- И тогда Блэр его убил?
      Он неопределенно пожал плечами.
      - Я не утверждаю, что именно так все и было. Я лишь предполагаю, что возможно и такое.
      - Но мне-то об этом зачем говорить?
      - А за тем, чтобы поскорее отвязаться от тебя, Холман, - прошипел он. - Чтобы ты перестал мозолить мне здесь глаза, а проваливал бы на все четыре стороны, и мне совершенно наплевать, куда ты отправишься отсюда и к кому начнешь приставать. Надеюсь, это будет Блэр, потому что ему не составит труда отправить тебя на тот свет. Или же ты сам его, в конце концов, замочишь, но, надеюсь, ты не станешь слишком торопиться, и это произойдет не раньше, чем он успеет завладеть долей Сэнфорда. Когда же негатив окажется в руках у Блэра, то у меня больше не будет никаких проблем.
      - Ты редкостная сволочь, Джемисон, - объявил я, - но я тебе верю.
      - Весьма польщен! - холодно обронил он.
      - А теперь скажи мне, как зовут отца Лотти.
      Джемисон свирепо уставился на меня, а затем зловеще ухмыльнулся.
      - Хендерсон, - сказал он. - Род Хендерсон. Можешь навести о нем справки у кого-нибудь, кто знаком с положением дел в Сан-Диего.
      - Всенепременно, - пообещал я.
      Джемисон встал с диванчика.
      - Конечно, ты запросто можешь отправиться к Сэнфорду и выложить ему все это, - заметил он. - Я заранее предвидел такую возможность, но затем подумал, что не настолько ты туп. Ведь это все равно, что подписать Сэнфорду смертный приговор. - Он снова ухмыльнулся. - Ну, и себе, разумеется!
      И он торопливо удалился с таким видом, как если бы ему нужно было срочно возвращаться обратно к своей бухгалтерии и конторским книгам.
      Я же поехал домой и приготовил себе на обед яичницу из нескольких яиц, утешаясь мыслью о том, что даже если в "Счастливой Алисе" мне и принесли бы затребованный сандвич, то мясо в нем наверняка оказалось бы жестким. У меня был один знакомый в Сан-Диего. Его звали Дэн Карсон, мы были знакомы вот уже несколько лет и время от времени оказывали друг другу на взаимовыгодной основе небольшие услуге. Поэтому, расправившись с яичницей, я и позвонил ему. Он подтвердил, что Хендерсон был именно таким, каким описал его мне Джемисон. Мой знакомый не знал, была ли у него дочь или нет, но вот телефон у него был совершенно точно. Я сказал, что этого будет вполне достаточно, а через мгновение уже набрал заветный номер и попросил пригласить к телефону Рода Хендерсона.
      - Дело в том, что сейчас у мистера Хендерсона совещание, - ответил настороженный голос на другом конце провода. - Оставьте свой номер, и, возможно, позже он сам свяжется с вами.
      - Передайте ему, что я звоню насчет его дочери, - сказал я.
      В трубке воцарилось молчание, и через несколько секунд все тот же голос предложил мне:
      - Не вешайте трубку.
      Я терпеливо дожидался у телефона, и вскоре в трубке раздался щелчок, и уже совсем другой голос объявил:
      - Хендерсон.
      - Мистер Хендерсон, у вас есть дочт? - вежливо поинтересовался я. Будьте так добры, опишите, как она выглядит.
      - Вздумал пошутить со мной, идиот долбаный?! - взревел Хендерсон. - Да я тебя...
      - Заткнись! - грубо оборвал я его. - Просто я должен быть уверен, что здесь нет никакой ошибки. Скажите, как выглядит ваша дочь.
      В трубке воцарилось напряженное молчание, и было слышно лишь его тяжелое дыхание.
      - Ее зовут Шарлотта, - сказал он наконец. - Ей восемнадцать лет. У неё темные волосы, зеленые глаза и...
      - Этого вполне достаточно, - прервал я его. - Скажите, мистер Хендерсон, вы хотите, чтобы ваша дочь вернулась обратно к вам?
      - Вы чертовски правы, я хочу заполучить её обратно, - заскрежетал он зубами. - И если речь идет о выкупе...
      - Никакого выкупа, - сказал я. - Вы помните Расса Блэра?
      - Расс? - переспросил он, и его голос внезапно сорвался на крик. Расс?
      - Она сейчас с ним, - продолжал я, - в Лос-Анджелесе.
      - Кто вы? - хрипло спросил он.
      - Меня зочут Холман, - сказал я. - А Блэр препятствует одной сделке, в которой у меня есть личный интерес. Мне лишь сегодня удалось выяснить, что девица, которую он возит за собой, ваша дочь.
      - Где его можно разыскать?
      - Я не знаю, где он живет, - признался я. - Но могу сказать, где он будет сегодня вечером.
      - Этого вполне достаточно, - зловеще процедил он.
      - Но только вместе с ним туда придет и его жирный приятель, Джейк, глубокомысленно добавил я.
      - Мне все равно, - ответил он. - Это меня волнует меньше всего.
      И тогда я продиктовал ему адрес, имя хозяина дома и назвал время.
      - Послушайте, Холман, а вы что, тоже придете? - поинтересовался Хендерсон.
      - Вообще-то собирался, - сказал я.
      - Я наведу о вас справки, - пообещал он. - В Лос-Анджелесе я знаком со многими.
      - В вашем городе живет человек по имени Дэн Карсон, - подсказал я. Можете спросить у него.
      - Спрошу обязательно, - пообещал он. - Так что в ваших же интересах, Холман, чтобы все вами рассказанное оказалось правдой. Если же это просто дурацкая шутка, то я вас...
      - Не сомневаюсь, мистер Хендерсон, - сказал я и положил трубку.
      Затем я набрал номер телефона Сэнфорда и долго слушал унылые длинные гудки, терпеливо дожидаясь, чтобы на том конце провода хоть кто-то подошел к телефону и снял трубку.
      - Да? - ответил мне наконец испуганный голос.
      - Это Рик Холман говорит, - объявил ей я.
      - И что я теперь должна делать? - съязвила Пуала. - Плясать от радости?
      - Я знаю, как отвязаться от Блэра, - сказал я. - Но ты должна мне доверять.
      - Еще чего! - фыркнула она.
      - Уговори своего отца позвонить ему, - продолжал я. - Он должен сказать, что все хорошо обдумал, и возможно они могли бы заключить сделку. Пусть он пригласит Блэра прийти к вам сегодня часам к девяти вечера. Также скажи отцу, чтобы тот сказал Блэру, что он якобы слышал, что у Блэра живет одна очень симпатичная девица, и, вполне возможно, во второй части фильма она смогла бы заметить Айрис Меривейл. Пусть он и её с собой привезет.
      - Что за ерунду ты затеял на сей раз? - ехидно поинтересовалась она.
      - Это единственный возможный выход, - ответил я. - Верный способ навсегда избавиться от Блэра. Но, конечно, если тебя это не интересует, я не обижусь. Ты только подумай, как здорово оказаться в постели с тем жирным бугаем, в то время, как Блэр и твой папаша будут через зеркало наблюдать за вашими упражнениями.
      - Ты всегда предлагаешь сногсшибательные альтернативы, - грустно вздохнула она. - Ладно, я скажу Джерри. Но не знаю, согласится ли он.
      - А ты скажи, что у него тоже есть потрясающий запасной вариант, угрожающе прорычал я. - Например, когда он в следующий раз будет болтаться над каньоном, то Джейк может просто нечаянно его уронить!
      Глава 10
      Тони Феррелл распахнул дверь своего убогого жилища, но увидев меня на пороге, хотел было снова закрыть её. Желая помешать этому, я навалился на неё с другой стороны, и он неожиданно быстро сдался. Затем я вошел в квартиру, и закрыл за собой дверь.
      - Ладно! - раздраженно бросил он. - Выкладывайте, какого черта вам здесь нужно.
      - Я хочу, чтобы вы рассказали мне об Айрис Меривейл, - сказал я.
      - Она умерла. - Он недовольно поморщился. - И это все, что я могу сказать вам о ней.
      - Мне нужно узнать, - продолжал я, - об её отношениях с Сэнфордом и с вами.
      - Какая теперь разница, черт возьми? - сказал он. - Она мертва. Что было, то прошло!
      - Для меня это очень важно, - настаивал я. - Что вам надо для того, чтобы разбудить эти воспоминания? Выпить? У меня в машине есть буталка водки. Хотите принесу?
      Он покачал головой.
      - Я с этим делом завязал, хотя раньше и приходилось выпивать. Что вы за человек, Холман? Некрофил? Она умерла. Так оставьте её в покое хотя бы после смерти.
      - Она умерла, - согласился я, - и Роулинс тоже. Я знаю, почему умерла Айрис Меривейл - из-за передозировки барбитуратов. И мне так же известно, как умер Роулинс - ему вышибли мозги. Но я до сих пор не знаю, почему его убили.
      - А Айрис-то тут при чем? - спросил он.
      - Да все при том же. Потому что после неё остался незаконченный фильм, - ответил я.
      Он сел в кресло и замер без движения, уныло ссутулившись и опустив плечи. Кончики ганфайтерских усов, казалось, тоже поникли, а неясный взгляд стал её мутнее.
      - Я был единственным человеком на свете, кто мог понять Айрис, - вдруг заговорил он. - То есть её талант. Знаете, ведь она была поистине великолепной, неподражаемой актрисой. Но вот только заставить её проявить в полной мере это дарование было чрезвычайно трудно. Приходилось работать не покладая рук, копать все глубже и глубже, чтобы отбросить все наносное и добраться до её человеческой сути. - Он неожиданно усмехнулся. - А вам все это, наверное, кажется просто высокопарным бредом.
      - Нет, не кажется, - искренне возразил я.
      - Когда работаешь в таком темпе, то между тобой и окружающими тебя людьми складываются довольно странные взаимоотношения, - продолжал он. Бывает так, только что ты испытывал ни с чем не сравнимое умиротворение и блаженство, а в следующий момент уже выходишь из себя, начинаешь метать громы и молнии. Как говорится, где кончается любовь, там начинается ненависть! Думаю, что Айрис по большей части меня ненавидела. Однако я был единственным режиссером, с которым она работала на протяжении последних пяти лет своей карьеры.
      - А как насчет её отношений с Сэнфордом?
      - С этим сукиным сыном! - Он взволнованно вытер губы тыльной стороной ладони. - Он уничтожил её. Вам хоть об этом-то известно? Он был без ума от неё и так и не оставил её в покое.
      - Так почему же она не ушла от него?
      - Потому что к тому времени, как она поняла, что это единственный возможный выход, было уже слишком поздно, - сказал он. - Она уже не могла обходиться без наркотиков, от былой славы остались одни воспоминания, и идти ей было больше некуда. Но только для того, чтобы понять Айрис, вам необходимо знать, что из себя представляет Сэнфорд. Он же псих! Просто ненормальный.
      - Как это? - продолжал подначивать я.
      - Он извращенец, - ответил Феррелл. - Озабоченный. Он получает удовольствие только от того, что наблюдает, как этим занимаются другие.
      - Но, наверное, когда-то он все-таки был нормальным, - предположил я. - Ведь у него есть дочь.
      Феррелл криво усмехнулся.
      - Его дочь? Жена ушла от него, не прожив с ним и года, и через три месяца у неё родился ребенок. Через несколько месяцев после этого она погибла в автомобильной катастрофе, и Сэнфорд взял ребенка к себе. Но все, кто знал их достаточно хорошо, ни минуты не сомневались в том, что отцом девочки мог оказаться кто угодно из полудюжины знакомых мужчин, бывавших у них в доме, включая шофера, но только не сам Сэнфорд.
      - Я знаю, что он извращенец, - сказал я. - И это знаменитое зеркало у него в доме тоже видел.
      - Я любил Айрис Меривейл, - тихо проговорил Феррелл, - но у меня не было желания обладать ею физически. Вы можете это понять, Холман?
      - Наверное, могу, - осторожно ответил я.
      - За свою жизнь я перетрахал достаточно женщин, чтобы чувствовать себя более или менее полноценным мужиком, - продолжал он. - Но вот с Айрис все было совсем иначе. Мне кажется, я был влюблен в её талант, а не в саму женщину.
      - И что потом? - поинтересовался я.
      - А потом настал такой момент, когда карьера её была закончена, она глотала барбитураты в огромных количествах, словно это были обыкновенные конфеты, а я пытался навсегда вычеркнуть её из своей памяти. Затем она позвонила мне из дома Сэнфорда и сказала, что у неё есть новый сценарий, по которому можно снять замечательный фильм, в котором ей очень хотелось сыграть главную роль. И она хотела, чтобы режиссером картины был я. Я же решил, что она, должно быть, уже окончательно выжила из ума, поэтому позволил себе восторженно поахать и выразил вслух свое восхищение идеей. Потом она рассказала, что Сэнфорд согласен дать денег на фильм и что он хочет срочно со мной встретиться. Тем же вечером я отправился на встречу с ним. Паулы дома не оказалось, так что нас там было трое.
      Он закурил сигарету и сделал глубокую затяжку.
      - Сэнфорд сказал, что даст денег. Айрис показала мне сценарий, и пока я его читал, они сидели напротив и молча смотрели на меня. Сам по себе сценарий был просто гениален, он как будто был написан специально для Айрис - для той Айрис, какой она была когда-то. И в тот вечер она действительно невероятным образом преобразилась. Она просто-таки сияла от счастья, замечательно выглядела, говорила осмысленно и даже шутила. И в конце концов, я согласился. Сговорились на том, что я буду продюсером и режиссером картины, а Айрис будет играть главную роль. И тут Сэнфорд сказал, что у него есть ещё одно условие.
      Феррелл нервно затушил сигарету в стоявшей перед ним пепельнице.
      - Он хотел, чтобы мы с Айрис занялись любовью, а он бы наблюдал за нами через свое проклятое зеркало! Я был возмущен до глубины души подобным предложением, и не преминул наговорить ему в ответ всяких гадостей; а потом мой взгляд остановился на Айрис, которая просто сидела и тихонько плакала. Она твердила, что это её последний шанс. Ее последний и единственный шанс снова вернуться на экран. Ведь Сэнфорд просил о такой малости. Неужели я её так ненавижу? Неужели она мне до такой степени противна, что сама мысль о том, чтобы один-единственный раз заняться с ней любовью вызывает у меня стойкое отвращение? А Сэнфорд - ублюдок! - сидел и самодовольно ухмылялся, наблюдая за этой сценой!
      - И вы согласились? - спросил я.
      - Да. - Он резко кивнул. - Я согласился. Хотя мне и стоило больших усилий довести дело до конца, зная, что все это время на нас из-за зеркала пялит глаза эта сволочь. К тому же все её порочные увлечения и страсть к наркотикам наложили отпечаток и на её тело. Как женщина она из себя уже ничего не представляла. Я имею в виду, физически. Но я сделал это ради нее, ради той женщины, в которую был когда-то безумно влюблен.
      - И затем вы начали снимать фильм, - подсказал я.
      - Это была одна сплошная неудача, начиная с самого первого дня съемок, - признался я. - Я пригласил одного из самых опытных операторов. Мы снимали при приглушенном освещении, с полупрозрачной сеткой поверх объектива, но никакие спецэффекты не могли скрыть главного, и просмотры текущего материала представляли собой довольно жалкое зрелище. К тому же она растеряла весь свой талант, утратила уверенность в собственные силы. Это было все равно, что иметь парализованную руку и пытаться работать кукловодом! И тем не менее я продолжал снимать, потому что другого выхода попросту не было. Затем, когда было потрачено около ста тысяч долларов и отснята примерно третья часть всего материала, начал возникать Сэнфорд. Он заявил, что не собирается больше переводить добро на дерьмо. И, честно говоря, я не виню его за это. Да и много ли найдется народу, кто согласится выложить сто тысяч долларов в обмен на возможность один раз подглядеть, как кто-то занимается любовью?
      - Вам принадлежала половина негатива, - сказал я, - и вы оставили весь отснятый материал в залог Джемисону, в обмен на ссуду.
      - Он купил мою долю и предоставил мне возможность в течение девяноста дней выкупить её обратно, - уточнил Феррелл.
      - И до окончания этого срока остается всего два дня, - продолжал я. Джемисон уверен, что вы не станете выкупать у него негатив, так как в случае, если картина будет когда-либо закончена, то за вами сохраняется право продолжить работу над ней в качестве продюсера и режиссера, и вы предпочли бы иметь дело с ним, а не с Блэром.
      - Это Джемисон так считает? - Он откинулся в кресле и тихонько засмеялся.
      - А что, черт возьми, в этом смешного? - спросил я, начиная злиться.
      В ответ он лишь покачал головой.
      - Холман, я принес в жертву собственную карьеру. Сделал широкий жест в память о некогда великой актрисе. А знаете, что? Я передумал. Пожалуй, я все-таки выпью.
      Я спустился к машине, забрал из неё бутылку водки и возвратился обратно в тесную, убого обставленную квартирку. Феррелл к тому времени уже держал наготове два стакана с кубиками льда, так что мне оставалось лишь наполнить их выпивкой.
      - У меня есть тост, - мрачно объявил он, поднимая свой стакан. Давайте помянем безвременно ушедшую от нас Айрис Меривейл, которая могла бы стать самой величайшей актрисой на свете, но так не стала ею.
      Мы выпили, и затем он снова начал подхихикивать.
      - Может быть вы все-таки скажете, чего это вам так весело? И, возможно, я тогда тоже посмеюсь за компанию, - прорычал я.
      - А почему бы нет? - Он снова наполнил свой стакан. - Сам-то я вот уже восемьдесят восемь дней ухохатываюсь над этой шуткой. И все в одиночку. Он отхлебнул ещё водки. - Ладно, слушайте. После всей этой истории с прекращением съемок Сэнфорд так ни разу и не побеспокоился о негативе, который остался у меня. Узнав, что Айрис умерла, я вдруг подумал о том, что, наверное, обязательно отыщется умник, кому захочется закончить картину и нажиться на её смерти. Я не мог этого допустить! Ведь она когда-то была известнейшей актрисой. Поймите, Холман, я просто не мог допустить этого!
      - И что вы сделали? - спросил я.
      Он снова нервно рассмеялся.
      - И тогда я сжег проклятый негатив!
      - Вы... - В какой-то момент я даже начал опасаться, что он лишился рассудка.
      - Я сжег его, - радостно повторил он.
      - А во что же тогда сейчас вцепился своими загребущими ручонками Джемисон? - недоуменно спросил я.
      - Давным-давно, один мой приятель снял порнографический фильм, - начал рассказывать Феррелл. - В те времена единственным местом проката подобных шедевров были холостяцкие вечеринки и тому подобные сборища. Не то что сейчас, когда их показывают в местных кинотеатрах по всей стране. Потом этот мой знакомый задумал перебраться на восток и попросил меня взять на хранение негатив этого фильма. За последние пять лет он так ни разу и не дал о себе знать, и скорее всего, уже и думать забыл о существовании того непотребства, в которое теперь мертвой хваткой вцепился Алек Джемисон. Этикетки на банках с пленкой утверждают, что внутри находится незаконченный фильм с Айрис Меривейл в главной роли. На самом же деле он стал счастливым обладателем не слишком качественного негатива, где два озабоченных парня и одна девица бегают по лесу и непрерывно трахаются.
      - А Джемисон что, не проверял? - усомнился я.
      - Он и ему подобные никогда и ничего не проверяют, - нетерпеливо махнул рукой Феррелл. - И уж вам ли, Холман, не знать об этом. У этих людей вечно нет времени на то, чтобы прочитать сценарий, не говоря уж о книге, по которой он написан! Специально для них приходится составлять краткий пересказ сюжета страниц на пять. Их интересует не сам фильм, а те деньги, что на нем можно заработать.
      - Бездуховность и падение Голливуда в животрепещущих описаниях Тони Феррелла, - заметил я. - Но ведь когда-нибудь подлог все-таки будет обнаружен.
      - Обязательно! - Он понимающе закивал, и с умным видом налил себе ещё водки. - Но к тому времени меня здесь уже не будет. Нету меня! Испарился! А в этой дыре я до сих пор торчу лишь потому, что Джемисон может заподозрить неладное, если я вдруг резко снимусь с места и исчезну из поля видимости раньше времени.
      Я усмехнулся.
      - Вы хотите сказать, что на самом все дерутся из-за какого-то старого безобидного порнофильма?
      - Ага, и я многое бы отдал за то, чтобы увидеть их рожи в тот момент, когда они утроят просмотр фильмокопии с этого негатива!
      - Что ж, спасибо за рассказ, - сказал я.
      - Может быть вы оставите мне бутылку?
      - Конечно, - согласился я. - Пейте на здоровье.
      - Вы собираетесь рассказать Джемисону, что именно он получил в залог за свои десять тысяч долларов?
      - На мой взгляд, - серьезно сказал я, - такая сволочь, как Джемисон вполне заслуживает того, чтобы выяснить это самостоятельно.
      - Завтра меня здесь уже не будет, - мечтательно проговорил Феррелл. Вырою себе надежную нору, заберусь в неё и затаюсь! Только они меня и видели!
      - Что ж, желаю вам удачи, - сказал я. - Ваше благородное отношение к памяти Айрис Меривейл достойно всяческого восхищения.
      Я вернулся обратно и сел в машину. Дорога до лечебницы заняла приблизительно час времени. Клиника находилась среди зеленеющих холмов, где всегда царит тишина, и крики страждущих приглушаются стенами, обитыми войлоком. Доктор Слейтер возглавляет небольшую, но ужасно дорогую лечебницу, где в коридорах не воняет хлоркой, а все медсестры одеты в очень симпатичные нежно-голубые халатики. Меня сразу провели к нему в кабинет, и, завидев меня на пороге, он по привычке настороженно улыбнулся.
      Слейтеру под сорок, у него густые черные волосы, большие глаза, взгляд которых всегда исполнен душевности и сострадания, и внешность человека умудренного жизнью. Если бы он родился чуть по раньше, в начале века, то наверняка стал бы первым красавцем немого кино, и увидев его на экране, женщины сходили бы с ума. Ходили слухи, что один раз в месяц, на выходные, он ударялся в загул, устраивая в своей служебной квартире настоящую оргию, длившуюся два дня, задействуя в данном мероприятии минимум трех самых симпатичных медсестер из своей клиники. Я был склонен верить слухам и незименно чувствовал себя обделенным, потому что за все время он так ни разу и не пригласил меня составить ему компанию.
      - Привет, Рик, - сказал он. - Как у тебя дела?
      - В порядке, - ответил я. - А как дела у Линди Картер?
      Он пожал плечами.
      - Как раз сейчас она не в духе, и её одолевают угрызения совести. Пить она зареклась, клянется что до конца жизни не выпьет больше ни капли. Это состояние продлится ещё дня два, а потом, наверное, её снова придется связать на какое-то время.
      - А проведать её можно?
      - Разумеется. - Тут его голос вдруг сделался вкрадчивым. - Но только потом снова зайди ко мне, ладно?
      Одна из его прелестниц-медсестер проводила меня в палату к Линди. Это была высокая рыжеволосая красавица с длинными, стройными ногами и пышным бюстом.
      - Знаете, мистер Холман, это очень здорово, что мисс Картер попала сюда к нам, - сказала она, направляясь в самый конец длинного коридора. - Я очень большая поклонница её таланта, и в свое время я пересмотрела все фильмы, в которых она снималась
      - А правда что, док Слейтер устраивает здесь раз в месяц вечеринки? непринужденно поинтересовался я. - Если это так, то как бы и мне попасть в число приглашенных?
      Ее голубые глаза метнули стремительный взгляд в мою сторону.
      - Не знаю, что вы имеете в виду, мистер Холман, - сдержанно ответила она, - но думаю, что единственный человек, кто может помочь вам с приглашением, это сам доктор Слейтер.
      - Вообще-то я всерьез подумываю о том, чтобы составить доктору здоровую конкуренцию и начать устраивать собственные вечеринки, - сказал я. - Но исключительно для двоих. Так кому мне послать приглашение?
      - Вы производите впечатление сексуально озабоченного мужчины, мистер Холман, - тихо заметила она.
      - Прекрасная златовласка в халатике медсестры, вы сводите меня с ума, - признался я. - Так вы свободны завтра вечером?
      - Моя смена заканчивается завтра утром, и у меня будет целых два свободных дня, - ответила она. - Так где вы устраиваете эту вашу вечеринку?
      - У себя дома в Беверли-Хиллс, - сказал я.
      - Я найду, где это, - согласилась она. - Так как, часов восемь?
      - Это было бы просто замечательно, - согласился я.
      - Подумать только, в первые в жизни меня зовет к себе в гости сексуальный маньяк, - вздохнула она. - Отказаться невозможно.
      Наконец она остановилась перед одной из дверей и постучала. Из-за двери послышался голос Линди Картар.
      - Вы можете войти, мистер Холман, - страго сказала златовласка, и её интонации снова стали сугубо официальными.
      - Спасибо, сестра, - вежливо поблагодарил я.
      - Салли Морган, - поправила она. - Относительно завтрашнего вечера. Из еды я предпочитаю филейные отбивные с зеленым салатом, а из напитков кампари с содовой.
      - Я это учту, - пообещал я.
      Она расплылась в мечтательной улыбке.
      - И я просто обожаю трахаться!
      Глава 11
      Это была уютная палата, наполненная ярким солнечным светом, струившимся с улицы сквозь зарешеченные окна. Линди Картер сидела в кровати, опираясь на ворох подложенных под спину подушек. Ее длинные светлые волосы были тщательно расчесаны, а на лицо был искусно наложен неброский дневной макияж. На ней была ночная рубашка из черного шелка с кружевными оборками, подчеркивавшими изящную линию глубокого выреза. Я закрыл за собой дверь и радостно улыбнулся. Она тоже нерешительно улыбнулась мне в ответ, но её голубые глаза глядели настороженно.
      - Привет, Рик, - сказала она. - Ну ты и сволочь!
      - Иначе было нельзя, - объяснил я. - И как тебе здесь нравится?
      - Весело безумно, - ответила она. - Масса ощущений, особенно, когда на тебя натягивают смирительную рубашку и привязывают к кровати, а ты лежишь и орешь до изменожения. Если ты хотя бы однажды не испытал этого на собственной шкуре, то считай, что жизнь прожита зря!
      - К тебе здесь хорошо относятся?
      - Наверное. Слушай, Рик, а ты, случайно, не захватил сюда с собой хотя бы маленькой фляжки всего с одним глотком выпивки?
      - Если ты бросишь пить, то у тебя появится отличный шанс вернуться к работе и нормальной жизни.
      - Может быть. - Она передернула плечами. - Я, наверное, просто тварь неблагодарная. Ты что, действительно, собираешься сам платить за все это?
      - Это не имеет значения, - сказал я.
      - А пока я валяюсь здесь и бросаю пить, роль, которую играла Айрис Меривейл, отдадут кому-нибудь другому, - грустно вздохнула она.
      - Этот фильм уже никому и никогда не удастся закончить, - сказал я. Уж можешь мне поверить.
      - Что ж, это ещё куда ни шло, - ответила она. - Значит, оставаясь здесь, я ничего не теряю. А ты выяснил, кто убил того мужика? Ну, которого я приняла за Лессинджера? Как там его звали?
      - Роулинс, - сказал я. - Майк Роулинс.
      - Точно. - Она кивнула. - Так удалось что-нибудь узнать?
      - Помнишь тот звонок, когда он был в туалете, и к телефону подходила ты? - спросил я. - Звонивший мужик ещё сказал передать Роулинсу, чтобы он соглашался, а не то ему несдобровать.
      - Теперь кажется, что это было так давно... - проговорила Линди.
      - Но ты помнишь тот звонок?
      - В принципе да. - Она помрачнела.
      - А голос в трубке, случайно, не показался тебе знакомым?
      - Голос как голос, самый обыкновенный, - пожала она плечами.
      - Я как раз не утверждаю, что должна была его непременно узнать. Но может потом у тебя возникли какие-нибудь ассоциации? - продолжал допытываться я. - Например, что если это звонил Блэр?
      - Это мог быть голос Блэра, - раздраженно сказала она. - Или ещё какого-нибудь долбанного придурка типа тебя! И вообще, кого угодно. Откуда мне знать?
      - Мне кажется, что Роулинсу удалось кое-что узнать о Блэре, терпеливо пояснил я. - Нечто такое, чем его можно было шантажировать, но только Блэр не из тех, кто станет терпеть подобные "наезды" на свою персону.
      Ее глаза испуганно округлились.
      - Рик, ты и вправду считаешь, что это Блэр убил его?
      - Нет, - осторожно ответил я. - Я думаю, что он действительно собирался убить Роулинса, когда вместе с Джейком заявился в дом к Лессинджеру, перехватив нас у самого порога. Но опоздал, потому что к тому времени ты уже прикончила его.
      Она недоуменно захлопала глазами.
      - Потому что я прикончила его? Но, Рик, зачем бы мне понадобилось его убивать?
      - Потому что только законченая идиотка на твоем месте не обратила бы внимания на подобный звонок, - сказал я. - Сразу же после этого ты учинила Роулинсу допрос, и ему не оставалось ничего другого, как сознаться, в том, что он Роулинс, а никакой не Лессинджер. Он намеренно обманывал тебя все это время, а все твои усилия и жертвы в виде секса и унижений, которые ты безропотно терпела от него, оказались напрасной тратой сил. Осознание этого привело тебя в бешенство. И тогда ты вышла в прихожую, достала из стенного шкафа обрез, а затем снова вернулась в спальню и разрядила оба ствола прямо ему в лицо.
      - И знаешь, что ужаснее всего, Рик? - чуть слышно прошептала она. - Я до сих пор не помню этого! Единственное, что осталось у меня в памяти, так это жуткий грохот, а в следующий момент я вдруг поняла, что стою посреди комнаты с ружьем в руках. А потом я увидела, что Роулинс лежит на полу и вместо лица у него кровавое месиво, и тогда... - Она отвернулась, и её тело содрогнулось от рыданий.
      - И куда потом девалось ружье? - спросил я.
      - Я избавилась от него, пока ты был в спальне, - ответила она. - А перед твоим приходом я вынесла его обратно в прихожую засунула в шкаф.
      - Ладно, - сказал я, - значит, пока я в спальне глядел на Роулинса, ты вынула обрез из шкафа. И куда ты его спрятала?
      - К тебе в багажник, - просто ответила она.
      - О нет! - воскликнул я. - Ты хочешь сказать, что все это время я повсюду вожу с собой ружье, из которого не далее как позавчера был застрелен человек?
      - Я не знала, что с ним делать, - виновато призналась Линди. - Ведь бросить его в спальне тоже было нельзя. Ведь тогда никто бы не поверил, что я его не убивала, разве не так?
      - Наверное, так, - согласился я.
      - И что теперь будет? - Она изобразила на лице некое подобие улыбки. Ты сдашь меня в полицию?
      - Насколько я понимаю, всего часом позже Роулинса все равно убили бы, - сказал я. - В конце концов Блэр с Джейк заявились туда именно с этой целью. И в этом случае им пришлось бы убить и тебя, как нежелательного свидетеля. Роулинс был редкостной сволочью и гнусным шантажистом, так что горевать о нем никто не станет. Так почему бы нам вообще не выбросить все это из головы?