— Значит, — сказал Николас, когда автомобиль въехал в открытые ворота, — я сыграю роль сумасшедшего в сумасшедшем доме?
      — И проиграете тысячу долларов, — заявил я, — не забывайте об этом, Никки-бой.
      Блейр пожал плечами.
      — Вам прежде говорили, Даниэль, что вы странный человек?
      — Однажды. В Кони-Айленде, одна блондинка. Пусть вас не обманывает моя внешность, Никки, под оболочкой — золотое сердце.
      — Четырнадцать каратов, — холодно вставила миссис Блейр. Я остановил машину перед главным входом, мы вышли. Николас с любопытством посмотрел на жену.
      — Ты действительно нашла это местечко по телефонному справочнику?
      — Конечно, — торопливо бросила она. — Думаешь, я хочу, чтобы ты потерял тысячу долларов, которые, к тому же, придется занимать?
      — Верно. — Блейр вздохнул. — Пойдемте. Вы проверили свои часы, мистер Бойд?
      — Будьте спокойны.
      Я открыл тяжелую дверь. Медсестра вопросительно оглядела нас.
      — Миссис и мистер Блейр к доктору Фрезеру, — сказала Адель. — Встреча назначена на одиннадцать часов.
      — Вас ждут, — пробормотала девушка, кивнув в сторону кабинета. — Входите.
      Первой шла Адель, я замыкал шествие. За дело она взялась быстро, не дав доктору опомниться.
      — Я — миссис Блейр, помните, мы вчера говорили по телефону? Это мой муж Николас и наш друг мистер Бойд.
      Фрезер поздоровался, пожал руку Николасу, а затем мне.
      Он усадил нас перед столом, я закурил сигарету и посмотрел на часы, — было десять минут двенадцатого. По лицу Николаса пробежала виноватая улыбка, он кивнул, и тоже взглянул на часы.
      Неожиданно Блейр вскочил на ноги и стал бегать по кабинету, засунув руки в карманы.
      — Это заговор! — выкрикнул он. — Еще один ваш заговорщик!
      — Заговор? — вежливо переспросил доктор.
      — Именно! — пробасил артист и подозрительно уставился на жену. — Что теперь скажешь, дорогая королева?
      — А-аа, — мрачно протянул Фрезер, — Гамлет?
      — О! Я не сомневался, что вы знаете меня! — воскликнул Николас.
      — Я знаю такую пьесу, — ответил психиатр.
      — Ерунда! — завопил Блейр. — Жизнь реальна, как никогда, где вы видите тут игру?
      — А разве нет? — доктор поднял брови. Николас ткнул пальцем в сторону Адель.
      — Ее спросите! Ее! — заорал он. — Во мне и по сей час звучат слова призрака — отца моего, знай это, неверная королева!
      Фрезер взял со стола ручку и подвинул бумагу. — Давайте начнем сначала, — предложил он. — Ваше имя Николас Блейр и…
      — Вы оскорбляете меня, — гордо и тихо произнес актер, — я — Гамлет, принц Датский, вы это отлично знаете.
      — Прекрасно, — согласился психиатр. — А кто же я? Меня вы знаете?
      — А как же? Вы — рыбак. — Николас улыбнулся.
      — Я доктор Фрезер! — терпение врача истощилось.
      — Тогда станьте рыбаком. Я так хочу! — Николас играл великолепно.
      — Значит, вы Гамлет, и хотите, чтобы я стал рыбаком? — резко спросил доктор. — Тогда кто эта леди?
      Николас перевел взгляд на Адель, потом снова на Фрезера.
      — Вы, глупец! Это же моя мать-королева! А это, — он указал на меня, — могильщик. Человек без чувств.
      Доктор повернулся к миссис Блейр.
      — Как давно это с ним?
      — Последние два дня, доктор, — упавшим голосом сказала Адель. — Раньше он не был таким, а сейчас, сейчас… постоянно.
      — Вы хотите сказать, ваш муж не отличает времена принца Датского от наших? С телевидением, автомобилями и телефонами?
      — Да, это так, — печально кивнула женщина. — Для него ничего не существует.
      В глазах Николаса стояла пустота. Он медленно обошел стол и встал позади доктора, а затем начал ощупывать его голову.
      — Конец! — сказал он. — Бедный Йорик!
      — Йорик? — доктор вопросительно посмотрел на Адель.
      — Вы помните сцену на церковном дворе, доктор Фрезер? Могильщик отбрасывает в сторону череп бывшего придворного по имени Йорик, — подсказала она.
      Голова психиатра отдернулась от пальцев Николаса.
      — Идите на место, сядьте! — жестко приказал он. Блейр медленно поковылял к стулу.
      — Разве я трус? — задался он вопросом. — Как называют меня жители? — он взглянул на Фрезера и продолжил — Но у меня печень индюка и труса.
      — Пожалуйста, сядьте, мистер Блейр! — резко повторил врач. Проигнорировав его слова, Николас повернулся и опять медленно стал подходить к столу.
      — Кровавый негодяй! — он уставился на психиатра, у которого в этот миг отвисла челюсть. — Безжалостный, бесчувственный негодяй! О, месть!
      Фрезер выпрямился.
      — Садитесь, последний раз прошу! Николас отвернулся от него.
      — И скажите, чтобы она не пила, — пробормотал он. — Но уже слишком поздно! О, Боже!
      Он внезапно подскочил к Фрезеру, лицо искажено безумием, в глазах жестокий блеск.
      — Нет! — закричал он. — Заприте двери! Стража! — он сунул руку в карман и достал нож.
      Николас еще на шаг приблизился к столу, и я увидел, что Фрезер нажимает кнопку вызова санитаров.
      — Умри тоже! — воскликнул актер, грозно надвигаясь на психиатра.
      Фрезер отклонился назад, вжался в спинку стула, палец не отрывался от кнопки, по лицу струился пот.
      Дверь распахнулась, вбежали санитары. Один стал заламывать Николасу руки, второй с силой сжал запястье, артист вскрикнул от боли и выронил нож. В комнате наступила тишина.
      Внезапно Николас Блейр захохотал.
      — Хорошее представление, Даниэль? — Он смотрел на меня победителем. — Уверен, 15 минут уже прошло, и вы должны мне тысячу долларов.
      Я с сожалением взглянул на него и отвернулся.
      — Вы что? — удивился он, — онемели от потери тысячи долларов?
      Фрезер выразительно посмотрел на санитаров.
      — Выведите его. Он опасен.
      Они зажали Николаса между собой и поволокли к двери.
      — Отпустите меня! Будьте вы прокляты! — выкрикивал он. — Я такой же нормальный, как вы все! Это же пари!
      — Уведите его! — крикнул доктор.
      — Что происходит? Все сошли с ума?! Это была шутка, пари! Возможно — глупая, но… Даниэль, скажите им! — хрипел Блейр.
      Я посмотрел на Фрезера и беспомощно пожал плечами, потом закурил. Дверь закрылась, секунд десять мы еще слышали голос Николаса. Оборвался он внезапно. Слишком внезапно.
      — Бедный! — воскликнула Адель дрожащим голосом и приложила к глазам носовой платок.
      Доктор Фрезер записал что-то, затем выпрямился:
      — Миссис Блейр, боюсь, ваш муж страдает тяжелой формой шизофрении.
      — Ему можно помочь, доктор? — с надеждой в голосе спросила актриса.
      — Надеюсь. Но потребуется много времени, — ответил Фрезер. — Для вас это будет ударом, миссис Блейр, но ваш муж действительно опасен, и должен быть изолирован немедленно.
      — Нет! — с ужасом воскликнула она.
      — Так будет лучше для всех, — сказал психиатр убежденно. — Мы сделаем все возможное для его скорейшего выздоровления. До отъезда вам нужно подписать некоторые бумаги.
      Адель рыдала. Я заботливо склонился над ней.
      — Все это ужасно, да, но вы не сможете помочь Никки так, как это сделает доктор Фрезер. Вы должны подписать бумаги, дорогая.
      — Да-да, вы правы, — она все еще всхлипывала, — как это тяжело, как дико!
      — Поверьте, миссис Блейр, — сказал Фрезер почти с нежностью в голосе, — как бы ни было это тяжело, но это лучшее, что вы можете сделать для супруга сейчас.
      — А на Рождество пришлете ему открытку, — вставил я и, повернувшись к Фрезеру, пояснил — Я думаю, немного юмора не повредит.
      — У вас богатое чувство юмора, мистер Бойд, — холодно ответил психиатр. — Очевидно, вы плохо представляете себе, что сейчас происходит с миссис Блейр. И вообще, в силах ли кто-то понять, как бывает сильна любовь жены к мужу.
      — Кто-кто, доктор, а я понимаю, — заверил я его.

      В четыре часа мы вернулись в квартиру Блейров, и я вошел вслед за Аделью в пустую гостиную. — Аубрея нет?
      — Сегодня он за городом. — Миссис Блейр рассмеялась. — У него живот прихватывает в подобных ситуациях. Он вообще весьма тщательно избегает передовой, на случай, если все сорвется.
      — Он с друзьями? — спросил я, но махнул рукой. — Меня не касается, не очень сожалею о его отсутствии.
      Хозяйка тепло улыбнулась.
      — Отпразднуем, Дании! — ее голос нежно вибрировал. — Все прошло отлично. Вы гений! Приготовьте нам выпить, что-нибудь необычное!
      — Я сделаю напиток "Хохочущая вдова".
      — Название многообещающее. Каковы ингредиенты?
      — Три капли горького перца на две части водки и одну — джина. После второго бокала перестанете обращать внимание на его вкус, — пообещал я.
      — Просто заупокойная по Николасу.
      — Как знать, может, и он там веселится в смирительной рубашке?
      Она расхохоталась.
      — Думаю, это был величайший триумф Никки! Он вполне заработал тысячу долларов.
      — Я верну долг, когда он выйдет, конечно, если буду к тому времени жив.
      Я отправился к бару, Адель куда-то исчезла. Вернулась она, когда я уже глотнул адской смеси, подошла и протянула чек на девять тысяч долларов. Я спрятал его в карман.
      — Спасибо.
      — Вам спасибо, — кивнула она, — за быструю и хорошую работу. Буду рекомендовать вас всем своим подругам. Если такого рода штучки войдут в практику, вы сможете требовать с Фрезера комиссионные!
      — Уже думал об этом, — усмехнулся я.
      — Скажите мне, Бойд, в юности вы воровали пенни у слепых?
      — Только десятицентовики. Я негодяй?
      — Я люблю вас! — мечтательно воскликнула она.
      — А мне казалось — ненавидите?
      — Это было вчера. Сегодня все иначе. И по чудесному совпадению Блейра-младшего тоже нет дома!
      Ее глаза расширились.
      — Неужели вы все еще презираете меня, Дании?
      — Это было вчера, — Я поднял бокал. — Выпьем за сегодня! Опустошив бокал наполовину, она вернула его.
      — Дополните, пожалуйста. Я сейчас вернусь.
      Минут через пять она вернулась, переодевшись в черный сатиновый халат.
      — Выпейте, вам станет чрезвычайно весело! — подтолкнул я к ней бокал. — Замечательный у вас халат, он делает вас бесподобно красивой. Так должна выглядеть каждая женщина, но это редко кому удается.
      — А ваш профиль, Данни-бой, хорош почти так, как вы воображаете.
      — Ничего не поделаешь, я чертовски привлекателен! Женщины влюбляются в меня с первого взгляда! А вот с вами этого не произошло, чем вы меня страшно заинтриговали.
      Адель одним духом допила бокал, у нее перехватило дыхание.
      — Вы ударили меня! — крикнула она, когда вернулся голос. — Я никогда не забуду этого, Дании Бойд!
      — Никогда не забудете и никогда не простите?
      — Вообще, мне это даже понравилось. Новые ощущения. Она вновь наполнила свой бокал.
      — Я скажу вам кое-что, Дании. — Она сделала глубокий вдох.
      — Поведаете о своей жизни, дорогая? — спросил я. — Ненавижу откровения женщин.
      — Нет, это относительно теории… теории, будто женщина одевается для того, чтобы пленить мужчину. Глупости!
      — Почему? — я приподнял брови.
      — Это определенно не так! — она допила третий бокал и продолжила — Когда женщине действительно нравится мужчина, она делает совершенно противоположное!
      — То есть? — с недоумением спросил я.
      Одним рывком она развязала пояс, полы халата распахнулись, неторопливое движение плеч — и он упал к ее ногам. Под ним ничего не было, кроме самой Адель.
      Она медленно повернулась вокруг своей оси.
      — 115 фунтов, — похвасталась она — ни унции лишней!
      Я всегда считал, что 16 лет — худший возраст. Только начнешь понимать, что такое женщина без одежды, — и тут же тьма разочарования: они увядают, они толстеют. Жизнь не переполнена девушками с обложек журналов.
      Но Адель не вызвала разочарования. Фигура у нее была великолепная, кожа белая. Нарушал гармонию треугольный шрам на левом бедре.
      — Вы будете только смотреть? Вам этого достаточно? Медленно пошел я к ней. Воротник сдавил горло, я рывком освободился от него. Адель ждала, опустив руки вдоль бедер.
      — Снова собираешься меня ударить? — прошептала она, едва я приблизился.
      — Что, у Аубрея сильная правая рука?
      — Оставь его! — отмахнулась она.
      — Укус змеи?
      — Называй, как хочешь. Может, все-таки обнимешь меня?
      — Имею и такие намерения.
      Она дернула волосок на моей груди.
      — Когда-нибудь ты перестанешь болтать?
      Обхватив ее бедра, я приподнял тело, положил к себе на плечи и понес через комнату. Она впилась в мое плечо. В ответ я шлепнул ее по близлежащему и наиболее подходящему месту. Раздался удовлетворенный визг.
      — Как там Аубрей? Наш мальчик скоро вернется? — полюбопытствовал я.
      — Черт с ним! — отмахнулась Адель. — Он и сам может приготовить себе выпивку!
      — Значит, остаюсь только я?
      — Ах, и у меня нет выбора! — она мелодраматично вздохнула. — Ничего, если я буду стонать?
      — Ол райт, у меня есть затычки для ушей.
      В половине седьмого мы вполне респектабельно пили джин с тоником.
      — Мне пора идти, — сказал я.
      — Почему? — Адель в шелковой блузке и брюках поднялась с кушетки.
      — Дела ждут.
      — У тебя свидание? — она повернула ко мне голову. — Ты не Тарзан?
      — Это ты — Джейн. А я устал.
      — Тогда не спеши, — попросила она. — Скоро вернется Аубрей, может, принесет нам поесть.
      Я обреченно пожал плечами.
      — Если бы были силы, я все-таки ушел бы домой. Но потерял всю энергию!
      — Другие играют в гольф и теннис, плавают, давая выход своей энергии! Смешай мне еще бокал.
      — Я устал. Как видишь, и мой бокал пуст, а я тоже хочу выпить.
      — Лентяй! — забирая бокал, она поцеловала меня. — Безжалостный! — Адель отправилась к бару.
      Я только успел закурить, как услышал, что открывается дверной замок.
      Увидев меня, Аубрей заулыбался.
      — Хелло, Дании. Все в порядке?
      — Предположим, он скажет нет, — буркнула миссис Блейр, — ты снова помчишься за город?
      Он оглянулся.
      — Хелло, Адель, я тебя не заметил. Все в порядке, не так ли? Иначе вас бы здесь не было.
      — Ты угадал, — смилостивилась она. — Дании провернул изумительное дело. Иди ко мне, приготовь напитки, а я расскажу, как все произошло.
      Она закончила рассказ, Аубрей принес мой бокал и энергично потряс руку.
      — Мои поздравления, старина! — промурлыкал он. — Первоклассная работа!
      — Жаль, что вы не видели. Он нервно подергал усы.
      — Жаль, конечно, но мне нужно было повидать приятеля.
      — О'кей! — кивнул я. Аубрей приободрился.
      — Теперь, когда все кончено, это можно отпраздновать. Выше бокал, Дании!
      — Погодите, — остановил я, — что — кончено?
      Он выглядел, как ребенок, забравшийся ночью в кухню и не нашедший там ничего вкусненького.
      — Разве нет? — с трудом выдавил он. — Разве отец не изолирован?
      — Это только цветочки, — терпеливо произнес я. — Вы не забыли о Верноне Клайде и Чарити Адам? Они присутствовали при заключении пари, слышали слово психиатр. Как вы думаете, что они предпримут, узнав об изоляции Николаса Блейра?
      Аубрей резко хохотнул.
      — Не стоит беспокоиться! Мы им просто ничего не скажем, я думал об этом. Старик утром вышел из дома, мы его больше не видели — вот и весь разговор! — Он был весьма доволен собой, но я нашел его радость преждевременной.
      — Возможно, они не будут беспокоиться день, два, три от силы, а потом позвонят в полицию, в больницы, в морг…
      — Ох! — лицо Аубрея стало серым.
      — Вы сделаете иначе, — сказал я. — И перестаньте кусать губу!
      — Извините, — вздрогнул он, — когда я нервничаю, не замечаю, что делаю.
      — Наверное, то же самое он говорит девушкам! — съязвила Адель, но бедный парень ее не слышал.
      — Что же делать, что делать, Дании? — повторял убитый горем сынок. — Я малость выпил, джин, в голове сумбур…
      — Вы должны сказать им, где отец, — заявил я твердо. Все, что от вас требуется — рассказать правдоподобно следующее: Никки-бой ночью вообразил себя Гамлетом, с ножом гонялся за женой. Если кто надумает справиться у Фрезера, доктор подтвердит версию.
      Адель нежно засмеялась.
      — Добрый, добрый старый Никки. Аубрей тоже улыбнулся.
      — Да, я понял, мы так и скажем… Решил, что он Гамлет, чуть не убил Адель, едва удалось ее спасти…
      — И поскольку, — подсказал я, — миссис Блейр незадолго до несчастья беседовала с доктором Фрезером, именно в его лечебницу утром увезли вашего бедного папочку. Все.
      Аубрей источал безмерную благодарность.
      — Да не улыбайтесь во весь рот, когда будете делиться горем, — добавил я, взглянув на его счастливую физиономию.
      — Конечно! — воскликнул он.
      — Просто, ни на секунду не забывайте, что любите Никки, как…
      — Сын? — с улыбкой от уха до уха предположил Аубрей.

      Окна моей квартиры выходят в парк. Конечно, квартирка могла быть и побольше, но, когда приводишь даму, это не имеет особого значения. Естественно, если твой профиль неотразим!
      Я сидел в кресле лицом к окну и потягивал коктейль; перед глазами стояло лицо Аубрея. Как безмятежно и счастливо произнес этот малый: "Сын!".
      В отношении себя тоже не надо обманываться. Если существуют уровни подлости, то за прошедшие 24 часа я достиг подлейшего из них. Вспомнился взгляд Никки-боя, когда его выводили из кабинета. Насколько внезапно оборвался его голос! «Уведите», — приказал Фрезер, и в тот момент фраза меня не задела.
      Допивая второй бокал и выкурив еще одну сигарету, я, наконец, отыскал ответ. Нельзя оставлять Николаса в лечебнице. Я заварил кашу, мне и расхлебывать. Адель Блейр выдала девять тысяч, теперь я свободен от обязательств, более она не является моей клиенткой.
      Немного погодя пришла весьма интересная мысль. Если жена выложила кругленькую сумму, чтобы упрятать мужа в психушку, то сколько может заплатить сам Николас за освобождение?
      С этой минуты Николас Блейр стал моим клиентом, даже не подозревая об этом.
      Я сразу почувствовал себя лучше, подошел к зеркалу, подмигнул самому себе и сказал: "Так-то, брат! Кое-что мы уже получили, глядишь, и еще перепадет". Парень в зеркале ухмыльнулся: "Ты хоть себе-то не ври! Подошел полюбоваться собой, все остальное тебя мало интересует".
 
      В Коннектикут я приехал поздно вечером. Ворота уже закрыли. Охранник разглядывал машину, словно меня и не было. Я сказал, что хочу повидать доктора Фрезера, парень остался глух и нем. За пять долларов он все же сходил к главному корпусу и назвал Фрезеру мое имя.
      — О'кей, — кивнул охранник возвратясь, — доктор разрешил впустить вас.
      Передайте ему при случае, — сказал я, въезжая на территорию, — закрытые ворота отпугивают клиентов. Скажем, если бы я был чокнутым, то ни за что не попал бы на прием!
      — А вы уверены в своем уме? — удивился охранник. — У вас что, справка на этот счет имеется?
      От неожиданности я не придумал ответа.
      Медсестры в холле не было. Я коротко стукнул в дверь кабинета и вошел. Фрезер разговаривал по телефону и даже не взглянул на меня. Я закурил и стал ждать, размышляя, что заставило его заниматься психиатрией.
      Наконец, доктор положил трубку и спросил:
      — Что случилось, мистер Бойд?
      — Извините мою назойливость, — начал я весьма учтиво, — весь день меня не покидает мысль о Николасе Блейре, я беспокоюсь о нем…
      — Вы не одиноки, — врач улыбнулся, — я тоже беспокоюсь о нем.
      — Видите ли, весь день я думал и пришел к выводу, что Николас просто переутомился. Последнее время он очень много работал. Не этим ли объясняется его поведение?
      — Очень интересно, — как-то странно произнес Фрезер, — и что вы еще надумали за этот день?
      — Хотел бы увидеть его, поговорить…
      — Мне тоже хотелось бы с ним поговорить.
      — Что? — я одеревенел.
      . — Блейра нет в клинике. Нет, — тихо сказал психиатр. — Пару часов назад он уехал.
      — Вы отпустили Николаса? — с надеждой в голове воскликнул я.
      — О, нет, — с горькой иронией произнес Фрезер. — Инициатива принадлежала исключительно нашему пациенту. Вы с миссис Блейр уехали, он вскоре успокоился, казался совершенно инертным. Обычная депрессия после буйного приступа, — так мне подумалось. — Психиатр уставился в пол. — Но я ошибся, мистер Бойд. Страшно ошибся. Санитар понес ему ужин, Блейр напал, сломал парню руку, закрыл его в палате и помчался к выходу. У крыльца, к несчастью, стоял автомобиль.
      — Вы хотите сказать, какой-то дурак оставил в машине ключи? — выпалил я.
      Доктор вздрогнул.
      — Автомобиль был мой.
      — И Никки удалось уехать? Его не смогли остановить?
      — Ворота были открыты, — начал оправдываться врач и вдруг сорвался — Никогда! Никогда за прошедшие пять лет не происходило ничего подобного, никогда!
      — Как говорят юные девушки, — усмехнулся я, — всегда что-то происходит в первый раз.
      Вдруг в глазах психиатра я заметил огонек мести. Он сделал глубокий вдох.
      — Позвольте вам сообщить кое-что, мистер Бойд. — Он затянул паузу. — Если ваш друг утром играл — он величайший в мире артист!
      — Но…
      — Это было не представление, — Фрезер говорил жестко. — Блейр — маньяк, его преследует мания убийства. То же самое я сообщил полиции.
      — Полиции?
      — Именно. Я обязан информировать власти в случае побега сумасшедшего, — кисло заявил он. — Вы и не представляете, чем это грозит человеку с моим положением. Последний час непрерывно звонят репортеры, я отказываюсь отвечать им.
      — Вижу, мне здесь делать больше нечего, — я поднялся.
      — Что вы собираетесь, предпринять?
      — Буду искать Николаса.
      — Мой совет, мистер Бойд, — максимальная осторожность, когда найдете его.
      — Он так опасен?
      — Да! Особенно для вас и миссис Блейр! Это же вы привезли его сюда и оставили!
      Я понуро кивнул. Доктор встал, снял пиджак и повесил на плечики.
      — Почему вы не уходите, мистер Бойд?
      — Уже ухожу, — я пошел к двери.
      — Мистер Бойд!
      Наши глаза встретились. Фрезер через силу улыбнулся.
      — Сегодня я не могу навестить моих больных. Не желаю их видеть… — он замолчал неопределенно.
      — Вы хотели еще что-то сказать?
      — Да, — Фрезер неуверенно кивнул. — Что же именно? Я знаю… Нет, простите, мистер Бойд, простите… Происшедшее выбило меня из колеи, вот и все.
      У квартиры Блейров стоял полицейский.
      — Что вам нужно? — подозрительно спросил он, когда я приблизился.
      — Повидать миссис Блейр.
      — Несколько поздновато для визитов, не находите?
      — Я старый друг семьи. Мое имя Бойд, меня примут.
      — Оставайтесь на месте, пока я выясню, — он нажал кнопку звонка.
      Слегка приоткрыв дверь, Адель спросила, в чем дело. Но тут увидела меня.
      — Дании! Весь вечер пытаюсь дозвониться вам!
      — Леди, вы знаете этого парня? — спросил полицейский.
      — Конечно, — она отмахнулась. — Входи, Дании!
      — Ну, о'кей, — ухмыльнулся блюститель порядка.
      Войдя в квартиру, я отправился знакомой дорожкой к бару. Адель тоже весь вечер пила, полупустая бутылка и бокал поведали мне все без слов.
      Она вцепилась в мою руку и мешала готовить коктейль, в глазах метался ужас.
      — Вы слышали? Слышали о…
      — Я ездил к Фрезеру. Вам повторить его рассказ? Она покачала головой.
      — Что же нам сейчас делать?
      — Найти Николаса раньше полиции. Единственный вариант. Я не против властей, но не хочу, чтобы вся наша история предавалась огласке.
      Адель выхватила бокал из моих рук.
      — Я боюсь, Дании! — Ее ногти впились в мою кожу даже сквозь рукав. — Ты не знаешь Никки! У него жуткий нрав, а после того, что мы сделали…
      — Успокойтесь, — я наконец-то сделал глоток. — Он сюда не придет.
      — Он убьет меня, — она вздрогнула. — Я знаю, придет и убьет!
      — Не придет, — повторил я. — Под дверью торчит полицейский.
      — Хотелось бы верить, — прошептала она. — Ты просто пытаешься меня успокоить.
      — Сейчас я больше забочусь о себе. Сюда Никки-бой не явится, но куда-то он все же пойдет? Есть у него друг?
      Адель раздраженно хмыкнула.
      — Ну, а к Вернону Клайду он может отправиться?
      — Не уверена. Хотя…
      — Где он живет?
      — В шести кварталах от нас.
      Адель дала адрес Клайда. Допив джин с тоником, я воспрянул духом. Подумал, стоит ли предупреждать Клайда звонком о своем визите, и решил, что обойдусь без этого.
      — Где наш песик Аубрей?
      — Ушел, — быстро сказала она. — Еще в восемь ушел, а если уже слышал о Никки, думаю, и не вернется. — Она осушила бокал. — Он же труслив, как…
      Мы одновременно услышали, что входную дверь кто-то открыл. Адель оцепенела от страха, прислушиваясь к шагам. В комнату вошел Аубрей, миссис Блейр облегченно вздохнула.
      — Хелло, Дании. Рад снова видеть вас здесь, но что происходит?
      — Ваше удивление естественно, но поверьте, я вернулся не за тем, чтобы обольстить Адель.
      — Я этого и не имел в виду, — покраснел он. — Что здесь делает полиция? Мне пришлось доказывать, кто я такой, чтобы попасть в свою квартиру!
      — Никки сбежал из клиники несколько часов назад, — сообщил я. — Полицейский приставлен охранять Адель, да и вас, надо полагать.
      Глаза Аубрея вылезли на лоб.
      — Вы хотите сказать, что отец… — он рухнул на ближайший стул. — Кошмар!
      — Еще бы, — согласился я.
      — Как ему удалось? — нервно воскликнул Блейр-младший.
      — Сбил с ног санитара, увел автомобиль Фрезера.
      — Какой смысл обсуждать это! — воскликнула Адель. — Дании, вы должны найти Никки раньше полицейских ищеек!
      — Отличное предложение, — кивнул Аубрей.
      — Нью-Йорк — большой город, не так-то просто найти человека. Но я отправлюсь на поиски и позвоню через пару часов.
      — Обязательно найдите его, Дании! Я заплачу. Как только вы отыщете отца, я выпишу чек. Скажите, сколько?
      — Весьма любезно, Аубрей. — Я оглядел его сверху донизу. — Десять тысяч.
      — Не слишком ли, старина? Адель уже отдала вам десять с половиной за два дня работы…
      — О'кей, — я пошел к выходу. — Не хотите — не надо. И будем надеяться, что старик действительно не заявится.
      — О чем это вы? — испуганно спросил Аубрей.
      — А вам невдомек? Сейчас Никки-бой наверняка обдумывает, почему Адель решила от него избавиться.
      — Не говорите так! — покраснел Аубрей. — Мы заплатим, только найдите его!
      — Отлично, — улыбнулся я. — Спешу на поиски.
      — Да, уж пожалуйста. Все замечательно, не так ли, Адель?