Труп не может больше ждать

– Я никогда в жизни не знал человека по имени Бен, – спокойно сказал он, – Очкарик, волосатик? Он что – битник?

– Джонни, – умоляюще сказала я, – сделай хоть что-нибудь!

Джонни некоторое время молча глядел на Алекса, затем встал и пожал плечами.

– Как хочешь, Алекс, – сказал он. – Но Вторм был влиятельной фигурой в Лос-Анджелесе. Когда полиция узнает, что он мертв, она камня на камне не оставит в этом городе, чтобы узнать, кто его убил и зачем.

– Я все еще не понимаю, о чем ты говоришь, – с недоумением развел руки Милройд.

– Понятно, – сказал Джонни. – Я никогда не говорил тебе, что однажды был бой-скаутом?

– История твоей жизни меня тоже не интересует, – холодно сказал Милройд.

– Видишь ли, за одним хорошим ходом должен следовать другой, – с улыбкой продолжал Джонни, – Ты позвонил в полицию и сообщил им, где они могут обнаружить труп Вторма. Но они ничего не нашли. Они будут достаточно злы на тебя, Алекс. Может быть, теперь я позвоню в полицию, так же как и ты, не говоря своего имени, и скажу им, что первый звонок насчет трупа исходил от тебя…

После этих слов наступило гробовое молчание, и я ужасно разозлилась, что Джонни не умеет держать язык за зубами. Потом Милройд встал и вышел из комнаты. Я тоже поднялась с дивана и встала рядом с Джонни, решив, что если понадобится моя помощь как знатока джиу-джитсу, то лучше мне стоять, чем сидеть.

Затем Милройд возвратился с небольшим чемоданчиком в руке.

– Я все еще не знаю, о чем ты говоришь, Джонни, – сказал он. – Но что бы это ни было, я думаю, что ты работаешь сейчас по какому-то делу, так?

– Примерно, – ответил Джонни.

Милройд открыл чемоданчик и вынул оттуда пачку денег таких размеров, что при виде ее у меня глаза полезли на лоб. Я взглянула на верхнюю бумажку и увидела, что это были пятьдесят долларов. Если все они были такого же достоинства, то в пачке было больше денег, чем я видела когда-нибудь в своей жизни.

– Это плохо, – с сожалением сказал Милройд. – Видишь ли, мне сейчас нужен хороший сыщик, Джонни. Один человек во Флориде должен мне очень много денег. Я чувствую, что он не собирается мне платить. Мне нужен кто-нибудь, кто повидал бы его и заставил раскошелиться. Это просто совпадение, что мы встретились сегодня ночью. Я собирался позвонить тебе утром и предложить это дело. Тебе придется поработать всего неделю. Короче, я оплачу все издержки.

Джонни твердо покачал головой.

– Не пойдет, Алекс, – сказал он. – Все, что я говорил, остается в силе.

– Ты делаешь ошибку, – мягко сказал Милройд.

– Не думаю, – ответил Джонни. Милройд взглянул на бритоголового, который открыл нам дверь.

– Мистер Рио уходит, Чарли, – сказал он. – Проводи его.

Джонни пошел к двери, и я потянулась за ним, когда Милройд резко сказал:

– Не ты, красавица! Ты лучше сядь и отдохни. Ты останешься здесь!

Я уже хотела ему сказать, что он ошибается, но потом поняла, что он прав. Еще два типа вытащили пистолеты и направили их на меня. Я быстро села обратно на диван и попыталась представить, что меня здесь нет.

Джонни резко обернулся, лицо его потемнело от злости.

– Чего ты хочешь добиться, Алекс? – сказал он угрожающе. – Мевис пойдет со мной!

– Ты ошибаешься, Джонни, – сказал Милройд. – Она останется здесь. Она погостит у меня несколько дней – обычная страховка, знаешь ли. Если полиция будет интересоваться тем телефонным звонком, о котором ты упомянул, тогда с этой дамой произойдет несчастный случай. Ничего особенного: просто случайно появится на лице кислота или что-то в этом роде.

Я увидела, как правая рука Джонни скользнула под пиджак, затем внезапно остановилась, когда бритоголовый упер ему в спину дуло пистолета.

– Не будь героем, Джонни, – Милройд тепло улыбнулся. – У тебя уже есть одна дыра в голове, ты хочешь еще одну – в спине, для комплекта? – Он кивнул Чарли. – Проследи за тем, как мистер Рио уйдет, и чтобы он не пытался вернуться после того, как ты его проводишь. Если же он все-таки вернется, то закон разрешает нам стрелять в разбойников, прячущихся на чужой территории!.

– О'кей, – ухмыльнулся Чарли, вдавливая дуло пистолета в спину Джонни. – Ты слышал, что сказал босс?

– Только одно, Алекс, – с натугой сказал Джонни. – Если с Мевис что-нибудь случится, я…

– Я знаю, – прервал его Милройд. – Я смотрю телевизор, а там вечно говорят такие фразы. Пока ты держишь язык за зубами, с ней ничего не может случиться, Джонни. Помни это.

Внезапно я почувствовала сквозняк по ногам. Я подняла голову и посмотрела, откуда может дуть. Стеклянная дверь во внутренний дворик распахнулась, и все остальное произошло так быстро, что я и глазом не успела моргнуть. Два типа с пистолетами в руках стояли спиной к стеклянной двери, наблюдая за Джонни. У одного из них внезапно подогнулись колени, и он грохнулся на пол. Другой начал было поворачиваться, но в этот момент рукоятка черного пистолета ударила его по горлу, и он упал на колени, схватившись за шею обеими руками и выпучив глаза. Дышать он больше не мог.

Мужчина, которому принадлежала рука, державшая пистолет, ступил в комнату, и я еще никогда не была так рада при виде его темных очков.

– Буэнос менос, – вежливо сказал Рафаэль. – По-моему, я помешал?

– Бросьте свой пистолет! – громко закричал Чарли. – Или я, не раздумывая, застрелю Рио.

– Бедный Джонни, – с сожалением сказал Рафаэль. – Я буду оплакивать его. Но уж раз я не могу его спасти, то я, по крайней мере, могу за него отомстить.

– А? – недоуменно сказал Чарли.

Дуло пистолета-автомата, который держал Рафаэль, мягко повернулось и уставилось прямо в живот Милройду.

– Ты изрешетишь Джонни, а я следом застрелю Милройда, – охотно объяснил Рафаэль. – Это будет только справедливо.

Он отвесил элегантный поклон.

– Сеньор, я предоставляю вам право стрелять первому.

– Брось пистолет, ты, идиот! – заорал Милройд на Чарли. – Ты что, хочешь, чтобы меня прикончили?

Глава 7

Чарли бросил пистолет, и на несколько секунд в комнате наступила тишина, прерываемая только свистящими хрипами того типа, который получил пистолетом по горлу и теперь пытался восстановить дыхание.

Джонни не двинулся, и я было совсем уже решила, что он прирос к месту от страха, когда внезапно он резко отвел локоть назад и ударил Чарли в солнечное сплетение, тот попятился и уселся на пол. Он ничего не сказал, он просто сидел на полу, в глазах его стояли слезы, а лицо стало бледно-зеленым.

– Я тут какое-то время стоял за дверью, Джонни, – сказал Рафаэль, – Милройд, как я слышал, не отвечал на твои вопросы, а это крайне невоспитанно. Полагаю, нам, может, и удастся научить его лучшим манерам, чтобы он вежливо отвечал на вопросы, которые ты хочешь задать ему.

Рафаэль подошел к Милройду на шаг поближе, на губах его играла мечтательная улыбка.

– Я редкостный учитель хороших манер, сеньора мягко сказал он, – В моей стране я еще не встречал человека, который не усвоил бы их после моих уроков. Техника проста: мы начинаем с ушей. Отрезаем мочки, по очереди, конечно, и если это не убеждает человека изменить свои манеры, мы отрезаем ему кончик языка. Как вы понимаете, говорить он после этого все равно может. Правда, он будет шепелявить до конца дней своих, если, конечно, сразу же не скончается от потери крови.

Рафаэль сделал еще один шаг, и Милройд в страхе попятился. Он взглянул на Джонни с выражением загнанного оленя.

– Рио! – воскликнул он срывающимся голосом." Убери от меня этого маньяка! Джонни пожал плечами.

– Ты же слышал, что сказал этот человек, – ответил он обрадованно. – Я просто наблюдатель!

– Он это сделает! – взвыл Милройд. – Он сумасшедший! Одни его темные очки чего стоят! Я знаю таких людей! Он в душе садист, вот он кто!

– Мевис! – сказал Рафаэль жестко, – На кухне должен быть острый нож. Тебе не трудно принести его?

– Нет! – в страхе закричал Милройд. – Не давайте ему нож! Я все скажу! Все, что хочешь, Джонни! Спроси меня, только спроси, и я отвечу!

– О, прекрасно! Только постарайся не лгать, Алекс. Другого случая тебе может не представиться.

– Клянусь, я скажу всю правду! – с горячностью воскликнул Милройд. Рафаэль выглядел разочарованным.

– Значит, нож пока не понадобится?

– Пока нет! – ответил Джонни.

– Тогда я постараюсь помочь вам в другом, – удовлетворенно проговорил Рафаэль. – Я прослежу, чтобы вас не прерывали.

Он подошел к тому типу, у которого подогнулись колени и который уже поднялся на четвереньки. Рафаэль резко опустил рукоятку своего пистолета на его затылок, и тип сразу же в беспамятстве свалился на пол. Второй тип, который держался за горло, успел только разок пискнуть до того, как Рафаэль проделал с ним то же самое. Потом Рафаэль пересек комнату и подошел к Чарли, все еще сидевшему на полу. Увидев приближающуюся к нему грозную фигуру, Чарли заслонил руками голову и закрыл глаза.

– Ха! – сказал Рафаэль, задумчиво глядя на него, – Да он мыслитель!

Потом он отвел свою правую ногу назад и носком ботинка изо всех сил ударил по тому месту, где так недавно побывал кулак Джонни. Руки Чарли упали вниз, схватившись за живот. Слезы ручьем полились у него из глаз.

– Буэно! – удовлетворенно произнес Рафаэль. – Сейчас ты можешь задавать свои вопросы, и никто тебя не прервет, Джонни.

– Ну, хорошо, – сказал Джонни. – Почему вдова Вторма велела этим двоим доставить его труп тебе?

– Я не знаю, – ответил Милройд.

– Принеси из кухни нож, Мевис, – коротко распорядился Джонни.

– Нет! – взвыл Милройд. – Это правда! Боже, помоги мне! Я не знаю!

– Подожди минутку, Мевис, – сказал Джонни. – Посмотрим, что он ответит на второй вопрос. Кто этот парень в очках и с бородой, тот, которого зовут Бен?

Взгляд Милройда был почти признательным за то, что Джонни наконец-то задал ему вопрос, на который он мог ответить.

– Его зовут Хэролд Андерсон, – быстро ответил он. – Я не знаю, кто он и чем занимается, и это тоже святая правда!

– Откуда ты вообще его знаешь? – настаивал на своем Джонни.

– Он пришел ко мне, – ответил Милройд, – и сказал, что ему нужна моя помощь. Он слышал обо мне и о том, что я умею устраивать дела. Он сказал мне, что Артуро – сын президента одной из южноамериканских стран и что он прибыл сюда, чтобы занять денег у Джонатана Вторма. Андерсон хотел, чтобы я вел наблюдение за Артуро и за человеком, которого он привез с собой, – каким-то тощим типом.

– Вот как? – холодно спросил Рафаэль.

– Это то, что он мне сказал! – взвыл Милройд, – Вы ведь хотите знать правду?

– Почему Андерсон заинтересовался Артуро? – спросил Джонни.

– Я не знаю, – ответил Милройд. – Он ничего не сказал, а я ничего не спросил. Это было его дело. Он швырялся деньгами, а мне больше ничего не было нужно.

– А как ты вел себя, когда они попытались подбросить этот труп тебе? – продолжал Джонни. – Откуда ты знал, что Вторм был уже мертв?

Рука Милройда, которой он вытер пот, дрожала.

– Мои ребята держали дом Артуро под наблюдением, – сказал он. – Они сообщили мне, что Вторм пошел туда поздно вечером, но обратно не вышел. Они проследили Вегу от дома до твоей конторы сегодня утром. Когда он уехал, увозя с собой эту блондинку, они наблюдали за ними издали. Никто не мог понять, чем они занимались весь день, но потом мои ребята сообщили, что они едут в этом направлении, и Хэролд быстро направился на пляж якобы для того, чтобы купаться, на тот случай, если они остановятся где-нибудь поблизости. Он решил, что если они выйдут из автомобиля, то ему, может быть, представится возможность обыскать его. Но вышло даже проще: он увидел, как они пытались закопать труп, и напугал их до того, что заставил увезти труп обратно, – Милройд глубоко вздохнул, – После этого ребята не выпускали их из поля зрения ни на секунду. Они проследили их до дома Вторма и видели, как они уезжали оттуда, так и не избавившись от трупа. Когда они убедились, что машина направляется сюда, они немедленно дали мне знать, и мы поджидали их.

– Почему Андерсон заставил их отвезти труп обратно в дом Артуро? – спросил Джонни. Алекс умоляющим жестом вытянул руки.

– Не спрашивайте меня, – сказал он. – Я не знаю. Это была его идея. Я уже говорил тебе, что он швырялся такими деньгами, что я ничего не хотел спрашивать.

– Где он сейчас?

– Не знаю, – с отчаянием сказал Алекс. – После того как мы уверились, что они опять увезли труп в дом Артуро, он велел мне позвонить в полицию и сообщить им, где они могут найти тело. Потом он уехал. Он сказал, что позвонит мне утром.

– Ты говоришь не все! – угрожающе проговорил Джонни.

– Ну так перережь мне глотку! – воскликнул Алекс. – Я сказал тебе все, что знаю о нем, Джонни. Может, он предпочитает вообще ничего никому не говорить о своих планах. Может, он решил нажиться на шантаже. Хотя я так не думаю: на него это не похоже.

– Почему?

– Хотя бы потому, что у него великолепное английское произношение, – сказал Алекс, – и оно не наигранное, это сразу же чувствуется. Он больше похож на профессора из колледжа, чем на кого-либо другого. – Алекс пожал плечами. – Если бы я только знал, что из-за него у меня будут все эти неприятности, я бы спалил его бороду в первый же раз, как только увидел!

Джонни помедлил и закурил сигарету.

– Что это за битник живет в доме миссис Вторм? – спросил он.

– Битник? – Алекс недоуменно уставился на него, – Ты имеешь в виду одного из этих пижонов, что я видел в Сан-Франциско? – Он покачал головой. – Я видел однажды на пляже, когда раздались звуки джазовой музыки, как один из этих битников выскочил вперед и начал что-то орать. Я уже хотел было как следует ему поддать, но моя девушка сказала мне, что это сейчас такая последняя мода – читать стихи под звуки джаза. Стихи! В них не было даже рифмы! "Я воющая в дождливый день собака без угла", – голосил этот тип многозначительным голосом, – "но я свободен ничего не делать без всякого костюма!" Что это за стихи?

– Я все время читаю стихи американских поэтов, – признался Рафаэль. – Может, это Гертруда Стайн?

– Я хочу знать о битнике в доме Вторма! – нетерпеливо сказал Джонни.

– Я не знал, что там кто-то есть, – ответил Алекс. – Я даже не видел его.

Джонни кивнул.

– Ну, хорошо, Алекс, думаю, тебе больше не надо беспокоиться за целость своих ушей. – Он взглянул на Рафаэля, – Думаю, нам можно уйти отсюда: ничего нового здесь уже не узнаешь.

– Как скажешь, амиго, – кивнул Рафаэль. – Только сначала мне надо позаботиться об одной известной предосторожности Он подошел к Алексу, который пятился до тех пор, пока не уперся в стенку. Рафаэль приветливо ему улыбался, затем спрятал свой пистолет в кобуру. Алекс облегченно вздохнул…

Все еще мило улыбаясь, Рафаэль поднял обе руки до уровня плеч, а затем с силой свел их вместе – на пути их оказалась голова Милройда. Может быть, в стране Рафаэля так дерутся. Я не была в этом уверена. Алекс без сознания свалился на пол.

Рафаэль окинул прощальным взглядом комнату и двух типов, распростертых на полу.

– Мы оставляем после себя тишину и покой, – сказал он удовлетворенно. – Я начинаю чувствовать себя мирно. Пусть теперь покрутятся.

Я кивнула Рафаэлю и пошла к машине Джонни.

– Как ты сюда попал? – спросил у Рафаэля Джонни. – Моя машина стоит чуть подальше на улице, – сказал Рафаэль. – После того как я отвез Мевис домой, я вернулся к себе, и Артуро уже к тому времени очнулся. – Он ударил себя по щеке. – Санта Мария! Как только он меня не обзывал! И заговорщиком, который привез какую-то бабенку, чтобы его убили. Он не верит, что его побила Мевис. Он считает, что его атаковали сзади по меньшей мере шестеро мужчин. Он сказал мне, как небрежны были мои родители, производя меня на свет, он описал всех моих предков и дошел до козла со стороны отца и до коровы по материнской линии. – Рафаэль остановился и закурил сигарету. – И это только начало. Артуро сказал мне, что произойдет, когда мы вернемся в нашу страну. Он меня подвергнет пыткам и разорвет на куски. Он посадит мою голову на кол у ворот города. Он издаст закон, по которому каждый, кто хочет въехать в город, должен плюнуть на мою голову!

– Думаю, это уж слишком! – горячо посочувствовала я. – И плеваться – это некультурно!

– Я человек не гордый, – сказал Рафаэль (это он, конечно, врал), – но через некоторое время я устал слушать Артуро, тем более, что он стал повторяться. Поэтому я поднял его одной рукой – он маленького роста, ты помнишь чикита? – и отнес к бассейну, где поглубже, и там уронил.

– Он умеет плавать? – поинтересовался Джонни.

– Понятия не имею. – Рафаэль пожал плечами, – Я не стал ждать, выясняя это. Ты же понимаешь, я был раздражен. Вот поэтому-то я и вернулся сюда, я решил, что, может, мне удастся разбить хоть несколько голов, кого-нибудь убить, сделать что-нибудь для разнообразия: мне надоело, что всякие неприятности случаются со мной, и я подумал, что будет лучше, если они станут случаться с другими.

– Ты приехал как раз вовремя! – сказал Джонни. – Сделай мне еще одно одолжение, ладно?

– Только скажи что, амиго, и все будет в порядке. Рафаэль церемонно поклонился.

– Отвези Мевис домой в своей машине, – сказал Джонни, – Сегодня вечером мне предстоит еще кое-что сделать, прежде чем я смогу лечь в постель.

– Ты хочешь сказать – ночью, – поправила я. – Уже половина второго. Джонни не обратил на мои слова никакого внимания.

– С удовольствием, амиго! – сказал Рафаэль.

– Эй, подождите минутку! – слабо сказала я. – Я не…

– Значит, решено, – сказал Джонни. – Вам лучше поторопиться. Когда эти типы придут немного в себя, они, скорее всего, выскочат наружу и станут стрелять во всех, кто попадется им на глаза. Затем он влез в машину, завел мотор и уехал. У меня не оставалось иного выбора, как ехать с Рафаэлем. Всю дорогу до дома я молчала, сказала только, как короче проехать. Когда мы добрались до дома, было уже начало третьего. У дверей я поблагодарила его за то, что он подбросил меня.

– Одно удовольствие, чикита, – холодно сказал он. – Я провожу тебя до квартиры – Это, собственно, ни к чему, – растерянно сказала я. – Я все еще зла на тебя, Рафаэль. Я не забыла, что ты ушел и оставил меня в комнате с этой змеей Артуро!

– Я тебе уже говорил раньше, что я твердо знал, что ты с ним справишься, Мевис, – мягко сказал он. – Если бы ты хоть раз вскрикнула, Рафаэль Вега ворвался бы в комнату.

– Ха! – сказала я.

– Я обещал Джонни, что прослежу, чтобы в твоей квартире не было ничего, чему быть не положено, – сказал он, – Я не могу нарушить обещания, данного другу.

– Ну хорошо, – согласилась я, – Но ты быстренько все осмотришь и сразу же поедешь домой, понятно тебе?

– Все, что скажешь, чикита, – послушно кивнул он. Мы поднялись в мою квартиру, я открыла дверь и включила свет. Рафаэль, как ищейка, осмотрел все со своим большим пистолетом в руке, а я просто стояла, скрестив руки, и наблюдала за ним. Когда он пошел на кухню в третий раз, я решила, что с меня вполне достаточно.

– Спасибо за все, мистер Вега! – многозначительно сказала я. – Во всей квартире осталось только одно, чему здесь не место, – это ты! Спокойной ночи!

– Чикита, – он остановился и посмотрел на меня с болезненным удивлением. – Но я был уверен, что ты предложишь мне выпить хоть рюмочку на ночь.

– Скорее на утро, – сказала я, – Не то чтобы я была наивной девочкой, хотя по моему виду трудно сказать, но тем не менее я люблю поспать, когда представляется такая возможность. А ты иди домой!

– Чикита! – настаивал он. – Я бы не хотел заставлять тебя делать что-нибудь, но могу ли я напомнить тебе, что если бы не Рафаэль Вега, ты все еще была бы пленницей Милройда?

Мне не хотелось признаваться в этом даже самой себе, но тут он был прав – он действительно избавил меня от такой судьбы, о которой я даже думать боялась. Потому что стоило мне вспомнить об этом доме, как у меня перед глазами сразу же вставала эта горилла Чарли.

– Ну что ж, – уступила я. – Но только одну рюмочку, а потом – до свидания!

Он взял с собой в кухню открытую бутылку и вернулся спустя полминуты с двумя стаканами в руках.

– Я сказала – только одну рюмку! – напомнила я ему.

– Но вторая для тебя, чикита.

– Видишь ли, я почти никогда не пью, – раздраженно сказала я.

– Но ты должна со мной выпить. Отказ обнаруживает плохие манеры, чикита, – нежно сказал он. – Я бы не хотел напоминать тебе – ведь я прирожденный герой, и для меня это пара пустяков, – но если бы я не спас тебя сегодня от Милройда.., то…

– Хорошо, хорошо! – я выхватила из его руки стакан. – Я пью за героя! Трижды виват Рафаэлю Веге Великому!

– За это и я выпью, – сказал он.

– Твое здоровье, – сказала я.

Я опрокинула виски одним глотком и сунула стакан ему обратно в руку.

– А теперь, когда мы выпили по рюмочке на ночь, спокойной ночи! Он выглядел удивленным.

– Ты этого хочешь, чикита? Я должен уйти? Прямо сейчас?

– Если не скорее, – согласилась я. Он печально наклонил голову.

– Тогда я уйду. Я не буду принуждать тебя ни к чему, хотя твоя красота сводит меня с ума, и огонь горит в моей крови, и я содрогаюсь, глядя на твои прелести.

Очень медленно он поднял правую руку и снял очки.

– Адье, чикита, – печально сказал он.

И это меня доконало. Я вовсе не забыла, какое это произвело на меня впечатление, когда я отдыхала в его стране. Я взглянула на него, и сердце мое растаяло, как мороженое на горячем блюдечке. Мои колени ослабли, ноги подкосились, и я едва успела добраться до кушетки.

– Ты можешь еще немного посидеть, – прошептала я. – Это нехорошо с моей стороны выгонять тебя после того, как ты спас меня от Милройда. Но ты не должен оставаться здесь долго, по крайней мере, не больше, чем несколько часов!

– Ты так бесконечно добра к обожающему тебя Рафаэлю, чикита, – мягко сказал он, и в следующую секунду оказался почти совсем рядом со мной.

Я посмотрела ему прямо в глаза, и если раньше я еще могла как-то сопротивляться, то сейчас от этого не осталось и следа.

– Как чудесно, – мечтательно проговорила я. – Откуда у тебя такой взгляд?

– Я не знаю, – задумчиво сказал он. – Но я думаю, что от матери. Она сначала вышла замуж за голубоглазого американца, но он покончил с собой через два года после свадьбы.

– Это ужасно! – сказала я. Рафаэль пожал плечами.

– Он пил слишком много текелы и однажды решил выступить против свирепого быка. Вместо тряпки он взял передник моей матери. Это был для него печальный день: передник был голубой, в то время как рубашка его была ярко-красной…

– Мне жаль… – сказала я.

– Не жалей, – сказал Рафаэль. – Мать моя целый год ходила в трауре, затем она снова вышла замуж. На этот раз за кареглазого южанина, который был моим отцом.

– Но я не вижу никакой связи, – сказала я.

– Я много об этом думал, – рассудительно сказал он. – Я думаю, мать очень любила моего отца, но у нее была еще светлая память об американо. Другого объяснения я не вижу. Как еще могло получиться, что я родился с одним голубым, а с другим карим глазом?

– Подумать только! – сказала я. – Изумительное сочетание. У меня внутри все так и переворачивается.

– Может быть, ты надо мной смеешься? – холодно спросил он.

– Нет-нет, что ты! – быстро ответила я. – Наоборот, я сразу же стала слабой и безвольной. Его рука скользнула по моей талии.

– Это чувство возникает у тебя здесь, чикита? Я попыталась было собраться с силами для последнего сопротивления, но потом взглянула на Рафаэля и решила, что это совсем ни к чему. Потом Рафаэль наклонился ко мне, и я почувствовала, что плаваю в этих замечательных глазах. Его губы тронули мои, и это было все равно, что поднести спичку к жестянке с бензином. Какое-то короткое мгновение я собиралась оттолкнуть его, потом вспомнила, что говорила моя мама, и расслабилась. Моя мать относилась к тому типу людей, о которых обычно говорят "широких взглядов". И всю семью мама воспитала в таком же духе. У меня-то совершенно точно широкие взгляды, и моего брата можно обвинить в чем угодно и, вероятно, вполне справедливо, но не в отсутствии широких взглядов. Уж я-то повидала таких людей…

Глава 8

Укладываясь спать в шесть часов утра, я завела будильник на восемь. Я решила, что следует встать пораньше на тот случай, если Джонни понадобится моя помощь, что бы он там ни предпринимал насчет Джорджа и его друзей. Я хочу сказать, если уж мы являемся компаньонами, то это только справедливо, чтобы я работала не меньше, чем он, даже если ему удается зарабатывать больше, чем мне.

Будильник, который я завела, был подключен к радио – и это очень хитрая штука. Когда его поставишь на определенный час, то ровно в этот час он включает радио. Затем, пятью минутами позже, это радио завопит, как дегенерат, на которого наступил слон. Эти приспособления продаются с гарантией, что они разбудят и мертвого, но я почему-то проснулась в двенадцать часов дня.

Радио мягко играло, и какой-то тип проникновенно сообщил мне, что сейчас самое время для ленча и что почему бы мне не отведать супа с лапшой, а я посоветовала ему, куда он может с этой своей лапшой пойти.

Я быстро встала, но пока мылась, прошло полтора часа. В пять минут третьего я уже была в конторе, и в животе у меня было какое-то странное чувство, которое иногда заставляет меня задуматься над тем, что нужно носить пояс. Но на самом деле я просто не успела позавтракать, так как торопилась, думая, что Джонни уже выходит из себя.

Дверь была заперта, и я решила, что он ушел куда-нибудь перекусить. Я открыла дверь своим ключом и вошла внутрь. Если Джонни и проделал какую-то работу сегодня утром, то это было совершенно незаметно. Кабинет выглядел точно так же, как и накануне. Наша корреспонденция все еще валялась на столе. Я занялась ею и прочитала три отчета и письмо от какого-то парня, который хотел знать, существует ли какая-нибудь ассоциация частных агентств и придерживаются ли ее члены этики, потому что он нанял сыщика следить за своей женой, а он ведет себя как-то не так.

В три часа я набрала номер квартиры Джонни и не получила ответа. В три тридцать я позвонила привратнику и спросила, видел ли он сегодня мистера Рио, и он ответил, что нет, не видел со вчерашнего вечера, и что молоко и утренние газеты все еще находятся в коридоре у двери.

После этого я начала волноваться. Я звонила в его квартиру каждые пять минут до половины пятого, затем решила, что необходимо что-нибудь предпринять. Беда в том, что я понятия не имела, что именно. Ведь если бы я позвонила в полицию и попросила расследовать дело об исчезновении частного детектива, там решили, что это шутка. К тому же Джонни мог быть занят каким-нибудь делом, о котором полиция не должна знать.

Наступило пять часов вечера, и я больше не могла ждать. Я подкрасила губы, взяла сумочку и уже открывала дверь, когда зазвонил телефон. Я побежала обратно, схватила трубку и крикнула в нее:

– Где ты был весь день?

– "Рио инвестигейшн"? – спросил вежливый голос. Я чуть было не заплакала, потому что это опять был не Джонни.

– Да, – мрачно сказала я. – Мевис Зейдлиц у телефона.

– Это Хэролд Андерсон, – сказал голос. – Вы меня помните?

– Еще бы! – холодно сказала я. – Вы тот самый тип в очках, с бородой, который бил Рафаэля вчера вечером и заставил нас отвезти этот проклятый труп обратно к Артуро и известил полицию, и…

– Это все я! – нетерпеливо сказал он. – Слушайте внимательно. Это жизненно важно, чтобы я увиделся сейчас с мистером Рио. Могу ли я поговорить с ним сейчас?

– Не можете, – сказала я. – Потому что его здесь нет!

– Когда он должен вернуться?

– Хотела бы я знать, – мягко сказала я. – Его не было весь день, и я не знаю, где он.

Он что-то пробормотал вполголоса, затем громко сказал:

– Что ж, у меня нет выбора – тогда это придется сделать вам, мисс Зейдлиц.

– Благодарю покорно, – сказала я. – С чего вы взяли, что я захочу вас увидеть?

– Вы должны! – настойчиво сказал он. – Это важно и для вас и для мистера Рио. Я не могу объяснить по телефону, но вы должны прийти.

– Гм… – сказала я, – Я не знаю…

– Великолепно, – сказал он и продиктовал мне голливудский адрес, – Это двухэтажный дом. Моя квартира занимает последний этаж, в нее ведут ступеньки, поднимитесь прямо по ним.

– Что еще мне сделать? – негодующе спросила я.

– Если вы случайно встретите по дороге мистера Рио, – сказал он, – захватите его с собой и поспешите, время не ждет.

Он повесил трубку, и я последовала его совету, потому что больше мне нечего было делать.

Я ни в чем не была уверена, и мне только хотелось, чтобы Джонни был здесь, но его не было. Если бы я знала телефон, я могла бы позвонить Рафаэлю, но я его не знала. Андерсон несколько раз повторял, что это очень срочно, так что у меня не было времени заезжать за Рафаэлем. Но потом я вспомнила о том, что я полноправный компаньон "Рио инвестигейшн" и могу сама повести любое дело. В конце концов, девушка я или размазня? Кровь течет в моих жилах или духи? Итак, я глубоко вздохнула и расправила плечи, чего мне делать было вовсе не обязательно. Кончилось тем, что полетела застежка моего лифчика.

На улице я поймала такси и дала шоферу голливудский адрес. Движение было сильное, и, казалось, прошло очень много времени, прежде чем я добралась туда. Времени просто не могло пройти мало, потому что на счетчике такси было два двадцать пять! Я дала шоферу на чай пять центов, и он посмотрел на меня уничтожающим взглядом и презрительно фыркнул:

– Голливуд!

– Конечно, – ответила я, – там, где дают мало! Я решила, что это прекрасная острота, и была очень довольна собой, вылезая из такси. На тротуаре стоял греческий бог, и наверно, он видел мои ноги больше, чем ему полагалось бы. В его глазах появился интерес, и он улыбнулся, показывая свои белые зубы.