Она демонстративно скрестила ноги и явно любовалась ими. Миссис Адель Блейр — представилась моя первая клиентка таким тоном, словно ее имя должно быть известно каждому.
      Передо мной сидела брюнетка в сапфирно-голубой оболочке со светлым бантом под пышной грудью. Ее талия и без того была высока, а грудь величественно попирала шелк платья, но бант, надо признать, баснословно усиливал эффект. Мне подумалось, что мистер Блэйр счастливчик, либо напротив — несчастный малый, а может статься, то и другое одновременно.
      Темные глаза посетительницы изучали меня, светясь и пульсируя, как лампочки компьютера. Невольно захотелось показаться в лучшем свете, я слегка повернул голову, зная выгодные стороны своего лица.
      — Мистер Бойд, — сказала она низким контральто, — мне посоветовали обратиться к вам в детективном агентстве Крюгера.
      — Да, две недели назад, — начал я, но, вспомнив о новенькой вывеске над дверью «Контора Бойда», решил не объясняться.
      — Вам дали прекрасный совет, — добавил я просто.
      — Там сказали, что вы были их лучшим детективом, — миссис Блейр улыбнулась.
      — Значит, ваше дело слишком горячо для Пайля Крюгера, — я улыбнулся в ответ. — Это единственная причина, когда он отказывается от клиента.
      — Ошибаетесь, — вымолвила она не очень уверенно.
      — Почему бы нам не поговорить начистоту? — спросил я. Позднее, быть может, вы будете просто вынуждены лгать мне.
      — Вы всегда так разговариваете с клиентами, мистер Бойд?
      — Не знаю, — признался я. — Вы моя первая клиентка. Она равнодушно пожала плечами.
      — Перейдем к делу. Оно касается моего мужа.
      — Развод?
      — А вы не занимаетесь делами о разводах?
      — Я берусь за что угодно, лишь бы хорошо платили. Ее губы скривились в усмешке.
      — Мистер Крюгер так и сказал. Нет, речь идет не о разводе. Ее ноги магнитом притягивали мой взгляд. Крутой изгиб бедер, туго обрисованный шелком, волновал. Да, эта женщина способна вскружить голову любому, и Дании Бойд, вероятно, не исключение.
      — Мой муж — Николас Блейр. Вы, безусловно, слышали о нем.
      — Вы так уверены?
      Она жеманно поджала губы.
      — Это величайший актер наших дней! Шекспировский театр! Вы бываете в театре, мистер Бойд?
      — Нет, с тех пор, как закрыли «Бурлеск». Но верю вам на слово.
      — Благодарю, — иронично кивнула она. — Муж старше меня… Он уже много лет не выступал, но хочет вернуться в театр.
      — А Вы хотите, чтобы я помог ему в этом? Она подалась вперед.
      — У вас не найдется закурить, мистер Бойд?
      — Пожалуйста, — я подвинул пачку через стол.
      — Спасибо, — она чиркнула настольной зажигалкой и глубоко затянулась. — Это ужасно, но Николас сошел с ума!
      — Ага, так вы хотите, чтобы я вернул ему ум? И где же он его потерял — в Асторе?
      Она порывисто поднялась, но тотчас села снова.
      — Все так скверно…, а дальше будет еще хуже, — прошептала миссис Блейр. — Нужно что-то предпринять, для его же пользы, мистер Бойд!
      — Думаю, вы нуждаетесь не во мне, а в психиатре. Она решительно покачала головой.
      — Это невыполнимо! Но в одном вы правы: больница — единственный выход. Для его же пользы! Бедный Николас!
      Я закурил.
      — Почему вас не устраивает обычная процедура, медики и прочий джаз?
      — Невозможно. — Она устало провела рукой по лбу. — За многие годы у Николаса в театральном мире сложилась репутация чудака, которому все позволено. Но я-то знаю его лучше и вижу, что эксцентричность уже переросла в безумие… Другие ничего не замечают. Конечно, Аубрей тоже догадался.
      — Аубрей?
      — Его сын от первого брака, — пояснила она. — Поймите, если Николас узнает, что предстанет перед доктором… О! Он великолепный артист, он будет вести себя, как самый разумный человек в мире.
      — Значит, безумным его находите только вы и Аубрей?
      — Мы, как самые близкие люди, знаем Николаса лучше других.
      — Безусловно, — кивнул я. — Каким образом вы предполагаете изолировать вашего супруга?
      Пожав плечами, она устало вздохнула.
      — Не знаю. Я затем и пришла к вам. Помогите мне, окажите услугу в столь деликатном вопросе…
      — И надолго вы хотите его изолировать?
      — Естественно, до полного выздоровления! Боюсь только, мой несчастный Николас неизлечим.
      — Мне тоже так кажется, — посочувствовал я. — Ваш муж богат?
      — Не сказала бы, — она заколебалась, — он скопил немного, будучи звездой Бродвея… Имеет некоторый доход от ценных бумаг.
      — А его сынишка, Аубрей, еще в школе учится?
      — Что вы! — в ее глазах мелькнула усмешка. — Ему около тридцати.
      — Привлекательный парень?
      — Почти как вы, мистер Бойд. — На миг ее лицом овладело смущение. — А почему вы спрашиваете?
      — Древнейший фокус, — сказал я жестко. — Старик женится на молодой, его сын жаждет соединиться с мачехой, не потеряв при этом денег отца! Должен заметить, миссис Блейр, вы нашли оригинальное решение. Ничего лучше и не придумать, кроме убийства!
      Она презрительно сжала губы.
      — Не говорите чепухи, мистер Бойд! Меня заботит только здоровье мужа.
      — В Нью-Йорке достаточно врачей. Не потому ли вы просите провернуть это грязное дельце, что считаете и меня недоумком?
      Моя клиентка вскочила и устремилась к выходу. Дав дойти ей до двери, я небрежно произнес:
      — О самом главном вы даже не заикнулись. Резко остановившись, она медленно повернулась.
      — О чем?
      — Сколько вы собираетесь заплатить за эту… конфиденциальную услугу?
      — Пять тысяч долларов.
      — Пять тысяч! — я рассмеялся. — Рисковать карьерой за такую сумму?!
      — Что ж, поищу кого-нибудь другого. — Она взялась за дверную ручку.
      — Скажем — двенадцать, — произнес я. — Столкуемся? Она снова обернулась.
      — Двенадцать, — повторил я. — И две тысячи — на расходы.
      — Какие?
      — Пока не знаю, но, думаю, их не избежать.
      — Ну и наглость! — Возмутилась посетительница. У меня нет такой суммы! Восемь. И тысяча — на расходы.
      — Десять и две, — отчеканил я.
      — Девять. И полторы — авансом, это мое последнее слово! — поспешно воскликнула миссис Блейр. — Или соглашайтесь, или…
      Подумав пару секунд я улыбнулся.
      — Согласен.
      Моя клиентка вернулась к столу и достала из сумочки чековую книжку. Через минуту я рассматривал чек на 1500 долларов, выписанный Д. Бойду.
      — Теперь мы деловые партнеры, не так ли?
      — Конечно. — Я спрятал чек в верхний ящик стола.
      — Как вы это сделаете? — резко спросила женщина.
      — Что вы имеете в виду?
      — Перестаньте кривляться, иначе заберу чек и уйду.
      — Интересуетесь, как я позабочусь о бедном Николасе? Еще не придумал. Прежде всего не мешало бы его увидеть.
      — Это легко организовать. Завтра он будет в студии на чтении пьесы. Вас лучше всего представить, как друга Аубрея.
      — Малыш не станет возражать?
      — Конечно, нет! — Она прикусила губу. — Будьте разумны, мистер Бойд.
      — Называйте меня просто Дании, — попросил я. — Похоже, мы подружимся?
      — Наши взаимоотношения чисто деловые, — усмехнулась она. — И очень надеюсь — скоро прекратятся.
      — Увы моим мечтам, — с горечью произнес я. — Все время работал на Крюгера, наконец обзавелся своей конторой, сижу, бездельничаю, и вдруг входит прекрасная дама…
      Мы поболтали еще минут пять, потом Адель поднялась.
      — Я захвачу вас отсюда завтра в десять утра, — сказала она. — Аубрей будет со мной.
      — На поводке? — хмыкнул я. — Ответом она не удостоила. Только бедра покачивались то ли презрительно, то ли обещающе, но я проводил их взглядом до самой двери.
      Едва исчезло соблазнительное видение, я заглянул в стол удостовериться в реальности другого чуда. Как знать, может с этого чека и начнется процветание «Конторы Бойда».
      Через десять минут появился второй клиент. Вошел без стука и ногой захлопнул дверь.
      Высокий молодой человек отличался хорошим телосложением, тонкими, плотно сжатыми, губами и голубыми глазами.
      Покуривая, я наблюдал за приближением холодных глаз, и в моем взгляде он не нашел взаимного тепла.
      — Вижу, вы новичок, мистер Бойд? — спросил вошедший. Его голос не уступал росту.
      — Верно, — кивнул я. — Недостаток опыта заменяю энтузиазмом.
      — Энтузиазм опасная штука, мистер Бойд.
      Я смотрел на незнакомца с откровенным обожанием.
      — Вы вновь абсолютно правы. Вас, случайно, не Конфуцием зовут?
      — Бывает, и чувство юмора приносит неприятности, — добавил посетитель без всякого выражения. — Надеюсь, оно не покинет вас после моих слов.
      — Хотелось бы.
      Он склонился над столом так, что его глаза оказались в шести дюймах от моих.
      — Несколько минут назад вы беседовали с актрисой. Чего она хотела?
      — Актриса? — мое удивление было искренним.
      — Адаль Ромайн, — кивнул он нетерпеливо. — Или она представилась как миссис Блейр?
      — Надеюсь, ответ вам также понравится, Конфуций! Уберите из моей конторы свой любопытный нос и все прочее, пока я вас не вышвырнул!
      — Адель в большой игре, — невозмутимо сказал он, — слишком большой, для такого щенка, как ты, Бойд. Ты сильно пострадаешь, мальчик. Если она уже заплатила — оставь деньги себе, и забудь о ней. С претензиями не придет — гарантирую.
      — Если вы ее распорядитель, ей стоит подумать о замене, — сказал я.
      — Я вижу — мой долг убедить тебя в серьезности происходящего, — неожиданно мягко произнес клиент.
      — Вы и гороскоп мой принесли? — спросил я насмешливо, до сих пор не принимая его всерьез. И напрасно. Правая рука незнакомца стремительно вырвалась из кармана, удар пришелся между глаз, и я опрокинулся вместе со стулом. Передо мной клубился красный туман.
      Его пальцы вцепились в ворот моей рубашки, он рывком приподнял меня и снова ударил.
      Я лежал на дне темного омута. Где-то на поверхности, в тысяче футов от меня мерцал свет. Наконец удалось вынырнуть и я открыл глаза.
      На колени я поднимался минуты две, а чтобы встать на ноги, ушло не меньше пяти минут. Конфуций уже покинул кабинет.
      Посреди нового ковра красовалось широкое чернильное пятно. Белая кожа кресла и стульев была вспорота ножом. В столе лежал чек, разрезанный на тонкие полоски. Все это навело на мысль, что Конфуций — псих, и его тоже необходимо изолировать. И я решил, что при очередной встрече изолирую его надежно, — я его убью.

      — Что случилось с вашей мебелью? — спросила миссис Блейр.
      — Отдал в чистку, — ответил я. — В конце концов, она простояла в кабинете целый день, а вы же знаете, какая нынче мебель. Да, кстати, я потерял ваш чек.
      — Я выпишу другой, — кивнула она. — Конечно, приостановив платеж по первому. Знакомьтесь, это — Аубрей.
      Он был высок, но толстоват. Каштановые волосы вились, ухоженные усы дополняли ансамбль. Карие глаза разглядывали меня доброжелательно, он улыбнулся, показав ровные зубы, и сказал:
      — Как поживаете, мистер Бойд? Адель считает, что вы сможете решить нашу проблему. Поверьте, я заранее благодарен.
      — Ее благодарность стоит девять тысяч долларов, — отозвался я.
      Послышался резкий звук, словно залаяла собака, и я не сразу сообразил, что смеется новый знакомый. Миссис Блейр посмотрела на часы.
      — Мы опаздываем, — быстро сказала она. — Идемте, нам еще нужно придумать историю вашей дружбы.
      Аубрей хмыкнул.
      — Быть может, вы учились вместе в Йельском университете? — сказала Адель. — Где вы учились, мистер Бойд?
      — В агентстве Крюгера, — усмехнулся я. — И если уж мы старые друзья, меня зовут Дании.
      — О'кей, Дании, — кивнул Аубрей. Прошлый год я отдыхал в Пальм-спринг, мы могли встретиться там?
      — Вполне, — согласился я. — Отдыхали — от чего?
      — От Нью-Йорка, — он вздохнул. — В чем дело, старик?
      — Я решил, что вы где-то работаете. Он засмеялся.
      — Я далек от этого, мой друг. Порой немного играю на бирже, чтобы убить время.
      — Договорились, — торопливо прервала миссис Блейр. — Пальм-спринг, прошлый год. Едем быстрей!
      Я потрогал царапину на лбу.
      — Полегче на поворотах, — попросил я. — У меня дыра в голове.
      — По-моему, не больше, чем вчера, — насмешливо улыбнулась Адель.
      — Это даже хорошо, — пробурчал Аубрей.
      — Тогда поехали, — выдавил я сквозь зубы.
      Мы добрались в Ист-Сайд за тридцать минут. Студия выглядела внушительно.
      Посреди запыленного зала стояли женщина и мужчина. Другая пара сидела на древней деревянной скамье и наблюдала за первой. Наши шаги гулко отдавались в пустом помещении.
      — Прекрасная Офелия! Нимфа в… — мужчина повернул голову и заметил нас. — Кстати о нимфах, — переключился он. — Это моя жена, темноволосая Адель, мой сын и незнакомец.
      — Хэлло, отец, — улыбнулся Аубрей. — Знакомься, мой друг Дании Бойд. Рад видеть вас всех.
      — У нас есть для вас роль призрака, Дании, — сказал Николас Блейр.
      — Пригласите же меня, и ваш Гамлет наконец узнает, что такое настоящий призрак! — заявил я, пожимая артисту руку. Он был просто гигантом. Черные волосы, густые и длинные, еще не знали седины, но лицо уже изрезали морщины. Прямой красивый нос выдавал аристократизм духа.
      — Разрешите представить вам остальных, — раздался его бас. — Мой малость двинутый продюсер — Вернон Клайд.
      Лысый мужчина смотрел мрачно. Не вставая со скамьи, он помахал рукой.
      — Приветствую.
      — Рядом с ним — моя мать, Лоис Ли. — Николас расплылся в улыбке.
      — Это у нас такой юмор, — откликнулась актриса. — Я играю мать-королеву. Словом, добро пожаловать в сумасшедший дом, мистер Бойд!
      — Спасибо! — я вежливо посмотрел на королеву. Ей было лет тридцать пять, пышные формы.
      — И, наконец, очаровательная Чарити Адам! — широким жестом Блейр представил стоящую перед ним девушку.
      — О, я всегда считал, что в каждой блондинке Ева проявила свое милосердие, — произнес я, любуясь девчонкой.
      Чарити Адам хихикнула.
      — Мы продолжим репетицию, Николас? — спросила она.
      — Гости — это лучший способ избавиться от дел, — пророкотал актер.
      Чарити Адам была привязана к искусству со всем пылом молодости. Я не спускал с нее глаз. Светлые, коротко остриженные волосы. Темный облегающий свитер и черные узкие брюки подчеркивали совершенство ее славной фигурки. Мне подумалось, что она без лифчика, но ее грудь красива и не нуждается в нем пока. Стройные длинные ноги завершали картину.
      — Счастлив с вами познакомиться, — внезапно произнес Николас. — Не подозревал, что у моего сына есть друг.
      Аубрей нервно хихикнул.
      — Мы подружились в Пальм-спринг, папа. — Там я проводил свой последний отпуск, помнишь?
      — Нет, — резко бросил Николас. — Твоя жизнь — сплошной отпуск.
      — Оставь его в покое, Никки! — капризно попросила миссис Блейр. — Не огорчай наших друзей.
      Брови Николаса приподнялись.
      — Разве вас легко вывести из себя, Даниэль?
      — Конечно, — подыграл я. — Нервишки плохие. Даже врач перестает задавать мне вопросы, боясь нервного припадка.
      Вернон Клайд поднялся со скамьи.
      — Если на сегодня все, почему бы не пойти куда-нибудь выпить? — спросил он.
      — Замечательная идея, — подхватил Николас. — В этой студии не выветривается запах смерти. Мне необходим напиток покрепче, чтобы перебить его!
      — Вы забываете об искусстве! — воскликнула Чарити. Блейр пожал плечами.
      — Гамлет подождет до завтра. Девушка помрачнела.
      — Как вы можете так говорить, Николас! Вы должны все время жить этим. Это нужно чувствовать вот здесь! — она приложила руку к сердцу.
      — Дорогая, — Лоис Ли выглядела смущенной, — такой жест способен растревожить мужчину, будьте осторожней!
      Николас повернулся ко мне.
      — Чарити — поклонница Станиславского, — объяснил он. — Вы знаете, Даниэль, главное — метод. Бедный Виль Шекспир! Слава богу, он не дожил до того дня, когда его пьесы подвергли методам!
      — Ноги устали, — с горечью сказал Клайд. — Почему бы не выпить где-нибудь поблизости?
      — Пойдемте все же к нам, — пригласил Николас.
      — Без меня, дорогой, — Лоис Ли покачала головой. — У меня свидание с парикмахером, надеюсь на изумительную прическу! Аубрей толкнул меня локтем в бок.
      — Разве они не удивительны? — хрипло зашептал он. — Одно слово, актеры. Не знаю чем, но они так отличаются от остальных, согласны со мной?
 
      Блейры жили на Восьмидесятой Восточной улице в роскошной квартире. Я бы от такой тоже не отказался, будь у меня достаточно средств.
      Хозяин сразу направился в угол гостиной, к бару. Один Николас готовил коктейли, а дюжина других смотрела на меня со стен: Николас — Лир, Николас — Макбет и так далее. Из всех шекспировских героев он не сыграл разве только Клеопатру. Но рано или поздно, сбрив с лица лишние волосы, он наверняка сыграет и ее.
      Чарити Адам принесла мне джин с тоником.
      — Вы актер, Дании? — тихо спросила она.
      — Нет.
      Девушка потеряла ко мне всякий интерес.
      — Тост! — провозгласил Николас. — За первый успех в жизни Аубрея! Он приобрел друга. Салют! Даниэль Бойд!
      Блейр-младший с трудом изобразил на губах улыбку.
      — Перестань, отец. Дании еще не привык к твоим шуткам.
      — Не могу себе отказать, мой мальчик, — сказал Николас, — надеюсь, все в порядке, Даниэль?
      — Не уверен, — ответил я. — У вас острые зубы, Никки-бой. В комнате наступила тишина. Я увидел дрожащие руки Аубрея.
      Затем Николас расхохотался и напряжение спало.
      — Вы не артист, Даниэль? — спросил он.
      — Нет, я имею довольно загадочное занятие, вы будете очень удивлены…
      — Что вы думаете о Шекспире? — торопливо обратилась ко мне Адель. — Вам нравятся его пьесы?
      — Никогда не читал, — сознался я.
      — Типичный ответ! — хмыкнул Вернон Клайд.
      — Да! — крикнула Адель. — А Лоис Ли играет королеву!
      — Сколько горечи, дорогая! — усмехнулся Блейр. — Ты же знаешь, твой опыт в музкомедиях не очень годится для драмы.
      — Ты чертовски хорошо знаешь, я не играла в музыкальных спектаклях! — со злостью выкрикнула Адель. — Я хорошая актриса, а ты не дал мне шанса показать себя!
      — Мне надлежало хорошенько подумать, женясь на артистке. — Николас печально покачал головой. — Моя первая жена была всего лишь продавщицей и не требовала первых ролей!
      — Ты не дал мне и самой маленькой роли, — угрюмо отмахнулась она.
      — Я не мог этого сделать, — просто сказал Николас. — Мы достаточно об этом говорили, дорогая. Боюсь, в другой раз ты потребуешь и Аубрею роль Горацио! — он рассмеялся с удовольствием. Но лицо его сына покрылось красными пятнами.
      — Пожалуйста, — поднял руку Клайд, — без семейных ссор! С минуты на минуту может заявиться Лемб, давайте будем большой дружной семьей без мышьяка в стаканах.
      — Волк в овечьей шкуре, — тихо пробормотал Николас. — Когда мы все вместе притворяемся тут перед ним, меня тошнит!
      — Все же, будь с ним полюбезней, Никки, — попросил Клайд. — Не забывай! Я задолжал ему 15 тысяч! В некотором роде он наш ангел-хранитель.
      — Ангел? С такой-то физиономией? — заметил Николас. — Между прочим, пусть и он будет любезен со мной, если хочет вернуть свои денежки.
      — О, Боже! — безнадежно воскликнул Вернон и пригубил бодрящую смесь.
      — Хотите, я буду с ним любезна? — спросила Чарити и покраснела. — Я имею в виду, если это поможет постановке. — Она на секунду прикрыла глаза, затем мечтательно сказала — Я выйду на сцену в красном!
      Николас заметил скуку на моем лице.
      — Опять метод, — объяснил он. — Пометки автора их не волнуют. Они все видят в своем свете, в своем цвете! Согласитесь, Даниэль, это же безумие!
      Чарити обиженно захлопала ресницами.
      — Я только хочу помочь!
      — Не надо, — вяло произнес Клайд. — Нам и так хватает неприятностей.
      Заметив, что никто не собирается наполнить мой бокал вновь, я сам направился к бару.
      — Должно быть, вас шокирует здешняя атмосфера, — хозяин улыбнулся. — Вы впервые столкнулись с домашней жизнью артистов?
      — Все нормально. — Я сделал глоток.
      — Что он может знать о жизни! — с пафосом воскликнула Чарити. — Он человек, с якобы загадочной профессией!
      — Гораздо больше, чем вы предполагаете, — просто сказал я. — О'кей! Вы конечно можете заставить людей верить вам в театре. Но уберите декорации, свет рампы, и что останется? Да ничего!
      — Вы так считаете, Даниэль? — пророкотал Николас Блейр.
      — Да, я считаю, что вам удается дурачить театральную публику лишь потому, что она желает быть обманутой.
      — Чепуха! — прогремел Николас. — Не удивительно, что вы друг Аубрея.
      — Вне сцены вы не надуете никого! — разошелся я. — Полминуты, и каждый поймет плохую игру при хорошей мине. Никто не поверит, что вы — большой художник, Никки-бой.
      — Аубрей, выставь этого типа из моей квартиры! — рыкнул Николас.
      Аубрей притворился, что не слышал.
      — Прекрасный ответ, — подзадорил я. — Означающий, что вам нечем крыть, Никки, и вы публично это признаете.
      — Ничего подобного! — закричал он. Его ноздри раздувались не меньше, чем у меня, когда я смотрел на Чарити Адам. — Будь я проклят, если стану спорить с каким-то снобом, предпочитающим стриптиз Шекспиру!
      — Это тоже не ответ, — вставил я. — Держу пари, что вне театра вы не одурачите никого!
      — Не будьте кретином!
      — Пари вас не устраивает. Боитесь потерять деньги? Или в чем дело, Никки-бой?
      Казалось, через секунду он взорвется, но Блейр сдержался.
      — Ваши условия, Даниэль! — неожиданно проговорил он. — А уж там посмотрим, актер я или нет.
      — Ол райт, делаю конкретное предложение. Вы считаете себя настолько сильным актером, что в реальной жизни сможете дурачить экспертов в течение, скажем, пятнадцати минут?
      — Конечно!
      — Ставлю тысячу, что у вас не получится. Наступило молчание. Его нарушил Вернон Клайд.
      — Все это заходит слишком далеко…
      — Помолчите! — отрезал Николас. — Я принимаю пари.
      — О'кей! — я огляделся вокруг. — Как насчет того, чтобы ваша жена хранила ставки?
      — Не возражаю, — нетерпеливо сказал он. — Теперь назовите условия: роль, эксперты, время и место.
      Я сделал вид, что задумался.
      — Облегчу задачу и вам и себе, — произнес я немного погодя. — Вам — роль полегче, а мне — эксперта пожестче.
      — То есть?
      — Вам — роль актера, представляющего, что он действительно Гамлет, а его жена — мать-королева, которая задумала его отравить.
      — Вы шутите? — уставился он на меня. — Это же слишком просто!
      — Погодите, — усмехнулся я. — Теперь об эксперте. На эту роль я предлагаю психиатра. Согласны?
      Вернон Клайд прочистил горло.
      — Давайте забудем всю эту чушь и выпьем, — неуверенно сказал он.
      — В самом деле, почему бы нет? — кивнул я.
      — Так-то лучше, — проворчал продюсер. — Когда придет Лемб…
      — Простите, — перебил я. — Надо еще утрясти маленькую деталь. Если вы не возражаете, Никки-бой, я готов получить свою тысячу.
      — Что? — Николас вскипел. — Держите свое испитое хайло на замке, Вернон, пока вас не спрашивают! Пари остается в силе, Даниэль!
      — Рад за вас, — кивнул я. — Минуту назад решил, что празднуете труса.
      — А мне показалось, вы никогда не читали Шекспира? — он взглянул на меня изучающе.
      — Только басни в школе, про ту самую овечку, которая финансирует вашу постановку.
      Николас залпом допил бокал.
      — Психиатр — ваш друг, не так ли? Вы заранее все обговорили, чтобы сообща облапошить старину Блейра?
      — Хороший вопрос, — хмыкнул я. — Мы обсудим его немедленно. Вы доверяете своей жене?
      — Во всем, кроме того, что она способна играть Шекспира, — коротко ответил он.
      — В таком случае, пусть миссис Блейр выберет психиатра, тот назначит время, и только Адель будет знать, куда и к кому мы едем.
      — Согласен. — Николас посмотрел на жену. — Ты сможешь организовать это, дорогая?
      — Полагаю. — Она пожала плечами. — Хотя все это дико, но если вы настаиваете…
      — Я хочу заставить Даниэля уважать мою профессию, — выдавил Блейр сквозь зубы. — И тысяча долларов тоже достойна уважения, не так ли, мистер Бойд?
      — Вы правы как никогда, — кивнул я.

      Частную клинику в Коннектикуте окружал лес. Территория большого двухэтажного здания была огорожена высоким забором. Я сидел в кабинете доктора Фрезера с весьма озабоченным видом. На нем не было ни белого халата, ни темных очков. Он мало походил на психиатра в своем дорогом костюме, да и пострижен был не хуже меня.
      — Чем могу быть полезен, мистер Бойд? — спросил вежливо доктор.
      — Видите ли, — замялся я, — дело касается моих друзей… И я выдал ему историю о бывшем актере, перенесшем в жизнь сценическое действо. Будто у него возникла навязчивая идея, он считает себя Гамлетом, а свою жену — матерью-королевой, решившей его отравить.
      Лицо Фрезера оставалось беспристрастным. Тогда я добавил, что пока муж не слишком опасен, но состояние день ото дня ухудшается, чем и поделилась со мной его жена, как со старым другом семьи.
      — Чего вы хотите от меня? — осторожно спросил Фрезер.
      — Вы не могли бы посмотреть его, доктор? Если необходимо, пусть он останется здесь на некоторое время, под наблюдением специалистов. Его жена, поймите, находится в постоянной тревоге, а это тоже может кончиться нервным срывом, либо еще чем похуже.
      — Хорошо, я посмотрю вашего друга, мистер Бойд. Когда вам удобней приехать?
      — В любое время. Чем быстрее, тем лучше.
      — Завтра в одиннадцать вас устроит?
      — Отлично.
      — Договорились, — он вежливо кивнул.
      Когда я вышел из клиники, что-то меня тревожило. И только включив мотор, я сообразил, в чем причина моего беспокойства — в лечебнице стояла абсолютная, неестественная тишина. Что же они делают с пациентами, добиваясь подобного порядка?
      Около трех часов вернувшись в контору, я обнаружил в кабинете Адель Блейр в великом раздражении.
      — Я жду вас уже час, — заявила она. — Где вы пропадали? На ней было другое платье — темно-вишневое, с пуговицами сверху донизу.
      — Ездил в Коннектикут.
      — Зачем? И это идиотское пари вчера!
      — Я беседовал с доктором Фрезером. У него частная психиатрическая лечебница в Коннектикуте.
      — Вот как? — в ее глазах появилось любопытство.
      — Мы договорились, он примет нас завтра в одиннадцать. Женщина перевела дыхание.
      — Вы уверены, Дании, что все пройдет без шума?
      — Поговорим об этом, но сперва выпишите чек, — предложил я.
      Она открыла сумочку и протянула мне новый чек взамен уничтоженного Конфуцием. Для сохранности я убрал его в сейф.
      — Доктор Фрезер, — сказал я, — внушает доверие. — Уверен, все будет тихо.
      — Что вы ему сказали?
      . — Вы — мои давнишние друзья, Николас, бывший актер, вообразил себя Гамлетом, а вас — матерью-отравительницей, ситуация в любой момент может выйти из-под контроля.
      — Теперь мне понятно ваше вчерашнее поведение. Что же будет дальше, после… — она замялась — представления?
      — Это уж зависит от Фрезера, — усмехнулся я, — и от мастерства вашего мужа.
      — Хорошо, — кивнула она. — Значит, вы заедете за нами в девять тридцать?
      — Именно так. И не забудьте, что в кабинете Фрезера вам надлежит выглядеть несчастной, страдающей супругой.
      — Если вы помните, я — актриса! — парировала Адель. — Вы полагаете, его сразу оставят в клинике насовсем?
      — Сомневаюсь. Но ваш муж окажется под наблюдением, для начала неплохо. И на первое время я оплачу содержание Никки в лечебнице. Пожалуй, это даже лучше, чем немедленное признание Николаса сумасшедшим.
      — Время покажет, — заметила миссис Блейр. — Надеюсь, вы понимаете, что я расплачусь с вами полностью лишь после того, как буду уверена в благополучном исходе дела?
      — Конечно, — я усмехнулся. — И скажите Никки-бою, что нашли доктора по телефонному справочнику.
      — Вы хотите что-то добавить? — посмотрела она выжидающе.
      — Поцелуйте за меня Аубрея, — улыбнулся я. — Как вы думаете, этот терьер не перебежит на сторону папаши?
      В следующее мгновение она залепила мне пощечину. Кольцо с бриллиантом впилось в щеку.
      Я поднялся и за пуговицу роскошного платья притянул ее к себе, затем обхватил за плечи и прижался губами к губам. Ее тело обмякло и некоторое время было послушным, но потом напряглось. Она начала молотить кулаками по моей груди. А я тем временем позволил своим рукам соскользнуть на ее талию и затем на округлые бедра. Она отшатнулась.
      — Вы… Вы… — задыхалась Адель от негодования.
      — Когда занимаешься грязными делишками, невольно общаешься с такими же людишками, — сказал я спокойно. — Я грязный человек, миссис. — И дважды ударил ее по лицу.
      Она уставилась на меня с открытым ртом, словно не могла поверить, а через секунду ринулась отомстить, размахивая руками. Я бесцеремонно оттолкнул ее.
      — Возможно, раньше вы не боялись мужчин, дорогая.
      — Я… я…
      — Вы хотите сказать, что будете ждать меня завтра, в девять тридцать!
      — Я убью вас! — прошипела она.
      Мадам вылетела из кабинета, хлопнув дверью. Впрочем, я умер бы от удивления, поступи она иначе. Такой характер по мне. Я сам грубиян и знаю это, но я привлекательный грубиян.
      Десятью минутами позже дверь без стука отворилась, как и накануне, будто переключили программу телевидения. Но на этот раз вошли двое — Конфуций и, вероятно, его помощник.
      Конфуций аккуратно закрыл дверь и посмотрел на меня.
      — Вы что-нибудь здесь забыли? — удивился я.
      — Ты не извлек урока из первой встречи, Бойд, — спокойно ответил он. — Придется сломать тебе шею.
      Я взглянул на его сообщника. Весил он не менее 350 фунтов, этакая глыба с гладкими, зализанными назад, волосами.
      Вынув сигару из верхнего кармана, он откусил кончик и выплюнул к моим ногам. Его голубые глаза обдавали холодом, а вообще этот тип был похож на бульдозер — клубы дыма он пускал мне в глаза.