Стерильно чистые убийства

– Я вообще не был в лаборатории Эверарда позавчера вечером, лейтенант. Я торчал тут, работал над собственным специальным проектом. Ушел где-то часов в одиннадцать, направился прямо домой и лег спать.

– Да я так только спрашиваю, – отступился я и протянул ему клочок бумажки. – Вам это что-нибудь говорит?

Трубка вновь очутилась во рту, Демарест взял бумажку и стал внимательно изучать. В ожидании я закурил сигарету, начиная понимать и ценить всю прелесть свободных минут, выпадающих в повседневной жизни служителя закона. Наконец он вернул мне бумажку.

– Это хохма?

– Я у вас хотел выяснить, – сказал я.

– Соединение ЛСД с неким просто-напросто не существующим элементом. Кто до этого додумался? Ваш школьный приятель?

Я стиснул зубы.

– Вы не узнали почерк?

– Нет. А что, должен узнать?

– Это писал Эверард.

– В самом деле? – Он снова вытащил изо рта трубку и изумленно уставился на меня. – Обалдеть можно!

– Вы знали, что миссис О'Хара нимфоманка?

– Вы нынче подлинный кладезь информации, лейтенант. Отвечаю на ваш вопрос – нет, не знал.

– Кроме того, пропали записи Эверарда, – продолжал я. – Мистер Браунинг предполагает, что их кто-то украл.

– Вы меня обвиняете?

– По словам мистера Браунинга, они могли представлять интерес лишь для трех человек – для него самого, для мисс Спек и для вас.

– Я отвергаю ваши треклятые подозрения и инсинуации!

Я выдержал его испепеляющий взгляд, под которым на миг почувствовал себя так, будто меня с зажженной спичкой в руке застукал медвежонок Смоуки[4].

– Мне просто хочется, чтобы вы постарались хоть чем-то помочь, – прочувствованно сказал я, – а не стояли столбом со своей чертовой трубкой. И не надо разыгрывать передо мной грудного младенца.

Он неожиданно ухмыльнулся.

– Скажу по секрету, это входит в мой имидж, лейтенант. Ненавижу проклятую трубку не меньше, чем вы. Один старый трюизм насчет любой научно-исследовательской работы гласит – если до тридцати о себе не заявишь, ни на что больше не рассчитывай. Мне стукнет сорок в будущем году, а я не опубликовал ни одной статьи, которая заставила бы призадуматься Нобелевский комитет. Фактически вообще ни одной статьи не опубликовал, и точка! Так что теперь решил изображать из себя солидного деятеля. Опытного ученого, за спиной у которого годы, отданные фундаментальным исследованиям.

– Похоже, Браунингу пора почаще оглядываться через плечо.

– Вот именно! И убийство двух штатных сотрудников тоже не украшает руководителя филиала! – Он швырнул трубку на скамью, полез в карман и вытащил пачку сигарет. – Точно, был я в тот вечер в лаборатории Эверарда. Он ушел, и мне подвернулся отличный шанс. По-моему, у воров гораздо сильней кодекс чести, чем у химиков-экспериментаторов! Только этот подонок, должно быть, унес бумаги с собой, и ничего интересного там не осталось. Могу поспорить, милашка Эллен тоже сунулась и поглядела.

– Нечего спорить, – буркнул я. – Что еще?

– Подозреваю, что Эллен путалась с Эверардом, только никто об этом и не подозревал. Джуди Трент перед ним прямо-таки расстилалась, а он не замечал ее. Это само по себе достижение с его стороны!

– Неужели, по-вашему, Джуди Трент прикончила их обоих в припадке ревности?

Он опять ухмыльнулся и покачал головой.

– Вы сказали одну вещь, лейтенант, которая по-настоящему меня удивила. Будто миссис О'Хара нимфоманка. Мне казалось, что нимфоманка у нас в офисе как раз Джуди Трент. Ей надоело пренебрежение со стороны Эверарда, и она повела охоту на Тима Вейла. И несомненно, поймала его.

– Еще что-нибудь? – с надеждой спросил я.

– Пожалуй, нет. – Он прикурил следующую сигарету от окурка предыдущей. – Надеюсь, вы сохраните мои откровения в тайне от Майлса Браунинга, лейтенант. Он полный псих, и руководству главного офиса пора самостоятельно это признать.

– В противном случае вы их уведомите?

– Это не вяжется с имиджем солидного научного деятеля.

– Может быть, Эверард наткнулся на нечто коммерчески очень ценное в перспективе и кто-то убил его, чтобы завладеть открытием?

– Все может быть, лейтенант, – снова медленно ухмыльнулся он. – Позвольте задать вам вопрос. Предположим, ваша теория правильна. Зачем же убийце понадобилось заодно приканчивать миссис О'Хара? Почему не обождать, пока Эверард будет один, тогда уж и убивать?

– Имей я ответы на эти вопросы, нашел бы убийцу, – сказал я.

– Эверард был холостяк, – беспечно заметил он. – Как и я. Как и Браунинг с Вейлом. Вы наверняка думаете, будто один из нас должен был выяснить, что она нимфоманка.

– По-моему, Эверард выяснил, – подтвердил я. – И посмотрите, что с ним стряслось.

Глава 6

Вейла в офисе не оказалось, и сегодня его там не ждали. Я раздобыл у отныне дружески расположенной ко мне секретарши его адрес вкупе с адресами других и поехал назад в город. Перекусил зажаренными “по-южному” цыплятами, что навело меня на воспоминания об Аннабел Джексон, пока в памяти не всплыла лежащая у нее на столе тяжелая металлическая линейка. Около трех пополудни подъехал к мотелю, который под жарким солнцем казался совсем неухоженным и одиноким.

Юджин Карсон сидел откинувшись на стуле, водрузив ноги на стол. Прядь волос свесилась, полностью закрыв левое ухо. Я громко кашлянул и обождал. Один глаз открылся и опасливо поглядел на меня, пока он пристраивал на носу очки без оправы.

– Это вы, лейтенант. – Прядь заученным жестом была возвращена на место, затем он убрал со стола ноги, и стул опустился на передние ножки. – Чем могу служить?

– Заскочил просто дружески поболтать, – сказал я. – Расскажите мне о покойном муже миссис О'Хара.

– Об Эллисе? – вновь уставился он на меня. – Да особенно нечего и рассказывать. Погиб в автокатастрофе. Чересчур быстро гнал по проселочной дороге за городом. Не вписался в крутой поворот, врезался в дерево. Пришлось вырезать его автогеном. Рулевое колесо отлетело начисто, штырь пробил ему грудь. Говорят, из спины торчал на пару дюймов.

– Чем он на жизнь зарабатывал?

– Он был автоэлектрик. И хороший по-настоящему, как я всегда слышал.

– Выпивал?

– Эллис сроду не прикасался к крепким напиткам.

– А брак у них был удачный?

– Да, насколько я знаю, лейтенант. Никогда не слыхал ничего другого.

Я решил, что на этом пора успокоиться, ибо я, безусловно, зашел в полный тупик.

– Ладно. Расскажите про позавчерашний вечер, когда приехала миссис О'Хара.

– Что ж рассказывать, если я уже все рассказал? – обиженно проворчал Карсон.

– Расскажите еще разок, – велел я. – Может, в первый раз что-то забыли. Миссис О'Хара приехала чуть позже одиннадцати тридцати, так?

Он покорно кивнул.

– Я услыхал шум мотора, выглянул вон в то окно, узнал ее машину. Она, как всегда, проехала мимо офиса, поставила автомобиль перед последним домиком, потом пешком пришла сюда.

– Вы не видели, как из машины вылезал мужчина?

– Я никогда не смотрел, лейтенант. Считал, что это не мое дело.

– Что потом?

– Она зашла сюда, заплатила за номер, и все.

– Должна же она была что-то сказать?

– Ну, – пожал он костлявыми плечами, – сказала “привет”, спросила, как дела. Вроде все. Мы оба привыкли к этому за последние несколько месяцев, лейтенант. Оба знали, для чего ей нужен номер, и нам нечего было беседовать. Обычная деловая договоренность, и только.

Я закурил сигарету, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не завопить.

– И ни в один из ее приездов вы ни разу не видели мужчин?

– Нет, сэр!

– Даже не полюбопытствовали?

– Нет, сэр!

Что-то было в его уклончивом взгляде и чрезмерно подчеркнутых отрицаниях.

– Вы лжете, – спокойно заключил я. Он без всякой необходимости лихорадочно пригладил прядь.

– Я говорю правду, лейтенант!

– Вы хоть сколько-нибудь представляете, какие неприятности я способен устроить и вам, и мотелю? – заорал я. – Вы сознательно сдавали номера для использования в аморальных целях? Не трудились просить постояльцев расписываться в регистрационной книге? Мне достаточно заскочить на пять минут в Сити-Холл, приятель, чтобы вы со своим мотелем превратились в историческое воспоминание!

– Полегче, лейтенант! – Он вытащил из кармана носовой платок и принялся вытирать лицо. – Я просто не хотел ни во что впутываться. В любом случае, видел его только мельком. Кажется, когда она тут появилась во второй раз. Я ее провожал до дверей, а мужчина вылезал из машины. Миссис О'Хара что-то выдавила сквозь зубы, и могу вас заверить, не совсем подходящее для леди. Потом повернулась ко мне и велела забыть его навсегда.

– Вы узнали мужчину?

– Говорю вам, я видел его одну секунду! – В его голосе вновь зазвучали жалобные плаксивые нотки. – Высокий, тощий… Это все, что я мог разглядеть, пока мы не вошли в контору.

– Все это было известно вам вчера утром, – отчеканил я. – Знаете, что с вами будет за сокрытие жизненно важной информации?

– Вы с ума сошли! – заныл он. – Не мог он ее убить, никогда в жизни!

Я выждал три долгие секунды, после чего показалось, будто глаза его вот-вот выскочат через стекла очков без оправы, и спросил:

– Кто он?

– Вот несчастье! – Карсон медленно вытер губы тыльной стороной трясущейся руки. – Просто дьявольская невезуха, и все тут. Ведь он отопрется, вы же знаете. А кто поверит моему слову против его?

– Я поверю, – пообещал я, – если скажете правду. А если соврете, устрою вам больше несчастий, чем мог бы устроить любой из шести ночевавших тут с миссис О'Хара субъектов.

– Ладно, – резко кивнул он, и прядь снова свесилась. – Признаюсь, лейтенант, это меня удивило до чертиков. Потом я припомнил, что он уж дет пять как вдовец. И она тоже вдова. Ну.., более-менее ясно. Только я никогда не думал, что такая крупная шишка станет так рисковать.

– Если вы не назовете мне его имя, – с расстановкой проговорил я, – я выдеру эту чертову прядь и вколочу ее вам в глотку!

– Да я пытаюсь, – жалобно выдавил он, – а вы не даете мне слова молвить. Это тип, на которого она работала, большой чин из “Калкон”, мистер Браунинг.

– Точно?

– Черт возьми! – Он неудержимо затрясся всем телом. – Пугаете меня до смерти своими угрозами, а когда называю вам этого типа, спрашиваете, точно или не точно! – Он грохнул кулаком по столу. – Точно! Точно! Хотите, чтоб я подтвердил это в суде, пожалуйста! Это точно! – Он скривился, уставившись на меня. – А теперь, лейтенант, попрошу вас убраться отсюда к дьяволу и оставить меня в покое!

– Вы его видели только в тот раз?

– Да.

– А не знаете, она всегда приезжала с Браунингом?

– Я уже десять раз рассказал все, что знаю, – завизжал он. – Ничего больше!

– Ну и ладно, – умиротворяюще сказал я. – Я ведь так только спрашиваю.

Браунинг подождет, решил я. У меня был его домашний адрес, и, может быть, дома он станет немножко податливее, чем в стенах своего стерильного офиса. На часах было около четырех, и мне меньше всего хотелось во второй раз за один день сталкиваться с Лейверсом. Тут я вспомнил, что должен принести извинения.

Минут через пятнадцать подкатил к жилому дому на Ридж-стрит, оставил машину у входа, нырнул в темный, грязный подъезд. Лифт долго не подходил, наконец створки дверей отворились, из кабины поспешно выскочил какой-то тип, почти поравнялся со мной и тогда лишь узнал и вытаращил глаза.

– Ох! – тяжело выдохнул он. – Добрый день, лейтенант.

– Добрый день. – Я шагнул в лифт, оглянулся и добродушно спросил:

– Должно быть, помогает избавиться от визитов к врачу?

– Что?!

Я нажал кнопку пятого этажа, обождал, пока двери лифта начнут закрываться, после чего пояснил еще более милым тоном:

– Развлечение средь бела дня, – и, прежде чем створки съехались, успел полюбоваться его ошеломленной физиономией.

Выстрел был сделан случайно, вслепую, самодовольно думал я, но если Вейл наносил визит Джуди Трент с иной целью, тогда настоящий ответ будет значительно интересней. Дверь квартиры открылась после второго звонка, и я было решил, что она овладела секретом превращения в невидимку. Потом щель стала шире, и я увидел ее со спины по дороге обратно в гостиную.

– Если что-то забыл, ищи сам, – бросила она, не потрудившись повернуть голову. – Я уже собралась принять душ.

На ней был черный шелковый халат, подчеркивавший контуры прелестных пышных ягодиц.

– Грандиозно! – одобрил я. – Я с тобой. Ее ноги остановились как бы сами собой. Она на мгновение качнулась всем телом вперед, тут же вновь выпрямилась и умоляюще застонала:

– О, только не это! Неужели опять этот щедрый транжира? Спасайся кто может! Взбесившийся маньяк, обливающий людей спиртными напитками, снова вырвался на свободу!

– Я пришел извиниться, – осторожно проговорил я. – Это произошло совершенно случайно.

Она повернулась ко мне лицом, подбоченилась, встряхнула головой так, что волосы поднялись золотым облаком, и начала раздраженно перечислять:

– Сперва ты меня оскорбил, потом похабно высмеял искреннее предложение и в заключение целенаправленно облил меня своим пойлом! Как я, по-твоему, себя чувствовала, возвращаясь в такси домой в насквозь мокром и провонявшем виски платье?

– Извини, – смиренно попросил я. – Честно! Это вышло нечаянно.

– Не имеет значения, – устало сказала она. – А сейчас тебе чего нужно?

– Я хотел пригласить тебя пообедать, загладить вчерашнее происшествие.

– Ты… – Она недоверчиво вытаращила на меня синие глаза. – Знаешь что, Уилер? Будь мы с тобой двумя последними обитателями Земли, я пожелала б увидеть тебя лишь один раз – прогуливающимся у подножия утеса.

– Какого утеса? – удивился я.

– Того, на вершине которого поджидала бы я, приготовившись перевалить через край огромный булыжник, чтобы он раскроил твою глупую, тупую башку!

– Идея, на мой взгляд, довольно жалкая, – заявил я. – Впрочем, ты все равно слишком вымоталась, чтобы получать удовольствие от остроумной беседы.

– Вымоталась? – непонимающе посмотрела она на меня. – С какой стати?

– Ну… – пожал я плечами на светский манер. – Я хотел сказать, после того, как весь день развлекала Тима Вейла, и все такое прочее.

– Прочее? – разъярилась она. – На что ты, черт возьми, намекаешь? И прочее…

– Хорошо, – сказал я. – Значит, он забежал починить кондиционер, правильно?

– Ах ты, сволочь! – В глазах ее запылал убийственный гнев. – Вшивый, грязный ублюдок!

Она бросилась на меня, вскинув обе руки, целясь ногтями в лицо. Я перехватил запястья, развернул ее в другую сторону и неожиданно оттолкнул. Джуди закрутило волчком, понесло через комнату, она потеряла равновесие и, если я рассчитал правильно, должна была рухнуть плашмя на диван. Через секунду я понял, что рассчитал не правильно. Она проскочила совсем мимо дивана и налетела на кресло. Сила инерции еще влекла ее вперед, тело на миг согнулось, как складной нож, и мне показалось, что она сейчас окончательно перевалится через спинку кресла. Но инерции не хватило, ноги медленно заскользили по спинке кресла, пока вновь не коснулись пола. Однако шелковый черный халат остался задранным, сбившись на талию, и роскошные ягодицы оказались почти голыми. Я слышал ругань – приглушенную, так как лицом она все еще зарывалась в подушку сиденья, но цветистую: Она осыпала меня всеми бранными кличками, какие могли взбрести в голову, и, наверно, не соображала, что прекрасный, подрагивающий обнаженный зад открыт моему сладострастному взору во всей своей округлой прелести. Это был драгоценный момент, достойный навечного занесения в анналы памяти под рубрикой “Приятные воспоминания”.

Злобная брань лилась бесконечным потоком и звучала весьма неприятно. Я подошел к креслу, еще пару секунд полюбовался экзотическим зрелищем – золотым блеском прядей волос из-под перевернутого туловища, соблазнительно мягкой, упругой розовой плотью, – а потом с силой шлепнул ладонью по обеим половинкам по очереди. Раздался дикий вопль, сменившийся мертвым молчанием. Я хлестнул еще раз. Чувствовать под рукой дрожащую плоть было чрезвычайно приятно.

– Нельзя быть такой сквернословкой, – игриво заметил я.

– Пошел ты…

Я ударил еще, начиная получать удовольствие. Пошел на кухню, помешкал там, готовя две порции выпивки, и понес их обратно в гостиную. Джуди Трент стояла за креслом, выпрямившись и крепко вцепившись обеими руками в спинку. Лицо ее было ярко-алого цвета, глаза слегка налились кровью.

– На мой взгляд, спиртное пойдет на пользу, – изрек я, протягивая стакан.

Она выхватила его у меня, окинув таким взглядом, каким змееныш мог бы одарить мангуста, только что придушившего его мать.

– Может, присядешь? – предложил я.

– Не могу! – с трудом выдавила она. – После твоих садистских побоев все прямо огнем горит!

– Пройдет, – пообещал я. – По крайней мере, научит тебя прилично выражаться. Не слишком достойная манера поведения.

– Пошел в задницу!

– Ай-ай-ай! – с сожалением причмокнул я. – Ты уже повторяешься. Так или иначе, приношу извинения за некрасивое предположение. Вейл мог иметь сотню невинных поводов для визита к тебе.

– Он хотел поговорить. – Она одним жадным глотком осушила почти половину стакана.. – Почему ты все время считаешь меня одной из самых доступных девушек в Пайн-Сити?

– Я так не считаю, – возразил я. – У меня просто мысли грязные, ничего не поделаешь.

– Ну и мерзость, – пробурчала она. – Время от времени сдавай их в чистку.

– Я подумаю.

– Не пойму, – продолжала она, как бы раздумывая про себя. – Все пытаюсь сообразить, что я такого тебе сделала? Только десять минут назад спокойно намеревалась принять душ. Потом ввалился ты, и смотри, что со мной теперь сталось!

– Неудачное стечение обстоятельств, – вставил я.

– О чем мне придется болезненно вспоминать на протяжении следующих двадцати четырех часов каждый раз, как попробую сесть. Ничего себе отпуск! – Она издала короткий лающий смешок, словно собака, которая только что обнаружила, что подхватила бешенство. – Ладно, как бы там ни было, может, тебе стоит поискать убийцу в другом месте?

– Ты права, – сказал я. – Об этом и хотел поговорить Вейл?

– А о чем же еще, черт возьми?

– У него есть теория?

– Только о нашей с ним невиновности. По-моему, он подозревает всех прочих сотрудников “Кадкой”.

– Точь-в-точь как я. Кроме того, что причисляю ко всем прочим и вас обоих.

Она допила остатки и сунула мне пустой стакан.

– Отдай мне свой.

Я выполнил просьбу, она забрала у меня почти полный стакан и умоляюще попросила:

– Сделай мне одолжение. Выметайся к чертям из моей квартиры и иди потряси еще кого-нибудь.

– Ладно. – Я поставил пустой стакан на кофейный столик и направился к двери.

– В восемь часов, – крикнула она вслед, когда я уже выходил в коридор.

– Что? – Я оглянулся через плечо и увидел, что она приканчивает вторую порцию.

– Что с тобой? – насмешливо фыркнула Джуди. – Травки обкурился?

– Ты хочешь сказать, что пообедаешь со мной нынче вечером?

– Почему бы и нет? – выразительно передернула она плечами. – Если я откажусь, ты вполне можешь выползти из замочной скважины, когда я в следующий раз соберусь принять душ.

– В восемь, – радостно повторил я. – Я даже найду еще один дорогой ресторан.

– Я не стану трудиться и наряжаться, – равнодушно предупредила она. – Так уж сложилось, что ты обязательно найдешь повод изодрать на мне платье в клочья, не дав из подъезда выйти!

Глава 7

Вейл ждал меня, стоя на тротуаре возле моей машины, и постарался изобразить, будто тепло приветствует старого друга.

– Лейтенант! – На мгновение меня ослепил блеск его белоснежных зубов. – Надеюсь, не возражаете, что я вас дожидаюсь. Тот намек, что вы бросили, заходя в лифт, как-то выбил меня из колеи. Может, выпьем чего-нибудь? Тут через квартал есть один бар.

– Почему бы и нет, – согласился я.

Бар вполне соответствовал кварталу – катился вниз по наклонной плоскости, но прикидывался, будто этого не замечает. Мы отыскали свободную кабинку, уселись за маленьким столиком друг против друга. Вейл закурил сигарету, заказал для меня скотч со льдом, слегка разбавленный содовой, а для себя дайкири.

– Как я уже сказал, лейтенант, – снова послал он мне сияющую улыбку, – вы просто убили меня намеком на развлечение! Я до того расстроился, что решил вас дождаться. Момент действительно был щекотливый, и, по-моему, вы вполне могли говорить серьезно.

– Я серьезно и говорил, – подтвердил я, следя, как он любовно оглаживает правой рукой свой галстук – шелковый самоценный шедевр портняжного искусства.

– У меня с Джуди Трент ничего нет, – поспешно доложил он. – Мы – друзья по работе, она – моя личная секретарша и все такое.., но ничего больше.

– Хорошо, – кивнул я. – Тогда какого черта вас так волнует мое мнение?

Он переждал, пока официант расставлял бокалы, потом снова принялся за свое.

– Дело в том, что вы – лейтенант полиции, который расследует двойное убийство, затрагивающее всех работников “Калкон”. Мне не хочется, чтобы у вас возникло ложное представление обо мне. Или о Джуди, – добавил он.

– Ну, теперь вы мне все разъяснили, и у меня не возникнет ложного представления ни о вас, ни о Джуди.

– Я очень рад, лейтенант. – Его голос звучал трижды искренне, но в глазах никакой радости не было.

Я отхлебнул из своего бокала, устремив на него отработанный долгой практикой тяжелый профессиональный взгляд. Он задергался и беспокойно зашаркал ногами.

– Я просмотрел график, как вы посоветовали, – заговорил я наконец. – Вы не могли слышать в лаборатории шаги Эверарда. Он в тот вечер покинул здание в 20.57.

– В самом деле?

– Единственными, кто в момент вашего возвращения оставался в корпусе, были Демарест и Эллен Спек.

– Вы хотите сказать, что я слышал кого-то из них?

– Не обязательно. – Я прервался, делая еще глоток. – Может, вы эту историю выдумали, создавая себе нечто вроде предварительного алиби?

– Алиби? – помрачнел он. – Боюсь, я не понимаю вас, лейтенант.

– Могли же вы забеспокоиться, как бы один из них не услыхал ваших шагов в лаборатории Эверарда?

– Моих? – отрывисто переспросил он. – За каким дьяволом мне понадобилось заходить в его треклятую лабораторию?

– Не знаю, – сказал я. – Ведь все считали, будто он разрабатывает нечто особенное, и вам, может быть, захотелось узнать, что именно.

– Вы с ума сошли!

– Нечто весьма перспективное в коммерческом отношении, как я слышал, – продолжал я импровизировать. – Вы хотите сказать, будто ничем в этом роде не интересуетесь?

– Да, вы правы, черт побери, интересуюсь! – агрессивно заявил он. – В этом и заключается моя специальная функция в научно-исследовательской организации. Но я бы мог проторчать в лаборатории день и ночь, даже прочесть его записи и все равно не понять, чем он занимается. Эверарду пришлось бы на пальцах мне все растолковывать.

– Допустим, он изобрел нечто такое, способное принести целое состояние, – с расстановкой предположил я. – И допустим, решил не отдавать его “Калкон”, а оставить себе?

– Он был связан контрактом с компанией, – хрипло указал Вейл, – как и все химики-экспериментаторы.

– Контракты подписывают для того, чтобы их нарушать, – напомнил я. – Или же, в крайнем случае, обходить. Но, как вы сами сказали, Эверард был химиком-экспериментатором и не знал, как использовать свое открытие наилучшим образом. И вполне мог пойти посоветоваться со специалистом.

– Послушайте! – Вейл чуть не захлебнулся глотком дайкири. – Если это намек, то ко мне он не приходил никогда.

– А если приходил? – нагло настаивал я. – Вдруг даже объяснил все на пальцах так, чтобы и юристу, вроде вас, стало понятно? И вы смекнули, что дело сулит миллионы? А позже прикинули, что сумеете распорядиться ими умней всех, так какой смысл вам делиться с Эверардом?

– Да вы совсем спятили! – Вейл бросил на меня горящий взгляд. – Ладно, давайте обсудим вашу дурацкую теорию. Я решил, что мне Эверард больше не нужен, и задумал его убить. Зачем же мне убивать его ночью, когда он развлекался в мотеле с Джен О'Хара, и совершать двойное убийство?

– Чтобы запутать дело, – услужливо подсказал я. – Представить его как убийство на сексуальной почве, из ревности.

– Позвольте отметить… – Он вдруг тупо уставился на меня. – Да, именно так она и сказала.., что собирается что-то отметить!

– Джен О'Хара? Он быстро кивнул.

– Она еще была занята, когда я уходил из офиса в тот вечер. Я обронил пару слов, мол, надеюсь, Майлс Браунинг не задержит ее допоздна, и вот тут она это сказала…

– Попытайтесь припомнить! – приказал я.

– Сказала.., что не возражает против сверхурочной работы, лишь бы не засиживаться слишком поздно… – Он вдруг прищелкнул пальцами. – Вспомнил! Я шутя намекнул, не предстоит ли ей грандиозная встреча, а она заявила, что отправляется отмечать что-то особенное и что будет отмечать по-крупному. С шампанским и различными деликатесами. Я полюбопытствовал насчет события, а она, хихикнув, ответила – мол, это страшный секрет.

– И все?

– Да, по-моему, все, – с вновь вернувшейся ноткой воинственности в голосе ответил Вейл. – Может быть, это вам пригодится в расследовании. Извините за скромный вклад, лейтенант!

– Вы вернулись в тот вечер в “Калкон” забрать то, что забыли, и вышли оттуда в 22.14, – продолжал я. – А потом?

– Поехал домой.

– Вы холостяк?

– Да.

– Живете один?

– Да.

– А потом?

– Кажется, выпил пару рюмок и лег в постель.

– Значит, алиби на момент убийства отсутствует полностью?

– Вот что я вам скажу, лейтенант, – сдавленно вымолвил он. – Вы – упрямейший сукин сын! – Адамово яблоко у него на горле конвульсивно дернулось. – Хорошо! У меня есть алиби, только это сугубо личное. Буду очень признателен, если все останется между нами.

– Постараюсь, – сказал я. – Но обещать не могу.

– Ну… – Он крепко сжал в пальцах бокал. – Я был не один. В квартире меня ждала Джуди, и мы провели ночь вместе.

– Знаете что? – вставил я. – Проблема с грязными подозрениями состоит в том, что они почти всегда интуитивно правильные.

Он уставился на меня.

– Что эта чертовщина должна означать?

– Ничего, – сказал я. – Только подобное алиби едва ли не хуже полного его отсутствия.

– Что?

– Может быть, для двойного убийства нужны два убийцы? – устало предположил я. – И киллеров осеняет блестящая мысль обеспечить друг другу алиби. Если так, вы окончательно разоблачили себя, Вейл. Задергались, стали ждать меня, чтобы опровергнуть возникшее у меня ошибочное представление о вашем свидании с любовницей среди бела дня, а потом – под давлением – раскололись, признавшись, будто провели с этой девушкой ту самую ночь. Чистая работа!

– Я больше не собираюсь сидеть здесь и выслушивать весь этот ваш бред! – глухо выпалил он.

– Правильно. На сегодня, по крайней мере, довольно, – подтвердил я, встал и направился к выходу из кабинки. – Спасибо за выпивку, мистер Вейл. Надеюсь, вы расплатитесь?

Бывают моменты, рассуждал я, выходя из бара, когда не так уж плохо прикинуться негодяем, и мне только что выпал один из них. В ближайшей аптеке я отыскал телефон-автомат и набрал номер “Калкон”. Дежурная секретарша в приемной выразила искреннее сожаление – мистер Браунинг нынче неважно себя чувствует и пораньше уехал домой. Согласно домашнему адресу, проживал он в Дэйдрим-Вэлли[5] (у нас в Южной Калифорнии частенько перебарщивают с названиями), то есть в двадцати минутах езды на машине. Я ничего не имел против поездки, так как ничего лучшего не вырисовывалось до восьми вечера, когда мне предстояло заехать за Джуди Трент и отвезти ее в очередной дорогой ресторан. Меня это не особенно вдохновляло. Если я в скором времени не стану капитаном, жизненный уровень скатится ниже нуля.

Дом, на подъездной дорожке у которого я остановился, представлял собой в высшей степени аккуратненькую типовую постройку, возведенную на разных уровнях с разницей примерно в пол-этажа. Я и не заходя знал, что позади дома есть бассейн с кабинками для переодевания, мощеный внутренний дворик и лужайка для барбекю[6]. Больше всего мне не нравится в загородных районах то, что они слишком уж загородные. Я вылез из машины, прошел три шага до парадного и позвонил.

Браунинг не появлялся, что было вполне понятно. Бедняга прихворнул, пораньше уехал из офиса и заперся в доме, нянчась со своими психозами. Я еще раз нажал кнопку звонка и не стал отпускать – звонил, звонил и звонил. Из неожиданно распахнувшейся двери стремительно выскочил взвинченный Браунинг. Примерно таким мне и хотелось его застать.

– Что за черт… – Он бросил такой удивленный взгляд, какой редко когда увидишь, даже по телевизору. – Лейтенант Уилер!

– Простите за беспокойство, мистер Браунинг, – извинился я самым любезным тоном, – но выяснилось нечто не терпящее отлагательств.

На нем был голубой купальный халат в горошек, как в старом-престаром фильме, словно полученный свеженьким прямо из рук Таллулы Бэнкхед[7]. Слегка покрасневшие белки глаз, подмеченные мной еще утром, теперь совсем налились кровью. Нижнее правое веко ритмично подергивалось в тике, и выглядел он подозрительнее любого подозреваемого. – Не возражаете, если я войду, мистер Браунинг?

– Да нет, – неуверенно пробормотал он. – Пожалуйста.