Картер Браун

Клоун

1

Клоун с загримированным лицом сидел в кресле, уставясь на меня своими классически печальными глазами. Красный нос из папье-маше блестел в свете настольной лампы. На ней был традиционный клоунский костюм и огромные сапоги с отвернутыми ботфортами. Ковер на полу был весь покрыт темными пятнами крови. Когда ему перерезали горло, кровь, видимо, била из него, как из фонтана.

Я вышел из библиотеки, прикрыв за собой дверь. Ему же некуда было спешить, и я решил поговорить со сломленной горем вдовой, пока не приехали полицейский врач и эксперты. По правде говоря, сказав, что вдова сломлена горем, я выразился не совсем точно, она скорее была озадачена. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление, когда я увидел ее в первые минуты после прибытия сюда.

Было около часа ночи. Вдова ждала меня в гостиной. Холодная блондинка с пепельно-серыми волосами, свободно ниспадавшими ниже плеч. Маленький рот с пухлыми чувственными губами. В широко посаженных голубых глазах ясно читались, несмотря на трагизм ситуации, высокомерие и надменность.

– Когда приедут остальные? – спросила она грудным голосом.

– Минут через пятнадцать-двадцать.

– Мне нужно что-нибудь выпить. – Она провела кончиком языка по верхней губе. – Вы не сделаете мне коктейль, лейтенант…

– Уиллер, – подсказал я, – из бюро шерифа. Что вы будете пить?

– Коньяк со льдом. Вы составите мне компанию?

– С удовольствием, – сказал я и направился к бару. Счастлив тот полицейский, который может пить во время исполнения своих служебных обязанностей.

Я приготовил ей порцию коньяка, а себе налил виски со льдом и содовой. Она чуть не вырвала у меня стакан из рук, когда я подошел к ней, и жадно выпила.

– Надо придти в себя, – словно извиняясь, проворковала она. – Это было страшнее, чем любой кошмар… Когда я вошла в библиотеку и увидела его остекленевшие глаза, мне сначала показалось, что он надо мной издевается. – Она содрогнулась. – И потом эта кровь, кровь повсюду…

– Вы узнали его сразу? – спросил я.

– Людвига? – Она поспешно кивнула. – Ведь он был моим мужем, а уж его-то можно узнать в любом одеянии, даже в этом идиотском клоунском наряде.

– Людвига?

– Да. Людвига Яноса, – ответила она. – Я – его жена, Нина Янос. – Ее глаза слегка расширились. – Теперь вдова.

На ней было длинное вечернее платье сапфирового цвета с глубоким вырезом в форме буквы «V», за которым открывался чудесный ландшафт с двумя холмами. Шею украшало бриллиантовое колье. Из всего этого можно было сделать вывод, что сегодняшний вечер она провела не в кино.

– Расскажите мне все, что вы знаете, – попросил я.

– Людвиг сказал мне, что ему нужно съездить по делам в Лос-Анджелес. Он уехал в понедельник вечером и, собственно, должен был вернуться только завтра. А наши знакомые устроили сегодня вечеринку и пригласили меня. Там у меня ужасно разболелась голова, и вскоре мне пришлось уйти с вечера. Около полуночи я уже была дома. В гараже стояла машина Людвига, а в библиотеке горел свет. Удивившись, я поспешила к нему. Он сидел в кресле… мертвый. Ужасно! У меня дрожали пальцы, пока я набирала номер полиции. Потом приехали вы.

– Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы желать его смерти?

– Наверное, все или почти все из тех, кто его знал, – ответила она довольно спокойно. – Людвиг был одним из самых подлых людей, с которыми мне доводилось встречаться, и я уверена, что все, кто сталкивался с ним, придерживались такого же мнения.

– Значит, и вы тоже желали его смерти?

Она кивнула.

– По меньшей мере раз в день. Но у меня никогда бы не хватило мужества убить его.

– А вы не считаете, что в таких случаях гораздо проще развестись?

– Считаю… Но вы ведь не знали Людвига. Его все боялись. Кроме того, он был ярко выраженным собственником, лейтенант. И если он что-нибудь покупал, то считал, что это уже всецело принадлежит ему. Это относилось и к людям… Он делил их на две категории: на тех, которых он уже купил, и на тех, кого он собирался купить.

– Теперь я понимаю, почему у вас был не особенно горестный вид. Вы не очень-то скорбите о нем…

– Скорблю? – Она откинула голову назад и коротко рассмеялась. – Если бы не эта кровь, я бы сразу отпраздновала такое событие. Дело в том, что я не выношу вида крови.

– Где происходила вечеринка?

– У супругов Шепли. Их дом находится приблизительно в полутора милях отсюда. Внизу, в долине. Мы здесь все очень общительны, дружны и… богаты. На одну квадратную милю приходится не больше двух владений.

– А кем был ваш супруг по профессии?

– Меня это никогда не интересовало. – Она пожала плечами. – У него была фирма, которая очень скромно называлась «Янос ГМБХ».

– Вы давно замужем?

– Очень давно. – Она снова пожала плечами. – Около полутора лет. Я была его третьей женой. – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Я вышла замуж за него только ради его денег.

– Теперь они у вас есть, – только и мог ответить я.

Полчаса спустя доктор Мэрфи смыл последние остатки грима с лица покойника и снял картонный нос. Теперь стало видно, что убитому было пятьдесят. Он оказался совершенно лысым, с довольно неприятной внешностью. Крючковатый нос был похож па клюв хищной птицы. Возможно, что у мертвецов вообще неприглядный вид, но все-таки я был уверен, что и в жизни Янос выглядел не очень привлекательно.

– Ну, вот, – сказал Мэрфи. – Грима больше нет. Но мне почему-то кажется, что я совершил ошибку, сняв его. Может, его снова загримировать?

В это время в комнату развязной походкой вошел вундеркинд из технической лаборатории Эд Сэнджер. У него был такой вид, будто он только что обнаружил, что из его кармана исчез крокодил, и он совершенно не может понять, где же он его оставил.

– В гараже две машины, – сказал он. – Возможно, одна из них принадлежит женщине, а одна – ему. Вы же наверняка здесь все проверили, лейтенант?

– Хм… все это кажется мне подозрительным, – ответил я. – Его супруга только что сообщила мне, что он всегда ездил на трехногом жеребце…

– Оружия вы, конечно, не нашли, – продолжал он с довольным видом. – А на кресле только отпечатки пальцев самой жертвы.

– Уверен, – сказал я, обращаясь к Мэрфи, – что все снимки будут сделаны с недостаточной выдержкой. Хотите пари, доктор?

– Не отказывайтесь, док, гарантирую отличные фото, – отпарировал Сэнджер без всякой враждебности. – Мне остается только пожалеть, Эл, что вы недооцениваете действенность наших научно-технических методов. Вся ваша энергия, как мне кажется, направлена на то, чтобы принизить роль науки при раскрытии того или иного преступления.

– Что он сказал? – спросил я у Мэрфи.

– Он сказал, что если вы хотите получить от него помощь, вам придется поклониться ему в ножки, – терпеливо объяснил мне Мэрфи.

– Я бы сформулировал это несколько иначе, – сказал Сэнджер, – тем не менее док Мэрфи прав. Но не буду вас обижать, Эл, и завтра же пришлю вам парочку роскошных снимков, чтобы хоть немного поднять вам настроение.

– Очень мило, – процедил я. – Тысяча благодарностей!

Он махнул мне на прощание рукой и такой же развязной походкой вышел из комнаты. Мэрфи с кряхтением выпрямился и потер свою занемевшую спину.

– Совершенно не понимаю, зачем вам понадобилось тащить меня сюда, – буркнул он. – Да еще посреди ночи. Моя жена постепенно приходит к убеждению, что я становлюсь маньяком и не могу жить без мертвецов.

– И, тем не менее, вы должны сказать, сколько же времени этот клоун лежит здесь с перерезанным горлом?

– Недолго… Часа три, наверное.

– Значит, это случилось где-то около одиннадцати? Он взглянул на часы.

– Да, приблизительно… Надо позвать санитаров. Пусть заберут его. А я покачу домой. Моя жена уже, наверное, спит глубоким сном.

«И наверняка страдает от комплексов Мэрфи, – подумал я. – Первые симптомы этой болезни – страшная скука и одиночество в постели».

– Меня кое-что беспокоит в вас, Уиллер, – заметил Мэрфи, закрывая свой черный чемоданчик. – Вид трупа действует на вас так же, как инъекция адреналина.

– Что ж, значит, я не ошибся в выборе профессии, – хмыкнул я. – Когда произведете вскрытие?

– Завтра во второй половине дня. Ну, я пошел. Оставляю вас наедине с этой сногсшибательной молодой вдовой. Кстати, она, по-моему, отнюдь не убита горем!

– Она уже созналась мне, что сама с радостью убила бы его, но у нее никогда не хватило бы на это мужества, – заявил я. – Вышла за него замуж из-за денег. Вполне возможно, что она теперь получит их.

– Может быть, вам удастся заключить с ней сделку? Вы ей подарите свои мужские достоинства, а она вам – пятьдесят процентов наследства.

Я проводил его до двери, и мы подождали там, пока его дружки в белых халатах не отнесли труп в санитарную машину. Вслед за ними исчез в ночи и доктор Мэрфи. Я вернулся в гостиную. Судя по всему, новоиспеченная вдова уже нашла свое утешение в алкоголе. Стакан чуть не вывалился из ее рук, и драгоценный коньяк тихо лился на ковер. Голубые глаза были подернуты пьяной дымкой.

– Ну, теперь все? – спросила она заплетающимся языком. Было видно, что говорить ей трудновато.

– У меня еще будет к вам несколько вопросов, – ответил я.

– У меня отличное алиби, – заявила она. – Да и вечеринка была отличная. Можете спросить Дэвида, если хотите. И Марту тоже.

– Это супруги Шепли?

Она кивнула.

– Да, Марта и Дэвид. Мои хорошие друзья. Они тоже не могли терпеть Людвига. Никто его не любил, потому что он был очень противным. И он не любил их. Как, впрочем, и всех остальных. Я бы не отважилась пойти к ним на вечеринку, если бы он не уехал в Лос-Анджелес. Он всегда требовал, чтобы я сидела дома и терпеливо ждала его возвращения. А что мне делать дома одной? Как убить время? – Все ее тело вдруг затряслось от беззвучного смеха. – С вожделением думать о нем и ждать, когда он вернется?

– Вы ушли с вечеринки довольно рано?

– Да, из-за этой проклятой головной боли… Ушла до того, как там началось настоящее веселье.

– Значит, вы думаете, что вечеринка еще не закончилась?

– Конечно, нет! Если Марта и Дэвид устраивают вечеринку, то устраивают на славу. Часть гостей наверняка останется до завтрака.

– Вы говорили, что вашего супруга мог ненавидеть практически любой человек?

– Знать Людвига Яноса означает ненавидеть Людвига Яноса! – Она посмотрела на меня, прищурив глаза. – А почему вы об этом спрашиваете?

– Потому что я должен выяснить, кто его убил, – буркнул я в ответ. – Вы не можете сказать… может быть, кто-нибудь особенно ненавидел его?

– Конечно, могу! – Она очень мило улыбнулась. – Больше всех на свете ненавидела его я.

– Может быть, еще кто-нибудь?

– Сомневаюсь. Впрочем, я не знаю.

– А как обстоят дела с его первыми женами?

– Одна из них вот уже пять лет живет в Европе, – ответила она. – Другая умерла. Упала с двенадцатого этажа отеля, когда отдыхала на курорте. Вернее сказать, не упала, а сама выбросилась… И все отлично понимали, почему она это сделала. Наверняка Людвиг довел ее до сумасшествия. Но когда его вызвали в суд, он привел с собой какого-то выдрессированного психиатра, который заявил суду, что его жена страдала манией преследования… Нет, лейтенант. – Нина Янос покачала головой. – Если говорить о его женах, то убить его могла только я. Но, с другой стороны, я тоже не могла этого сделать, поскольку у; меня имеется бесспорное алиби.

– Как зовут его адвоката?

– Джил Хиланд, – ответила она. – Ужасно противный человек.

– А кто возьмет бразды правления в его фирме теперь, когда он умер? – спросил я.

– Я знаю только одного из его служащих, – со скучающим видом ответила она. – Этого человека зовут Элтон Чейз. Тоже ужасно противный субъект. Людвига окружали подонки. Нормальные люди не хотели у него работать.

Она одним махом опустошила свой стакан, вяло бросила его на ковер и зябко повела плечами.

– А вы уверены, что он мертв, лейтенант? Я спрашиваю об этом только потому, что Людвиг способен на любую шутку, даже самую безвкусную, лишь бы только вдоволь посмеяться… Сперва притворится мертвым, а потом вдруг окажется у меня в кровати, живой и невредимый.

– Смею вас заверить, что он мертв, – ответил я. – И труп его сейчас находится по дороге в морг.

– Только тщательно запирайте там все двери на засов, – неразборчиво пробормотала она. – От моего муженька можно ожидать всего, чего угодно. Я ему не доверяю.

– А вы не боитесь остаться здесь ночью совсем одна? – поинтересовался я. – Может быть, позвоните какой-нибудь приятельнице и попросите ее приехать к вам?

– Нет, нет! Мне никого не нужно, лейтенант. Не хочу разыгрывать безутешную вдову и выслушивать слова соболезнования и утешения. Еще две-три порции коньяка, – и я блаженно усну прямо здесь, посреди гостиной.

– А почему бы вам не переспать ночь в кровати, как обычно?

– На что вы, собственно, намекаете, лейтенант? – Она хихикнула, но потом лицо ее снова стало серьезным. – В кровати?.. В его кровати?.. Идти в его кровать, где я провела с ним эти ужасные полтора года?.. Вы, должно быть, совсем сошли с ума, мой дорогой лейтенант!

– Может быть, вы и правы, – заметил я. – Ну, ладно, всего хорошего! Если вспомните вдруг что-нибудь, что может помочь в нашем расследовании, позвоните мне, пожалуйста.

– Этого вы вряд ли дождетесь, – сказала она без обиняков. – Дело в том, лейтенант, что я целиком и полностью на стороне убийцы, и очень надеюсь, что вы его никогда не поймаете. Я даже искренне считаю, что он заслужил орден.

– Скажите, а зачем вашему супругу понадобилось надевать этот клоунский наряд? – спросил я. – Он что, очень любил переодеваться?

– Возможно, – сухо заметила она. – Но со мной он не делился по этому поводу… Как бы то ни было, он и без грима выглядел, как клоун… – Она внезапно к чему-то прислушалась. – Вы слышите, лейтенант?

– Конечно, – ответил я. – К дому приближается машина. Может быть, это кто-нибудь из Шепли едет сюда, чтобы осведомиться о вашем самочувствии?

– Нет, это не Шепли. Это, наверное, еще какой-нибудь наряд полиции, – со вздохом сказала она. – О чем мы говорили?.. Ах, да! Я уже ответила на ваш вопрос: о его пристрастии переодеваться я не имела представления… Из всех его слабостей, касающихся его внешности, я знала только одну: он часто подкрашивал себе виски, чтобы скрыть седину.

– Что скрыть? – переспросил я, занятый своими мыслями.

– Седину! – раздраженно повторила она.

Шум машины внезапно стих перед самым домом, и я непроизвольно ждал, что сейчас раздастся звонок в дверь.

– Седину на парике? – переспросил я озадаченно. – Зачем же ему это надо было?

– Вы, наверное, немного не того, лейтенант? – Она как-то неуверенно посмотрела на меня. – А может, вам просто нужно еще выпить? Я бы тоже немного выпила… Принесите же чего-нибудь!

– Но он же был совершенно лысый! – воскликнул я. – У него не было на голове ни единого волоска! И на висках тоже! Что же он подкрашивал?

Она нервно замигала глазами.

– Что?.. Кто был лысым?

Дверь в комнату с шумом распахнулась, и в нее ворвался плотный высокий человек. Лет сорока, с густыми темными волосами и пышными усами. Глаза у него были холодные и серые, брови густые и черные.

На нем был костюм, который не по карману ни одному честному полицейскому служаке, а лицо у него было таким самоуверенным и даже наглым, что создавалось впечатление, что он купил себе всю эту роскошь за очень большие деньги.

– Так, так! – громогласно протрубил он. – Вы кто, собственно, такой?

Вдова издала какой-то непонятный звук. В следующий момент ноги у нее подкосились, и она тяжело упала на ковер.

– Я лейтенант Уиллер, – ответил я с достоинством. – Из бюро шерифа. А вы кто такой?

– А я – Людвиг Янос, – ответил он. – И мне очень интересно знать, что вам понадобилось в моем доме среди ночи? Да еще в обществе моей жены?

2

Ему понадобилось какое-то время, чтобы переварить присутствие кровавых пятен на светлом ковре библиотеки, потом он медленно покачал головой.

– Это еще хуже, чем в театре, – сказал он своим раскатистым голосом. – Прихожу домой и узнаю, что моя жена уже считает себя вдовой, а в гостиной расположился полицейский чиновник, строя всякие предположения на тему о том, кто же меня, собственно, мог убить… – Он снова покачал головой. – Просто с ума сойти можно! Как же она могла спутать меня с тем человеком?

– Все дело, наверное, в костюме клоуна, – сказал я. – На лице его был густой слой румян, у него был приклеен картонный нос… Мне кажется, что она приняла мертвеца за вас чисто автоматически.

– Могла бы приглядеться повнимательнее, – недовольно буркнул он.

– Ему кто-то перерезал шею, – ответил я на это. – Вы же видите, здесь все забрызгано кровью… А она вошла в библиотеку, ничего не подозревая. Неужели вы думаете, что женщина, находясь в доме одна, сохранит спокойствие при таких обстоятельствах и начнет рассматривать труп?

– Нет, я этого не думаю, – неохотно сознался он. – Но если этот зарезанный, этот мертвец не я, то кто же еще в таком случае?

– Я вам его опишу, – сказал я. – Это человек лет пятидесяти. Совершенно лысый, с орлиным носом и толстыми губами. Лицо довольно неприятное, надо сказать.

– Я не знаю никого, кто бы подходил под это описание. – Он быстро поднял голову. – Вы сказали, что моя жена вошла в библиотеку, ничего не подозревая?.. Она что, уходила куда-нибудь из дома?

– Она была на вечеринке у ваших соседей и друзей Шепли, – пояснил я. – Потом у нее там разболелась голова, и она уехала оттуда довольно рано. Дома она была еще до полуночи. Увидев, что ваша машина стоит в гараже, она предположила, что вы уже вернулись домой. В библиотеке горел свет и… Минутку! Как же я сразу не догадался об этом? Наверное, просто от переутомления… Объясните мне, как же могло так случиться? Ведь когда ваша супруга уезжала на вечеринку, вашего автомобиля в гараже не было. А вот когда она вернулась, он уже был на месте. В чем дело?

– Понятия не имею, – ответил он. – Я поехал на машине в аэропорт и поручил Чейзу отогнать машину в контору, пока я буду находиться в Лос-Анджелесе. Собственно говоря, я хотел вернуться в Пэйн-сити только завтра вечером… Вернулся раньше, как видите, и на аэродроме нанял машину.

«Этот ответ – один из тех неудовлетворительных ответов, – сказал я себе, – которые на поверку оказываются совершенно правильными. Во всяком случае, так бывает, как правило».

– Именно поэтому вполне допустимо, – сказал я, – что ваша жена и сочла, что это вы пали жертвой…

– Вероятно.

Он повернулся и вышел из библиотеки. Я последовал за ним в гостиную.

– Мне нужно что-нибудь выпить! – провозгласил он точно так же, как немного раньше это сделала его жена. – Как вы на это смотрите, лейтенант?

– Не откажусь от виски со льдом и содовой.

Янос подошел к бару и начал там орудовать.

– А вы знаете, – неожиданно сказал он, – этот убийца действовал довольно бесстыдно! Какая наглость – воспользоваться моим домом и моей машиной! А эти пятна на ковре… Они, наверное, уже не отмоются?

– Да, наверное! Остается только сожалеть обо всем этом, – вежливо ответил я. – Я был бы вам очень благодарен, мистер Янос, если бы вы завтра утром подъехали в морг, чтобы взглянуть на мертвеца.

– Это очень неприятная процедура. – Он придвинул ко мне стакан. – Но ведь у меня, видимо, нет выбора? Если бы только Нина оставалась дома, как я ей наказывал, ничего бы этого не случилось…

– Почему вы так решили?

– Ну… – Он нетерпеливо пожал плечами. – Ведь она была бы дома, когда они появились, и они не смогли бы при ней все это проделать.

– Можно предположить и другое, – ответил я. – Можно ведь предположить, что в таком случае убийца заодно убил бы и вашу жену.

– Об этом я как-то не подумал… – Он поспешно отпил из своего стакана. – Нина была совершенно пьяна, когда я ее укладывал в постель. Теперь она будет спать всю ночь, как сурок. Она что, уже успела так напиться еще до вашего прихода, лейтенант?

Я покачал головой.

– Увы, это было уже при мне. Но на нее все это так сильно подействовало…

– Вот и нашла повод накачаться вдрызг, – ответил он на это. – Вы, случайно, не знаете, ее кто-нибудь провожал, когда она возвращалась с вечеринки у Шепли?

– Она ни о ком не упоминала, – ответил я совершенно искренне.

– Конечно, не упоминала, – буркнул он. – Головная боль… Готов держать пари, что она поймала там первого попавшегося жеребца и затащила его к себе в машину. Наверняка! Вы женаты, лейтенант?

– Нет, – ответил я. – С такой профессией, как моя, тяга к женитьбе быстро пропадает.

– Вы умница. А я уже три раза испытывал судьбу и все три раза попадал впросак. Вот эта, последняя, оказалась нимфоманкой… Первая была настоящим нытиком, а у второй не хватало винтиков. Не успеет появиться в каком-нибудь отеле, как сразу же старается спрятать в шкаф какого-нибудь парня. Дежурного, официанта – все равно кого… Так, на всякий случай. Про запас… – Он выпил стакан до дна и поставил его на стол. – А почему, собственно, на этом человеке был костюм клоуна?

– Неплохой вопрос, – заметил я.

– Возможно, я найду и ответ, – самодовольно ответил он. – Все дело, наверное, в этой вечеринке у Шепли. Уж если они что-нибудь устраивают, то делают это обязательно на широкую ногу. Может быть, на этот раз у них был костюмированный вечер?

– Но ведь на вашей жене не было маскарадного костюма, – возразил я ему.

– Так не обязательно же все должны быть выряжены. Некоторые гости, возможно, приехали туда в маскарадных костюмах. Почему бы вам не проехать туда, лейтенант, и не порасспрашивать их там?

– Спасибо за совет, – ответил я. – Но надеюсь, вы позволите мне допить виски?

– Разумеется! – Он внезапно ухмыльнулся. – Я уверен, что вечер там еще в полном разгаре. Шепли редко заканчивает оргии до рассвета.

Я допил виски, а он тем временем уже смешивал себе очередную порцию.

– Завтра утром, после нашего свидания в морге, я хотел бы поговорить с Элтоном Чейзом, – сказал я. – Меня все-таки интересует история с вашей машиной.

– С Элтоном? – Он поднял голову. – Вы его знаете?

– Нет. Но о нем упоминала ваша жена, – ответил я.

– Почему она вдруг заговорила о нем? – удивился он. – Ведь за все время она встречалась с ним всего раза два-три, не больше.

– Мы оба были уверены, что убиты-то вы, – напомнил я ему.

Его лицо омрачилось.

– И она подумала, что меня мог убить Чейз?

– Нет. Просто я спросил ее, кто будет теперь вести дела вашей фирмы, и она ответила, что, вероятно, Элтон Чейз.

– Я вижу, лейтенант, что вы успели задать очень много вопросов моей жене обо мне и о моих партнерах? – тихо спросил он.

– Добрую сотню, – со злорадством ответил я. – И она искренне ответила на все. Но сейчас, я думаю, нет смысла говорить на эту тему.

– Независимо от того, служите ли вы в полиции или же нет, но в конечном итоге вы не что иное, как расфуфыренный петух!

– Благодарю за виски, – ответил я. – И за комплимент тоже. Но мне уже пора уехать. Будем надеяться, что вечеринка еще не кончилась.

– Вам достаточно лишь спуститься по дороге вниз, в долину. Первый дом, который вы увидите, и будет домом супругов Шепли.

– Спасибо, ваша жена мне об этом уже говорила. Я дошел было до двери, когда Людвиг Янос окликнул меня:

– Лейтенант!

– Да? – повернулся я.

– У меня только один вопрос к вам, – медленно сказал он. – Вы вели себя сегодня деликатно по отношению к моей жене? Вы не проявляли никакой ненужной настойчивости?

– Возможно, я и расфуфыренный петух, – сухо ответил я, – но наглецом я себя не считаю.

– Вы в этом уверены?

Его руки сжались в кулаки, которыми он и начал тихонько постукивать по поверхности бара.

– И она тоже не проявляла настойчивости?

– Прежде чем отвечу на этот вопрос, сперва задам свой…

– Какой? – гаркнул он.

– Кому первому пришло в голову, что ваша вторая жена по своей доброй воле бросилась с двадцатого этажа? – спросил я. – Судя по всему, это была ваша мысль, не так ли?

– Убирайтесь вон! – прорычал он. – И побыстрее! Иначе я могу забыть, что вы – лицо официальное!

Я неторопливо направился к своему «остину», который стоял у дороги, и сел за руль. На моих часах была уже половина третьего ночи, и я подумал, что вряд ли мне удастся вообще поспать сегодня ночью.

Через несколько минут я уже мог увериться в том, что вечер у Шепли в полном разгаре. Ритмы музыки, доносившиеся из дома, были столь оглушительны, что перекрывали шум мотора моей спортивной машины, хотя я был еще в полумиле от этого дома. Когда я наконец остановил машину у подъезда с колоннами, какофония была уже настолько оглушительной, что я начал серьезно подумывать о том, чтобы заткнуть чем-нибудь уши.

Дверь дома была распахнута настежь, поэтому я безо всяких помех сразу вошел в холл.

Навстречу мне, плавно покачиваясь, шла девушка с иссиня-черными блестящими волосами и с любопытством во взоре. На ней была надета белая туника с разрезом, который почти достигал талии, и было явно заметно, что тонкий светлый шелк не в состоянии справиться с тем избытком жизни и энергии, который проявлялся в ее полных и сочных грудях. Туника заканчивалась там, где берут свое начало ноги, а отрытые сандалии со шнуровкой до самых колен завершали греческий наряд.

– Вы слишком поздно пришли, – сказала она мне. – И, кроме того, вы почему-то совершенно не посчитались с тем, что идете на маскарад. Как вы могли появиться здесь в этом мятом и поношенном костюме?

– Я ищу кого-нибудь из Шепли, – сказал я.

– Говорите громче! – прокричала она. – При такой идиотски громкой музыке нельзя разобрать даже своих собственных слов.

– Ищу Шепли! – прокричал я.

– Что-о?

Она наклонилась ко мне, чтобы лучше услышать мои слова, и нежный шелк подался… На меня своими глазами уставилась дынеобразная красавица, называемая женской грудью.

– Простите, – сказала девушка как ни в чем не бывало и тут же засунула свое хозяйство туда, где оно и должно было пребывать. – Вы, кажется, что-то сказали?

– Я ищу Шепли, – закричал я изо всех сил.

И как раз в тот момент, когда я был на середине этой короткой фразы, какой-то идиот выключил стереопроигрыватель.

– Чего вы так разорались? – холодно посмотрела на меня брюнетка. – Дэвид и Марта должны быть где-то здесь. Будет лучше всего, если вы сами постараетесь их отыскать.

– С таким лицом и фигурой, как у вас, – сказал я на прощание, – вы можете потопить сразу сотню кораблей вместе с экипажем.

Войдя в гостиную, я сразу же столкнулся с какой-то огромной гориллой, которая заигрывала с миловидной девушкой в матросском костюме. В помещении находилось около десятка людей. Некоторые были в масках, другие в вечерних туалетах, а одна парочка в углу практически вообще не была одета. Все свое время они, казалось, поделили между поглощением напитков и сюсюканьем. Была здесь и индивидуалистка – златокудрая красавица, которая, стоя на столе, медленно скидывала с себя одежду. Видимо, она начала свой стриптиз под музыку и теперь по инерции продолжала раздеваться. Когда она нагнулась для того, чтобы скинуть с себя штанишки, какой-то старый пират укусил ее за ягодицу. Златоглавка громко вскрикнула и, сделав огромный прыжок, приземлилась на ковре из искусственной леопардовой шкуры. Я успел схватить за руку пирата как раз в тот момент, когда он хотел последовать за ней через стол.

– Я ищу Шепли, – сказал я. – Или его, или ее – мне совершенно безразлично.

– Ого! Значит, вам совершенно безразлично, с кем иметь дело: с мужчиной или женщиной? – еле проговорил он заплетающимся языком. – А я все-таки предпочитаю женщин, приятель! И особенно рыжих… Вон та стройная рыжуха, запомни, она моя!

Он оттолкнул меня, издал какой-то победный дикарский клич и, перелетев через стол, приземлился со страшным грохотом на златокудрую красотку. Тогда я обратил внимание на парочку, лежавшую на диване, может быть, они мне помогут. Но приглядевшись к ним повнимательнее, я решил, что в этот момент их беспокоить не стоит.

Снова в поле моего зрения попала черноволосая гречанка. Она наплывала на меня – медленно, но вполне целеустремленно. Я понял, что неизбежного не миновать, и покорился судьбе, не двигаясь с места. Подойдя ко мне вплотную, она остановилась и перевела дыхание. Нежная шелковая тушика опять не выдержала и подалась.

– Прошу прощения! – Она автоматическим движением положила свою правую грудь на место, под нежную материю. – Я вас правильно поняла: вы ищете Шепли, не так ли?

– Совершенно верно. – Я обрадованно закивал.

– Я только сейчас вспомнила, что я как раз и есть Шепли, – сказала она с очаровательной улыбкой.

– А где ваш супруг? – осведомился я.

– В кабинете, – ответила она. – Он не любит веселья и вечеринок. Не вообще, а только и именно сегодняшнюю, потому что он сегодня приблизился к малютке Меллор ближе, чей нужно, и за этот маневр получил от ее мужа в нос. А Дэвид очень не любит, когда его бьют в нос. Особенно же в тех случаях, когда бьют до крови.

– Спасибо за сведения, – поблагодарил я. – Где его кабинет?

– В задней части дома… – Ее пьяные глаза все время тщетно пытались сфокусироваться на мне. – Отсюда вы не попадете к нему. Вам нужно вернуться обратно в холл, а оттуда уже идти в его кабинет.

Из-за ее плеча возникло сладострастное лицо гориллы. Лапами она схватила ее за груди.

– Это моя девушка, – раздался хриплый голос из-под маски. – Ты – Джейн, а я – горилла. Гориллы намного лучше Тарзана. Горилла это все равно, что два Тарзана вместе.

– Извините, – брюнетка вежливо улыбнулась мне. – У вас не найдется огонька?

– Конечно, найдется.

Я протянул ей коробку спичек.

– Благодарю! Я сейчас освобожусь!

Она зажгла спичку и поднесла ее к лапе гориллы. Синтетический мех вспыхнул с необыкновенной легкостью. Из-под маски гориллы вырвался громкий крик ужаса. А в следующее мгновение горилла, вся объятая клубами дыма, уже мчалась к двери.

– Он знает, где здесь бассейн, – совершенно спокойно ответила на мой взгляд брюнетка. – Поверьте мне, холодная ванна не принесет ему ничего, кроме пользы.

– Только что он охотился за какой-то девушкой в матросской куртке, – сказал я. – И она, казалось, не очень спешила от него избавиться. Он бы ее обязательно поймал, если бы проявил хоть немножко больше ловкости.

– Он, наверное, ее все-таки поймал, – не согласилась она. – Только такой близорукий болван, как Пол, может додуматься до того, чтобы напялить на себя узкую маску, которая не оставляет места для очков. Возможно, что он мог натолкнуться и на свою собственную жену. А кто вас пригласил на вечер?

– Никто, – ответил я. – Но мне крайне необходимо поговорить с вашим супругом.

– Я вас провожу к нему.

Плавно покачивая бедрами, она направилась к двери, а потом вдруг легко перепрыгнула через пирата и златокудрую красавицу, которые катались на полу. Мы вошли в холл, и я направился вслед за Мартой Шепли по коридору к кабинету ее супруга.

Человеку, который вяло сидел в кресле, держа в руках стакан, было, на мой взгляд, где-то около тридцати. Из-за залысин лоб его казался высоким, и сочетание этого лба с жидкими волосами придавало ему вид интеллигента. Водянисто-голубые глаза были посажены близко друг от друга, а маленький рот на узком лице был презрительно искривлен. Нос у него был красный и толстый, и поскольку он все время им шмыгал, можно было предположить, что у него насморк.

– Дэвид, – сказала его жена, – я привела к тебе человека, которого я совершенно не знаю, но который хочет поговорить с тобой.

– Скажи ему, чтобы он уматывал отсюда, – раздраженно ответил Дэвид Шепли. – Сегодня я больше не буду ни с кем говорить. И это ты очень хорошо знаешь. Вполне возможно, что я вообще никогда не буду больше ни с кем говорить, не исключая и тебя.

Брюнетка повернула голову и посмотрела на меня.

– Он не всегда такой, – сказала она. – В большинстве случаев он бывает гораздо хуже.

– Я лейтенант Уиллер, – представился я и, вынув свой служебный значок, вручил его Марте. – Из бюро шерифа.

– Из Ноттингемского леса, – прокряхтел Шепли. – В таком случае, разрешите представиться: я – Робин Гуд. Что это за тип, Марта? У него что, нет денег, чтобы приобрести себе подходящую одежду?

– Мне кажется, что он говорит правду, – сказала она, внимательно поглядев на значок и вернув его мне. – Во всяком случае, на этой штуковине написано слово «лейтенант».

– На вашем сегодняшнем празднике была Нина Янос? – спросил я ее.

– Возможно, – ответила она. – Но сейчас ее больше нет.

– Она исчезла незадолго до того, как этот взбесившийся идиот набросился на меня с кулаками, – добавил Шепли. – Кажется, у нее разболелась голова или что-то в этом роде.

– В котором часу это было? – спросил я.

– Около полуночи, – ответил он, нетерпеливо пожав плечами. – Но, возможно, что я и ошибаюсь.

Я посмотрел на брюнетку.

– Может быть, вы помните?

Она покачала головой.

– Как вы понимаете, в настоящий момент мне было трудно вспомнить даже собственное имя. Вы уже имели возможность убедиться в этом!

– Скажите, – продолжал я, ничем не показывая своего неудовольствия такими неудовлетворительными ответами супругов, – кто был на вашем вечере в костюме клоуна?

– Клоуна? – удивленно переспросила она. – А разве здесь был кто-нибудь в костюме клоуна?

– Именно это я и хотел бы знать, – ответил я уже с некоторым раздражением.

– Конечно, клоун был! – категорически заявил Шепли.

– И кто же это был? – продолжал настаивать я.

– Откуда, черт возьми, я могу это знать? – Он опять пожал плечами. – На любом маскараде появляется, как минимум, один человек в костюме клоуна! Есть же люди, у которых нет ни капли фантазии! И как поступают такие люди обычно? Они наряжаются клоуном – и все.

– Я могу описать, как он выглядит, – заметил я.

– Кто? Клоун? – спросила Марта и хихикнула.

– Ему приблизительно лет пятьдесят, – продолжал я, не обращая на нее внимания, – у него толстые губы и лицо довольно отталкивающее.

– Так, наверное, выглядел мой дорогой Дэвид, когда ему было лет двадцать, – вставила Марта.

– Если ты повторишь это, будучи в трезвом состоянии, я выбью тебе все зубы, – прогремел Шепли. – А кто, собственно, пригласил этого самого клоуна на вечеринку?

– Только не я, – запальчиво ответила Марта. – Друзья Людвига Яноса – не наши друзья. И ты это отлично знаешь.

– Но ведь Нина – твоя подруга, – ответил Дэвид.

– Конечно, бедная Нина действительно моя подруга, – ответила Марта в еще большей запальчивости. – И мы оба прекрасно знаем, как подло обращается с ней Людвиг. У бедняжки совершенно не стало личной жизни. – Она бросила на своего мужа ядовитый взгляд. – Возможно, только ты ее иногда утешаешь, когда меня нет под боком.

– Мне действительно жаль бедную Нину, – очень медленно сказал Шепли. – И если у нас с ней есть что-то общее, то только с духовной точки зрения.

– С духовной точки! – тут же передразнила его Марта. – Неужели ты всерьез пытаешься меня уверить в том, что тебя привлекает в ней благородная душа, а не ее великолепная фигура и сочные груди?

– Если уж мы заговорили о сочных женских грудях, – набросился на нее Шепли, – то ты весь вечер напролет выставляешь свои сочные груди на всеобщее обозрение!

– Хватит об этом! – воскликнул я. – Как звали клоуна?

– Если он действительно выглядит так, как вы его описали, – очень осторожно и медленно ответил Шепли, – лет пятьдесят, лысый, орлиный нос, отталкивающая внешность – я правильно вас понял? Если все это так, то это, видимо, Элтон Чейз.

– И сегодня вечером он был у вас на вечеринке?

– Сегодня вечером здесь был человек в костюме клоуна, – осторожно ответил Шепли. – Был ли этот клоун Элтоном Чейзом, этого я не знаю. Я могу судить только исходя из вашего описания.

– Теперь я начинаю понимать, почему вы сегодня заработали удар по носу, – раздраженно сказал я.

– Может быть, – задумчиво проговорила Марта, – это действительно был Элтон Чейз?

– Может быть, – небрежно ответил Шепли. – Может быть, Элтон, а, может быть, кто-то другой. Какое это собственно имеет для вас значение?

– А я видела, как они уходили, – вдруг вмешалась Марта. – Оба, этот клоун и Изабель Мерман.

– А это еще кто такая? – хмуро буркнул я.

– Изабель – подруга Нины. И еще вот что я думаю. Для Нины было бы не совсем удобно встретить здесь Элтона Чейза, потому что он работает у Людвига и наверняка может рассказать тому, что Нина была у нас и как она себя вела. Все это Людвигу наверняка не понравилось бы! – Она перевела дыхание и немного помолчала. – Мне кажется, – продолжала она, – что теперь все ясно, не так ли? Ясно, как Божий день…

– Ясно, как Божий день, сейчас только одно, что твоя грудь снова выскочит наружу, – отрезал Шепли. – Может быть, ты ее все-таки положишь на место? К чему понапрасну отвлекать лейтенанта от работы?

– Прошу прощения! – Брюнетка привычным движением поправила тунику, заправив в нее грудь, и одарила меня милой улыбкой. – Теперь вы, наверное, уже знаете ответы на все ваши вопросы, лейтенант. – И она начала загибать на левой руке пальцы: – Во-первых, на нашей вечеринке почти наверняка был клоун. Во-вторых, этот клоун ушел с праздника очень рано вместе с Изабель Мерман, которая является подружкой Элтона Чейза. В-третьих, по тому описанию внешности, которое вы нам дали, это вполне мог быть и Элтон Чейз… Отталкивающая внешность… Это вы очень хорошо сказали, лейтенант. Такой эпитет вполне относится к Элтону Чейзу. Если, конечно, не считать Дэвида. – Она очень мило улыбнулась. – Правда, для Дэвида нужно было бы выбрать эпитеты посочнее.