Глава 9

– Он стрелял в Равеля, и вы его не арестовали? – взревел Лейверс.

– Верно, шеф, – согласился я.

– А если бы он убил Равеля, вы бы погрозили ему пальчиком, наставили на путь истинный и потом все равно отпустили бы?!

– Я забрал у него пистолет, – объяснил я, – и предупредил, чтобы он больше не встречался с Харкнессом.

Ничего страшного не произошло.

– А если бы произошло, то уж я бы позаботился о том, чтобы вам мало не показалось, – пообещал он мне. – То, что я сейчас от вас услышал, только усложняет дело. Девчонка из Окриджа по фамилии Шейн – любовница Равеля; грязные делишки Харкнесса, да еще и Лютер, возомнивший себя убийцей. Да мы увязли по уши!

– Да, сэр, – согласился я.

– Какого черта вы тут сидите и поддакиваете?! – разбушевался он. – Вон отсюда! Идите и хоть что-нибудь делайте!

– Я напишу мемуары, – сказал я вежливо, – у меня давно уже готово название: "Я был среднего возраста шерифом полиции". В первой главе будет говориться о…

– Вон! – прохрипел Лейверс.

– Не забудьте, шериф, – сказал я спокойно, – я мог бы посвятить эти мемуары и вам!

Я быстро закрыл за собой дверь, пока в меня не успели чем-нибудь швырнуть. Аннабел Джексон подняла свою белокурую головку и с любопытством на меня посмотрела.

– Иногда мне кажется, что ты хочешь убить его, – задумчиво сказала она. – Путем преднамеренного повышения кровяного давления. Я, конечно, немедленно обращусь в полицию.

– Это очень умно с твоей стороны, – сказал я, – подставить меня под удар, переложить на мои плечи всю ответственность. Ты ведь прекрасно знаешь, что это именно твои девственные формы повышают давление у каждого мужчины в нашем управлении!

– Какие формы? – спросила она подозрительно.

– То слово, о котором ты думаешь, обозначает лишь душевное состояние.

– В своем душевном состоянии ты умудряешься найти секс даже в пишущей машинке, – сказала она с отвращением.

– Ты хочешь сказать, что на ней можно напечатать такие изумительные слова, как…

– Так я и знала, – сказала она. – Пока ты был у шефа, тебе кто-то звонил.

– Что-нибудь случилось?

– Я сказала, что ты сейчас занят. Мне не хотелось прерывать шерифа, когда он намыливал тебе шею.

– Без шуток, – сказал я, – кто это был? Монро?

Мэнсфилд, Бордо-Коллинз?

– Ни один из этих господ, – сказала она счастливым голосом. – Мистер Харкнесс просит передать, что ему срочно нужно тебя увидеть.

– Опять совпадение! – сказал я. – Это становится невыносимым.

– Соединить тебя? – спросила Аннабел безразличным голосом.

– Он хочет видеть меня, я хочу видеть его, я пойду и повидаю его, – сказал я.

Когда я добрался до отеля "Старлайт", на моих часах было немногим более десяти. Когда я расставался с Камиллой ранним утром на краю бассейна, небо было чистым и прозрачным, теперь же стали появляться облака, что было для меня истинным облегчением: противно вставать и идти на работу, когда утро начинается хорошо, но если еще и днем ярко светит солнце – это уже просто мука.

Я постучал к Харкнессу, и дверь быстро открылась. Он опять был в пижамных брюках и черном шелковом халате.

– Это ваш рабочий костюм? – спросил я его.

Он добродушно улыбнулся:

– Входите, лейтенант, вы как раз поспели к завтраку.

– Не надо! – Я вздрогнул.

Он уселся за, стол и бросил на него оценивающий взгляд, пока я усаживался в кресло, тщательно отворачивая голову.

– Вы хотели меня видеть, – сказал я. – Вы меня видите.

На стоящей перед ним тарелке возвышались три огромных куска ветчины. Он осторожно положил на каждый кусок три печеных яйца, затем поколебался и в конце концов полил все блюдо густым кленовым сиропом.

– Лейтенант, – тихо сказал он, – вы должны мне помочь.

– С вашим завтраком я не желаю иметь ничего общего, – сказал я слабым голосом.

– Я не шучу!

Он развернул пакетик сахара и подержал его с минуту над чашкой, затем передумал, высыпал его в ложку со взбитыми сливками и отправил к себе в рот.

– Бен Лютер, – внезапно сказал он, – делает все для того, чтобы посадить меня в тюрьму.

– За что?

– Именно это я и хотел бы знать. – Он нерешительно посмотрел на уже пустую тарелку перед собой, колеблясь, поесть ему сначала или продолжить разговор.

Жадность победила, и он заменил пустую тарелку на полную. Полив взбитыми сливками пирог с сыром, он буквально утопил его в кленовом сиропе. – Черт! – сказал он неразборчиво с набитым ртом. – Я уже два раза звонил Бену, а он даже не захотел разговаривать со мной. Я позвонил Джуди Мэннерс, но она окатила меня ледяным презрением, а Руди даже не подошел к телефону. Заваривается какая-то каша, лейтенант, и у меня есть подозрение, что варить ее собираются из меня.

– Это, должно быть, настоящий экстаз для такого гурмана, как вы! – восхищенно сказал я. – Каннибал, питающийся собственной плотью!

– Я говорю совершенно серьезно! – запротестовал он.

– Я тоже. И плюс ко всему, у меня на руках нераскрытое дело об убийстве. Так что, надеюсь, вы меня простите.

– Но я могу чем угодно поклясться, что это как-то связано с убийством! – сказал он удрученно.

Он рассказал мне все ту же историю, которую я уже слышал прошлой ночью, умудряясь при этом с завидной скоростью опустошать тарелки.

– Мы с ним договорились встретиться в половине одиннадцатого в его отеле, – продолжал он. – Я, к сожалению, задержался и опоздал на час. Но его уже не было. Я просидел в вестибюле часов до двенадцати, но так и не дождался.

– С чего вы взяли, что это имеет отношение к убийству? – спросил я.

– Видите ли, – он вежливо кашлянул. – подписи на этих контрактах действительно подлинные, лейтенант.

Я не верю Бену Лютеру, которому якобы секретарша сообщила, что с подписей сняты копии. Сейчас они даже не желают выслушать меня – ни он, ни Равель, ни Мэннерс. Это значит, что они договорились.

– Я займусь этим, – сказал я. – Что-нибудь еще?

– Нет. – Он тщательно вытер губы белой салфеткой. – В некоторых отношениях Бен – человек опасный. Несколько неуравновешенный, так сказать. – Он неопределенно покрутил пальцем около виска. – У него бешеное соображение и.., да вы вчера утром сами все видели. – Он секунду помолчал. – Этот человек может неизвестно до чего дойти, сам себя взвинчивая.

– Вы хотите, чтобы в случае чего полиция вас защитила? – спросил я.

– Не в смысле грубой силы, – сказал он. – Но Лютер не пришел вчера вечером, а сегодня утром они меня избегают все трое. Смешно называть это простым совпадением. Они наверняка договорились, и я хотел попросить вас, чтобы вы выяснили, в чем дело.

– Покорно благодарю, – сказал я. – С чего вы взяли, что они создали антихаркнессовскую коалицию?

Он медленно покачал головой:

– Может быть, им понадобился своего рода козел отпущения. А может быть, это из-за вас, лейтенант? По-моему, вы наступили на чью-то мозоль.

– Если и так, я сделал это случайно, – проворчал я сердито.

– Договор есть договор, – сказал он. – Но к убийству я не хочу иметь ни малейшего отношения. Я стараюсь быть вежливым с этими людьми, лейтенант, потому что я все-таки хочу поставить свою картину, но жертвовать собой ради них я не намерен. Всякой вежливости есть предел.

– Почему вы опоздали на встречу с Лютером? – спросил я.

– Я был на Парадиз-Бич, мы с Джуди обговаривали сценарий, – сказал он. – Там еще был ваш сержант, как его там… Сикник!

– Полник, – поправил я его рассеянно. – Вы не помните, Джуди говорила по телефону, пока вы у нее сидели?

– Кто-то звонил Руди, – сказал он. – Но он как раз вышел, и разговаривала она. При чем тут это?

– Простое любопытство, – сказал я.

– Вы не забудете о контрактах? – Его голос посуровел. – Лютер что-то затевает, и я ему не доверяю, и никогда не доверял!

– Он вам тоже, – сообщил я.

– Вы его уже видели сегодня утром?

– Это было вчера ночью, – сказал я. – И его рассказ был значительно короче вашего.

– Что все это значит? – спросил он возбужденно.

– Благодаря очередному удачному стечению обстоятельств, – сказал я, – он принял Руди Равеля за вас и выпустил в него три пули.

Харкнесс побледнел.

– Вы шутите!

– Спросите Руди. Лютер с вами не разговаривает потому, что я запретил ему: я сказал, что посажу его за решетку, если он только приблизится к вам.

Его рука автоматически потянулась к чашке кофе, задребезжавшей о блюдечко.

– Я же говорил, что он псих! – забормотал Харкнесс дрожащим голосом. – Он – маньяк!

– Сделайте мне одолжение, – попросил я. – Не открывайте дверь своей комнаты, если не будете твердо уверены в том, кто за ней находится. Мне бы не хотелось, чтобы вас убили.

– Счастлив слышать это, – сказал он слабым голосом.

– Когда вас убьют, – я даже передернулся при мысли об этом, – некому будет поглощать кленовый сироп, и он затопит весь мир.

***

Я поставил машину позади дымчато-серого "линкольна" и кроваво-красного "порше" рядом с домом на Парадиз-Бич. Звонок возвестил о моем прибытии, и я ждал долгих тридцать секунд, прежде чем дверь открылась. Я мгновенно вспомнил все романы о пришельцах из космоса, о марсианах, захватывающих Землю. Очень занятно и смешно – это если в книжке. Оказаться же с марсианином лицом к лицу – совсем другое дело.

Я встретил пришельца впервые в жизни, поэтому стал внимательно его изучать. У него было отдаленное сходство с гуманоидом. Он (оно) был приземист и широкоплеч, с волосатым телом слегка розоватого цвета.

Кожа черепа была защищена гладким волосяным покровом. Пришелец был гол, за исключением красных трусов и толстой сигары, зажатой между зубов. Лицо у него было омерзительное.

Пока я задумчиво глядел на него, губы его раздвинулись в каком-то подобии улыбки.

– Салют, лейтенант! – сказал пришелец. – Что новенького?

– Полник, – сказал я с горечью, – ты должен был предупредить меня. Я принял тебя за первого разведчика с Марса!

– Что, лейтенант?! – Он медленно моргнул.

– Не важно, – сказал я. – Какого черта ты здесь делаешь в таком виде?

– Я плаваю, – сказал он оскорбленным тоном. – Мне ведь было приказано не отходить от Джуди Мэннерс ни на шаг. Так приказал шериф, а она захотела выкупаться в бассейне. Как вам нравятся эти трусики, лейтенант? Классные, верно?

Он небрежно стряхнул мизинцем пепел с сигары и сунул ее обратно в рот.

Впервые в жизни я не нашелся, что ответить. Не говоря ни слова, я прошел в гостиную. Он протопал к бару и критическим взором окинул батарею бутылок.

– Выпьем, лейтенант? – спросил он.

– Мне это просто необходимо, – хрипло сказал я.

– Все еще пьете шотландское виски, лейтенант? – В его голосе проскальзывали покровительственные нотки.

– Да, – сказал я. – Надеюсь, Руди не пьет все время?

– Мы пьем "Наполеон", – небрежно сказал Полник. – Импортирован прямо из Европы, ни больше ни меньше!

– А как ты думаешь, откуда берется шотландское виски? – спросил я его с интересом.

– Вы нальете содовой сами, лейтенант?

Полник сделал вид, что не расслышал моего вопроса, по-моему, он был просто не уверен в ответе.

Я налил себе виски и закурил сигарету. Полник зарылся носом в огромный бокал, который он держал в руках между ладонями. Он несколько раз туда фыркнул, затем поднял на меня свой водянистый взор.

– Изумительно, – сказал он. – А какой крокет!

– Крокет?

– То, как эта штука пахнет, – объяснил он. – Если вы выпьете, сперва не понюхав, это значит, что вы ничего в этом не понимаете. Я, конечно, говорю не о вас, лейтенант, – добавил он поспешно.

– Наконец-то я понял, – согласился я, – что взялся за дело не с той стороны. Вместо того чтобы бегать как угорелому, мне, оказывается, надо было спокойно сидеть здесь, пить коньяк и наслаждаться очаровательными формами Джуди.

– О, Джуди! – сказал Полник уважительно. – Это дама высшего класса! Вчера мы ели на обед фазана в собственном соку – я никогда не едал рыбы вкуснее!

– Я тоже, – согласился я.

Полник опустошил свой огромный бокал одним глотком, причем для этого ему пришлось откинуть назад голову. Он передернулся, затем приоткрыл слезящиеся глаза.

– Изумительно, – прошептал он, пытаясь перевести дыхание. – Этот Наполеон умеет делать хороший коньяк.

Я допил виски и докурил сигарету.

– Равель дома? – спросил я.

– У него каждое утро моцион, – сказал Полник. – Это такое упражнение в ходьбе. Говорит, что не может без этого. Ушел минут пятнадцать назад. Кстати, лейтенант, вы ведь можете подождать его, – разрешил он мне. – Он вернется минут через двадцать, а может, раньше.

– Благодарю, – сказал я.

Он вновь наполнил свой огромный бокал недрогнувшей рукой.

– Выпьем еще, лейтенант? – великодушно предложил он. – Может, вы хотите перекусить? – Он секунду помолчал, придумывая, что мне предложить. – Немного икры? – Он внимательно посмотрел, как я отреагирую. – Это такие маленькие черные штучки, слипшиеся вместе, и от них пахнет рыбой, – добавил он. – Но ее можно достать только у китобоев, ее, говорят, вытаскивают из китов.

– Похоже на то, – согласился я. – Где Джуди?

– Все там же, у бассейна. Я провожу вас.

– Я знаю дорогу, – сказал я холодно. – Можешь выпить еще коньяка – мне надо поговорить с ней.

– Как прикажете, лейтенант, – сказал он счастливым голосом. – Долг для меня превыше всего! – Он снова зажал свой бокал между ладонями, а потом сунул туда свой нос.

Я прошел в комнату с бассейном. Джуди лежала на спине на богатом красном ковре, край которого свисал с бортика. На ней был сплошной белый купальник, и я потихоньку начал завидовать Полнику.

Она, наверное, только что искупалась. Ее соломенные волосы блестели от воды, а с бедер стекали струйки. Я пожалел, что на купальник ушло слишком много материала; зато он так плотно обтягивал ее головокружительный бюст, что не было никаких сомнений: под купальником все натуральное, как сказала бы Джеки.

– Здравствуйте, лейтенант. – Она медленно улыбнулась. – Решили к нам заглянуть? Как мило с вашей стороны.

– Спасибо, – сказал я. – Рад вас видеть, миссис Мэннерс. Я, право, не ожидал, что увижу так много. По крайней мере, в жизни, а не на экране.

Углы ее губ дрогнули, и улыбка стала шире.

– Вы такой неожиданный, лейтенант, – сказала она. – Я слышу от вас комплимент, обдумываю его и прихожу к выводу, что это дерзость или просто гадость.

И наоборот!

– Спасибо за Полника, – сказал я. – Правда, по заданию это он должен был присматривать за вами, а не наоборот.

– Ну что вы, – сказала она весело. – Я чувствую себя в полной безопасности, пока он здесь. Прошлой ночью он рассказал нам обо всех преступлениях, которые он раскрыл, – я была потрясена. Я никак не могу понять, почему вы все считаете его тупым?

Я слегка улыбнулся.

– Он думает ногами, – сказал я. – С такими ногами, как у него, это легко.

– Не волнуйтесь, лейтенант. – Она весело рассмеялась. – Я про себя все время заменяла "Полник" на "Уилер". У вас завидная репутация в Пайн-Сити.

– Но ненадолго, – угрюмо сказал я. – Эти женщины не могут не врать – языки у них так и чешутся!

Она легким движением поднялась на ноги и обтерла мокрые бедра руками.

– Как продвигается ваше следствие?

– Кое-что я узнал, – сказал я. – Но мне это ни о чем не говорит. Я бы хотел, чтобы вы помогли мне разобраться. Идет?

– Буду рада помочь вам чем смогу, – сказала она, – и благодарю за доверие.

– Спасибо, миссис Мэннерс, – сказал я.

– Зовите меня просто Джуди. Может быть, пройдем ко мне в комнату? Там нам никто не помешает.

Я последовал за ней в другое крыло дома, где находились спальни. Ее спальня состояла из двух комнат, в каждой из которых было еще по маленькой комнатке для переодевания, соединенных между собой ванной.

– Пожалуйста, присядьте, лейтенант, – сказала Джуди, как только мы вошли. – Я ненадолго. Только сниму купальник.

– Прекрасная мысль, – сказал я с энтузиазмом.

Она задумчиво посмотрела на меня:

– И надену платье.

– Зачем?

– Что – зачем? Ее глаза внезапно расширились.

– Джуди, – сказал я ей честно,. – вы самая красивая женщина из всех, кого я встречал за свою жизнь. Я знаю, вы не можете жить без Равеля. Но только дайте мне возможность доказать, что я могу…

– Лейтенант, – сурово сказала она, – вы что, рехнулись?

Решив воспользоваться полученными советами из журналов для мужчин, я старательно изобразил на лице выражение святой невинности, которое означало примерно следующее: "Дорогая, если я и рехнулся, в этом виновата ты!"

Джуди посмотрела на меня взглядом налогового инспектора, и на щеках у нее проступили красные пятна.

– Может быть, вам лучше подождать в гостиной? – прошипела она, и по ее тону я понял, что мне никогда не удастся получить тех двух процентов, которые обещал Равель.

– Простите, – извинился я. – Я совсем потерял голову… Не понимаю, что говорю. Но сама обстановка…

Вы в купальнике… Я, видимо, неверно истолковал…

– Видимо, неверно, лейтенант, – сказала она ледяным тоном. – С чего это вы взяли, что я изменяю своему мужу?

– Это как раз просто, – сказал я мягко. – Ведь он же вам изменяет.

Глава 10

Как всякий мужчина, у которого в жилах течет кровь, а не вода, я в свое время получал пощечины, но это было так давно, что я успел забыть. Теперь же мою память реанимировали.

Джуди ударила меня ладонью по одной щеке, сама покачнулась от силы удара, затем развернулась и с силой врезала по второй.

– Лжец! – пронзительно закричала она. – Подлый, грязный…

Я ткнул ее большим пальцем в солнечное сплетение, и она моментально затихла. В голове у меня все еще звенели колокола, а щеки горели самым настоящим пламенем. Джуди слегка выпрямилась, ловя ртом воздух. К тому времени, как она оправилась, в голове у меня тоже прояснилось. Я вовремя перехватил ее кисть и вывернул руку, так что она вынуждена была повернуться ко мне спиной. Я выкрутил ей кисть, не позволяя освободиться, но и не причиняя слишком сильной боли. Плача от ярости, она согнулась пополам и попыталась пяткой ударить меня между ног. Я нажал ей на кисть так, что она взвизгнула, затем потащил ее в ванную.

Я сунул Джуди под душ, открыл кран с холодной водой на полную мощность, отпустил ее кисть и быстро ретировался обратно в комнату, закрыв за собой дверь.

Шум воды моментально затих, но вышла она только через десять минут, вся завернутая в огромное мохнатое полотенце. Ее лицо было мертвенно-бледным, но без всяких следов слез. На секунду ее глаза зло блеснули, но затем она улыбнулась.

– Может, нам лучше извиниться друг перед другом, – сказала она. – Начнем все сначала и забудем о том, что было.

– Я не прочь.

– Пойду переоденусь. Я быстро.

Она пошла в комнату для переодевания и тщательно заперла за собой дверь.

Прошло всего пять минут, и Джуди снова появилась на пороге. На ней был льняной темно-бирюзового цвета костюм, состоящий из короткого жакета и прямой юбки.

Светлые волосы были аккуратно зачесаны назад, а губы слегка подкрашены.

– Надеюсь, что вы не успели соскучиться, лейтенант? – весело сказала она.

– Для женщины вы оделись замечательно быстро, – сказал я.

– Можно подумать, что вы женаты, лейтенант!

– Еще немного, – сказал я ей, – и я начну вести себя как примерный отец семейства.

Она села напротив меня и аккуратно перекинула ногу за ногу. Я видел линию ноги почти до самого бедра. Колени у нее были круглые. Она одернула юбку, и я, больше ничего не теряя, сконцентрировался на ее лице.

– Итак, лейтенант, – начала она, – вы же понимаете, что я этого так не могу оставить. Что вы имели в виду, когда сказали, что Руди мне изменяет?

– Простите. Я никак не ожидал, что это будет для вас новостью.

– Не извиняйтесь, – резко сказала она. – По край-. ней мере сейчас это для меня новость, и я хочу, чтобы вы мне рассказали все подробно.

Я сообщил ей о Камилле, и о квартире в "Дневной мечте", и о том, что Руди платит ренту, видится с Камиллой почти каждый вечер и однажды провел с ней уик-энд.

– Понятно, – холодно сказала Джуди, когда я закончил свой рассказ.

Я закурил и предложил ей сигарету, но она отрицательно качнула головой.

– Вчера я был в Окридже, – признался я. – Проверил, насколько правдоподобны эти письма.

– И что? – нетерпеливо сказала она.

– Вы были правы, – сказал я. – Лицо, их написавшее, хорошо знает вашу жизнь. Все сходится. Даже старый Коулмен с его могилами.

– Я слышала о нем, – сказала Джуди. – Месяца два-три назад я заезжала в Окридж. Это было ошибкой – старого не вернешь, лучше даже не пытаться. – Она закусила нижнюю губу. – Вы заходили на кладбище, лейтенант?

– Да. Я разговаривал с Коулменом.

– Это правда, что.., там есть пустой участок?

– Правда, – кивнул я. – Старик сказал, что это место зарезервировано специально для вас. Наверное, совсем с ума сошел от такой жары и от своих могил.

– Ну почему? – прошептала она. – С тех самых пор, как убили Барбару и я поняла, что чуть сама не стала жертвой, я не перестаю себя спрашивать: почему они так ненавидят меня? Что я им сделала? Я снова перебираю в уме эти письма, снова и снова пытаюсь понять, кто же мог написать их! Иногда мне кажется, что я схожу с ума.

– Камилла Кловис – имя не настоящее, – прервал я ее.

– О! – Джуди быстро на меня взглянула. – Как ее зовут?

– Сандра Шейн.

Она прикрыла рот тыльной стороной руки, в глазах ее застыл ужас.

– Сандра? – прошептала она. – Так это она написала…

– У нас нет доказательств, – сказал я. – Пока что нет. Когда вы были в Окридже несколько месяцев назад, вы видели ее?

– Нет, – сказала она сдавленным голосом. – Нет.

Я даже не знала, что она все еще там живет.

– Перед этим она три года провела в Лос-Анджелесе. Значит, они с Руди познакомились, когда вас поблизости не было. Неделей позже она перебралась в Пайн-Сити и сразу же позвонила ему. На следующий день она сняла квартиру в "Дневной мечте".

– Это похоже на Сандру, – сказала она натянуто. – Вешается на шею любому мужчине, если он только может быть ей полезен. А Руди никогда не мог устоять перед женской лестью.

– Так что она могла написать эти письма и могла убить Барбару Арнольд, – сказал я. – Здесь-то и начинаются настоящие трудности.

Джуди с большим сожалением оторвалась от созерцания представшей перед ее мысленным взором картины: голова Сандры, медленно тонущая в кипящем масле.

– Трудности? – механически повторила она.

– С Доном Харкнессом, например, – сказал я. – Скажите, вы или Руди подписывали с ним контракт?

– Нет. – Она отрицательно покачала головой. – Мы еще не приняли решение.

– Бен Лютер рассказал мне об этом, – продолжал я. – Он звонил вам вчера вечером?

– Он звонил Руди, но его не было дома. – Ее губы угрюмо сжались. – И теперь я знаю, где он был.

– Лютер говорил вам о звонке Барбары накануне убийства?

– О том, что кто-то скопировал наши подписи? – Она кивнула. – Да, он спросил, подписали ли мы контракт, и я ответила, что нет. Дон, наверное, в отчаянном положении, если он пошел на это.

– Ему приходится работать за шестерых, чтобы оплатить свои завтраки, – сказал я. – Кстати, он был здесь, когда Лютер звонил вам?

– Да. – Она сухо улыбнулась. – И после звонка Лютера мне пришлось здорово притворяться, чтобы он не догадался, что я знаю все.

– А какое это могло иметь значение?

– Может быть, и никакого. – Она раздраженно пожала плечами. – Но я решила, что так будет справедливо по отношению к Бену. Он умеет вести дела и, конечно, сможет урегулировать это дело с Доном по-своему.

– Когда Харкнесс от вас ушел?

Джуди на секунду задумалась:

– Примерно около одиннадцати или немного позже.

– Что он так долго у вас делал?

– Мы, естественно, обсуждали фильм. У него с собой был первый вариант сценария, и мы его вместе просматривали. Он очень хотел заключить договор, а когда Дон чего-нибудь хочет, он своего добивается.

Сценарий у него великолепен. Не поговори я вчера с Лютером, я почти наверняка подписала бы этот контракт.

Я закурил новую сигарету, затем встал.

– Спасибо, что помогли, Джуди.

– Для вас это действительно важно? – спросила она взволнованно.

– Не знаю, – честно признался я. – Сейчас не очень.

Но может быть, в дальнейшем…

– Вы уже уходите? – В ее голосе звучало вежливое сожаление хозяйки.

– Я хотел бы повидать Руди, – сказал я. – Думаю встретить его по дороге.

Она быстро встала, одернула юбку с такой силой, что чуть не сорвала ее с себя.

– Я пойду с вами, лейтенант, – сказала она твердо. – Я бы тоже хотела встретить Руди!

Мы прошли через весь дом в гостиную, и Полник слабо помахал нам двумя пальцами, когда мы проходили мимо бара. Он осторожно икнул, затем произнес слегка заплетающимся голосом:

– Эй, лейтенант!

– Что? – спросил я.

– Этот парень. Наполеон, где вы, сказали, он живет – во Франции, в Европе?

– Во Франции, в Европе, – терпеливо подтвердил я.

Полник на минуту глубоко задумался.

– А как туда добраться? – просто спросил он.

Когда мы дошли до входной двери, я придержал ее для Джуди, а затем вышел вслед за ней на крыльцо. Она бросила взгляд на небо и поежилась.