппель работает с твоей машиной, Полли, но я хочу, чтобы ты купила себе новую, а я пока буду ездить на малиновой.

– Нет, Квилл! – запротестовала она. – Очень мило с твоей стороны. Но это ты должен купить себе новую машину.

– Я настаиваю, Полли. Сходи к Гиппелю и посмотри новые модели. Выбери цвет на свой вкус.

– Хорошо, поговорим об этом, когда я вернусь из Чикаго. А без меня можешь ездить на малиновой. Когда ты хочешь заехать за мной в среду утром? Я буду в городе у своей невестки.

Чувствуя себя трусом, он произнёс

– В восемь часов.

Он не только не смог решить свою дилемму, но трусливо подчинился обстоятельствам.

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ

Место действия: особняк Фитча в Вест-Миддл-Хаммоке.

Время действия: вторник, незабываемый для Квиллера.

Когда во вторник утром старый фургон Эддингтона Смита с грохотом подкатил под навес, Квиллер спустился вниз с новой корзинкой для пикника.

– Вам не надо было беспокоиться о еде, – сказал торговец книгами. – Я захватил кое-что нам на завтрак.

– Здесь не еда, – объяснил Квиллер. – В корзине – Коко. Надеюсь, вы не возражаете? Я подумал, не провести ли нам эксперимент: не посмотреть ли, учует нос кота книжных червей? Если да, это будет сенсацией для какого-нибудь научного журнала.

– Понимаю, – сказал Эддингтон, слабо себе представляя, о чём говорит Квиллер.

И это было единственное, что он сказал за время поездки. Он относился к тем сосредоточенным водителям, которые не разговаривают за рулем. Вцепившись в руль так, что побелели суставы, и наклонившись вперед, он смотрел прямо перед собой, то и дело безрадостно усмехаясь.

– В воскресенье вечером моя машина перевернулась в канаву на шоссе Скатертью дорога. Её теперь не восстановить, – сообщил Квиллер, ожидая услышать слова сочувствия. Но загипнотизированный водитель никак не отреагировал, однако Квиллер продолжал: – К счастью, я был пристегнут и совсем не пострадал, за исключением царапины на боку и шишки на локте величиной с мячик для гольфа, но кошек выбросило из машины. Они убежали в лес К тому времени, когда я нашёл их, они уже успели вступить в перебранку со скунсом, и я вынужден был отвезти их в ветеринарную клинику. Вы когда-нибудь проводили пятнадцать минут в машине с закрытыми окнами в обществе двух животных, пострадавших от скунса?

Водитель молчал.

– Я не осмелился открыть окна шире чем на пару дюймов, потому что не знал, на что были способны мои ребятки после всего пережитого. Эд, я не мог дышать! Я думал остановиться у больницы и обратиться к врачу. Вместо этого я нажимал на газ, надеясь, что меня не вытошнит.

Даже такое полное драматизма объяснение не смогло ни на минуту отвлечь пристального внимания водителя от дороги.

– Приехав домой, я принял ванну из томатного сока. Мистер О'Делл объездил три овощных магазина и скупил все банки сока, какие были на полках. Он сжёг мою одежду и кошачью корзину. Когда машина делала кульбиты, их миски гремели внутри, как кубики льда в смесителе для коктейлей. Один камушек попал мне в голову – я до сих пор вычесываю из головы и из усов мелкий гравий.

Квиллер с интересом взглянул в лицо Эддингтона. Тот понимал, о чем шла речь, и только.

– Кошек обрабатывали в клинике, но нет никакой гарантии, что этого хватит надолго. Может, мне следует купить галлон «Олд Спайса». Пока я слежу, чтобы их всё время обдувал ветерок.

Вскоре Квиллеру надоело слушать свой собственный голос, и они поехали в гробовом молчании. Наконец показался особняк Фитча. Эддингтон припарковал машину у чёрного входа в служебном дворике, обнесённом высокой каменной стеной.

«Если бы здесь парковались преступники, – подумал Квиллер, – их машину не было бы видно ни с одной из близлежащих дорог, но с другой стороны, если бы они установили наблюдение из машины, тогда они не заметили бы приближения Дэвида и Джилл».

У Эддингтона имелся ключ от чёрного входа; открыв его, они вошли в просторное служебное помещение – место, где обнаружили тело Харли. Двери вели в кухню, кладовую дворецкого и столовую для слуг. Квиллер нёс плетёную корзинку, Эддингтон – продуктовую сумку; он покопался в ней и извлёк оттуда банку супа и два яблока, которые положил на кухонный стол. Потом направился в большой зал.

Хотя свет в зал проникал через узкие окна, расположенные на высоте тридцати футов, зал являл собой мрачное место скопления дротиков и щитов, масок, барабанов; тут были каноэ, вырезанное из целого бревна, высохшие скальпы, церемониальные костюмы, покрытые пыльными перьями. Квиллер чихнул.

– Где библиотека? – спросил он.

– Я покажу вам сначала гостиную и столовую, – сказал Эддингтон, открывая большую двойную дверь. Эти комнаты были забиты доспехами, тотемными столбами, каменными драконами, средневековыми духовыми инструментами и чучелами обезьян в игривых позах.

– Где книги? – повторил свой вопрос Квиллер.

Открывая ещё одну большую дверь, Эддингтон пояснил:

– А это комната для курения. Харли навёл здесь порядок и перенёс сюда кое-что из своих вещей.

Квиллер заметил носовое украшение корабля, резное и раскрашенное, высотой в семь футов, огромный штурвал лоцмана, бинокль из меди и красного дерева и оригинальный эскиз канонерской лодки тысяча восемьсот пятого года; было совершенно очевидно, что он лучше, чем репродукция Квиллера. Имелось несколько морских трофеев. А на камине, на полках и на столиках стояли модели кораблей в стеклянных футлярах.

Корзинка, которую держал Квиллер, начала подскакивать и раскачиваться в его руках.

Он заметил:

– Коко проявляет живой интерес ко всему морскому. Можно мне его выпустить?

Эддингтон кивнул в знак своего одобрения и удовольствия.

– Энтузиазм – это лихорадка разума, сказал Виктор Гюго.

Коко был в прекраснейшем расположении духа – впервые со времён своего мытарства. Он выпрыгнул из корзинки и стремглав побежал к двухфутовой копии «Баунти» – трехмачтовому кораблю с замысловатым такелажем и медным носовым украшением. Потом рысью бросился к флотилии из трёх небольших кораблей: «Нина», «Пинта» и «Санта-Мария», все на полном ходу, с развевающимися парусами и вымпелами. Когда Коко обнаружил канонерскую лодку девятнадцатого века с медной пушкой, он встал на задние лапы, вытянув шею и загребая лапой воздух.