Труп на сцене

Я выключил проигрыватель. Повернувшись к дивану, обнаружил, что Рина уже без трусиков. Они были ярко-красные, отороченные черными кружевами. Рина помахала ими и бросила на пол. В глазах у нее застыло сонное, но в то же время и голодное выражение. Рина несколько раз провела кончиком языка по своим пухлым губкам.

– Ну? – спросила она, видя мои колебания. – Чего же вы ждете?

– Да уж вы не тратите время зря.

– Идите сюда, лейтенант, – приказала девушка своим прелестным хрипловатым голосом, в котором так и звучали нотки предстоящего эротического наслаждения.

Рина лежала спиной на диване, слегка раздвинув ноги, и со своего места я видел всю их соблазнительную длину вплоть до места соединения, покрытого курчавыми черными волосами. Видна мне была и щель, разделяющая его. К этому времени я уже был полностью готов. Подталкивать меня уже не было никакой необходимости. Я стал лихорадочно сдергивать с себя одежду. Рина поступила так же, и через секунду мы уже были абсолютно нагими.

– Ну а сейчас, – проворковала она, лениво улыбаясь, – припомним, на чем мы остановились, когда нас прервали.

Она была так и заряжена энергией, чудесным образом пользовалась руками и ртом, доводя меня до необычайных высот экстаза. Мы катались и кувыркались на диване, потом на полу, сначала Рина на мне, потом я на Рине. А затем она села на меня верхом. Я проник в нее до самого конца.

Время летело на крыльях восторга, как говорят поэты, и в течение следующего часа и десяти минут мы поэкспериментировали во всех известных позициях, описываемых в соответствующих книгах, и даже изобрели кое-что новенькое. После этого часа и десяти минут я засекал время по часам. Рина ласково улыбнулась мне и спросила:

– А где у тебя туалет?

Я успел выпить оба стакана виски и закурить сигарету до того, как услышал дикий крик Рины.

Она вбежала в гостиную, глаза буквально вываливались из орбит, а зрачки смотрели вверх.

– Эл! В ванной у тебя мужчина!

– Тэлбот, – согласился я.

– Он мертв.

– Точно.

– Ты.., ты знал?

– Это произошло прямо перед твоим приходом.

– Но как…

– Кто-то застрелил его до того, как я успел открыть дверь. Ты уверена, что не хочешь выпить? Рина села рядом со мной на диван.

– Обними меня, Эл, – прошептала она, – Мне так страшно.

Я положил руку ей на плечо, и через несколько минут ее перестало колотить.

– Бедняга Тэлбот. Кому понадобилось убивать его?

– Я думал, что тебе. Поэтому и позволил самой обнаружить тело. Меня интересовала твоя реакция. Теперь я вижу, что твоя реакция была подлинной, милая, и ты не знала, что Тэлбот мертв, пока не увидела его труп.

– Эл, иногда ты не кто иной, как…

– Фараон, – согласился я. – Ты не знаешь, кто еще мог убить его?

– Конечно, нет, – презрительно ответила девушка. – Что я могу знать о личной жизни дворецкого!

– Ты имеешь в виду, что ты была хозяйкой дома, а он простым слугой, и эти понятия несовместимы?

– Ты вряд ли можешь ожидать, чтобы я хоть что-то знала о частной жизни Тэлбота, так ведь? Насколько мне известно, он шантажировал садовника и спал с горничной.

– Что-то не очень верится.

– А почему он пришел именно к тебе?

– Он позвонил и сказал, что ему нужно срочно встретиться со мной. Очевидно, у него были какие-то важные сведения, до такой степени важные, что кто-то решился прикончить его, чтобы помешать нашей встрече.

– Не могу даже представить, какие такие важные сведения могли быть у него. Тэлбот никогда бы не стал злоупотреблять оказанным ему доверием. – Рина посмотрела по сторонам. – Даже если бы и было, что предавать!

Я подумал, стоит ли мне выложить ей всю правду или только ее часть.

– Тэлбота убедили. Я намекнул ему, что, если он мне не расскажет о положении в твоем доме, я могу подсунуть конкурентам “Трибуны” интересный материальчик о том, что происходило в доме, когда его хозяин был на работе!

– Да о чем это ты говоришь? – задыхаясь, спросила Рина.

– Тэлбот был совсем не уродом. Держу пари, что ты и его находила эмоционально стимулирующим, ведь так?

Она сбросила с плеча мою руку и влепила мне пощечину.

– Я предоставил ему выбор. Или он встретится со мной, или же я говорю с репортерами. Он звонит и сообщает, что идет ко мне. Разве это о чем-то не говорит?

Рина стала быстро одеваться, яростно застегивая молнию.

– Отец был прав насчет тебя! Ты просто чудовище! Извращенное чудовище, выбирающее себе в жертвы молодых и…

– Невинных? – я слегка приподнял брови.

– Я все расскажу отцу о тебе! – Рина была вне себя от ярости. – Я прослежу, чтобы он сделал так, что ты пожалеешь о том, что вообще появился на свет! Я позабочусь…

– И расскажешь ему, как ты очутилась в моей квартире, да?

Челюсть у нее отвисла, и она долго не закрывала рот.

– Я же сказала, что ты настоящее чудовище, – дрожащим голосом повторила девушка.

– Чудовище Уиллер, – согласился я. – Так что же за шекспировская завязка сложилась в твоем почтенном семействе?

– Отец и Джон никогда не ладили друг с другом. Думаю, вина за это в основном лежит на отце. Он запугал Джона, меня запугал. Джон потерял ко всему интерес, когда еще учился в колледже, а потом его оттуда выгнали. Он вернулся домой и бездельничал.

– Пока его папаша не вытурил его из дому. Почему это произошло?

– Они почему-то разругались в пух и прах, – бесстрастно сказала Рина. – Я не знаю, что было причиной ссоры, но после нее Джон ушел из дому, и я его больше не видела. Не буду кривить душой и говорить, что скучала по нему.

– А как насчет Тэлбота?

Рина взяла сумочку и направилась к выходу.

– Я ухожу. Мне наплевать, что ты там наговоришь репортерам, но сейчас я ухожу!

– Ты была близка с Тэлботом? Она резко развернулась и взором, полным ярости, взглянула на меня.

– Да, черт тебя побери! Если ты так хочешь это знать!

– Как долго это продолжалось?

– Тебе что, нужно описание постельных сцен? Связь продолжалась, пока она забавляла меня. Если уж ты так этим интересуешься, лейтенант Уиллер, то совсем недолго. Она длилась каких-то две недели, и все это осталось в далеком прошлом.

– Как реагировал Тэлбот, когда все кончилось?

– Ты что, думаешь, я спрашивала его? – почти прошипела Рина. – Он же был дворецким, он так и остался дворецким.

– Все так просто?

– Если бы не так, то я бы заставила отца уволить его, – сказала девушка вполне обыденным тоном. – И не воображай, что Тэлботу было неизвестно об этом!

Она прошла в прихожую. Я успел опередить ее и открыть перед ней дверь.

– Самый последний вопрос, пока ты не ушла. Зачем ты ездила в санаторий “Хиллстоун” сегодня утром? Рина очень удивилась моему вопросу.

– Откуда тебе известно?

– Я следил за тобой.

– Джонни как-то упомянул в разговоре название этого заведения. Я подумала, не лечился ли он там от чего-нибудь, но оказалось, что нет. Я проверила у управляющего.

– Когда твой брат упомянул эту больницу?

– Во время той ссоры с отцом, после которой его выгнали из дому.

– Простое любопытство.

– Ну, если допрос инквизиции завершен, – патетически воскликнула Рина, – я скажу вам до свидания, лейтенант!

– Пока, Рина. Звякни мне как-нибудь. Девушка пристально взглянула на меня, беззвучно пошевелила губами. Потом неожиданно улыбнулась.

– Может, и позвоню, – тотчас согласилась она. – Ты совершенно потрясно эмоционально стимулируешь меня, Эл.

Ее каблучки застучали по лестнице. Потом я вернулся в квартиру и остался наедине с трупом в ванной.

Нашел в справочнике номер Полуночной и позвонил ей, но на другом конце никто не поднял трубку. Подумал, что, наверное, она сегодня очень занята, ведь толпы чокнутых любителей джаза должны валом валить в ее заведение.

Я положил трубку и стал думать о Тэлботе, все еще лежащем скрючившись на полу в ванной. Теперь он становился проблемой номер один для меня. Мне не хотелось действовать по инструкции и сообщать в полицию об убийстве, по крайней мере сейчас.

Я налил себе еще виски и постарался не думать о нем. Было уже одиннадцать часов, час с четвертью до свидания с Полуночной. Я отхлебнул виски и закурил сигарету, когда опять зазвенел дверной звонок.

Я чуть было не проглотил сигарету. Может, это вернулась Рина поболтать о чувствах и эмоциях, одолевающих ее тонкую натуру. Это может быть какой-нибудь очередной подарок судьбы, а может, меня осчастливил своим посещением сам шериф Лаверс. Пока я все это обдумывал, звонок зазвенел вновь. Значит, подарок судьбы исключается.

Я открыл дверь, и передо мной возникло широкое круглое лицо, над которым возвышался коричневый котелок.

– Привет, лейтенант, – сказал Кларенс Несбит.

– Привет, Кларенс. Что ты здесь потерял? Свой контрабас?

Он слабо улыбнулся, и я заметил, как он машинально перебирает невидимые струны контрабаса.

– Полуночная попросила меня зайти к вам, лейтенант. Сообщить, что свидание отменяется.

– Глупая маленькая Полуночная.

– Поймите меня правильно. Она предлагает вам прийти к ней домой, и она не собирается всю ночь ждать вас, так, может, вы пойдете прямо сейчас?

– Неужто дела идут так плохо, что она закрыла подвал так рано?

Кларенс тупо уставился на меня и глядел так несколько секунд.

– Вы, кажется, ничего не поняли, лейтенант. Полуночная так и трясется от злости.

– А что случилось?

Кларенс недоуменно покачал головой.

– Так вы ничего не слышали?! Фараоны закрыли подвал за час до его открытия.

– Что они сделали?

– Закрыли подвал. И заперли на замок. О Боже, неужели нам больше не играть там?

– Кто это сделал?

– Какой-то Хэмбоун.

– Хэммонд?

– Точно, он!

– Спасибо, Кларенс. Благодарю за новости. Где мне найти Полуночную? Кларенс дал мне адрес.

– Минут через десять я выйду.

– Отлично, лейтенант! Я звякну Полуночной, что вы придете.

– Пока, Кларенс.

– Заметано, лейтенант.

Я закрыл дверь. Позвонил в отдел и попал на Хэммонда.

– Я тут слышал, что ты закрыл “Золотую подкову” сегодня вечером?

– Ну и что?

– У тебя были основания или просто несварение желудка?

– Предполагаемый центр по распространению наркотиков. Тебе бы до этого не додуматься, Уиллер, точно?

– Почему это ты так решил?

– Джон Ландис курил марихуану, ведь так? Где он ее доставал? Почему он постоянно отирался вокруг “Золотой подковы”? Все складывается один к одному, даже ты своим неразвитым мозгом должен это понять!

– Может быть. Ну и как, много нашли?

– Да ничего не нашли, если ты это имеешь в виду, – его голос стал совсем кислым. – Я считаю, что они вынесли все наркотики из притона вчера ночью. Завтра я должен снова открыть этот чертов подвал.

– Да, незавидное положеньице. Что, сильно давят?

– – Жарко тут у нас. Но я не особенно беспокоюсь. Уверен, хозяйка все сама провернула. Я заставлю ее расколоться!

– Ты говоришь просто ради самого процесса словоизвержения. У тебя молчание не только звучит прекрасно, но оно и красит тебя.

– А если говорить о давлении, – пробулькал Хэммонд, – то у тебя есть собственные проблемы, Уиллер. Этот старина Ландис буквально начал охоту за твоим скальпом. И судя по тому, что я здесь слышал, он добьется своего!

– Тебя не правильно информировали, лейтенант, впрочем, как и всегда. – Я положил трубку.

Сам же подумал, что на этот раз информация Хэммонда вполне может соответствовать действительности. И с этими радостными мыслями я выскочил из квартиры и залез в машину, припаркованную у обочины.

Итак, я направляюсь на свидание с Полуночной О'Хара. Полуночная в полночь. Будет ли она петь для меня?

Глава 9

Она открыла дверь и холодно взглянула на меня.

Мой взгляд был более теплым.

Ее светлые волосы были зачесаны назад и стянуты на затылке. Это придавало ей вид утонченной простоты. Такая прическа очень подходила к ее прозрачному черному пеньюару. И опять под пеньюаром у нее ничего не было. Я так хотел хотя бы краешком глаза взглянуть, что же там находится. Даже после активных упражнений с Риной вид Полуночной возбуждал меня.

– Заходите, – резко бросила девушка.

Я зашел внутрь, закрыв за собой дверь. Квартира оказалась просто чудесной: раза в три больше моей берлоги, обставлена просто, но со вкусом, в современном стиле, что позволительно каждому, имеющему лишних тысяч пять долларов.

– Мне нравится ваша квартира, – для начала беседы отметил я. – Мне снять ботинки?

Полуночная пожала плечами, так и не позаботившись мне ответить.

– Мне приходилось читать Дейла Карнеги, но у меня такое впечатление, что толку от этого никакого. Девушка закурила сигарету и повернулась ко мне.

– Вы все так же продолжаете шутить!

– О чем это вы?

– Да все о той же вашей блестящей шуточке: о назначении мне свидания сегодня вечером после моего выступления. Какое благородство со стороны фараона, он даже позволяет себе подождать, хотя знает, что собирается прикрыть заведение!

– Я не знал, что вас собираются прикрыть. Впервые я услышал об этом от Кларенса. Это вовсе не моя идея, а лейтенанта Хэммонда.

Мои оправдания не произвели на нее ровным счетом никакого впечатления.

– Если у вас есть, что сказать мне, лейтенант, то давайте покороче, я очень устала.

– Разве вы не предложите мне выпить? – с надеждой спросил я.

– Нет!

– Я только помечтал.

– Но вы же пришли сюда не для того, чтобы валять дурака, – заявила Полуночная, глубоко вздыхая, от чего ее соски четко обрисовывались.

– Это уж точно. Вы солгали мне о Джонни Ландисе, когда я вас о нем спрашивал. Вы утверждали, что никогда раньше его не видели.

– Я все объяснила лейтенанту Хэммонду. Разве вы, фараоны, не общаетесь друг с другом, когда работаете по одному делу?

– Вы солгали потому, что знали, что он Джонни Ландис?

– Естественно. Я знала, что у меня будут неприятности, ведь мне было известно, кто его отец. Я обо всем этом уже рассказала лейтенанту Хэммонду!

– Я знаю. Может, Хэммонд даже и поверил этому, но только не я.

– Вы хотите сказать этим, что я лгунья?

– Частично, – согласился я. – Хэммонд прикрыл ваше заведение, потому что считает: там распространяются наркотики.

– Да знаю я это! Но он не нашел и следа каких-либо наркотиков, значит, был не прав.

– А может быть, и нет.

– Послушайте, – в отчаянии воскликнула девушка. – Этот тип облазил все углы моего подвала! Они все обыскали, обшарили всех посетителей! Они обыскали даже меня, для чего специально привозили женщину-фараона!

Она опять глубоко вздохнула, и ее привлекательные груди заманчиво колыхнулись.

– Говорю вам, если бы наркотики были, то уж эта матрона нашла бы их!

– В любом случае, по словам Хэммонда, вы можете завтра открываться.

– Очень мило с его стороны!

– Если, конечно, они не найдут наркотики, – добавил я.

– Я же вам только что сказала, что они ничего не нашли.

– Вы имели в виду, что они пока ничего не нашли. Полуночная уставилась на меня и не сводила глаз секунд пять, потом уголки ее рта медленно опустились.

– Что может означать эта глупая шутка? – выдавила она из себя.

– Ландис, папаша Ландис, оказывает на нас чертовски сильное давление. Требует немедленной поимки убийцы сына. Нашему отделу надо продемонстрировать какие-нибудь результаты, предпринимать какие-нибудь действия. Если полиции удастся накрыть местечко, где Джонни приобретал свою травку, это уже будет кое-что.

– Вы хотите подставить меня. Неужели вы…

– Точно, – мягко произнес я. – Я могу это сделать, не ударив палец о палец. Нам и нужно-то всего немного наркотиков, и они у нас уже есть. Останется только под присягой подтвердить, что мы нашли их в “Золотой подкове”.

– Но это же наглая ложь! Лжесвидетельство!

– Точно.

– Вы не посмеете… – она снова пристально посмотрела на меня. – Хотя нет, сможете, – сказала упавшим голосом девушка. – Ведь вы же из этих грязных, вшивых…

– Точно, – опять повторил я. – Но с другой стороны, я могу и не сделать этого.

– Это что, разновидность новой игры?

– Если вам угодно. Предлагаю вам сделку. Мы можем обвинить вас в распространении наркотиков и подтвердить это обвинение. Но мы не сделаем этого, если вы мне расскажете правду о Джонни Ландисе. Почему тот продолжал появляться в “Подкове”?

– Но я же рассказала всю правду тому фараону!

– О'кей. Пусть будет по-вашему. Я медленно встал и посмотрел на нее.

– Вам бы лучше еще что-нибудь надеть, так можно и простудиться.

– О чем это вы говорите? Мы куда-нибудь едем?

– В участок. Именно туда я вас доставлю прямо сейчас. Мы задержим вас как важного свидетеля на достаточное время, чтобы как следует организовать это дельце с наркотиками.

– Важного свидетеля? – голос ее дрогнул.

– Для начала, – радостно подтвердил я. – Вы сможете понемногу начать привыкать к решеткам: в тюрьме “Корона” их полным-полно.

Девушка прикусила губу.

– Если не хотите, чтобы я вас одевал, обижаться не буду, – великодушно заявил я.

– Я боюсь, – прошептала Полуночная дрожащим голосом. – Боюсь того, что может произойти… Если я расскажу вам всю правду, лейтенант, вы защитите меня?

– Несомненно. Буду всегда рядом с вами, если вы захотите.

– Вы слишком добры, лейтенант!

– А как насчет той правды, что вы собирались мне сказать?

– Вы что-то там говорили насчет выпивки, когда пришли… Виски?

– Отличная мысль, – согласился я.

Она направилась в кухню, и у меня опять появилась возможность наблюдать ее ритмично колышущиеся части тела. Вернулась она с двумя бокалами. Подала один мне, а сама устроилась в кресле напротив. Когда она садилась, пеньюар распахнулся, обнажив белоснежные бедра. Мне трудно было смотреть ей только в лицо.

– Вы заключите со мной сделку? – тщательно выговаривая слова, сказала девушка. – Вы должны поверить мне, что я ничего не знала до тех пор, пока не стало уже слишком поздно.

– Если бы я мог выразить это по-английски, я бы дал вам ответ. Полуночная отпила из своего стакана.

– Наркота.

– Наркота?

– Джонни Ландис приходил туда, чтобы покупать себе травку. Какой дурой я была! Я ничего об этом не знала, пока он сам мне не рассказал.

– Кто-то в вашем окружении снабжал его травкой? Девушка кивнула.

– Не только его одного. И не только травкой, но и героином, кокаином.., морфином. Всем и всех. Торговля наркотиками процветала, а я и слыхом не слыхала о ней.

– Пока Джонни вам все не рассказал.

– Пока он мне не рассказал, – повторила Полуночная.

– Почему же он вам все рассказал – только потому, что переплачивал за свою травку?

– У Джонни было слишком много желаний, – горько рассмеялась девушка. – У него появилась замечательная идея. Он объяснил мне, что кто-то по имени Оскар использует мое заведение в качестве центра распространения наркотиков. Он предложил мне помочь ему и поймать на крючок этого Оскара.

– Как он рассчитывал это сделать?

– Шантажом. Просто и чисто. Он собирался купить большое количество наркотиков у этого человека, а потом сделать под присягой заявление, что все эти наркотики он получал именно от него. Мы бы заявили этому человеку, что мы можем передать такое признание в полицию, если тот не будет отдавать нам шестьдесят процентов своей прибыли. Джонни бы получал сорок процентов, а мне бы оставалось двадцать.

– А какого мнения по поводу этой идеи были вы?

– Мне она совсем не понравилась. Я была хозяйкой законного заведения или по крайней мере думала, что являюсь таковой. И мне так нравилось больше. Первые пару раз, когда мы с ним беседовали, он был очень настойчив и логичен. Старался убедить меня, что риска никакого нет. Он сообщил мне, что его отец является владельцем газеты “Трибуна”. Объяснял, что отец не будет вмешиваться из-за страха газетной шумихи вокруг его имени.

При каждой нашей встрече он все уговаривал и уговаривал меня. И однажды в моем офисе обозвал меня дурой. Заявил, что если я не стану работать вместе с ним, он вполне обойдется и без меня. Джонни рассмеялся, когда я сказала ему, что пойду в полицию. “Они никогда не поверят, что вы ничего об этом не знали, – сказал он, – прикроют ваше заведение и на пару лет запрут вас в тюрягу”.

– И вы решили, что он прав? Девушка кивнула.

– Чем больше я над всем этим размышляла, тем больше верила, что он прав. Да кто мне поверит, что все это происходило прямо под моим носом, а я и не подозревала о происходящем. Я бы и сама не поверила.

– Ну и что насчет Джонни?

– С ним я ничего не могла поделать, вынуждена была плясать под его дудку. Последний раз он приходил ко мне за день до убийства. Он показал мне конверт, который ему кто-то передал.

– “С Оскаром ничего не выйдет, травяной человечек”.

– Вы его видели? – Полуночная по-настоящему удивилась..

– Он таскал с собой этот конверт, когда его прикончили.

– Джонни не обратил на это предупреждение никакого внимания. Он расхохотался. “Да никто не осмелится и пальцем меня тронуть. У меня такие связи!” – заявил он.

– Его старикан вышвырнул его из дому три месяца назад.

– Я этого не знала. Вы имеете в виду, что Джонни блефовал, когда хвастался влиянием своего отца и возможной газетной шумихой, если вдруг с ним что-то случится?

– Думаю, да. Продолжайте.

– Да больше и нечего рассказывать. Я поняла так, что он получил от меня то, что хотел, ведь я поступала так, как он велел. Я старалась вести себя так, будто ничего не произошло, будто я знать не знаю о каких-то там наркотиках.

– Ну а сейчас вопросик на шестьдесят четыре тысячи долларов – как имя этого человека? Полуночная снова прикусила губу.

– Вы не обманываете, что защитите меня?

– Вы будете под защитой. Гарантирую вам это.

– Хорошо. Это… Уэс Стюарт.

– Вечно мечтающий трубач? Благодарю, Полуночная. Теперь у вас нет необходимости одеваться.

– Значит, договорились, лейтенант, – сказала она ласковым голосом. – Вы думаете, вы можете…

– Да, могу. Вы готовы сделать письменное заявление о всех тех фактах, что только что поведали мне? Сегодня ночью – прямо сейчас?

Девушка кивнула.

– Я сделаю это, лейтенант.

– Вы делаете это, а я со своей стороны гарантирую вам, что никаких обвинений в распространении наркотиков вам предъявлено не будет. Вы даже можете найти себе другого трубача, если будете продолжать работать в этом шоу-бизнесе.

– Спасибо, лейтенант. Даже не знаю, как отблагодарить вас.

– Я бы дал вам урок, если бы было достаточно времени. Вы знаете, где живет Стюарт?

– Нет. Но я, наверное, знаю, где он может сейчас находиться. После того, как Кларенс передал вам мое сообщение, он попросил у меня разрешения порепетировать в “Золотой подкове”, все равно она закрыта.

– Ну и что дальше?

– Они собрались сделать там джем-сейшн. Вы понимаете, о чем я говорю? Все музыканты просто чокнутые. Они готовы играть бесплатно. Я ему сказала, что мне все равно, и дала ключи.

– У вас есть другие?

– В том ящике.

– Где телефон?

– Там, за торшером, – показала Полуночная. Я позвонил Лаверсу домой, и вскоре услышал его раздраженный голос. Я все ему рассказал.

– Тогда тебе надо направиться прямо в “Золотую подкову” и арестовать его. Нет, погоди-ка, минутку. Надо все сделать четко, чтобы прошло без сучка и задоринки. Направляйся к “Золотой подкове” и жди там. Я пришлю туда еще и Хэммонда. Вдвоем вы наверняка справитесь.

– Спасибо, шериф. Черт возьми, я чувствую себя вашим заместителем!

Я быстро положил трубку и взглянул на Полуночную. Она дала мне ключи, которые я сунул в карман.

– Мы едем туда, чтобы арестовать Стюарта. Позвоню вам, когда его возьмем. После этого уже никакая защита вам не будет нужна.

– Благодарю, лейтенант.

– Зовите меня просто Эл.

– Спасибо, Эл. – Пеньюар еще сильней распахнулся, когда она глубоко вздохнула. Еще пара дюймов, и я свалюсь в обморок. – Если вы не будете чувствовать себя слишком усталым после ареста, то можете сюда вернуться, и мы отметим это событие. – Девушка слабо улыбнулась. – Вы сможете тогда дать мне обещанный урок.

– С превеликим удовольствием. Это будет самый молниеносный арест за всю историю полиции!

Полуночная проводила меня и открыла дверь. Вдруг она обняла меня и горячо поцеловала. Тело ее крепко прижалось к моему, и я моментально загорелся."

– Это для того, чтобы ты поторопился назад, Эл, – промурлыкала Полуночная и мягко притворила дверь.

Я спустился к машине и проехал пятнадцать кварталов до “Золотой подковы”. Не доезжая до кабачка, я припарковался и стал ждать. Минут через пять подъехала патрульная машина. Из нее вылезли двое мужчин, и я присоединился к ним.

– У некоторых типов все не как у людей. Зная, что здесь будешь ты, я решил захватить с собой Полника, – проскрипел Хэммонд. – Нам троим арест не составит никакого труда.

– Надеюсь на это. Ведь он только один.

Мы прошли к входу в “Золотую подкову”. Я вставил ключ в замочную скважину и легонько повернул его. Дверь открылась, и мы вошли внутрь.

Жаль было прерывать их. Волшебные звуки джаза сотрясали подвал. Музыканты импровизировали на тему “Мир ждет восхода солнца”.

Уэс Стюарт выдавал рулады на трубе с массой оттенков и тонких нюансов, Куба Картер едва поспевал за ним, Кларенс Несбит четко выдерживал партию баса.

– Парню, который так играет на трубе, следует простить любое убийство, – шепнул я на ухо Хэммонду, когда мы спускались по лестнице.

– Для меня это просто набор бессмысленных звуков, – кисло заявил тот.

Мы прошли мимо столов с перевернутыми стульями и встали у сцены.

Первым нас заметил Кларенс. Он сразу же перестал играть. Вторым был Куба, тоже бросивший колотить по барабанам. Но Уэс совсем приторчал: с закрытыми глазами он продолжал играть и только после тридцати двух тактов врубился, что партнеры его не поддерживают. Потом и он остановился.

Вся троица взирала на нас с тупым выражением на лицах. Пальцы Кларенса продолжали перебирать невидимые струны любимого контрабаса, а Куба нервно заерзал на стуле. Один только Уэс был спокоен.

– Что вам угодно, джентльмены? – мягко спросил он.

– Не продашь ли ты мне пару упаковочек травки для начала? – холодно спросил Хэммонд.

– Я ничего не понимаю. – Уэс сморщил лоб.

– Или немного кокаина. Или героина? – продолжал Хэммонд. – Мне все равно, лишь бы забалдеть. Разинув рот, Уэс молча смотрел на Хэммонда.

– Ты попался, Стюарт. Нам все известно. Ты превратил этот кабак в притон по распространению наркотиков. Потом Джонни Ландису пришла в голову мысль пошантажировать тебя. Ты даже передал ему послание, чтобы тот отваливал, но Джонни не внял совету. Поэтому ты и убил его!

Уэсли медленно покачал головой, как человек, только что очнувшийся от глубокого сна.

– Наркотики? Шантаж? Я убил Ландиса? Да я никогда и не знал этого парня!

– Нечего зря терять время, – отрезал Хэммонд. – У нас есть доказательства по наркотикам, по угрозам Ландису, у нас даже имеется записка, написанная тобой. Мы задерживаем тебя для начала по обвинению в распространении наркотиков. Но к утру это уже будет обвинение в убийстве.

– Я никуда не пойду! – нервно заверещал Стюарт. – Это все ложь! Вы просто хотите подставить меня, так как не можете поймать настоящего убийцу.

– Давай вставай! – приказал Хэммонд. – Пойдешь с нами!

– Нет! – в отчаянии закричал Стюарт.

Вдруг он швырнул трубу в Хэммонда, который увернулся, чтобы она не попала ему прямо по башке.

Стремительным прыжком он соскочил со сцены и рванулся к кухне. Полник сунул руку за пазуху, где у него был пистолет. Вытащив его, он прицелился в убегающего Стюарта.

Я шагнул вперед и сильно двинул Полника плечом. Пистолет выстрелил, пуля врезалась в штукатурку, а трубач тем временем скрылся за дверью.

– Черт! – в ярости заорал Полник. – Я бы достал его, если б ты не толкнул меня!

– Я поскользнулся, – ответил я. – Прости меня.

– Кончайте препираться! – взревел Хэммонд. – Вперед! За ним!

Мы бросились к выходу. В кухне уже никого не было. Дверь, ведущая на аллею, была распахнута. Мы выскочили на улицу, но и там уже никого не было.

Мы зашли за угол, выйдя на главную улицу, и направились к патрульной машине'.

– Будь ты проклят, Уиллер! – Хэммонд был вне себя от гнева. – Если б ты не толкнул Полника, все прошло бы нормально! Что шериф скажет на все это?! Два лейтенанта и сержант, посланные арестовать одного человека, не сумели сделать этого! Упустили преступника!

Глава 10

Из патрульной машины Хэммонд по рации поднял тревогу. Когда мы прибыли в отдел, нас уже ждал Лаверс. Он молча смотрел на нас секунд пятнадцать перед тем, как начал говорить.

– Это моя вина, – наконец выдавил он из себя. – Не надо было вам этого поручать. Только не вам троим. Этого и следовало ожидать. Вы просто опасны! Я позабочусь, чтобы вас взяла под защиту полиция!

Я скривился, как от зубной боли.

– Кто знает, – продолжал он, – вдруг вы встретите шестилетнего хулигана с рогаткой и сдохнете от страха прямо на месте!

– Я… – начал было Хэммонд.

– Заткнись! – прорычал Лаверс. – Я еще не кончил! Я не виню сержанта Полника, я обвиняю этих двух недоделанных лейтенантов. И в большей степени тебя, Уиллер!