Глава 8

Когда я уже начал подозревать, что мой палец навечно прирос к кнопке звонка, дверь наконец отворилась. На пороге стояла Фэбриелла Фрай, уподобляясь ангелу возмездия в день Страшного суда. Ее лицо потемнело от ярости, глаза только что не метали молнии, но обещали неминуемую грозу, которая должна была разразиться надо мною. Когда она затрясла головой, ее золотые волосы рассыпались по плечам.

— Я могла убить вас, Рик Холман! — зашипела она. — Может быть, я это сделаю сейчас.

Стоящий за мною Уэстэрвей неожиданно толкнул меня в спину, я полетел вперед и столкнулся с Фэбриеллой, почувствовав упругость ее грудей под тонким шелком ночной сорочки. Какое-то мгновение мы как бы боролись, потом она восстановила равновесие и дала мне пощечину.

— Вы что, сексуальный маньяк? — завопила она. — Я убью вас! Я вырву ваше сердце и заставлю...

— В этом отношении мы будем заодно, беби! — фыркнул Уэстэрвей.

Она замерла с открытым ртом, уставившись на него, пока он не спеша прошел в холл и запер за собой дверь.

— Майк!.. — К ней вернулся голос. — Что ты тут делаешь?

— Я привел назад Холмана для дружеской беседы, беби. Мы уютненько сядем и потолкуем. После этого я намерен всадить в Холмана пару пуль, причем именно в те места, куда он всадил их моей сестре. Возможно, я проделаю то же самое и с тобой, беби. Все зависит от того, насколько охотно ты станешь мне помогать.

Ее васильковые глаза были широко раскрыты от ужаса, она несколько минут растерянно смотрела на него, потом повернулась ко мне:

— Рик? Что это значит?

— Не спрашивайте меня, милочка. Все это его идея.

— Мне нужно выпить, — беспечно произнес Уэстэрвей. — Пойдемте куда-нибудь, где я мог бы спокойно сесть и что-нибудь пропустить в нормальной обстановке. Я провел бесконечно долгие двадцать четыре часа... — Он посмотрел на Фэбриеллу. — Ты первая, беби. Затем Холман. Договорились?

Дуло пистолета уперлось мне в спину, когда я было собрался пройти следом за Фэбриеллой в гостиную.

Я остановился, он ощупал меня свободной рукой и извлек мой пистолет.

— Теперь я чувствую себя спокойнее, — заявил он, посмеиваясь. — Всегда ненавидел вооруженных официантов, Холман. Они заставляют меня нервничать, понимаете, нельзя даже пожаловаться, когда тебя бессовестно обсчитывают.

В кресле сидела кукла с прямой как палка спиной, ее засаленные черные волосы были пришпилены к черепу пучком уродливых пластиковых локонов, а длинное бесформенное туловище обернуто от плечей до пят в толстую муслиновую ночную сорочку. Она следила за тем, как мы втроем вошли в комнату, немигающими глазами, выражающими лютую ненависть.

— Не волнуйся, дорогая, — дрожащим голосом обратилась Фэбриелла к огромной кукле. — Это всего лишь безумный Майкл, а он не...

Она истерично вскрикнула, когда Уэстэрвей не слишком нежно подтолкнул ее к кушетке.

— Ты все еще таскаешь эту идиотку с собой, да? — фыркнул он. — Мне следовало ее поджечь тогда, на Бермудах... Может быть, я сделаю это сейчас, и ты же меня...

— Нет, пожалуйста! — взмолилась Фэбриелла. — Прошу тебя, не делай этого, Майк! Она — все, что у меня есть. Не обижай ее, умоляю. Делай все, что угодно, со мной, я не возражаю, только не обижай Гильду!

Он посмотрел на нее враждебным, презрительным, но одновременно и сочувственным взглядом:

— Ты же по-прежнему больна, беби. На Бермудах тебе было очень плохо, как я считал, но теперь, похоже, стало еще хуже!

— Только не обижай Гильду, — заныла она. — Пожалуйста, Майк, дорогой, делай все, что угодно, со мной, я на все согласна... — Лицо ее приобрело по-детски лукавое выражение. — Я сделаю все, чего ты от меня потребуешь. Ты же знаешь, что мне известны всякие трюки, которые приведут тебя в настоящий экстаз, дорогой, и...

— Заткнись! — брезгливо поморщился он. — Меня тошнит от подобных слов! — Пистолет в его руке был направлен на меня. — Ступайте приготовьте мне выпивку, Холман! Скотч, много скотча, и содовая.

Я подошел к бару и занялся приготовлением. Он придвинул стул так, чтобы оказаться лицом к бару, и тяжело опустился на него” Фэбриелла затихла, мне показалось, что она грызет ногти, в ее глазах застыло какое-то потерянное выражение. Я приготовил три бокала, два понес через комнату. Уэстэрвей взял один, потом внимательно посмотрел на меня, когда я протягивал второй Фэбриелле. Она глянула на него так, будто это было послание обитателей Марса, и покачала головой. Я отнес ее бокал обратно, взяв себе третий.

Уэстзрвей с жадностью выпил все до дна, потом поочередно посмотрел на нас обоих.

— Мне нужен пакет, — выговорил он чуть ли не по складам. — Это все, что у меня теперь осталось. Наступило молчание.

— Кто-то постучал в дверь, — заговорил он вдруг каким-то далеким голосом. — Я подумал, было бы неудобно, если бы очухался Холман и поднял шум, поэтому велел Глэдис посмотреть, кто это. Она отворила дверь и издала какой-то блеющий звук, как жертвенный ягненок. Дважды просвистели пули, она упала на колени, будто молилась. К тому времени, когда я подбежал к ней, Глэдис была уже мертва.

— Одно совершенно ясно, — мой голос звучал уверенно, — я ее не убивал, верно? В то время я находился без сознания, то же самое повторилось, когда убили вашу сестру. Так что же, черт возьми, заставляет вас думать, что я прикончил Луизу?

— Это был очень хитрый трюк! — Он слегка улыбнулся. — Вы решили, что, если убьете Луизу таким же образом, как была убита Глэдис, никто не заподозрит вас во втором убийстве, потому что все знают, что первого вы не совершали.

— Только идиот может так рассуждать!

— Возможно. Но если учесть остальные факты, Холман, тогда... Хотите оспорить, пока я буду пить вторую порцию?

Он сунул мне в руки пустой фужер. Я приготовил еще одну порцию и послушно принес, уподобляясь образцовому официанту.

— Конечно, — сказал я, — хочу оспорить. Может быть, мне удастся вложить хотя бы крупицу здравого смысла в вашу тупую голову!

— Попытайтесь, попытайтесь, Холман... Только учтите, никто не помешает мне всадить в вас пару пуль до наступления ночи!

— Глэдис Пирсон была личным секретарем Ясона Вагнера, — заговорил я, пытаясь не думать о своем ближайшем будущем, которое он так любезно мне обрисовал, — у нее был доступ к весьма конфиденциальной информации, которой она и пользовалась для шантажа, когда ей предоставлялась такая возможность. Когда она выяснила, что вы все еще женаты на Фэбриелле и могли помешать ее разводу своим неожиданным появлением, она сделала вас своим партнером по вымогательству. — Я с минуту смотрел на него. — Так?

Он разразился смехом:

— Вы оскорбили мои умственные способности подобным предположением!

— Это было идеей Луизы? — начал я, довольно медленно на этот раз. — Когда вы вернулись в Лос-Анджелес, возможно, вы упомянули о своей женитьбе на Фэбриелле на Бермудах с последующим бегством от нее? Ну а Луиза наверняка следила за своим бывшим супругом и знала, что он намеревается жениться на Фэбриелле, как только та получит в Мексике развод. Это давало Луизе прекрасную возможность отомстить, а вам обоим — шанс получить легкие деньги.

— Патрик хотел почти с самого начала развестись, — с горечью произнес Уэстэрвей. — Он все обтяпал с помощью своего шофера, личного телохранителя. Луиза ничего не могла поделать. Однажды ночью тот ворвался в ее комнату, а Патрик шел следом с фотоаппаратом. Остальное можете себе представить! После этого Патрик предложил ей на выбор: либо они тихо оформляют развод, либо он разведется с ней со скандалом: предъявит фотографии в суде, а шофер станет клясться и божиться, что она лезла вон из кожи, чтобы соблазнить его. — Он неожиданно рассмеялся. — Я сказал Фэбриелле, что она ни за что не получит развод на основании того, что я ее якобы бросил, если только не откупится. Она заявила, что у нее совершенно нет денег, тогда я посоветовал ей раздобыть их у Патрика.

Наконец-то в голове бедняги Холмана забрезжил свет.

— Но Патрик был партнером Глэдис Пирсон по шантажу, — сказал я. — Поэтому он, должно быть, решил, что она предала его, вступила в партнерство с вами, чтобы шантажировать его?

Он кивнул:

— Именно это она сказала мне вчера днем. Она помешалась от страха, потому что он пригрозил направить Морта, своего бандита-шофера, по ее следу, если только она не прекратит своей бурной деятельности. Все это случилось, когда и для Патрика наступили скверные времена, сказала она. Потому что они только что провернули крупное дельце, и у нее находился пакет на хранении на тот случай, если жертва опомнится и напустит копов на Патрика. Ее никто не мог ни в чем заподозрить, так было безопасней. Но тут Патрик потребовал пакет назад, а она понимала, что, вернув его, как бы подпишет себе смертный приговор. Он направит к ней Морта. Поэтому она для страховки оставила пакет у кого-то еще, заявив Патрику, что, если с ней что-то произойдет, пакет будет доставлен копам.

— Она хотела заключить с вами сделку? — поинтересовался я.

— Ну а что еще? — Он слегка пожал плечами. — Если я заявлю Патрику, что идея шантажа принадлежала мне одному, таким образом обелив ее, она обещала мне заплатить пятьдесят тысяч долларов.

— И вы согласились?

— Конечно, я ей сказал, мы договорились, и она пришла в такой восторг, что мне было приятно на нее смотреть. Я даже лег с ней в постель, чтобы доказать, что я не шучу, но нелегкая принесла вас в этот момент, Холман!

— И ее все равно убили! — сказал я.

— Ее убил Морт по приказу Патрика, — буркнул Уэстэрвей. — Патрик решил, что оставлять ее в живых слишком рискованно, ну и, потом, он, как мне кажется, посчитал, что ему, возможно, удастся заполучить свой пакет назад.

— Возможно, — осторожно произнес я. — Но давайте-ка восстановим последовательность событий, а? Вы сбежали сразу после того, как она была убита, и возвратились на квартиру сестры?

— Конечно. Мы об этом уже говорили. В тот момент вы были для нас неизвестным Иксом, мы совершенно не были уверены, говорите ли вы правду о том, что вас наняла Фэбриелла, чтобы или напугать меня, или купить. Тогда Луиза разыскала ваш адрес в телефонной книжке и отправилась туда сыграть роль наивной маленькой сестрички, боящейся того, что неразумный верзила братец натворил глупостей и попал в беду.

— И исчезла, когда раздался телефонный звонок?

— Она переполошилась, что это мог быть кто-то, справляющийся у вас о ней. Луиза вообще была нервной натурой. Пока она отсутствовала, я подумал, что мне опасно оставаться в ее квартире. Копы могли выяснить, что она моя сестра, и явиться туда. Поэтому я смылся. Когда она вернулась, ее поджидал Морт, заявив, что она должна знать, куда я спрятал пакет, пусть не упрямится, он все равно выколотит это из нее. Она провела его и удрала, решив, что разумнее всего вернуться к вам.

— Тот телефонный звонок, — задумчиво произнес я. — Вроде бы она должна была съездить за вами куда-то, вы оказались ранены, но адрес она не расслышала. И почти сразу же вы врываетесь в квартиру с пистолетом и...

— Это было представление! — махнул он рукой. — Мы с ней договорились, что, если у нее будет находиться кто-нибудь, когда я ей позвоню, она этому человеку преподнесет историю, что меня ранили, дабы задержать его до моего появления. Я разыграл эту комедию, будто больше ей не доверяю, чтобы поддержать версию наивной сестрички, помогающей своему идиоту брату. Признаться, я не очень-то поверил вашим словам о том, что пакет находится у вас в холодильнике, но меня устраивала перспектива обыскать ваш дом.

— Сегодня днем, — не унимался я, — меня насторожили несколько ляпсусов с ее памятью. Она слегка растерялась, но затем без особого труда купила меня, попросив приготовить выпивку, после чего обещала “рассказать решительно обо всем”. — Я усмехнулся. — Похоже, что все семейство Уэстэрвеев прибегает к помощи алкоголя в критические моменты. Я клюнул на эту приманку, а пока возился на кухне с коктейлями, она неслышно подкралась сзади, хладнокровно ударила меня по голове пустой бутылкой или чем-то еще. Когда же я очнулся, она была мертва.

— К черту все это! — рявкнул он. — Ее убили вы, Холман, и теперь я знаю почему. Потому что она была достаточно сообразительной, чтобы разглядеть определенную систему в ваших действиях. И вам не оставалось ничего иного, как убить ее. — Он допил свой бокал и шваркнул его об пол. — Мы поговорили, но вы не сообщили мне ничего такого, чтобы я изменил...

— Самая крупная авантюра из всех, которую провернули Глэдис и Юджин Патрик, — гнул я свою линию, — была связана с каким-то хитроумным ходом Вагнера по присвоению кучи денег из блокированных зарубежных валютных счетов.

— Совершенно верно, Вагнер разыграл все как по нотам, согласившись с тем, что половина двухсот тысяч лучше, чем ничего. А после этого все начали мудрить и хитрить. — Он медленно поднялся на ноги и с холодной яростью посмотрел мне в глаза. — Мне нужен пакет! — заявил он, делая ударение на каждом слове. — Если я его не получу в течение ближайших десяти секунд, то намерен всадить в вас пулю, Холман, причем рана будет очень болезненной, но не смертельной. Затем, — он искоса посмотрел на Фэбриеллу, — если случится, что вы окажетесь несговорчивей, чем я предполагаю, я подожгу вот эту красотку! — Он жестом указал на куклу. — Ну а если и это не сработает, я немного изменю очертания твоего личика, беби!

Фэбриелла внезапно ожила, она бросилась к креслу, широко расставив руки, совсем как наседка, старающаяся прикрыть крыльями своих цыплят.

— Не беспокойся, дорогая! — запричитала она, сжимая в руках соломенную куклу. — Ничто не случится с моей драгоценной Гильдой. Я не позволю ужасному человеку даже дотронуться до тебя, моя радость. Ты будешь в безопасности...

Уэстэрвей в недоумении наблюдал за ней.

— Ей срочно требуется психиатр, — пробормотал он едва слышно. — Хотите знать причину, почему я сбежал от нее через два дня после свадьбы? — Он брезгливо поморщился. — Первая ночь, действительно великая ночь, когда я не помнил себя от счастья, думая о том, что женился на прекрасной и богатой кинозвезде, и собирался ей доказать, что она не ошиблась в выборе, хотя ей и не придется ни на минуту заснуть этой ночью... — Он внезапно тяжело вздохнул. — Я старался быть предельно тактичным. Позволил ей первой пройти в спальню, сам выпил еще пару рюмок в гостиной, через полчаса вошел к ней. Там вместе с ней сидела в кровати вот эта дура! Сначала я решил, что эта какая-то шутка, но Фэбриелла очень быстро заставила меня передумать. Оказывается, когда я женился на ней, я одновременно женился и на Гильде. Они с Гильдой все делают вместе, решительно все! — Тень улыбки промелькнула у него на лице. — Вы только хорошенько всмотритесь в физиономию этой дуры, Холман! Она же никогда не спит, она даже не моргает. И ненавидит вас сильнее, чем может ненавидеть самый заядлый враг. Можете себе представить, как это выглядело в тот момент? Ваша первая брачная ночь, сладкая интимность этого события в присутствии третьей персоны, наблюдавшей все время за тобой? Это было чем-то из фильма...

Я увидел, как они появились в проходе за его спиной, пока он продолжал говорить. Морт, личный телохранитель, держал в руках длиннющий “магнум-357”, который выглядел подлинной игрушкой по сравнению со сжимающей его ручищей. На физиономии стоящего рядом с ним Юджина Патрика было напряженное выражение, как будто ему не хотелось никаких неприятностей, но он понимал, что без них никак не обойтись.

— ..И после двух подобных ночей я был сыт по горло!

До меня неожиданно дошло, что Уэстэрвей продолжает рассказывать.

— Полагаю, что так, — промямлил я.

— Вот почему я забрал с собой ее драгоценности. — Он скосил глаза на Фэбриеллу, продолжавшую все еще прижимать к груди соломенную куклу. — Посчитал, что она должна расплатиться хоть как-то со мной за все те кошмары, которые мне пришлось перенести...

— Могу вам посочувствовать, — пробормотал я.

— Да-а?.. Ну да черт с ним. Мне нужен пакет, а ваше время давно уже истекло, Холман. И не несите мне чушь, будто вы не знаете, где он находится. Мне сейчас все совершенно понятно, почему я раньше-то не мог разобраться? — Он как-то особенно мерзко расхохотался. — Вы и...

Раздался характерный свист пули. В его глазах мелькнуло удивление, затем оно сменилось выражением ужаса. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, вместо этого оттуда хлынула кровь. Пистолет выпал у него из рук, затем свалился он сам. Его правая нога разок дернулась, и он замер.