— Вы уверены, что они оба ничего об этом не знали? Хикс недоверчиво посмотрел на меня.
      — Как можно быть в этом уверенным? Но по тому, как они отреагировали на голову Мак-Ларена, я предположил что для них это настоящая неожиданность.
      — И на этом все кончится?
      — Не думаю, — осторожно ответил я. — Не забывайте, что голова сперва была послана нам. Возможно, отправители теперь думают, кому они должны послать наши с вами головы.
      — Ну, хорошо, — буркнул Хикс. — Что будем делать?
      — Колетт и Лози скоро опять обратятся к нам, — сказал я. И даже если они узнают, кто убил Мак-Ларена, будут утверждать противное. Убедить меня в этом им будет нелегко, но, в конце концов, я позволю им это сделать, и после этого мы полетим в Калифорнию.
      — Вы — настоящий сумасшедший! — с убеждением сказал Хикс. — Как вы можете узнать, можно им доверять или нет?
      — А я не собираюсь им доверять, — ответил я, — поэтому склонен принять вариант, предложенный Колетт.
      — Вы еще сперва должны уговорить эту дурочку Мэнди, — недовольно сказал он.
      — Все равно, — упорствовал я.
      — А что делать мне?
      — Вы — авангард, — сказал я, — вернее, тайный агент, работающий на свой страх и риск.
      Он закатил глаза.
      — Вы должны мне об этом рассказать поподробнее, даже если я и не хочу слышать об этом.
      — Вы возвращаетесь в Штаты завтра утром. Сразу же отправляетесь в мой дом в Коннектикуте, собираете все, что вам может понадобиться, и приезжаете в Калифорнию.
      — Хиллсайд, — сказал он. — Так, кажется, называется этот городок?
      — Совершенно верно, — ответил я. — Вы будете выдавать себя за английского туриста, который разыскивает своего дальнего родственника, якобы проживавшего последнее время в Хиллсайде. Для маскировки этого будет достаточно. Наверняка там не так уж много отелей и мотелей. Я остановлюсь в одном из них под своим собственным именем, так что вам не составит труда меня отыскать.
      — А если позвонит по телефону эта куколка Колетт?
      — Предоставляю вам действовать по собственному усмотрению, — доверительным тоном сказал я. — Может быть, посоветовать ей, чтобы она появилась в Хиллсайде под чужим именем.
      — Скорее всего, мне нужно использовать не свое имя. Тогда мне было бы все равно, что с ним станется.
      — А вам приходит на ум какое-нибудь подходящее имя? — терпеливо спросил я.
      — У меня есть паспорт, который я давно приобрел на такой случай. Эта книжечка стоила мне двести фунтов.
      — О'кей! — сказал я. — Возьмите и используйте! На какое имя он выдан?
      Он слегка покраснел.
      — Возможно, это немного глупо, но я смогу…
      — На какое имя выдан паспорт?
      — Сент-Клер, — сказал он глухим голосом. — Бертран Оберон Сент-Клер.
      И так раскатисто рассмеялся, что шрам на его лице даже побелел.
      — Очень неплохо! Сгодится и такое имя! — сказал я, когда он смог говорить.
      — Это было после Конго, — буркнул он. — У меня были необходимые деньги, и я хотел на какое-то время исчезнуть. Вот и отправился на Багамские острова. В то время это имя мне казалось хорошим, поскольку я хотел угодить всем американским чиновникам…
      — Мне оно нравится, — сказал я. — Ну, а поскольку это ваша последняя ночь в Лондоне, я не буду вас задерживать. Надеюсь, вы найдете, чем себя занять.
      — Во всяком случае, посплю, — буркнул он. — А откуда мне взять деньги, коллега?
      — Возьмите у Финчли сколько считаете нужным, а я постараюсь за это время перевести вам телеграфом деньги в Коннектикут. Вы их получите, когда будете там. О билете на самолет тоже может позаботиться Финчли.
      — Надеюсь, у вас тут тоже все будет в порядке.
      У него даже вид стал получше, если так вообще можно было бы сказать о лице Хикса.
      — Не наделайте глупостей и не дайте себе отрезать голову.
      — В настоящее момент я могу вас обрадовать одним только словом.
      — Наверное, — „сматывайтесь“!
      — Вы буквально сорвали его с моих губ. Где Мэнди?
      — Ушла за покупками.
      — Что же еще ей понадобилось, ради всего святого? — воскликнул я.
      Он пожал плечами.
      — Откуда мне знать об этом, коллега. Видимо, все, что она увидит в витринах.
      После того, как Хикс исчез, я заказал себе бифштекс вместо ленча, от которого отказался у Колетт, и попросил поднять его наверх.
      Поев, я пришел к выводу, что сейчас все равно ничего не смогу предпринять, пока не услышу что-либо от Колетт, и самое время подумать о стратегии в деле Фишера. Я прошел в спальню, снял ботинки и куртку, лег на кровать и быстро уснул. Разбудил меня радостный голос Мэнди.
      — Ты только посмотри, что я купила, Пол, дорогой! А какое там великолепное нижнее белье!
      — Чепуха! — проворчал я и повернулся на другой бок. Тонкий пальчик вонзился мне как раз между ребер.
      — Ты совсем не обращаешь на меня внимания, засоня! Через несколько секунд я буду совершенно неотразима, и хочу, чтобы ты меня изнасиловал…
      — Который час? — спросил я и поднялся на кровати..
      — Половина седьмого, — сказала она. — Хикс сегодня вечером свободен?
      — Да.
      — Значит, нам никто не помешает, — проворковала она. — Хочешь чего-нибудь выпить?
      — А почему нет? Водку с яблочным соком.
      Я обстоятельно вымылся под душем и растерся полотенцем. После этого, уже полностью проснувшись, я вернулся в спальню. Мечта каждого мужчины стояла у кровати в задумчивой позе, заложив руки за спину. Светлые волосы Мэнди были гладко зачесаны, черный бюстгальтер был из нейлона, и кораллово-красные соски дерзко глядели из отверстий, специально предназначенных для этого.
      Через нейлоновые чулки, державшиеся на крошечной нейлоновой подвязке, были видны ярко-красные трусики, составлявшие лишь крошечные треугольники.
      — Ну, что ты на это скажешь, Пол, — спросила она. Ее темные влажные глаза заблестели.
      — Разве не фантастический наряд?
      — Последний крик грязной моды, — сознался я.
      — Спасибо.
      Она глубоко вздохнула.
      — Бывают времена, когда и порядочная женщина хочет почувствовать себя проституткой, а наряд помогает ей в этом.
      — И сколько же будет стоить сегодняшняя ночь? — хмуро спросил я.
      — Подожди минутку, — сказала она. — Ты еще не все видел. Взгляни-ка вот сюда!
      Она широко расставила ноги. Мои глазные яблоки чуть не вылетели из орбит, когда в центре трусов появилась щель, которая расширялась до тех пор пока не появились волосы.
      — Вход открыт! — с триумфом возвестила Мэнди. — Здесь все продумано.
      Я схватил стакан, стоявший на баре, и лихорадочно отпил.
      — В пятницу мы летим в Калифорнию, — попытался я отвлечь ее.
      — Прошу тебя, сконцентрируйся, Пол, дорогой, — попросила она. — Ведь у тебя даже еще не стоит! А это не так уж лестно видеть девушке стоимостью пятьсот долларов за ночь.
      — Нужно обсудить с тобой детали нашего путешествия, — торопливо начал я, — кое-что изменилось. С нами полетит еще одна пара.
      — Не слишком ли это много?
      Ее нижняя губа немного выдвинулась вперед, и она стянула с себя красные трусики.
      — Так лучше?
      — Все дело заключается в том, — продолжал я, — что нам нужно нечто вроде маскировки или прикрытия, поэтому я полечу вместе с одной женщиной, а ты — с мужчиной, если ничего не имеешь против.
      — Может быть, у тебя не стоит оттого, что у меня не наведена прическа на нужном месте?
      Она схватила щетку для волос, растопырила ноги и начала усердно расчесывать себе между ног. Когда она кончила, ее газон уподобился девственному лесу.
      — Так лучше, Пол, дорогой?
      — Что касается нашей поездки, — в отчаянии сказал я, — то я хотел бы…
      — А как его зовут? — холодно спросила она.
      — Курт Лози.
      — Как он выглядит и сколько ему лет?
      Я коротко описал Курта, стараясь его не обидеть, так как в эту минуту понял, что он вызывает во мне отвращение.
      — А как зовут ее и как она выглядит?
      Я описал и Колетт Доркас, причем тщательно пытался скрыть ее достоинства и прелести.
      — Ты будешь с ней спать? — поинтересовалась Мэнди.
      — Не знаю, — с самоубийственной честностью сказал я.
      — Но ты ожидаешь, что я буду спать с этим Лози? — сказала она.
      Я не успел открыть рот, как она продолжала:
      — Ну и дерьмо ты, Пол Донован! Ты же не можешь выкинуть меня просто так, как какую-нибудь…
      — Как какую-нибудь машину, — помог я ей.
      — Ты сам смотришь на меня, как на игрушку, — резко продолжала она, — а теперь делаешь из меня игрушку для другого мужчины! Нет, так дело не пойдет!
      Она подошла к шкафу, сорвала с вешалки платье и натянула его на себя. Затем надела норковое манто, но тут же безвольно опустилась на кровать, усевшись прямо на свою любимую норковую шапочку.
      — Куда ты собралась? — мягко спросил я.
      — Куда-нибудь! — прошипела она. — Спать с кем-нибудь! Уж если я должна разыгрывать роль грязной шлюхи, мне нужно потренироваться.
      Она снова вскочила и бросилась вон. Стены вибрировали еще секунд пять после того, как она захлопнула дверь. Я допил свой коктейль, а потом слишком поздно вспомнил о правиле: сперва любить, а потом просить об одолжении. Я почувствовал нечто вроде сожаления, тем более, что ее дьявольский наряд подействовал на меня сильнее, чем я хотел ей показать.
      Приблизительно через час, когда я допивал уже третью порцию, зазвонил телефон.
      — Говорит Лози! — Голос звучал гордо и самодовольно. — Он у меня в руках!
      — Кто? — деловито спросил я.
      — Человек, которого мы искали. Я нагнал на него такого страху, что у него чуть не случился сердечный припадок. Как бы то ни было, но новый поверенный Фишера в европейских делах — это человек по имени Хендрикс. Он нанял некоего Сугдена в качестве ответственного за район Лондона. Я поймал его.
      — Где он?
      — Здесь, в апартаментах Колетт. Бочара я использовал, как приманку. Сугден сидит здесь, привязанный к стулу, и, наверное, делает в штаны от страха. Причем, я к нему даже пальцем не притронулся.
      — Ну и что вы хотите от меня?
      — Приезжайте сюда прямо сейчас, — сказал он. — Правда, я бы мог потом вам все пересказать, но боюсь, вы не поверите. Так что приезжайте сюда и слушайте все из первоисточника.
      — Хорошо, — сказал я. — Через двадцать минут буду.
      Но я потратил не двадцать минут, а полчаса. Дверь открыла Колетт и мило мне улыбнулась. На ней были черные брюки и черная блузка с вырезом чуть ли не до пупка. Вид был отнюдь не неприятный. Мы прошли в гостиную, и она показала на дверь.
      — Курт держит его там. Заходите и пользуйтесь ситуацией, если до этого не хотите выпить.
      — Нет, спасибо. А вы разве не пойдете?
      — Я не малодушна, — сказала она, — но зато нетерпелива. Вам наверняка будет неприятно, если у него будет исцарапано лицо до того, как он ответит на ваши вопросы.
      Итак, я вошел в столовую, где находилась эта парочка. Привязанный к стулу высокий и толстый человек походил на мешок. Один глаз закрывала прядь густых каштановых волос, другой глаз был карим. Я дал бы ему лет сорок, и он казался не очень опасным. Правда, люди, привязанные к стулу, редко кажутся опасными.
      — Разрешите представить вам Джеймса Сугдена, — сказал Лози. — Он стоял за стулом. — Это, вероятно, первый охотник за головами, которого вы встречаете в своей жизни.
      Он схватил Сугдена за волосы и откинул его голову назад.
      — Повторите мистеру Доновану все то, что вы рассказали мне, — сказал он спокойно.
      Он отпустил голову, и она поникла. Когда Сугден приподнял ее снова, его глаза угрюмо остановились на моем лице, однако в них не было злобы.
      — Хендрикс приказал мне взять на себя Мак-Ларена, — хриплым голосом начал он. — Его нужно было убрать, но Хендрикс знал, что он уже наносил вам визит до этого. Он хотел вас запугать и поэтому послал голову в ваш адрес. Точнее, это сделал я по его распоряжению.
      — А потом вы послали ее нам, — вмешался Лози и с усмешкой посмотрел на меня. — Это был очень благородный жест с вашей стороны, Донован.
      — Я думал, что, возможно, именно вы послали ее мне, — ответил я. — Вот и решил удостовериться.
      — Он еще до сих пор не дал Хендриксу полного отчета, — сказал Лози. — Говорит, что должен связаться с ним только завтра.
      — Где? — спросил я.
      — В Париже, — хмуро ответил Сугден.
      — А что вы сделали с остальным телом?
      — Как что?
      — Голову вы послали мне, — терпеливо объяснил я, — а что сделали со всем остальным?
      — Какое это может иметь значение? — буркнул Лози.
      — Но мне это интересно. — Сейчас я думал о Хиксе. Сугден вспотел еще больше. Вид у него был довольно неприглядный.
      — Только не вздумайте сказать, что вы забыли, — дополнил я.
      — Ну, выкладывайте!
      Лози ударил его по голове, и тот завизжал.
      — Мне помог один знакомый, — сказал он. — Мы бросили труп в реку, привязав к нему груз.
      Внезапно я потерял интерес ко всему и отвернулся.
      — Вы больше не хотите спрашивать его? — осведомился Лози разочарованным голосом.
      — Не думаю, чтобы это было важным, — сказал я. — Дело закончено.
      — Что вы под этим подразумеваете, черт побери?
      — Он в ваших руках и завтра не сможет встретиться с Хендриксом, но все равно Хендрикс меня уже знает.
      — Тогда выйдите и поболтайте с Колетт, — сказал он. — А я еще поработаю здесь с этим слизняком. Потом скажу вам, почему дело еще не закончено.
      — Что ж, хорошо. Только меня будет трудно переубедить.
      Я вернулся в гостиную, и Колетт поднесла мне бокал. Мы полюбовались ночной панорамой через стеклянную стену и поговорили о том о сем. На все ушло минут пять, может быть, немного больше. Потом из столовой вышел Лози.
      — Теперь я знаю все, — самодовольно сказал он. — Знаю, как выглядит Хендрикс, где он живет в Париже, и когда и где они Должны встретиться с Сугденом завтра.
      — Ну и что?
      — Вместо Сугдена там завтра буду я и сам займусь им.
      — Вы что, собираетесь его убить?
      — Курт в таких делах очень добросовестный, — хмуро сказала Колетт.
      — А если я буду сопровождать вас? — спросил я.
      — Вы мне просто помешаете, — сухо ответил Лози.
      — Курт!
      Голос Колетт прозвучал холодно.
      — О'кей! — Он раздраженно пожал плечами. — Если так…
      — Возможно, что мы уже опоздали, — сказал я, — и Хендрикс известил Фишера обо всем.
      — Исключено, — вставила Колетт. — Он ждет доклада Сугдена завтра вечером. В данный момент он даже не знает, убит ли уже Мак-Ларен или еще нет.
      — Возможно, вы и правы, — сказал я. — Но прежде, чем действовать, мне нужно самому убедиться в том, что Хендрикс обезврежен.
      — Вы что, не можете положиться на мое слово? — пропищал Лози со злостью.
      — Мне нужны не слова, а факты, — настаивал я.
      — Вы все ужасно затрудняете, Донован, — пожаловался он. — Я даже спрашиваю себя, зачем мы связались с вами.
      — Мы будем сотрудничать с Полом, потому что он может стать надежным союзником, — резко сказала Колетт. — Мы уже пришли к этому мнению, и еще ничего не случилось, что могло бы изменить наши намерения. Ты, Курт, на его месте поступил бы точно так же, и ты это знаешь.
      — Может быть, — И все-таки прошу вас, Донован, не мешать мне. Я обеспечу все доказательства, которые нам нужны.
      — Ну, ладно, — сдался я. — А что вы собираетесь делать с Сугденом?
      — Это я вам скажу позднее в столовой, — сказал он. — Колетт подробностями и деталями не интересуется.
      Колетт мило улыбнулась и пригубила бокал. Я повернулся в сторону Лози, чтобы отправиться с ним в столовую, но он, казалось, никуда не спешил.
      — Как-то я попросил Колетт связать мне пуловер, — мягко сказал он. — И даже купил ей шерсть и спицы.
      — Вот как? — удивился я.
      — А она отказалась. — Он коротко рассмеялся. — Возможно, Колетт просто не создана для семейного уюта. Но спицы были особенные, из стали. Вот я их и забрал обратно в надежде, что они мне еще пригодятся.
      — И это себя оправдало? — задал я глупый вопрос.
      — Может быть, хотите убедиться сами?
      — Нет, — сказал я, — он еще жив?
      — Нет, — ответил он. Я ушел.

      Мы поцеловали друг друга, но я не был уверен, что у нас восстановились прежние отношения. Мы любили друг друга плотской любовью, но у Мэнди был какой-то отсутствующий вид. Она хотя и реагировала так, как и можно было ожидать, но в эмоциональном отношении это было все равно, как чинная китайская трапеза. В течение двух дней у нас даже не было тем для разговора. Она не спрашивала, куда исчез Хикс, а я сам ей этого тоже не говорил.
      Короткий зимний день прошел, и за окнами стало темно. Снег растаял и превратился в грязь. Было около восьми часов вечера, и я налил себе выпить, как из спальни появилась Мэнди. У нее было только одно лицо, и я при каждом удобном случае спрашивал себя, как можно тратить столько времени на уход за ним, но спросить ее, а не себя, каждый раз не решался.
      На ней опять были лишь клочки от туалета, а платье даже с вырезом до талии. Возможно, к такой экипировке принадлежал и бюстгальтер, но Мэнди, конечно, сочла его излишним. Черные чулки держались на одной крошечной подвязке, туфли на высоких каблуках были огненно-красные.
      Она повернулась передо мной вокруг своей оси и вопросительно посмотрела на меня.
      — Нравится?
      — Грандиозно! — ответил я. — Я только спрашиваю себя…
      — Конечно! — строгим тоном сказала она. — И мне для этого даже не надо раздеваться.
      — Выпьешь со мной?
      — Ты с каждым днем становишься все галантнее. — Она наморщила носик. — Нет, пить я не хочу, ты, грубый крестьянин! Я хотела бы с тобой поговорить.
      — В таком случае, говори.
      — Сейчас среда, а мы улетаем в Калифорнию в пятницу, так?
      — Так было запланировано, — согласился я. — Но другие участники должны еще дать свое подтверждение.
      — И ты хочешь, чтобы я поехала с этим Лози, а ты поедешь с этой секс-миссис Колетт?
      — Тебе совсем не обязательно ехать с ним. Я могу отправить тебя на самолете в Нью-Йорк. — Видя, что она собирается открыть рот, я поднял руку.
      — А если ты полетишь с Лози, тебе совсем не обязательно спать с ним.
      — Зато ты будешь спать с этой тварью Колетт!
      — Я ведь тебе уже говорил, что сам этого еще не знаю.
      — Такая форма равносильна положительному ответу, — сказала она с чисто женской проницательностью.
      — Мы летим в Калифорнию, чтобы кое-что узнать об одном человеке, — объяснил я. — Дело может стать опасным. Для этого нам понадобилась такая маскировка.
      — Опасным для меня?
      — Нет, не думаю, — осторожно ответил я. — Пока ты ничего не знаешь об этом человеке и о наших намерениях, тебе опасность не угрожает.
      Она сжала губы.
      — Я хотела бы с ним познакомиться.
      — С кем?
      — Естественно, с Лози. — Она даже притопнула ногой. — Иногда ты бываешь совсем глупым.
      — Когда?
      — Скажем, сегодня вечером.
      Я задумался, а потом пожал плечами.
      — Что ж, хорошо! Я им позвоню.
      — Им?
      — Ты можешь познакомиться сразу с ними обоими, — терпеливо сказал я. — Ведь мы проведем много времени вместе.
      Теперь она пожала плечами.
      — Ты имеешь в виду, что ты много времени проведешь с ней?
      — Но, возможно, нам придется бросить это дело, — удрученно сказал я. — Дело в том, что этот Лози — садист.
      — По отношению к женщинам? — живо спросила она.
      — Не знаю, — ответил я. — Но хватит и этого!
      — Я сама составлю себе мнение о нем, — сказала она. — Звони им обоим!
      Я снял трубку и набрал номер. Колетт подняла трубку после третьего гудка.
      — Говорит Пол Донован, — сказал я.
      — Наверняка тут вмешалась телепатия, — ответила Колетт. — Я только что собиралась вам позвонить. Курт сегодня днем вернулся из Парижа и привез вам доказательства.
      — Вы не хотели бы зайти к нам на рюмочку? — спросил я. — Заодно познакомитесь с Мэнди.
      — С вашим последним соратником по кровати, — рассмеялась Колетт. — Я чуть было не забыла о ней, а ведь она будет спутницей Курта. Мы сможем приехать через полчаса, Пол.
      Не успел я сообщить Мэнди, что они сейчас приедут, как она повернулась и исчезла в спальне. Ее зад, возможно, и потерял что-то в эластичности, но все равно остался впечатляющим. Я позвонил Финчли, обрисовал обоих посетителей, назвал их имена и сказал, чтобы их пропустили наверх. Мэнди вернулась из спальни минут через пятнадцать, и, насколько я мог понять, лицо ее осталось без изменений. Она, видимо, просто переоделась для случая. На ней были черная прозрачная блузка и короткая черная юбка. Когда она села и закинула ногу на ногу, окантовка юбки поднялась достаточно высоко, чтобы показать верхний край чулок и пояс с подвязками.
      — Как я выгляжу? — спросила она.
      — Как сучка на грани отчаяния, — дружелюбно ответил я.
      Это был заключительный аккорд нашей беседы. Гости прибыли без опоздания, и Финчли сам проводил их наверх. На Колетт были белая куртка и белые брюки с рисунком, изображающим рыбий скелет, а под курткой — черный пуловер. Выглядела она очень элегантно. Лози в голубом костюме напоминал юрисконсульта предприятия, которое продает несуществующие нефтяные источники. Я представил всех троих друг другу и занялся приготовлением коктейлей. Лози сел рядом с Мэнди на кушетку, и она одарила его приветливой улыбкой, закинув ногу на ногу так, чтобы окантовка юбки поднялась еще выше на пару сантиметров. Колетт села на табурет у бара и стала наблюдать, как я разливаю коктейль по бокалам. Потом он а взяла два бокала и присоединилась к парочке, сидевшей на кушетке.
      Дав каждому по бокалу, она вернулась обратно на табурет и вынула из сумочки сложенную бумагу.
      — Вот вам доказательство, Пол.
      Это была газетная вырезка из вчерашней парижской газеты, и моего французского языка как раз хватило для фото, чтобы разобраться в этой заметке. В ней говорилось, что на одной из малолюдных улиц рано утром был обнаружен труп американского подданного.
      Его зарезали и, по всей видимости, ограбили. Это было третье убийство в Париже за этот месяц, и так далее… Я свернул листок и вернул обратно.
      — Как видите, нас больше ничего не удерживает, — сказала она. — Я заказала билеты на прямой перелет до Лос-Анджелеса на завтрашнее утро. Встретимся в одиннадцать в аэропорту. Тогда у нас будет достаточно времени.
      — Хорошо, — сказал я. — Как вы думаете, мы после этого сразу отправимся в Хиллсайд?
      — Я заказала номера в отеле, — ответила она. — Полагаю, что нам лучше отдохнуть, а на другое утро выехать в Хиллсайд, наняв какую-нибудь машину.
      — Ну и хорошо! А как Курт отделался от трупа Сугдена? Она отпила глоток и поставила бокал на крышку бара.
      — Не знаю, — ответила она невыразительно. — Я не интересовалась этим.
      — Вы интересуетесь убийством, как таковым, — подвел я черту.
      — Мне не хочется дискутировать по этому поводу, Пол! Не поймите меня превратно, но если я кого-нибудь должна убить, то я его убиваю.
      Она оглянулась на оживленно беседующих Мэнди и Курта, потом снова повернула голову в мою сторону и улыбнулась.
      — Кажется, у этой парочки нет никаких забот. Сначала я нашла Мэнди немного вульгарной, но потом пришла к выводу, что как раз такая Курту и понравится.
      — Вас это не волнует? — небрежно спросил я.
      — Кажется, мне все время придется исправлять то впечатление, которое я оказываю на вас, — сказала она. — С Куртом мы только партнеры, и никаких физических связей у нас с ним не было. Понятно, Пол?
      — Разве он не привлекателен?
      — Может, и привлекателен, но не в этом смысле, — ответила она. — И давайте оставим эту тему.
      — У меня есть еще один вопрос, который остался невыясненным и который волнует меня. Как будет себя вести Бочар?
      — Он слишком боится Курта, чтобы что-нибудь предпринять, — сказала она категорически.
      — А что вы скажете насчет Фишера? Как он будет реагировать, когда узнает, что убиты и Хендрикс и Сугден?
      — Он не знает, что Сугден убил Мак-Ларена, — сказала она. — По-моему, он решит, что обоих устранил Мак-Ларен, и пошлет сюда еще одного человека, чтобы ликвидировать его.
      — Судя по всему, вы продумали каждую мелочь.
      — Да, кроме легенды, которую вы должны будете рассказать Фишеру, — сказала она. — Надеюсь, что тут вы сможете мне помочь.
      — Несколько месяцев назад я был втянут в революцию в Малагае, — сказал я. — Бочар хорошо об этом знает, поскольку он поставлял мне оружие. Но дело потерпело неудачу. Допустим, я решил сделать еще одну попытку, но для полной уверенности хочу, чтобы это взял в свои руки Фишер. Ну, как?
      — Почему бы и нет?
      Она на какое-то мгновение задумалась, а потом кивнула.
      — Звучит неплохо. А Фишер может; если хочет, осведомиться у Бочара, который, естественно, это подтвердит.
      — Я ознакомлю Лози, поскольку он будет моим помощником, со всеми подробностями этого дела, — сказал я. — Но это мы можем сделать и в самолете.
      — У вас есть какие-нибудь планы относительно дальнейших действий после нашего приезда в Хиллсайд? — спросила она.
      — Это мы можем решить после того, как встретимся с Фишером, — сказал я. — В такой ситуации нельзя спешить.
      — Я не спешу, — сказала она. — Самое главное — уничтожить этого убийцу до того, как мы уедем.
      — Пол! — Голос Мэнди был сладок, как мед. — Я могу перекинуться с тобой парой слов?
      — Прошу меня простить, — сказал я Колетт. — Конечно. Она наградила меня застывшей улыбкой.
      Я последовал за Мэнди в спальню, и она тщательно закрыла за собой дверь.
      — Он мне нравится, — заявила она, — и я понравилась ему, это он дал понять недвусмысленно. Теперь я замечаю и то, что раньше ускользало от моего внимания. Ты мог, когда хотел, заниматься любовью, потому что ты очень богат, но сейчас мне хочется заиметь настоящего мужчину. Как говорится, ты очень мил, но там, где у человека должен проходить позвоночник, у тебя какая-то тряпка.
      — Зато Лози — хладнокровный убийца и садист, — сказал я. — Правда, не знаю, в какой степени он садист по отношению к женщинам, но ты можешь взять риск на себя, если хочешь!
      — Конечно! — решительно ответила она. — Он хочет, чтобы я поехала сейчас к нему и провела с ним ночь. Ты, конечно, не против?
      — Право, не знаю, Мэнди. Вот втянул тебя в эту аферу, и, наверное, зря.
      — Пол, дорогой! — Она ласково потрепала меня по щеке. — В твоих словах известный оттенок ревности, и это мне нравится. Но цель этого упражнения — только половой акт, и я не буду иметь ничего против толики садизма, если он не оставит заметных следов.
      — О'кей! — Я пожал плечами. — Если я тебе понадоблюсь, позвони.
      — Не думаю, чтобы возникла такая необходимость. — Она удовлетворенно хихикнула. — Если мы до пятницы не вылезем из постели, то встретимся в аэропорту.
      Она вынула из чулана чемодан и начала укладываться. Я вернулся в гостиную и посмотрел на лицо Лози, искаженное судорожной улыбкой.
      — Она вам сказала, что сегодня пойдет ночевать ко мне? — спросил он.
      — Да.
      — И вы не имеете ничего против?
      — Ничего, если вы хорошо будете с ней обращаться.
      — Она принадлежит к той категории женщин, которым по нраву любой метод, — сказал он. — Я понял это по кончику ее носа.
      Я прошел мимо него к бару и взял свой бокал. Колетт наблюдала за мной с легкой улыбкой на губах.