Глава 11

Мне было ужасно интересно, что происходит в гостиной. Любопытство лечило меня получше знахаря. Очень быстро я переоделась, натянув на ноющее тело черную плиссированную юбку и свитер. Собрала волосы в пучок и даже подкрасила губы. Потом немного посидела, закрыв глаза. Пора. Вперед!

Долорес стояла у стойки бара со стаканом в руке. Майк и Бенни сидели на диване под дулом пистолета Эдди. Сэм Варни подпирал стенку. Я вспомнила, как были расставлены «фигуры» на этой шахматной доске еще пятнадцать минут назад, и не удержалась от смеха.

Долорес увидела меня и протянула бокал:

— Мэвис, вот бренди. Выпейте!

— Спасибо.

Глоток подкрепил мои силы, по телу разлилась теплая волна.

Я украдкой взглянула на Эдди: он улыбался мне!

Тут же подскочил Сэм. Он тоже лучился и потирал свои пухлые ручки:

— Какая вы молодчина, Мэвис! Долорес все рассказала. Зря Майк старался приписать вам убийство Ромейна и его жены. Долорес разоблачила его козни! Но Абигайль! Какая садистка! Я приглашал ее несколько раз на эфир — никогда не прощу себе этого.

— Что такое я слышу? — усмехнулся Эдди. — Вы охаиваете самую яркую звезду своей программы?

— Кстати, где она? — спросил Сэм.

— Там, где совсем недавно была я.

— Вы успокоили старушку? — Бенни посмотрел на меня с уважением.

— Успокоила... Как видите, она не торопится рассказать нам, что еще сделали силы зла.

— Надо позвонить лейтенанту Джератти. Сейчас этим займусь, — сказал Сэм.

— Не торопитесь! Выслушайте меня! — голос Майка был мягок, как воск.

— Ты и без того много сегодня говорил, — оборвал его Эдди.

— Я виноват! — завопил Англичанин. — Я виноват во многом, но только не в смерти Рея и Бабл! Я не убивал их!

— Убийство ему претит, — заметила я. — Его просто тошнит от трупов.

— Он настолько сентиментален и жалостлив, что включает погромче музыку, когда безумная старуха пытает невинную девушку, — добавил Эдди. — Он не в состоянии выносить крики жертвы!

— Да! — заорал Майк. — Я должен был получить это признание любой ценой. Потому что я знаю! Я верю в то, что Мэвис убила Рея и Бабл! Она! И никто другой!

— Эту песенку ты уже пел, — скрипнул зубами Эдди.

— Мэвис и Эдди — убийцы, потому что... — Майк глубоко вздохнул, — потому что это я хотел убить Рея и все организовал. Но не убил. Они опередили меня.

— Кажется, вы были другом покойного? — осведомился Сэм.

— Скорее, врагом. Рей — законченный подонок. Мои мальчики рисковали собой, добывая товар, а что мы получали от Рея? Десять процентов! Я хотел взять дело в свои руки, это правда. Но не успел. Конечно, мои оправдания звучат глупо, — он опустил голову, — но я не убивал Ромейна.

— Ты всегда был глуп, — сказал Эдди с издевкой в голосе.

— Все могу понять: кражи, перепродажи, убийства... Однако при чем тут телевидение? — спросил Сэм. — Зачем вы впутали в свои делишки меня?

— А что! Идея была неплоха, — Майк закурил и откинулся на спинку дивана. — Ромейн послушал Абигайль и быстро сообразил, как устроить систему оповещения, причем, внаглую, на глазах у тысяч и тысяч свидетелей, сидящих у телеэкранов. Голова у него работала.

— Я спрашивал не о голове Ромейна, — перебил его Сэм. — Зачем вы подсунули мне Долорес и это дурацкое предсказание?

— Не перебивайте меня! На чем я остановился? Ромейн был сообразительный парень, это так... Он получил хорошее образование, не то, что я... Я родился в трущобах Чикаго. Моим колледжем была помойка... Школу я не закончил, старик мой смотрел на это сквозь пальцы. Он пил, и крепко. Пила мать... Оба подворовывали, где могли. Отца поймали и посадили в тюрьму. Мать случайно отравилась — перепила денатурата.

— О, как трогательно, — засмеялся Эдди. — Мы сейчас заплачем.

— Перестаньте, Говард! — осадил его Сэм. — Пусть выговорится.

— Я вырос и даже неплохо устроился в этой жизни, — Майк опустил голову: он разговаривал сам с собой. — Мне уже тридцать восемь, я состоятельный человек... Кому какое дело, на чем я зарабатываю свои деньги... Но Ромейн!.. Его словно червь точил. Он насмехался надо мной, кичился своим умом... Взять хотя бы эту операцию с мехами. Разве легко было добыть их? Я все просчитал, взвесил, обдумал, и мы с мальчиками славно поработали, чисто, без крови. Всего два часа — и товар перетек в подвалы Ромейна. И какой товар! На восемьдесят тысяч долларов! А Ромейн рассмеялся мне в лицо и сказал, что больше десяти процентов я все равно не получу. Он еще похвалялся, как легко зарабатывает денежки, не рискуя при этом подставить свою шкуру под пули. Ромейн сорвал на сделке с мехами семьдесят тысяч чистого дохода!

— Что-то я вас не понимаю, — усмехнулся Сэм. — Почему вы не поменяли одного барыгу на другого, не такого алчного?

— У Ромейна были свои плюсы: он работал широко, у него были хорошо налажены каналы сбыта краденого, товар он брал любой и, практически, в неограниченном количестве. Но с каждым днем я ненавидел его все больше и больше. Он меня вот так достал, — Майк приставил ребро ладони к подбородку. — «Ты дубина, Майк, — говаривал Рей. — У тебя неразвитые мозги. Сейчас ты радуешься жизни, но что ждет тебя в старости? Тюремная решетка? Рано или поздно ты попадешься... А теперь посмотри на меня. Я придумал трюк с телевидением. Эти ослы работают на меня и даже не подозревают, что я на них делаю денежки, и немалые. Так что шевели извилинами, Майк...» Он так говорил. И я последовал его совету.

Англичанин перевел дыхание, прислушался, закурил новую сигарету.

— Я хорошо пошевелил извилинами, прежде чем решил избавиться от Ромейна, — он вздохнул. — Не просто избавиться, а воспользоваться им... Проще говоря, прибрать бизнес Рея к своим рукам. И еще... Я решил заставить «ослов» с телевидения поработать и на меня. Бесплатно, разумеется. Все, что Ромейн придумал, теперь должно было крутиться по моему свистку. И тут мне улыбнулась удача! Позвонила эта старуха, которую Ромейн нанял для связи с клиентурой через телевидение. Бедняжка попала в передрягу и просила выручить ее. Я ехал в Лонг-Бич, скорее, из любопытства, чем из благотворительности. Вдруг меня озарило! Телевидение! Ромейн! Абигайль! Я убью кровососа с его же помощью! Никто не успеет ничего сообразить, как великолепные мозги Ромейна покроются плесенью и сгниют в могиле вместе со всем остальным... Так оно и получилось. Только нож в сердце всадил ему не я. Не я!

В наступившей тишине Сэм негромко произнес:

— Ладно, не будем перетряхивать останки Ромейна. Но как погибла его жена?

— Дерьмовая бабенка получила то, что заслуживала. Она всегда ненавидела меня и настраивала Рея, чтобы он сдал меня полиции. Наверное, Бабл не могла простить того, что я знавал ее в молодости. Тогда она стоила недорого — тридцать долларов за ночь.

— И все-таки почему вы ее убили?

— Не убивал, не убивал, не убивал! — заорал Майк. — Она не могла помешать мне, я не боялся Бабл. Эдди — вот кто опасен по-настоящему. Но я придумал утешение и для него. Мои мозги выдали отличный вариант с автомобильной катастрофой. Инсценировка несчастного случая — вот что ожидало Говарда.

— Мозги! Отличный вариант! — скрипнул зубами Говард. — Были бы у тебя мозги, не сидел бы сейчас здесь.

— Черт побери! Ну и заливается Рей на том свете от хохота: Майк все организовал, а воспользовался этим какой-то ублюдок. Теперь я в ловушке: ничего не могу доказать.

— Вот и замечательно, — вставила я свое веское слово. — Мне этот треп уже смертельно надоел.

— Звоню в полицию! — встрепенулся Сэм и бросился к телефону.

— Одну минуточку! — Майк сделал просящее лицо. — Я бы хотел знать, что с Абигайль. Долорес, пожалуйста, сходите к ней.

Долорес сделала два неуверенных шага, остановилась и посмотрела на меня.

— Навестите старушку, — смилостивилась я. — Она должна дышать.

Долорес вышла.

Из Майка как будто выкачали всю кровь: он сидел, осунувшийся, бледный, помятый, и, не моргая, смотрел на Эдди.

— Теперь дело в твоих руках. Владей.

— Никакого дела больше нет, — возразил Эдди. — Фараоны сегодня же очистят подвалы Ромейна, скандал попадет в газеты. Что останется от бизнеса?

— Пшик, — согласился Майк.

Я подошла к бару и налила себе целый стакан бренди. Послышалось, как кто-то медленно открывает дверь. Это вернулась Долорес, убитая горем. Лицо ее было белее стен. Неужели я перестаралась и Абигайль мертва? Честно скажу: мне не хотелось, чтобы меня считали убийцей, даже если речь идет о такой мерзавке, как Абигайль Пинчет.

И вдруг колени мои ослабли, ноги подкосились — я услышала шипение змеи. Я поставила стакан и... Долорес стояла с обезумевшим взглядом: к ее горлу был приставлен нож, а рука, которая его держала, принадлежала чудовищу в зеленом одеянии. Чудовище сипело и шипело: звук вырывался из черного отверстия, которое когда-то было ртом. Над ним нависала сизая глыба носа. Один глаз заплыл, под вторым — багровел огромный синяк в пол-лица.

Я помертвела.

Абигайль держала нож так, что даже малейшего движения хватило бы, чтобы вспороть Долорес сонную артерию.

Своим единственным зрячим глазом старуха отыскала меня.

— А, вот ты где... Ты мне нужна, куколка. Иди сюда. Если не подойдешь, мне придется довольствоваться Долорес.

Что делать? Я глянула на Сэма Варни. Он сидел в полной прострации. Эдди облизал сухие губы и, держа пистолет наизготовку, двигался в сторону сумасшедшей. Но та, не будь дурой, прикрывалась Долорес, как щитом. Эдди не мог стрелять и остановился.

— Выбирай, куколка: твоя шейка или ее, — сказала Абигайль, по-прежнему глядя только на меня.

Я не могла допустить, чтобы эта ведьма убила латиноамериканку прямо на моих глазах, и сделала шаг вперед.

Долорес прошептала одними губами:

— Мэвис, остановитесь.

— Я виновата, Долорес. Я ведь видела этот нож, но не забрала с собой. Я дважды виновата, потому что разрешила вам навестить «бедную старушку».

И я сделала второй шаг.

Внезапно что-то стукнуло за моей спиной — как будто упал тяжелый предмет. Я оглянулась: Эдди распростерся на полу, и над ним с оружием в руках навис Майк. Боже мой! Эдди проморгал бросок Майка. Эта стерва Абигайль отвлекла его!

Майк расцвел:

— Эбби, — ласково сказал он, — как вовремя вы появились. Вы отплатили мне добром за добро. Я был уверен, что эта девка не сломила вас. Вы крепкая, Эбби. Я помню, как вы уделали того парня в Лонг-Бич. Я здесь трепался, чтобы дать вам время прийти в себя. Ну, что вы мне скажете?

— Я хочу получить блондинку, — прохрипела Абигайль.

— Блондинка ваша, — без колебаний ответил Майк.

Абигайль отвела руку с ножом от горла Долорес и отшвырнула «дочку» так, что та ничком упала на пол. Откуда только силы у этой дохлой старухи!

Теперь она шла прямо на меня. Она выписывала ножом восьмерки в воздухе. Меня поразило ее мастерское владение холодным оружием. Я пятилась, пятилась, пока мои лопатки не коснулись стены. Дальше отступать было некуда. Справа была стойка бара, слева — Майк с пистолетом.

— Я не тороплюсь, дорогая, — прошипела Абигайль. — Сначала я поработаю с твоим лицом. Я нарежу лоскутиков из твоей нежной кожи. Потом мы перейдем к шее... Я не оставлю без внимания твою грудь, соски... Ты сейчас такая розовая-розовая. А будешь красная... Красивая красная...

Я не могла оторвать глаз от сверкающего лезвия. Старуха была уже совсем рядом, ее трясло: она предвкушала сладкие минуты.

Локоть мой коснулся чего-то холодного. На стойке бара стоял мой невыпитый стакан.

Я схватила и плеснула бренди прямо ведьме в глаз. Точно так же я залила зенки девицы в том кафе, в которое мы заходили с Сэмом, когда ездили посмотреть на магазин Ромейна. Оказывается, то была репетиция с кофе, теперь наступила премьера с бренди.

Абигайль закричала от боли и попыталась пырнуть меня ножом, но удар был неточен. Я воспользовалась ее оплошностью, схватила старую стерву за запястье и резко ломанула руку с ножом. Нож выпал.

Майк взревел: я поняла, что сейчас получу пулю в лоб. И тогда, захватив в кулак добрый метр зеленого балахона, я развернула ошалевшую Абигайль так, чтобы она оказалась между мной и Майком. Два выстрела подряд вконец доконали живучую старушку.

Майк целил в меня, но убил сообщницу. Он растерянно вылупился на красные пятна, расплывавшиеся на зеленом платье. Абигайль лежала у его ног, не двигаясь.

— Это ты сделала, — Майк поднял на меня глаза, полные ненависти. — Ты подставила ее, когда я спускал курок.

Он не видел, что сзади к нему крадется Эдди.

— Ты, мерзавка, все равно сдохнешь! Я тебя...

Эдди ударил его ногой под колено, Майк присел и выронил оружие. Эдди резким ударом в челюсть опрокинул противника, прыгнул на него сверху, и они, сцепившись, покатились по полу.

И я, и Бенни — одновременно — рванулись к пистолету, сиротливо лежащему на полу. Бенни опередил меня на долю секунды. Он схватил оружие, но я ткнула его прямыми сомкнутыми пальцами прямо в адамово яблоко. Гангстер раскрыл пасть: ему явно не хватало кислорода. Пистолет выпал из ослабевших рук. Дохляк! Я, например, дышала глубоко и свободно. Рукояткой пистолета я как следует врезала Бенни по голове — наиболее уязвимой части тела любого мужчины.

Бенни закатил глаза, как оперный певец во время арии, и прикрыл собой довольно большой участок пола.

Эдди и Майк все еще катались по полу: силы их были примерно равны. Неожиданно Майк вскочил и замахнулся ногой, норовя ударить Эдди. Я навела ствол на Майка, но в этот момент Эдди схватил ногу Англичанина, дернул на себя, и по полу вновь покатился клубок тел.

Противники рычали, кусались, осыпали один другого ругательствами, а я бегала вокруг них и не знала, как убить Майка и при этом не убить Эдди.

Долорес сидела на полу у дальней стены и тихонько икала. Глаза ее все еще были расширены от страха.

Вдруг кто-то схватил меня за плечо, я крутанулась и едва не выстрелила. Сэм! Боже мой, он был на волосок от гибели.

— Извините, Мэвис, я хочу сказать...

— Как вы меня напугали!

— Простите, что я не смог прийти к вам на выручку. Я не человек действия...

— Сэм, я и не брала вас в расчет. Вы отличный парень, но... Давайте поговорим о вас в другой раз. А сейчас мне надо убить Англичанина. Где же он?

Не было видно ни Эдди, ни Майка. Уж не провалились ли они так же, как я, в магазине Ромейна? Но оказалось, что побоище теперь идет за стойкой бара: поэтому мы и не видели дерущихся. Вдруг над стойкой взвилась лохматая голова Майка. Он вздернул Эдди и душил его. Я снова прицелилась. Майк мотал Эдди из стороны в сторону и вдруг ударил его головой о шкафчик с бутылками. Бутылки, шкафчик и Эдди рухнули вниз...

Майк приподнял Эдди и повторил свой прием. Потом еще раз. Голова Эдди не хотела держаться, глаза закрылись. Похоже, что он проигрывал.

В какой-то момент Майк остановился, чтобы перевести дух. Его висок оказался у меня на мушке, и я выстрелила!

Ноги мои были, как кисель, руки тоже дрожали. Я нажала на курок несколько раз. Почему? Не знаю. Кажется, я стреляла с закрытыми глазами.

Когда глаза мои открылись, я увидела, что Майк жив. Пуля попала в бутылку бренди, брызнули осколки, бренди обильно оросило Майка. Он выпустил Говарда и стал тереть глаза руками. Эдди стоял, покачиваясь: он уцепился за стойку бара.

Превозмогая боль и слабость, Эдди сомкнул пальцы на горлышке бутылки с виски: каким-то чудом она уцелела при погроме. Эдди размахнулся и ударил Майка этой бутылкой по голове. Он вложил в свой последний удар всю ненависть к Майку, все свои силы и упал сам.

Но упал и Майк! У всех на глазах он начал разваливаться на части: обвисли плечи, упала голова на грудь, подкосились ноги... Майк стал трупом.

Все молчали. Эдди дышал прерывисто и тяжело. Он вскарабкался на ноги и стоял, уперев локти в стойку бара. Голова болталась, как у марионетки. Но он был жив. А Англичанин мертв.

— Хочу в тюрьму, — икнула в тишине Долорес. — Там безопаснее, чем здесь.

Она косилась то на мертвое тело Абигайль, то на остывающее — Майка.

— Я бы тоже предпочла тюремную камеру, — сказала я. — Неделя спокойной жизни без выстрелов, пыток и всего этого кошмара гораздо здоровее, чем месяц на курорте.

Эдди понемногу приходил в себя, хотя взгляд его было трудно назвать осмысленным. С трудом волоча ноги, Говард пошел за стойку бара и долго там возился.

— А я ему полчерепа снес, — услышали мы голос из-под стойки. — В другой раз буду бить не так сильно.

Голос у Эдди был более чем странным: уж не повредил ли ему Майк голосовые связки?

— Майк мертв? — спросил Сэм, хотя это было очевидно.

Эдди подошел к нему и зло посмотрел в лицо:

— А вы не умеете отличать живого от мертвого?

— Я думал...

— Вы много думаете. И стоите, как истукан, когда на ваших глазах убивают людей.

— Я хотел защитить Мэвис, но... Я не умею драться. Стыдно признаваться, но это так...

— В жилах вместо крови течет моча, да?

Сэм был морально уничтожен.

— Я должен позвонить в полицию, — сказал он, пряча глаза.

— А вы еще не сделали этого? Чем же вы занимались всю ночь? Ковыряли в носу? Шлифовали пилочкой ногти?

Эдди пытался сорвать на мистере Варни злость — видимо, ему досталось от Майка очень сильно.

Сэм начал лихорадочно набирать номер по телефону, а я подошла к бару и положила пистолет на его усыпанную осколками поверхность.

— Эдди, я устала, — пожаловалась я Говарду.

— Еще бы! Вы славно поработали, Мэвис! — к Эдди вернулся его теплый, ласкающий голос. — Если бы не ваш выстрел, я бы сейчас разговаривал с семейством Ромейнов на том свете.

— Но я не попала в Майка.

— Вы попали в бутылку и преотлично!

— Давайте выпьем, — подошла к нам Долорес. — Все кончилось.

— Хорошая мысль. Если мне не достанется бокала, суньте горлышко бутылки прямо в рот, — Эдди попытался улыбнуться.

Все ожили. И только Сэм бродил, как неприкаянный. Мне стало его жаль.

— Сэм, не грызите себя.

— Нет, Эдди тысячу раз прав: я слизняк. Но я ничего не мог сделать вот с этими руками, они не слушались меня, — он посмотрел на свои конечности с отвращением.

— Сэм, вы не гангстер, — я погладила его руку. — У вас реакции обыкновенного человека, честного и порядочного, не убившего в своей жизни даже паука.

— Ваша жалость мне неприятна, оставьте меня, — Сэм резко повернулся и отошел к окну.

До рассвета было еще далеко. Сэм стоял, глядя в темноту. Его спина была красноречивее всех его телевизионных передач вместе взятых.

— Бренди! — сказала Долорес. — Бокалов хватило. Идите все сюда!

Неожиданно гостиную наполнили стоны, идущие как будто из-под земли. Я вдохнула в себя столько воздуха, что мигом отлетели все крючочки моего бюстгальтера.

— Бенни!

Я совсем забыла про него. А между тем подручный Майка очнулся и потирал больную голову.

— Кто это меня так? Вы, Мэвис?

— Чувствуется женская ласка, да?

Бенни снова застонал:

— Что скажут парни? Ведь все узнают, что меня вырубила девчонка! Пропал Бенни Мур! Мне не отмыться!

Только что я утешала Сэма, теперь пришлось утирать слезки Бенни:

— Вряд ли долетят до тебя их высказывания, дорогой. Ты-то ведь будешь в тюрьме.

Глава 12

Десять часов утра. Мы сидим в кабинете лейтенанта Джератти. Мы собрались по его настойчивой просьбе, больше смахивающей на приказ. Мы — это я с Долорес и Сэм с Эдди. Дамы расположились на кушетке, кавалеры — на жестких стульях.

Сегодня понедельник. А вчера, в воскресенье, в пятом часу утра, лейтенант считал трупы в доме Ромейнов. Как выяснилось, до трех он считает довольно быстро. Однако потом, когда всех нас доставили в полицейское управление, в отдел раскрытия убийств, мы поняли: в полиции работают неторопливые люди. Короче, нас продержали до одиннадцати.

Еще ночью в воскресенье, ожидая лейтенанта, я сложила в сумку свои вещи: купальники и пижаму в стиле «пудель». Выйдя из отдела раскрытия убийств, я направилась прямиком домой. С неописуемым наслаждением приняла душ, смазала ссадины и порезы заживляющей мазью и рухнула в постель. Я проспала воскресенье и проснулась в понедельник в семь утра. Потянулась и с удовольствием обнаружила, что Абигайль не повредила мне ни единого органа. Ну а кожа... Я думаю, мой организм справится с некоторыми ремонтными работами без труда. В десять я уже сидела в кабинете Джератти... Впрочем, вы это знаете.

Джератти сверлил нас взглядом, но ничего не говорил. Его глаза узрели мои коленки, я одернула юбку, но поздно: лейтенант заметил, что на коленках имеются симпатичные ямочки. Но как он к тому отнесся, я не поняла. Взгляд его был стальным.

Заговорил лейтенант так неожиданно, что я подпрыгнула.

— Я ознакомился с вашими показаниями. Ну и натворили вы дел! Любого из вас можно незамедлительно арестовать и предъявить обвинение. Никогда еще в моей практике не было ничего подобного! — он развел руками. — Вот хотя бы история с магазином в Венеции. Мисс Зейдлиц и мистер Варни разбивают окно и проникают в магазин, находят в нем краденый товар. И что же? Они сообщают об этом в полицию? Нет!

— Мы не успели, лейтенант, — промямлила я.

— Это вы будете объяснять господам присяжным, — произнес Джератти суровым голосом.

Потом посмотрел на Говарда.

— Вы работали на Ромейна в качестве телохранителя?

— Да.

— И не замечали, чем он занимается?

— Нет. Я был потрясен, когда все узнал... Ромейн производил впечатление мягкого интеллигентного человека. Разве у меня были причины подозревать его? В чем? Ромейн ведь не посвящал меня в свои игры.

— Из показаний следует, что Майк Англичанин подготовил заговор с целью физического устранения Реймонда Ромейна. Он собирался сам стать во главе этого преступного бизнеса. Майк Англичанин заставил мисс Палмер, — Джератти бросил взгляд на Долорес, — притвориться ясновидящей и в передаче Варни «предсказать» смерть Ромейна. Таким образом он хотел деморализовать его и, воспользовавшись ситуацией, убить, что впоследствии и совершил. «Предсказание» должно было пустить следствие по ложному следу — искать убийцу на телевидении. Далее Англичанином была убита жена Ромейна. Совершенно случайно, намереваясь убить мисс Зейдлиц, Майк Англичанин стреляет в мисс Пинчет и убивает ее. Сам Англичанин был убит мистером Говардом. Говарда спасло то, что он действовал в порядке самозащиты, и этому есть три свидетеля.

— Да, мне повезло, — усмехнулся Эдди.

— Теперь поговорим об убийстве мистера Бартона, частного детектива из Лонг-Бич. Мисс Палмер в свое время не сообщила в полицию об этом убийстве и тем самым стала соучастницей преступления.

Джератти грозно посмотрел на Долорес. Она побледнела.

— Однако мы учли, что мисс Палмер приложила немало усилий по спасению мисс Зейдлиц и фактически освободила ее... Короче: отдел не будет возбуждать дело против мисс Палмер. Мистера Бартона убила Абигайль Пинчет, тело прятал Майк Англичанин. Оба они мертвы, и дело о смерти Бартона закрыто.

Долорес перевела дух.

— Благодарю вас, лейтенант.

— Рано радуетесь. В Майами против вас возбуждено дело по факту вымогательства денег на протяжении последних трех лет. Я должен задержать вас и завтра отправить туда.

Долорес закрыла лицо руками: она была в отчаянии.

— Я не закончил. Мы установили, что на банковском счете Абигайль Пинчет лежит восемнадцать тысяч долларов. Если дело против вас будет выиграно истцом, убытки будут возмещены из этих денег. Возможно, наказание окажется не столь суровым: год условно. Если все произойдет именно так, считайте, что вам повезло. Я надеюсь, что вы искренне раскаиваетесь и больше никогда не будете заниматься этим грязным ремеслом.

По звонку Джератти пришел дежурный полицейский, и Долорес покинула нас.

— Хочу сказать несколько слов мистеру Варни, — Джератти повернулся в сторону Сэма. — Я внимательно изучил видеозаписи ваших последних передач и рекомендую вам впредь быть крайне осторожным в выборе героев своих передач, если только вы не хотите превратиться в филиал гангстерских «контор». В конце концов, время и место сделок преступники узнавали от вас.

— Я приму к сведению... Да-да, конечно, лейтенант, — скороговоркой произнес Сэм.

— Говард! Вам, очевидно, придется покинуть Лос-Анджелес, — Джератти прищурился и посмотрел на Эдди. — И учтите, пока вы не уедете из города, мы будем следить за каждым вашим шагом.

— Я уже думал о небольшом путешествии.

— Могу предложить вам охрану до самого аэропорта и даже до трапа самолета, — ледяным тоном сказал Джератти. — Мне необходимы гарантии того, что вас нет в городе, — он встал. — Все свободны, кроме мисс Зейдлиц.

Эдди и Сэма как ветром сдуло. Я с тоской посмотрела им вслед. Что еще хочет от меня этот лейтенант?

И вдруг словно роза расцвела на заснеженной вершине — Джератти широко улыбнулся мне. От удивления я раскрыла рот.

— Варни рассказал мне, как было дело, — объяснил Джератти. — Это вы обнаружили в магазине Ромейна подвал, набитый коробами с мехом. Между прочим, вы еще не знаете, что страховая компания готова выплатить премию: двенадцать тысяч долларов. Не будем говорить о том, что подвал вы обнаружили случайно — зацепились за штырь, торчавший из пола, вот и все. Поговорим лучше о деньгах. Конечно, это не мое дело, как вы их потратите, но позволю себе заметить, что есть немало организаций, собирающих добровольные пожертвования. Вот и у нас в полицейском управлении есть фонд вдов и сирот, членов семей погибших полицейских, и вы могли бы поддержать их своими деньгами.

— Ну, разумеется! Такой суммой можно поделиться и с сиротами, — воскликнула я. — Но вначале я хотела бы подкрепить именно ваши силы хорошим обедом! Как только получу деньги — приглашу вас на ленч. Вам нравится такое предложение?

— Буду с нетерпением ждать звонка, — второй раз улыбнулся лейтенант.

— Но прежде я непременно сделаю себе обновку — куплю платье.

— Надеюсь, не такой длины, как у монахинь, — глаза Джератти блестели. — Из всех ног, что бывали в этом кабинете, ваши ноги — самые достойные!

Я вышла от Джератти в прекрасном настроении. Уже в дверях наткнулась на встревоженный взгляд Эдди. Говард специально задержался, чтобы узнать, что со мной.

— Все в порядке? — спросил он.

— Лучше не бывает. Меня ждет награда от страховой компании, — и я все рассказала Эдди.

Он вздохнул с облегчением и предложил отметить это хорошей выпивкой.

— Но сегодня понедельник, рабочий день, — несмело запротестовала я. — Наверное, у двери моего агентства уже собрались клиенты...

— Придут в другой день! — Эдди был тверд в своем намерении отпраздновать победу над «силами зла».

И он осуществил то, что задумал! Мы целый день катались по побережью, купались, загорали, резвились, как дети. Страхи остались в прошлом. Не было никого, кто мог бы помешать нам наслаждаться жизнью.

В шесть часов вечера Эдди остановил машину у дома Ромейнов.

— Хозяев нет, и я не останусь в этом доме ни на час, — сказал он. — Соберу свои вещи и перееду в отель. А потом вообще умотаю из Лос-Анджелеса.

— Ты действительно собрался в путешествие или сказал то, что Джератти хотел от тебя услышать? У тебя есть деньги для вояжа?

— Разумеется. И их надо потратить.

Мы вошли в дом. В гостиной было грязно, неприбрано. Дух запустения уже поселился здесь.