Глава 10

Они выглянули на террасу, потом снова быстро отвернулись, словно кто-то уличил их в недостаточной воспитанности. Затем все внимательно посмотрели друг друга и убедились, что на их здоровых упругих телах нет кровавых пятен и ужасных черных пулевых отверстий.

Зельда заговорила первой.

— Спасибо, Рик, дорогой, — нежно проворковала она. — Я всегда помнила, что нахожусь в безопасности, пока ты здесь.

— Думаю, он просто истинный геройский прохиндей, — произнес Броган агрессивно-веселым тоном.

— Это не его вина — все произошло так быстро. — Куртни выглядел ошеломленным. — Черт возьми, я всегда гордился своей мгновенной реакцией, но, когда Перес схватил мисс Фарсон, я просто растерялся.

— Холман — суперубийца, — любезно поддержал его фон Альсбург. — Вы будете знаменитым.

— Предпочел бы выпить, — честно признался я и уловил насмешливый блеск в глазах Брогана, по ошибке принявшего чистую правду за браваду показной скромности.

— Кто-то просит выпить? — Задыхающийся голос прозвучал ниоткуда.

Мгновение спустя взъерошенная голова Джен Келли появилась из-за стойки.

— Я еще ничего не успела сообразить, как начался этот ураган, — заявила она, осматривая себя, — я насквозь мокрая и к тому же пропахла коньяком. — Она медленно поднялась и, бросив взгляд на террасу, застыла. — Бедный Рик. — На ее лице появилось неземное сострадание, когда она быстро взглянула на меня. — У вас не было выбора, не так ли?

— Я умею ненавидеть, и в этом моя беда, — честно признался я. — Чертовски хорошо умею, даже сам не знаю всей силы своей ненависти.

Я перехватил быстрый взгляд, которым обменялись фон Альсбург и Куртни, и вспомнил, как Рамон смачно сплюнул, когда упомянул имя Зельды. Как раз тогда у меня возникло внезапное желание подойти и плюнуть в обе эти продажные глупые физиономии лишь для того, чтобы увидеть, как они отреагируют. Осторожное подергивание за руку привлекло мое внимание к бокалу на стойке бара.

— Вы это хотели, так? — Джен дернула плечами, и земля снова качнулась, но теперь это уже не казалось смешным.

— Благодарю, — воскликнул я, — займусь этим позже. Прежде мне нужно сделать еще кое-что.

— Вызвать полицию? — спросил Куртни.

— Черт с ней, нет, — прорычал я, — пока нет. Есть вещи, которые следует сделать раньше.

— О! — На его лице появилось вежливое удивление, свойственное лицам английских мальчишек, когда они сталкиваются с особенно тошнотворным напором цивилизованных манер. — Простите! — Его голос стал холодным и отрешенным.

Я поднялся по лестнице и прошел в комнату Джен Келли. Валеро не произнес ни слова, пока я развязывал ему руки и ноги, но я чувствовал, что глаза, следящие за мной, полны незаданных вопросов. Получив свободу, он встал на ноги и осторожно потер запястья рук.

— Где генерал? — спросил он спокойно.

— Он мертв.., я убил его.

Шрам на его шее медленно запульсировал, как нечто живое. Его плечи обвисли, он устало шагнул к кровати и тяжело сел:

— Была причина?

— Уже в конце, — ответил я. — Он собирался убить Зельду Роксан. Я предупреждал его, что буду стрелять, если он не бросит пистолет, но это не подействовало.

— Тогда у вас была причина на это, — воскликнул он категорично.

— Вы умеете ненавидеть, Валеро? — Я озадачил его своим вопросом.

На мгновение он показался удивленным, затем задумался.

— Думаю, да, — произнес он наконец.

— Я — король ненавистников. Его синевато-серые глаза изучали меня с невозмутимым любопытством.

— Ваши руки замазаны чужой кровью, — резко проговорил он. — Вы не смеете рассчитывать, что я смогу отмыть их.

— Совсем не хочу этого, — честно признался я. — Просто рассчитывал, по какой-то причине, в которой не совсем уверен, что вы поймете то, что я сказал насчет ненависти.

Он тонко улыбнулся:

— Когда мне было восемь лет", военные пришли в нашу деревню, разыскивая революционеров. Был очень жаркий день, поэтому они не стали искать слишком далеко. Они взяли первых шесть человек, которые работали в поле, и повесили всех на перечном дереве. Мой отец, который не понял бы, что такое революционер, даже если бы сам Хосе Перес объяснил ему, был четвертым, кого они нашли в то утро. Я очень хорошо понимаю ненависть, senor, и еще одно, что идет с ней рука об руку, — чувство вины.

Я протянул ему сигарету и зажег ее, он коротко кивнул.

— Вы чувствуете вину, senor? — спросил он лениво, выпустив тонкую струю голубого дыма.

— Наверное, да.

— Как бы вы ни старались, вы не сможете, как это у вас говорят, отбросить это?

— Перенести, — пояснил я, — и вы правы. Я ненавидел Рамона Переса за то, что он сделал мне два года назад. В эту ночь у меня появилась возможность взять реванш. Ничего грубого, вы понимаете, полковник. Для такого человека, как генерал, это было бы коварно. Рафинированная жестокость, чтобы соответствовать особому положению его личности.

— Значение слов мне не понятно, но общий смысл... — Он красноречиво пожал плечами.

— У меня были намерения раздавить его, разорвать на кусочки, — быстро продолжил я, боясь остановиться, если окажется, что он не понимает того, что мне было ужасно важно втолковать ему. — Презрение должно было смениться сомнением, высокомерие — страхом. И когда он созрел бы для этого, я ввел бы ему в вену ужас, в постоянно увеличивающейся дозе, пока ничего не осталось бы от человека, который когда-то имел такой важный вид! В шести футах от земли! Затем наступил бы мой окончательный миг триумфа, когда я показал бы ему, что сделал и как это было достигнуто умелым использованием его собственного оружия — лжи и надувательства. Но когда этот миг наступил, это было только несчастье. Вы понимаете меня, Валеро? — взволнованно спросил я, схватив его за отвороты пиджака и неистово тряся. — Вы не можете объяснить тому, кто был когда-то человеком, что происходит с человеком! Это моя вина — мой реванш был совершенно полным. Вы можете это понять?

Он стряхнул мои руки со своего пиджака с небрежным безразличием, затем слабо улыбнулся мне прямо в лицо:

— Скажите мне, senor, как вы расправились с генералом?

В какой-то миг мне захотелось ударить его, затем гнев прошел и осталась только опустошенность.

— Вы очень практичный человек, полковник Валеро, — слабо ухмыльнулся я в ответ. — Я обвинил его в убийстве, которое он не совершал, и убедил целую группу людей в его несомненной виновности, хотя сам был уверен в обратном. Я рассказал ему о неизбежности суда над ним и о том, что его признают виновным и казнят в газовой камере, и превратил все в нечто такое явное и определенное, что он согласился с этим полностью и целиком и... — Я увидел насмешливый блеск в холодных серых глазах Валеро, когда он рассматривал меня с вежливым терпением. — Ну и черт с этим!

— Сколько человек вы убили за свою жизнь, senor? — просто спросил Валеро.

— Рамон Перес был вторым.

— В этом вся беда, senor. Для вас это все еще очень свежее испытание.

— А сколько человек убили вы, полковник? — зарычал я на него.

Его лицо потемнело, когда он резким движением поднялся с кровати.

— Не беспокойтесь о мужчинах, senor, — мягко произнес он, — спросите меня о женщинах, но не теперь.

Мы молча вышли из комнаты и пошли по коридору. Когда мы достигли последней ступеньки, я спросил:

— Что вы будете делать теперь?

— Это хороший вопрос, senor. — Он слабо улыбнулся. — Одно уж совершенно точно — я не вернусь в свою страну. Моя обязанность была охранять генерала, вы понимаете.

— Понимаю, — ответил я. — Почему бы вам не остаться в нашей стране? Почти уверен, что это можно устроить.

— Это было бы прекрасно, — сказал он решительно. — Но что я должен делать?

— Работать со мной, может быть! — автоматически воскликнул я, а затем подумал и решил, что это хорошая мысль.

— Что я должен буду делать, senor? — Насмешливый блеск снова появился в холодной серости его глаз. — Ненавидеть людей?

— И это тоже, — ответил я, — только немного. Валеро закинул назад голову и разразился смехом, пока я стоял и смотрел на него, разинув рот. Затем его рука больно сжала мое плечо.

— Вы очень практичный человек, senor. Иногда необходимо немного ненавидеть. Считаю, мне будет приятно работать с вами.

— Мы подумаем, как это осуществить, полковник, — добавил я, чувствуя чертовскую уверенность, что это можно устроить. На минуту я представил сумасшедшую сцену, как Валеро врывается в комнату Нины Фарсон в Акапулько в ту ночь, а затем увидел, что из этого могло выйти, будь они еще там — в Акапулько.

— Тело генерала на террасе, — резко проговорил я.

— Вы хотите, чтобы его убрали, senor? — поинтересовался он безразлично.

— Да, конечно, я считаю, что вы, возможно, захотите...

— Человек мертв, senor, а то, что осталось, это только мусор.

Он вошел в гостиную мягкой походкой, пока я стоял еще несколько секунд в раздумье, почесывая голову. Основное различие между мной и Валеро, подумал я, заключалось в том, что у него не было сантиментов, а у меня были, и если бы я не понимал этого, я превратился бы в неотесанное бревно, прежде чем сам узнал бы об этом.

Я прошел в библиотеку и нашел там Зельду, сидящую во главе стола с ручкой и какими-то бумагами.

— Могу я позвонить?

— Конечно, Рик, дорогой, — проворковала она с сияющей улыбкой. — Я занимаюсь делом, которое очень люблю, — подписываю замечательно крупненькие чеки. Видишь? — Она счастливо помахала одним в воздухе. — Этот — от милого Хьюго, этот — от доктора Рекса, этот — от лучшей подруги Нины...

— Они заплатили? — удивился я.

— Безропотно, как овечки, дорогой, — весело промурлыкала она. — Как милые кудрявые овечки. Так что уик-энд не стал полным провалом, правда?

— Думаю, ты можешь так сказать, — признался я. — Теперь я позвоню в полицию.

— Я так рада, что только снимала этот дом, дорогой. — Она поежилась и плотнее запахнула свой тонкий шелковый халат. — Меня бросило бы в дрожь, если бы я осталась здесь жить, с трупами практически в каждой комнате. Бедный Гарри....

— Гарри! — Я стукнул себя кулаком по лбу. Совсем забыл бедного старого Гарри.

Я схватил телефон и сказал телефонистке, что хотел бы лично поговорить с мистером Аджино — Питером Аджино — в Лос-Анджелесе. На моих часах было почти 8.15.

— Возможно, он дома на Беверли-Хиллз, — сообщил я телефонистке, — а если его там нет, попробуйте найти его на работе в “Стеллар Продакшн”. Там знают, где он может быть, так как он президент компании.

Должно быть, я произвел впечатление, поскольку она нашла его дома с первой попытки.

— Пит, — проговорил я быстро. — Это Рик Холман.., да.., да.., конечно, — если я смогу ввернуть словечко. У тебя больше нет проблемы... Что? Я трезв, как.., ну да черт с ним. Он никогда не придет в твой офис, Пит, тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Гарри Тайг убит прошлой ночью... Прямо здесь, но никому не говори пока, потому это неофициально... О, конечно, я гарантирую, что он мертв! О'кей. Я выпишу счет на твой офис, конечно, да, отлично. До свидания, Пит. — Я повесил трубку.

Слабая улыбка разлилась по лицу Зельды, когда она взглянула на меня.

— Так вот оно что? — пробурчала она. — В понедельник миллионное дело Гарри упадет в его карман. Что-нибудь насчет преимущественного права на фильм, дорогой?

— Да, преимущественное право... — кивнул я.

— “Стеллар Продакшн”... Теперь я вспомнила. Ты уже упоминал об этой компании, когда приехал. Выходит, дорогой, что ты преодолел весь этот путь вовсе не потому, что я тебя пригласила. Ты приехал сюда, чтобы найти Гарри Тайга и убедить его отказаться от прав на фильм?

— Пусть так. — Я неопределенно взмахнул рукой. — Ты знаешь, дорогая, как это бывает. Но получилось, что сработало все действительно отлично. В любом случае ты должна с этим согласиться.

— Действительно отлично. — Ее живые синие глаза по-прежнему пристально вглядывались в меня. — Рик, дорогой, могу я задать тебе один глупый вопрос?

— Почему нет?

— Действительно ли Рамон Перес убил Гарри?

— Нет, прошептал я, он не убивал.

— А может, это ты убил Гарри?

— Чуть было не поддался соблазну пару раз, — слабо ухмыльнулся я, — но устоял.

— Рада этому, дорогой, — промурлыкала она, — потому что ты — один из моих любимых людей.. — Теплая улыбка медленно сменилась задумчивым хмурым выражением лица.

— Ладно, — сказал я, — спрашивай. Хмурое выражение исчезло.

— Я так рада, что ты предложил это, дорогой. Кто же убил Гарри Тайга?

— Ты хочешь попробовать определить сама?

— Это будет неприятно, дорогой.

— Не думаю, — честно возразил я. — Но ты, пожалуйста, попытайся сделать это сама, милая.

— Возможно, мое мнение не совпадает с твоим. — Она счастливо улыбнулась чекам, разложенным перед ней на столе. — Такое прекрасное утро! Дорогой, — она приняла обеспокоенный вид, — ты вроде собирался звонить в полицию?

— Окажи услугу, пусть Джен сделает это за меня! — воскликнул я. — Через десять минут.

— Как скажешь, Рик, дорогой!

Прежде чем я достиг двери, ее голова снова склонилась над столом, и она вновь окунулась в мир, наполненный прекрасными нулями.

"Легендарная Зельда Роксан”. Неоновая реклама возникла в моем воображении, вызвав у меня светлое теплое чувство, что таких, как она, людей, распространяющих радость и счастье среди торговцев бриллиантами, в мире осталось сравнительно мало.

В гостиной никого не было, за исключением Джен Келли, стоявшей возле бара.

— Я охраняла ваш бокал, — обвиняющим тоном сообщила она, — клянусь, я только на секунду отвернулась, но лед растаял.

— Зельда будет ждать вас в библиотеке через девять с половиной минут, — ответил я ей.

— Вы шутите?

Я покачал головой и продолжил:

— Когда мы все пройдем через это, на что потребуется несколько часов, дом будет кишеть репортерами, полицейскими, ушлыми зеваками и еще бог знает кем. И вам, моя радость, не стоит находиться здесь.

— О мистер Холман! — закричала она, задыхаясь в экстазе. — Вы соблазняете меня?

— А что же еще? — холодно произнес я. — И в нашу вторую ночь вместе вы можете называть меня просто Рик.

— Кажется, у меня лопнула застежка... — воскликнула она, блаженно улыбаясь.

— Должно быть, у вас проблема со стандартными размерами бюстгальтера? — Я критически окинул ее взглядом.

— Не буду думать об этом, — вызывающе проговорила она. — И где вы предлагаете соблазнить меня?

— Мы придумаем что-нибудь, — пообещал я. — Только будьте готовы идти, когда я подам сигнал.

— Вы клянетесь! — воскликнула она страстно. — Какой сигнал? В присутствии всех этих людей? Я осуждающе покачал головой:

— Вы бы покраснели.

* * *

Я нашел его возле бассейна, залитого палящим солнечным зноем. Яркий свет не способствовал Ли Брогану. Он так жестоко и беспристрастно подчеркивал набухщие веки, свисающие мешки под глазами и все остальное. Он поднял голову, когда я подошел ближе, и слабо ухмыльнулся:

— О, привет, Рик, мальчик! Полицейские еще не приехали?

— Еще нет, — ответил я.

— Итак, благодаря стараниям героического прохиндея, не будем называть имен, преступление раскрыто. Все, что осталось на долю полицейских, — это подмести осколки, да? Одно тело убитого и одно — убийцы. Вот это я бы назвал чистой работой.

Я зажег сигарету и посмотрел вниз на безукоризненно прозрачную чистую воду.

— Единственное, что беспокоит меня в Калифорнии, — все имеет первостепенное значение, только не люди. Вы должны были сделать это год назад. Ли, — не спеша проговорил я, — или хотя бы полгода.

— Что?

— Убрать его с дороги.

— Вы сошли с ума. — Он отрывисто рассмеялся. — Скажите лучше, как вы подействовали на полковника? Черная магия или что-то другое?

— Он хороший парень, — произнес я, — и, скорее всего, будет работать на меня.

— И уже занят этим, — ухмыльнувшись, сообщил Броган. — Пару минут назад он убрал тело генерала с террасы вместе с остальным мусором.

— Так что остались только кровавые пятна, — заметил я. — Может, оставим шутки, Ли?

Он непонимающе посмотрел на меня, затем снова отвернулся:

— Не знаю, о чем, черт возьми, вы говорите.

— Ну что ж, давайте объясню, — терпеливо проговорил я. — Уверен, Рамон Перес никогда не убивал Гарри, и вы хорошо это знаете.

— Вы что, с ума сошли? — зло отозвался он. — Если вы знали, что это не Перес, какого черта вы так усердно доказывали это?

— Это очень личное, я смертельно ненавидел его, — холодно произнес я. — Хотел только немного припугнуть его, но не рассчитал и испугал его до смерти.

Он беспомощно пожал плечами:

— Думаю, у меня нет выбора, и я вынужден принять это как есть. Может, мы теперь перейдем к самому важному? Кто убил Гарри Тайга?

— Будьте чем угодно, но только не наивным идиотом, приятель, — отрывисто воскликнул я. — Вы знаете, что это вы убили его. Можете ударить меня, если хотите, можете позвать адвокатов — все, что хотите, я стерплю это. Но не изображайте наивного идиота, ладно?

— Теперь я уверен, что вы сошли с ума, — прохрипел он. — Почему вы выбрали именно меня?

Я удержался от соблазна засорить безупречно чистый бассейн окурком своей сигареты и бросил его в кусты.

— Вы все еще испытываете нечто особенное к Зельде? Сколько бутылок за день вы выпиваете из-за этого, Ли? Не успел я появиться в доме, а вы уже замахнулись на меня, так как решили, что я сделал с Зельдой то, чего вы так и не добились за все три года, которые провели с ней. От этого чувства вы не могли избавиться ни на минуту. Поэтому, когда Гарри Тайг вытер о ее тщательно продуманный шантаж ноги и Зельда бросилась ко мне за помощью, предлагая практическую поддержку в уединении своей комнаты, полагаю, именно в тот момент, дружище, ваши мозги закипели.

Мертвенная бледность постепенно покрыла лицо Брогана, и голос его слегка задрожал, когда он вновь заговорил.

— Рик Холман, — язык у него заплетался, — ты геройский прохиндей, который ни черта не понимает в Зельде Роксан — в настоящей Зельде? Для таких парней, как ты, Холман, она просто очередная девка.

— Возможно, даже супердевка, — согласился я. — Пока я был у Зельды, сразу после совещания в библиотеке, вы в баре рассчитали все, правильно?

— Это ваше предположение, — произнес он изменившимся голосом.

— Какое самое естественное оружие для пьяного, как не бутылка скотча, — с жестокой прямотой возразил я ему. — Он был настолько пьян, что лежал без сознания, когда вы вошли в комнату? Просто спал, может быть? Как долго вы продолжали бить уже мертвого Тайга, дружище?

Лицо Брогана сморщилось, отразив все муки его души.

— Да, да, да! Это я убил его! Вы это хотите знать, не так ли? Перестаньте говорить об этом, слышите?

— Слышу, Ли, мальчик, — хмуро выкрикнул я. Его руки медленно опустились.

— Вы так это рассчитали? Просто ассоциация пьяного и бутылки?

— Было еще одно, — утомленно прошептал я. — Вам нужно было доказать Зельде, что вы тоже можете быть героическим прохиндеем. Поэтому вы и решили оказать ей большую услугу, убрав Гарри. Затем вы собирались показать ей, какой вы хитрый на самом деле, наградив меня этим цветистым прозвищем.

— Но вы поняли это недавно, — запротестовал он. — Что-то заставило вас обдумать эту версию?

— Вы были чертовски хитры, мальчик Ли, — искренне признался я. — Вы рассчитали все до последней мелочи. Никто не смог бы сделать это, понимая, что может навлечь на себя подозрение... А навлечь подозрение, дружище, означало, что он должен быть заинтересован в убийстве Тайга как участник шантажа.

— Это действительно превосходная версия, — угрюмо пробормотал он, — но это не доказательство, правильно?

— Нет, до тех пор, пока вы можете прятать это где-нибудь вместе с вашими драгоценностями.

— Так что у меня есть шансы остаться в стороне от этого, да?

— Ли, мальчик, — проворчал я тихо, — очень скоро грубоватые парни в синих униформах придут и заберут вас в совершенно иной мир, лишенный баров. Они будут задавать вопросы — миллион вопросов, и запомнят каждый из ваших ответов. Они не будут принуждать вас, скорее всего, они будут даже вежливыми, но хватка у них крепкая, и именно это делает их такими беспомощными. У вас просто не хватит сил выдержать это, дружище, если вы хотите знать всю правду.

— Я почувствовал это, — мрачно заметил он. — Если я признаю вину, как вы думаете, у меня будет шанс получить тюремное заключение?

— Если вы рассчитывали на это, дружище, — ответил я, глядя в сторону на появившуюся на террасе неуклюжую фигуру, — не думаю, что вам нужно было продолжать бить его после того, как он был уже мертв.

— Как скоро сюда прибудет полиция?

— Джен Келли, должно быть, звонит им прямо сейчас, у вас тем не менее есть пятнадцать минут.

— Да. — Он посмотрел на меня без всякой надежды, и я заметил, каким бессмысленным стал его взгляд. — Вы могли бы сделать мне одно маленькое одолжение, Рик, мальчик?

— Не знаю, почему я должен делать что-то для вас, — ровно произнес я, — вы сделали из меня козла отпущения, а сами чуть было не улизнули от всего.

— Вы по-прежнему великий, вернее, героический прохиндей, — прорычал он. — А кто я? Вы можете позволить себе быть великодушным?

— О каком одолжении идет речь?

— Оставьте меня одного, пока не пришли полицейские. Позже у меня не будет времени, правильно?

— Хорошо, это ничего не стоит, — согласился я. — Надеюсь, вы не сделаете какой-нибудь глупости, вроде попытки сбежать?

— Как вы сказали, — его губы изогнулись в болезненной улыбке, — у меня для этого уже нет сил.

Я оставил его возле бассейна, и когда вернулся на террасу, его уже не было там. Валеро подошел ко мне с другого конца террасы.

— Я вычистил все, что мог, senor. Думаю, что пятна останутся, они так быстро просочились в песок.

— Вы все сделали отлично, — похвалил я. — Кто заметит несколько пятнышек?

— Есть еще кое-что, — волнуясь, произнес он.

— Ваш пистолет? Он у меня. — Я вынул его из кармана. — Лучше оставлю его. Полицейские начнут искать его, как только приедут сюда.

— Понимаю, — сказал Валеро, кивнув. — Но у вас мой пистолет. А пистолет генерала? Я нигде не могу его найти.

— Тогда, думаю, кто-то взял его, — пожал я плечами. — Вы знаете, как говорят: как пришло, так и ушло. Он посмотрел на меня, затем кивнул:

— Понимаю.

Я вернулся в дом и встретил Джен, выходящую из библиотеки.

— Только что позвонила в полицию, — сообщила она взволнованно. — Они будут здесь через двадцать минут.

— Отлично, — воскликнул я совсем без энтузиазма и попытался прошмыгнуть мимо нее в библиотеку.

— Почему вы вдруг начали избегать меня? — подозрительно спросила она.

— Это очаровательная форма самоистязания, называемая “оставь сладости на уик-энд”, — объяснил я.

— Но сейчас как раз уик-энд!

— Уик-энд — это место, куда вы и я поедем в следующий раз, как только покончим со всем этим, — терпеливо объяснил я. — Если вы хотите устроить все, как Зельда Роксан, милая, то вы должны быть сговорчивей.

Она глубоко вздохнула и гордо улыбнулась:

— Я сговорчивая!