Потом я вышел из кабинета, почувствовав, что еще немного, и у меня разболится голова.

Снаружи, на улице, холодный и немного резкий ветер прояснил мои мысли. И мне захотелось только одного: не думать, потому что, если я начну думать и вспоминать о Максин Лорд или о Чарли Фремонте, то через несколько часов окажусь в сумасшедшем доме.

Я выпил стакан вина, не торопясь поел, убеждая себя, что Сталь, Джонатан Лорд и Маленькая Пятница работают весь день, так что, связанный обещанием не встречаться ни с кем из них до вечера, мне осталась только одна в списке Синди Викерс, экс-стриптизерша, ввергнувшая Джонатана в нищету.

Она жила на Вест-Сайде на втором этаже переоборудованного отеля. Это был квартал, некогда видевший лучшие дни, но теперь пришедший в упадок. Через пять минут после того, как я нажал кнопку звонка, дверь отворилась и появилась брюнетка. Я едва успел заметить большие округлости под зеленой блузкой, а также большие совершенно обезумевшие темные глаза. Она мгновенно издала радостный вопль и бросилась ко мне на шею.

– Руди! – закричала она, напрягая голос, как будто играла комедию перед компанией пьяниц в кабаке. – Руди, дорогой! Как я рада тебя видеть!

Потом, по-прежнему не отпуская мою шею, она потащила меня внутрь квартиры. Пока я пытался освободиться от этой хватки, мы достигли гостиной, и там я обнаружил, что мы не одни.

Тот, для кого она играла, мог привидеться только в кошмарном сне. Он был приблизительно моего роста, килограммов на пятнадцать тяжелее и, судя по его тупому взгляду рептилии, только что выскользнул из лесной чащи.

– Кто это? – пробормотал он глухим голосом.

– Руди, – ответила брюнетка, повернув ко мне умоляющий взор. – Руди – мой старый друг из Чикаго. Я вспоминаю, – добавила она с нервным смехом, – патрон говорил, что до Руди у него была маленькая армия потрошителей.

Тип стал рассматривать меня. Ему было около тридцати лет, но лицо его казалось изможденным, вероятно, после нападения на одиноких старых дам в Центральном парке. Его взгляд больше всего беспокоил меня, трудно было предположить существование чего-либо человеческого позади таких глаз.

– Ой, мне сделалось плохо, – проговорил он. – Потрошитель, этот? Скорее можно сказать, опустившийся грум, да! – его тонкие губы раздвинулись. – Я в восторге от возможности познакомиться с тобой, слабак! Ладно, Синди и я хотим поговорить. Итак, выметайся, понял?

Я посмотрел на брюнетку, у которой от страха почти начались судороги, потом снова на типа.

– Хочешь, я выкину его в окно? – предложил я.

Он неторопливо направился ко мне с полуулыбкой гурмана. Я ждал, когда он дойдет до пределов моей досягаемости, чтобы выдать хороший удар правой и в последний момент отдернуть кулак и ударить ребром ладони по шее. По крайней мере, таковы были мои намерения, однако мое нападение не имело успеха.

Парень с необычайной быстротой переменил место, проскользнул под мою левую руку, схватил меня за запястье. Через секунду я уже летел по воздуху и потом треснулся о стенку.

У меня было мгновение, когда я лежал на полу, и мог задать себе вопрос: что же здесь происходит? Но тут конец его ботинка вошел в соприкосновение с моим виском, и я перестал задавать себе вопросы.

Когда я пришел в себя, то увидел темные полные испуга глаза Синди в двадцати сантиметрах от моих. Ее полные губы дрожали, а мой череп разламывался от страшной боли.

– Ничего? – прошептала она.

– Сойдет, – простонал я сквозь сжатые зубы. – А тот тип, что с ним?

– Ушел пять секунд назад.

– Смылся, – вновь со стоном прошептал я.

– Это все моя вина, – тихо проговорила она, почти плача. – Я невероятно огорчена. Вы были так любезны, что не выдали меня. Он так меня пугал… я даже подумала, что он хочет меня убить.

Верхняя половина ее туловища колыхалась очень забавным образом. С большими предосторожностями я встал, дотащился до кушетки и сел. Моя голова по-прежнему раскалывалась, но, по крайней мере, боль стала терпимой.

– Я не могу предложить вам чего-нибудь? – нерешительно спросила брюнетка.

– Какой угодно марки виски, – с благодарностью ответил я.

Она направилась к ящику с красным крестом и занялась наполнением стакана жидкостью.

У нее была классическая фигура для стриптиза: высокая и тонкая, с пышной грудью, производившей впечатление, что тело может не выдержать ее тяжести. Девушка вернулась со стаканом, подала его мне и села рядом. Когда стакан опустел, я почувствовал себя чуть лучше.

– Я Синди Викерс, – сказала она, – но вы, вероятно, уже знаете это.

– Конечно. Меня зовут Дэнни Бойд. Что, этот тип ваш друг?

– В свое время я занималась стриптизом, а при такой работе встречаешь кучу грязных типов, – ответила она. – Он хотел, чтобы я снова начала работать с ним. Он хотел быть моим импресарио, а когда я приказала ему убираться отсюда, все сразу стало плохо. Он из породы людей, которые не переносят ответа «нет». Это Оги.

– Оги?

– Оги Кран. Я не знаю, что смогу поделать с этими ужасными… с Джонатаном и…

Она неожиданно замолчала и посмотрела на меня.

– Но прежде всего, почему вы пришли ко мне, Дэнни?

– Максин Лорд наняла меня, чтобы я нашел того, кто украл у нее формулу духов. Она считает, что этим человеком может быть один из четырех, из которых трое, не считая Джонатана, работают на фирму. Она также сказала мне, что ее брат по уши в долгах, так как содержит подружку с дорогими вкусами, бывшую стриптизершу.

– Сестра Джонатана – грязная лгунья!

Девушка вскочила на ноги, и ее тяжелые груди радостно запрыгали под зеленой блузкой.

– Я шутя зарабатывала две сотни долларов в неделю, и бросила это единственно потому, что Джонатан просил меня.

– Он не закидал вас бриллиантами и норками?

Мечтательное выражение появилось в ее глазах.

– Он меня любит. Это самый замечательный человек, какого я когда-либо встречала, и он меня любит. Еще больше: он меня уважает! Может, все это кажется вам комичным, но это самая прекрасная история из всех, что со мной случались. И я по двум причинам не могу на вас сердиться, Дэнни Бойд. Вы были очень милы со мной, и вы пострадали от того, что хотела оказать мне услугу. Я забуду эту гнусную ложь, которую вы сказали насчет меня и Джонатана, потому что вы лишь выполняете свою работу, а ведь распоряжения отдает Максин Лорд.

– Мое сердце обливается кровью, слушая вас, Синди, – простонал я. – Я так и жду, что появятся две злые сестры Золушки и сунут вам метлу в руки. Я не знаю, что хотел от вас Оги, но безусловно не того, чтобы стать вашим импресарио и заставить вас снова зарабатывать на антрекот стриптизом. Это было бы слишком ничтожно, разве только на пиво, а Оги не так глуп, как кажется.

– Если вы мне не верите, когда я говорю правду, – сухо сказала она, – то можете убираться отсюда.

– Я таким образом зарабатываю себе на антрекот, – значительно проговорил я. – Рыща повсюду. Вы мне ничего не говорите, отлично. Я продолжаю рыскать, пока не докопаюсь до правды. Вы можете мне помочь избежать лишних хлопот, и вы должны сделать это для меня.

– Я вам сказала правду. Если вы не хотите мне верить, я ничего не могу поделать, – черты ее лица стали жесткими. – Итак, спасибо, Дэнни, и прощайте.

– У меня еще сильно болит голова, – проворчал я. – Еще один стакан, хорошо?

– Обслуживайте себя сами, – ответила она, пожимая плечами.

Я покинул кушетку и пошел к ящику с ликерами. У меня болела голова, но это была уже глухая боль. Наливая себе, я повернулся и посмотрел на девушку.

– А о наследстве Джонатана вы в курсе?

– Разумеется. Он мне говорил. Пользуясь этой кражей, его сестра пытается подложить ему свинью и помешать ему получить фабрику после двадцатипятилетия.

– Это так думает Джонатан?

– Это то, что он знает.

– Вы знаете Чарли Фремонта?

– Я слышала о нем от Джонатана. По-моему, это ее конкурент? Это тот тип, который купил или мог купить секрет формулы у Джонатана?

– Тот самый.

Я тихонько вздохнул и закурил сигарету.

«Отличная шляпа, – сказал я себе. – Сперва тот ненормальный Фремонт утром, потом Оги, а теперь эта добрая женщина, полная благодарности, сообщает уже известные вещи. Вероятно, я должен быть умнее или просто сменить профессию».

– Послушайте, – произнесла она значительным тоном, – я в самом деле сожалею обо всем, Дэнни. Вы оказали мне большую услугу и за это так пострадали. Но теперь мне стало известно, что вы работаете на Максин Лорд, а, следовательно, против Джонатана, а я люблю Джонатана. И это может показаться вам сентиментальным, но я хочу выйти замуж за этого человека.

– До того, как он получит наследство, – вежливо поинтересовался я, – или после?

Она скрестила руки над грудью и с отвращением посмотрела на меня.

– Максин Лорд наняла меня, чтобы я обнаружил, кто украл формулу, – терпеливо повторил я, – а совсем не для того, чтобы доказать, что это сделал Джонатан. Итак, если он невиновен, помочь мне отыскать виновного – будет хорошим плевком в лицо Максин Лорд.

Она еще не была убеждена.

– У меня есть только ваше слово…

– А я, когда вошел сюда, по вашим словам, был лишь потрошителем по имени Руди. У меня также было только ваше слово! – напомнил я.

Синди закусила губу.

– Вы меня расстраиваете. Возможно, вы и порядочный человек, но я, за исключением Джонатана, давно не встречала таких… Ах, все так сложно! – по ее виду можно было сказать, что она решилась. – Сперва мне надо поговорить с ним. Согласны?

– Согласен, – вздохнул я, потому что мне было нечего больше сказать.

Девушка улыбнулась мне.

– Я позвоню вам по телефону.

– Я не сомкну до тех пор глаз…

Опрокинув еще стакан, я протянул Синди одну из своих карточек и направился к двери.

Снаружи солнце уже исчезло, небо было покрыто тучами, до ночи снова мог пойти снег. Я поднял воротник пальто и подумал, почему человеческие существа недостаточно умны для того, чтобы впадать в зимнюю спячку в период больших холодов.

Когда, около семи часов, Лео Сталь открыл мне дверь, на нем не было шляпы. Но тем не менее, он действительно, как говорила мисс Мэлон, был похож на большой стакан воды. Он выглядел лет на тридцать пять; высокий, немного сутулый и страшно худой. Редкие каштановые волосы уже не скрывали плешь, а темные ледяные глаза дополняли его облик.

– Кто вы такой? – спросил он резким и недовольным голосом.

– Дэнни Бойд, – представился я. – Мисс Лорд…

– Да, она говорила мне о вас. Входите.

Я последовал за ним в строгую гостиную. Шторы были задернуты, но, возможно, в светлое время, из окон можно было увидеть несколько сантиментов Ист-Ривер.

Коротким жестом Лео Сталь указал мне двухместный диванчик, потом сел напротив меня на какой-то диковинный, очень неудобный стул, явно колониального стиля.

– Я сомневаюсь, что могу оказаться вам в чем-то полезным, мистер Бойд. Я могу лишь заверить вас в двух вещах: никто не видел формулы, пока она была в моем распоряжении, и что я не дал и не продал ее Фремонту.