Картер Браун

Необычный труп

ПРОЛОГ

Я машинально снял трубку и так же машинально буркнул:

– Уиллер у телефона.

– Это Лоэрс, – проворчал мужской голос. Быстро окинув взглядом комнату, я представил на ковре блондинку или даже блондинок, демонстрирующих соблазнительные части тела. Но, к сожалению, никого не было.

– Добрый вечер, шериф, – недовольно произнес я, выключая стереофон.

– Наконец-то ты стал вежливым. Вот как частное предприятие может изменить характер человека.

– У вас действительно есть что сказать, или, может, вы просто ошиблись номером?

– Так вот! Три месяца назад ты покинул нас, чтобы отправиться к «Хамод, Ирвинг Сноу и компани». Мне захотелось узнать, как ты себя чувствуешь?

– О! Все идет как по маслу!

– Проклятый лгун! Ты бросил их шесть недель назад!

– А работа шерифа состоит в тон, чтобы всюду совать свой нос?

– Раньше, – продолжил он, не обращая внимания на мои слова, – у меня была язва и с тех пор, как ее убрали, мне скучновато. Знаешь, как-то привык к неожиданным болезненным приступам.

– Вам надо сказать об этом вашему психиатру, а не мне.

– Ошибаешься! Моя язва – это ты! Ты – полицейский, Уиллер, и, если придерживаться установленных правил, скверный полицейский, но почему-то всегда достигающий положительных результатов. Будет лучше, если ты вернешься к нам. В муниципалитете все обговорено. Так что приходи ко мне в бюро в понедельник утром.

– Вернуться? Мне? Да вы с луны свалились, шериф! Вы действительно думаете, что я вернусь в эту затхлую, вонючую дыру? – Моя рука сильнее сжала трубку. – В понедельник в девять утра, вас устраивает?

1

Первым делом, когда я появился в бюро шерифа, мое внимание привлекла симпатичная, светловолосая головка, склонившаяся над пишущей машинкой. Девушка подняла на меня нежно-голубые глаза, и я узнал ее.

– Аннабел Джексон! – радостно воскликнул я. – Пусть меня повесят, если я ошибаюсь.

– Это вы правильно заметили, – приветливо проговорила она и продолжила: – Представьте себе, мне было так хорошо работать с шерифом. Именно было хорошо, теперь, увы, все испорчено.

– Ну, что вы! Неужели вы забыли Уиллера… А если я вам скажу, что вы по-прежнему прекрасны, Аннабел?!

Она чуть вздрогнула.

– В девять утра! Вы расшибете себе голову. Кроме шуток, вы напрасно теряете свое время в полиции, лейтенант! Вам надо писать рекламные объявления для теле…

– Вы меня огорчаете, – заявил я. – Вы не представляете, что можете потерять. Кстати, чем вы заняты сегодня вечером?

– Если мне нечем будет заняться, то у вас совета не спрошу! Между прочим, шериф ждет вас.

– Должен ли я понять это так, что несмотря на такую погоду и такую рань он уже на место?

– Он сидит в кабинете с половины девятого.

– Да, в этом закоулке многое изменилось, и, если вам скажут, что изменилось к лучшему – не верьте ни единому слову!

– Я никому не доверяю, особенно лейтенантам полиции.

Добравшись до кабинета Лоэрса, я постучал и вошел. Шериф сидел в кресле и раскуривал трубку.

– Доброе утро, Уиллер, – сухо проронил он. – Садись.

– Благодарю за заботу, шеф, – поклонился я и взял стул.

– У меня для тебя есть одна работенка…

– Очень кстати, шериф, я как раз умирал от безделья. Что-нибудь вроде хорошо организованного убийства мне вполне подойдет. А кто он, этот покойник? – осведомился я, с надеждой глядя на него.

– Никто, – проворчал он.

– Да? – удивился я. Немного подумав, я возмущенно передернул плечами. – Тем хуже для вас. А в чем дело? Вооруженное ограбление? Наркотики? Рэкет? Зверское изнасилование вашей собственной секретарши?

Наконец, он закурил трубку, взял какой-то конверт и кинул его в мою сторону.

– Читай!

Я сразу заметил, что письмо было адресовано шерифу Лоэрсу. От роскошного конверта из плотной бумаги исходил возбуждающий аромат дорогих духов.

– Если это кто-нибудь, кто хочет вас растрясти, или угрожает кастрацией, не расстраивайтесь. Уиллер тут для того, чтобы защитить вас от убийцы-дистрофика.

– Читай! – проворчал он. – И перестань молоть чепуху. Можно подумать, что слышишь реплики артиста-комедианта.

Я сделал вид, что огорчился. Подобным образом я веду себя с дамами, когда получаю отказ. Потом я вынул из конверта и внимательно рассмотрел карточку с написанным на ней золотыми буквами текстом:

«Директриса и ученицы института Баннистер, женского колледжа, приглашают мистера… на закрытый праздник, который состоится двадцать четвертого октября в девятнадцать часов тридцать минут. В программе вечера: беседа с начальником полиции шерифом Лоэрсом и выступление великого иллюзиониста Мефисто…»

Ничего не понимая, я перечитал еще раз и вопросительно уставился на шерифа.

– Вас волнует Мефисто? Мошенник?

– Вполне возможно. Я ничего о нем не знаю, и мне наплевать на это.

– Тогда мисс Баннистер? А-а-а… понял! Она торгует белым товаром? Эти так называемые «колледжи молодых девочек» прикрывают всякие мошенничества. Там есть симпатичные блондинки? Сколько девушек исчезло с момента открытия колледжа?

– Насколько мне известно – ни одной. Уиллер, ты не будешь возражать, если я скажу несколько слов?

– Не стесняйтесь, шеф, выкладывайте!

Он глубоко вздохнул. Вены на его лбу вздулись.

– Заткнись! – рявкнул он.

– Хорошо, шеф.

В течение нескольких секунд он яростно затягивался трубкой.

– Вероятно, ты этого не заметил, – сказал он более спокойным голосом, – но сегодня – двадцать четвертое октября. Колледж мисс Баннистер – это самая шикарная школа воспитания во всем штате. Суперсливки общества посылают туда своих дочерей для совершенствования…

– …в области секса! – докончил я за него.

– Ради бога, оставь свои шуточки! Для… совершенствования поведения, изучения трюков, которые позволили бы им сверкать в обществе. Там находится дочь мэра, дочери нескольких сенаторов и прочих выдающихся граждан. Нужно очень хотеть потерять работу, чтобы отказаться от приглашения в такое место. Я позволил себя уговорить провести беседу, но уже тогда придумал способ, позволяющий счастливо избежать этого.

– Что же это за способ? – удивился я.

– Это ты.

– Я?

– Ты и никто другой. Днем я неожиданно подхвачу сильный ларингит, такой, что не смогу даже выругаться, не говоря уже о том, чтобы проводить беседу. Но, к счастью, найдется человек, который прекрасно заменит меня. Ты подходишь для этого больше всего.

– Вы с ума сошли! – ужаснулся я. – Меня могут посадить за совращение несовершеннолетних!

– Вот-вот, мое поручение тебя не затруднит, – заупрямился он. – Ты порядочный пройдоха. А с твоим знанием женщин…

– Женщин, да, согласен, но не сопливок!

– Тебе придется потрепаться не больше получаса, и я уверен, что Великий Мефисто приведет тебя в восторг.

– Вы слишком любезны, – пробормотал я. – Но, опасаюсь, что после беседы мне понадобится хороший адвокат.

– Итак, решено, сегодня вечером ты представишься мисс Баннистер, передашь ей мои извинения и скажешь, что я просил тебя провести беседу вместо меня. Ровно в семь тридцать… – Он иронически посмотрел на меня и ухмыльнулся. – Что это с тобой, Уиллер? Почему ты так побледнел?

– Я уже вижу их, – с отчаянием проговорил я, – пятьсот прелестных малюток с рогатками, спрятанными в карманчиках их передников.

Лоэрс показал головой.

– Ничего-то ты не понимаешь, Уиллер. Институт Баннистер очень, очень закрытый. Там находится более пятидесяти учениц одновременно. И разве я тебе не сказал, что это колледж для обучения достойному поведению будущих наследниц миллионеров и будущих профессорских жен? В колледже десять профессоров: шесть женщин и четверо мужчин. Самой младшей из учениц восемнадцать лет, а старшей – двадцать один.

– А-а-а! – облегченно вздохнул я и затем многозначительно добавил: – А-а-а!

– Наконец-то до тебя дошло! – саркастически произнес Лоэрс. – Я считаю, что посылаю тебе в привычную обстановку, а кто станет возражать – тот лжец. Закрытый колледж, украшенный пятьюдесятью, вероятно, очень сообразительными особами. В нем только четверо мужчин, так что это место, как я полагаю, покажется тебе настоящим раем.

– Согласен. Но я плохо представляю себя в роли оратора на тему нравственности. Правда, я могу прочитать лекцию о сохранении невинности в капиталистическом обществе.

– Завтра ты расскажешь мне, как все прошло, – промурлыкал он. – А теперь, до свидания! У меня полно работы!

Я был достаточно догадлив, чтобы быстренько улетучиться из кабинета шерифа. Два занятия заняли остаток моего дня: попытка составить тезисы для вечерней беседы и наблюдение за Аннабел Джексон, печатающей какие-то документы. В конце концов, она пригрозила ударить меня машинкой, если я не перестану пялиться на нее.

Около семи вечера, вырядившись в смокинг, я вышел из дома и скользнул за руль «ягуара». Проехав по окаймленной деревьями аллее, показавшейся мне длиной не более мили, я свернул на первом повороте и вскоре добрался до колледжа.

Стены были начисто лишены ползущих растений и, если говорить точнее, заведение мисс Баннистер внешне походило на колледж так же, как я на школьника. Это было огромное двухэтажное здание из бетона и стекла с плоской крышей и большими окнами.

Поставив «ягуар» между «феррари» и «мерседесом», я прошел пятьдесят метров в направлении главного входа, поднялся по шести ступенькам на площадку и увидел, что около открытой двери меня уже ждут.

Высокая блондинка смотрела на меня ясными голубыми глазами. Я отметил, что она не пользуется косметикой, ее лицо просто не нуждалось в этом. Большое белое «Б» было вышито на нагрудном кармане ее куртки, надетой на ослепительно белую блузку. Серая безукоризненная юбка, нейлоновые чулки и классические туфли дополняли туалет.

– Мисс Томплинсон, – представилась она с британским акцептом и улыбнулась. – Занимаюсь с воспитанницами спортом. Добро пожаловать в Баннистер, господин шериф. Должна признаться, что ожидала более пожилого человека, чем вы.

– Ах, да… меня повысили в чине.

– Примите мои поздравления.

– Хочу сказать, что заслужил бы их, если бы был шерифом, но я всего лишь лейтенант Уиллер.

Температура ее приветливости снизилась на полтора градуса.

– О, но мы полагали, что…

– Я его замещаю. Он просил передать глубокие извинения, но он неожиданно подхватил острый ларингит и не в состоянии…

– Я очень огорчена. Вам нужно познакомиться с мисс Баннистер. Она ждет вас в библиотеке. Она полагала, что шериф… что вы захотите что-нибудь выпить перед тем, как взять слово.

– Что-нибудь выпить?

Я улыбнулся при мысли о такой приятной перспективе, но сразу же спохватился. Вероятно, питье мисс Баннистер было чаем.

– С удовольствием, – произнес я.

– Отлично! Если вы не возражаете, я укажу вам дорогу.

– Вы англичанка? – осведомился я.

Она повернула ко мне радостное лицо.

– Как это вы догадались?

– В моем родословном дереве одна четверть кокни и одна шестая гориллы.

– Это невероятно! – она рассмеялась и направилась к библиотеке.

Мне удалось догнать ее, когда она остановилась перед одной из дверей. Она постучала и, не дожидаясь ответа, вошла в комнату. Стараясь отдышаться, я вошел следом. Прежде всего я увидел стол, на нем поднос со стаканами, ведерко со льдом и бутылку скотча. Это пришлось мне по душе.

– Патронесса, – промолвила мисс Томплинсон, – к сожалению, шериф заболел и послал вместо себя лейтенанта Уиллера. По правде говоря, такой поступок мне кажется очень спортивным. Это доказывает, что даже полицейские не лишены чувства коллективизма.

Мой взгляд оторвался от бутылки скотча и перешел на мисс Баннистер. На вид ей было около тридцати пяти, и коротко подстриженные волосы придавали ей сходство с Авой Гарднер. Мисс Баннистер была одета в платье для коктейлей огненного цвета со скромным декольте.

Я приблизился к ней и поклонился.

– Добро пожаловать в наш колледж, лейтенант, – произнесла она грудным голосом. – Очень огорчена, что шериф болен.

– Я тоже был огорчен, но теперь начинаю думать иначе.

– Вы свободны, мисс Томплинсон, благодарю вас. Та была явно недовольна.

– А?.. А, хорошо. Тем хуже. Я надеялась, – на ее губах появилась ядовитая улыбка, – я думала узнать новости о взломщиках, наводчиках, убийцах. Разве не о них вы собираетесь рассказывать, лейтенант?

Я скорчил недоумевающую гримасу.

– Я не слишком много знаю об этом. После смерти Аль Капоне я не слишком в курсе дела.

– Ах, – расстроилась она, – тем не менее я уверена в том, что сказала. Я недавно читала об этом в одном журнале. Но мне пора. До скорого свидания, лейтенант!

Она вышла из комнаты спортивным шагом, притворив за собой дверь. Мисс Баннистер с улыбкой взглянула на меня.

– Успокойтесь, лейтенант, вы не жертва галлюцинации. Я сама частенько спрашиваю себя, существует ли она на самом деле, но она великолепный преподаватель физкультуры.

– Безусловно. Я так и вижу ее играющей в регби.

– Что-нибудь выпьете, лейтенант? – спросила она, подойдя к подносу.

Я не заставил себя долго уговаривать.

– С удовольствием, но без воды.

Она наполнила неразбавленным виски два стакана. Один из них протянула мне.

– Я сожалею, что шериф не смог приехать, и пью за успех вашего выступления. Во всяком случае, я уверена, что наши девочки будут приятно удивлены.

– Благодарю, – я сделал глоток. – Сколько времени я должен буду выступать?

– Полчаса достаточно? И будет лучше, если я сообщу вам заранее о некоторых вещах. Вероятно, вам уже известно, что это школа усовершенствования. Когда к нам прибывает молодая девушка, она уже закончила школьное образование. Мы обучаем ее вещам, которые она обязана знать, не только как женщина и жена, но и как дама общества… В частности, как нужно одеваться, пользоваться косметикой, вести себя в обществе, вести разговоры об искусстве, спорте и тому подобное. Да, и конечно же, иностранные языки. Но наше преподавание ни в коем случае не основывается на незыблемых доктринах…

Я допил скотч и уставился на пустой стакан.

– Если желаете еще, то налейте себе сами. Я всегда наливаю либо слишком много, либо слишком мало. Я поблагодарил ее и воспользовался разрешением.

– Хотелось бы мне знать, говорили ли вам, что вы очень похожи на… Ав…

– Директрису пансионата? – в ее глазах появилось ироническое выражение. – Слава Богу, нет. Мне этого никогда не говорили.

– Я так и думал.

– Необходимо объяснить вам все относительно этого вечера, – продолжила она. – Я организую подобные сборища раз в месяц и, как мне кажется, они весьма полезны для молодых девушек. Каждый раз я пытаюсь заострить их внимание на каком-нибудь аспекте цивильной жизни, например, на теме вашего будущего выступления. И чтобы позолотить пилюлю, остаток вечера отдается какому-нибудь аттракциону. Сегодня у нас будет фокусник.

– Замечательная идея.

Моя вежливость вызвала у нее на губах улыбку.

– Счастлива слышать это от вас. Теперь о программе. Я представлю вас девушкам, и вы начнете беседу. Когда вы закончите, я дам им десять минут для вопросов. Потом мы сядем в зале, и Великий Мефисто начнет свое выступление. И я очень надеюсь, что вы останетесь поужинать с нами.

– Спасибо.

Я с вожделением смотрел на бутылку скотча.

– Возможно, мне захочется пить во время беседы.

– У мисс Томплинсон есть совершенно изумительный рецепт какао, – серьезно заявила она. – Уверена, вы его одобрите.

– Умираю от нетерпения.

– Есть еще одна вещь, о которой я должна вас предупредить.

– Предупредить?

– Да, по части вопросов. Все наши ученицы чересчур развиты и… почему бы не сказать этого – софистки. Я прошу вас не удивляться никаким вопросам и видеть в них лишь желание просветить себя.

– Как вы думаете, какого рода вопросы они могут задать?

– Совершенно не представляю. Только, если имеется возможность кого-нибудь безнаказанно убить, то мне бы хотелось, чтобы вы не говорили им об этом.

– Может быть, мне надо было надеть пуленепробиваемый жилет? – заметил я, и, воспользовавшись моментом, налил себе третью порцию скотча.

2

– …Как вы могли убедиться, – закончил я, – работа полицейского заключается в терпении, настойчивости и скучных обязанностях. Конспирация и гениальная дедукция не играют никакой роли.

Я упал на стул, расстреливаемый шквалом аплодисментов.

Рядом со мной встала мисс Баннистер.

– Я думаю, что выражу общее мнение, поблагодарив лейтенанта Уиллера за интересный рассказ о методах работы полиции. И я знаю, что ему доставит удовольствие ответить на вопросы, которые у вас возникли.

Она снова села, а я с мрачным видом продолжал разглядывать аудиторию. Персонал, состоящий из шести женщин и четырех мужчин, занимал весь первый ряд. За ними располагались ученицы. Единственная, кто надел школьную форму, была мисс Томплинсон.

А одежда учениц была крайне разнообразна. Я приметил одну, рыженькую, вечернее платье которой, казалось, было сшито из прозрачного газа, если только такой эффект не достигался за счет освещения. Во время лекции это меня сильно отвлекало, и я раза четыре терял управление.

Со своего места поднялась томная блондинка: на ней была темно-серая кофточка, усыпанная блестками, зеленые, в стиле тореадора, брюки и огромные висячие серьги, которые, если не были фальшивыми, стоили раз в пять больше моего годового жалования.

– Лейтенант, – промолвила она с заученной улыбкой, – вы не тот ли, кого называют «странным полицейским»? Я читала о вас заметки в газетах… Вы находите разрешение всех загадок во всех преступлениях, не так ли? За исключением случаев, когда вы находитесь с девушкой, предпочтительно блондинкой, хотя она может быть и брюнеткой, и рыжей…

– Э… да… то есть. Да нет! Это только…

– Я так и думала, – проговорила блондинка с улыбкой одалиски. – Оставайтесь таким и, возможно, я смогу организовать убийство в вашем вкусе.

Я совершенно растерянно взглянул на мисс Баннистер, сохранявшую полное спокойствие.

– В колледже Баннистер, – заявила она, – мы допускаем свободу экспрессии, и у многих наших учениц очень подвижный ум.

– И чертовски шутливый, – добавил я, – типа арсеники в какао.

Следующий вопрос задала брюнетка с локонами.

– Лейтенант, – нежным голоском проворковала она, – какое самое эффективное оружие для убийства в упор?

Я холодно посмотрел на нее и буркнул:

– Духи.

С места поднялась еще одна блондинка. Если она не умерла от холода, то ей повезло. Она была в спортивном костюме открывающем красивые загорелые ножки.

– Лейтенант, – вздохнула она, – вы считаете, что это было от нечего делать, или же потому что отец застал ее в вестибюле с почтальоном?

– Кого это? – пробормотал я.

– Но… Лиззи Борден, конечно же! Знаменитая преступница!

– Она была женщиной – осторожно ответил я, – и это достаточное объяснение.

Я и не ожидал, что вызову такой взрыв энтузиазма.

– Как вы правы, лейтенант! Вы действительно понимаете женщин. – Она еще раз глубоко вздохнула, и я подумал, что костюм ее вот-вот лопнет, но этого не случилось. – Я еще никогда не встречала такого понятливого симпатичного мужчину.

Рыжая девушка, чуть не погубившая во мне оратора, поднялась после малоодетой блондинки. И я, наконец, увидел, что освещение не имело никакого отношения к ее платью.

– Лейтенант, – ее ресницы хлопали в течение двух или трех секунд, – я занимаюсь меблировкой новой квартиры и задаю себе вопрос, будут ли подходящими для девушки, живущей в одиночестве, вставленные в раму гравюры?

– Это зависит… – мучительно изворачивался я, – это зависит от…

– Да, конечно, – ее ресницы снова затрепетали. – Если бы вы могли посмотреть, лейтенант, это было бы весьма любезно с вашей стороны! Мой дом на Вилтон-авеню, номер пятьде…

– Я считаю, – оборвала ее мисс Баннистер, – что достаточно вопросов. Пора освободить место для Великого Мефисто. Сюда, лейтенант!

Я последовал за ней в конец эстрады, где несколько ступенек спустили нас да уровень зала. В первом ряду для нас были оставлены два кресла. Я сел рядом с мисс Баннистер и обнаружил, что с другой стороны находится мисс Томплинсон.

– Попали в точку, – обжигающе шепнула она мне на ухо, – просто сногсшибательно, лейтенант!

– Вы слишком добры, – заскромничал я, мысленно спрашивая себя, могу ли я закурить.

Пока занавес на сцене был задернут, включили проигрыватель и поставили пластинку Синатры. Мисс Баннистер словно прочла мои мысли.

– Если вам хочется покурить, лейтенант, то не стесняйтесь.

– Благодарю.

Я предложил ей сигарету, и она не отказалась. Когда же я протянул пачку мисс Томплинсон, та отрицательно качнула головкой.

– Нет, лейтенант, спасибо, я не курю. Это вредит правильному дыханию и вообще вредно для женщины, которой приходится быстро бегать.

– Не слишком, – пошутил я. – Ведь она рискует, что ее никогда не догонят.

Она обдумывала эту глубокую мысль в течение десяти секунд, прикусив губу белыми зубками.

– Я никогда об этом не думала, – несколько огорченно проговорила она. – Знаете, в ваших словах что-то есть.

Пластинка Синатры кончилась, наступило короткое молчание, затем свет в зале стал медленно гаснуть и загорелись огни рампы. Занавес медленно раздвинулся и появился Великий Мефисто во всем своем великолепии. Он был высок, по крайней мере, метр семьдесят пять, и хорошо сложен. На нем был фрак с белым галстуком, а на плечи у него был накинут плащ с красной подкладкой. Я подумал, что хорошо бы взять у него этот плащ, чтобы поразить Аннабел Джексон. Он с улыбкой поклонился зрителям, которые в ответ одновременно вздохнули.

– Сенсационно, – прошептал голос за моей спиной, – у него есть это!

– Ты права, Марион, – ответил другой голос.

– Если ты не считаешь меня более достойной, я готова сразиться.

– О, – промолвила третья, воспитанница, – он забирает у меня калории. Этого большого питона с покрывалом я оставляю вам. Я предпочитаю полицейского. Это еще тот тип!

Я пообещал себе, что если когда-нибудь еще приеду в институт Баннистер, обязательно повидаю высказавшую эти слова. Единственной магией, способной по-настоящему меня привлечь, был шелест юбки весной, а также летом, осенью и зимой.

Должен признаться, что Мефисто знал свое дело. После пятнадцати минут довольно любопытных фокусов Мефисто подошел к краю сцены и сделал жест рукой – в зале вновь зажегся свет.

– Дамы и господа, – громко произнес он, – для моего следующего номера нужен еще один человек. Не окажет ли мне одна из очаровательных молодых дам честь участвовать в эксперименте?

В зале послышалось нечто вроде пронзительных стонов, после чего немедленно появилась кавалькада. Великий Мефисто с приветливой улыбкой смотрел на нескольких учениц, поднявшихся на сцену первыми. Склонившись, он протянул руку блондинке в сверкающих брючках и обтягивающей грудь кофточке.

– Вы отлично подходите для моего номера. Могу я узнать ваше имя, мисс?

– Кэролайн, – выдавила она, – Кэролайн Партингтон.

Мефисто взглянул на остальных кандидаток.

– Сожалею…

С огорченными личиками, грустно волоча ноги, они возвратились на свои места. Мефисто хлопнул в ладони в один из его ассистентов, одетый в черное и похожий на типа из фильма о последних днях Гитлера, появился, толкая перед собой длинный деревянный ящик на колесах.

Ящик сам по себе имел зловещее сходство с гробом, еще более зловещий вид придавало ему некое устройство, закрепленное на одном из торцов. Два вертикальных бруска, соединенные поперечиной, поднимались по обе стороны ящика. Треугольный нож, установленный в канавки брусков, прижимался к поперечному бруску при помощи веревки, конец которой закручивался вокруг колышка сбоку ящика.

Проще сказать, что это была миниатюрная гильотина.

Мефисто поднял крышку ящика и пригласил Кэролайн улечься в нем животом вниз. Она наградила его улыбкой и послушно выполнила распоряжение. Потом он закрыл ящик таким образом, что снаружи оставалась лишь голова Кэролайн, торчащая под ножом гильотины.

– Дамы и господа, я должен просить вас хранить полнейшее молчание во время этого опаснейшего эксперимента.

После очередного жеста Мефисто свет в зале погас, а огни рампы начали медленно изменять краску до тех пор, пока вся сцена не окуталась красным цветом. Мефисто медленно, при полном молчании зала, приблизился к краю сцепы и мрачно проговорил:

– Дамы и господа, я убедительно прошу вас во время эксперимента хранить полнейшее молчание. Он требует огромного напряжения и концентрации мысли, поэтому я не могу позволить себе ни малейшей ошибки. Даже незначительный неверный шаг рискует вызвать трагические последствия для моей очаровательной помощницы. Я обращаюсь к вашей доброй воле.

Публика и так уже была совершенно напугана и неподвижна.

– Как вы сами видите, – продолжал он, – Кэролайн лежит в ящике, и голова ее находится под гильотиной. Должен предупредить, что это лезвие остро, как бритва. Я покажу вам уникальную вещь, феномен, который медицинская наука знает давно, но страшится экспериментировать из-за возможного смертельного исхода…

Его взгляд обожал присутствующих.

– При помощи такой гильотины, – продолжал он торжественно, – голова отделяется от тела за долю секунды. Теперь основное: если поставить ее на место не более чем за пять секунд, возможно… весьма возможно, дамы и господа, что человек останется жив! И когда я говорю, что он останется жив, я хочу сказать, что состояние его здоровья не изменится, не появится даже малейшей царапины или чего-нибудь подобного. И если вы считаете, что мои доводы неосновательны… Смотрите!

Он низко наклонился и направился к гильотине. Так как в глубине зала раздался истерический смех, Мефисто поднял голову с видом льва, обнаружившего, что его львица изменила ему.

– Прошу вас, – проворчал он с упреком, – никакого шума, никаких звуков, умоляю вас… Если я не достигну необходимой концентрации внимания, то не смогу гарантировать безопасность моей ассистентки.

Смех мгновенно прекратился.

Мефисто медленно открутил веревку, закрученную на колышке, натягивая ее, чтобы не дать ножу упасть.

За кулисами раздалась барабанная дробь. Его помощник старался вовсю. Начав с «лепто», он достиг судорожного «крещендо» и сразу умолк.

– Внимание!!! – закричал Мефисто, отпуская нож. Нож с легким скрежетом скользнул по пазам и остановился с глухим стуком.

– Смотрите!

Мефисто схватил голову Кэролайн за волосы и поднял ее над своей головой. Ужасное зрелище длилось менее секунды, так как внезапно погас свет.

Сразу же поднялась паника и наступил хаос.

Пятьдесят учениц оказавшись в темноте, вопили до хрипоты. Когда шум достиг своего апогея, огни рампы вновь загорелись и все увидели Мефисто, стоящего перед ними с сияющей улыбкой.

– Прошу вас, успокойтесь… Я же вам сказал, что, если смогу полностью сконцентрироваться, несчастного случая не будет. И мне это удалось.

Он потянул за веревку, возвращая нож в первоначальное положение. И должен признаться, я испытал чувство облегчения, увидев, что поверхность ножа чистая…

Затем он поднял крышку «гроба».

– Кэролайн, – произнес он, – я хочу, чтобы вы вышли из ящика и сказали вашим друзьям, что вы невредимы.

В ящике ничто не шевельнулось.

– Кэролайн, – громко сказал он, – пожалуйста… Сейчас не время шутить. Ваши друзья беспокоятся.

Опять ничего.

– Довольно шутить, Кэролайн! Вставайте!

Я почувствовал, что мою руку сжали, и повернулся к мисс Баннистер.

– Я боюсь, – прошептала она. – Боюсь несчастного случая… Не подниметесь ли вы на сцену и не взглянете ли на то, что произошло?

– Я мигом!

Быстро вскочив, я прошел к двери кулис. Когда я появился на сцене, страшный шум в зале ударил по моим ушам. Можно сказать, что вопили все.

Мефисто повернул ко мне лицо, которое огни рампы превратили в дьявольскую маску.

– Я ничего не понимаю, – бормотал он. – Ничего не могло случиться… Это обыкновенный трюк. Я же ее предупредил. Вероятно, ее нервы…

Я отстранил его, чтобы взглянуть в ящик, в котором без малейшего движения лежала блондинка. Присмотревшись повнимательней, я обнаружил, что она дышит. Это уже кое о чем говорило, но я был заинтригован.

На пластроне Мефисто сверкала бриллиантовая булавка.

– Позвольте! – буркнул я, быстро вытащил ее, возвратился к «гробу» а вонзил ее в вершину ягодицы блондинки.

Эффект оказался потрясающим. Кэролайн с пронзительным криком выскочила из ящика, упала, потом поднялась и, злобно посмотрев на меня, прошипела:

– Гнусный… развратный…

– Вы находились под влиянием травматического шока, – как нельзя серьезнее сказал я, – и нужен был другой шок, чтобы вывести вас из первого. – Я поднял руку. – Не благодарите меня, это совершенно естественно и бесплатно!

– Спасибо! – воскликнула она. – Да вы укололи меня нарочно, грубиян вы этакий! Исключительно для того, чтобы позабавиться!

– Совершенно так же, как вы позабавились над номером иллюзиониста. Так что мы квиты.

Она глубоко вздохнула и стала теребить нос. Я подхватил ее, и руки девушки обвились вокруг моей шеи.

– Не сердитесь, лейтенант, – прошептала она мне на ухо. – Я знала, что в подобном случае вы обязательно подниметесь на сцену. Разве это преступление, познакомиться с вами поближе?

Я освободил голову и резко отступил, так что Кэролайн шлепнулась на пол.

А я принялся успокаивать Великого Мефисто.

– Забавная девчонка, как бы сказала мисс Томплинсон. Вы должны были шире смотреть на вещи и гильотинировать ее по-настоящему, а я свидетельствовал бы, что вы действовали в состоянии законной защиты.

– Да, нагнала она на меня страху.

Мефисто достал носовой платок, чтобы вытереть пот со лба и не заметил, как выскочили две белые мыши. Блондинка увидела их, когда они побежали по ее ножкам. Она в ужасе завопила, мигом вскочила на ноги и под жидкие аплодисменты присутствующих на большой скорости пересекла зал по направлению к двери.

Неожиданно в зале вновь погас свет, и девицы снова завопили.

– Какой идиот это сделал? – громко прокричал я, чтобы Мефисто смог услышать меня в этой какофонии.

Но я не получил никакого ответа.

Я терпеливо ждал, когда включат свет. Однако свет не загорался, и истошные крики не ослабевали. Я подумал, что, если по-прежнему будет темно, то можно вполне хорошо отдохнуть в «гробу» Мефисто. Но вдруг повсюду вспыхнул свет. Именно – повсюду: общее освещение зала, рампа, даже прожектор на сцене.