Глава 7

Комната Пирса напоминала антикварный магазин или арсенал XVII века. На стене висела пара скрещенных боевых сабель, а в одном из углов стояли рыцарские доспехи. Я даже вынужден был приподнять забрало, так как опасался найти внутри еще один труп. Затем я обнаружил чрезвычайно острое мачете, малайский крис и аргентинский болас. Короче говоря, со всем этим можно было смело открывать оружейную лавку.

– Что вы собирались с этим делать? – обратился я к Пирсу. – Показывать как оружие смерти?

– Это мое хобби, – нервно ответил профессор. – Я коллекционирую старинное оружие.., музейные вещи.

– Ножи тоже принадлежат вам?

– Да.

Пирс показал футляр, лежащий на письменном столе:

– Они лежали здесь. Я внезапно вспомнил об этом, дожидаясь в зале. Я не видел нож вблизи.., в спине Жоан, но почему-то подумал, что это может быть один из моих. Тогда я сказал об этом инспектору, а он проводил меня к сержанту.

– Во всяком случае, сейчас мы в этом убедимся, – вздохнул я и открыл футляр. Его внутренность была выложена ярко-синим бархатом, на котором четко виднелся след от двух перекрещивающихся ножей с острыми концами. – Вы давно заглядывали сюда?

– Примерно неделю назад. – Голос Пирса дрожал. – Поверьте мне, лейтенант.., я никогда не…

– Что это были за ножи?

– Фактически это стилеты. Настоящие произведения искусства. Треугольное лезвие, узкое, работы Брешиа… знаменитого оружейника XVIII века. Безусловно, это оружие для убийства. Закалка…

– Я отдаю должное вашим энциклопедическим познаниям, профессор. Итак, вы заявляете, что видели ножи на своих местах приблизительно неделю назад?

– Да.

На письменном столе Пирса красовался телефон.

Я воспользовался им, чтобы позвонить мисс Баннистер.

Полник мгновенно снял трубку.

– Это Уилер. Ты помнишь о находке Следа во время обыска? Сейчас же принеси это или пошли сюда Следа.

Я в комнате Пирса.

– Понял.

Я положил трубку и прикурил сигарету от окурка предыдущей. Если буду продолжать в том же духе, то сэкономлю на спичках.

Пирс вопросительно взглянул на меня:

– Вы полагаете, что убийца украл у меня эти ножи?

– Точнее, он ими воспользовался.

– Что вы хотите этим сказать?

– Если они ему и так принадлежали, у него не было необходимости красть их. Улавливаете ход моей мысли?

Он сразу покраснел:

– Вы обвиняете меня в…

– Пока еще нет.

Вошел След, протянул мне старинный кольт и весьма огорчился, когда я приказал ему вернуться в зал. Потом я протянул оружие Пирсу:

– Раз вы специалист по старинному оружию, вы, вероятно, знаете и этот предмет?

– Разумеется. Это старинный кольт простого действия.

– Благодарю за разъяснения. Даже мне это известно.

Вы видели его раньше?

– Естественно, он был моим.

– Был?

– Да. Чего утаивать, я отдал его Жоан Крег.

– Почему?

– Подарок, вот и все. Жоан приехала с ранчо в Неваде, вы это наверняка знаете. Я подумал, что кольт доставит ей удовольствие.

– Девушка его оценила?

– Мне кажется, да.

– Вы рассчитывали, что она разнесет им себе голову?

Пирс даже подпрыгнул на месте, но затем заставил себя улыбнуться:

– Этой штучкой?

– А почему нет? Вы не смотрели, заряжен он или нет?

– Заряжен? – Его смех показался естественным. – Лейтенант, с этакой стариной… – Неожиданно Пирс перестал смеяться, поднял собачку и побледнел. – Невозможно! Патрона здесь никогда не было!

– Но патрон есть. Это очевидно. Его заложил некто, кто достаточно опытен в обращении с аркебузой. Сфабриковать патрон для такого монстра не каждому под силу. Но безусловно, нетрудно такому типу, как вы, разве нет?

– Э.., да, может быть. Но вы тем не менее не думаете же, что… Какого дьявола мне нужны такие забавы?

– У вас могло появиться желание, чтобы с девушкой случилось несчастье. Это так удобно, несчастный случай… Предположим, что она нажимает на спуск и смотрит, что происходит внутри дула. Такая история не раз описывалась в журналах: никогда не доверяйте револьверу, даже старинному!

– Это бред сумасшедшего! Зачем мне убивать Жоан?

– А вот этого я пока не знаю, но узнаю непременно. Может существовать множество причин. Вы валандаетесь с ней и также с маленькой Ненси Риттер, вы же сами в этом признались. Возможно, дело зашло дальше, чем вы этого хотели. Может, она слишком серьезно восприняла ваши отношения. Может, она угрожала вам, что расскажет обо всем отцу или мисс Баннистер? Это было бы концом вашей карьеры, не так ли? Вероятно даже предположить, что Жоан заставляла вас плясать под свою дудку или вы заставляли ее плясать, а она угрожала вам разоблачением.

– Что вы несете? – Он даже взвизгнул. – Бред!

– У вас имелась возможность зарядить кольт, – возразил я. – Оружие принадлежало раньше вам. Вы убили Жоан, чтобы быть уверенным в ее молчании. Но затем вам понадобилось, чтобы за ней последовала и Риттер. Девушки дружили. Вы ликвидировали Ненси, потому что она знала кое-что относительно смерти Жоан.

Может быть даже, вы были настолько ловки, что заставляли их обеих.., и получали с двух сторон…

– Нет! – закричал он. – Нет!

Внезапно Пирс упал в кресло и заплакал.

Я посмотрел на часы – было десять минут первого – и вызвал по телефону Полника., – Как идут твои допросы, сержант? – осведомился я.

– Не слишком быстро. В настоящий момент у меня шестой.

Легко подсчитать, что при таких темпах понадобится еще двенадцать часов на остальных.

– Приостанови свою работу. Верни клиента в зал в целости и сохранности и подожди меня. Я прибуду через пару минут. И не вешай трубку… Пришли ко мне Следа.

Пока я молча поджидал инспектора. Пирс пытался успокоиться. Под конец он высморкался с таким шумом, что чуть не оглушил меня.

Вошел запыхавшийся След:

– Продолжайте в том же духе, лейтенант, и я скоро потеряю десять фунтов.

– Делаю все, что в моих силах, – скромно потупился я и протянул ему ключ. – У вас новый жилец в котельной.

След нахмурился, и его палец уткнулся в Пирса:

– Он?

– Необыкновенная интуиция, инспектор! Когда вы его запрете, быстренько возвращайтесь в зал. Я буду там.

– Хорошо, лейтенант. Встать! – заорал он на Пирса.

Покинув арсенал, я вернулся в театр. Полник встретил меня в дверях.

– Все здесь, но это начинает им надоедать. Публика чертовски недовольна.

– Им уже недолго осталось томиться. Сейчас я поговорю с ними. И что бы я им ни сказал, не показывай своего удивления.

– Лейтенант, – убежденно заявил Полник, – меня уже давно ничего не удивляет в ваших действиях.

Я вошел в зал вместе с ним, поклонился и услышал недовольное ворчание очумевших девиц. Рискуя быть освистанным, я влез на сцену и повернулся лицом к курятнику, где, чего греха таить, мог бы быть неплохим петухом.

– Дамы и господа! Весьма огорчен, что так долго пришлось держать вас здесь, но мы были не в состоянии проводить расследование по двум убийствам, не прибегая к такой мере. Более того, собрав вас всех вместе, мы исключаем риск нового преступления.

Плешивый преподаватель, который по описанию Каролин, вероятно, являлся профессором Колеманом, быстро поднялся со своего кресла.

– Мистер, – без предисловия начал он, – могу спросить у вас: долго ли вы еще собираетесь держать нас здесь?

– Нет, сэр. Вы можете уйти минут через пять.

– Уже давно пора, – проворчал Колеман. – Это невероятно! Скандально, мистер.

– Эти убийства тоже невероятны и скандальны, вы не находите? – парировал я. Профессор пошатнулся и плюхнулся в кресло, что-то недовольно бормоча себе под нос, а я смог продолжать свою речь:

– Дамы и господа, вы, безусловно, оцените причину, которая позволяет мне разрешить вам покинуть этот зал. Больше нет никакой опасности, убийца задержан!

Всеобщее возбуждение выразилось в громких восклицаниях. Я терпеливо ждал, пока все успокоятся.

– Теперь он обвинен в преднамеренном убийстве и находится по пути к комиссариату. Мне остается пожелать вам доброй ночи и сна без кошмаров.

Колеман вновь подскочил:

– Должен ли я понять, мистер, что, после того как вы сообщили нам эту новость, вы даже не собираетесь назвать нам имя гнусного преступника?

– Ну что вы, профессор! Я полагал, что вы все догадались. Это единственный отсутствующий представитель корпуса преподавателей. Господин, который рассматривает убийство как одно из произведений искусства.

– Пирс? – заорал Колеман. – Вы сошли с ума!

Через три кресла от Колемана вдруг раздался крик раненого животного. Мисс Баннистер приподнялась. Ее лицо исказило отчаяние.

– Нет, – простонала она, – нет, это невозможно!

Пошатнувшись, мисс Баннистер свалилась на ковер.

Именно с этого момента руководство ученицами взяла в свои руки мисс Томплинсон и проделала все это, должен признаться, с завидной твердостью. Она отстранила любопытных, чтобы дать приток воздуха директрисе, потом подняла ее с такой легкостью, как будто та была ребенком, и понесла эти сто пятьдесят фунтов свежего мяса к кабинету патронессы.

Я последовал за ней. Когда мы прибыли по назначению, я закрыл дверь. Мисс Томплинсон деликатно доложила мисс Баннистер на диван и стала похлопывать ее по щекам.

– Ничего особенного, – произнесла она. – Это всего лишь потрясение, понимаете? Я ничего не должна говорить, но разве я стану предательницей, если кое-что расскажу вам, да?

– Не будете, – успокоил я Агату.

– Видите ли, мисс Баннистер влюблена в Пирса. Это необъяснимо, но это факт. Я всегда находила Пирса немного неискренним и мало подходящим для этой школы. У него постоянно приторный вид, особенно если он встречается с некоторыми девицами в коридоре. – Мисс Томплинсон энергично качнула головой. – Хитрец! Такое впечатление он на меня производит. Ему следовало бы больше заниматься физическими упражнениями и принимать холодные ванны, это избавило бы его от эротических мыслей. Вот, например, мой Август… Знаете, мы скоро поженимся, и меня это устраивает. Наша любовь чистая, романтичная. К тому же мистеру Диксу необходимо, чтобы им, бедным малым, кто-нибудь занимался. Этот не станет разглядывать учениц плотским взглядом и раздевать их глазами. Он понимает разницу между чувствами и всем остальным.

Мисс Баннистер захлопала глазами.

– Эдвард… – почти беззвучно прошептала патронесса и открыла глаза, после чего вновь отключилась.

– Шок! – лаконично прокомментировала мисс Томплинсон. – Что-то она долго не приходит в себя, вы не находите, лейтенант?

– Да, конечно.

Мисс Томплинсон взглянула на меня с улыбкой, изображающей одновременно удивление и восхищение:

– Решительный человек! Быстрая рука!

– Простите?

– Так быстро обнаружить, что именно Пирс нанес роковой удар. Высший класс! Лучше всякого кино.

Но какой все же чудовищный вечер! Если вспомнить об этих двух бедных девочках… Ужасно! Этот тип – извращенный монстр, лейтенант, а я всегда знаю, что говорю. Просто невероятно! Необходим чистый разум в чистом теле, и такие вещи никогда не произойдут. Вы со мной согласны, лейтенант?

– Только наполовину – о чистом теле.

Мисс Томплинсон громко засопела и вновь принялась хлопать по щекам мисс Баннистер. В дверь осторожно постучали. Я прогнал посторонние мысли и открыл ее.

Передо мной оказался улыбающийся мистер Дикс с испуганным видом:

– А что, Агата.., простите.., мисс Томплинсон.., еще здесь? Я вам не помешал, лейтенант?

– Нет, входите же.

– Благодарю.

Когда мистер Дикс робко вошел, невеста одарила его улыбкой.

– Ты беспокоишься обо мне, мой волк? – Агата Томплинсон повернулась ко мне:

– Август такой заботливый. Если он не видит меня в течение двух минут, то сразу же начинает беспокоиться.

– Он же готовится к женитьбе, мисс, – заметил и. – Нормальное дело. Вначале мужья всегда беспокоятся о своих женах, затем этим занимаются женщины.

– Не будьте таким циничным, – строго проговорила мисс Томплинсон. – Цинизм – наш злейший враг.

С ним необходимо бороться, не исключено, что и с помощью кулаков. Вы сами удивитесь результатам.

– Скорее, будет удивлен мой цинизм.

Мисс Баннистер издала тихий мучительный стон и открыла глаза. Дикс прочистил горло.

– Любовь моя! – обратился он к невесте.

– Да, малыш?

Я вздрогнул, и меня чуть не стошнило.

– Хотел поговорить с тобой, ненаглядная…

– Август! – В голосе мисс Томплинсон послышался упрек. – Ты прекрасно видишь, чем я занята. Мы скоро увидимся, а пока исчезни.

Дикс с секунду колебался, но все же направился к двери, которую тщательно прикрыл за собой. Вскоре мисс Баннистер глубоко вздохнула, и взгляд ее стал осмысленным.

– Ну, патронесса, ну… – материнским тоном промолвила мисс Томплинсон. – Теперь все будет хорошо.

Лейтенант принесет вам стакан воды, не правда ли, лейтенант?

– Не знаю, не должна ли я…

– Ничего, мисс Баннистер, я и сам ничего не знаю.

Затем я взглянул на мисс Томплинсон:

– Я займусь этим позже, а сейчас мне необходимо переговорить с мисс Баннистер. Благодарю за помощь, мисс Томплинсон. – И, широко раскрыв перед ней дверь, добавил:

– Еще раз спасибо, мисс Томплинсон.

– Я не должна покидать ее, но раз вы настаиваете, как представитель закона… – На личике у нее, когда она проходила мимо меня, появилась соблазняющая улыбка. – Я не жажду оказаться за решеткой.

– Отлично вас понимаю.

– Обещайте, – мисс Томплинсон была уже в коридоре, – что вы сделаете все, что надо, хорошо? Хочу на это надеяться. Директриса в плохом состоянии, и от вас зависит, как быстро она встанет на ноги. Вы улавливаете?

– Еще бы!

– Я знала, что на вас можно рассчитывать. Вы настоящий воспитанник Итона. И, как говорят у нас, такие никогда не плачутся в юбку мамы и всегда добры к животным.

Я закрыл дверь у нее перед носом довольно осторожно, хотя мне хотелось сделать это более энергично. Повернувшись, обнаружил, что мисс Баннистер уже сидит, и вспомнил о стакане воды. Тот, который я протянул ей, содержал воду лишь наполовину, другая половина состояла из скотча. Она залпом опорожнила его и вернула стакан.

– Благодарю вас, – спокойно сказала мисс Баннистер, – полагаю, эмоции…

– Мисс Томплинсон все мне объяснила, вы питаете слабость к мистеру Пирсу.

– Если она намекала, что я его люблю, то это так.

И просто страшно подумать, что Эдвард способен убить кого-нибудь, а тем более двух учениц. Страшно и странно…

– Между тем факты свидетельствуют об этом.

– Ничему не верю, лейтенант. Я знаю Эдварда, а вы его не знаете. Если имеются свидетельства или доказательства против него, то они фальшивы. Или это вы извратили их.

– Почему вы так уверены в этом?

– Я же вам сказала, что знаю его.

– Этого недостаточно для суда.

Она встала и холодно проронила:

– Не вижу никакой пользы в дальнейшем диспуте.

И раз вы, по-видимому, закончили тут свою работу, хотела бы, чтобы вы покинули это здание, и как можно скорее.

– Мне еще необходимо проверить несколько фактов, а это займет у меня немного времени.

– Могу я, по крайней мере, просить вас покинуть мой кабинет?

– К вашим услугам. – Уже у двери я повернулся. – Если вы считаете, что Пирс невиновен, то кого же вы подозреваете?

– Дикса! – уверенно выпалила мисс Баннистер. – Это настоящий монстр. Каким образом ему удалось проглотить эту дуру Томплинсон, не понимаю. Он как-то убедил ее, что якобы любит и жаждет на ней жениться.

Единственное, что останавливает меня сказать ей правду, – так это то, что она мне не поверит!

– Если мистер Дикс такой мерзкий тип, то почему же вы не выставите его за дверь?

Мисс Баннистер смотрела на меня некоторое время, словно оценивая, потом нахмурилась и проговорила:

– Ваш вопрос заслуживает толкового ответа, лейтенант. Вернитесь. Я вам кое-что покажу.

Глава 8

Мисс Баннистер открыла нижний ящик письменного стола, запертого на ключ, и, вытащив оттуда папку, с каменным лицом протянула ее мне.

– Полагаю, что здесь вы найдете ответ. А я пока выпью виски. Сейчас я должна расслабиться. Вы составите мне компанию?

– Это первое приятное предложение, которое я слышу от вас сегодня.

Я положил папку на стол, открыл ее, прислушиваясь к приятной музыке в глубине комнаты – позвякиванию стаканов и бутылки.

Да здравствует такая музыка!

Что касается содержимого папки, то оно заключалось в нескольких вырезках из газет. Заголовок одной из них гласил: "Два года заключения за мошенничество!"

Ниже была помещена фотография очень молодой мисс Баннистер. Балтиморская газета четырехлетней давности…

Статья описывала, как молодая девушка Эдвина Баннистер обжулила одного делового человека на тысячу долларов. Она продала ему половинную долю воображаемой нефтяной скважины, представив фальшивые бумаги на владение и не менее фальшивые заключения экспертов, судя по которым скважина в будущем принесет целое состояние, но только после материального вливания, необходимого для ее успешной эксплуатации.

К счастью, написала газета, адвокат потерпевшего услышал об этом деле. Он провел расследование, обнаружил вместо скважины рукава от жилетки и известил об этом полицию.

История банальнейшая, и о ней рассказали на первой полосе лишь потому, что Эдвина Баннистер оказалась личностью неординарной. Дочь миллионера из Коннектикута в девятнадцатилетнем возрасте была вышвырнута из дома отцом по причине, о которой в газете не говорилось… Отец заявил Эдвине, что никогда больше не захочет ее видеть и что она не получит ни гроша из его состояния.

Я закончил чтение этой статьи, затем пробежал и другие, в которых рассматривались разные аспекты этого же дела: арест, судебный процесс и тому подобное. Потом поднял голову. Мисс Баннистер стояла возле меня и протягивала стакан.

– Спасибо, – поблагодарил я и машинально взял его.

– В последний момент в моем отце заговорила совесть, – сообщила мисс Баннистер шепотом. – Он разорвал свое завещание, и все оставил мне. Конечно, отец не был миллионером, ведь газеты всегда все преувеличивают. Его основное состояние оценивалось в двести пятьдесят тысяч долларов, да еще немного по мелочи.

Я сделал глоток столь жгучего скотча, что у меня обожгло желудок.

– Я поехала в Калифорнию, – продолжала мисс Баннистер, – и просидела восемнадцать месяцев в тюрьме, даже чуть меньше этого. Когда меня освободили, я узнала, что мой отец скончался полгода назад и что я его единственная наследница. Я продала все, что получила по наследству, и устроилась здесь. Моим единственным желанием было забыть прошлое и чтобы все тоже забыли о нем… Мне пришла мысль организовать подобного рода колледж. Денег у меня оказалось достаточно, и я надеялась на успех. Более того, это было бы прекрасным прикрытием. Подумайте, кто бы мог вообразить, что директриса подобного заведения, закрытого и респектабельного, бывшая авантюристка, сидела в тюрьме! – Мисс Баннистер безрадостно засмеялась. – Год назад освободилась вакансия профессора иностранных языков.

Дикс подходил для этой должности, у него имелись хорошие рекомендации, я его и наняла… Не знала только в тот момент, что он целый год работал в Балтиморе как раз в то время, когда все газеты так много писали обо мне. А мистер Дикс этого не забыл.

– И он представил вам газетные вырезки и угрожал рассказать всем об этом, если вы не будете платить?

– Совершенно верно.

– И вы пошли на это?

– Разве я могла поступить иначе? Тридцать тысяч долларов за этот год, и я продолжала бы платить, если бы сегодня вечером не случилась драма. Он мог совершенно уничтожить не только мой социальный статус, не только мой колледж, но и мое будущее с человеком, которого я люблю, – с Эдвардом.

– Почему вы показали эти вырезки мне?

– Потому что дальше идти некуда… Не могу допустить, чтобы Эдварда несправедливо обвинили в преступлении. Мне наплевать на то, что со мной случится, но я не желаю, чтобы что-то случилось с ним.

Я закурил сигарету.

– Не увлекайтесь. Да, вы доказали, что Дикс шантажист, но это отнюдь не доказывает, что он убийца.

– С той поры как Дикс понял, что я ни в чем не могу ему отказать, – горячо продолжала мисс Баннистер, – он изменился. Я знала, что он пытался назначать свидания ученицам, и иногда небезуспешно, но я не смела сделать ему замечание. Не могла вышвырнуть его за дверь, и, если говорила ему, чтобы он перестал преследовать девушек, он только смеялся мне в лицо… – Патронесса наклонилась вперед с напряженным лицом. – Вы вскоре сами убедитесь, что у него была веская причина прикончить этих двух девочек. Вы найдете это, лейтенант, я в этом уверена. Дикс – гений в некотором отношении, гнусный гений! Этот вид, который он напускает на себя! Дикс может прикинуться таким застенчивым, но под своей робкой наружностью он скрывает нечеловеческую жестокость.

– Я займусь им.., а вы решитесь свидетельствовать о шантаже перед судом?

Она закусила губы, но потом решилась:

– Да, я буду свидетельствовать против него.

– О'кей, тогда я скажу мистеру Диксу несколько слов.

Выйдя из кабинета, я столкнулся с Полником и Следом.

– Лейтенант, – озабоченно произнес сержант Полник, – что же происходит? Вы сказали им всем, что Пирс находится по пути в комиссариат и что все закончено. А я, когда встретил инспектора Следа, узнал, что Пирс сидит в котельной вместе с фокусниками. Но фактически… Может, уголовной бригаде разместиться прямо в котельной?

– Если я попытаюсь объяснить тебе, ты все равно ничего не поймешь. Итак, никаких объяснений. Лучше найди кухню – это не очень трудная задача даже для тебя – и приготовь немного кофе. Я присоединюсь к тебе минут через двадцать. Идет?

– Идет, лейтенант, – оживился Полник.

Я покинул их и пошел в жилой корпус. Сперва я постучался к Диксу, услышал крадущиеся шаги, а затем неуверенный голос профессора:

– Кто там?

– Откройте! Мне нужно поговорить вами… Это Уилер.

– Уже очень поздно, лейтенант. Я…

– Откройте или я взломаю дверь!

Ключ в замке повернулся, и дверь отворилась. За Диксом стояла мисс Томплинсон, покрасневшая и растрепанная.

– Август был так потрясен, – начала торопливо объяснять она, – когда я заглянула к нему, чтобы немного поболтать… Он заперся на ключ на тот случай, если кто-то незваный захочет зайти к нему. Вы ведь знаете, каковы люди… Мы не хотим, чтобы кое-кто что-нибудь подумал.., понимаете?

– Весьма смутно. Но мы, которые не кое-кто, не особенно обращаем внимание на такие вещи, поверьте мне.

Регби, холодные ванны, футбол и, конечно, крикет – все это отвращает нас от дурных предположений.

Мисс Томплинсон прошла мимо меня еще более красная и умчалась по коридору. Дикс глядел на меня, выпучив глаза:

– Что вам нужно, лейтенант?

– Я только что побеседовал с мисс Баннистер, – произнес я, входя в комнату и закрывая за собой дверь. – Когда говорю "побеседовал", то подразумеваю, что в основном говорила она.

– Да? И на мой счет?

– На ваш личный счет.

– Даже не знаю, какой интерес может представлять для вас и для мисс Баннистер моя персона. За пределами моей работы в колледже, конечно.

– Шантаж наказуем: от одного года до семи лет. А даже один год за решеткой – большой срок.

– Что-то я вас не понимаю, лейтенант…

– Думаю, вы отлично меня понимаете, юноша. Вспоминаю об одном достойном сожаления эпизоде из жизни мисс Баннистер, на котором вы спекулировали. Если говорить точнее, о тех деньгах, которые вы вытянули из нее. Надеюсь, я ясно выражаюсь?

Он недоуменно покачал головой:

– Ровно ничего не понимаю, лейтенант, для меня это китайский язык.

– Тогда даю вам пять минут для перевода. В противном случае помещу вас в один дом на казенный счет.

Его усики задрожали, как у испуганной крысы.

– Это сумасшествие, лейтенант! Вы явились ко мне, чтобы обвинить меня в шантаже?

– У вас остается немногим более трех минут, Дикс.

Я жду.

– Вы сошли с ума!

В дверь забарабанили. Забавно у меня получается с дверьми: стоит мне запереться, как кто-нибудь начинает в них ломиться!

– Лейтенант!

Вновь меня беспокоил инспектор След.

– Не дайте кофе остынуть, – спокойно порекомендовал я. – Скоро приду его пить.

– Дело не в кофе! Звонит шериф. Он поднял страшный шум.

Вот это другое дело!..

– Входите.

След буквально ввалился в комнату и принялся шарить глазами по сторонам. Он казался огорченным, застав лишь Дикса и меня.

– Держите под присмотром этого субчика, пока не вернусь! – приказал я.

– А вы не хотите засунуть его в котельную вместе с другими?

– Не понимаю, почему это Интеллидженс сервис до сих пор не забрала вас к себе. Вы как раз тот человек, который великолепно хранит секреты.