Глава 1

— На свидание? С вами, лейтенант? С превеликим удовольствием… Только пообещайте надеть на себя наручники, а ключик отдать мне, — решительно заявила Аннабел Джексон.

— Глупо выходить на люди, если на тебе из одежды одни наручники, — сказал я. — А я-то хотел показаться в своем новом костюме.

Лицо секретарши шерифа покрылось легким румянцем.

— Иногда, Эл Уилер, мне так хочется… ну ладно, что толку с вами спорить! К тому же вас ждет шериф.

— Уже почти пять часов, — притворно возмутился я. — Он что, запамятовал, что у каждого члена профсоюза есть законное право на отдых? Я подскачу за тобой в семь вечера.

— Наручники не забудьте, — напомнила Аннабел. Я прошел в контору и, не забыв предварительно постучать, вошел в кабинет шерифа. Он смотрел на меня сквозь клубы табачного дыма. Снова, значит, закурил трубку, подумал я. Это говорило о том, что в данную минуту он пребывал в ?политической? ипостати народного избранника — сама благожелательность и душевна щедрость. В остальное же время это был заурядный мерзкий тип, который любит дымить сигарами и вносить неудобства в жизнь таких парней, как я.

— Садитесь, Уилер, — сказал он. — Я хотел бы поручить вам одно дело.

— Как ее зовут? — осторожно поинтересовался я.

— Вы можете думать о чем-нибудь, кроме женщин?

— А вы что, хотите заставить меня думать о школьницах? — укоризненно спросил я. — Это называется нехорошими словами.

— Для вас у меня тоже найдутся нехорошие слова, — коротко бросил он. — Но я не стану озвучивать их здесь из опасения, что услышит мо секретарша.

Я снова посмотрел на часы.

— Кстати, о вашей секретарше, шериф, — у меня сегодня вечером с ней свидание.

— Было, — отрезал он. — У меня для вас нашлось другое занятие.

— У нас уже целый месяц не случалось ни одного убийства, — стал размышлять вслух. — Вы взяли меня в вашу контору из отдела по расследованию убийств, чтобы я занимался именно ими… Чего же вы от меня хотите?.. Чтобы я сам кого-нибудь укокошил?

— Я хочу, чтобы вы заткнулись и слушали меня, — произнес он с нажимом на каждое слово.

Вот теперь это был тот Лейверс, которого я знал.

— Слушаю, сэр, — сказал я. — Почему бы вам снова не закурить сигару?

— Бог наградил Калифорнию райским климатом, который способствует проявлению в некоторых людях самых низменных чувств. — Лейверс продолжал, не обращая внимания на мое предложение. — У нас на одну квадратную милю придурков больше, чем в любом другом штате.

— Согласен, сэр, — сказал я, задумчиво поглядывая на шерифа.

— Появился еще один, — сказал он. — Именует себя Учителем и поклонником солнца. И не иначе. Учитель — и все. Обосновался примерно в двадцати милях от города на вершине Лысой горы.

— Что?.. Продает средство для восстановления волос? Лейверс поморщился.

— Культ поклонения солнцу и секс — вот что он продает. И продает весьма успешно. Помимо прочих, вокруг него крутится группа людей из светского общества, и мне это не нравится.

— Культ поклонения солнцу?

— Все равно кому. Не люблю я никаких поклонений. Все эти божественные культы для спятивших имеют скверное обыкновение лопаться перед самым носом, оставляя вас в компании с одним или парочкой трупов. Я хочу, чтобы вы немедленно отправились туда и посмотрели, что там и к чему.

— Но почему сегодня?

— Потому что сегодня — пятница, лучшей ночи для сборищ не придумаешь. Этот ?пророк? предлагает построить на горе святилище. Его стоимость должна составлять сто тысяч долларов, и множество народу уже жертвует свои деньги на этот бред.

— Вы хотите, чтобы я заставил его вернуть деньги?

— Я хочу, чтобы вы… — Лейверс глубоко вздохнул, но, видимо, потерял мысль и начал снова:

— Возможно, это крупномасштабная афера по выманиванию денег. И должен знать, так это или нет, и вы это для меня выясните.

— Я спрошу у него, — тупо сказал я. — А что мне делать, если он скажет ?нет??

— Вы ведь, кажется, всегда знаете, что вам делать, когда получаете такой ответ от женщины, — прорычал Лейверс. — Потрудитесь повернуть ваш жизненный опыт в обратную сторону или придумайте что-нибудь новенькое! «Позвоните мне утром и доложите, но звоните пораньше — у меня завтра гольф.

— Вот еще одна дурацкая религия, которая прижилась в Калифорнии, — сказал я. — Каков ваш фетиш, шериф, — клюшка или мяч?

— Проваливайте, — бросил он коротко. — Пока я не отправил вас обратно в отдел по расследованию убийств по почте с пометкой ?мертв по прибытии?!

Я сделал, как было велено, и сказал Аннабел, что наши планы претерпели незначительные изменения: вместо ресторана мы едем на вечеринку ?кто в чем пришел? и что ей, увы, на сей раз, как это ни досадно, не придется полюбоваться мною в новом костюме. Я прикуривал пять раз, пока она приводила в порядок контору, затем выкурил еще сигарету, пока она убирала на своем столе, и четыре, пока она наносила на лицо все эти косметические узоры, которые только все портили.

Когда она наконец появилась со своим новым лицом, я торопливо подвел ее к своему ?остин-хили? и сказал, что мы направляемся на Лысую гору взглянуть на Учителя. Я начал было рассказывать о нем, но оказалось, что в этом не было нужды.

— Я много наслышана о нем. Все говорят, что он обладает настоящим даром предвидения.

— Прямо Фрейд на пленэре, никак не меньше?!

— Не надо язвить, — сказала она холодно. — Моя приятельница говорит, что он самый… словом, самый мужественный из всех мужчин, которых она когда-либо встречала.

— Это она меня в наручниках не видела! — живо откликнулся я.

— Ой, совсем про них забыла, — сказала Аннабел. — Спасибо, что напомнили.

Непростительная ошибка с моей стороны.

Проехав по извилистой дороге к вершине Лысой горы, я с трудом отыскал в скопище других машин место, чтобы припарковать свой ?хили?. Мы вышли и направились к огромной толпе людей, стоявших неподалеку от края высокого и крутого обрыва. Их лица были обращены на запад к заходящему солнцу, и мне пришлось прищурить глаза, чтобы видеть, что там происходит.

Подойдя к краю толпы, мы наконец смогли разглядеть, что к чему. Спиной к небу и лицом к толпе стояла брюнетка в длинном белом балахоне. Я присмотрелся повнимательнее и, даже будучи без солнечных очков, сделал свой вывод.

— Глянь-ка! — сказал я с воодушевлением. — А ведь у нее под платьем ничего нет.

— Как вы можете судить об этом с такого расстояния и без очков? — строго спросила Аннабел.

— Когда мне потребуются очки, чтобы судить с любого расстояния о подобных вещах, я женюсь, — сказал я ей. — Все равно радость уйдет из жизни.

Я снова сконцентрировал все свое внимание на брюнетке. Она действительно заслуживала того. Ее застывший силуэт словно парил в воздухе на фоне неба, и увядающие лучи закатного солнца старательно удерживали его на весу. Дух захватывало.

Затем солнце медленно скатилось с вершины горы, и силуэт растаял. Статная брюнетка стала неспешно сгибаться в ритуальном поклоне, и вместе с ней склоняла головы толпа зевак.

— Что дальше? — спросил я Аннабел. — Подадут коктейли?

— Говорите потише, — прошипела она. — Я думаю, сейчас будет говорить Учитель.

— Значит, коктейлей не будет?

— Тише! — зарычала она. — Я сейчас со стыда сгорю, если вы не замолчите. Эти люди воспринимают весь обряд поклонения солнцу очень серьезно.

— Как я коктейли?

— Заткнитесь!

— Намек понял, — сказал я с нарочитой обидой в голосе.

Брюнетка неторопливо выпрямилась и бросила руки вдоль туловища. Затем она повернулась и торжественно подняла правую руку. Жест этот одновременно выражал приветствие и преданность. Он напомнил мне тот жест, которым я обычно подзываю бармена.

На сцену вышел Учитель.

Белая повязка, опоясывающая его бедра, резко выделялась на фоне темного загара. Он был чуть выше шести футов ростом, широкоплеч, с крутой грудью. Его мышцы, конечно, не были столь впечатляющими, как у претендентов на звание ?Мистер Америка?, но тем не менее производили сильное впечатление. У него были густые и жесткие черные волосы, зачесанные назад, и короткая темная бородка. Он неподвижно стоял рядом с брюнеткой в белом и молча взирал на толпу.

— Публика живо отреагировала на его появление. В особенности это касалось ее женского большинства, которое издавало полуистерические вздохи.

— А на гитаре он тоже играет? — спросил я Аннабел.

— Таким мужчиной, как он, вам никогда не стать, Эл Уилер! — коротко бросила она.

— Может, дашь мне шанс доказать обратное, — сказал я. — И потом, ты еще не видела меня в моих новых гавайских трусах.

— Тихо! — сказала она тоном приказа. — Он начинает говорить.

Учитель поднял одну руку и стал говорить низким и звучным голосом:

— Мой народ! — Его глаза расширились. — Поклонники Бога солнца! Сегодня мы снова были свидетелями его ухода. Он вновь оставил нас во власти сил тьмы и зла. Но на рассвете он вернется и укроет нас покровом света и тепла, чтобы мы оказались под его защитой….

И дальше в том же духе. С трудом сдерживая зевоту, я подумал: а как Бог солнца относится к курению?

Примерно через десять минут Учитель подошел к кульминации своего выступления.

— Но мало просто следовать обряду, — провозгласил он своим гулким голосом. — Бог солнца требует от нас больше, чем обычное поклонение, если мы хотим, чтобы он не отвернулся от нас, не покинул нас во власти тьмы. Бог солнца требует от нас жертвенности.

Его правая рука поднималась, медленно сжимаясь в кулак.

— Принесением жертвы! Только так мы можем убедить Бога солнца в нашей преданности. Мы построили алтарь, который достоин его, теперь во им него мы должны пойти на более серьезную жертву!

Его правая рука была уже заведена назад, и ее указательный палец смотрел в сторону вершины скалы, пик которой устремлялся в небо у него за спиной. Это была высшая точка Лысой горы. Восемьсот футов свободного пространства простиралось до подножия горы и лежащей внизу долины.

Я посмотрел на скалу и заметил то, чего не замечал раньше, — алтарь. Он отстоял на высоте около четырех футов над землей и производил впечатление изящества и стерильной чистоты, — столь откровенной, будто все его прямоугольные линии были обработаны антисептическими средствами.

— Более серьезную жертву, — повторил Учитель, растягивая слова. — Мы все должны внести свою лепту в строительство нового святилища. — Голос его стал глубже и спокойней. — Время уходит. Осталось всего два дня.

Затем его голос снова перешел на крещендо.

— Через два дня Бог солнца призовет меня к себе! Когда это знаменательное событие свершится и я один войду в вечное царство света и тепла, тогда вы, мои сподвижники, должны построить величественный храм, чтобы увековечить это славное событие. Еще одно предсказание есть у мен для вас. Я уйду в царство Бога солнца на закате в воскресенье. В течение этих двух суток великая жертва должна быть принесена Богу солнца!

Установилась томительная тишина.

— Я все сказал, — закончил свою речь Учитель. Брюнетка повернулась лицом к толпе.

— Завтра суббота, — объявила она звонким певучим голосом. — Завтра на рассвете поклонения не будет, но на закате Бог солнца снова призывает вас прийти для исполнения обряда.

Она наклонила голову и застыла, как бы погрузившись в размышления. Возможно, она прикидывала в уме, удастся ли ей с этим номером подработать еще и в пародийном шоу Мински в Вегасе. По-моему, так оно и было.

Толпа начала медленно рассыпаться. Я закурил, глубоко затянулся и стал озираться по сторонам в поисках места, где можно было бы выпить. Тут кто-то нежно похлопал меня по плечу. Я повернулся и увидел человека среднего роста в дорогом костюме с голубым отливом. У него были приятные вьющиеся каштановые волосы и изящные усики.

— Лейтенант Уилер? — вежливо осведомился он.

— Так точно, — сказал я.

— Позвольте мне представиться, лейтенант. Меня зовут Ральф Беннет. Я здесь управляющий делами.

— Вы хотите сказать, что вы тот самый человек, который подсчитывает учительскую прибыль? Мои слова его не задели.

— Можно выразиться и так, если вам нравится, — сказал он ровным тоном. — Я подумал: раз уж вы здесь, то, может быть, захотите заодно все осмотреть. Ведь вы за этим и приехали, не так ли?

— А говорил ?свидание?! — громко воскликнула Аннабел. — Лейтенант, вот такие случаи вы и называете ?совмещать полезное с приятным??

— Я уверен, что это не отнимет у лейтенанта много времени, — сказал Беннет, стараясь сгладить неловкость ситуации. — Я попрошу Элоизу показать вам здешние места, чтобы вы не скучали, мисс?..

— Джексон, — подсказал я. — Очень надеюсь, что Элоиза не принадлежит к этим проклятым янки?..

— Я из Бостона, если вы это хотите знать, — пропел голос за моей спиной. Это была та самая брюнетка.

Оказавшись в непосредственной близости от нее, я нашел эту особу еще более обворожительной. Особенно мне понравилось то, что ее платье вблизи выглядело еще более эфемерным.

Беннет представил нас друг другу, и Аннабел с неохотой покинула нас в сопровождении Элоизы.

— Итак, лейтенант, — Беннет доверительным жестом взял меня под руку, — что бы вы хотели увидеть для начала?

— Бокал, — сказал я. — А в нем виски со льдом и немного содовой. Он тихо засмеялся.

— Я думаю, это можно устроить. Почему бы нам не пройти в мою контору?

Через две минуты мы пришли в его офис. Он был обставлен в современной смешанной манере ?простенько, но со вкусом?, с которой можно легко познакомиться, если подойти к первой попавшейся ?юбке?, стоящей на углу Голливуд-энд-Вайн.

— Пожалуйста, присаживайтесь, лейтенант, — сказал Беннет.

Я сел и взглянул на свою грудь, не вспыхивают ли там периодически в неоновом свете буквы — ?лей-те-нант?. Не вспыхивали. И я задал ему вертевшийся на языке вопрос: как он меня узнал?

— Безусловно, вы не похожи на полицейского, — любезно отметил Беннет. — Я видел ваши фотографии в газете несколько месяцев назад.

— У вас прямо-таки фотографическая память, — заметил я ему. — Расскажите-ка мне об Учителе.

— Хорошо, — сказал он, — я., .

Тут дверь широко распахнулась, и в кабинет, шатаясь, ввалилс какой-то человек. Некоторое время он покачивался на своих кривых ножках — низенький, толстенький и розовощекий херувим. Пустая бутылка из-под ржаного виски, раскачиваясь, висела на его указательном пальце.

— Не сейчас, Чарли, — раздраженно бросил Беннет. — Проваливай!

— У меня кончилась огненная вода, — пробормотал толстяк. — Богу солнца это бы не понравилось, правда?

— Проваливай, — повторил Беннет. Чарли вытянулся во весь свой рост, который составлял около пяти футов с мелочью, и посмотрел на меня.

— Вот как он относится к друзьям, — с трудом выговорил толстяк. — Теперь, когда он стал зарабатывать большие деньги, у него уже нет времени для старых приятелей. Теперь он делает бабки на этой афере, теперь он…

— Вы уж, пожалуйста, извините Чарли, лейтенант, — строгим тоном прервал его Беннет. — Чарли — пропойца.

— Мне не нравится, когда меня называют пропойцей! — с негодованием воскликнул Чарли. — Это звучит как-то затасканно. В то же время я не против, если меня будут звать алкоголиком. В этом слове чувствуетс некая стерильная чистота, и все такое. Если хотите, зовите мен бродягой.

Беннет беспомощно пожал плечами.

— Чарли у нас бродяга. — Он открыл ящик стола и достал бутылку в три четверти литра ржаного виски. — На. — Он протянул бутылку Чарли.

Маленький толстый человечек с жадностью схватил бутылку, бросив пустую на пол. . — Нет, ты в порядке, — сказал он с теплотой. — Мне кажется, что ты все-таки не из тех типов, которые забывают приятелей-забулдыг. Вот что мне в тебе нравится. — Он развернулся, открыл дверь и, покачиваясь, снова поплелся в ночь.

— Простите великодушно, — извинился Беннет. — Как выразился Чарли, он — местный бродяга.

— Я рад, что вы дали ему эту бутылку, — сказал я. — Ваш поступок отчасти возродил в моей душе веру в человечество. Мне было бы неприятно видеть, как вы оставляете в беде вашего приятеля… тем более теперь, когда вы ?делаете столько бабок на этой афере?.

На этот раз мои слова задели Беннета, и он поморщился.

— Чарли смотрит на все со своей колокольни. Само собой, как управляющему делами Учителя, мне полагается небольшой процент от пожертвований, вот, собственно, и все… По моему разумению, все это нисколько не противоречит закону, ведь так, лейтенант?

— Ну, уж если кому-то позволено наживаться на телерекламе, не вижу причины, почему вам нельзя наживаться на Учителе, — милостиво разрешил я. — Расскажите-ка мне еще немного о нем.

— Конечно же, — сказал Беннет. — Но я думаю, сначала надо приготовить обещанную выпивку.

— Передовая идея, — согласился я.

Он нажал кнопку, и секция стены отъехала назад, открывая небольшой бар. Он приготовил напитки и передал мне мой бокал, затем уселся на свое место. Про себя я с удовольствием отметил, что бар снова не исчез в стене.

— Учитель — замечательный человек, — неторопливо начал Беннет. — Человек неслыханной веры.

— Вот именно, что неслыханной, — согласился я. — Он родился на десять тысяч лет позже, чем надо. И почему ему до сих пор никто не разъяснил, что обряд поклонения солнцу хорош только для производителей мази, предохраняющей кожу от солнечных ожогов, или для простофиль?

— Он — очень искренний человек, — сказал Беннет с укоризной. — Человек со страстной убежденностью в правоте своей миссии пророка по воле Бога солнца на земле. Вы слышали, как он говорил на закате, лейтенант. И вы могли усомниться в его искренности?

— Конечно мог, — сказал я. Беннет отхлебнул немного виски.

— Все равно, лейтенант, это свободная страна, и мы не делаем ничего противозаконного. Люди, которые приезжают сюда, чтобы принять участие в обряде поклонения вместе с Учителем, делают это целиком и полностью по собственной воле. Денежные пожертвования они вносят также совершенно добровольно. Деньги собираются только на поддержку самого движения… или на сугубо определенные цели, например — на святилище. Сам Учитель ни цента с этого не имеет.

— Вы все-таки купите ему костюм, — сказал я. — А то подхватит простуду. Ночи нынче холодные.

В дверь коротко постучали, и кто-то быстро вошел. Я сразу увидел, что это не Чарли. Чарли никогда бы не надел на себя широкий лиф с завязками на шее.

Это была высокая дама с пышными формами. У нее были коротко стриженные белокурые волосы, очень голубые глаза и очень красные губы. С первого взгляда ей можно было дать около тридцати. И только резкие морщины в уголках ее глаз говорили, что она, возможно, лет на десять старше.

Но когда все эти гладкие округлости и изгибы, мало стесняемые в движениях лифом и очень короткими шортами, приходят в движение, вам становится уже все равно, чьей бабушкой она является, лишь бы не вашей.

— Ральф, — сказала она бодрым голосом. — Я же говорила тебе, что мы собираемся на коктейль в моем домике. Ты опаздываешь.

— Извини, Стелла, — легко сказал Беннет. — Но сейчас я занят.

Блондинка смерила меня коротким взглядом.

— Это нельзя отложить? — спросила она. — Что такое он пытается тебе всучить?

— Витаминные таблетки ?солнечный поцелуй?, — сказал я. — Они препятствуют выпадению волос из учительской бороды в дождливые дни.

— Это что?.. У вас шутки такие? — холодно спросила она.

Я посмотрел на ее лиф.

— Вам и самой не помешает их попринимать, — предложил я. — Учитель, к примеру, находит, что они очень поднимают настроение.

— Знакомьтесь, это лейтенант Уилер, — быстро сказал Беннет. Он взглянул на меня. — Лейтенант, это миссис Стелла Гибб.

— Вы замужем за мистером Стеллой Гибб?

— Его зовут Корнелиус, — сказала она, приняв шутку. — Но если принимать во внимание его настоящее место в семье, то — да, он — мистер Стелла Гибб.

Я приподнял брови.

— И на что же он тогда годен?

— Если не ошибаюсь, Ральф назвал вас ?лейтенант?? — Она оттаивала буквально на глазах. — Какой лейтенант?

— На этот счет есть немало домыслов, — сказал я. — Но моя мать почти все отрицает.

— Лейтенант полиции, — поспешно уточнил Беннет.

— Как замечательно! — восторженно воскликнула она. — Вы непременно должны присоединиться к нам, лейтенант.

— А за что мы будем пить? — осведомился я. — За взлет Учителя? Я раньше думал, что спутники чего-то стоят, но сейчас я знаю, что он намного обогнал их. Наверное, достал новое ракетное топливо или что-то в этом роде.

Никто из них не ответил на мои слова. Оба смотрели на меня так, как смотрит червяк на свой хвост, принимая за неизбежное, что он движется в нужном направлении.

— Я бы на вашем месте глаз не спускал с этой сотни ?косых?, — сказал я Беннету. — И когда отсчет до старта Учителя пойдет на секунды, я бы еще раз убедился, что деньги не выйдут с ним на орбиту.

Беннет наконец прервал неловкое молчание.

— Боюсь, лейтенант, — холодно констатировал он, — что вам не понять Учителя!

— И тем не менее, — сказала Стелла, выдавая голосом свое нетерпение, — вы пойдете с нами немного выпить, лейтенант, или нет?

— Приведите мне хотя бы один веский довод ?за?, — сказал я.

Она сделала глубокий вдох. Загорелая кожа на упругой груди приподнялась, лиф плавно скользнул на дюйм вниз, и из-под него показалась маленькая полоска нежной белой кожи.

— Я, — сказала она просто.

Я вскочил на ноги и направился к двери.

— Я готов, — сказал я.

Глава 2

— Раньше говорили, что смерть является наказанием за наши грехи, — сказал я. — На сей счет у меня есть неплохая идея, которую я готов уступить министерству финансов за кругленькую сумму. Грех — вот единственная вещь, которую они еще не додумались обложить налогами. Никогда не мог понять, почему ?налог на грехи наши? звучит сродни — ?казнить нельзя помиловать?. Тут вам и расплата, и синтаксис, и приговор .

Секунды на три в комнате установилось тягостное молчание.

— впервые встречаю образованного бездельника, — сказала Стелла Гибб. — Кстати о бездельниках, не хотите ли познакомиться с гостями?

К нам подошла и встала напротив меня натуральная блондинка. Меня уже начинало смущать то количество блондинок, которое оказалось на вечеринке. Ну да ладно, если уж и приходить в смущение, то лучше от блондинки.

— Знакомьтесь — Джулия Грант, — сказала Стелла. — Она богата, ленива и временами распутна.

Как я уже упомянул, Джулия была молодой и красивой блондинкой. На ней была юбка и прозрачное подобие блузки.

— Привет, лейтенант, — сказала она прохладно. — Что? Неужели кто-то кого-то убил?

— Нет, просто пришел расслабиться, — сказал я. — Стелла обещала научить, как это делается.

— Это одно из тех ее обещаний, на которое можно положиться, — заверила она. — Тут Стелла мастер своего дела.

— Я, кажется, сказала ?временами распутна?? — сказала Стелла. — Интересно, что заставило меня так выразиться?

— Я хочу еще выпить, — с надеждой угомонить их, сказал я. — Дамам явно не терпится выяснить свои взаимоотношения, как говорится, не откладывая в долгий ящик…

— Бар находится там, — перебила меня Стелла. — Соблаговолите сами обслужить себя. А нам с Джулией нужно обсудить еще кое-что.

— Извини, дорогая, — ухмыльнулась Джулия, — но у меня не осталось ни одного завалящего кавалера для тебя. Позвони мне осенью. Возможно, смогу предложить тебе несколько списанных моделей.

— Если в качестве одной из них вы имеете в виду Учителя, — вклинилс я со своим советом, — то его еще можно будет подновить с помощью лампы для загара или дать ему поносить прозрачный балахон. Хотя в этом случае нельзя ручаться, что загар будет столь же устойчивым.

В глазах обеих блондинок я натолкнулся на бетон, и мое чуткое нутро осознало, что выступление закончилось провалом. Я выдавил из себя улыбку и быстро ретировался к бару.

Я наливал себе шотландское виски со льдом, чуть разбавляя содовой, как вдруг почувствовал, что у стойки появился компаньон. Первое, что меня поразило, — это духи… своего рода версия фильма ?Мой грех?.

Я медленно повернул голову и взглянул в прозрачные янтарные глаза. Поплавав в них немного, я затем бросил это дело и стал медленно и с наслаждением тонуть.

— Вы что… — спросил низкий гортанный голос, — женщин никогда не видели?

— Дело не в самом ?здании?, — сказал я осипшим голосом, — а в том, как оно построено.

Тщательно, шаг за шагом, я стал оценивать всю конструкцию. У нее был вздернутый носик и молочно-белая кожа. Брюнетка с челкой. Овальное лицо подчеркивала короткая прямая стрижка.

На ней было плотно облегающее платье из голубого шелка, которое так вцепилось в ее фигуру, словно боялось потеряться. И в этом был свой резон. Полные высокие груди, невероятно узкая талия и аккуратные округлые бедра завершали построение этого чуда. Конечно, я ни разу не встречал даму с квадратными бедрами, но у нее и они, наверное, тоже смотрелись бы неплохо.

— Путеводитель по строению можете купить на выходе, — нежно сказала она.

— Меху я напить вам вылить? — запинаясь и оговариваясь, пробормотал я.

— Из мехов я, естественно, предпочитаю норку, — сказала она. — Но все же давайте остановимся на мартини, и самом сухом.

— Это ласкательное прозвище неразбавленного джина, — оправившись, уточнил я.

— Вы как хотите, — сказала она, — а мне для начала налейте вермута. И не забудьте лимонную корочку. Я налил и передал ей бокал.

— Спасибо, — небрежно бросила она. — Я слышала, что вы лейтенант полиции. Судя по всему, работаете в лаборатории криминального анализа… рентгеновское отделение?

— Если я и выгляжу глупым, то это только потому, что глуп на самом деле, — объяснил я. — А зовут меня Эл Уилер.

— Меня — Кэнди Логан, — сказала она.

Я приметил золотую ниточку кольца на среднем пальце ее левой руки.

— И муж ваш здесь? — удрученно осведомился я.

— Душой, возможно, здесь, — сказала она. — А вообще-то не знаю, лично его не чувствую, а вы?

Мое лицо, должно быть, выражало явную растерянность.

— Он умер шесть месяцев назад, — сказала она. — Я вдова.

— Извините, — радостно сказал я. — Подождите… Логан?.. Это тот Логан, который ?Логан недвижимость??

— Он самый, — кивнула она. — К счастью, он оставил всю свою собственность мне и, как говорится, в недвижимости! Честно говоря, я не могу сказать, что скучаю по нему. Ему было семьдесят шесть, когда он умер.

— Ой!

— Он приказал долго жить на третий день нашего медового месяца, — сказала она. — Не могли бы вы еще мне налить, Эл?

— Конечно. — Я взял пустой бокал у нее из рук. Я не мог позволить, чтобы такой разговор оборвался на столь интересном месте. Надо было что-то говорить.

— А от чего он умер? — спросил я.

— Сердечный приступ, — сказала она просто. — Вы не забыли про лимонную корочку?

Кэнди Логан улыбнулась мне, принимая новую порцию.

— Вы выглядите озабоченным, лейтенант. Вас что-то беспокоит?

— Я просто подумал, — сказал я, — что весь этот бизнес с недвижимостью, должно быть, отнимал у парня слишком много сил.

— Давайте поговорим о вас, — уклончиво ответила она. — Вы — сподвижник Учителя?

— Разве я похож на… — Я вовремя остановился. — Нет, нет.

— По правде сказать, я тоже — нет, — призналась она. — Хотя он такой искренний… Мне очень забавно встречаться здесь с людьми. Люблю веселье с эдаким мрачноватым оттенком, когда общаешься с ущербными личностями.

— Вы ищете общения только с ущербными людьми?

— Они все разные, — раздумчиво ответила она. — Большинство не хуже обычных подонков. Никогда не думала, что буду скучать, ?грея? в своих ладошках недвижимости на миллион долларов. Но, как видите, скучаю.

— А вы не пробовали заняться…

— Сексом? — Она надула губки. — Я думала, что вы предложите что-нибудь пооригинальнее, лейтенант!

— Я человек без претензий, — сказал я. — Что было хорошо для Адама, хорошо и для меня. Хотя, честно говоря, мне по душе гораздо более широкое поле деятельности.

— Вы меня огорчаете, — сказала она. — Я-то надеялась, что вы потешите меня какими-нибудь душераздирающими историями. Мне казалось, что вы, по крайней мере, обожаете бить людей наручниками по лицу или что-нибудь в этом роде.

— Мне подобные мысли и в голову-то никогда не приходили, — сказал я. — Похоже, я просто ненормальный.

— Вы не ненормальный, лейтенант, — печально сказала она, — но вы не оправдали моих надежд. Прощайте.

Она отошла в сторону, держа в руке бокал. У меня комок подступил к горлу, когда я увидел, что она уходит. Обычно я так легко не сдаюсь, но это ?прощайте? несло некую завершенность. Я подумал: хочешь не хочешь, а надо переждать минут десять, чтобы внутри все как-то улеглось.

— Лейтенант Уилер? — спросил мужской голос. — Рад с вами познакомиться.

Я обернулся и увидел высокого типа, несколько массивного, С короткими седеющими волосами и профилем греческого бога, — так, наверное, написали бы в тех журналах, которые обычно читала моя матушка.

— Меня зовут Эдгар Ромэйр, — сказал он и выжидающе уставился на меня.

— Привет, — ответил я.

Он захлопал глазами. Ресницы у него были густые, вроде бахромы, окаймляющей персидские ковры.

— Вы, само собой разумеется, слышали обо мне, — сказал он. — Бродвей, знаете ли…

— Еще бы, — сказал я. — Бродвей!.. Это который в штате Висконсин?

— Очень смешно, — процедил он сквозь зубы. — Сделайте мне одолжение, лейтенант, — перережьте себе глотку!

Он грациозно развернулся на каблуках и пошел от меня прочь, как бы пританцовывая. Я подумал, что неплохо бы выпить еще, как вдруг обнаружил, что не допил и того, что плескалось у меня в бокале.

Снова появился Ральф Беннет.

— Как вижу, вы только что повстречали нашу известную бродвейскую звезду.

— Ромэйра?