Эл Уилер (№8) - Жертва

— Если бы мне понадобился корсет, — сухо ответила Аннабел, — который мне, кстати, совсем не нужен, — я бы позволила надеть корсет от «Стеррайт» только на свой труп.

— О, подобная опасность вам не угрожает, — поспешил я успокоить ее, — вряд ли похоронное бюро включает этот предмет туалета в комплект одежды для покойников. А кстати, почему вы испытываете такое предубеждение против творений фирмы «Стеррайт»?

— Вы ничего не смыслите в дамских нарядах, лейтенант Уилер. Корсеты «Стеррайт» вышли из моды не меньше сотни лет назад. Современные пояса гораздо лучшего качества. Я думала, что эти уродцы уже сняты с продажи.

— Нужно почаще общаться со мной, милая девушка, — нравоучительно заметил я, — Вы бы тогда были в курсе самых последних сплетен. Сейчас, кстати, производят бюстгальтеры, которые сами умеют дышать. В них очень удобно отплясывать. Так что владелица такого бюстгальтера может преспокойно испустить дух, никто и не заметит.

— Лейтенант Уилер, вам необходимо приобрести такой бюстгальтер, — медовым голоском проговорила Аннабел. — Я была бы на седьмом небе от счастья, если бы вы испустили дух.

— Боже, до чего ж черствые люди вы с шерифом, — вздохнул я и печально покачал головой.

Она схватила со стола стальную линейку и запустила ею в меня. Я увернулся, втянул голову в плечи и быстро ретировался.

Я снова отправился к мистеру Лоуренсу Кулю. Судя по всему, он искренне был рад видеть меня.

— Ну, как продвигается ваше расследование? — жизнерадостно спросил он.

— Медленно, — ответил я. — Вчера вечером я побеседовал с мисс Брайт.

— Эдна очень милая девушка. И большая умница.

— Она давно у вас работает?

— Около шести месяцев. До этого она служила в такой же фирме в Лос-Анджелесе.

— Хорошие рекомендации?

— Отличные.

Я закурил.

— У вас работает парень по имени Джо Уильяме?

— Джо? А как же! А почему вы спрашиваете, лейтенант?

— Он хороший работник?

— Джо неплохой малый. Правда, он считает себя умнее, чем есть на самом деле. Так почему он вас заинтересовал, лейтенант?

— Эдна сказала мне, что Уильяме не смог найти Фарнхема. Она говорит, что сначала вы поручили это дело ему.

— Совершенно верно, — кивнул Куль. — Но Джо не сумел разыскать Фарнхема. Поэтому я и передал дело Эдне. Такое случается, лейтенант. Даже у Эдны иногда бывают неудачи.

— Понимаю, — сказал я. — Я бы хотел поговорить с Джо Уильямсом.

— Его сейчас нет, вернется он не раньше пяти часов.

— Печально. А не знаете, где я мог бы его найти?

Куль немного подумал:

— Вы знаете бар «Камилла»?

— Отлично, — с горечью отозвался я.

— Вы можете поймать его там около часу дня. Это любимая забегаловка наших сотрудников. Я могу пойти с вами, если хотите, и показать Уильямса.

— Я сам найду его. Во всяком случае, благодарю вас.

— Знаете, лейтенант, — налицо Куля возникла какая-то гримаса, означавшая, вероятно, улыбку, — я впервые имею дело с полицейским расследованием. Очень увлекательно!

— Хотел бы и я сказать то же самое!

Без четверти час я был у «Камилла». Я узнал вчерашнего бармена, а он узнал меня.

— Шотландского и немного содовой? — поинтересовался он. — И кроме того, кока-колу, так?

— Нет, приятель, ты ошибся. Виски с содовой и немного информации. Я ищу парня по имени Джо Уильяме. Знаешь его?

— Конечно, — кивнул он. — Заглядывает сюда каждый день. Вы слишком рано пришли.

— Дай знать, когда он появится.

— Для такого щедрого джентльмена все, что угодно, — ухмыльнулся бармен. — Я все еще храню вчерашний пятицентовик.

— Получишь еще один, если укажешь парня, который меня интересует, — пообещал я.

Я выдул примерно полпорции, когда почувствовал, что кто-то сел рядом со мной.

— Хочу вас поблагодарить, лейтенант.

Я повернул голову.

— За что, Вине?

— — Вы не сказали Эдне, что я бывший каторжник. Я вам очень благодарен.

— Значит, она ничего не знает?

— Ничего, лейтенант. Я вышел из Сан-Квентина шесть месяцев назад. Я пробыл там больше трех лет и дал себе слово, что в последний раз оказался за решеткой. Сейчас у меня есть работа, и все идет неплохо.

Мы скоро поженимся.

— Поздравляю, — сказал я.

Его губы скривились в улыбке.

— Я знаю, что вы думаете сейчас, лейтенант. Я разговариваю так же, как все бывшие каторжники разговаривают с копами. Но я говорю сущую правду. Вы вчера оказали мне большую услугу, лейтенант, а я умею ценить хорошее отношение.

— Давай не будем портить наше виски слезами, — буркнул я. — А на тебе отличный костюм, Вине. Значит, твоя работа хорошо оплачивается?

— Да, я коммивояжер. Если бы я знал, что можно так легко заработать деньги честным путем, то никогда не стал бы грабить этот банк.

— И что же ты продаешь?

— Страховки.

— Я все понял, — сказал я быстро.

Вине улыбнулся:

— Я еще не успел объехать всех знакомых копов и застраховать их.

Он встал.

— Еще раз благодарю, лейтенант.

— На кого ты работаешь?

— На Объединенную страховую компанию. Отличная фирма.

С этими словами Вине вышел из бара.

— Да, я слышал, — медленно проговорил я, глядя ему вслед.

Я допил виски и заказал еще одну порцию. Через пять минут ко мне наклонился бармен и заговорщически прошептал:

— Пришел Джо Уильяме. Вон тот парень, за тем концом стойки.

— Благодарю, — сказал я. — Можешь присоединить сдачу к тому пятицентовику, глядишь, не пройдет и года, как ты справишь с моих чаевых белый «кадиллак».

— Постараюсь дожить до этого дня, — сказал он, натренированным жестом смахивая сдачу себе в карман.

Я перебрался поближе к Уильямсу. Видно было, что этот парень способен постоять за себя. Рост более шести футов, широченные плечи, костюм слегка помят, шляпа сдвинута на затылок, открывая копну соломенных волос.

Я представился. Он пожал плечами и улыбнулся:

— И что она от меня хочет? Чтобы я женился на ней?

— Я собираюсь поговорить с вами о мужчине, а не о женщине.

— Ни за что на свете не женюсь на мужчине, лейтенант! — сказал он серьезно. — Знаете, могут пойти всякие разговоры.

— Я бы громко рассмеялся, — вздохнул я, — но боюсь, от хохота у меня выпадут все зубы.

Он допил виски и посмотрел на меня:

— Что же, мне следует пригласить адвоката для нашей беседы?

— Не думаю, чтобы в этом была необходимость.

Я просто задам вам несколько вопросов. Пару дней тому назад один парень, по имени Генри Фарнхем, был сбит машиной…

— Я помню это имя, — кивнул Уильяме. — «Сбил и удрал», так?

— Правильно.

— Безобразие, — вздохнул он. — Выпьете, лейтенант?

Я не стал отказываться, и он кивнул бармену.

— Что, по-вашему, я должен знать о Генри Фарнхеме?

— Вы разыскивали его для фирмы «Лоуренс Куль и К°». И не нашли. А вот Эдна Брайт нашла. Мисс Брайт утверждает, что это оказалось совсем не трудно, и она удивлена, почему вы потерпели неудачу. Я очень любопытный коп, так что не стоит делать из моих вопросов далеко идущих выводов. Мне всего лишь захотелось узнать, почему вы его не нашли.

Бармен поставил перед нами стаканы. Уильяме задумчиво повертел стакан.

— Наверное, я действительно выгляжу довольно глупо.

Можете назвать это несчастливым стечением обстоятельств, лейтенант, но в тот день я оставил свой автомобиль в мастерской. Так что пришлось бродить по городу пешком. День выдался чертовски жарким. У меня имелось шесть адресов разных Фарнхемов. Я заглянул по трем первым адресам, но впустую. К тому времени город стал похож на огромную пустыню, а я на измученного верблюда. Словом, я плюнул на это дело, и по оставшимся трем адресам не пошел.

— А что же вы сделали вместо этого?

— Я послал их к черту и нырнул в ближайший бар, — улыбнулся Уильяме. — И весь вечер плескался в волнах виски. Тот вечер я помню довольно смутно.

— Понимаю. — Я отхлебнул виски.

— Если вы расскажете Кулю, я, разумеется, буду все отрицать, — добавил он. — На следующее утро я объявил ему, что нужного Фарнхема в Пайн-Сити нет. Но миляга Куль не поверил мне и отправил на розыски Эдну. Конец этой истории вы знаете.

— Плохо дело.

— Да, Лоуренсу все это не очень понравится. По правде говоря, у нас с ним произошла небольшая перепалка.

— Судя по всему, вы не очень высокого мнения о своем патроне, — заметил я.

Уильяме опорожнил свой стакан, и бармен тут же наполнил его снова.

— Лоуренс Куль — ублюдок, — равнодушно отозвался Уильяме. — Лишь один раз в жизни я наблюдал, что он ведет себя как настоящий мужчина. Как-то вечером он гонялся по конторе за Эдной. Он никчемный работник и поэтому таковыми считает всех остальных. — В его голосе я уловил горечь. — Поработайте с ним столько, сколько я, и вы будете испытывать к нему такие же чувства.

— Трудно устроиться в вашу фирму? — поинтересовался я.

— Не могу вам ничего сказать на этот счет. До того, как я поступил к Кулю, у меня было собственное дело.

Своя контора и все такое. Беда только, что в один прекрасный день я прогорел.

— Чем же вы занимались?

— Частным сыском. Дело в том, что я забыл золотое правило: никогда не мешать работу с удовольствием. У меня была одна клиентка, блондинка. Она хотела получить развод и наняла меня следить за своим мужем. Но она была так хороша, что я предпочел сначала заняться ею, а уж потом ее благоверным. — Он вздохнул. — И это стало роковой ошибкой. Оказывается, муж нанял другого сыщика следить за мной.

— Да, причина для краха довольно интересная, хотя и не особенно похвальная.

— У меня отобрали лицензию, — продолжал Уильяме. — К тому времени я задолжал пару тысяч. Следовало где-то раздобыть деньги. В газете я прочел объявление Куля о том, что ему требуется агент. Вот я и подрядился на эту работенку.

— И вы до сих пор путаетесь со своей бывшей клиенткой блондинкой?

— К сожалению, нет. Сразу после развода она вышла замуж за детектива, который работал на ее мужа. Он слишком долго следил за ней, чтобы остаться равнодушным к ее чарам… Но, собственно, что вас интересует, лейтенант? Почему вы считаете таким важным обстоятельством то, что я не нашел Фарнхема?

— Может, это ничего и не значит, — отозвался я. — Видите ли, нам неизвестно, кто был за рулем машины, сбившей Фарнхема. Но нам отлично известно, что его жена должна получить страховку в размере пятидесяти тысяч долларов.

Уильяме присвистнул.

— Круглая сумма. Вы думаете, что за рулем находилась его жена?

— Нет. — Я качнул головой. — У нее железное алиби. Сейчас мы пытаемся выяснить, кто еще мог сыграть эту роль.

— Не стоит сверлить меня взглядом, — улыбнулся Уильяме. — После той истории с разводом я никогда не доверился бы даме, пусть даже речь шла бы о пятидесяти центах, не говоря уж о пятидесяти тысячах долларов.

— Понимаю, — кивнул я.

Я допил виски, Уильяме также опорожнил свой стакан. За последующие две порции я заплатил сам, чтобы меня не занесли в списки должников.

— Что вас еще интересует? — спросил он.

— — Мисс Брайт, — хмыкнул я.

— Отличная девушка! — В его голосе я снова уловил горечь.

— Хорошая работница?

— Превосходная. Настоящая разведчица. Иногда мне кажется, что под слоем косметики скрывается представительница краснокожих. К сожалению, и у нее иногда случаются неудачи.

— По-моему, нет такого человека, который бы всегда выигрывал, — возразил я.

— Разумеется, — кивнул он. — Среди людей, которых мы разыскиваем, иногда попадаются дьявольские ловкачи. Они без конца меняют имена, профессии. Всячески заметают следы. Особенно трудно отыскать человека, когда речь идет о крупной сумме. Вот почему я думаю, что Эдна не такой уж хороший работник, как считает Куль.

— То есть?

— Когда речь идет о каком-нибудь крупном должнике, у которого имеются денежки, то эта симпатичная скаутша обычно шлепается в лужу своей очаровательной попкой. Ей никогда не удается поймать крупную рыбу.

Но если речь идет о жалком создании, сбежавшем с пятьюдесятью долларами, Эдна достанет его даже из могилы. Мне, конечно, не чуждо некоторое предубеждение… Как вы думаете, лейтенант?

— Возможно, — сказал я. — Во всяком случае, благодарю вас за информацию, Уильяме.

— Просто — Джо.

— Хорошо, Джо.

— Выпьем еще, лейтенант?

— Не сейчас. Мне нужно проконсультироваться с одним парнем по поводу корсета.

— Лично я предпочитаю саронг, лейтенант. Он не натирает.

Глава 4

Послеполуденное солнце разлеглось на полу причудливыми узорами, не обращая внимания на преграду в виде спущенных венецианских штор.

Калвин Корниш, «король корсетов», слегка постукивая аккуратно наманикюренными пальцами по письменному столу, выжидательно смотрел на меня.

— Конечно, я знаю Еву Фарнхем, — сказал он. — Она ведет мои дела в рекламном агентстве.

— А вы знали ее мужа?

— Я встречался с ним лишь однажды. Это было ужасно.

— В каком смысле?

— Он был пьян. Не навеселе, а именно пьян. Он был отвратителен.

— Отвратителен?

Правая рука Корниша начала резче отбивать такт на письменном столе.

— Это имеет какое-нибудь значение, лейтенант?

— Может быть.

— Хорошо, — сказал он с раздражением. — Он бросил мне фантастическое обвинение, будто у меня с его женой существует некая связь.

— А она имела место?

Корниш слегка побледнел.

— Я не потерплю подобных вопросов даже от офицера полиции.

— Дело ваше.

— Я не вижу никакого смысла в нашей дальнейшей беседе, — процедил он. — Фарнхем погиб в результате несчастного случая. Не так ли?

— Именно это я сейчас и пытаюсь выяснить. Был ли это действительно несчастный случай?

Он тупо уставился на меня:

— Во всех газетах писали, что это несчастный случай.

— А ведь это вполне может оказаться убийством, — нравоучительно заметил я. — Красивая жена и страховка в пятьдесят тысяч долларов. Вот вам два великолепных мотива для убийства.

— Бог мой. — Корниш все еще не мог отвести от меня взгляда. — Не может быть. Вы же не думаете, что Ева могла сделать что-либо подобное? Это… это невероятно!

Я сделал пятисекундную паузу и оглядел кабинет.

— Где вы были в тот вечер, когда был убит Фарнхем? — спросил я безразлично.

— Дайте подумать, — пробормотал он. — Это было три дня назад. Утром я отправился на фабрику… Вернулся в контору около трех часов. Ушел оттуда без чего-то четыре. У меня выдался тяжелый день, и я очень устал. По дороге домой я пропустил пару стаканов.

— В котором часу вы пришли домой?

— Около шести, может быть, чуть раньше.

— С кем вы пили?

— Я был один.

— Значит, у вас нет алиби, — вздохнул я.

Корниш рассвирепел:

— Алиби! Ну, знаете ли, этот бред переходит все границы! У нас с миссис Фарнхем просто деловое знакомство, и больше ничего. Я отказываюсь слушать ваши грязные инсинуации. Если вы хотите выяснить еще что-нибудь, прошу вас обратиться к моим адвокатам.

Я поднял брови.

— Вы хотите сказать, что они являются адвокатами и миссис Фарнхем?

— Убирайтесь вон! — Корниш едва не задохнулся от злости.

Открыв дверь, я оглянулся и вежливо поинтересовался:

— Как ваш бизнес?

Корниш в изумлении взглянул на меня.

— Бизнес? — механически повторил он.

— Поговаривают, будто корсеты Стеррайт вышли из моды. Это правда?

— Это лишь временное падение спроса, — быстро ответил он. — Поскольку новые модели заполнили рынок, мы… — Он вдруг осекся и побагровел. — Очень умно, лейтенант. Видимо, это дает вам мотив или что-то в этом роде?

— Может быть, — доброжелательно согласился я. — Я все выясню и своевременно сообщу вам о результатах. До свидания, мистер Корниш. Как там говорится в вашей рекламе?

«БУДЕТ ВСЕ ОЛ-РАЙТ,

КОЛЬ НАДЕЛ КОРСЕТ СТЕРРАЙТ!»

Так, кажется?..

Полдень я целиком посвятил посещению различных учреждений. Следующим в моем списке значилась Объединенная страховая компания. У Ли Мосса был очень уютный кабинет, правда, до апартаментов Корниша ему было все же далеко. С порога чувствовалось, что ты в кабинете босса.

— Садитесь, — пробурчал он. — Я как раз спрашивал себя, когда же, наконец, услышу что-нибудь о вас.

— Я все время в бегах, — вздохнул я. — А скакуну некогда пощипать травку.

Он недовольно пожал плечами:

— Подобные остроты я ежедневно слышу по телевизору. Лучше расскажите, что вам удалось выяснить.

— Пока немного, — признался я. — Хочу попросить вас уточнить некоторые сведения.

— Какие именно?

— У вас работает страховой агент по имени Вине Мэлоун. Мне хотелось бы узнать, сколько сделок он заключил и сколько при этом заработал, скажем, за последние шесть месяцев.

— Вы это узнаете через две минуты, — ответил Мосс и снял телефонную трубку.

Я закурил. Через пару минут Мосс положил трубку и взглянул на меня с некоторым интересом:

— Он получает пятьдесят долларов в неделю — это минимум заработной платы, остальной доход должен пополняться за счет комиссионных. Но Мэлоун не заключил еще ни одной сделки.

— Сколько времени он работает у вас?

— Семь недель. Правда, в первые недели у агентов сделок не бывает. Это, так сказать, вступительный период. У Мэлоуна он несколько затянулся. Вероятно, к настоящему времени он начал уже голодать.

— Не думаю, — возразил я.

— По словам старшего агента, дела у парня идут неважно. Беда в том, что Мэлоун не уверен в себе.

— Думаю, он был вполне уверен в себе, когда четыре года назад собирался обчистить банк.

Наступило молчание, я терпеливо ждал.

— Что вы сказали? — прохрипел наконец Мосс.

— Разве вы не знали, что Мэлоун — бывший преступник? — небрежно спросил я.

— Ни черта я не знал! — прорычал он. — И старший агент тоже ничего не знает. Вероятно, Мэлоун наврал ему с три короба, а этот раззява не удосужился проверить. Одно я могу сказать совершенно точно, — добавил Мосс мрачно, — завтра же этот малый начнет искать другую работу.

— Я бы на вашем месте не спешил его увольнять, — сказал я. — По крайней мере, некоторое время.

— Почему?

— Преступники, недавно освободившиеся из заключения, обычно предпочитают укрыться за какой-нибудь официальной вывеской. Им нужно иметь какой-то честный заработок на случай, если вдруг копы заинтересуются, из каких источников они расплачиваются со своими бакалейщиками. Я полагаю, Мэлоун использует вашу компанию в качестве такой вывески. Поэтому он ни в коем случае не причинит вашей компании вреда, как материального, так и морального.

— Вы думаете, что парень связан с делом Фарнхема? — В обычно флегматичном тоне Мосса послышались нотки возбуждения.

— Может быть. Но пока ничего определенного сказать не могу.

Мосс похлопал по своему объемистому брюху.

— Я говорил вам, что у меня было какое-то предчувствие! Вот как раз именно здесь. — Он еще раз хлопнул себя по животу. — Мой живот меня никогда не обманывает.

Даже со своего места я видел, что брюхо слишком велико для непогрешимого создания. О чем не преминул сообщить Моссу.

Он сердито посмотрел на меня:

— Повторяю, остроты я предпочитаю выслушивать вечерами, сидя перед телевизором.

Не желая нарушать его привычки, я попрощался и двинулся в следующее учреждение, где хозяйничал шериф Лейверс.

— Что случилось, лейтенант? — спросила Аннабел, когда я остановился около ее стола и задумчиво уставился на пепельные волосы секретарши. — Землетрясение?

— А?

Она посмотрела на часы:

— Сейчас 4.30. Должно быть, что-то стряслось, раз вы так задержались на работе.

— Я вот все думаю, — протянул я, — девушка, подобная вам, непременно должна завершить свое образование в моем обществе. Я согласен стать вашим ментором.

— У меня нет никакого желания стать чемпионкой ринга. Вы, вероятно, полагаете, что такой девушке, как я, необходимо заниматься кетчем? Воображаю, как вы станете язвить, когда какая-нибудь шлюха шмякнет меня об пол.

— Радость моя, иногда мне кажется, что у вас создалось совершенно превратное мнение обо мне, — вздохнул я. — Я имел в виду свой проигрыватель. Вы ведь еще не слышали его звучания?

— Эта штука установлена в вашей квартире?

— Конечно.

— Тогда я никогда ее не услышу. Мне прекрасно известно, зачем вам понадобился проигрыватель — когда девушки начинают кричать, вы просто прибавляете громкость. — Аннабел качнула головой. — Нет, благодарю, лейтенант. Я ничего не имею против риска, но только если располагаю с противником равными шансами. А в данном случае перевес в вашу пользу. Тем более я страшно не люблю шума.

— Так как насчет сегодняшнего вечера?

— Пожалуй, мне следует уравнять шансы. Я оставлю открытой входную дверь и запасусь парой гусеничных тракторов для защиты. К тому же у меня назначено на сегодня свидание. Он офицер, джентльмен и не любит шума. Благодарю вас. — Аннабел одарила меня обольстительной улыбкой.

— О, терпеть не могу быть третьим. Между прочим, у меня замечательная коллекция…

— Коллекция дамских трофеев? Могу вас уверить, что не имею желания пополнять вашу коллекцию.

Признав себя побежденным, я поплелся в кабинет шефа…

Я долго ждал, что он поздравит меня с тем, что я так поздно задержался сегодня на работе. Но, увы, поздравлений не последовало. Шериф лишь мельком взглянул на меня. Я решил, что его надо немного подтолкнуть к изъявлению чувств.

— У меня сегодня большой день, сэр, — небрежно сообщил я. — И я все еще занят, все еще на работе.

— Заняты оскорблением людей?

— И кого именно я оскорбил?

— К примеру, джентльмена по фамилии Корниш, — отозвался Лейверс. — Он звонил мне сегодня. Мне пришлось выслушать, что собираются сделать его адвокаты с вами, а заодно и со мной. Уилер, почему бы вам для разнообразия не вести себя повежливее?

— Я ведь коп, шериф, — возмутился я, — а не девица на выданье!

— Ну, ладно, — безнадежно махнул рукой Лейверс. — Что нового по делу Фарнхема? Убит он или нет?

— Я не знаю.

— Что значит — «не знаю»?

— Я начинаю думать, что он был убит. Но у меня нет никаких доказательств.

— Ну так найдите «их!

— Хорошо, сэр, — послушно ответил я. — Этим я как раз сейчас и занимаюсь. Между прочим, вы заметили, который час?

— Какое это имеет отношение к делу Фарнхема? — фыркнул он.

— Неопровержимое доказательство моего усердия.

Мне бы хотелось получить от вас на несколько дней Полника и еще кого-нибудь.

— Зачем?

— Установить слежку за Эдной Брайт и Мэлоуном.

— Хорошо. — буркнул шериф. — На этот раз поверю, что вы и впрямь заняты делом. Что еще?

— Ничего, сэр. Могу я дать задание Полнику уже завтра утром?

— Валяйте. Вы что, хотите установить за этой парочкой круглосуточную слежку?

— Скорее только днем. Мне интересно, каким образом Эдна выбивает деньги из должников, а Вине продает свои страховки.

— А вы, оказывается, хитрый малый, Уилер, — усмехнулся шериф. — На всякий случай подыскиваете себе другую работенку, если вылетите вдруг из полиции? Так?

— Видите ли, сэр, я считаю, что мы с вами связаны самыми крепкими узами, и я буду работать на вас до тех пор, пока кто-нибудь из нас не развалится на части. Правда, этого осталось недолго ждать, ибо вы трещите по всем швам.

Я выскочил из его кабинета, не дожидаясь, пока шериф позаботится о том, чтобы придать ускорение моей персоне.

— Куда вы торопитесь, лейтенант? — сладко улыбнулась Аннабел. — Завести одну из ваших замечательных пластинок?

— Значит, офицер? — спросил я. — И кто же он?

Полицейский? Вояка? Моряк? Капитан буксирной баржи?

— Он офицер военно-воздушных сил. Летчик. Видели бы вы его медали!

— Но помните, милая моя: в случае чего вы не сможете выскочить на всем ходу из самолета и убежать.

Я вышел на улицу. Уже стемнело, и я поспешил в ближайший бар, где можно было бы укрыться от промозглой сырости, опустившейся вместе с темнотой.

После пары стаканчиков я решил, что, поскольку ничего лучшего не намечается, можно продолжить расследование.

Через полчаса я нажал кнопку звонка в квартире миссис Фарнхем. Ждать пришлось недолго. При виде меня приветливая улыбка тотчас исчезла с лица хозяйки.

— Что мне нравится в работе полицейского, — сообщил я, — так это то, что ты всегда и всюду желанный гость. Помните песенку:

Принес я бляху с собою в гости,

Никто за стол меня сесть не просит.

Да, жизнь лейтенанта полиции не сахар. Одиночество и уныние окружают стража порядка. Этим вечером я ощутил это особенно остро.

— Почему бы вам не войти, лейтенант? — сухо осведомилась миссис Фарнхем. — Пока я не разрыдалась от жалости?

Я проследовал за ней в гостиную. Хозяйка была в костюме из ярко-красного шелка, состоявшего из длинного жакета и обтягивающих коротких брючек. В наибольшей степени брючки обтягивали именно те части, которые большая часть женского населения стыдливо драпирует замысловатыми складками.

— Я вижу, траур уже кончился? — спросил я.

— Вы имеете в виду вдовью вуаль, лейтенант? — Она слегка приподняла брови. — Траур по Генри?

— А разве вашего мужа звали Хэнк?

— Зачем вы пришли, лейтенант? Задать мне еще несколько вопросов? Или наговорить кучу дерзостей? Или то и другое вместе?

— Вы можете рассказать мне об Эдне Брайт? — спросил я. — Например, о ее визите к вам. Как она представилась? Как агент по сбору долгов?

— Нет, об этом она сказала не сразу. Очевидно, у людей ее профессии не принято с ходу выкладывать цель своего визита. Сначала мисс Брайт попыталась выспросить, где можно найти Генри. Я рекомендовала ей обратиться в ближайший бар. Когда она поняла, как я отношусь к Генри, то выложила всю правду.

— И вас это нисколько не встревожило?

— А почему это должно было меня встревожить? — Она пожала плечами. — Генри, наверное, задолжал половине населения Соединенных Штатов. Но, признаться, эта особа немного вывела меня из себя. Я никогда не любила блондинок, вероятно потому, что Генри часто пользовался их услугами.

— А она не предлагала вам сбить его автомобилем, а потом поделить страховку?

— Нет. Но если бы она предложила что-то в этом духе, то я наверняка согласилась бы. Генри мне порядком надоел, думаю, вы уже смогли в этом убедиться.

— Похоже, я кое-что начинаю понимать, — протянул я. — Так вы по-прежнему считаете, что это был самый обычный несчастный случай?

— Насколько мне известно, так считают все, за исключением вас, лейтенант. Ради Генри не стоило себя утруждать. Слишком ничтожная личность.

— Но он был застрахован на крупную сумму.

Она устало вздохнула:

— Вы опять о том же. Я вижу, мы вернулись на круги своя, лейтенант. Это что, новая техника допроса, применяемая нашей полицией? Вы начинаете со лжи и повторяете ее до тех пор, пока человек, наконец, не уступит и не согласится принять ложь за правду. Я должна и дальше слушать ваши разглагольствования?

— Похоже, работа в рекламном бюро не пропала для вас даром, — сказал я с восхищением. — Вы с блеском обрисовали нашу популярнейшую телепередачу.

— Если вы уже исчерпали свой запас оскорблений, то позволю напомнить — дверь за вашей спиной.

— А я думал, вы предложите мне выпить.

— Чтобы вы остались и придумали еще десяток оскорблений? Вы потеряли рассудок, лейтенант?

— Да, и, похоже, свою квалификацию тоже, — с готовностью согласился я и направился к двери.

— Лейтенант!

— Да?

— Страховая компания задерживает выплату премии.

Вы, случайно, не имеете к этому отношения?

— Может быть, у них есть какие-то идеи на этот счет, — улыбнулся я. — А вы смогли бы их сформулировать?

— Не сомневаюсь, что это ваших рук дело. И вообще, лейтенант, вы мне очень не нравитесь.

— А вот вы могли бы мне понравиться. Предложите мне выпить, и я потеряю голову.

— Вы и так вполне безумны, — едко заметила миссис Фарнхем. — И пожалуйста, когда будете выходить, не хлопайте дверью, подобные выходки не лучшим образом сказываются на репутации леди.

— Вы ошибаетесь, дражайшая леди, — возразил я, открывая дверь. — Скорее уж странная смерть супруга способна подпортить репутацию безутешной вдовы.

Глава 5

Лоуренс Куль жил на Гренвильских холмах в доме с четырьмя ванными комнатами и гаражом на три машины. Я надеялся, что Куль поведает что-нибудь интересное о своих агентах.

Я припарковал машину, подошел к входной двери, нажал кнопку звонка и стал ждать. В этот вечер я чувствовал себя отвратительно. Аннабел развлекается со своим дружком-летчиком, а одинокая вдовушка предпочла одиночество моему обществу. Словом, жизнь моя складывалась не лучшим образом.

Мое существование представлялось мне огромной бесплодной пустыней с разбросанными тут и там колючими кактусами.

Дверь широко распахнулась, и я внезапно очутился в самом центре волшебного оазиса. Я усиленно заморгал, дабы убедиться, что это не мираж. Но это был не мираж.

Рыжеволосая особа по-прежнему стояла в дверях.

Она была высокая и стройная, но отнюдь не тощая, какими бывают современные пигалицы. Глаз радовали приятные округлости. Ее платье начиналось примерно на шесть дюймов выше колен.

Зеленые глаза, пухлые, чувственные губы. У нее был скучающий вид, вернее, скучающий вид у нее был только до тех пор, пока она не открыла мне дверь.

— Да? — спросила она чуть испуганно и в то же время с интересом.

— Я лейтенант Уилер из окружного управления полиции. Я хотел бы видеть мистера Куля.

— Я миссис Куль, — сообщила рыжеволосая красотка. — Прошу вас, входите, лейтенант.

Я проследовал за ней в просторный холл и нырнул под арку. Три ступеньки вели в огромную гостиную.