Глава 8

В этом подобии бара на бульваре Уилшир было прохладно и тихо. В такой обстановке любой человек мог расслабиться. Любой, но не Моррис Даррах. Он сидел напротив меня за столиком с таким выражением лица, будто ему только что выдернули три зуба и никто не побеспокоился дать ему обезболивающего лекарства.

– Я погиб! – возбужденно воскликнул он. – Мне надо выйти отсюда и перерезать себе глотку прямо сейчас. Так будет легче!

– Вы считаете, что дела обстоят столь скверно? – спросил я.

– Ден Ларсен собирается финансировать съемки фильма? – Он издал страшный булькающий звук где-то в глубине горла, который я с натяжкой принял за циничный смех. – Вы знаете, что это означает? Он выжмет из меня абсолютно все, до последнего гривенника! Даже пятака! А если я заартачусь и попытаюсь возражать, то он пошлет ко мне одного из своих головорезов, и я схлопочу то же, что получил Вилли Шульц!

– Вы собираетесь просто отсиживаться тут и хныкать? – спросил я его, сохраняя спокойствие. – Или вы все же желаете, чтобы я отыскал Глорию Клюн?

– Для кого? – Он безразлично пожал плечами. – Для Дена Ларсена, не для меня! Я конченый человек!

– О'кей, – огрызнулся я. – Значит, теперь я возвращаюсь к своему первоначальному клиенту. До свидания, мистер Даррах. Знакомство с вами не доставило мне совершенно никакого удовольствия.

– Подождите! – Тяжелые веки сомкнулись, потом пару раз моргнули и опять раскрылись. – Может быть, я что-то смогу спасти после крушения своей жизни. Без Глории Клюн ни для кого ничего не светит, верно?

– Вы можете оказать, мистер Даррах, действительно большую поддержку только одним путем, –” со всей искренностью заявил я. – Знаю, что это будет противно всем вашим природным инстинктам, но думаю, что вы должны попытаться.

– Я согласен попытаться сделать что угодно, – хрипло отозвался он. – Скажите, что вы хотите, чтобы я сделал?

– Только перестаньте мне лгать, – сердито проворчал я.

Он вылупил глаза:

– Я, да чтобы лгал вам?.. Когда я вам соврал, мистер Холман?

– Относительно биографии Глории Клюн, – объяснил я. – Вы сказали мне, что узнали все о ней от Вилли Шульца. Вы говорили, что Джейсон Траверс просто умрет, если узнает правду о ней. А Джейсон Траверс рассказал мне о ее прежней жизни с колоритными подробностями. Вилли был ее сутенером до тех пор, пока Ларсен не забрал ее себе. И Вилли должен был бы быть сумасшедшим, чтобы открыть вам истину. – Я неопределенно пожал плечами. – Ну да ладно, а теперь скажите мне, что он просто спятил!

Даррах на некоторое время задумался. Он точно что-то обдумывал, потому что правая сторона его лица начала дергаться. Правая рука Морриса Дарраха могла бы знать о том, что делает его левая рука только одним способом – если схватила бы ее у запястья.

– Я все вам скажу, Холман, – наконец произнес он.

– Начинайте, – с раздражением предложил я. – Вы, поди, не были откровенным ни с кем за всю свою жизнь.

– Обо всем рассказала мне сама девушка, – начал он. – Под большим секретом. Как она обслуживала по вызову при сутенере Вилли. Ее регулярным клиентом был и Джейсон Траверс. Выложила всю подноготную! Как они придумали сделать из нее кинозвезду и одновременно одурачить Ларсена.

– У нее были основания признаваться вам во всем этом?

– Сама эта идея целиком захватила ее, – продолжал он. – А именно стать настоящей кинозвездой. Ей не хотелось, чтобы позже это сорвалось. Она предполагала, что если расскажет мне об этом поскорее, то, возможно, я смогу чем-то помочь ей в том, чтобы ее планы не сорвались.

– Например, в чем?

– Она сама не знала. – Он старался придать себе скромный вид. – Думаю, она поверила в меня.

– Она ошиблась, – буркнул я.

– Я думал об этом, – сказал он горячо. – Я чуть не рехнулся, пытаясь найти ответ. Конечно, ответ должен был быть. Но каков его смысл?

– Думаю, что вы могли бы начать с убийства Вилли, – подсказал я.

– Чтобы я убил Вилли? – Его правая рука вяло молотила по воздуху. – Да вы не в своем уме!

– Давайте еще раз пройдемся по всей этой истории с самого начала, – предложил я. – Я позвонил Манни Крюгеру и сказал ему, что меня интересует девушка по имени Глория Клюн. Он начал крутить вола за хвост, потому что считал своей обязанностью держать все в тайне, не разглашать планов создания кинозвезды. Потом решил, что вы о чем-то проговорились мне, и достаточно вспылил, чтобы назвать мне ваше имя. Затем он позвонил вам и попросил вас утрясти это. Вы занервничали так же, как и он, и позвонили мне. К ее имени у меня прибавилось еще одно – Вилли Шульца. Тогда вы велели Шульцу уладить это, верно?

– Да. – Он энергично кивнул. – Все это так.

– О'кей. По каким-то соображениям Вилли не захотел делать этого сам и нанял для исполнения просьбы Ральфа Джордана и его сестру.

– Я не знал об этом, – вставил он.

– Думаю, что вы продолжаете лгать, дружище, – одернул его я.

Тяжелые веки слегка приспустились.

– Знаете что, Холман? – прошептал он. – Теперь я раскусил вас. Вы говорили об анонимном клиенте? Вы мерзкий обманщик, все это проклятое время вы работали на Ларсена!

– Это не правда, – возразил я.

– Сделайте мне одолжение, – произнес он тонким голоском. – Выматывайте-ка отсюда к чертовой бабушке! Если мне и дальше придется сидеть здесь и созерцать вашу жалкую физиономию, то меня, возможно, стошнит!

Я вдруг сообразил, что в этом он прав. Если бы я оказался на его месте, то рассуждал бы точно так же. И в тот момент я был совершенно бессилен изменить его настроение. Поэтому я допил то, что оставалось в бокале, и вышел из бара. До моего дома в Беверли-Хиллз было пятнадцать минут езды, и когда я прибыл туда, самочувствие мое не улучшилось.

В гостиной на диване сидела Сара Джордан и читала журнал. Я решил, что она читает, потому что Сара держала журнал в руках, а на нос нацепила огромные круглые очки, каких мне не приходилось видеть за всю свою жизнь. Помимо очков на ней был бесформенный свитер и обтягивающие белые трусики.

– Хай! – Она спустила пониже на нос очки и посмотрела на меня поверх оправы. – Я великолепно поплавала в твоем бассейне и не ждала, что ты так скоро возвратишься домой, а то бы я опять оделась. Ты ведь сказал, что послеобеденные спектакли тебе не очень нравятся?

– Я бы не стал сожалеть о времени, – философски заметил я. – Только о деньгах.

– О деньгах? – Ее черные глаза стали холодными.

– Понятно, что о деньгах, – подтвердил я. – Я, конечно, признателен за вчерашнее “пробное” обслуживание, но во что мне будет обходиться все это впредь?

– Я полагаю, ты настоящий сукин сын! – Медленно выговорила она. – Но не дешевка.

– Ты могла бы объяснить мне… – проворчал я.

– Что? – Она посмотрела на меня с издевкой. – Что я профессиональная наложница по вызову? Разве это шокировало бы тебя, Рик? Или тебя волнует просто мысль о том, что тебе, возможно, придется раскошелиться за то, что вчера ты получил задаром?

Я плюхнулся в ближайшее кресло и закурил сигарету.

– Может быть, ты и права. – Я с раздражением пожал плечами – У меня сегодня выдался скверный день.

– Жаль. Может быть, попозже ты почувствуешь себя лучше. Почему бы тебе пока что не побиться головой о стенку? – Она поправила очки, подтолкнув их на переносицу, и продолжила чтение журнала.

– Знала ли ты о том, что Вилли Шульц был не просто сутенером? – спросил я как ни в чем не бывало. – Он также шантажировал некоторых клиентов своих подопечных наложниц.

– Да, знала, – ответила она, продолжая чтение.

– И это не беспокоило тебя?

– Это были их проблемы.

– Как обычно? – поинтересовался я. – Фотографии и все такое.

– Разве это имеет значение? – Она очень аккуратно перевернула страничку и продолжала чтение.

– Имеет, если один из шантажируемых клиентов Вилли решил пришить его, – сказал я.

Она опять опустила очки на кончик носа и посмотрела на меня поверх оправы:

– Ты искренне думаешь, что его убили именно поэтому?

– Мне бы не хотелось в это верить, – продолжал я. – Но такая возможность существует и от нее нельзя отмахнуться.

– Ральф помогал ему, – сказала она ровным голосом. – Ральф говорил, что с их стороны никогда не последуют агрессивные выпады, потому что Вилли проявлял настоящую осторожность и не тянул с них слишком много. Брал лишь порядка двойной оплаты, не больше.

– Сколько же стоили твои услуги?

– Ты что, хочешь получить эротическое удовольствие от разговора об этом? – Она опять уткнулась в журнал. – Триста долларов.

– Обычная ставка Глории равнялась четыремстам.

– Отличный рэкет! – В ее голосе появились нотки напряжения. – Почему бы тебе не попробовать заняться им самому? Иди и купи себе красивый вечерний наряд, и кто знает? Может быть, в первую же ночь ты заработаешь целых пять баксов. Если, конечно, не против получить их гривенниками и пятачками!

– Был ли когда-нибудь среди твоих клиентов Джейсон Траверс?

– Я никогда не запоминаю ни их фамилии, ни лица. – Она, разыграла целую пантомиму, давая понять, что она думает. – Можешь ты описать, как он выглядит от пояса и ниже?

– А Ден Ларсен?

– Нет, – решительно отрицала она.

– Есть ли у Глории Клюн брат или хотя бы постоянный ухажер?

– Мне это неизвестно. – Она громко зевнула. – Мне бы хотелось не бояться возвратиться домой, тогда бы я уехала к себе. Ты уже достал меня и знаешь об этом, Холман.

– Бывают моменты, когда я проедаю плешь самому себе, – признался я. – Какой исключительный для гурманов обед ты готовишь сегодня?

– Окрошку, – односложно бросила она. Зазвонил телефон, и я испытал чувство облегчения, потому что звонок положил конец нашему разговору. Я подошел к телефону, поднял трубку и сказал:

– Холман слушает.

– На Гавайях прекрасная погода, – раздался знакомый голос. – Если бы у вас была небольшая черная коробочка, вы могли бы узнать об этом и сами.

– Я кое-что припомнил вчера ночью, – отозвался я. – Даже с помощью небольшой черной коробочки вы не можете выйти на мой номер, да и вообще не можете подсоединиться к междугородным сетям. Поэтому тот ваш звонок якобы из Австралии и все остальное – просто липа. Вероятно, вы предварительно все записали на магнитофонную пленку, ведь так?

– На кассету, – весело подтвердил он.

– Вы здорово потрудились, мошенник! – сказал я.

– Я такой человек, который не боится трудностей и неприятностей, – продолжал он. – Так, скажите, что слышно насчет Глории Клюн?

– Я бы не стал больше беспокоиться о ней, – холодно посоветовал я ему. – Она умерла. – И повесил трубку.

Примерно через десять секунд телефон задребезжал опять. Но я возвратился в гостиную и опять сел. Примерно минуту спустя, когда беспрерывный трезвон стал действовать мне на нервы, Сара Джордан взглянула на меня поверх очков.

– Не собираюсь жаловаться, хотя я гостья в твоем доме и все такое, – изрекла она, – но неужели ты не слышишь, что звонит телефон?

– Пусть звонит, – ответил я ей.

– А-а! – И она опять уткнулась в журнал, а снова заговорила только секунд через двадцать:

– Это какая-то групповая игра?

– Предположим, что кто-то сказал вам, что ваш брат умер, – обратился я к ней. – А потом стал отказываться подходить к телефону, как бы долго вы ни звонили. Как бы вы поступили?

Она немного подумала об этом:

– Думаю, я схватила бы ближайшее такси и поехала бы к этим людям, чтобы выяснить, какого дьявола они затеяли.

– Мое предположение точно такое же, – радостно отозвался я.

Чтобы внести некоторое разнообразие, я подошел к телефону, поднял трубку. Через некоторое время писклявый голосок отчаянно заскулил, но я бросил трубку на аппарат и на этот раз.

– Просто дал ему знать, что я все еще здесь, но разговаривать с ним не собираюсь, – объяснил я.

Она закатила глаза. Было уже половина седьмого, время, чтобы выпить что-нибудь. Я зашел за стойку бара, поставил на стойку пару бокалов, и в этот момент телефон зазвонил опять.

– Водка с мартини и со льдом, – попросила для себя брюнетка. Она положила на диван свой журнал и очки, поднялась на ноги и аппетитно потянулась. – У меня появилась проблема.

– Какая? Скажем, надо ли положить один или два кусочка льда?

– Если Ральф попытается связаться со мной дома, то совершенно очевидно, там он меня не застанет. Он не очень сообразительный, но в конце концов попытается позвонить тебе, и я бы хотела переговорить с ним, чтобы узнать, где он находится и как у него идут дела.

– О'кей, – согласился я. – Наверняка в данный момент ко мне все еще пытается дозвониться мой прежний незнакомец. Через некоторое время ему надоест и он повесит трубку. Потом, возможно, он сделает еще попытку, а может быть, и нет. На следующий звонок трубку поднимешь ты. Только обещай, что, если это не Ральф, ты кладешь трубку.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– Я поступлю аналогично, если позвонит красотка по сексуальному обслуживанию, – с подковыркой добавил я.

Она подошла к стойке бара, взяла свой коктейль из водки с мартини и целиком выплеснула его мне в физиономию. Пока я вытирал лицо, телефон перестал звонить.

– Если ты уже утерся, то можешь налить мне другую порцию, – сердито буркнула она.

– Я опасаюсь, – сказал я, подбирая слова, – что ты можешь пробудить во мне зверя.

– Ты хочешь сказать, что ты способен и на худшее? – Она опять закатила глаза. – Какая отвратительная перспектива!

Я горжусь одним обстоятельством: знаю точное расположение каждого предмета в своем баре. Правой рукой я пошарил на полке, нащупал, что нужно, и потом ухватил пальцами сифон с содовой водой. Она с опаской приоткрыла рот, когда я поднял сифон, увидела его и допустила первую ошибку. Потому что тут же в ее рот хлынула струя содовой воды. Она отчаянно "замотала головой, одновременно лихорадочно глотая ее, потом быстро повернулась ко мне спиной. В этом заключалась ее вторая ошибка, потому что она открыла для меня цель, от поражения которой нельзя было удержаться. Я старательно прицелился.., нажал на кнопку, выпустив новую струю, и, не отпуская кнопку, постепенно передвигал сифон, чтобы струя все время попадала в цель. Она устрашающе взвизгнула и как газель подпрыгнула на месте, прижав обе руки к своему подмоченному заду.

Я отплатил за свою поруганную честь, если так можно выразиться. Потом поставил сифон на место и занялся приготовлением нового коктейля, потому что теперь он действительно понадобился ей. Телефон опять зазвонил, когда она повернулась ко мне с потемневшим от ярости лицом, со слетавшими с уст словами, которыми она пыталась выразить свое тогдашнее отношение ко мне.

– Звонит телефон, – любезно заметил я. Она сказала мне, что я могу сделать со своим телефоном. Даже предложила что-то новенькое относительно его звонка.

– О'кей, – пожал я плечами. – Он же ведь твой брат, а не мой.

Она долго стояла возле меня и смотрела на меня ненавидящими глазами, потом вдруг резко повернулась и одеревенело пошла в другой конец гостиной. Я наблюдал, как она подняла трубку, немного послушала и затем бросила ее.

– Это был не Ральф? – спросил я.

– Какой-то кретин облаял тебя, – Она опять подошла к бару. – Чтобы мне сдохнуть! – выругалась она и, не останавливаясь, прошла дальше в спальню.

Я смешал ей новый коктейль из водки с мартини. Через пару минут она возвратилась, закутавшись в длинное, как простыня, банное полотенце.

– Ты похожа на Дороти Ламур из ночных телевизионных киносеансов, – сравнил я. – Что, если мне взять гитару?

Она внесла неоригинальное предложение относительно того, что я мог бы сделать со своей гитарой, используя каждую струну по отдельности, но тут опять затренькал телефон. Она объяснила, когда опять подошла к бару и взяла бокал со свежей порцией спиртного, что все тот же чудак опять облаивает меня. В первое мгновение мои нервы немного напряглись, но на этот раз она только пригубила из бокала.

Телефон больше не звонил. Мы допили свои бокалы будто в каком-то арктическом безмолвии, потом она отправилась на кухню. Обед представлял собой сборную мешанину – кстати, неплохую мешанину, – но все-таки мешанину. Мы поглощали его почти что в ледяной тишине, потом опять возвратились в гостиную.

Я приготовил еще по коктейлю просто для того, чтобы чем-то заняться, а она опять занялась своим журналом. Если семейная жизнь похожа на все это, то любопытно, почему же процент разводов не достигает ста… Но тут опять зазвонил телефон.

Сара Джордан подошла к аппарату и подняла трубку, немного послушала, потом через плечо оглянулась на меня:

– Это – Ральф.

– Передай ему от меня привет, – живо предложил я. Казалось, она очень долго слушала, что он ей говорит, иногда односложно отвечала, потом положила трубку. Я ждал, что она что-нибудь скажет, но она опять молча уселась на диван, взяла свой журнал и возобновила чтение.

– Так как дела у Ральфа? – спросил я, подождав некоторое время.

– У него неприятности, – ответила она, не отрываясь от журнала.

– Какие неприятности?

– Не хочу говорить об этом!

– Его задержали за превышение скорости?

– Пропади все пропадом! И пошли вы оба к дьяволу! – Она бросила журнал на пол, сняла очки и положила их на диван рядом с собой. – Он нашел ее, – прямо заявила она.

– Глорию Клюн?

– Кого же еще? – Она напряженно пожала плечами. – А теперь он не знает, какого шута делать с ней. Вот каков мой неприкаянный, дурашливый братец!

– Где же? – вырвалось у меня.

– В Западном Голливуде, на следующей улице от той, где расположена ее квартира, – продолжала Сара вялым голосом. – Но она слишком перетрухнула и не решается покинуть новое место. Поэтому Ральф просит меня приехать и забрать их обоих.

– Ну и что же?

Тыльной стороной ладони она потерла лоб.

– Не забывай, что это Ральф, – фыркнула она. – Он не видит дальше своего носа.

– Так что ты собираешься делать?

– Ничего, – твердо заявила она. – Я открестилась от всего этого в тот самый момент, когда увидела торчавший из спины Вилли Шульца нож. Что касается меня, то пусть Ральф и Глория хоть состарятся, дожидаясь меня.

– Он назвал адрес?

– Конечно. – И она сообщила его мне.

– А что, если я подберу их?

– Сделай себе приятное, – ответила она. – Мне наплевать, как ты поступишь. Я собираюсь и дальше сидеть здесь, читать журнал, напиваться и представлять себе, что я нахожусь где-то в другом месте, например на Аляске.

Глава 9

Было уже половина десятого вечера, когда я припарковал машину в том месте, которое назвала мне Сара Джордан. Еще одна захудалая квартира на двух этажах на другой улице, которая ночью выглядела, возможно, лучше, чем днем. Сара сказала, что вход с улицы, поэтому я поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Долгое время никто не показывался, потом дверь приоткрылась, может быть, всего на дюйм, и на меня уставился осторожный глаз.

– Кто вы такой? – спросил шепотом неизвестно кто.

– Рик Холман, – ответил я. – Меня направила сюда Сара Джордан.

– Тогда о'кей, – снова прошептал кто-то. – Ральф дожидался свою сестру, но он подумал, что вместе с ней можете приехать и вы.

– Сара вроде бы сачконула, – пояснил я.

– Пожалуйста, входите.

Глаз мгновенно пропал из щели. Я широко распахнул дверь и вошел в небольшую прихожую. Там никого не оказалось, чтобы поприветствовать меня. Поэтому я прошел дальше к открытой двери в гостиную. Она освещалась только настольной лампой, но этого света оказалось достаточно, чтобы разглядеть женщину, стоявшую посередине комнаты.

Все, что кто-либо говорил о ней, бледнело перед увиденным. От ее красоты захватывало дух. Даже Фанк и Вегналл не нашли бы правильных слов, чтобы описать ее. На ее плечи ниспадали светлые волосы, создавая вокруг ее головы как бы шелковый шлем. Ее большие, широко расставленные глаза излучали голубизну, придавая ей выражение ранимой невинности, что немедленно порождало в вас желание защитить ее. Маленький носик был слегка вздернут, что несколько портило абсолютное совершенство ее лица и превращало ее в безгранично желанное существо, а не в недосягаемую богиню. Маленький и мягкий ротик, верхняя губка чуть-чуть крупнее нижней. На ней был туго обтягивающий свитер и подогнанные по фигуре брюки, которые оттеняли ее выступавшие высоко расположенные груди, невероятно узкую талию и округлые бедра. Ее длинные, постепенно сужающиеся ноги заставили бы позеленеть от зависти саму Шехерезаду.

– А где Ральф? – спросил я.

– Он сказал, что ему надо на время отлучиться. Но он вернется, – нервно ответила она. – Думаю, он отошел ненадолго. Вы можете подождать его?

– Почему бы и не подождать? – отозвался я. Неожиданно ее всю передернуло, но она заставила себя улыбнуться:

– Почему вы не заходите в комнату, мистер Холман? – Она сделала конвульсивное глотательное движение. – Я хочу сказать, что не кусаюсь и вообще не опасна.

– Вы нервничаете, – покровительственно заметил я. – Но у вас больше нет причин нервничать. Уверен, что мы прекрасно все устроим.

– Я просто не могу не нервничать, когда вы стоите там в дверях, осматривая меня так, будто я ваша первая награда, которую вы только что завоевали на местном карнавале! – Ее улыбка несколько потускнела. – Пожалуйста, входите, не то я просто рассыплюсь на части.

– С удовольствием, – сдержанно произнес я. – Но я никогда раньше не встречал такой красавицы, и мне нужно какое-то время, чтобы освоиться.

– Приятно слышать, – задумчиво молвила она. Итак, я вошел в комнату. Настольная лампа, моргнув, погасла, потом загорелась опять. Во время этого непродолжительного затемнения Глория Клюн успела сделать против меня выпад. Теперь мне казалось, что она стоит на голове и продолжает улыбаться.

– Приятно слышать, – повторяла она. – Приятно слышать, приятно, приятно.., приятно.., приятно… – Потом она с подлинной ловкостью пропала, так же, как и ее голос…

Боль в моей голове определенно обескураживала. Мне не хотелось открывать глаза, потому что их начнет резать от света. А если света не окажется, то, стало быть, меня уже нет в живых, а это перепугает меня до смерти. Поэтому я просто лежал там – не важно где – и предавался мрачным мыслям в ритм с пульсирующей в голове болью. Это было предложение: ну, давайте же, входите, и я покорно вошел. Она отчаянно хотела завлечь меня внутрь помещения, потому что кто-то еще стоял за открытой дверью, готовый садануть меня по башке. Поэтому где же твое шестое чувство, Холман? – с горечью спрашивал я себя и получил очередной ответ. Атрофировано, как и все остальные органы чувств. У меня их начисто вышибло при виде блондинки.