Глава 1

Трэйси Нэш было где-то около тридцати, как я понимаю. Холодная как лед брюнетка с короткими прямыми волосами, такими же холодными серыми глазами и с мальчишеской фигурой. На ней был тонкий нейлоновый свитер, подчеркивающий две маленькие выпуклости, и тесные черные брючки, обтягивающие длинные, красивые ноги. Она выглядела достаточно женственно, но я не смог удержаться от удивления.

— Вы — Рик Холман, — сказала она, когда мы прошли в гостиную. — Ну, мистер ищейка, проблемы шоу-бизнеса не таковы, чтобы о них можно было говорить где угодно.

— Вы со всеми разговариваете в таком тоне? Или только со мной?

— Вы — мужчина, — ответила она. — А я не люблю мужчин. Говорить со свиньей-шовинистом, какими являются все мужчины, мне всегда противно.

— Моя расценка за то, чтобы терпеть оскорбления, — сто долларов в час. — сказал я, взглянув на часы. — Итак, вы уже израсходовали два доллара десять центов.

— О'кей. — Она натянуто улыбнулась. — Мне не хотелось начинать таким образом, но временами я ничего не могу с собой поделать. Прошу извинить. Я хотела нанять вас, мистер Холман.

— Для чего?

— Вы слышали о Саманте Пайк?

— О певице?

— Певице? — Она сделала гримаску. — Вы очень скупы на слова, мистер Холман. Саманта известна как королева рок-баллады. Ее общий доход за прошлый год перевалил за миллион долларов. Где бы по всему миру она ни давала концерт, билеты всегда распродаются за две недели до начала гастролей.

— Это впечатляет, — согласился я.

— У нее возникла жуткая проблема, и мы хотим, чтобы вы разрешили ее.

— Мы?

— Я менеджер Саманты и также ее лучшая подруга.

— И?..

— И, разумеется, мы любовники. — Она немного оттопырила нижнюю губку. — Если это признание льстит вашему мелкому мужскому самолюбию.

— Это не предмет для обсуждения, — безразлично заметил я.

— Я тоже так считаю, — холодно подчеркнула Трэйси.

— И какая же у нее проблема?

— Суббота, воскресенье и понедельник, — сказала она. — Длинный уик-энд. Длинный потерянный уикэнд, мистер Холман. Саманта не помнит ни одной чудовищной вещи из того, что случилось с ней с позднего вечера пятницы до утра понедельника.

— Амнезия?

— Не знаю. — Она колебалась. — Я не думаю, что это что-то по медицинской части. Кажется, гораздо более зловещее, как я догадываюсь. Может, будет лучше, если я предоставлю ей самой рассказать вам про это?

— Прекрасно, — согласился я.

— Она сейчас отдыхает, — сказала Трэйси Нэш. — У нас была.., ну.., мне кажется, вы могли бы назвать это ссорой. И только после этого я поняла, что у нее большие неприятности. Я позвала свою хорошую подругу, и та назвала нам ваше имя.

— Целых три дня ее жизни, и она не может вспомнить ни одного-единственного момента?

— Ни одного!

— Она была не в себе?

— Саманта никогда в жизни не принимала наркотиков, — с глубокой уверенностью ответила Трэйси, — она и не пьет совсем.

— Кто-то держал ее в бессознательном состоянии все это время?

— Это невозможно. Она видела других людей в течение этих дней.

— Она это хорошо помнит?

— Нет, другие это помнят. — Она снова сделала гримасу. — Но мне кажется, что будет лучше, если вы все это услышите от самой Саманты, мистер Холман. А потом уж я посвящу вас в другие детали. Будьте с ней помягче. Она все еще в плохом состоянии.

— Вы уверены в том, что вам не нужен психиатр вместо меня?

— Уверена, — твердо ответила Трэйси. Она повернулась на каблуках и вышла из комнаты, а мне ничего не оставалось, как оглядеться вокруг. Дом был приятный, но, судя по безликой обстановке, явно арендован. Должно быть, Саманта Пайк сумасбродная дама и мне придется действовать очень осторожно, если я возьмусь за это дело. Примерно через минуту Трэйси Нэш вернулась в гостиную, за ней шла королева рок-баллад.

Саманта Пайк была блондинкой лет под тридцать. Ее длинные пшеничного цвета волосы спадали на плечи, а темно-синие глаза смотрели с подчеркнутой невинностью. Пухлая нижняя губка ее довольно широкого рта свидетельствовала о чрезмерной чувственности. Полные груди свободно колыхались под голубой атласной пижамой. Она выглядела очень привлекательной, и казалось несправедливым, что Трэйси Нэш была единственным обладателем этой роскоши.

— Саманта, дорогая, — сказала Трэйси воркующим голосом, — это Рик Холман.

— Я не желаю ни с кем говорить, — полушепотом ответила блондинка. — Скажи ему, чтобы он проваливал отсюда!

— Мы теперь в страшно затруднительном положении, — настойчиво сказала Трэйси. — Как же может мистер Холман помочь нам, если он не знает, что случилось?

— Я и сама толком не знаю, ты, тупая рожа! — скривилась Саманта. — Все, что я помню, — это то, что я легла в кровать вечером в пятницу, а проснулась во вторник утром, когда ты уже вернулась из Нью-Йорка.

— А как вы себя чувствовали, когда проснулись? — спросил я ее.

— Отлично, — ответила она, безучастно посмотрев на меня. — А как еще я должна была себя чувствовать?

— Вы не чувствовали странной усталости? Признаков болезни? Чего-нибудь в этом роде?

— Я чувствовала себя прекрасно, — сказала она. — До того времени, когда Трэйси сказала мне, что сейчас вторник, а не утро субботы.

— И вы ничего не помните, что случилось с вами за эти три дня и три ночи?

— Абсолютно ничего!

— Но мы знаем о кое-каких вещах, которые случились с тобой, — сказала Трэйси. — Люди говорят.

— Я им не верю. Они врут.

— Держись спокойнее, — взмолилась Трэйси, — так ты совсем не поможешь нам, Саманта!

— А я и не хочу помогать! — завопила певица. — И не могу помочь. Не помню ни одной проклятой вещи, которая случилась со мной за эти три дня, я больна и устала оттого, что вы называете меня лгуньей, а те выродки все врут, и, — она зло посмотрела на меня, — я не желаю, чтобы этот тип совал нос в мою личную жизнь, нагромоздив еще кучу грязной лжи. Это вам ясно?

— Вполне, — ответила деловито менеджер. — А теперь покажи ему.

— Не буду! — в ярости ответила Саманта. — Кто я, по-твоему, черт побери? Устраивать индивидуальный стриптиз?

Трэйси замахнулась и отвесила Саманте аховую пощечину, сбив ее с ног.

— Покажи немедленно, — приказала Трэйси. Блондинка разразилась истерикой. Трэйси подняла ее с пола и бросила лицом вниз на диван, потом стянула пижамные брюки до колен, открыв кругленькую, похожую на подушку попку.

— Вот там! — Трэйси указала пальцем на попку. Я присмотрелся получше. Под левой ягодицей сидел маленький скорпион.

— Это татуировка, — сказала Трэйси. — Раньше ее не было. Я в первый раз увидела ее во вторник, когда она принимала душ.

— Ты, несчастная сучка! — простонала Саманта. — Я убью тебя за это!

— Натяни брючки, дорогуша, — сказала Трэйси, звучно шлепнув ее по заду.

Саманта потянулась к эластичному поясу пижамных брюк и конвульсивным движением подтянула их. Потом поднялась на ноги и выскочила из гостиной, громко хлопнув дверью.

— Она немного встревожена, — сказала Трэйси, явно преуменьшая размеры происшедшего.

— И она не помнит ничего из того, что произошло в эти три дня, — спросил я. — Даже когда татуировщик втыкал иголку ей в зад.

— Так она говорит.

— А вы ей не верите?

— Честно говоря, не знаю. — Она села на диван лицом ко мне, нервно переплетя пальцы рук. — Может быть, она просто не хочет вспоминать?

— Травма? — Я пожал плечами. — В этом лучше разберется доктор.

— Нет. У меня глубокое убеждение, что Саманта нуждается в защите.

— От чего?

— От того, что с ней произошло в течение этих трех дней. Мы не можем рисковать и приглашать доктора, пока все не будем знать точно.

— Вы сказали что-то о других людях, которые ее видели в эти три дня?

— Она подписала контракт с Сэмом Хейскеллом и совсем забыла об этом.

— Кто это?

— Не знаю, найду ли я верные слова, чтобы описать этого типа. Король мошенников в рок-бизнесе. Саманта подписала с ним контракт на трехнедельный тур. Там есть один пункт, из-за которого Сэм может подстроить так, что тур не принесет прибыли.

— Как это?

Она прикусила нижнюю губу.

— Сегодня утром был телефонный звонок. Я взяла трубку, потому что Саманта была в жутком состоянии, мне ответил мужской голос. Я сказала, что она не может взять трубку, тогда он спросил, кто я. Я ответила, что являюсь менеджером и личным другом. Тогда он сказал, что они хотят поговорить с ней, так как знают, что она была с Артом ночью в воскресенье, и думают, что она может им помочь. Поэтому хотят, чтобы она заехала к ним для дружеского разговора. Если она не приедет, то они будут вынуждены сделать кое-какие выводы.

— Арт?

— Для меня это имя ничего не говорит. Я проверила газеты и узнала, что в понедельник на дороге в каньоне в машине было обнаружено тело мужчины по имени Арт Стиллмэн. Он был застрелен. Газеты намекали, что он был связан с мафией и, может быть, это убийство было продиктовано местью.

— Где Саманта должна встретиться с ними?

— В клубе под названием “Фиговый листок”. Он сказал, чтобы она спросила мистера Перини.

— Было назначено определенное время?

— Нет.

— Что-нибудь еще?

— Девушка, — сказала она вдруг осевшим голосом. — Девушка. Девушка. Когда я отвечала по телефону, она приняла меня за Саманту и целую минуту не давала вставить слово. Она хотела поблагодарить Саманту за чудную субботнюю ночь, которую они провели вместе, она была так очарована ею и думала, будто Саманта испытывает те же чувства. Это не было выдумкой, все это случилось на самом деле. Она интересовалась, когда они могут встретиться снова. Наконец я смогла сказать ей, что я не Саманта, и она тут же потеряла ко мне интерес. Потом она попросила меня передать Саманте, чтобы она позвонила ей, как только сможет, и дала номер телефона.

— А имя?

— Анджела Броутон.

— Вы ее не знаете? Я хочу сказать, она не ваша подружка или что-то в этом роде?

— Я никогда в жизни даже не слышала об этой глупенькой сучке.

— Что еще?

— Вы не считаете, что этого достаточно, мистер Холман?

— Может, вы правы, — согласился я. Она подошла к письменному столу, который стоял у противоположной стены, и вернулась с листком бумаги.

— Я тут все для вас записала — офис Хейскелла.., клуб.., и телефон той девушки.

— Спасибо. — Я взял у нее листок и положил в бумажник. — А она, должно быть, была очень занята в тот уик-энд, если виделась со столькими людьми, получила татуировку и прочее.

— Вы находите это забавным?

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Как я сказала вначале, вы должны узнать, что произошло с Самантой в тот уик-энд.

— Попытаюсь. Никто не хочет верить в ее амнезию, верно?

— Вам придется вырвать у них правду. Назовете размеры вашего гонорара, мистер Холман, как только получите результат.

— А зачем вы ездили в Нью-Йорк в тот уик-энд?

— Договориться о контракте на запись. У нас получился свободным месяц, и я подумала, что это блестящая возможность дать Саманте отдохнуть. Вот почему мы и арендовали этот дом.

— Как она себя чувствовала, когда вы уезжали?

— Отлично. — Казалось, ее взгляд пронизывает меня насквозь. — У нас не было ссор, ничего такого. Я не только хороший партнер в любовных делах, но и отличный менеджер!

— Вполне вам верю, — вежливо ответил я.

— Так вы беретесь за это дело?

— У меня неприятное чувство, будто я вас граблю, но я возьмусь. Эта татуировка заинтриговала меня!

Глава 2

Клуб “Фиговый листок” вызывал сильное чувство ностальгии по чему-то давно знакомому. Здесь выступало пять стриптизерш, официанточки ходили с обнаженным бюстом, но все было похоже на надувательство. Я заказал виски со льдом у стойки бара и смотрел на уставшую женщину на эстраде, которая старалась казаться скромной, снимая узкие трусики. Ресторан был на три четверти пуст, и, несмотря на все старания женщин, публика смотрела на них как на нечто привычное. Заказав вторую порцию виски, я спросил у бармена, здесь ли мистер Перини.

— А кто вы такой? — проворчал он так, будто репетировал роль из старого старого фильма, который передавали по TV.

— Мое имя Холман.

— Вон там. — Он кивнул в сторону угловой кабинки, где сидели два парня, предусмотрительно повернувшись спиной к эстраде.

— А какой из них Перини?

Бармен уставился на меня как на идиота.

— Оба, — буркнул он.

Я направился к кабинке. Оба подняли на меня глаза, как только я приблизился.

— Мистер Перини?

— Да, — ответили оба одновременно.

— Братья Перини? — сообразил я.

— Конечно, — снова хором ответили они.

— Я Рик Холман, друг Саманты Пайк. Они обменялись долгим взглядом, потом одновременно кивнули:

— Присаживайтесь.

Я сел. Старшему было под сорок: и волосы на висках, и тонкие усики уже начали седеть. Младший был лет на десять моложе, и на его висках и ковбойских усах не было следа седины. Я немного отпил из своего стакана, потом поставил его на стол.

— Я — Майк Перини, — наконец отрекомендовался старший, — а это — мой брат Луис.

— А я по-прежнему Рик Холман и по-прежнему друг Саманты Пайк.

— В прошлую субботу вечером, — сказал Майк Перини, — она была с Артом Стиллмэном. Арт наш друг. Вы знаете, что с ним случилось?

— Слышал. Его застрелили на дороге в каньоне.

— Эта самая Пайк, — сказал он, — она была с Ар-том в субботу вечером. До того, как это случилось. А может быть, когда это случилось или после этого. Все, что мы хотим от нее, — чтобы она рассказала нам про это.

— Не думаю, что она знает что-нибудь.

— Она знает, — уверенно сказал Луис.

— Она была приманкой, — заявил Майк. — Может, она знала, что ее используют как приманку, а может, и нет. Все, что мы хотим от нее, — это знать, кто все это подстроил и кто нажал на спусковой крючок. Ничего больше не надо.

— У нее с этим большая проблема, — сказал я. — Она ничего не помнит, что с ней случилось за весь уикэнд, с вечера пятницы до утра вторника.

— Вы ее бойфренд? — спросил Луис.

— Нет.

— Значит, вас наняли, — решил Майк и кивнул. — Частный сыщик, верно?

— В какой-то мере, — признался я.

— Тогда сделайте вашей клиентке большую услугу. Помогите ей вернуть память, и быстро!

— Мы не хотим причинять ей вред, — сказал Луис. — Она знает, кто убил Арта. Все, что мы хотим от нее, — чтобы она сказала нам об этом, и мы забудем ее имя. Я не могу сказать яснее, верно?

— Конечно, — подтвердил брат.

— Понимаю, — сказал я, — но говорю чистую правду. Она не может вспомнить ни одной вещи за тот проклятый уик-энд. Может быть, из-за того, что произошло в это время что-то страшное. Может быть, убили вашего друга и она все это видела?

— Все это хорошо, — сказал Луис, — но так не пойдет, Холман. Идите и приведите ее сюда сейчас же, мы с ней потолкуем.

— Не годится. Вы ее еще больше напугаете, и она никогда ничего не вспомнит.

— Хватит шутить, — сказал он усталым голосом, — вы видели вот это? — Его рука скользнула под куртку. — Если я сейчас прострелю вам башку, то никто в этом зале не обратит на это никакого внимания. Или мы заберем вас в заднюю комнату и будем бить, пока вы не позовете эту даму. Можем это сделать прямо сейчас!

— Погоди, — сдержал его старший брат. — Может быть, нам нужно раскрыть свои карты. Все, что мы хотим знать, — это кто убил Арта, верно?

— Верно, — прорычал в ответ брат.

— А кто этот парень?

— Какой-то мелкий частный сыщик.

— А может, он не такой уж и мелкий? Может быть, он и на самом деле толковый? Может быть, он говорит правду насчет этой Пайк?

— Что за чертовщину ты несешь? — вскинулся Луис.

— Почему бы нам не предложить ему выбор? — мягко улыбнулся Майк. — Например, дадим ему сорок восемь часов, чтобы он доставил сюда эту Пайк, готовую все рассказать, или отправим его туда, куда железно попадет убийца Арта.

— А через сорок восемь часов он и его дама будут в Мехико или еще дальше, — возразил Луис.

— Черта с два. Эта дама сейчас в том доме, в Бель-Эре, она там и останется. У нас есть кого поставить постоянно смотреть за домом. И если она попытается ускользнуть, то попадет в большую беду.

— И ты думаешь, что Холман сумеет сделать больше, чем может, — презрительно усмехнулся Луис.

— Вполне возможно. Люди нас знают. Когда братья Перини начинают с ними говорить, они всегда нервничают. А Холмана они не знают. Есть все шансы, что мы получим требуемое.

— О'кей, — пожал плечами Луис. — Сорок восемь часов. И если к тому моменту мы не получим ответа, попрощайтесь с девчонкой.

— Расскажите мне об Арте Стиллмэне, — попросил я.

— Лучше вам услышать это от кого-нибудь другого, — сказал Майк. — Пойдите и потолкуйте с Бенни Ленгэном.

— Эй, — улыбнулся Луис, — меня просто ослепила золотая вспышка. Это великая мысль! Скажите ему, что братья Перини наняли вас узнать, кто убил Арта Стиллмэна.

— А где мне найти Ленгэна?

— У него дом в Палисейде, — ответил Майк и громко и медленно продиктовал мне адрес, будто я был неграмотным.

— О'кей, Холман, — сказал Луис, — теперь отправляйтесь.

— Я знаю, что это прозвучит глупо, — признался я, — но что для вас означает изображение скорпиона?

— Это знак зодиака моего брата, — сказал Луис. — А вот я Козерог.

— Мы — скорпионы, — сказал Майк. — У нас жало на кончике хвоста!

— Еще одна вещь. Почему вы так уверены, что Саманта Пайк была с Артом Стиллмэном, когда его убивали?

— Они были здесь, — сказал Майк Перини. — Поздно вечером в субботу. Арт все хвастал этой знаменитой певицей в стиле рок-н-ролла, что была с ним. Они уехали около полуночи. Мы так подумали, что Арт повез ее домой, чтобы поприжимать там, зачем же еще?

Но оказались не правы.

— Вы оба видели ее? Вы уверены, что это была не какая-то другая девушка?

— Мы оба ее видели, — твердо заявил Луис. — Арт представил нас ей. Она подвыпила и без конца говорила, какая она великая певица и что ее последняя запись разойдется миллионным тиражом и...

— И много такой же чепухи, — закончил за него Майк. — А знаете что, Холман? Вы все можете так просто обделать. Уговорите ее сказать вам, кто убил Арта.

А потом скажете нам.

— И у вас сорок восемь часов на все это, — сказал Луис. — Приведись мне, так я расколол бы ее в первые же полчаса! Когда начнете с ней работать, то первым делом принимайтесь за лицо. Вы знаете, Холман? Они до ужаса боятся потерять свой шикарный вид.

Я допил виски, поставил пустой стакан на стол и встал. На какое-то мгновение мне захотелось стукнуть их лбами, но это не помогло бы решить мою задачу. Я вышел из клуба, сел в машину и поехал домой, в мою маленькую конуру в Беверли-Хиллз.

Когда я приехал, было девять вечера, ночь только вступала в свои права. Я набрал номер Ленгэна, и усталый голос ответил, что он уехал на ночь и будет не раньше полудня следующего дня. Я оставил свое имя и номер телефона с твердой уверенностью, что они будут немедленно забыты, как только там положат трубку.

Потом я набрал номер, который мне дала Трэйси Нэш, ясный голос ответил после четвертого звонка.

— Анджела Броутон? — спросил я.

— Да, Анджела Броутон.

— Мое имя Холман. Рик Холман. Я друг Саманты Пайк.

— Очень приятно, — живо ответила она.

— У нее неприятности.

— Я очень рада слышать это, мистер Холман.

— А я-то думал, вы поможете мне.

— Помогать ей? — Она рассмеялась. — Вы, наверное, просто сошли с ума, мистер Холман. Да если бы она тонула в ванне, я бы на полную катушку открыла оба крана.

— Как я слышал, у вас с Самантой Пайк намечался самый большой роман века.

— Вы слушаете эту ее подружку-лесбиянку? Если я что-то делала, то только для ее выгоды.

— Вы хотите сказать, что предпочитаете мужчин?

— Чертовски верно: я предпочитаю мужчин.

— Я мужчина, и мне предстоит длинный и одинокий вечер.

— Я готова вот-вот заплакать. А почему бы вам не позвонить Саманте и не узнать, что она делает?

— Саманта для меня скорее клиент, чем подруга, — осторожно заметил я.

— Так вы доктор? Держу пари, что подпольный!

— Да нет, что-то вроде частного детектива. Саманта говорит, что ничего не помнит из того, что с ней произошло в течение всего уик-энда. Другие кое-что помнят. Она подписала контракт с неким типом по имени Сэм Хейскелл. Саманта уехала из этого паршивого клуба поздно вечером с парнем, которого зовут Арт Стиллмэн. Его нашли мертвым в собственной машине на дороге в каньоне рано утром в понедельник. И вообще, всяких неясностей более чем достаточно. Мне казалось, вы поможете мне хоть что-нибудь выяснить.

— Может быть, и помогла бы, — задумчиво ответила она. — Где вы сейчас, мистер Холман?

— Дома.

— А где это — дома?

— Беверли-Хиллз. — И я продиктовал ей адрес.

— Почему бы мне не нанести вам визит. Дайте мне полчаса, о'кей?

— Отлично, — сказал я.

Звонок в дверь раздался через сорок минут, когда я уже был готов к тому, что она изменила свое решение. Я открыл дверь, и этот вихрь в человеческом образе ворвался в дом. Ее рыжие, в крутых завитках волосы, казалось, не поддавались приручению. Большие, живые голубые глаза сияли. Горстка морщинок на переносице лишь придавала ей мальчишеский вид. На ней была хлопчатобумажная рубашка и синие джинсы. Когда она двигалась, ее полные груди свободно колыхались под рубашкой. Фигурка — а-ля песочные часы, ремешок подчеркивал тонкую талию, а плотные джинсы обтягивали твердые округлые бедра.

— Я — Анджела Броутон и хочу чего-нибудь выпить.

— Я — Рик Холман. Что вы пьете?

— Водку и мартини со льдом, — сказала она, проходя мимо меня через холл в гостиную. — А у вас тут недурно, Рик, — сказала она, останавливаясь посредине комнаты и оглядываясь вокруг. — Да еще в Беверли-Хиллз и все такое. У вас, наверно, неплохо идут дела?

Я прошел к бару и принялся готовить коктейль для нее и для себя бурбон со льдом.

— Я певица, — сказала она. — Мама блюза, но никто об этом пока не знает. Держу пари, что вы даже не слышали обо мне?

— До сегодняшнего дня нет, — признался я.

— Я выступаю в одном из клубов по вечерам в пятницу и субботу, держу пари, что вы даже и не слышали о таком клубе. Они платят немного, но у меня появляется шанс попрактиковаться перед аудиторией. Да меня и слушают мало, потому что все они там заняты выпивкой и распутством. Я догадываюсь, что именно поэтому не люблю Саманту Пайк. Я хочу сказать, что у нее большой успех и все такое. Так зачем же ей было нужно забирать его у меня на том приеме? Она может заполучить любого мужчину, стоит ей только поманить пальцем, зачем же ей обижать меня?

— Звучит как хороший вопрос. Я поставил стаканы на стойку бара, она села на высокий стул лицом ко мне.

— И мадам не помнит этот чертов уик-энд? — Она опять собрала морщинки на переносице. — Может, она просто кого-то дурачит, тогда кого же?

— Может быть, меня? И свою подругу.

— Эту самую девку, которая ответила по телефону, когда я звонила? — Она широко улыбнулась. — Ну и врезала же я ей!

— Ее зовут Трэйси Нэш, — пояснил я. — Она у Саманты менеджер и подружка. Как она говорит, это тянется уже достаточно долго.

— Это меня не касается. Не представляю, как это у них делается.

— Саманту мужчины не интересуют, — заметил я. — Похоже, что ей особенно нечего было делать на том приеме. А где это было?

— В Палисейде вечером в субботу. Дома у Бенни Ленгэна. Там был полный сбор. Она приехала с Сэмом Хейскеллом. Вы его знаете.

— Знаю. Он агент?

— Это слишком вежливо сказано по отношению к этой злобной акуле. Я все удивлялась, что она с ним делает. Ей нужен Сэм Хейскелл как дыра в голове.

— Так что же случилось?

— Я могла бы хорошо провести время с Бенни. Но тут появилась Саманта Пайк и оттеснила меня. Я осталась с этим ужасным Хейскеллом, который к тому времени уже надрался как черномазый, продолжал пить и одновременно пытался задрать мне юбку. Тогда Арт Стиллмэн пришел мне на помощь, и я была ему благодарна. Но потом, вы не поверите, этой сучке Пайк наскучил Бенни, и она увела Арта у меня прямо из-под носа. Вот дерьмо!

— Может, у нее была причина?

— А вы не так уж глупы. Так вот, в самом начале мы с ней немного поговорили. Мне казалось, что это просто здорово — поговорить с такой рок-певицей, но, когда она принялась лапать мою правую грудь во время разговора, для меня все сразу стало предельно ясно. И я сказала, чтобы она убиралась.

— И вы вот таким путем получили номер ее телефона?

Она кивнула:

— Но конечно, прежде чем я отшила ее, она сказала, что ей будет одиноко в таком большом доме провести конец уик-энда и почему бы мне не приехать, чтобы разделить с ней одиночество?

— С кем она уехала?

— Не знаю. Я уехала раньше, потому что знала, что может случиться.

— А как она выглядела, когда вы с ней говорили?

— Очень хорошо. Была немного возбуждена, но, когда она начала ласкать мою грудь, я сразу догадалась о причине этого.

— Расскажите мне о Бенни Ленгэне.

— А что о нем говорить? — Она немного отпила и издала какой-то неопределенный звук.

— Кто он такой?

Она посмотрела на меня расширившимися глазами:

— Да вы шутите! В этом городе каждый знает Бенни Ленгэна.

— Я вот не знаю.

— Он всегда устраивает приемы. Бенни знает каждого, кто хоть что-то значит. У него этот ужасный дом в Палисейде, и он до неприличия богат.

— А чем он занимается?

— Вы хотите сказать, как он сделал все эти деньги? — Она покачала головой. — Не знаю, Рик. Никогда его об этом не спрашивала.

— А что насчет Арта Стиллмэна?

— Я встретила его тогда в первый раз. Он выглядел хорошим парнем. Мне жаль, что кто-то убил его.

— А братья Перини были на том приеме?

— Я никогда не встречала их. Но там на приеме была уйма народу. Мне кажется, я не встречала и половины собравшихся. — Она допила свой напиток и пустила стакан по стойке в мою сторону. — А у вас неплохо получается водка с мартини. Как насчет еще одной порции?

Я наполнил стакан и поставил перед ней.

— Как вы сказали, Саманта должна была просто сойти с ума, чтобы подписать контракт с Хейскеллом. Братья Перини считают, что она была в машине со Стиллмэном, когда его убили. Она сделала ход к вам, вы ее отшили, и тогда она забрала и Ленгэна и Стиллмэна, чтобы вам отомстить, верно?

— Верно, — согласилась Анджела.

— Но мне все это не нравится. Что же, черт возьми, она делала со Стиллмэном в его машине в пустынном каньоне поздним вечером в субботу?

— Откуда же мне знать?

— А вы знаете, что она получила маленькую награду за потерянный уик-энд? Теперь у нее на попке татуировка маленького скорпиона.

— Она.., что?

Ее лицо стало белым как мел, она уставилась на меня. И тут совсем некстати зазвонил телефон. Я прошел через комнату к маленькому столику и поднял трубку.

— Мистер Холман, — произнес низкий мужской голос. — Это Бенни Ленгэн. Вы мне звонили?

— Кто-то ответил мне, что вы не будете дома до завтрашнего полудня.

— Я изменил свои планы. О чем вы хотели поговорить?

— О Саманте Пайк и Арте Стиллмэне, не говоря уже о братьях Перини.

— Я слышал о вас, Холман. — Его голос звучал странно, будто он говорил сам с собой. — Хорошо, я выделю вам полчаса, если вы приедете ко мне прямо сейчас.

— Уже в пути.

Я повесил трубку, обернулся и увидел, что Анджела стоит и внимательно смотрит на меня.

— Это был Бенни Ленгэн?

— Я должен увидеть его немедленно. Прошу меня извинить.

— Все в порядке, — сказала она. — Могу я подождать вас здесь, пока вы не вернетесь?

— Был бы разочарован, если бы вы не сделали этого.

— Может быть, он скажет что-то и обо мне, — тихо проговорила она.

Внезапно она повернулась ко мне спиной и через пару секунд спустила джинсы до колен. За ними последовали трусики зеленовато-голубого цвета. Ее красивая голая попка была кругленькой, как у Бардо. И прямо под левой ягодицей виднелась татуировка, изображавшая маленького скорпиона. Это было очаровательной картиной, но она тут же исчезла, Анджела мгновенно натянула трусики и джинсы. Когда она повернулась снова ко мне, ее лицо было неестественно раскрасневшимся.

— Вы хотите спросить Бенни Ленгэна насчет скорпиона. Это его знак. Он метит таким образом всех своих девушек. Чтобы они не забывали о нем, когда все кончится, — так он говорит!

Глава 3

Анджела дала мне адрес, поэтому отыскать нужный дом в Палисейде не составляло проблемы. Входную дверь открыл молодой человек, вид которого сразу же напомнил мне братьев Перини. Взгляд холодных серых глаз пронзал тебя насквозь.

— Вы Холман? — спросил он.

— Я Холман.

— Мистер Ленгэн ждет вас в гостиной. Он повернулся и пошел через холл, я последовал за ним. Гостиная выглядела достаточно просторной для того, чтобы в ней одновременно можно было провести три вечеринки. Молодой человек жестом пригласил меня войти, сам же отправился назад, в холл.

— Могу я приготовить вам что-нибудь выпить, мистер Холман? — Хозяин стоял у бара в дальнем конце комнаты. Я невольно пошел на его голос, в этот момент его голова и плечи скрылись за стойкой бара.

— Бурбон со льдом — это то, что нужно.

— Не возражаю.

Он выпрямился и улыбнулся. Ленгэну было около пятидесяти, как мне показалось, у него были аккуратно подстриженные черные, уже седеющие волосы. Элегантный костюм говорил о его привычке одеваться только у первоклассных портных. Он приготовил напитки и пригласил меня сесть у стойки.

— Как я сказал уже по телефону, я слышал о вас. Частный детектив, который разбирается во многих вопросах, — одним словом, детектив высокого класса.

— А я никогда не слышал о вас до сегодняшнего вечера, мистер Ленгэн. Наверное, многие могли бы спросить меня, где же я был все это время.