В Хиллсайд мы приехали в конце дня.
      Колетт поместила нас в мотеле, так как считала, что это менее заметно. Кроме того, он был удобно расположен на окраине города. После того как мы выполнили обычные формальности, наши дамы быстро исчезли, а я помог Лози разгрузить машину.
      — Знаете, что я вам скажу, Донован? — сказал он, чуть не сбросив чемодан мне на ногу. — Эта Менди — штучка что надо! Никогда не видел таких бешеных, в постели!
      — Вот как?
      — Она наслаждалась каждым мгновением, — самодовольно продолжал он. — Даже если после этого ей приходится ходить нараскоряку.
      Я взял два чемодана и отнес их в мотель. Лози последовал за мной.
      — У вас с Колетт все в порядке? — спросил он.
      — В каком плане? — буркнул я. Он рассмеялся.
      — Звучит так, будто ничего и не было. Могу себе представить! Если вы меня спросите, я скажу, что женщины делятся на две категории: или бесчувственные или лесбиянки. Но я вас не спрашиваю. Ну, хорошо! — Он с довольным видом улыбнулся.— Только не просите меня, чтобы я вернул вам Мэнди! Ничего из этого не выйдет!
      В этот момент женщины вернулись, и мне пришлось сдержаться, чтобы не пнуть его между ног. Мы получили все лучшее, что нам мог предоставить мотель: два стоящих рядом бунгало с гостиными, спальнями и ванными. Рассортировав багаж, мы расселись в гостиной, которая была предназначена для меня и Колетт.
      — О'кей! — сказал Лози. — Вот мы и прибыли. С чего начнем?
      — Я считаю, что Мэнди не должна ничего слышать, — бросила Колетт. — Она ничего не сможет рассказать, если ничего не знает.
      — Мэнди уже обо всем знает, — сказал Лози. — Я ей рассказал.
      — Что ты сделал!
      Колетт холодно уставилась на него.
      — Ей просто не терпится действовать вместе с нами, — сказал он. — И она будет нам полезна в любом отношении. Правда, Мэнди!
      — Конечно! — ответила Мэнди. — Курт рассказал мне все об этом противном Фишере.
      Она посмотрела на Колетт невинными глазами.
      — И как он убил вашего брата, и все остальное. Я тоже хочу внести свою лепту в уничтожение этой бестии.
      — О, Боже ты мой! — прокаркала Колетт, закатив глаза. — Уже рассказал!
      — Может быть, нам стоит сперва осмотреть город? — предложил Лози. — Совершим круговую поездку и сориентируемся. А если удастся найти дом Фишера, приглядимся к нему поближе.
      — Я чувствую себя совершенно разбитым, — заявил я. — В настоящий момент мне может помочь только душ. Почему бы вам не поехать вдвоем с Мэнди?
      Он недоверчиво посмотрел на меня, потом едва заметно пожал плечами.
      — О'кей! Это можно сделать.
      Они направились к двери, и, провожая их взглядом, я пришел к выводу, что в одном Лози был совершенно прав. Мэнди шагала так, словно у нее между ног был спрятан какой-то ортопедический аппарат.
      — Выпьем по рюмочке, Пол? — сказала Колетт. — Или ты сперва хочешь принять душ?
      — Сперва выпьем, — ответил я. — Кстати, найти дом Фишера можно гораздо быстрее и легче, чем объезжать для этого весь город.
      — Каким образом?
      — Добиться того, чтобы тебя туда пригласили.
      Я взял телефонную книгу и начал ее листать. Колетт вынула из чемодана бутылку шампанского и пошла за бокалами. Найдя телефон Шелдона Фишера, я снял трубку, чтобы позвонить ему. К тому моменту, когда меня соединили, Колетт как раз вернулась с бокалами в руках.
      Контора „Фишер и К“, — послышалось в трубке.
      — Я хотел бы поговорить непосредственно с Фишером.
      — Прошу вас, назовите свое имя.
      — Донован, — сказал я. — Пол Донован. Мистер Фишер меня не знает.
      — Не вешайте, пожалуйста, трубку.
      — А я-то думала, что это какой-то важный телефонный звонок, — сказала Колетт. — Например, что ты собираешься заказать кубики льда.
      — У телефона Шелдон Фишер! — послышался в трубке густой бас.
      — С вами говорит Пол Донован. Мне хотелось бы договориться с вами о сроке, когда вы сможете меня принять, мистер Фишер.
      — Для какой цели?
      — Я хотел бы сделать вам деловое предложение, которое, как вы потом сами поймете, будет для нас взаимовыгодным.
      — Прошу меня простить, но я возвел в принцип не мешать рабочие дела с частными. — Голос звучал очень мягко. — Позвоните завтра на фабрику моей секретарше, и она попытается найти свободное время для вашего визита.
      — Это дело не имеет ничего общего с вашей фабрикой, — сказал я. — А за меня может поручиться Клод Бочар!
      — Вот как? Наступила длинная пауза.
      — Где вы находитесь, мистер Донован?
      — В одном из мотелей… Послушай, милая, — сказал я Колетт, — как называется это мотель?
      — „Хиллсайд-мотель“, — ответила она.
      — Вы, кажется, не один? — спросил Фишер.
      — Нас здесь четверо, — ответил я. — Мой помощник, который хорошо разбирается в тех делах, которые я хочу предложить вам, и еще две девушки, которые нас сопровождают. Мы только что прибыли из Лос-Анджелеса.
      — Как долго вы собираетесь пробыть здесь, мистер Донован?
      — Сколько потребуется.
      — Я вам позвоню, — решительно сказал он. — Но не обязательно сегодня.
      — Несколько дней назад Бочар был в Лондоне, — сказал я. — Но в любом случае вы его легко найдете. Итак, я жду вашего звонка, мистер Фишер.
      Я повесил трубку, задумался на мгновение, а потом снова снял трубку и заказал кубики льда.
      — А ты не очень спешишь, — заметила Колетт.
      — Мы — его потенциальные клиенты и, пока остаемся таковыми, как бы узаконены. Правда, чем скорее мы сконцентрируемся, тем будет лучше.
      Появились кубики льда, и Колетт наполнила бокалы. Я сел в кресло, вытянул ноги и пригубил виски. Колетт села напротив меня и внезапно улыбнулась.
      — Когда ты сказал, что очень устал, я сразу тебе поверила. Во всяком случае, я тоже так себя чувствую после последней ночи. Ты считаешь, что мы должны экономить свои силы?
      — Нет, — решительно заявил я. — Во всяком случае, Лози их не экономит, в этом я уверен.
      — Что верно, то верно. — Она лукаво улыбнулась.
      — Если судить по походке Мэнди, он ни на минуту не оставляет ее в покое. — Улыбка сошла с ее лица. — Теперь, когда мы уже в Хиллсайде, я начинаю понемножку нервничать, Пол.
      — Это вполне естественно.
      — Его дом наверняка хорошо охраняется, — сказала она. — Для этого он вполне может нанять с десяток людей. Как же нам его убить, Пол? А если даже удастся это сделать, то как мы потом выберемся живыми?
      — Возможно, придется сделать Курта героем, — сказал я. — И перестань забивать голову всякими мыслями. В настоящий момент для этого нет никаких оснований. — Я поднялся с кресла. — Пойду приму душ.
      Курт и Мэнди вернулись через час. Колетт наполнила и разнесла бокалы, и мы приготовились слушать Лози.
      — Ничего интересного в городке нет, — сказал он. — В центре проходит главная улица, а боковые улицы тянутся в обе стороны кварталов на пять. Фабрика лежит внизу, в долине, и большая часть людей, которые там работают, живут неподалеку от нее.
      — А что вы выяснили насчет дома Фишера? — спросила Колетт.
      — Он находится по ту сторону горы, — ответил Курт, — в центре огромного земельного участка, огороженного высоким забором из колючей проволоки, через которую пропущен ток. У главного входа стоят двое охранников, кроме того, внутри имеются собаки.
      Зазвонил телефон, и я снял трубку.
      — Мистер Донован, — раздался в трубке густой баритон, — с вами говорит Шелдон Фишер. Клод Бочар снова в Париже. Я вынужден был поднять его с постели, но он мне поручился за вас. По его благоговейному голосу я понял, что вы очень богаты.
      Насколько я понимаю, мистер Донован, ваше предложение касается заграницы?
      — Совершенно верно.
      — В таком случае я заинтересован выслушать подробности, — милостиво сказал он. — Если вы не очень устали от поездки, то мы можем еще сегодня вечером предварительно побеседовать.
      — Это меня вполне устраивает.
      — Вы, разумеется, хотите иметь при себе своего помощника? — сказал он. — У меня есть такое предложение. Приезжайте ко мне на ужин вместе со своими дамами, хорошо? Надеюсь, они не будут иметь ничего против, если после ужина на какое-то время будут предоставлены самим себе? И поверьте, ужин в моем доме гораздо лучше, чем в мотеле.
      — В этом я не сомневаюсь, — сказал я. — В котором часу?
      — Скажем, в Девять. И без всяких формальностей, разумеется.
      — Хорошо, договорились, — сказал я и повесил трубку.
      Три пары глаз уставились на меня, когда я снова повернулся к своим компаньонам.
      — Кто это был, черт возьми? — не удержался Курт.
      — Фишер. Мы все приглашены сегодня к нему на ужин.
      — Как это вам удалось, черт бы вас побрал?
      — Тут ясно лишь одно, — сказал я. — Нам не придется лезть через колючую проволоку, чтобы очутиться в доме.
      — В котором часу? — спросила Мэнди.
      — В девять.
      — В девять? — На ее лице появилось мучительное выражение. — В таком случае у нас остается немногим больше часа на все.
      — Сколько туда ехать? — спросила Колетт.
      — Пятнадцать минут, — ответил Курт.
      — Тогда будет лучше всего, если все мы встретимся здесь ровно через час, — сказала она. — Я приму душ и приведу себя в порядок.
      — Это не торжественный прием, — сказал я. — Вы можете ехать в этой же одежде.
      — г Неужели ты серьезно думаешь, что я поеду на ужин в таких лохмотьях? — выдавила Колетт. — Да ты просто…
      — Мужчины этого не понимают. — Мэнди схватила Лози за руку и потянула к двери. — Пошли, иначе мы не успеем!
      Как только эта парочка удалилась, Колетт исчезла в ванной. Я налил себе новую порцию и с удовольствием подумал, что уже принял душ. Снова зазвонил телефон.
      — Я в баре мотеля, — послышался в трубке голос, который я сразу узнал. — У вас найдется пять минут, коллега?
      — Думаю, да.
      — Я закажу для вас выпивку, — сказал он. — Но только не водку с яблочным соком, иначе меня тут примут за шведа.
      — Шотландский виски со льдом, — ответил я. — Этого будет вполне достаточно. Я сейчас приду.
      Я постучал в дверь ванной, и гневный голос сразу же выкрикнул, что мне надо, черт побери! Если я думаю, что у нее есть сейчас время для ЭТОГО, то мне придется поневоле поумерить свои сексуальные потребности. Я сказал ей, что отправился в бар выпить, так как мне все равно нечего делать, пока она приводит себя в порядок. Она сочла, что это превосходная мысль, так как в этом случае я не буду ей мешать.
      В баре в этот час было довольно спокойно и малолюдно. Хикс сидел на одном из табуретов у стойки в ковбойском одеянии, словно призрак.
      — Вот ваш бокал, коллега. — Он показал на рюмку, которая стояла рядом с ним.
      — Что вам взбрело в голову надеть этот маскарадный костюм? — спросил я.
      — Очень хорошая маскировка, — самодовольно ответил он. — Какой-нибудь дурак-турист в этой дыре наверняка натянет на себя нечто подобное.
      — Вы давно в Хиллсайде? — спросил я.
      — Два дня. Я навез сюда кучу всякой артиллерии, так, на всякий случай. Если вам очень хочется, можем прямо сейчас начать третью мировую войну.
      — Сегодня мы ужинаем у Фишера, — сообщил я Хиксу.
      — Я вчера вечером поел какой-то гадости, которую они здесь называют „чиликон-жарне“, — сказал он гробовым голосом. — Нужно быть пожирателем огня, чтобы есть нечто подобное.
      — Надо было запивать пивом.
      — Вы отлично знаете, что за пиво у американцев, — ответил он. — Оно может разве что только помочь отвыкнуть малышу от материнской груди.
      — Что вам удалось выяснить?
      — Я осмотрел со всех сторон дом Фишера, — сказал он. — Это — крепость, в буквальном смысле слова, коллега. Электрический забор, охранники и собаки. И это только снаружи! А представляете себе, что творится внутри!
      — Что еще?
      — Фабрика находится внизу, в долине, и люди, которые на ней работают, живут поблизости. В финансовом положении город во многом зависит от нее. У меня сложилось впечатление, что Фишера здесь терпят только потому, что с его уходом придет» безработица.
      — Ну, а что дала вам эта маскировка?
      — Вы не поверите, коллега, но и тут я нашел куколку, мать которой урожденная Сент-Клер. Во время войны она вышла замуж за парня из американской авиации, и оба потом обосновались в этом городке. Мать умерла три года назад, а дочь выпытывает у всех о доброй старой Англии и родственниках. Я должен был нагородить ей с три короба всякой чепухи об этих Сент-Клерах, что у меня и сейчас голова еще пухнет. На его лице появилось довольное выражение.
      — Мне кажется, что я в какой-то степени пришелся ей по душе, но только должен быть осторожен. Ее супруг — водитель грузовика, и телосложение у него, как у танка.
      Я бросил взгляд на часы.
      — Через полчаса мы едем к Фишеру. Когда мы уедем, я бы хотел, чтобы вы осмотрели бунгало, в котором остановились Лози и Мэнди.
      — Значит, вы ее все-таки уговорили?
      — Через пять минут после того, как она познакомилась с Лози, она уже была сама не своя.
      — Что мне там искать?
      — Я просто хочу знать, что имеется с собой у Лози. Оружие и так далее. Просто осмотрите повнимательней. Может быть, наткнетесь на что-нибудь интересное.
      — О'кей! — Хикс пожал плечами. — Это все?
      — Встретимся завтра перед ленчем, — сказал я, — приблизительно в двенадцать, если мне удастся.
      — Вы все уже основательно продумали? — спросил он.
      — Все будет зависеть от обстоятельства. Возможно, что попасть к Фишеру будет гораздо легче, чем выбраться от него. Вот над этим я большей частью и думаю.
      — А что будет, если он вас не выпустит?
      — Значит, вам придется вызволить меня, — ответил я.
      — Я ведь сразу был согласен, чтобы лететь в Акапулько, — бросил он с каким-то ожесточением. — Если мне придется вас вызволять, то только ночью, в ранние утренние часы.
      — Я всегда догадывался, что у вас чуткий сон, — сказал я.

      Охранники у ворот холодно встретили нас и осмотрели багажник. После этого они разрешили нам проехать к дому. Это был настоящий дворец, казалось, что здесь хранятся выкраденные из Голливуда пышные декорации времен немого кино. Когда мы вышли из машины, двери дома открылись. На пороге появились еще два охранника, а позади них ожидал улыбающийся слуга-филиппинец.
      — Гуськом, один за другим, понятно? — сказал один из охранников и показал пальцем на меня. — Вы — первый.
      Я направился к двери. Лози следовал за мной, потом Колетт и последняя — Мэнди. Внезапно металлический детектор жалобно зазвонил, и большая рука схватила Мэнди.
      — О'кей, леди! — сказал охранник. — Выкладывайте!
      — Что выкладывать? — удивленно спросила Мэнди.
      — Пистолет, нож или что у вас там металлическое?
      — Но у меня нет ничего такого! — запротестовала она.
      — Вы здесь гостья, леди, — сказал охранник со вздохом. — И мы не хотим никаких неприятностей из-за вас. Детектор установил, что при вас есть что-то металлическое, поняли?
      — Металлическое? — Мэнди на секунду задумалась, а потом лицо ее прояснилось. — Мне кажется, я могу вам это показать.
      Она приподняла подол юбки чуть ли не до талии. Ее стройные ноги туго обтягивали черные чулки, державшиеся на крошечных подвязках.
      — В этом отношении я старомодна, — заявила Мэнди. — Эти подвязки имеют металлические замочки, понятно?
      — О'кей, леди! Одно могу сказать: ваши ноги — самое грозное оружие, которое мне приходилось видеть.
      Мэнди хихикнула и опустила юбку. Лози схватил ее за руку и грубо потянул вперед. Его глаза злобно блестели. Я направился к Колетт вслед за ними, а филиппинец сделал приглашающий жест, который означал, чтобы мы следовали за ним. Коридор, по которому мы пошли, был очень длинный и заканчивался сводчатой дверью. Мы вошли в эту дверь и очутились в зале огромных размеров с потолком не менее пяти метров высоты и галереей, которая тянулась с трех сторон. По всему залу была расставлена мебель самых различных эпох и стилей, начиная от античной и кончая самой современной.
      Филиппинец одарил всех нас лучезарной улыбкой.
      — Леди и джентльмены, — сказал он приветливым тоном, — мистер Фишер сейчас будет. Разрешите Мне принести вам что-нибудь выпить?
      Мы высказали свои желания, и он исчез.
      — Вот это комната! — протянула Мэнди. — Настоящая королевская зала!
      — И страшно безвкусная, — добавила Колетт. — Я знала, что она вам понравится, Мэнди.
      — Возможно, вы и правы, — ответила Мэнди голоском маленькой девочки, — но надеюсь, что, когда я достигну вашего почтенного возраста, у меня вкус будет не хуже.
      Колетт что-то хотела ответить, но в этот момент появился филиппинец с подносом, на котором красовались полные рюмки.
      Через несколько секунд в эти же сводчатые двери вошли еще трое.
      В центре шла женщина-блондинка. Ее волосы цвета спелой пшеницы были уложены на голове в высокой прическе, что подчеркивало нежную горделивость ее шеи, а глаза были какого-то необыкновенного фиолетового оттенка. На ней было длинное вечернее платье из белого джерси, кажущаяся простота которого еще больше подчеркивала ее элегантность. Сидело оно на ней великолепно, плотно облегая красивую фигуру и подчеркивая все округлости, так что внезапно наряды Мэнди и Колетт показались мне страшно вульгарными.
      Мужчина, шедший справа от блондинки, был плотный, с густыми вьющимися волосами и густыми усами, казалось, он дышал жизненностью. Ему было лет сорок. Темно-карие глаза сидели глубоко в глазницах. На нем были темный костюм и пестрая рубашка — сама по себе комбинация чудовищная, но на нем она смотрелась. Другой мужчина был лет на десять старше, высокий, худощавый, с тронутыми сединой висками и очками в толстой оправе — тип мыслителя.
      — Я — Шелдон Фишер, — сказал высокий мужчина густым голосом. — А это — мой партнер, Хэл Дибори. — Потом он с улыбкой взглянул на блондинку. — А это — Джулия.
      — Пол Донован, — сказал я и представил других.
      — Прошу простить за все формальности при вашем прибытии, — сказал Фишер. — Но в наши дни нужно быть осторожным.
      — У вас, действительно, не дом, а крепость, — сказал Лози.
      — Так оно и есть, — самодовольно сказал Фишер. — Мой дом — моя крепость. Зато здесь человек может расслабиться и отдохнуть.
      Филиппинец опять принес напитки и роздал их желающим. Все устроились в плетеных креслах, которые стояли в центре зала. Фишер и Дибори с блондинкой — с одной стороны, Мэнди, Лози, Колетт и я — с другой. Минуты две мы болтали о том о сем, а потом Фишер деловито кашлянул.
      — Джулия, — сказал он, — может быть, ты покажешь дом этим леди? Это их наверняка заинтересует.
      — Конечно, — скучным тоном сказала блондинка. Она поднялась.
      — Возьмите с собой свои бокалы, милостивые сударыни, — благозвучно посоветовал Фишер. — С ними будет менее скучно. Он подождал, пока все три женщины не удалились, а потом посмотрел на меня.
      — Поскольку сегодня у нас лишь предварительный разговор, — бросил он небрежно, — то я подумал, что мы успеем поговорить и до ужина.
      — Разумеется, — согласился я.
      — Вот и отлично! — Он сделал глоток из своей рюмки. — Какое же у вас ко мне предложение, мистер Донован?
      Я объяснил ему, что хотел бы финансировать новую революцию в Малагае, что первая попытка потерпела провал из-за саботажа при пересылке оружия. Я поддерживал народность Имродасов, и они были готовы выступить в любой момент.
      После этого я предоставил слово Лози. К счастью, он помнил все, что я говорил ему в самолете, когда мы летели над Атлантикой. На его сообщение понадобилось какое-то время. Временами Фишер издавал какое-то урчание, но Лози не перебивал.
      Лишь когда последний кончил, он сказал:
      — Ситуация мне ясна. Теперь я знаю, что вы хотите, но еще не знаю, чего вы хотите от меня.
      — Я хотел бы, чтобы вы взяли операцию на себя, — сказал я. — Прошлый раз попробовал сделать это сам, но все пошло вкривь и вкось, поэтому у меня довольно плохая репутация в Малагае, особенно у Имродасов.
      .— Примите мои сочувствия, мистер Донован. — Он самодовольно усмехнулся. — Значит, теперь вы стали умнее и хотите, чтобы в деле участвовали профессионалы?
      — Я хотел бы, чтобы вы обеспечили за меня фрахт в Малагай: ружья, автоматы, гранаты и минометы. Ну и, разумеется, заряды к ним.
      — А другим оружием вы пользоваться не хотите?
      — Нет, — ответил я. — Имродасы — племя не очень развитое. Они не сумеют овладеть более сложным оружием. Кроме того, мне нужна команда белых наемников хотя бы на первое время, чтобы поддержать выступление Имродасов.
      — Сколько вам нужно людей? — спросил он.
      — Человек двадцать, — ответил я.
      — Это вам встанет в копеечку, — задумчиво сказал он. — А как понимать ваши слова: «на первое время»?
      — Думаю, что месяца на два, — ответил я. — Если выяснится, что они нужны на более длительный срок, то это мы можем оговорить позднее.
      — Откуда вы получаете оружие?
      — Я его вообще не буду получать. Как я уже сказал, у меня в Малагае подмоченная репутация. Никто ни в коем случае не должен знать, что за всей этой операцией скрываюсь я. А оружие вы можете получить от Бочара.
      — Нам понадобится судно, — сказал он. — Я думаю, что лучше всего транспортировать на одном и том же корабле и людей, и оружие.
      — Видимо, вы правы, — согласился я.
      — Но это будет стоить больших денег, — сказал он. — Может быть, есть смысл сделать прямо сейчас предварительные расчеты, чтобы посмотреть, не испугают ли они вас, мистер Донован? Дибори уже орудовал карандашом и блокнотом. Казалось, он настолько погрузился в расчеты, что забыл о нашем существовании. Наконец, он поднял голову.
      — Все еще очень приблизительно, — сказал он. — Надо бы поинтересоваться у Бочара, не поднялись ли за это время цены. Корабль найти не проблема, но команда может обойтись весьма дорого, когда люди узнают, для какой цели их нанимают. Как минимум миллион долларов, но скорее всего больше.
      — Как вы считаете такую сумму, мистер Донован? Фишер посмотрел на меня.
      — Вполне приемлемой.
      — Гарантии не даются. — Голос его прозвучал резко. — Речь идет об особых людях, которых еще нужно найти, и они, разумеется, сделают все возможное, но обратных выплат не будет, если операция потерпит неудачу.
      — Это вполне понятно, — ответил я, — но я буду менее понятлив, если отступление начнется при первых же неудачах.
      — Такого не может быть, — заверил он меня. — Судя по всему, мистер Донован, мы останемся довольны друг другом. — Он взглянул на Дибори. — Вы, конечно, произведете точные расчеты, Хэл?
      — Разумеется, — ответил тот. — Но тут имеется еще кое-что, что я должен проверить до того, как все вычислю. Простите меня, пожалуйста.
      Он поднялся и вышел из зала.
      Фишер посмотрел ему вслед, а потом с улыбкой взглянул на меня.
      — Когда-то он был старшим бухгалтером огромного концерна, а потом его поймали с поличным, когда он сунул лапу в кассу. Где многие проигрывают, там хоть один обязательно выигрывает, не так ли?