— Все это я понял. Так что переходите, пожалуйста, к наиболее интригующей части, к самому инциденту.

— Немного терпения, Холман.

— Он слегка усмехнулся, презрение в его голосе стало более заметным. В вашем распоряжении сколько угодно времени, чтобы выяснить все подробности.

Я выглянул из окошка и убедился, что мы оставили позади главную улицу деревни и теперь взбирались на дорогу, шедшую в противоположном направлении от того шоссе, по которому я оба раза ехал из Мюнхена.

Мне показалось, что мы проехали по этой дороге самое большее с милю, когда машина замедлила ход, прижалась к обочине и остановилась.

Вайгель заговорил с водителем по-немецки, выслушал его, кивнул. По всей вероятности, полученные им ответы были именно такими, каких он ожидал.

— Нам надо подождать несколько минут, — сообщил он мне по-английски. — А теперь — подробности. Эккерт может не быть врачом, но он уважаемый член деревенской общины. И должен будет сообщить полиции, что его машину угнали. Ее разыщут, скорее всего, завтра утром милях в пятнадцати отсюда, брошенную на этой дороге. А тело несчастного американского туриста, который вчера вечером вышел из гостиницы с целью совершить продолжительную прогулку по живительному альпийскому воздуху, возможно, найдут даже раньше. Полиция без труда опознает похищенную машину и установит, что именно она сбила с ног и раздавила злополучного американца. Их логическим заключением будет то, что водитель угнанной машины, совершив наезд со смертельным исходом, сразу же выскочил из седана и удрал.

— А вы отправитесь пешком за пятнадцать миль в Хильфендорф? — спросил я.

— К тому времени, когда мы приедем на место происшествия, где оставим эту машину, меня там будет ждать моя собственная. Я тщательно рассчитал время, так что все должно пройти гладко, без каких-либо осложнений. — Голос у него звучал почти дружески. — И мы прямиком отправимся в Мюнхен по другой дороге. — Он что-то громко спросил у водителя, выслушал ответ и продолжил разговор со мной:

— Осталось совсем немного времени, мистер Холман. Не хотите ли выкурить последнюю сигарету или прочитать молитву?

— Как я понял, — сказал я, не обращая внимания на последний вопрос, — в конце этого ненормального подъема вы предложите мне выйти из машины, встать посреди дороги и ждать, пока вы меня переедете, так?

— Не совсем... — Он кивком головы указал на водителя, застывшего за рулем машины. — Карл составит вам компанию, когда вы выйдете из машины и немного пройдете вверх по дороге. Разумеется, у него будет пистолет, чтобы исключить всякие выкрутасы с вашей стороны. В нужный момент он ударит вас по голове и бросит прямо под колеса приближающейся машины, за рулем которой буду сидеть я. — Он усмехнулся.

— Понимаю, мистер Холман, у вас остался один аргумент.

Почему бы вам, поскольку все равно терять нечего, не вынудить Карла пристрелить вас? Тогда получится, что у жертвы обычного дорожного наезда в теле почему-то пули. В таком случае полиция непременно занялась бы тщательным расследованием, что чревато для меня нежелательными последствиями. Тут я прав, не правда ли?

— Вы не только даете ответы, — сказал я, — но и предвидите вопросы, к тому же чертовски каверзные.

Ладно, объясните мне.

— Ответ предельно прост, — раздался его холодный голос, — до смешного прост. Если Карл будет вынужден пустить в ход пистолет, мистер Холман, то выстрелит вам в ногу. Тело жертвы автомобильного наезда, в особенности когда машина несется на большой скорости, представляет собой кошмарное зрелище. Впрочем, уверен, вам это хорошо известно. Ведь тело, практически состоящее из крови и плоти, нетрудно сильно изувечить.

Человеческая нога может быть так исковеркана, что никто даже не станет проверять, была ли она прострелена до несчастного случая. Конечно, если пуля заблаговременно извлечена...

— Думаю, что мне стоит выкурить сигарету, — произнес я едва слышно.

— Пожалуйста. — Он свободной рукой извлек пачку из кармана куртки и достал из нее сигарету. — Можете закурить сами, но осторожнее с огнем. Без фокусов, пожалуйста.

Я поднес зажженную спичку к сигарете и затянулся:

— Объясните мне еще кое-что. Почему так важно меня убить? Потому что я не проглотил эту фальшивую Монику Байер и историю об ее безумии?

Водитель повернул голову и заговорил с Вайгелем, который, кивнув ему, снова усмехнулся:

— Карл сказал, что уже пора. Крайне сожалею, что теперь уж вы никогда не услышите ответа на свой исключительно интересный вопрос. Выходите из машины, пожалуйста.

Я открыл дверцу и вышел на дорогу. Вайгель последовал за мной, все еще прижимая пистолет к моим ребрам.

Мы подождали, когда к нам присоединится Карл.

— Идите вперед, мистер Холман! — ровным голосом распорядился Вайгель. — Карл пойдет сзади, пистолет у него наготове. Он превосходный стрелок. Даже при свете звезд он просто не сможет не попасть в вас с расстояния в шесть футов.

Я медленно двинулся вперед по краю круто поднимавшейся вверх дороги. Когда я прошел футов тридцать, то услыхал голос Вайгеля, издевательски крикнувшего мне на прощание:

— Auf Wiedersehen[7], мистер Холман!

Футов через пятьдесят я оглянулся через плечо и заметил черневшую в полумраке фигуру Вайгеля. Мы с Карлом прошли еще с сотню ярдов и почти добрались до вершины холма, когда я почувствовал вдруг, что дуло пистолета уткнулось мне в спину.

— Halt[8]! — скомандовал Карл.

Мы оба остановились, и через минуту я услышал, как заработал мотор седана, потом зажглись его фары, прорезая темноту двумя полосами света, направленными в нашу сторону. Полосы сдвинулись с места, дуло пистолета больше не касалось моей спины.

Я подумал, что машина достигнет нас максимум через десять секунд. Карл, прежде чем столкнет меня под колеса, ударит пистолетом. Он будет держать меня под прицелом, чтобы в случае необходимости, если я попытаюсь бежать, прострелить мне ногу. Вплоть до самого последнего момента. Но в самый последний момент ему придется поднять пистолет достаточно высоко, чтобы ударить им меня по голове. Так что мне необходимо точно рассчитать время.

Машина приближалась, фары надвигались на нас все быстрее.

«Черт с ними!» — подумал я, сжал руки перед собой в боксерской позе, сосчитал до двух, затем быстро повернулся на каблуках к бугаю, стоящему позади меня.

При этом я вытянул руки во всю длину, приподняв их чуть выше плеч. На какую-то долю секунды я успел заметить смутные очертания Карла, который стоял, высоко подняв пистолет. Мои кулаки со страшной силой нанесли ему удар по левому уху.

Я увидел, как пистолет выпал у него из руки, а когда он, зашатавшись, повалился на бок, то услышал неожиданно тонкий крик ужаса, а вслед за ним — отвратительный визг колес, подмявших под себя Карла. Седан, не замедляя хода, перевалил за гребень холма.

Все произошло в мгновение ока. Вайгель, я был уверен в этом, не успел разглядеть, что произошло на самом деле. К тому же наши с Карлом пальто были похожи. В общем, он наверняка считал, что под колеса, как и планировалось, угодил я.

И все же я не мог рассчитывать на это, да и Вайгель должен был возвратиться назад.

Я опустился на четвереньки и принялся лихорадочно ощупывать все вокруг, пока не нашел на оледенелом снегу пистолет. А когда снова поднялся, уже с пистолетом в руке, то сообразил, что шум мотора замолк. Это могло означать, что Вайгель ожидает за гребнем холма, когда к нему подойдет Карл. Подумав, я решил, что и мне, пожалуй, лучше немного подождать. Я отошел футов на десять от дороги до зарослей молодых елочек и встал под ними, понимая, что в их тени меня с дороги не увидеть.

Ожидание показалось мне вечностью, хотя в действительности прошло не более пяти минут. Мои глаза привыкли к свету звезд, и через некоторое время я стал волноваться, что из-за белого снега вся окрестность освещена лучше, чем днем. Потом я заметил темную фигуру, показавшуюся на гребне холма. Она приближалась.

Я дождался, когда человек окажется ярдах в десяти от тела Карла, лежащего посреди дороги, крикнул: «Вайгель!» — и быстро метнулся в сторону, пригнувшись под лапами елей.

Он обернулся на мой голос, и я увидел вспышку даже раньше, чем услышал выстрел из его пистолета. Пуля со свистом врезалась в дерево у меня над головой. Я тщательно прицелился из пистолета Карла и нажал на спуск.

Поднялось небольшое облачко снега с дороги в том месте, где стоял Вайгель, практически рядом с ним, и он все понял.

— Холман? — В голосе было смятение. — Ладно! Мы можем это обсудить...

— Сначала отбрось в сторону свой пистолет, приятель!

— Как же! Дожидайся!

Он быстро сделал подряд три выстрела. Последняя пуля угодила в ствол дерева рядом со мной. Это меня напугало, и я чисто рефлекторно выстрелил дважды, а думать смог только после того, как увидел, что он упал лицом вниз на дорогу и замер.

Я осторожно вышел из укрытия, держа дуло пистолета нацеленным на его тело. Подходя к нему, я не был уверен, что это не ловушка с его стороны, и мне хотелось убедиться в смерти Вайгеля. Но когда я подсунул ногу под распростершееся тело и повернул его на спину, одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он не притворяется. Эрих Вайгель был мертв. Одна или обе пули, выпущенные мною, угодили ему в грудь. На его пальто расплылось кровавое пятно.

Я подхватил тело под мышки и оттащил к обочине, потом побежал к гребню холма и ярдах в пятидесяти ниже увидел седан.

«У меня, возможно, имеется все же шанс, — подумал я в отчаянии, — крохотный шансик уйти от ответственности, пока какая-нибудь другая машина не появилась на дороге».

Я добежал до седана, дыша как паровоз, распахнул дверцу водителя и убедился, что ключи на месте. Развернув машину, я доехал до того места на дороге, где лежал труп Вайгеля. Разумом я понимал, что мне необходимо на минуту остановиться и подумать, потому что я должен был сделать все без ошибок, но поселившийся где-то внутри панический страх одновременно твердил, что в любой момент может появиться какая-нибудь машина, и меня схватят по обвинению в убийстве.

Я вылез из седана, прошел вдоль дороги, подобрал пистолет Вайгеля и сунул его себе в карман. Потом подтащил тело к машине и затолкал его на водительское место. К тому моменту, когда я справился с этой задачей, я весь взмок от пота, словно была не зима, а жаркий летний день.

Обойдя вокруг машины, я отошел футов на десять от капота двигателя и выпустил пулю из пистолета Вайгеля в ветровое стекло и, разумеется, в мертвое тело. Потом я тщательно обтер пистолет, удалив с него мои отпечатки пальцев, и, держа оружие за дуло, обернутое носовым платком, подошел к трупу Карла и сунул сей предмет в его безвольную руку. После чего затолкал бездыханное тело в заросли придорожных кустов.

Ветровое стекло было эффектно продырявлено прямо напротив водителя. По этой причине я решил, что они не станут допытываться, сколько пуль было выпущено по нему. Я открыл дверцу машины возле тела Вайгеля, завел мотор и осторожно опустил ногу на педаль газа. Одной рукой я с большим трудом направил машину снова на дорогу, второй держался за открытую дверцу. После того, как мне удалась провести машину мимо тела Карла и она под крутой уклон начала набирать скорость, я спрыгнул вбок. При этом ноги у меня поскользнулись на укатанной дороге, я упал и катился кубарем вниз, пока мне не удалось задержаться на каком-то бугре.

Поднимаясь на ноги, я услышал оглушительный треск и увидел, как седан где-то в сотне ярдов далее по шоссе сошел с него и врезался в толстое дерево.

Пробежав туда, я обнаружил, что от удара распахнулись остальные дверцы, и теперь они все болтались на петлях. Тело Вайгеля высунулось до половины из отверстия в разбитом ветровом стекле и лежало на капоте двигателя, так что, возможно, я напрасно выпустил в него последнюю пулю.

Вернувшись назад на дорогу, я зашагал как мог быстрее под гору к деревне. Решив, что позади осталось с полмили, достал из кармана пистолет Карла, тщательно обтер его и забросил за деревья, отстоявшие довольно далеко от шоссе.

Возможно, копы представят себе случившееся таким образом: Карл, стоя посреди дороги, намеренно выстрелил в Вайгеля, когда тот на седане подъехал к нему, но не успел вовремя отскочить в сторону и был раздавлен сокрушительной силой машины, за рулем которой сидел мертвец. На пистолете, который они найдут поблизости, будут отпечатки пальцев Карла. Пули в теле Вайгеля выпущены именно из этого оружия. Все сходится.

Конечно, у полицейских может возникнуть несколько интересных вопросов, например, такие: какого черта стоял Карл посреди дороги с пистолетом в руке? Ожидал возможности кого-то застрелить? И почему это Вайгель направил седан уважаемого господина Эккерта назад к деревне, где его похитил?

Во всяком случае, подумал я, мне вроде бы удалось настолько запутать картину, что в течение нескольких недель у них будет забот выше головы, а для меня это гораздо предпочтительней, нежели быть обвиненным в убийстве, поскольку в таком случае я сколько угодно мог говорить о самозащите, не располагая при этом никакими свидетельскими показаниями, подтверждающими мою правоту.

Когда я был совсем рядом с деревней, то увидел огни фар машины, идущей мне навстречу, и быстро нырнул в кусты. Тяжелый грузовик медленно прогромыхал мимо меня, поднимаясь на холм. Через пару минут я уже шагал по главной улице деревни, а еще через пять минут оказался в своем номере в гостинице. Я подумал о том, что неплохо бы наведаться в дом Эккерта и, разоблачив мнимую Монику Байер, попытаться выведать правду, но это было связано с неоправданным риском. По всей вероятности, дом будет наводнен местными копами сразу же после того, как водитель грузовика сообщит о найденной им разбитой машине с мертвым человеком за рулем, а потом чуть дальше по дороге они найдут второй труп.

Около девяти часов на следующее утро я завтракал в маленькой столовой в гостинице, а страшно возбужденная официантка рассказывала мне, что ночью случилось что-то кошмарное. По-английски она говорила плохо, я совсем не знал немецкого, так что иногда мы сталкивались с неразрешимыми лингвистическими проблемами. Но я понял все же, что некий местный житель по имени Эккерт был ограблен, у него угнали машину среди ночи, и, возможно, через час после этого шофер грузовика нашел ее разбитой всего в одной миле от деревни.

— Вор был убит, но нет, — официантка буквально взвизгивала от возбуждения, — не подумайте, это не дорожное происшествие. Его застрелили! А потом они нашли тело другого человека — дальше по дороге, его задавили машиной насмерть. Той самой, на которой ехал похититель.

Я качал головой, выражая удивление, издавая подобающие звуки, то возмущаясь, то ужасаясь. А закончив завтрак, обнаружил, что до прихода машины за мной осталось всего десять минут.

К полудню я вернулся в свой отель в Мюнхене, в аэропорт приехал к трем, в Париж прилетел ранним вечером. Там я отправился в четырехзвездочную гостиницу, заказал билет на следующий день до Лос-Анджелеса, после чего со спокойной душой спустился в бар выпить стаканчик-другой.

Там я сразу приметил весьма угодливого типа. Он подождал, когда я расправлюсь со второй порцией бурбона, затем бочком подкатил ко мне и вежливо осведомился, не турист ли я из Америки. Я ответил, что да, точно, и все мы, американские туристы, восхищаемся Парижем больше, чем любым другим городом в любой стране мира, потому что в этом городе никто не кричит: «Янки, убирайтесь домой!» Во всяком случае, до той минуты, уточнил я, когда из тебя не вытащат все деньги. Он как-то слишком равнодушно пропустил это замечание мимо ушей, потом поинтересовался, не хочу ли я провести ночь где-то за городом. Париж, заявил он и тихонечко подтолкнул меня локтем под ребро, самый озорной город в Европе. В Париже, пояснил он, заговорщически подмигивая, мужчина может провести действительно потрясающую ночь. И все это он организует для меня за какие-то несколько жалких франков.

Я с сожалением отклонил его заманчивое предложение, объяснив, что у меня уже была одна потрясающая ночь в Европе и мне этого вполне достаточно.

Он вернулся назад в конец бара, бормоча что-то себе под нос. Поскольку по-французски я тоже не понимал, то не был уверен, что именно он твердит. Но сильно подозревал, что не в духе «Да здравствуют американцы!».