Глава 1

Мы стояли на крыльце и через широко распахнутую входную дверь, особо не обнаруживаясь, заглядывали в тускло освещенный коридор, ведущий, казалось, в некий загробный мир. С того самого момента, как я заглушил мотор своей машины, тишина, просто оглушительная тишина становилась все пронзительнее.

– Лейтенант, – послышался замогильный голос сержанта Полника, – вам не кажется, что в доме никого нет?

– Ты хочешь сказать, ни одной живой души? – уныло спросил я.

– Видите ли.., тот звонок в офис шерифа с сообщением об убийстве.., не мог он быть просто розыгрышем, а? – спросил Полник без всякой уверенности, в его голосе не звучало даже надежды.

Я снова надавил пальцем на кнопку звонка и в пятый раз услышал его замогильный перезвон в коридоре. Я прекрасно помнил, что, когда мы прибыли сюда, входная дверь была открыта, я продолжал трезвонить исключительно для успокоения совести.

– Почему бы нам не войти в дом и не посмотреть? – выпалил я.

– Конечно, лейтенант, почему бы и нет? – пробормотал Полник, не сдвинувшись ни на дюйм с места и продолжая стоять как вкопанный.

Я осторожно закурил и принялся обдумывать ситуацию, чувствуя, как мурашки бегают у меня по позвоночнику, и искренне надеясь, что это вызвано исключительно необычным стечением обстоятельств, а вовсе не тем, что какой-то злой дух провел по моей спине своими ледяными пальцами.

В офис шерифа поступил анонимный звонок, и вежливый женский голос назвал адрес, добавив: "Мы обнаружили здесь мерзкий и, кажется, свежий труп. Будьте любезны убрать его побыстрее", и дама повесила трубку.

Дом сам по себе представлял какое-то реальное воплощение фильма ужасов – этакое готическое чудовище, источающее запах гниения; казалось, что вот-вот здесь начнется полуночный шабаш, разверзнется ад кромешный. В общем, волосы у меня на затылке встали дыбом, и я подумал, что они имеют на это полное право.

– Так я подожду вас, лейтенант, – заискивающе произнес Полник. – Я прослежу, чтобы никто не проник в дом, пока вы будете там, ладно?

– К черту! – рявкнул я. – Ты сможешь проследить лишь за траекторией моего полета оттуда. Даже не моего, а моего тела.

– Да, сэр, лейтенант Уилер. – Он обнажил свои зубы в гримасе, долженствующей изобразить улыбку. – Если с вами что-то случится, лейтенант, сразу кричите.

– И тогда ты прямиком бросишься наутек к машине? – зарычал я. – Мы вместе пойдем в дом. Это приказ!

– Слушаюсь, лейтенант, – пролепетал он в отчаянии.

Итак, мы вошли в дом; моя правая рука крепко сжимала локоть Полника, подталкивая его вперед, как упрямого динозавра.

Тускло освещенный коридор тянулся сплошной прямой линией по всей длине дома; с обеих его сторон имелось бесчисленное количество дверей. Гигантская люстра ненадежно свисала с потрескавшегося потолка у нас над головами. Примерно половина ее лампочек уже перегорела, а оставшиеся бросали отвратительный голубоватый свет, который идеально подошел бы для средневековой камеры пыток.

Сержант пальцем указал на вторую дверь слева.

– Сдается, там кто-то есть, лейтенант, – проницательно заметил он. – Иначе зачем бы они оставили зажженным свет, а?

– Почему бы тебе не пойти и не посмотреть? – предложил я.

– Ой, лейтенант! – Наспех вырубленные формы его топорного лица преобразились и теперь отдаленно напоминали рельеф болот Луизианы. – Давайте вместе посмотрим, а?

Дверь закрывала штора из нанизанных на шпагаты бус, и она тихонько побрякивала, когда я просовывался через нее, продолжая крепко держать Полника за локоть. Очутившись в гостиной, мы вроде бы перенеслись на пятьдесят лет назад. Обстановка комнаты свидетельствовала об удивительной безвкусице хозяина: захламлена донельзя и обита диких цветов ситцем. В дальнем углу возвышался огромный, неуклюжий, в пожелтевших пятнах бар с массивным, окрашенным под янтарь зеркалом на задней стенке.

– О Господи, – перевел я дух. – Что это?

– Высший класс, да, лейтенант? – спросил Полник с идиотским благоговением.

– Ну, если ты так считаешь, сержант, – отозвался я, – то быть посему.

Он тряс головой и в восхищении оглядывался по сторонам.

– Конечно, это именно то, что я называю высшим классом. Цветочная обивка – это же настоящий уют.

Некоторые люди умеют жить красиво, а, лейтенант?

– Наверное, – выдавил я из себя.

– Если бы мы с женой… – Он снова обходил комнату, вертя головой и пытаясь запомнить каждую поразившую его деталь, пока не зацепился каблуком за дырку в протертом ковре; вдруг он с испуганным воплем скрылся за огромной кушеткой. Я терпеливо ждал. Примерно через пять секунд из-за спинки кушетки появилась его физиономия с выражением крайней степени торжества.

– Лейтенант! – заорал он. – Я нашел!

– Нашел – что?

– Труп, – задыхаясь, сказал он. – Здесь, прямо на полу лежит.

Пока Полник поднимался на ноги, я быстро двинулся к кушетке. Обойдя ее вокруг, я понял, что он не шутит. Труп распростерся на ковре лицом вниз и явно принадлежал женщине. Длинные черные волосы падали на плечи, а черное, туго облегающее трико подчеркивало гордый высокий изгиб ее ягодиц. Стройные, красивой формы ноги были безобразно вывернуты наружу, так что странная поза убитой делала ее тело похожим на букву "Т".

– Господи! – взволнованно пробормотал Полник. – Кто бы это ни сотворил, он, должно быть, сломал ей ноги. Зачем понадобилось такое делать? Не иначе, это какой-то псих ненормальный.

– Ты уверен, что они сломаны? – спросил я с сомнением.

Он наклонился, ухватился за лодыжку и от неожиданности подпрыгнул едва ли не на целый фут.

– Черт! – завопил Полник. – Она шевельнулась!..

Лодыжка и впрямь продолжала двигаться, а вместе с ней вся нога, описывая грациозный полукруг, пока не выпрямилась в одну ровную линию с туловищем. В следующее мгновение к ней присоединилась вторая нога, потом труп перевернулся на спину, и два блестящих, тернового цвета глаза холодно уставились на нас.

– Уже дошло до того, что девушка не может позволить себе поупражняться, потому что парочка извращенцев грубо с ней обращается, – презрительно заметила недавняя покойница хриплым голосом.

– Привет! – Голос Полника понизился на две октавы, вернувшись к своему привычному глубокому басу. – Она не мертва, лейтенант.

Темноволосый труп не собирался садиться. Плотно облегающее тело трико, похоже, из пульверизатора распылили на высокие, упругие груди, бедра и ноги девушки.

– Черт побери, кто вы такие? – проворчала она без особого интереса и злобы.

– Я – лейтенант Уилер из службы шерифа, а это – сержант Полник. А вы кто?

– Седеет Кэмпбелл, – ответила девушка и выжидающе взглянула на нас. Прошло несколько секунд. Мы с сержантом тупо уставились друг на друга. – Мне кажется, вы ничего не слышали обо мне, не так ли?

– А мы должны были что-то слышать? – поинтересовался я.

– Может, да, а может, нет, – безразлично ответила Селест Кэмпбелл. – Я просто подумала… – Она наклонилась вперед и в таком положении оставалась какой-то миг, потом ухватилась за правую лодыжку, с легкостью забросила ногу за голову, водрузив пятку на затылок, и оставила ее там. – Видите? – весело спросила она. – Я – акробатка, женщина-"змея". У меня это хорошо получается. Я одна из лучших в нашем деле.

– Да, замечательно, – равнодушно согласился я. – Очень хорошо, очень остроумно. А теперь послушайте: кто-то позвонил шерифу и сообщил, что совершено убийство. Вот почему мы здесь. Ради Христа, верните свою ногу в то положение, в котором ей надлежит быть, пока она совсем не отвалилась.

Она послушно убрала ногу из-за головы и опустила ее рядом с другой.

– Поп ждет вас в гараже, лейтенант, – небрежно заметила она. – Он там с телом.

– Ладно, надеюсь, Поп не завязался в узел, – проворчал Полник.

– О нет! – радостно воскликнула Селест Кэмпбелл. – Он не акробат. Он владелец этого дома, только и всего.

– Он ваш отец? – предположил я.

– Нет, нет, – ответила она. – Поп Ливви – это его имя.

– Шерифу звонила женщина, – сказал я.

– Да, – согласилась она. – Поп попросил меня позвонить. Он сказал, что останется дежурить возле тела.

Селест Кэмпбелл вскочила на ноги и без всяких усилий прогнулась от талии назад. Ее раздвинутые бедра и таз выпирали вперед, под облегающим трико четко проступил бугорок ее лобка, и на короткий миг я тоскливо задумался о том, какую массу разнообразных удовольствий можно получить, занимаясь любовью с акробаткой.

– Гараж находится в дальнем крыле дома, – сказала она. Теперь ее лицо, зажатое между коленями, было обращено ко мне.

– А не могли бы вы прекратить свои упражнения? – попросил я. – Меня почему-то начинает от них тошнить.

– Девушка должна оставаться в форме, – парировала она.

– Конечно, конечно, никаких проблем, – признал я и посмотрел на Полника. – Думаю, нам лучше сейчас отыскать гараж.

– Да, – согласился он, неохотно отводя взгляд от растянувшегося трико.

Мы пробрались по коридору к выходу и направились вдоль изрезанной колеями дороги к гаражу. Его ворота оказались распахнуты настежь, и по тому, как они болтались на петлях, можно было предположить, что их вряд ли закрывали последние двадцать лет. Гараж был достаточно просторный, во всяком случае, в нем вполне мог разместиться целый автобусный парк.

Свет исходил от тусклой люстры, что неровно свисала с балки, в ней горела всего одна из десяти лампочек. В дальнем конце гаража я различил квадратный зад старого автомобиля, но мое внимание привлек человек, размеренной походкой направлявшийся к нам.

– Джентльмены, – заговорил он приятным, тихим голосом. – Меня зовут Поп Ливви. Полагаю, вы приехали по вызову насчет убийства.

Он сообщил мрачную весть с непринужденной легкостью, но меня его странно-светский тон ничуть не смутил. Я кивнул и быстро осмотрел его.

Попу Ливви, по моему предположению, было около шестидесяти лет, но, несмотря на возраст, его лицо и тело все еще сохраняли поразительную юношескую энергию. Высокий, стройный человек с копной кудрявых седых волос, выцветшие голубые глаза мерцали, казалось, живым состраданием к бренности несчастного человечества.

Одет он был в бумажный спортивный свитер и просторные брюки из грубой ткани. Полинявшая одежда подчеркивала блеклость глаз, и такое сочетание производило почему-то впечатление элегантности. Я сообщил ему, кто мы такие и что уже успели побеседовать с Селест Кэмпбелл, которая и направила нас в гараж.

– Милая девушка, – искренне произнес он. – Чрезвычайно талантлива, но, увы, попусту тратит свое время, постоянно занимаясь акробатическими упражнениями. Стань она танцовщицей, наверняка добилась бы больших успехов.

Слушать его было интересно, но нас занимали другие проблемы, о которых хотелось поговорить незамедлительно.

– Мистер Ливви…

– Пожалуйста, – он протестующе махнул рукой, – зовите меня Поп. Меня все так зовут.

– Ладно, Поп, – поправился я. – Послушайте, обсуждать Селест и ее таланты весьма занимательно, однако мы явились сюда по факту убийства, помните?

– Извините, лейтенант, – смутился Ливви. – Наверное, вы хотели бы увидеть тело?

– Для начала, – согласился я. – Увидеть тело – хорошая мысль.

– Тогда, джентльмены, прошу следовать за мной.

Поп Ливви повернулся и побрел в конец гаража, мы с Полником осторожно следовали за ним. Вдруг, когда мы поравнялись с припаркованной машиной, я остановился, убедившись, что с самого начала был прав – автомобиль на самом деле заслуживал внимания. Это была невероятно древняя двухместная закрытая колымага, сконструированная таким образом, что шофер находился снаружи, между передними и задними дверцами; выделялись элегантные фонари, закрепленные на опорах.

– Откуда взялся здесь сей музейный экспонат? – поинтересовался я, зачарованный зрелищем.

– Не знаю, лейтенант, – ответил Поп. – Достался мне вместе с домом, который я купил тридцать лет назад. Он намного старше самого дома, это и впрямь настоящий антиквариат. Предыдущий владелец клялся, что никто другой, кроме него, им не пользовался и пользоваться не будет, поэтому снял мотор и другие рабочие детали. Ну а корпус, похоже, проще было оставить здесь.

– Итак, где тело?. – мрачно перебил его Полник. – Внутри машины? Давайте посмотрим.

– О, в салоне трупа нет, – возразил Поп. – Он здесь, на капоте.

Я сразу потерял интерес к антикварным автомобилям и, преодолев с полдюжины шагов, поравнялся с Попом Ливви, откуда мог ясно обозревать капот. За спиной послышался утробный вздох Полника, и я четко знал, как он себя чувствует в данный момент.

Нашим взорам предстал труп толстого, лысого мужчины лет под шестьдесят, с лицом, в сравнении с которым профиль Полника казался просто ангельским. Только не само лицо вызвало в моем желудке спазм и тошноту, а зияющая дыра в горле и кровь, которая изверглась потоком из этой дыры, залила грудь и руки.

– Грязное убийство, не так ли? – спокойно спросил Поп.

Глава 2

Док Мэрфи закончил наконец осмотр и направился к выходу из гаража, где я его ждал. Резкие черты его сардонического лица еще больше заострились, и я мог бы поклясться, что под его густым загаром просматривается серый оттенок.

– Грязное убийство, не так ли? – спросил он.

– Вы высказываете сейчас мнение большинства присутствующих здесь, – ответил я. – А не могли бы вы добавить еще что-нибудь более научное, доктор?

– Я могу сказать, от чего наступила смерть, лейтенант, – самодовольно сообщил он.

– Так скажите мне. – На мгновение я закрыл глаза. – Мне всегда интересно узнать, как совершаются убийства.

Знаете ли, это часть моей работы.

– Пуля.

– Вы шутите?

– Пуля дум-дум не правильной формы со смещенным центром тяжести, – объяснил Мэрфи – Я не могу это доказать, пока не будет произведено вскрытие, но уже сейчас готов поспорить, что прав.

– С близкого расстояния?

– Не совсем с близкого, потому что на лице не видно следов сгоревшего пороха и всего прочего, но максимальное расстояние составляет двадцать шагов, Эл.

– Как можно установить с такой точностью? – недоверчиво пробурчал я.

– Всего лишь расстояние от тела до задней стены гаража, – самодовольно ответил он. – Должно быть, этот человек сидел на капоте машины, когда его застрелили, и ударом его отбросило назад. После наступления смерти его никто не трогал, в противном случае остался бы широкий кровавый след. – Мэрфи удовлетворенно хмыкнул. – Я носом чую, что у вас неприятности, мой друг. Все говорит за то, что вам подвалило первоклассное дельце.

– Неужели? – изумился я.

– Прежде всего, почему он сидел на капоте машины? – ликовал доктор. – И еще, если внимательно подойти к вопросу: почему машину не выводили из гаража по крайней мере последние пятьдесят лет?

– Ну, тридцать лет, если быть точным, – сказал я. – Прежний владелец снял двигатель, так, на всякий случай, чтобы никто другой не смог ее завести.

– Вот вам и все признаки налицо. – В голосе Мэрфи по-прежнему слышались торжествующие нотки. – Сейчас у вас действительно появилась конкретная работа, не правда ли?

– Спасибо, док, – буркнул я. – Только не нужно делать вид, что вы этому очень рады. А сейчас убирайтесь отсюда к черту, ладно? Ваша работа закончена.

Моя же только начинается.

– Удачи, старина, – бросил он, ехидно усмехнувшись, и чуть не столкнулся с Полником, который как раз входил в гараж.

Док Мэрфи растворился в кромешной тьме, а Полник остановился передо мной. У него был крайне озадаченный вид.

– Итак, что происходит в доме? – поинтересовался я.

– Все живут вместе в этом притоне у Попа Ливви, – вполголоса сообщил Полник. – Вам следует взять себя в руки, прежде чем вы решитесь взглянуть на них.

– Но почему же? – удивился я.

Он медленно покачал головой.

– Не знаю, – хмуро ответил сержант. – Они все сумасшедшие. Они все выглядят так, словно сбежали из цирка. Настоящие чудаки.

– Ладно, нам лучше переговорить с ними не откладывая. Благо ночь, похоже, ожидается долгая.

Поп Ливви встретил нас у входа и проводил в гостиную. Одного взгляда на собравшихся там в ожидании людей было достаточно, чтобы понять, что на сей раз Полник ничуть не преувеличивал.

– Друзья, это лейтенант Уилер, – объявил Ливви. – Полагаю, будет лучше, если я представлю их вам по одному, лейтенант.

– Было бы замечательно, – меланхолично согласился я.

– Разумеется, вы уже познакомились с Седеет.

– Да, – лаконично подтвердил я.

Девушка все еще изводила себя упражнениями, только теперь она расположилась в одном из кресел.

Ее колени, обращенные к спинке кресла, находились на сиденье, в то время как все туловище прогнулось назад, причем макушкой упиралась в пол. Она узнала меня, и на ее перевернутом лице мелькнула улыбка.

Когда она делала глубокий вдох, ее груди медленно вздымались под трико, маленькие соски топорщились под туго натянутой тканью.

– А это наша Антония, – улыбнулся Поп.

– Великая, – добавил вибрирующий бас.

Обладательница голоса поднялась с места – и на самом деле предстала перед нами великой! Громадная светлая амазонка возвышалась над моими шестью футами еще по крайней мере на пять дюймов. Ее густые рыжие волосы рассыпались по спине и доходили до талии. На ней было чудесное трико под леопарда, и вся она сама по себе – с величественными грудями и сильными бедрами, которые могли бы долго-долго удерживать в заключении любого молодца, попавшего между ними, пока она не соизволит выплюнуть его из себя, – была женщиной, способной выдержать трех сильных мужиков сразу, а может, и страстного юнца в придачу.

– Это Себастьян, – продолжал Поп. – Таинственный человек.

Себастьян был во фраке, дополненном мантией с ярко-красной отделкой. Возможно, его блестящие черные глаза с годами немного выцвели, но они очень хорошо сочетались с тонкими усами и острой бородкой.

И вообще он смахивал на карикатуру расхожего сценичного чародея – сходство было просто разительным. Он отвесил необычайно элегантный и старомодный общий поклон и улыбнулся, показывая свои блестящие зубы, потом повернулся к Полнику и протянул ему правую руку. Сержант автоматически подал ему свою и взамен получил охапку вялых роз.

– Иллюзионист, сэр! – Себастьян учтиво поклонился мне и занял свое место.

– И, наконец, Бруно Брек, – сказал Поп, заканчивая представление.

Брек – иссохший и морщинистый человек примерно одного возраста с Попом Ливви, лицо его отличалось очарованием ящерицы, грязноватого цвета глаза были живыми и злобными, и казалось, они постоянно двигаются в поисках новой жертвы. Когда он решил заговорить и открыл рот, я невольно подумал, что сейчас высунется раздвоенный язык.

– Монологи и смешные репризы, – сказал он писклявым, язвительным голоском. – Сегодня вечером по дороге в театр со мной приключилась забавная история, и я думаю, что ей нужна хирургическая помощь. – Он мгновение помолчал, ожидая реакции, но никто не смеялся. – Комик, сэр… Вопрос к вам лично: когда "фараон" не является "фараоном"? – И вновь он несколько секунд держал паузу, пока не убедился, что его юмор до меня не доходит. – Когда его сцапают! – Он радостно захихикал. – Я знал, что вам не понравится. Мне еще в жизни не удавалось встречать "фараона" с чувством юмора!

– А как вы узнаете, если встретите? – полюбопытствовал я.

Поп тихонько откашлялся.

– Итак, лейтенант, теперь вы знакомы со всеми моими гостями, и я думаю, что вы хотите задать им кое-какие вопросы?

– Вы знаете, который был час, когда вы обнаружили тело? – спросил я его.

– Мне кажется, около одиннадцати. – Он посмотрел вниз в перевернутое лицо Седеет. – Дорогая, я сразу вошел в дом и попросил тебя позвонить в полицию.

Ты помнишь, в котором часу это было?

– Через пять минут после того, как ты попросил, – ответила она. – Ты же знаешь, Поп, я бы не стала ни для кого другого этого делать. Во всяком случае, я не стала бы прерывать вечернюю зарядку.

– Я знаю, – благодушно согласился он, – и очень тебе признателен.

– Что заставило вас пойти в гараж в столь поздний час? – спросил я, упирая на слово "поздний".

– Наверное, ответ прозвучит глупо. – Щеки Ливви слегка покрылись румянцем. – Но это давно вошло у меня в привычку, может, оттого, что я так и не научился водить машину? – С минуту он смотрел в мое недоумевающее лицо. – Мне просто нравится сидеть в моем неподвижном автомобиле – на водительском месте – и представлять себе, что сегодня особенный день и я везу Гвен в какое-нибудь замечательное, волнующее местечко, где все приветствуют нас… – Он умолк, и наступила неловкая пауза.

– Гвен? – переспросил я.

– Моя жена. Мы с ней вместе пели и танцевали. "Ливви и Лизандер" – возможно, вы о нас слышали. Мы сделали пару фильмов, но большей частью выступали на эстраде. Нет, вы, пожалуй, слишком молоды. – Он уныло покачал головой. – Сразу после смерти моей жены я купил этот дом.

– И вы не слышали ночью никаких выстрелов?

– О да, конечно, множество выстрелов… Но, естественно, я не обратил на них никакого внимания.

– Вы, естественно, не обратили… – Я посмотрел в стеклянные глаза Полника и подумал, что мои собственные наверняка выглядят не лучше. – Почему, позвольте узнать, вы не обратили внимания?

– Мы все привыкли к выстрелам, лейтенант. – Он снисходительно улыбнулся. – Видите ли, Себастьян не только иллюзионист, но и меткий стрелок, и он всегда тренируется здесь, внизу, в специально обустроенном подвале для стрельбы.

Я закрыл глаза и постарался не признавать тот очевидный факт, что твердая глыба, давившая на мой череп, и есть мой мозг, каким-то образом кристаллизовавшийся в плотную тяжелую массу.

– Вы не узнали человека – того, на капоте?

– Нет, сэр, – твердо ответил Поп Ливви. – Я раньше никогда его не видел.

– А остальные? – Я посмотрел на каждого без особой надежды. – Может, кто-нибудь из вас слышал или видел что-то необычное?

Молчание затянулось, и вдруг Брек рассмеялся. Это был сухой, трескучий звук.

– Однажды я видел кое-что очень необычное. Когда находился на сафари в Черной Африке. Там был слон…

– Вы же не Джонни Карсон, – прервал его я, – поэтому избавьте меня от неуместных побасенок. Кстати, где вы находились сегодня вечером после десяти часов?

– В своей комнате, – огрызнулся он.

– А вы? – повернулся я к иллюзионисту.

Себастьян мстительно посмотрел на меня:

– Я, сэр? Я был внизу в подвале – стрелял.

– А вы не пробовали иногда стрелять и в гараже тоже?

– Вы шутите, сэр! – Он вытащил из верхнего кармана шелковый носовой платок и пару раз тряхнул им перед собой. – Послушайте, сэр, если бы я хотел избавиться от кого-нибудь, я бы просто сделал вот так, – он тряхнул платком в третий раз, и тот исчез, – чтобы этот человек растворился!

– Я была на улице, – предчувствуя вопрос, сказала Антония Великая своим вибрирующим басом. – Гуляла по деревьям.

– Га? – гыкнул пораженный Полник. – Она хочет сказать, "гуляла под…".

– Замолчи! – цыкнул я.

– Я гуляла по деревьям, – настаивала Антония, обращая свое замечание исключительно к сержанту. – Вверх и вниз, раскачиваясь и прыгая с одной ветки на другую. Это хорошее упражнение. – Несколько секунд она молча разглядывала его, и тут в ее глазах появился какой-то особенный блеск. – Как-нибудь вечерком ты должен пойти со мной, коротышка, – прошептала она, но ее слова прозвучали так, словно реактивный самолет шел на взлет. – Тогда мы вместе сможем погулять по деревьям!

– А?.. – В глазах Полника полыхнула тревога, и он быстро отпрянул.

Антония одним прыжком настигла его.

– Не нужно стесняться, мой коротышка. – Она расплылась в улыбке пантеры. – Я знаю, ты такой же, как я, – первобытный, одни мускулы! – Она игриво двинула кулаком ему в грудь, так что от неожиданного удара он растянулся на ковре.

– Давайте оставим игры и шутки на потом, договорились? – прикрикнул я. – Мне бы не хотелось тревожить вас всех по такому пустяку, как убийство, но это как раз то, за что мне платят.

Седеет Кэмпбелл медленно задвигала ногами, пока не оказалась в каком-то еще более нелепом положении, стоя на коленях в кресле, потом повернулась и вдруг уселась как люди.

– Весь вечер я находилась здесь, лейтенант, – скромно сказала она.

Я осклабился:

– Занимались своими растяжками?

– Правильно! – Она хитро улыбнулась. – Когда-нибудь вечерком мы тоже сделаем это вместе, лейтенант. Я знаю, вы такой же, как я, – весь резиновый!

И тут я понял, что мне предстоит сделать выбор: либо остаться и потерять рассудок, либо убираться поскорее к черту из желтого дома. Одного взгляда на Полника было достаточно, чтобы убедиться в правильности моего предположения. Антония подняла его и теперь крепко держала в руках, прижимая и нежно убаюкивая на своей мощной груди, а его ноги беспомощно, как у куклы, болтались в футе от пола.

– Пожалуйста, опустите на пол моего сержанта, – дрожащим голосом попросил я. – Он у меня единственный!

– Мой миленький коротышка, – ворковала Антония, полностью игнорируя мои увещевания, – ты только крепче держись, а я прижму тебя немножко, пока боль совсем не уйдет!

– Нет! – завопил Полник. – Не делай этого! – Потом, как мне показалось, весь воздух вышел из его легких, и я отвернулся в надежде не услышать, как начнут хрустеть его ребра.

– Думаю, я вернусь позже, – сказал я, только вряд ли кто-либо меня слышал.

Затем я быстро шмыгнул из комнаты, прежде чем они смогли опомниться, и не останавливался, пока не очутился на крыльце. Прохладный ночной ветерок высушил мой лоб, а залитое звездами небо вселило уверенность. Я закурил и сразу почувствовал себя лучше, потом услышал за спиной легкие шаги и с перепугу подпрыгнул с места дюймов на шесть.

– Извините, если напугал вас, лейтенант, – тихо проговорил Поп Ливви. – Но я просто кое-что вспомнил и подумал, что это может оказаться важным.

– А именно? – спросил я, чувствуя, что нервы у меня совсем ни к черту.

– Это касается дома, – осторожно начал он. – Бывший хозяин жаждет откупить его обратно, но я отказываюсь продать.

– Вы хотите сказать, возник тот самый парень, что вытащил из машины двигатель, дабы никто, кроме него, не смог на ней ездить? Я считал, что он уже умер или что-то в этом роде.

– Он не умер, – ответил Поп. – Он уехал. Или, скорее, его выслали. Если быть точным, то на тридцать лет.

– Да? – спросил я, не скрывая интереса. – Расскажите-ка поподробней.

– Я пытаюсь объяснить вам, что сейчас он на свободе.

– И что?

– Я бы сказал, он питает особое пристрастие к дому – так мне думается. – Поп явно казался обеспокоенным. – Может, существует какая-то связь между ним и человеком, которого убили в гараже сегодня вечером?

Я пожал плечами.

– Кто знает? – После всего, что мне уже пришлось пережить нынешней ночью, все казалось возможным. – Как его зовут? – спросил я. – Того человека, что хочет купить свой бывший дом.

– Джоунз, – ответил Ливви.

– Уникальное имя, – буркнул я.

– Он был гангстером, и очень порочным, как мне кажется. Он… – Поп внезапно умолк и резко развернулся к открытой двери. Изнутри дома доносился топот, какой издает, как минимум, стадо бегущих слонов, и с каждой секундой этот шум становился все более грозным.

Мгновение, и на крыльце вывалился Полник с обезумевшими от ужаса глазами.

– Эй, лейтенант! – завопил он. – Спасайтесь!

Он схватил меня за руку, увлекая за собой, не оставив мне иного выбора, кроме как мчаться галопом рядом с ним. Когда мы достигли машины, он рывком распахнул дверцу, бросился на сиденье водителя, судорожно передвинулся на другую сторону и рухнул на пассажирское место.

– Уезжаем, лейтенант. – Он отчаянно хватал ртом воздух. – Она людоедка. Она гонится за мной – о Господи!

Я заметил, как в дверном проеме мелькнули сильные загорелые ноги и трико под леопарда. Этого мне было более чем достаточно. Задние колеса томительно долгие секунды яростно пробуксовывали, потом обрели силу сцепления, и мы помчались по подъездной дороге. Когда автомобиль вихрем проносился мимо крыльца, я услышал слабый крик Попа:

– Священник Джоунз, лейтенант! – Однако мы уже вылетели за ворота и свернули на дорогу.

К тому времени, когда мы достигли шоссе, машина набрала скорость восемьдесят пять миль, поэтому я снял ногу с педали газа и смотрел, как стрелка спидометра медленно ползла обратно.

– Вы думаете, уже безопасно снижать скорость, лейтенант? – спросил Полник дрожащим голосом.

– Мы в безопасности, – глянув назад, успокоил я напарника. – В зеркале не видно, чтобы Антония гналась за нами!

– Да? – Похоже, я его совсем не убедил. – А откуда вам знать, что она уже не опередила нас, лейтенант?

Ведь она умеет бегать по деревьям.

Глава 3

Шериф Лейверс смотрел на меня через свой стол с такой зловредной напряженностью, что, казалось, его глазные яблоки в любой момент готовы расплавиться.

Должен признаться, в холодный день такая возможность казалась странной даже мне. Звонок Полника тоже не очень-то разрядил обстановку, наоборот – час назад он сообщил, что останется дома, поскольку все ребра у него якобы переломаны. Как все гениальное, преподнесенный им предлог прозвучал неубедительно.

– Твоя способность к воспроизведению, допустим, потомства никогда не ставилась под сомнение, Уилер, – зловеще прорычал Лейверс, – но даже я не предполагал, что твое воображение заведет тебя так далеко.

– Я ничего не могу поделать со всеми теми событиями, что произошли прошлой ночью, – сказал я угрюмо.