Глава 1

В Манхэттене в разгар лета, когда июльская жара плавит уличный асфальт и человеческие мозги, тебе может привидеться что угодно. Поэтому я почти не удивился, когда на пороге квартиры, в которую я позвонил, появилась прекрасная одалиска, словно сошедшая со страниц арабских сказок.

Одно из двух: или я, получив солнечный удар, нахожусь в бреду, или меня следует немедленно засунуть в смирительную рубашку и поместить в лечебницу для буйнопомешанных.

– Вам что-то нужно? – томным голосом спросило мое видение.

Значит, у меня не только зрительные, но и звуковые галлюцинации. Только этого еще не хватало. В полном расстройстве чувств я закрыл глаза и забормотал что-то вроде:

– Изыди, сатана...

– Вам плохо? – мираж оказался весьма предупредительным. – Вы, наверное, перегрелись на солнце. В такую жару нельзя выходить из дома без шляпы. А тем более – с такой короткой прической. Это неосмотрительно, сэр.

Выждав некоторое время, я осторожно приоткрыл один глаз. Увы, призрак не рассеялся. Восточная красавица стояла на прежнем месте, небрежно прислонившись обнаженным плечом к дверному косяку. Ее темные волоокие глаза без особого интереса созерцали меня сквозь упавшие на лицо пряди густых каштановых волос. Короткая кофточка, надетая прямо на голое тело, с трудом сдерживала рвущиеся на свободу пышные груди. Кроме кофточки на одалиске были еще полупрозрачные шелковые шаровары, стянутые на щиколотках бронзовыми обручами, которые при каждом ее движении звенели, как колокольчики. Просто Саломея какая-то.

Нет, таких женщин не должно существовать в этом месте и в это время. Это мираж! Хотя и мираж говорящий. Чтобы еще раз проверить свою версию, я кое-как пробормотал:

– Возможно, я ошибся... Меня зовут Дэнни Бойд... Сюда я прибыл по приглашению мистера Осман-бея...

– Нет, вы не ошиблись, – спокойно сказала она. – Вы прибыли весьма кстати, мистер Бойд. Вас уже ждут.

– Я могу зайти и в другой раз, – торопливо заверил я, стирая пот с разгоряченного лица. – Лучше всего ближе к зиме, когда станет чуть-чуть прохладнее. Передайте привет мистеру Осман-бею. Скажите, что я не хочу отвлекать его от важных дел.

– Да сейчас он ничем особым не занят. Балуется со своей вонючей милашкой, – она лениво улыбнулась. – Заходите, не стесняйтесь.

– Если он занят своей милашкой, – я откашлялся, – пусть даже вонючей... Я лучше приду в другой раз. Не в моих правилах беспокоить людей в интимные моменты.

– Вы не поняли меня, – одалиска опять улыбнулась. – Я имела в виду всего лишь прибор для курения. На Востоке его называют кальяном или наргиле. Он не хуже ваших сигар, но дымит, как плохая керосинка.

"Вот оно что, – подумал я. – Речь идет о приборе для курения... А я-то возомнил бог весть что. Нет, жара действует на меня отупляюще. Необходимо немедленно выпить стакан виски со льдом и залезть под холодный душ".

Приняв такое решение, я заявил:

– Знаете что, я лучше вообще уйду отсюда и не буду вас беспокоить. Так будет лучше для всех.

– Да заходите вы, господи! – на ее лице отразилось нетерпение. – Только не пяльтесь на меня так. То, что на мне, – всего лишь служебный наряд.

Я двинулся за ней, словно лунатик. По мере того, как мы переходили из комнаты в комнату, воздух становился все более благоухающим.

Казалось, где-то здесь дымится ладан.

Большой зал, куда меня проводили, выглядел не менее экзотично, чем и сопровождающая меня красотка. Пол покрывал огромный белый ковер из верблюжьей шерсти, по которому были небрежно разбросаны расшитые подушки. Какие-нибудь образчики привычной мне мебели совершенно отсутствовали.

На ковре, облокотившись на одну из подушек, возлежал плотный мужчина с кальяном в руке. Рассмотреть подробности мешал царивший тут полумрак. Каждый раз, когда хозяин брал мундштук и глубоко затягивался, дым, проходя через воду, вызывал бурное бульканье.

– К вам мистер Бойд, сэр, – сказала одалиска. – Не знаю, что вам от него нужно, но, кажется, у него что-то не в порядке с головой.

– Не болтай, – слабым голосом сказал мужчина, указывая на ближайшую ко мне подушку. – Присаживайтесь, мистер Бойд.

– Вы и в самом деле Осман-бей? – спросил я, выполнив его просьбу.

– Да, – мужчина ласково погладил свою редкую бороденку, словно желая удостовериться, не отклеилась ли она.

Давать более подробную информацию о себе он не стал, в очередной раз приложившись к бурлящему аппарату.

На то, чтобы дым, не столько ароматный, сколько едкий, прошел по всей системе кальяна и достиг рта курильщика, требовалось немалое время. Его-то я и посвятил тому, чтобы получше разглядеть Осман-бея.

На нем была голубая рубашка, едва сходившаяся на огромном животе, и ядовито-зеленые тесные панталоны. Ступни ног, узкие как у женщины, были босы. Голову украшал давно не чесанный черный парик, лоснившийся от жира, а на ногтях блестел серебристый лак. Глядя на этого человека, я засомневался как в его физическом, так и в душевном здоровье.

Покончив со своим кальяном, он руками развеял столб густого синего дыма и с важным видом хлопнул в ладоши.

– Селина, подай кофе!

– Разве у нас сегодня праздник? – полюбопытствовала она.

– Иди и выполняй то, что тебе приказали! – Осман-бей повысил голос.

Селина фыркнула и, покачивая крутыми бедрами, направилась к дверям.

Дождавшись, когда она выйдет, я полушепотом спросил:

– Это ваша жена, мистер Осман-бей?

Толстяк вздрогнул, словно я задел его за живое неприличным вопросом, и взмахнул рукой:

– Что вы! Как такое могло прийти вам в голову, мистер Бойд! Селину я получил в уплату по карточному долгу.

– И она согласилась быть средством картежных расчетов? – удивился я.

– Ей это совершенно безразлично, – уклончиво ответил Осман-бей. – Какая разница, кто ее содержит... В моей родной стране таких, как Селина, быстро бы отучили от лени палками.

– Неужели палками?

– Именно. Какой прок от цивилизации, если она развращает женщин.

Появилась Селина и небрежно поставила на ковер поднос с кофейником и двумя маленькими чашками, в которых дымилась угольно-черная жижа. Я машинально взял одну и немного отхлебнул. Впечатление было такое, что рот мой наполнился горячей густой грязью. С величайшим трудом я не выплюнул ее на ковер.

– Ах, какой кофе! – Осман-бей удовлетворенно зацокал языком. – Настоящий турецкий кофе.

– С сахаром и сливками это, должно быть, еще можно пить, – сказала Селина, с садистским наслаждением наблюдая за мной.

– На такое способны только гяуры, – возразил Осман-бей. – Да разве можно портить столь изысканный напиток сахаром, а тем более сливками.

Его замечание окончательно сразило меня. Мой желудок конвульсивно сокращался, недавно проглоченная горькая бурда подступила к горлу.

Осман-бей с блаженным видом опорожнил чашку, а затем обратился ко мне:

– Уж теперь-то вы знаете, что такое настоящий турецкий кофе. Думаю, впечатления от него не изгладятся из вашей памяти?

– Никогда, – пробормотал я, сдерживая позывы к рвоте.

– Можно перейти и к делу, – он тяжело вздохнул. – На Востоке не принято начинать серьезные беседы вот так сразу, но я, увы, оказался в плачевном положении. Моя жизнь погублена. Если вы не спасете меня, мистер Бойд, позор и бесчестье падут на мою несчастную голову.

– Это у вас после кофе, – сделал я осторожное предположение. – Нельзя употреблять такой крепкий напиток натощак.

– Не шутите, – печально произнес он. – Ныне время печали, а не веселья.

– Так в чем же ваши проблемы?

– Мой друг и компаньон Абдулла Мюрид доверил мне главное сокровище своей жизни. Он доверился мне, а я... а я... а я не смог его сберечь.

Казалось, он вот-вот расплачется.

– Что же требуется от меня?

– С помощью своего таланта, опыта и ловкости вы должны отыскать это сокровище раньше, чем о пропаже узнает Абдулла Мюрид.

– Объясните толком, что это за сокровище?

– Это дочь Абдуллы Мюрида – Марта. Единственная наследница своего отца. Без нее жизнь моего друга утратит смысл. Но еще до этого я сам расстанусь с жизнью. В гневе Абдулла Мюрид страшен, как аравийский джинн. Он прямой наследник царского рода Оттоманов, огнем и мечом покоривших полмира. Если ему станет известно о пропаже дочки, меня сотрут в порошок.

Он затрясся и что-то гнусаво завыл – не то ругался, не то молился.

– Оставим эмоции, мистер Осман-бей, – сказал я. – Начнем по порядку. Как случилось, что вы потеряли девушку?

– Она прилетела в Нью-Йорк самолетом и сама добралась до отеля, а оттуда по телефону сообщила мне, что скоро будет. Я пришел в восторг от одной мысли, что смогу принять под своим жалким кровом столь драгоценную жемчужину, но она, увы, так и не приехала. В отеле мне сообщили, что Марта отбыла полчаса назад, не оставив адреса. При этом ее сопровождали двое мужчин. Единственное объяснение, которое я могу дать столь печальному случаю, – дочь моего друга похитили неведомые злоумышленники.

– Когда это случилось? Сегодня утром? – я глянул на часы.

– Нет. Прошло уже четыре дня. Четыре дня я пребываю в глубоком горе, – он завыл и стал раскачиваться, как китайский болванчик.

– Полиция чего-нибудь добилась?

– Разве может ленивая и своекорыстная нью-йоркская полиция разыскать прекрасную и беззащитную гурию, затерявшуюся среди этих бесчисленных дворцов и минаретов, – он указал в окно на вид центральной части Манхэттена.

– Значит, вы даже не заявляли об исчезновении девушки? – я не смог удержаться от упрека.

– Мой друг, я не очень люблю полицейских, – ответил Осман-бей. – Это недалекие, но чересчур въедливые люди. Мне нужен именно такой человек, как вы, мистер Бойд, талантливый детектив и великий пройдоха, который за деньги может даже дьявола извлечь из ада. Не сомневайтесь, я собрал все сведения о вас.

– Разве вам понадобилось на это четыре дня? – спросил я с удивлением. – Ведь такие преступления, как похищение людей, гораздо легче раскрывать по горячим следам.

– Я надеялся, что Марта даст мне знать о себе, – он замялся. – Мало ли какая блажь может взбрести в голову молоденькой девушки, попавшей в город, переполненный соблазнами? Но теперь я понимаю, что ждать далее бесполезно. Поэтому я и обратился к вам, лучшему частному детективу Восточного побережья.

– Как она прибыла в Штаты? Легальным путем? – в упор спросил я.

– Конечно. С туристической визой на пару недель. Все формальности соблюдены.

– Что она привезла с собой?

Некоторое время он гладил свою скудную бороденку, а потом широко осклабился.

– Теперь я вижу, что не ошибся, обратившись к вам, мистер Бойд. Вы весьма проницательны. Действительно, Марта кое-что привезла мне в подарок от своего отца.

– Что именно?

– Это небольшое произведение искусства, цель которого подтвердить наши давние духовные связи...

– Конкретнее, – сказал я нетерпеливо.

– Это редкое издание поэмы Расина "Баязет" в переводе Юсуфа Камил-паши.

– Книжка? – разочарованно переспросил я.

– Да, но книжка уникальная.

– Может быть, уникальность ей придает героин, спрятанный под обложкой? – предположил я.

– Что? – удивленно переспросил он.

– Героин, – повторил я.

– Вы имеете в виду наркотики? Да как вы только могли заподозрить меня в этом! Аллах не простит такой грех!

– Хорошо-хорошо, – язвительно усмехнулся я. – Если не наркотики, значит, что-то другое. Вы не похожи на книголюба.

– Как ни странно, но вы правы, друг мой, – Осман-бей развел руками. – Действительно, в книге хранилось кое-что куда более ценное, чем целая библиотека.

– Что же именно?

– Несколько камушков... бриллиантов... Согласитесь, мистер Бойд, что бриллианты – вещь благородная, хранение их не пятнает человека позором.

– Смотря сколько их там было.

– Немного. Я даже не знаю точно, – сказал он извинительным тоном. – Ну, может быть... тысяч на двести.

– Следовательно, девушку похитили именно из-за камней, – сказал я сурово. – А вы не смеете обратиться в полицию, потому что бриллианты были ввезены в Штаты незаконно. Держу пари, что за четыре дня у дочери вашего друга уже развязался язык. Боюсь, что ее участь будет не менее печальной, чем участь бриллиантов.

– Аллах повелевает нам жить с надеждой, – Осман-бей воздел очи к потолку. – Наши успехи и неудачи в руках всевышнего, но он покровительствует смелым и предприимчивым. Найдите девушку вместе с бриллиантами, и я заплачу вам приличные деньги, мистер Бойд.

Немного подумав, я сказал:

– Смотря какие.

– Пять тысяч долларов вперед и еще десять за то, что вы найдете мою пропажу. Устраивает это вас, мистер Бойд?

– Торговаться не буду. Давайте задаток и сразу начнем, – я не дал ему времени изменить свое решение.

– Селина! – он повелительно щелкнул пальцами. – Подай деньги.

В зале вновь появилась слегка заспанная одалиска и бросила на ковер пухлый конверт.

Вскрыв его, я быстро пересчитал новенькие стодолларовые банкноты. Их оказалось ровно полсотни.

– Я, конечно, проверю отель, в котором она остановилась, – сказал я. – Но боюсь, что это ничего не даст. А вы не пробовали обзвонить больницы и морги?

– Не думаю, чтобы Марта погибла или заболела, – уверенно сказал он. – Без сомнения, ее похитили, чтобы досадить мне и овладеть бриллиантами Абдуллы Мюрида. Думаю, что едва только камни окажутся в руках преступников, они выпустят Марту. Ищите девушку, а уж она-то выведет вас к драгоценностям.

– Не сомневаюсь, что в этом деле есть детали, которые вы от меня скрываете. Кто мог знать, что бриллианты находятся в книге? Кроме, конечно, Абдуллы Мюрида и вас. Но вряд ли кто-нибудь из вас заинтересован в похищении. Следовательно, должен быть кто-то третий, кто заранее знал о прибытии девушки и драгоценностей в Нью-Йорк.

Осман-бей состроил постную физиономию и виновато произнес:

– Мухаммед говорил, что лучшая из женщин та, которая может довольствоваться малым. Но я таких еще не встречал. Я увлекаюсь восточными танцами, в особенности – танцем живота. Естественно, мне трудно устоять перед чарами танцовщиц. Недавно я очень близко познакомился с одной из них. Некоторое время мы были друзьями и я ничего от нее не скрывал. Увы, я обманулся в этой женщине.

– Как ее звали?

– Лейла Зента.

– Где ее можно найти?

– В клубе "Оттоман". Она там танцует.

– Вы рассказали ей о происшествии с дочкой вашего друга?

– Конечно же нет! – он сделал обиженный вид. – Как я могу доверять ей, если один раз уже обманулся? Нет, я не разговаривал с нею на эту тему.

– Кроме Лейлы Зента еще кто-нибудь мог знать о бриллиантах?

– Нет, – он отрицательно покачал головой. – Предать меня могла только эта неблагодарная самка.

– Я навещу ее сегодня вечером. Завтра вы узнаете результаты.

Осман-бей кивнул и снова забулькал своим кальяном. Похоже, он интересовал его ничуть не меньше, чем пропавшие сокровища. Я уже собрался уходить, как он оторвался от мундштука и заявил:

– Лучше я сам позвоню вам завтра, мистер Бойд.

– Согласен.

– Селина вас проводит. И да поможет нам Аллах! – он закрыл глаза и прижал ладонь к бороде. – Только не очень увлекайтесь в клубе танцами живота.

– Я к ним равнодушен.

– Зря. Аллах начал создавать человека именно с живота, и танец, посвященный этой части тела, – дань уважения нашему богу, – глубокомысленно заявил он.

– Вам бы проповедовать в мечетях, мистер Осман-бей, – заметил я. – Говорите вы складно.

– Но, к несчастью, излишне много. Мой язык виноват в том, что крошка Марта попала в беду, а бриллианты исчезли.

В дверях ждала томная красавица, ставшая рабыней за карточный долг. При моем приближении она глубоко вздохнула.

– Что вас так тревожит? – спросил я, когда мы оказались наедине. – Поделитесь своими печалями.

– Моего повелителя интересуют только те женщины, которые умеют исполнять танец живота, – печально ответила Селина. – А у меня ничего не клеится. Он не хочет подниматься, а уж тем более опускаться.

– Кто не хочет? – подозрительно осведомился я.

– Мой пупок, конечно! – обиделась она. – А вы о чем подумали?

– Других трудностей у вас, значит, нет?

– Разве это не трудность? Осман-бей замучил меня придирками. Я обошлась ему в тысячу долларов, а за такие деньги можно купить настоящую танцовщицу. Ту, у которой пупок во время танца может подниматься и опускаться.

Чтобы хоть как-то успокоить ее, я повернулся к Селине в профиль, однако это не произвело желаемого эффекта. То ли она была подслеповата, то ли просто не оценила мужественную красоту левой половины моего лица. Тогда я сделал заход с другой стороны.

– Селина, а что, если я буду время от времени наведываться к вам и помогать в репетициях. Уверен, что вместе мы рано или поздно заставим ваш пупок двигаться.

– Пошел вон! – ответила она презрительным тоном. – Нашелся мне учитель! Да вам нужно к доктору обратиться, а не лезть с утешением к девушкам. У вас же голова в разные стороны дергается, как у старой клячи.

Глава 2

Клуб "Оттоман" являл собой жалкое порождение моды на танец живота, которая овладела Штатами пару лет тому назад. Если мне не изменяла память, он находился где-то на Западном Бродвее в районе Сороковой улицы.

Добрался я до него в десятом часу. Снаружи клуб напоминал морг, да и внутри выглядел не намного лучше – тусклый свет, вонь, сомнительная кухня, дрянная выпивка.

Представление начиналось в одиннадцать, и, чтобы не терять времени даром, я хорошенько заправился бурбоном.

Слегка подняв настроение, стал наблюдать за тем, что происходило на маленькой эстраде в центре зала. На ней одна за другой появлялись исполнительницы танца живота и дарили зрителям свой зажигательный номер. Все они походили друг на друга, как новенькие одноцентовые монетки, животами вращали совершенно одинаковыми и ничуть не тронули мою душу.

Наконец, конферансье объявил выход Лейлы Зента.

К моему удивлению на сцене возникла стройная блондинка с задорным личиком и длинной – до глаз – челкой. Тощей ее не назвал бы даже близорукий, но тем не менее изящное тело являло разительный контраст с несколько оплывшими фигурами предшественниц.

Костюм Лейлы состоял только из узких сверкающих трусиков и двух звезд, прикрывавших соски весьма впечатляющих грудей. Я не специалист в балетном искусстве, но после бесконечных вращений пупка, уже опротивевших мне, ее танец показался грациозным и возвышенным.

Впрочем, судя по жидким аплодисментам, я оказался здесь в подавляющем меньшинстве. Поклонникам широких бедер и мерно вздымающихся жирных животов танец Лейлы не понравился.

Поняла это и она. Бросив на зрителей уничтожающий взгляд, Лейла гордо покинула эстраду. На смену ей вышла Ишка из Стамбула, чей виртуозно дергающийся пупок мог удовлетворить самых требовательных ценителей этого жанра.

Первые же движения Ишки дали мне повод подумать, что из Стамбула ее изгнали за непристойное поведение.

С великим трудом я обратил на себя внимание официанта, который наблюдал за танцем раскрыв рот. Для него Ишка была средоточением всего лучшего, что когда-нибудь Турция дала миру.

– Что вы хотите? – недовольно осведомился он. – Еще один бурбон?

Поманив пальцем, я доверительно шепнул ему на ухо:

– Приятель, я игрок и живу тем, что спорю с кем угодно и на что угодно. Не желаете ли пари?

– Нет, – он сделал кислую физиономию. – Никогда не спорю с незнакомыми людьми.

– Вы еще не слышали условие спора, – настаивал я. – А оно очень простое. Я проиграю десять долларов, если вы не отведете меня в раздевалку Лейлы Зента.

– И не собираюсь.

– Тогда я проиграл.

С этими словами я протянул ему десятидолларовую банкноту. Похоже, это отбило у него всякий интерес к животу Ишки.

– Может, поспорим еще? – спросил я.

– Согласен, – быстро ответил он. – Условия прежние?

– Нет, – я улыбнулся.

– А какие? – насторожился он.

– Спорю, что за пятьдесят долларов вы не отведете меня в раздевалку Лейлы Зента так, чтобы этого никто не заметил.

Он задохнулся от радости и, еще не веря в чудо, произнес:

– Вы опять проиграли. Я сделаю это за шестьдесят.

– По рукам!

– Но оплату вперед.

Я сунул ему две десятки.

– Остальное на месте, если вы исполните обещание.

– Ладно, – он выхватил деньги так, что едва не вывихнул мне кисть руки.

– Тогда не будем откладывать. Время позднее.

– Пройдете через зал вон к тем дверям, – он кивнул в направлении кухни, – и будете ожидать меня. Сейчас управлюсь с делами.

Я не спеша двинулся в заданном направлении. Все были так поглощены разнузданными телодвижениями Ишки, что не обратили на меня ни малейшего внимания.

Ждать официанта пришлось довольно долго, но вот, наконец, появился и он. Заговорщицки кивнув мне, устремился на кухню. Я не отставал. Одного взгляда на кастрюли и сковороды оказалось достаточно, чтобы на целую неделю отбить у меня желание посещать рестораны и кафе.

Поплутав по грязным узким коридорам, мы остановились у дверей, на которых мелом было нацарапано "Мисс Зента".

– Стучите, сэр, – шепотом предложил официант.

– За полсотни баксов ты постучишь и сам, – осадил его я. – Не ленись, приятель.

Он осторожно поскребся в дверь, и когда раздался резкий женский голос: "Кто там?", произнес:

– Какой-то мужчина хочет видеть вас, мисс Зента.

– Что ему надо?

Официант вылупил на меня глаза и кивнул на дверь.

– Слышите, что она спрашивает? Отвечайте.

– Я здесь по просьбе одного вашего друга, мисс Зента. Его зовут Осман-бей. Он поручил мне поговорить с вами кое о каких делах.

Девушка за дверью молчала не меньше минуты, а потом, словно колеблясь, негромко ответила:

– Не знаю... Может быть... Дайте мне хотя бы одеться.

– Я свое дело сделал, – шепнул официант. – Теперь очередь за тобой, приятель.

Получив обещанные деньги, он поспешно ретировался.

Я курил, переминаясь с ноги на ногу. Мое терпение почти иссякло, когда дверь растворилась и меня пригласили войти.

Раздевалка была совсем маленькая, да вдобавок еще и перегороженная пополам ширмой. Сидя перед туалетным столиком, Лейла Зента снимала грим с лица.

Она действительно переоделась, но довольно странным образом: расшитые блестками трусики сменились другими – розовыми, а вместо звезд ее груди едва-едва прикрывал белый бюстгальтер. В этом наряде она выглядела еще более соблазнительно, чем прежде, и в моей душе родилась надежда.

Не исключено, что мы подружимся, подумал я. Было бы совсем неплохо закончить день в объятиях столь соблазнительного существа. Ведь не зря же на ней сейчас столь легкомысленный наряд.

– Я слушаю вас? – сказала она без всякой теплоты.

– Меня зовут Дэнни Бойд, – я повернулся к Лейле своим неотразимым профилем.

– По-вашему, этого достаточно, чтобы ворваться в мою раздевалку?

Пришлось набраться терпения и начать объяснения с самого начала.

– Я разыскиваю пропавшую девушку. Ее зовут Марта Мюрид. В Штаты она приехала четыре дня назад, и с тех пор о ней ничего не известно. Ваш друг Осман-бей уверен, что вы могли бы пролить свет на это печальное событие.

– Кто? – удивилась она.

– Осман-бей, – пришлось повторить мне.

– Я не знаю такого человека, – отрезала она. – Вы специально придумали эту историю, чтобы пробраться в мою раздевалку. Сейчас я позову вышибалу и вас выбросят вон. Одно мое слово, и вас втопчут в грязь. Понимаете вы это?

– Успокойтесь, милая, – вкрадчиво сказал я. – Почему вы не вызвали вышибалу, когда я находился за дверью? Ведь вам было сразу сказано, что я пришел сюда по просьбе Осман-бея. Если вы не знаете его, зачем же тогда впустили меня?

Медленно повернувшись на вращающемся табурете, она в упор уставилась на меня.

– Не знаю я никакого Осман-бея. Ясно? Но если вы утверждаете обратное, пусть так оно и будет. Кто послал вас сюда, снабдив этой легендой?

– Он сам, кто же еще.

– Сам?

Она вытаращилась на меня, как на полоумного.

– Да, сам Осман-бей, – подтвердил я в растерянности.

– И когда это было?

– Сегодня после полудня. Мы беседовали в его квартире.

– В полдень? – повторила она. – Это невозможно!

– Почему же?

Все это напоминало сценку из пьесы о жизни душевнобольных.

– А потому... Ай!

Она вскочила с табуретки, словно ужаленная.

– Что с вами?

– Костюмерша повсюду разбрасывает булавки. Я только что села на одну из них.

Она уперлась руками о туалетный столик, отставила туго обтянутый трусиками зад и попросила:

– Посмотрите, пожалуйста, она должна торчать у меня где-то пониже спины.

Я склонился и тщательно ощупал розовый шелк ее трусиков. Булавки нигде не было видно, и я пришел к заключению, что придется последовательно исследовать каждый дюйм тела Лейлы. Работа, конечно, займет немало времени, но зато обязательно принесет результат. Вот только какой?

К сожалению, мне не дали до конца все исследовать. Холодный револьверный ствол уперся в мой висок, а противный гнусавый голос произнес:

– Ну-ка расскажи поподробнее о твоей встрече с Осман-беем? Говоришь, это было в полдень?

Да, попался я глупо! Ну почему было не заглянуть за ширму? Этот тип мог скрываться только там. Но теперь уже поздно сожалеть о собственном промахе. Неужели круглые ягодицы Лейлы последнее, что я видел в этой жизни?

– Как я его провела? – торжествующим тоном заявила танцовщица. – Подставила ему задницу – и все! Это был самый надежный способ не дать ему разглядеть тебя в зеркале.

– Что ни говори, а задницы вас часто выручают, – буркнул человек с револьвером.

Настало мое время включиться в их диалог.

– Лейла, дорогая, почему бы вам не представить меня своему другу, – сказал я жизнерадостно. – Заодно сообщите, что его револьвер несколько нервирует меня.

– Почему бы вас и не познакомить, – усмехнулась она. – Это Фрэнсис Ломакс, хозяин.

– Хозяин чего?

– Клуба "Оттоман"... – начала она.

– И всего, что в нем находится, – добавил мужчина у меня за спиной. – В том числе и пальца, который лежит на спусковом крючке. Можешь обернуться, придурок.

Мне не осталось ничего другого, как повиноваться.

С первого же взгляда Фрэнсис Ломакс вызвал во мне глубокую антипатию: белобрысый здоровяк с угрюмым взглядом и кривой ухмылкой. Чувствовалось, что он ненавидит весь свет, а не только меня одного.

Сзади раздался скрип пододвинутого табурета.

– Почему ты не садишься, Дэнни Бойд, если это тебе предлагает дама? – проворчал он.

Я открыл рот, чтобы ответить, – и в общем-то зря. Ответа от меня как раз и не ожидали. Ствол револьвера с силой вонзился в мое солнечное сплетение. Когда мои ноги подогнулись, Ломакс нанес еще один удар – рукояткой между глаз, и я мешком рухнул на заботливо подставленный Лейлой табурет.

На мгновение комната исчезла в багровом тумане.

– Получил? – голос Ломакса доносился откуда-то издалека. – А теперь веди себя смирно и отвечай на мои вопросы. Учти, твоя жизнь сейчас зависит от твоей откровенности.

Багровый туман в моих глазах мало-помалу рассеялся, и я увидел, что Лейла сейчас стоит рядом с Ломаксом и с издевкой смотрит на меня.

– Ну и чучело! – сказала она. – Наверное, его содержит какая-нибудь богатенькая старушка с Парк-авеню, которой он заменяет пуделя. Как ты думаешь, Фрэнк, он умеет стоять на задних лапках и умильно тявкать, выпрашивая подачку?

– У меня он быстро затявкает.

– Перестань корчиться, размазня! – прикрикнула на меня Лейла. – Рассказывай все по порядку и без утайки.

Способность дышать кое-как вернулась ко мне, но перед глазами еще мельтешили багровые пятна. С трудом ворочая языком, я повторил свою прежнюю версию об Осман-бее, который поручил мне разыскать пропавшую Марту Мюрид и попутно дал адрес Лейлы Зента.

Ствол револьвера ударил меня по кончику носа с такой силой, что из глаз брызнули слезы.

– Не ври, Бойд, – зарычал Ломакс. – Или мне придется заняться тобой всерьез. Таких, как ты, я ломал дюжинами. Кто тебя послал сюда на самом деле? Корли?

– Корли? – переспросил я. – Я не знаю никакого Корли. Сюда меня прислал человек, назвавшийся Осман-беем.

– Если ты будешь и дальше играть в стойкого оловянного солдатика, я нафарширую тебя пулями и сброшу в залив, – с угрозой произнес Ломакс. – Когда-нибудь твое тело прибьет течением к пляжу Корли. Так вы встретитесь в последний раз.

– Можно, я буду звать тебя Фрэнк? – сказал я. – Ведь мы уже подружились, надеюсь. Дело в том, что я не могу понять, что от меня требуется. Если бы ты задавал конкретные вопросы, разве бы я на них не ответил?

Момент был опасный. Мне показалось, еще чуть-чуть, и я опять получу по носу.

Но Ломакс, вроде, уже отошел.

– Ладно, – сказал он. – Прикидывайся и дальше дурачком. Меня ты не проведешь. Когда вернешься назад, передай этой жирной корове, что следующего, кто сунет нос в мои дела, вынесут отсюда ногами вперед.

– Ты что, отпустишь его живьем? – возмутилась Лейла.

– Он должен предупредить Корли, – Ломакс криво улыбнулся. – А труп, как известно, говорить не сможет. Поэтому Бойд покинет мое заведение живым, хотя и слегка обработанным.

– Я хочу помочь тебе поработать над ним! Фрэнк, ну пожалуйста! – заканючила Лейла. – Он испугал меня.

– Ладно. Поразвлекайся немного. Но запомни, он должен остаться живым, – согласился Ломакс.