– Зачем? – подозрительно спросил Касплин.

– Таково указание Пола. Как только пробьет двенадцать, я должна открыть какую-то коробку, в которой находится то, что принесет нам удачу в премьере.

Она пожала плечами, и черный креп издал шелестящий звук.

– Вы проходите туда, а я соберу остальных гостей.

– Очередной абсурд, – на сей раз голос Касплина отдаленно напоминал рычание.

– Думаю, лучше оставить дверь открытой, – сказала Марго. – На случай, если он войдет.

– Разве нельзя, как все, воспользоваться звонком?

– Боюсь, не услышу его в гостиной из-за болтовни, – ответила она. – Будьте так добры, Касплин, проводите мистера Бойда в гостиную, а я тем временем соберу остальных.

В гостиной было полутемно. На полу лежал мягкий ворсистый ковер. Обеденный стол находился в нише. Вместо привычных стульев с трех сторон его окружала роскошно обитая кушетка. Посредине гостиной стояла большая черная коробка высотой примерно четыре фута. Она больше походила на упаковочный ящик, чем на коробку с сюрпризом.

– Что за черт? – начиная почему-то нервничать, спросил я.

– Нет никакого желания даже задумываться, – проворчал Касплин. – Там может быть все, что угодно, – от диких обезьян до спрессованной кучи заплесневелого мусора. Скорее всего, так оно и есть.

В гостиную вошла Донна Альберта с мексиканским тенором. На шаг позади шла Хелен Милз. Следом вошла Марго, затем Рекс Тибольт, с затравленным выражением глаз. Эрл Харви что-то бубнил ему в самое ухо, словно это была последняя минута перед заключительной международной конференцией и Харви в качестве референта снабжал своего босса парочкой только что придуманных пакостей.

– Добрый вечер, мистер Бойд, – любезно прозвучал красивый голос Донны Альберты. – Очень рада вас здесь видеть.

Платье из серебристого лаке имело глубокий вырез, открывающий начало глубокого разлома между ослепительными пространствами упругой округлой плоти. Как говорят кинооператоры, мне пришлось быстро перевести фокус своих объективов – надо было продолжать беседу.

– Спасибо, – хрипло сказал я.

– Вы знакомы с Луисом Наварре? – Не дожидаясь ответа, она повернулась к красавцу с романским профилем. – Это мистер Бойд, Луис. Он помогает мне с Ники. – Ее глаза на секунду затуманились. – Мистер Бойд намерен найти того, кто убил моего бедняжку!

Наварре кивнул мне и улыбнулся:

– Сеньор.

– Завидую вам, дружище, – сказал я. – Для вас Донна Альберта шесть вечеров в неделю будет исполнять танец, скидывая с себя все семь покрывал.

– Мне очень повезло, сеньор Бойд, – его улыбка стала шире.

Марго Линн несколько раз хлопнула в ладоши, требуя нашего внимания.

– Друзья! – она вяло улыбнулась. – Уже полночь, по-моему, пора покончить со всем этим!

– С чем покончить? – подозрительно спросил Харви.

– С указаниями Пола, – сказала она. – В полночь, когда все соберутся, я должна нажать вот это… – она показала на блестящую кнопку, выступающую сбоку на коробке под самой крышкой.

– И что тогда? – проворчал Харви.

– Мистер Харви, – холодно произнесла она, – если бы я знала ответ, то меня бы здесь не было!

Она поднесла палец к кнопке и зажмурила глаза. В следующую секунду раздался топот, напоминающий приближение стада слонов.

– Наверное, это Пол, – в голосе Марго зазвучала надежда. – Пусть он сам нажимает эту чертову кнопку!

Дверь распахнулась – вошел какой-то огромный тип. За ним следовали двое полицейских в форме.

– Лейтенант Чейз, – проскрежетал он. – Отдел расследования убийств.

Какое-то время все в растерянности смотрели на него, пока до них не дошло, что это одна из обычных шуточек Кендалла.

– Вы хотите сказать, что не вызывали меня? Интересно, – рыкнул Чейз. – Где тело?

– Тело? – дрожащим голосом спросила Марго.

– Нам позвонили и сообщили об убийстве, – медленно, словно подбирая слова, сказал Чейз. – Итак, где труп?

– Труп? – почти бездыханно пискнула Хелен Милз.

Очевидно, в подсознании Марго сработал условный рефлекс – она нажала кнопку. Крышка огромной коробки с жужжанием раскрылась, и, словно вытолкнутый тяжелой пружиной, из коробки появился клоун. Сначала в глаза бросилось его ухмыляющееся лицо, затем из коробки появилась верхняя часть тела, с прижатыми к бокам руками. Стихли испуганные крики, а клоун так и остался наполовину высунувшимся из коробки. Туловище его слегка покачивалось вперед-назад. Если это была идея Кендалла – поместить ради шутки огромных размеров человека в коробку, то Касплин был, черт возьми, прав, когда говорил, что знаменитый продюсер напоминал умственно отсталого школьника. Но что-то было не то с лицом клоуна. Даже под толстым слоем грима была заметна его медовая бледность. В тот момент, когда клоун качнулся ко мне, я подошел поближе. Его глаза неподвижно смотрели на меня…

– Боже мой, – прошептала рядом Марго. – Пол! Только теперь до меня дошло, что толстая красная черта поперек его шеи вовсе не была нарисована. Кто-то перерезал ему горло от уха до уха.

3

Порядком измотанный, я попал в свою контору только около десяти утра. После того как обнаружили тело Кендалла, командовать вечером стал Чейз. Он задавал вопросы до тех пор, пока лицо его не побагровело. Это произошло только к четырем утра. Насколько я понял, ответы на вопросы ничего для него не прояснили.

Моя секретарша Фран Джордан была неплохим образчиком представительниц прекрасного пола. Рыжеволосая, с серо-золеными глазами, большую часть своего свободного времени посвящающая беготне по магазинам. Сегодня на ней был элегантный и дорогой кашемировый пуловер. Ее великолепная грудь под этой новой покупкой выглядела еще более соблазнительной, от нее невозможно было оторвать глаз.

– Вижу, вам понравился мой новый пуловер, – сказала она. – Моя врожденная скромность не позволяет мне предположить, что вас заинтересовало что-то другое.

– Я подумал, что плачу тебе слишком большое жалование, – задумчиво произнес я. – Кашемир для конторы – однако!

– Это новая модель, Дэнни Бойд. В целях экономии они ее несколько ужали. Я вижу, вы не в духе. Что-нибудь случилось? Провалили дело Донны Альберты?

– С чего ты взяла? – хмуро спросил я.

– Из утренних газет. Они все буквально захлебываются от новостей об убийстве Пола Кендалла. Мне помнится, вчера вы были приглашены к нему на вечер.

– Был я там, – согласился я. – Между прочим, меня нанимали не для того, чтобы я нашел убийцу Кендалла.

– Вы совершенно правы, Дэнни! – она обворожительно улыбнулась. – Просто я вспомнила то, о чем вы очень часто твердите: «частный детектив намного проворнее полицейского профессионала». Теперь все расставлено по своим местам – полиция пытается найти убийцу Кендалла, вы – убийцу собаки Донны Альберты!

Я попытался проигнорировать это саркастическое замечание и снова уставился на пуловер. Скоро прирожденный детектив, каким я всегда считал себя, взял верх над моими оскорбленными чувствами.

– Вы занимались пением, когда были ребенком. Фран? – лениво спросил я.

– Хотите знать, не «напела» ли я про кого-нибудь? – она задумалась. – Иногда ябедничала на свою старшую сестру, но на мальчишек никогда не жаловалась.

– Не обращай внимания, – сказал я усталым голосом и поплелся к себе в кабинет.

– Эй, Дэнни! – окликнула она меня. – Чуть не забыла – несколько раз звонил какой-то Касплин. Просил позвонить ему прямо сейчас.

– Отлично, – повеселев, сказал я. – Кстати, у него тоже рыжая секретарша. Только у нее побольше, чем у тебя.

– Имеете в виду, она выше? – ледяным тоном спросила Фран.

– Частично, – согласился я. – Когда у меня будет много свободного времени, я напишу о том, почему матери должны давать своим дочерям уроки пения.

– Так вы о пении! – ее лицо посветлело. – Я действительно пела в хоре, пока училась в средней школе. А что?

– Сразу видно, – я был очень доволен. – Размер 38 си – правильно?

Я быстро захлопнул дверь, чтобы Фран не успела ничего ответить. Сев за большой стол, я придвинул к себе телефон.

Ответило слегка сиплое контральто, принадлежавшее рыжеволосому изваянию.

– Это Дэнни Бойд, – бодро сказал я. – Слышите скрипки?

– Только аденоиды, – сухо ответила она. – Мистера Касплина нет!

– Вы уверены? – спросил я укоризненно. – Под стол не заглядывали?

– Я еще раз вам говорю, – сказала она раздраженно. – Мистера Касплина нет!

– Возможно, он передумал, – как ни в чем не бывало продолжал я. – Он звонит мне – меня нет, он просит позвонить ему – теперь нет его. Можно провести остаток жизни, отсутствуя одновременно. Знаете, я готов иногда поотсутствовать вместе с вами.

– Ладно, – с неожиданной дружелюбностью сказала она. – У него действительно были причины поговорить с вами. Не кладите трубку.

Несколько щелчков, и голос Касплина, похожий на птичий, защебетал мне в ухо.

– Рад, что вы позвонили, Бойд, – оживленно сказал он. – Вы, наверное, догадываетесь, что эта ужасная смерть вызвала хаос в постановке?

– Очень даже догадываюсь, – предусмотрительно ответил я.

– Но, как ни странно, во всем этом есть кое-что положительное, – голос у него стал вкрадчивым. – Мисс Альберта совсем забыла о своем горе. Я имею в виду пекинеса. Честно говоря, я очень рад. Все, чего мне сейчас хочется, – придти в себя от всего этого. Надеюсь, вы согласитесь со мной, Бойд, что при данных обстоятельствах расследование лучше всего прекратить.

– Меня нанимала Донна Альберта, – вежливо ответил я. – Она и должна сообщить мне о своем решении прекратить расследование.

– Я ее управляющий, – холодно сказал он. – Нанимал вас я, Бойд, и если вы настаиваете, я отказываю вам.

– Отлично, – вяло ответил я. – Я пришлю вам счет за потраченное время.

– В этом нет необходимости, – чирикнул он. – Назовите сумму, и я вышлю вам чек – можете забрать его у Максин в любое время.

– Максин? – переспросил я.

– Это моя секретарша, – с нетерпением ответил он. – Сколько я вам должен?

– Пятьсот долларов.

Последовала оглушительная пауза.

– Пятьсот… – его голос прервался. – За двенадцать часов работы?

– Малыш, – холодно произнес я. – У меня была очень беспокойная ночь!

Я опустил трубку, не дав ему возможности ответить. Закурив, посмотрел на часы и решил, что пора выпить кофе. Но поскольку я остался без работы, следовало подумать об экономии. Если пригласить с собой Фран, она могла бы оплатить счет, а я бы выпил кофе и заодно расспросил бы се, чем она еще занималась в детстве. В конце концов это могло бы привести меня к желанному результату. Нацепив на лицо довольную ухмылку, я вышел в приемную. Но Фран опередила меня.

– Требую повышения жалования! – выпалила она. – За такую почасовую плату вы можете позволить себе утроить мне жалование!

– Подслушивала? – обвиняюще спросил я.

– А что еще остается делать?

Она заметила нехороший блеск в моих глазах и быстро отреагировала:

– Не то, чтобы… Случайно.

Я вернул улыбку на место:

– По-моему, можно пойти выпить кофе.

– И что потом?

– Возвращаюсь к своей подушке и сплю весь день – я вернулся в пять утра. Поедешь со мной?

– Мой опыт говорит, что ни одна девушка не осмелилась бы закрыть глаза на вашей подушке, – сказала она уверенно. – Поэтому вы идете домой и варите себе кофе. А я пока пробегусь по магазинам. Позвонить вам, если будет что-нибудь интересненькое?

– Ну, если…

– Если это женщина, блондинка и сложена должным образом в определенных местах, – закончила она за меня.

* * *

Меня разбудил телефон. Добравшись до него, я выглянул в окно. Центральный парк превратился в неразборчивое темное пятно, значит, я проспал до вечера.

– Бойд, – зевнул я в трубку.

– Мистер Бойд, – завибрировал женским голос. – Это Марго Линн.

– Да? – рассеянно спросил я.

– Могу ли я вас видеть? – спросила она. – Если можно, то сегодня.

– Что вы там еще придумали? – проворчал я. – Очередной бесподобный вечер с трупом в холодильнике?

– Это очень серьезно. Не могли бы вы сейчас придти ко мне? Прошу вас!

– Ладно, – буркнул я. – Через час.

– Спасибо, – сказала она и продиктовала адрес.

Я принял душ, побрился и надел почти новый костюм, сшитый таким чертовски первоклассным портным, что мне потребовалось рекомендательное письмо, чтобы попасть к нему. Когда я уже повязывал галстук привилегированного клуба, из которого меня давно уже выгнали, послышался звонок в дверь. Открыв дверь, я во второй раз за вечер удивился. Это была Хелен Милз. Она нервно улыбалась.

– Извините за поздний визит, мистер Бойд, – сказала она почти бездыханно. – Я звонила вам днем на работу, ваш секретарь сказала, что вы больше не вернетесь, и дала ваш адрес. Предупредила, что застать вас здесь можно после семи…

– Конечно, – вмешался я, не дав ее легким разорваться. – Входите.

Она вошла и гостиную и настороженно осмотрелась по сторонам. Иногда она вздрагивала и вообще держалась так напряженно, будто была совершенно уверена, что квартиры холостяков полны всяческих ловушек для неосторожных девиц. Наконец она рискнула присесть на самый краешек кресла, осмотрительно натянув юбку на колени и украдкой посмотрев на меня.

– Хотите выпить? – спросил я.

– Я не пью, мистер Бойд.

– Сигарету?

– Не курю.

Ответ на следующий вопрос я уже знал, поэтому сел напротив и стал ждать. Она нервно провела языком по бледным губам, глубоко вздохнула.

– Разве это не было ужасно, мистер Бойд?

– Что именно? – отрешенно спросил я.

– Убийство мистера Кендалла! – мощные линзы с упреком блеснули в мою сторону.

– Конечно, – сказал я. – Но, может, самому Кендаллу это понравилось? Все говорят, что он был шутником.

– Не думаете, что его и пекинеса Донны Альберты убил один и тот же человек?

– Возможно, – не стал возражать я. – А вы думаете именно так?

– Не знаю, – она прикусила нижнюю губу. – Мне нужно с кем-нибудь посоветоваться обо всем об этом, мистер Бойд, а так как Донна Альберта наняла вас, чтобы вы нашли убийцу Ники, я уверена, я знаю, кто это!

– Кто?

– Конечно, женщина! – воскликнула она с горечью. – Марго Лини – больше некому!

– Почему Марго Линн?

– Она безумно ревнивая, – уверенно сказала Хелен Милз. – Она всегда очень ревниво относилась к успеху Донны Альберты, а в труппе все знали, что она и Кендалл были… ну… вы знаете.

– Спали?

Ее лицо вспыхнуло.

– Да! Потом Кендалл потерял к ней всякий интерес и переключился на Донну Альберту. Она, естественно, не поощряла его, но Марго, конечно, допустила самое худшее.

– А у нее не было для этого совершенно никаких оснований? – осторожно спросил я. Ее глаза испепелили меня.

– Конечно же нет! А Марго решила, что они были, ну… любовниками! – Она снова покраснела.

– И вы думаете, что она со злости убила собаку?

– И как предупреждение вернула распотрошенный труп Донне, – резко закончила она.

– У вас есть какие-нибудь доказательства?

– Это ваше дело найти доказательства, мистер Бойд! – колко бросила она. – Именно для этого вас и наняли, не так ли?

– Это было вчера, – сказал я. – Сегодня утром меня уволили.

Она вскочила, дрожа от ярости.

– Что?

– Касплин сказал, что убийство Кендалла отвлекло Донну Альберту от мыслей о собаке. Поэтому во мне нет необходимости.

– Почему вы не сказала мне об этом сразу?

– Вы просто не дали мне такой возможности, дорогая, – кротко заметил я. – К тому же я был так занят, восхищаясь вашими великолепными ногами!

Она вскочила, дрожа от ярости.

– Вы думаете, это так смешно, мистер Бойд! – она почти задыхалась. – Вы сделали из меня посмешище!

– Я же не знал, что вы пришли ко мне, чтобы рассказать о собаке и Марго Линн. Я решил, что вы клюнули на мою чертовски привлекательную внешность.

Она с ненавистью смотрела на меня, в ее дыхании появилось что-то шипящее. Я сделал то, чего делать не следовало, – встал и подошел к ней. Неожиданно она подняла правую руку и врезала мне по лицу. Судя по звуку и ощущениям, моя голова раскололась надвое. Пока я приходил в себя, Хелен Милз выбежала из комнаты.

Марго Лини открыла дверь своей квартиры и пригласила меня войти. На ней была короткая туника черного шелка и узкие брюки. Эффект был просто потрясающим. В углу гостиной около сверкающего бара стояла дорогая аппаратура. Звучала музыка. Тема была выбрана неплохо – что-то вроде «наслаждающихся друг другом любовников». Саксофон уже задыхался в истоме. Это создавало соответствующее настроение. Я вопросительно посмотрел на Марго.

– Выпьете что-нибудь? – спросила она своим вибрирующим голосом, очень подходившим к музыкальной теме.

Я начал нервничать.

– Виски со льдом.

– Устраивайтесь поудобнее, мистер Бойд, – она показала на большую софу.

– Лучше – Дэнни, – поправил я ее.

Она приготовила напитки, принесла их к софе и села рядом со мной. Впрочем, не очень близко.

– Значит, вы частный детектив, Дэнни, – непринужденно сказала она. – Я слышала, как о вас говорил сегодня днем Касплин. В основном, он употреблял короткие слова.

– Он и сам коротышка, – пробурчал я.

Марго улыбнулась и отхлебнула виски.

– Не нашли того, кто убил собаку?

– Вы могли бы поинтересоваться об этом по телефону. Заодно сэкономили бы виски.

– Судя по словам Касплина, вы слишком высоко себя цените, – медленно проговорила она.

– Об этом следует судить по дополнительным льготам, – сказал я.

– Этот лейтенант Чейз… – она немного помолчала. – Его трудно в чем-то убедить… Он считает, что я убила Пола Кендалла.

– А разве не вы?

Ее большие темные глаза изучающе уставились на меня, затем она покачала головой.

– Нет. Но не в этом дело. Он сделал этот вывод, захлебнувшись в той грязи, которую вылили на меня такие, как Хелен Милз и наша великая примадонна.

– Этого маловато для обвинения.

– У меня нет алиби – я думаю, это не поможет мне?

Ее пальцы нежно коснулись моей руки.

– Я расспросила о вас, Дэнни. У вас неплохая репутация. Именно вы сейчас мне нужны.

– Чтобы вас не подозревал Чейз?

– Единственное, что можно сделать, найти настоящего убийцу. Как насчет этого?

– Существует такая небольшая деталь, – сказал я. – Деньги.

– Сколько?

– А сколько стоит избавиться от крючка лейтенанта Чейза?

Она уныло улыбнулась.

– Вы упрямый человек, когда доходит до дела, Дэнни Бойд. Скажем, тысяча сейчас и еще тысяча в конце.

– Исходя из суммы, которую заплатил мне Касплин, это дает вам четыре дня моего времени, – сказал я и хмыкнул. – Но, как я уже намекал, вы можете рассчитывать на определенные льготы.

– Возможно, вы тоже, – мягко сказала она.

– Здесь уютно, – сказал я и отпил немного виски. – Значит, вы не убивали Кендалла, это сделал кто-то другой. Мне подсказывает это дедукция частного детектива.

– Пол попросил меня придти к нему пораньше, чтобы помочь устроить вечер, – начала она рассказывать. – Я приехала около семи. Он был весел, много шутил – как всегда, когда он задумывал какую-нибудь из своих сумасшедших шуточек. После того как я закончила с ликером, фужерами и прочей ерундой, он показал мне коробку и объяснил, что надо сделать. Надо было, чтобы в полночь все собрались в гостиной, затем нажать кнопку. В восемь тридцать я ушла переодеваться.

– Когда вы вернулись туда?

– Чуть позже десяти. Мне нужно было быть пораньше, чтобы встретить гостей. Пол сказал, что куда-то уйдет и до определенного времени его не будет. Поэтому я не удивилась, что его там не было. Остальное вы знаете.

– Нетрудно понять, почему лейтенант подозревает именно вас. Кендалл не мог сам закрыть крышку, нужно было, чтобы кто-нибудь помог ему. Он, наверное, был похож на наседку, когда втискивался в эту коробку и были видны только его голова и плечи. Его помощник мог без труда перерезать ему горло.

Марго вздрогнула.

– Ужас!

– У кого-то мрачное чувство юмора, – согласился я. – Сначала распотрошенная собака, потом Кендалл. Знаете кого-нибудь, кто мог бы так пошутить?

Она в сомнении покачала головой, потом спросила:

– Вам не кажется, что убийца не чужд театральных эффектов?

– Возможно, – согласился я.

– Тогда у нас куча подозреваемых, – вздохнула она. – Если у тебя нет артистического темперамента, тебе нечего делать в оперной труппе!

– Кто настолько ненавидел Кендалла, что хотел его смерти?

– Хотела бы знать, – с горечью произнесла она. – Не имею малейшего понятия. И вообще это не пригодится. По-моему, причина совсем не в ревности или эмоциях. Скорее всего, у убийцы был очень практичный мотив.

– Вам ничего не приходит в голову?

Она улыбнулась.

– Нет. Иначе бы я рассказала об этом Чейзу и обезопасила бы себя и свои денежки, которые придется заплатить вам.

Я опустошил бокал и поставил его перед собой на пол.

– Донна Альберта, – медленно начал перечислять я. – Марго Лини, Рекс Тибольт… Большие имена в опере, а?

– Очень большие, – согласилась Марго. – И что?

– Почему вы все связались с таким дельцом, как Эрл Харви, и работаете в театре на Второй авеню?

Она вздрогнула и ответила далеко не сразу.

– Думаю, из-за такой мелочи, как деньги.

Теперь уже вздрогнул я. Клиент, нуждающийся в деньгах, всегда вызывает во мне понятное беспокойство.

– Разве вам нужны деньги?

– А кому они не нужны? – спросила она. – Это еще ничего не значит.

– Вы сказали, что у убийцы практический мотив. Эрл Харви очень практичен.

Марго неуверенно засмеялась.

– Это его шоу, он вложил в «Саломею» большие деньги. Подумайте сами, зачем ему убивать своего собственного продюсера и рисковать своим шоу?

– Звучит убедительно, – согласился я. – А может, спросить его самого?

В ее глазах мелькнуло что-то похожее на страх, пальцы сжали мою руку.

– Не делайте этого, вы погубите меня!

– Почему?

– Вы что, забыли, что я работаю на него?

Она встала и увидела мой пустой фужер на полу.

– Как насчет того, чтобы еще выпить?

– Успеется, – ответил я. – Давайте еще поговорим об Эрле Харви.

– Не хочу о нем говорить! – воскликнула она. – До смерти устала говорить об убийствах и о мотивах! Хочу хоть ненадолго расслабиться!

– Согласен, – я решил не противоречить. – Как насчет того, чтобы я приготовил что-нибудь выпить нам обоим?

– Это уже лучше, – она снова улыбнулась, и озорное выражение вернулось на ее лицо. – А еще лучше будет, если мы расслабимся вместе.

Я взял фужеры и направился к бару, а когда я приготовил напитки, Марго исчезла. Причин этому могло быть несколько, поэтому я не беспокоился. Вернувшись на софу, я поставил фужеры на маленький столик, расслабился и закрыл глаза. Звучала все та же музыка – это была какая-то бесконечная запись. Впрочем, темп немного ускорился – вероятно, любовники перешли от удовольствий к страсти.

Немного погодя я услышал легкий шуршащий звук и открыл глаза. Марго стояла передо мной в короткой пижаме из голубого атласа. Нижняя часть пижамы плотно облегала тело и заканчивалась манжетами примерно на середине бедер; жакет был туго затянут на талии широким поясом.

– Маленькие домашние заботы, – улыбаясь, объяснила она. – Иногда они так много значат в жизни. Выбрать, что надеть для особого гостя, закрыть входную дверь, снять телефонную трубку…

Она опустилась на софу рядом со мной – на этот раз значительно ближе.

– Рада, что вы приготовили напитки, – шепнула она. – Сейчас лучше всего думать о чем-нибудь таком, чем можно заняться. Ты согласен?

Указательным пальцем я провел по изгибу ее бедра под атласными манжетами.

– Я боялся, что твоя печаль не позволит нам думать об этом.

Она засмеялась.

– Ты о Поле? Если это тебя действительно волнует, могу объяснить. Все очень просто.

– Обожаю простые объяснения, – честно сказал я.

Софа напоминала необитаемый остров посредине полутемной комнаты. И поскольку мы оказались на нем вдвоем, уютной близости было не избежать. Мой палец по-прежнему скользил по теплому изгибу ее бедра, обследуя мягкость и гладкость кожи. Ее пальцы расстегнули мою рубашку и проникли внутрь, ладонь легла на мою грудь.

– Такие, как я, дорогой, – сказала она низким голосом, – всегда стоят перед выбором – быть меццо-сопрано или женой. Когда пытаешься иметь и то и другое одновременно, как правило, ничего не получается.

– Да? – спросил я таким тоном, будто меня это очень удивило. – Трагическая дилемма в жизни известной певицы – оказывается, большие глянцевые журналы иногда пишут правду.

– Представь себе, – холодно сказала она и выдернула волосок у меня на груди, очевидно, в наказание за мою бестактность.

Поскольку волос у меня на груди было не так уж много, я постарался говорить как можно вежливее.

– Значит, ты не могла выйти замуж за Пола Кендалла, поэтому пришлось выбрать второе и получать букеты роз от восторженных поклонников.

– Если тебе так хочется об этом поговорить, я заткнусь и буду слушать тебя, – бросила Марго. Я склонил голову.

– Извини. Давай дальше!

– Секс в моей жизни так же важен, как и в жизни других людей, – продолжила она. – С пением мне тоже не хотелось бы расставаться. Вот почему я обычно сплю с продюсером, если, конечно, он не слишком неприятен.

– Черт побери! – восхищенно воскликнул я. – Оказывается, можно заполучить сразу два удовольствия, к тому же, одни из лучших в этом мире.

– Конечно, я была немного расстроена, когда Пол так быстро потерял ко мне интерес и стал волочиться за Донной Альбертой, – непринужденно продолжала она. – Может быть, у него был пунктик насчет перезрелых примадонн? Не потому ли от него кто-то избавился? Жалко, что он мертв, но, дорогой, печаль лучше поберечь для чего-то более важного. Скажем, ларингит во время премьеры! Вот это действительно ужасно!

– Все зависит от того, что для тебя важнее, – сказал я, слегка потрясенный. – Я бы не назвал твое объяснение простым, но это, тем не менее, объяснение.

Она распахнула на мне рубашку и развязала свой широкий пояс. Жакет соскользнул вниз, и ее упругие высокие груди уперлись в мою грудь. Ее лицо было так близко, что все, что я мог сейчас видеть, были ее волосы, похожие на темное облако, и глаза, полные желания. Ее ногти впились в мою поясницу, и это было так неожиданно, что я вскрикнул. Ногти продолжали блуждать по моей пояснице, сцарапывая кое-где по пути куски кожи. В целях самообороны мои пальцы нырнули глубоко под ее атласное белье, и я вонзил ногти в ее упругую гладкую кожу. Она проворковала что-то, как во сне. Затем ее губы впились в мои, а ногти продолжали все быстрее и больнее перемещаться по моей разодранной коже. Я подумал, что если это были те дополнительные льготы, которые обещала Марго, то мне не мешало бы подумать о своей страховке от несчастного случая.

4

На следующее утро, ровно в пол-одиннадцатого, я пришел в контору Касплина. Его рыжая секретарша встретила меня весьма недоброжелательным взглядом.

– Мистера Касплина нет, – пробурчала она.

– Вышел, – согласился я. – Исчез!

Она мрачно уставилась на меня. Под ее глазами можно было разглядеть темные круги, и даже толстый слой губной помады не мог скрыть скорбное выражение ее рта.

– Очевидно, он ушел поздно ночью, Максин? – спросил я сочувственно.

– Убирайся! – рявкнула она.

– Максин, дорогая! – укоризненно сказал я. – Так-то вы заботитесь о репутации своей корпорации?

– Его не будет весь день, – злобно ответила она. – Хотите ждать – пожалуйста. Только не здесь. Идите к нему в кабинет, рано или поздно вы его увидите. Лично я видеть вас около себя больше не желаю.

– По-моему, я в здравом уме, – но согласился я с ее предложением. – Разве человек в здравом уме захочет видеть Касплина?

Ее тон стал почти умоляющим:

– Что вам от меня надо?

– От вас мне хотелось бы очень многого. От Касплина – всего-навсего чек. Он, случайно, не оставил его где-нибудь поблизости? Мы могли бы поискать его вместе.

– Ах, вот оно что! – ее глаза повеселели. – Я совершенно забыла. Он где-то здесь, в конверте.

Она порылась среди бумаг на столе, нашла конверт и вручила его мне. Я сунул его в карман и в благодарность предоставил ей возможность насладиться вблизи профилем Бойда. Никакой реакции! Видимо, у нее действительно были какие-то неприятности. Она машинально рисовала в блокноте какого-то сюрреалистического зверя – наполовину копытного, наполовину пушного. Старик Фрейд по этому рисунку, возможно, и смог бы разобраться, что творилось внутри этого непреклонного рыжеволосого идола, – мне это было явно не под силу. Она посмотрела да меня снизу вверх:

– Вы все еще здесь?

– Иду, – сказал я с сожалением. – Обидно, черт побери! Вместе мы могли бы сотворить великолепное музыкальное произведение! Вы бы увидели меня с дирижерской палочкой в руках! Когда вы еще увидите такого блистательного дирижера?

– Ради Бога! – презрительно воскликнула она. – Для дуэта со мной у вас не хватит выносливости. Слишком уж вы большой!

Пришлось уйти. По дороге я решил, что она права, но мне, все-таки, хотелось убедиться в этом на практике.

Я вернулся к себе в контору и в приемной наткнулся на официальный взгляд Фран Джордан.

– Если вы кого-то убили прошлой ночью, – не дожидаясь вопроса, выпалила она, – могу вас обрадовать – плата не замедлила себя ждать.

Я широко раскрыл рот и глаза.

– Чек на тысячу долларов. Подписан Марго Линн. Посыльный принес его рано утром. – Она наконец улыбнулась. – Если вы никого не убивали, то за что же вы заработали такую кучу денег?

– Мне не позволит сознаться в этом природная скромность, – самодовольно ответил я.

– Думаю, это все-таки убийство. – Фран снова стала серьезной. – Иначе бы в кабинете вас не ждал лейтенант.

– Лейтенант? Какой лейтенант? – пробормотал я.

Она пожала плечами.

– Кажется, Чейз. По-моему, он очень суровый человек.

– Как давно он там торчит?

– Минут пятнадцать. Я сказала ему, что понятия не имею, когда вы явитесь, но он даже не стал слушать. Сказал, что в любом случае дождется вас.

Пришлось поторопиться. Полицейские не любят ждать. Мне, в свою очередь, тоже не очень понравилось, что у меня в кабинете торчит полицейский.

– Доброе утро, лейтенант! – весело и громко заговорил я, еще не открыв дверь и наполовину. – Извините, что заставил вас ждать.