Глава 5

Рэй Уиллис молча сидел рядом со мной на переднем сиденье «остина», и это тоже можно было считать работой, правда, довольно нудной.

— Сколько еще ехать до клуба? — спросил я, когда мы миновали очередной перекресток.

— Еще примерно полквартала, лейтенант, — холодно сказал он. — Я очень признателен вам за то, что подвезли меня.

— Не стоит, Рэй, — тепло сказал я. — Я догадываюсь, что вам предстоит всю ночь играть на пианино, и подумал, почему бы не помочь человеку. Вы помогли своему брату, дав ему хороший совет, а теперь я помогаю вам. Мы все помогаем друг другу, и это заставляет землю вращаться быстрее.

— Приехали, — просипел он.

Я остановил машину напротив деревянной двери с двумя большими медными кольцами в центре.

— Это самый скромный ночной клуб, какой я когда-либо видел, Рэй, — сказал я. — Нет даже неоновой вывески.

— Это закрытый клуб, лейтенант. — Он быстро вылез из машины. — Еще раз спасибо. Спокойной ночи.

— Не спешите. — Я тоже выбрался из машины и подошел к нему. — Неужели вы думаете, что я поеду домой, даже не услышав, как вы играете?

Он выдавил улыбку, но глаза смотрели пристально и настороженно.

— Я бы рад, лейтенант, но, боюсь, это невозможно.

Как я сказал, это закрытый клуб — он частный, понимаете? У каждого члена есть свой ключ от двери, и он может приводить гостей три раза в неделю, но сегодня посещений нет. Извините.

— Не извиняйтесь. — Я небрежно похлопал его по плечу. — Так случилось, что я обладаю одной из самых эксклюзивных кредитных карточек в стране, которая дает мне пропуск в любое место.

— Правда? — уныло выговорил он.

— Точно, — счастливо улыбнулся я. — Поэтому для меня нет проблемы войти с вами. Я просто покажу свою кредитную карточку. Ее еще называют «Сезам полицейских».

Он повернулся к двери и достал из кармана ключ.

Рэй был рисковым парнем, но чувствовал, когда нужно выйти из игры. Мы вошли внутрь. В вестибюле горел приглушенный свет, на полу лежал толстый ковер. Где-то в задней части помещения бренчало пианино.

— У вас сегодня выходной, Рэй? — спросил я. — Они посадили кого-то играть вместо вас.

Внезапно перед нами появилась потрясающая блондинка в блестящем черном бюстгальтере и обтягивающих лосинах. У нее были самые длинные в мире ноги, к тому же самые сексуальные из тех, что я видел.

— Добрый вечер, мистер Уиллис, — произнесла она сиплым голосом. — Можно взять вашу шляпу?

— Да, — мрачно ответил он.

— Можете взять и мою, — серьезно сказал я. — Хорошенько следите за ней.

Она тепло улыбнулась мне:

— — Добро пожаловать в клуб «Двойное зеро», сэр. Друг мистера Уиллиса — для нас всегда желанный гость.

Я позабочусь о вашей шляпе.

Крепкий парень в смокинге появился из занавешенной двери, ведущей в клуб, и сквозь щель в драпировке я увидел маленькое фойе, заполненное людьми.

— Эй! — взволнованно воскликнул парень. — Где ты всю ночь пропадал, Рэй? Я тебе говорил, что рыжая Тина — пьяница? Старина! Видел бы ты ее сегодня! Как она крушила все вокруг, стул за стулом! Пока мы ее не укротили, она успела поставить старине Денби фингал под глазом. Как он бесился! Если будешь пропадать по ночам, дела пойдут кувырком. И на кой черт клубу нужен хозяин, которого где-то черти носят, когда в клубе неприятности? Ты бы поговорил с Денби, он…

— Заткнись! — сквозь зубы проговорил Рэй.

— А что такого я сказал? — Парень казался смущенным. — У нас здесь буча, а тебе плевать?

— А почему это должно беспокоить пианиста? — вкрадчиво спросил я.

Он уставился на меня.

— Пианиста? — хрипло переспросил он, и все его тело заколыхалось от смеха. — Здорово, вот это мне нравится! Зачем волноваться пианисту?! Рэй, не представишь ли ты меня своему другу?

— Это — лейтенант Уилер, — ледяным тоном медленно произнес Рэй. — Из офиса окружного шерифа.

Крепкий парень мгновенно перестал смеяться. Несколько минут я наблюдал, как в его горле вверх-вниз бегал кадык, и это было похоже на сумасшедший лифт.

— Ты что-то натворил, приятель? — спокойно спросил я.

— Простите, — с внезапно появившимися в голосе заискивающими нотками сказал он, — я вспомнил кое-что, мне нужно… — Он на ощупь продрался сквозь драпировку и исчез.

Я неторопливо зажег сигарету, вглядываясь в застывшее лицо Рэя.

— Фантастический пианист! — ободряюще сказал я.

— Да, я владею частью клуба, — с непроницаемым видом сказал он, изобразив сомкнутыми большим и указательным пальцами эту очень маленькую часть. — Разве это преступление?

— А кто этот тип с чувством юмора?

— Это Джо Димент, менеджер клуба.

— По тому, как он разговаривал с вами, я понял, что вы владеете всем клубом, — сказал я.

— Этот Джо — болтливый бездельник! — прошипел он.

— Я горю от нетерпения послушать вашу игру, Рэй, — сказал я. — Почему мы не проходим вовнутрь?

С минуту он колебался, затем беспомощно пожал плечами.

— Может, нам лучше пройти ко мне в офис? — спросил он.

— Вы играете на пианино в офисе?

— Ну, хорошо, хорошо! — Он стиснул зубы. — Игра на пианино — просто мое хобби. На самом деле я — владелец клуба.

— Вот видите, Рэй? — ободрил я его. — Сейчас вы были честны, и это никому не повредило. Зачем же вы раньше мне лапшу на уши вешали?

Он отодвинул в сторону драпировку, и мы прошли в главный зал клуба. Освещение здесь было еще более приглушенным, чем в фойе. Вдоль одной из стен располагался бар с впечатляющим количеством этикеток на бутылках, поблескивающих в рассеянном свете. Рядом с бренчащим роялем находилась маленькая площадка для танцев, а остальное пространство было занято столиками.

Похоже, что в «Двойном зеро» дела шли хорошо — я никогда раньше не видел такого скопления пожилых мужчин и юных девушек. Пока мы шли через зал, я насчитал трех разносчиц сигарет, одетых так же, что и девушка на входе, только в другие цвета. Среди них выделялась брюнетка в белом лифчике, рядом с которой я почувствовал себя ковбоем с рекламы сигарет «Мальборо».

В дальнем конце зала находилась лестница с тяжелыми ступенями и богато украшенными перилами. Прямо под ней располагалась дверь без вывески. Рэй открыл дверь и вошел, я последовал за ним, подумав, что это и есть его офис. Но я ошибся.

У бара, рядом с огромным письменным столом, стоял Джо Димент, тот самый парень, отличительными приметами которого были большая мышечная масса и своеобразное чувство юмора. Когда мы вошли, он быстро поставил свой стакан на стойку.

— Мне нужно было успокоить нервы, Рэй, — виновато сказал он. — После того, что я тут наболтал… Какой же я дурак!

— Ты это уже продемонстрировал, — ответил ему Рэй.

Он пересек комнату и, не доходя пары футов до Димента, встал к нему лицом.

— Черт! Я сожалею, Рэй. — Голос Димента звучал нервно. — Но откуда мне было знать?

— Проехали!

— Вот и ладно. — Димент жалко улыбнулся. — Мне ужасно не хочется тебя расстраивать, но тот парень, Денби, все жалуется на рыжую. Я ничего не могу с ним поделать. Он считает, что тех денег, что он платит, должно хватать, чтобы не позволять какой-то пропойце ставить синяки направо и налево…

Рэй левой рукой нанес ему жестокий удар по лицу, и Димент качнулся назад; глаза его закрылись.

— Твой язык, Джо, — прошипел Рэй, — на днях тебя угробит!

Затем он ударил его еще два раза, расчетливо и неторопливо. Я увидел, как по лицу парня потекли слезы, смешиваясь с кровью, сочившейся из разбитой нижней губы.

— Убирайся отсюда, Джо, — сказал ему Рэй. — У меня внутри все каменеет от одного твоего вида.

Димент медленно открыл глаза.

— Можно я сначала допью, Рэй? — спросил он срывающимся голосом.

Рэй схватил стакан и выплеснул содержимое ему в лицо. Димент тихо застонал, когда в глаза ему попал алкоголь, и на ощупь пытался найти в кармане носовой платок.

— Теперь ты допил, Джо, — сказал Рэй, — и можешь идти. Ну?

Громила, спотыкаясь, прошел мимо меня к двери, аккуратно вытирая на ходу глаза тонким носовым платком. Через мгновение дверь за ним бесшумно закрылась, и я подумал, не пошел ли он сразу в бюро занятости.

Несколько мгновений Уиллис стоял неподвижно спиной ко мне, затем подошел к бару и достал пару стаканов.

— Выпьете, лейтенант? — спросил он бесстрастным голосом.

— Шотландского со льдом и содовой, — ответил я.

Пока он готовил выпивку, я устроился в кресле возле стола. Затем он принес напитки, сел с другой стороны стола и поднял свой стакан.

— За вашу кредитную карточку, лейтенант! Похоже, с ее помощью вам удалось повидать массу интересного.

— Вы ошибаетесь. Ну что интересного можно увидеть за дверью с двумя большими нулями [1]? — сказал я. — Кстати, а что находится на втором этаже?

— Жилые комнаты, — ответил он. — У меня там пара комнат. Там же живут Димент и еще несколько парней.

— Если хотите, я воспользуюсь своей кредитной карточкой, — предложил я. — Могу оказать вам услугу. Например, успокоить старину Денби. Бедняга заплатил за девочку, а вместо этого получил фингал. Припоминаете? Ваш приятель Джо Димент нам о нем все уши прожужжал.

Рэй зажег сигарету и мрачно посмотрел на меня.

— Хорошо, — решительно отрезал он. — Один-ноль в вашу пользу. Что теперь?

— Таким вы мне больше нравитесь, — искренне сказал я. — Настоящий мужчина, не дающий спуску. Может врезать по морде, может плеснуть виски в лицо.

Такое поведение гораздо больше подходит содержателю борделя, чем те бойскаутские манеры, которые вы демонстрировали у шерифа.

— Итак?

— — Итак, ваш клуб не очень интересует меня, — сказал я. — Это прерогатива городских властей, а я работаю на округ, и мне страстно хочется найти убийцу этого бедняги Марвина.

— Я хотел бы вам помочь, лейтенант, — уныло сказал он, — но я уже рассказал все, что знаю. А знаю я немного.

Я пригубил виски. Как я и ожидал, это было очень хорошее виски.

— Где вы были вчера ночью около полуночи? — спросил я.

— Здесь, в клубе, — сразу ответил он.

— У вас есть свидетели?

— Здесь было много людей, которые видели меня. Не думаете же вы, что я прячусь ото всех?

— Это интересная мысль, — заметил я. — Вы ведете записи, Рэй?

— Нет.

— Я могу это без труда проверить.

— Ответ будет тот же.

— Расскажите о своем младшем брате.

Он одним глотком допил стакан, затем аккуратно поставил его на стол, как будто боялся, что тот рассыплется у него в руках.

— Но учтите, мы вас проверим, — добавил я. — Вот-вот из Нью-Йорка должен прийти ответ на наш запрос.

— Рикки действительно провел два года в тюрьме, — начал Рэй. — Еще пацаном он спутался с дурной компанией.

— Когда это случилось?

— Около трех лет назад.

— То есть когда ему было двадцать два, — подсчитал я. — Ничего себе пацан! Может, у него было запоздалое развитие?

— Он совершил ошибку и отсидел свой срок, — сказал Рэй. — Вы что, собираетесь напоминать ему об этом всю оставшуюся жизнь?

— Еще не знаю, — отрезал я. — Я хочу услышать правду, Уиллис: зачем приходил вчера ночью ваш брат? Это ваш последний шанс сказать правду!

Рэй нервно потер подбородок.

— Он был сильно обеспокоен, — быстро сказал он. — Не знал, что делать. Он встретил эту малышку Саммерс в заведении, где он работал, в Гринвич-Виллидж. Она тут же влюбилась в него и…

— Они оба хладнокровно собирались использовать друг друга, поэтому бросьте давить из меня слезу вашими романтическими сказками, — прервал я его. — Но вы еще не сказали ничего такого, чего бы я уже не знал.

— Я пытаюсь объяснить вам, как все было, — протянул он. — Это она придумала убежать из Нью-Йорка, и Рикки ее идея понравилась. Он знал все об их семье, о богатстве ее матери. Он собирался поразвлечься с девчонкой, а когда та ему надоест, еще и вытрясти денежки из ее матери. Рикки думал, что она дорого даст, чтобы избежать скандала.

— Он знал об истинных чувствах миссис Саммерс к дочери? — с сомнением сказал я. — О ее ненависти к ней?

— Рикки узнал об этом позже, — скривившись, произнес Рэй, — и понял, что у него могут быть неприятности. Он подпадал под действие закона Манна, запрещающего перевозить женщин через границы штатов с аморальными целями. К тому же у них быстро закончились деньги, и тут он получил еще один удар: оказывается, пока девчонке не исполнится двадцать один год, она не получит ни гроша.

— Мотель, похоже, подходящее место, где следует бороться с кознями судьбы, — заметил я. — Что еще?

— Она уговаривала его не беспокоиться о деньгах.

Мол, если станет действительно плохо, она может достать любую сумму. Когда он спросил откуда, она только засмеялась и предложила не забивать голову этими проблемами. Рикки решил, что она выдает желаемое за действительное, и приехал ко мне.

— Искать помощи у старшего брата, — подсказал я. — И вы вместо денег дали ему совет жениться на девчонке, что стоило вам гораздо дешевле.

— Я думал, это самый лучший выход.

— Вы поехали вместе с ним в Неваду?

— Конечно. Рикки нужен был кто-то рядом, чтобы позаботиться о деталях. Понимаете, он весь в мечтах, не от мира сего — музыкант, одним словом.

— Да, — произнес я. — Ему нужен аккомпаниатор на рояле.

— Вот и вся история, лейтенант.

— Так ли?

— Я ничего не утаил, — холодно сказал он. — Если хотите, сочиню пару фантастических подробностей.

— Охотно им поверю, — ответил я, — чего не могу сказать об остальной части вашего рассказа.

Я зажег сигарету и направился к двери. Рэй Уиллис медленно встал, лицо его было напряженным.

— Что теперь, лейтенант? — грубо спросил он. — Донесете на меня в полицию?

— Разумеется, — сказал я. — Что дает вам основания думать иначе?

— Вы грязный…

— Моя кредитная карточка не только дает мне большие права, но и налагает определенную ответственность, — легко сказал я. — Если вы сейчас совершите глупость, то сегодняшний вечер будет последним, когда вы сможете сыграть на пианино в этом клубе.

Он бросился ко мне, в бешенстве изрыгая ругательства и пытаясь схватить меня за горло. Я подпустил его поближе, а затем остановил ударом в переносицу. Он опрокинулся назад и с глухим стуком упал спиной на стол.

— Не расстраивайтесь, — постарался я успокоить его. — Во всяком случае, у вас не будет проблем с внешностью, как у старины Денби.

Минуту он смотрел на меня с ненавистью, потом его правая рука скользнула за пазуху. Когда он вытащил руку, в ней блеснул пистолет. Теперь мною руководил не разум, а инстинкт. Еще не осознавая этого, я прыжком оказался около него и ребром ладони стукнул по запястью, выбив оружие. Я схватил его за лацканы пиджака.

— Рэй, — раздельно произнес я, — никогда больше этого не делайте.

Затем я ударил его левой рукой — так же, как он бил Джо Димента. И реакция его была точно такой же — он качнулся на пятках, его глаза плотно закрылись.

— У вас необузданный темперамент, Рэй, — заметил я. — Следите за собой, иначе в припадке ярости размозжите чей-то череп, а потом придется об этом пожалеть.

Он медленно открыл глаза и пристально посмотрел на меня, слизывая кровь с разбитой нижней губы.

— Я доберусь до тебя, Уилер, — прохрипел он. — даже если это будет стоить мне жизни!

— Вы больны, Рэй, — передразнил я его, придавая своему голосу ханжеские интонации, которыми он говорил о миссис Саммерс. — У вас вот тут, — я покрутил пальцем у виска, — не все в порядке.

Глава 6

Я вернулся домой в начале двенадцатого и поставил пластинку Пегги Ли, ощущая, как ее теплый голос и безупречное чувство ритма успокаивает мои нервы, пока я наливал стакан.

Выпить его мне пришлось залпом, поскольку в самый трепетный момент вдруг раздался звонок, развеявший лирическое настроение. Я пошел открывать, убеждая себя, что угрозы Рэя Уиллиса были не более чем блефом. И все-таки я почувствовал себя гораздо лучше, когда, открыв дверь, понял, что мой посетитель не может быть Уиллисом: даже для такого профана в хирургии, как я, было ясно, что за такой малый срок невозможно изменить пол человека. Короче, передо мной стояла Илона Брент; на личике феи читалось легкое смущение.

— Надеюсь, я не вытащила вас из постели, Эл? — нерешительно спросила она.

— Какие пустяки! — галантно заметил я. — Но если вас это беспокоит, я разрешаю вам втащить меня обратно.

— Можно с вами поговорить несколько минут?

— Конечно, — заверил я. — Пожалуйста, проходите.

Когда мы очутились в гостиной, я помог ей снять меховую накидку, и меня бросило в жар. Она оказалась в черном платье с открытой спиной, державшемся на узкой тесемке, повязанной вокруг шеи. Я оглядел ее светло-кремовые плечи, затем провел пальцем вдоль позвоночника до нижней части платья.

— Не делайте этого! — поежилась она.

— Как? — убито воскликнул я. — Перед моими глазами вдруг появляется безупречный по форме позвоночный столб — и ни красных светофоров, ни запрещающих знаков. Это и врача вывело бы из равновесия, а я всего лишь полицейский.

Она повернулась ко мне с мягкой улыбкой. И тут мне стало еще жарче. Спереди вырез на платье был столь же глубок, и моему взору предстали ее полные груди с ложбинкой между ними.

— Судя по вашему поведению, — сказала она слегка сдавленным голосом, — мне вообще не надо было тратить времени на одевание.

— Верная мысль, — одобрил я. — Но я вас внимательно слушаю.

Она села в соседнее кресло и закинула ногу на ногу.

Глядя на нее, я подумал, что число клубов холостяков находится в прямой зависимости от популярности шорт фасона «бермуды». Единственное, чего я не мог понять, — это почему большинство женщин, щеголяющих в этом виде одежды, не сидят на диете и не сгоняют жир со своих бедер.

— Я подумала, что мы могли бы немного поболтать, как в прошлый раз, Эл, — прервала она мои фривольные мысли. — Неофициально.

— Как вам угодно, дорогая, — сказал я. — Даже если вы будете молчать, я буду получать удовольствие от одного вашего вида.

— Вы не могли бы на минутку стать серьезным? — вздохнула она.

— Вы думаете, я шучу?

— Мне пришлось переделать массу дел после нашего посещения офиса шерифа, — сказала она. — Меня кое-что беспокоит, и мне нужно с кем-нибудь поделиться.

И я не нашла никого, кроме вас.

— Прекрасное название для песни. Может, вы сочините еще пару строчек, пока я наполню бокалы, — сказал я. — Что вам налить?

— Виски с лимонным соком, — с готовностью ответила она. — Только не говорите, что это сложно, — я ведь знаю, что вы здесь, в Калифорнии, выращиваете лимоны!

— В квартирах? — удивился я.

— Конечно, — уверенно сказала она. — Они растут прямо на обоях в спальне.

— Я никого не нашел, кроме вас, — громко пропел я. — С вашим острым умом — это раз, с ногами, о которых идет молва, — это два.

Она вздрогнула:

— Боже, стихи!

— Ну, — пробормотал я, — так, набросок.

Я достал из холодильника лимонный сок в пластиковой бутылке, приготовил коктейль для Илоны, а себе налил виски с каплей содовой.

Когда я вернулся в гостиную, на лице Илоны было необъяснимое выражение, которое, я знал по своему опыту общения с дамами, означало одно из двух: либо она собиралась раздеться, либо обратить меня в одну из тех сумасбродных религий Западного побережья, которые вырастают на стенах вместе с лимонами.

Я вложил стакан в ее податливую руку и сел со стаканом напротив, пытаясь выбрать угол, под которым надо было смотреть, чтобы мне открылось спрятанное за черной завесой, все же скрывающей кое-какие части ее тела.

— Я никого не нашла, кроме вас, — промурлыкала она, — к кому могла б я обратиться в трудный час…

— Это была моя ошибка! — торопливо сказал я. — Я вас отвлек, а ведь вы пришли по делу.

— Ну, если вам угодно… Вы можете выслушать мои проблемы? — шаловливо спросила она.

— Мне все угодно, если вы это выразите в поэтической форме, — ответил я.

— Сегодня около десяти у меня были гости, — сказала она. — Анжела и Рикки Уиллисы. Они пришли в гостиницу прямо из офиса шерифа. Анжела не стала терять времени и сразу перешла к делу — она хотела знать, буду ли я представлять ее в суде. Я ответила, что смогу этим заняться только с согласия ее матери. Тогда она сказала, что немедленно пойдет к матери, и оставила меня наедине со своим «интеллектуальным» дружком! — Илона скорчила выразительную гримаску. — Я даже не могу воспроизвести речь этого идиота!

— Это английский язык, — заметил я, — просто Рикки чуть ближе к основам, чем остальные.

— Так или иначе, — продолжила Илона, — полчаса нашего общения показались мне полугодом. Наконец в номер врывается возбужденная Анжела с видом триумфатора. Она машет передо мной пачкой банкнотов и говорит, что это аванс и я могу не беспокоиться об остальной оплате, потому что там, где она их получила, еще масса денег. Я попросила убрать деньги, сказав, что я должна переговорить с Лин — ее матерью. Рикки она сообщила, что теперь они будут жить в «Звездном свете» и им не нужно возвращаться в вонючую гостиницу, где они прозябали до сих пор, — она только что взяла для них номер двумя этажами ниже, где им будет хорошо и спокойно.

— Любящая мамуля сменила гнев на милость, — предположил я.

— Я тоже так подумала, — кивнула Илона, — поэтому пошла к ней. Когда я рассказала ей об Анжеле, она посмотрела на меня как на сумасшедшую и сказала, что не только не давала никаких денег, но вообще не виделась с дочерью. Все это очень странно и непонятно.

— Одна из них наверняка лгала, — глубокомысленно изрек я.

— Похоже, что Анжела, — сказала мисс Брент. — Но где она смогла достать деньги, если не у Лин?

— Может быть, Хиллари?

Она медленно покачала головой:

— Не представляю, чтобы он дал ей такую сумму, если бы она просто пришла и попросила., Тут что-то другое.

— Что, например?

— Например, свидетельство о браке, — ответила она. — Когда они ушли, я внимательно рассмотрела его. Это подделка, и даже не очень хорошая.

— Вы уверены?

Илона холодно посмотрела на меня:

— Продолжим.

— Да, простите. — Я допил свое виски и подождал две-три секунды, пока она сделает то же самое. — Итак, для чего нужно фальшивое свидетельство? Просто чтобы подурачить мамашу?

— Думаю, что да, — сказала она. — Но я не могу составить для себя ясной картины.

Я еще раз налил стаканы; когда вернулся в гостиную, она уже рассматривала мой проигрыватель.

— Вы меломан? — спросила она, когда я протянул ей стакан.

— В определенном смысле, — сказал я. — Я бы не назвал это настоящей страстью, просто мне больше нравится слушать музыку, чем хруст челюстей термитов, грызущих бетон, и тому подобное.

— Поставьте какую-нибудь пластинку, — попросила она мягко.

Я взял со стеллажа альбом Джулии Лондон и включил проигрыватель. Джулия — певица ночи и полумрака. Мои пять колонок усиливали интимность обстановки.

— Как мило! — произнесла Илона спустя несколько минут.

— Хорошо расслабляет, — согласился я. — Вряд ли это можно оценить стоя. Почему бы нам не перейти на тахту?

— Я знаю, что вообще-то в таких случаях надо что-то отвечать, — задумчиво сказала она. — Но сейчас я не могу вспомнить что.

Она медленно подошла к тахте, уселась, и меня одурманил шелестящий звук ее чулок, когда она элегантно скрестила ноги. Я сел рядом, но не очень близко. Вечер только начинался, и я не хотел торопить события.

— Вы думаете, убийство — их рук дело? — вдруг спросила она. — Как им теперь верить — после этой подделки?

Я положил голову на спинку тахты в полудюйме от ее плеча.

— Я расслаблен, — укоризненно пробормотал я. — И Джулия расслаблена. Чего вам неймется?

— Пожалуйста! — несколько раздраженно проговорила она. — Я должна знать! Как вы думаете, это Анжела и. Рикки убили того беднягу в мотеле? , — Они — главные подозреваемые, — сказал я. — Но доказательств нет. Во всяком случае, пока нет.

— Есть доказательства или нет, но у вас должно было составиться мнение, Эл, — настаивала она. — Что вы об этом думаете?

— Мне, как полицейскому, думать противопоказано, — сказал я. — Думать — удел интеллектуалов, тех парней, которые знают, как организовать показательное шоу или как продать побольше консервированных супов, превратив их в символ общественного положения.

— О Господи! — безнадежно воскликнула она. — Вы напоминаете мне пехотинца, который на марше жалуется, что жить не стоит. А на самом деле его мучит не жизнь, а плоскостопие. И получи он сапоги большего размера, вся его философия была бы проникнута оптимизмом.

— В птичьих мозгах Анжелы наконец началось шевеление, и она поняла, что вместе со своим дружком они оказались главными подозреваемыми. Поэтому, узнав, что мать, дядюшка и их адвокат находились в городе в ночь убийства Марвина, она посоветовала мне проверить ваши алиби. Что вы на это скажете?

— Скажу, что она — маленькая дрянь, — глубоко вздохнув, произнесла Илона. — Алиби? Я не знаю… Мы приехали в гостиницу, потом, примерно в восемь, втроем пообедали в номере Лин. Хиллари ушел примерно в четверть десятого, насколько я знаю, к себе в номер.

Я поговорила с Лин еще минут пятнадцать, потом вернулась в свой номер и легла спать.

— Возможно, Анжела в чем-то права, — сказал я. — Ни У кого из вас нет алиби.

— Но ни у кого из нас нет и мотива, — спокойно возразила она. — Лин нужен был частный сыщик, чтобы найти сбежавшую дочь; Хиллари порекомендовал ей человека, которого знал. Зачем им убивать его, если он делал работу, за которую они платили?

— Может, он из Вест-Сайда? — с надеждой спросил я. — И они не смогли вынести позора, которым покрыли себя, связавшись с ним?

«Я помню апрель», — интимно нашептывал голос Джулии Лондон из всех пяти колонок. Илона положила голову мне на плечо и молча вздохнула.

— Этот Рикки Уиллис, — сказал я. — Вы знали, что в прошлом он уголовник?

— Ну, — протянула она, — и что же?

— Я думал, это повергнет вас в шок.

— А я думала, что вы полностью расслаблены, — парировала она. — Джулия расслаблена, я расслаблена.

Почему вы сейчас напрягаетесь?

— У меня внутри недремлющее око, — объяснил я. — Оно появилось, когда однажды, позвонив в квартиру одной блондинки, я с чувством произнес: «Люби меня сегодня крепко, как никогда» — и упал в объятия.., ее мужа, который открыл дверь.

Она лениво рассмеялась, затем сказала:

— Почему бы вам не взять меня в штат, Эл? Вам ведь нужен юрист.

Она медленно повернула ко мне голову. Ее карие, в крапинку глаза смотрели на меня из-под опустившихся ресниц, мягкий рот открылся. Я поцеловал ее, моя рука скользнула по ее обнаженному плечу и" дальше — по позвоночнику. Она вздрогнула, сильнее прижалась ко мне, а ее пальцы впились мне в грудь. — Через некоторое время она высвободилась из моих объятий и встала.

— Здесь слишком много света. — неуверенно сказала она. — Вы просто мот, Уилер.

Она обошла комнату, выключая все лампы, пока не осталась единственная, под абажуром, лампа над проигрывателем. Возвращаясь к тахте, она дернула за тесемку, и через две секунды черное платье, скользнув вдоль бедер, с нежным шуршанием упало к ее ногам.

Она аккуратно протянула руку к застежке черного лифчика без бретелек. Через мгновение на ней остались только черные атласные трусики, отделанные тонким кружевом. Мягкий свет освещал ее жемчужно-белую упругую грудь.

— Я сомневаюсь, что это вполне законно, но уверена, что прецедент есть, — прошептала она и потянула меня за рубашку, заставив приподняться. — Ненавижу тахту, — проговорила она. — Она кажется мне ненадежной.

Одной рукой я обнял ее плечи, другой подхватил снизу. Она замурлыкала от удовольствия, когда я понес ее в спальню.

«В том сентябре, — интимно пела Джулия, — под дождем…»

Глава 7

Когда на следующее утро я появился у мистера Джонса, хозяина мотеля, тот выглядел ничуть не лучше прежнего. Его щетина еще более нуждалась в бритве, голубая рубашка стала еще более блеклой, а серые брюки — еще более мятыми.

— Вам еще не надоело сюда ходить? Я начну брать с вас плату как за постой, лейтенант, — кисло пошутил он.

— Я хочу еще раз взглянуть на оба номера, — сказал я. — Сейчас слишком рано, чтобы спорить, а при солнечном свете вы выглядите просто неприлично. Поэтому дайте мне ключи, и не будем пререкаться.

Он что-то проворчал и пихнул сидевшего рядом облезлого кота. Тот лениво увернулся, презрительно ощетинившись.

— Хорошо, — буркнул он. — Но делайте это побыстрее, хорошо? Полицейские — не лучшая приманка для моих клиентов.

Я взял ключ из его сопротивляющихся пальцев.

— Худшая приманка — это вы сами, — задумчиво произнес я. — Своим видом вы наглядно демонстрируете, к чему ведет потакание греху, которое составляет основу вашего бизнеса. Вам бы пойти работать в общество анонимных алкоголиков. Один взгляд на вас — и самый запущенный хроник с испугу больше в жизни не прикоснется к бутылке.

Не было никакого смысла ждать ответа, и я не стал.

В течение часа я обследовал оба номера дюйм за дюймом. Но результат бы дважды нулевой, что вновь заставило вспомнить о клубе Рэя Уиллиса.

Когда я вошел, мистер Джонс раскачивался на стуле, положив ноги на стол. Я бросил ему ключи.

— Ну, что? Нашли что-нибудь новенькое? — спросил он.

— Ничего, — ответил я. — Что-то здесь не то, по крайней мере с Марвином. Я никогда не видел, чтобы человек путешествовал настолько налегке, что не взял даже рубашки на смену.

— У него был чемодан, — сказал Джонс. — Дешевый, вроде как полотняный.