- Пожалуйста, иди за мной.
      Я поклонился Айбину и попросил:
      - Поиграй за меня на барабане.
      - Обещаю, - ответил он. А Кустистым Бровям я сказал:
      - Не уверен, что смогу много пройти.
      - Если будет нужно, мы тебя понесем.
      - Я постараюсь, - пообещал я.
      И постарался. Ноги не очень меня слушались, болела спина, но я смог самостоятельно передвигаться. Я покачивался немножко больше, чем нужно, пусть тюремщики считают, что я еще не совсем оправился от ранений. Мы прошли всего несколько футов по коридору и оказались в комнате, где стояли два низких стула без спинки. Кроме того, в комнате имелись окна. Кустистые Брови опустился на один стул, а я осторожно уселся на другой.
      - Мы довольно долго обсуждали, что делать с вами обоими. Кое-кто настаивает на том, чтобы приостановить действие древнего закона о запрете на пытки. Другие полагают, что вас следует публично казнить, чтобы положить конец нарастающим волнениям среди народа.
      Он помолчал, чтобы посмотреть, не хочу ли я что-нибудь сказать. Поскольку я понимал, что его вряд ли заинтересует информация о том, как сильно у меня болит спина, то промолчал.
      - В данный момент его величество Коркорн, сын человека, которого ты убил, сумел убедить всех подождать до тех пор, пока не поступят вести с материка. Они скорее всего будут отрицать, что послали тебя, но мы хотим дать им возможность сказать правду. Если они поступят так, как мы предполагаем, ты будешь казнен. Если тебе любопытно, скажу: большинство считает, что тебя нужно забить камнями, другие склоняются к тому, чтобы связать тебя и бросить оркам.
      - Я не настолько любопытен, - ответил я. Он кивнул:
      - Пока мы ждем ответа, у тебя остается шанс открыть нам правду. Мы скажем твоему товарищу то же самое. Если он начнет говорить до тебя, то скорее всего его отправят в ссылку. Если раньше заговоришь ты, он умрет, а тебя, возможно, отпустят. В худшем случае тебе позволят принять яд - это значительно более приятная смерть, чем те две, о которых я уже говорил.
      - Вы знаете из личного опыта? - осведомился я.
      Он повернулся к стражникам:
      - Верните его в камеру и приведите другого.
      Они молча повиновались.
      Я мог бы сказать что-нибудь остроумное Айбину, когда он проходил мимо, но мне ничего не пришло в голову. Ужасно хотелось послушать их разговор, но у меня, как и прежде, не было доступа к Державе, а колдовство по-прежнему не работало. Может быть, они просто сидели и играли в с'янг, чтобы у меня не возникло подозрений из-за краткости их беседы. Возможно, они и в самом деле думают, будто Айбин мне помогал. Нельзя исключить и что-нибудь третье, о чем я и не догадываюсь. Что ж, такое бывало и раньше.
      Нас оставили в покое еще на два дня, в течение которых я узнал разницу между "хлопаньем" и "чередованием", между рыбьей кожей и шкурой животных. Айбин объяснил мне, какие именно челюсти можно использовать в качестве колотушки; поведал, как следует готовиться к фестивалю, какие бывают барабанщики; теперь я знал, что такое ритуал, или "рокот прибоя", почему некоторых барабанщиков называют "глубоководными" или "водянистыми". Айбин владел всеми стилями, но предпочитал "рокот прибоя".
      Его истории интересовали меня гораздо меньше, чем я старался показать, но других развлечений не предлагалось. Меня еще два раза допрашивали, но я не стану вам рассказывать, как проходили наши встречи. Вы, наверное, и сами догадываетесь. Когда Айбин не барабанил, беседы с ним доставляли мне огромное удовольствие, но я так и не смог выяснить, работает ли он на наших тюремщиков.
      Однажды я упомянул о богах. Разговор зашел о различиях в подходах к божественному у драгейриан и людей с Востока, и я спросил у него:
      - А что такое боги?
      - Бог, - ответил Айбин, - есть тот, кто не связан законами природы и может совершить в рамках морали поступок, который для обычного человека признается аморальным.
      - Такое впечатление, что ты наизусть цитируешь какой-то постулат.
      - У меня был друг философ.
      - А его философия не поможет нам спастись из тюремной камеры?
      - Он утверждает, что если ты спасешься, то должен забрать с собой товарища по камере. Если, конечно, ты не бог, - добавил он.
      - Правильно, - согласился я. - А как его философия относится к игре на барабане?
      Айбин с любопытством на меня посмотрел.
      - Мы об этом говорили, - ответил он. - Иногда, играя, входишь с чем-то в контакт; есть вещи, которые текут через тебя, словно ты и не играешь вовсе, а кто-то другой играет на тебе. Вот тогда-то и получается лучше всего.
      - Да, - согласился я, - с убийством то же самое.
      Айбин сделал вид, что смеется, но не думаю, что он счел мои слова смешными.
      Когда он вернулся после второго допроса, я спросил:
      - О чем тебя спрашивали?
      - Сколько различных звуков я могу извлечь из своего барабана.
      - Ну?
      - В каком смысле?
      - Сколько?
      - Тридцать девять, используя верхнюю часть барабана, раковину, обе части колотушки, пальцы и перчатку. И еще возможны вариации.
      - Понятно. Теперь я знаю.
      - Как бы я хотел иметь свой барабан.
      - Сочувствую.
      - С тех пор как ты сюда попал, дождь шел? В моей камере не было окон.
      - Точно не знаю. Мне кажется, нет.
      - Хорошо. Дождь может испортить верхушку барабана.
      Немного позднее Айбин спросил:
      - Почему мы убили короля?
      - Мы? - переспросил я.
      - Ну, так они меня спросили.
      - Ах, вот оно что. Ему не нравился твой барабан.
      - Хорошая причина.
      Наступила тишина. Я подумал о том, как сильно хочу остаться в живых, отчего настроение у меня совсем испортилось, и я сказал:
      - В тех случаях, когда тебе казалось, что ты попадал в унисон с кем-то... может быть, это был бог?
      Он покачал головой:
      - Нет. Трудно описать, но бога там не было.
      - А ты попытайся, - попросил я, и он заговорил, в результате ему удалось отвлечь меня от мрачных мыслей, а потом я заснул.
      * * *
      Рано утром второго дня после появления Айбина я слушал импровизированный концерт на железных прутьях (настройка производилась при помощи кусков полотенца), деревянной ложке и фарфоровой чашке, когда почувствовал слабое покалывание в затылке. Я вздрогнул, но заставил себя сидеть спокойно. Расслабился и попытался сосредоточиться, чтобы усилить связь.
      - Да?
      - Босс!
      - Лойош! Где ты?
      - Я... появлюсь... позже... не могу... - И он исчез. Затем я почувствовал мощный контакт с кем-то другим - мне даже показалось, что кто-то кричит мне в самое ухо:
      - Привет, Влад. Надеюсь, с тобой все в порядке.
      Я почти сразу же узнал псионический "голос" и чуть не заорал вслух:
      - Деймар!
      - Собственной персоной.
      - Где ты?
      - В Черном Замке. Мы только что закончили обедать.
      - Если ты сообщишь мне меню, я тебя прикончу.
      - Успокойся. От Лойоша мы узнали, что ты попал в затруднительное положение.
      - Должен признать, что ты выбрал правильное выражение.
      - Да. Он говорит, что колдовство у вас не работает.
      - У меня сложилось такое впечатление. Но как Лойош до вас добрался?
      - Видимо, долетел.
      - Долетел? Клянусь Державой! Сколько миль ему пришлось преодолеть?
      - Не знаю, но он выглядит усталым. Ни о чем не беспокойся. Мы постараемся как можно быстрее добраться до тебя.
      - Как скоро? Знаешь, меня планируют казнить.
      - В самом деле? За что?
      - Из-за недоразумения, связанного с королевскими привилегиями.
      - Я не понимаю.
      - Да. Ну, не важно. Когда вы прибудете сюда?
      - Поскольку мы не можем телепор... - И контакт прервался.
      Деймар, аристократ Дома Ястребов, который очень много работал над усилением собственных псионических способностей, отличался непостоянством и непредсказуемостью, но он не стал бы прерывать беседу на середине фразы. Значит, это сделал кто-то другой. Я встревожился.
      Выругавшись, попытался восстановить контакт, но потерпел неудачу. Я продолжал безуспешные попытки до позднего вечера, и настроение мое заметно ухудшилось. Когда я засыпал, надежда на спасение начала вновь поднимать голову, но потом стало казаться, что разговор с Деймаром мне лишь приснился. Я проснулся посреди ночи со смутными воспоминаниями о том, как летел через океан, холодный ветер трепал мои уставшие крылья. Ужасно хотелось отдохнуть, но всякий раз, когда я опускался к воде, возникал орка с лицом дракона и пытался меня сожрать.
      Если бы я успел проснуться, то и сам сообразил бы, что означал мой сон, но у меня не было для этого времени - да оно и не понадобилось.
      - Босс! Просыпайся. - Голос, прозвучавший у меня в голове, был очень громким и долгожданным.
      - Лойош!
      - Мы идем, босс. Будь готов к нашему появлению. С тобой кто-нибудь есть?
      - Нет. Я хотел сказать есть. Друг. Ну, может быть, друг. Не исключено, что он окажется врагом. Я не...
      - Вот что я в тебе люблю больше всего, так это точность выражения мыслей, босс.
      - Не умничай. С кем ты?
      Однако необходимость в ответе отпала, поскольку в следующее мгновение противоположная стена стала светло-синей, вывернулась наизнанку и исчезла и я оказался лицом к лицу со своей женой Коти.
      Я встал, когда мой сосед пошевелился.
      - Ты... и сколько с тобой драконлордов?
      - Двое, - ответила она. - А что? Ты думаешь, недостаточно?
      Кота бросила мне кинжал, и я поймал его за рукоять.
      - Спасибо.
      - Пожалуйста. - Она подошла к двери, повозилась с ней немного, и я услышал, как железный засов снаружи упал на пол.
      Я вопросительно посмотрел на нее.
      - В здании наверняка находятся вещи, которые ты захочешь забрать, сказала Коти. - Разрушитель Чар, например.
      - Верно. М-м-м... здесь живые остались?
      - Вероятно.
      И тут вошла Алира: невысокая для драгейрианки, лицо с резкими чертами, зеленые глаза. Она сделала реверанс. Я кивнул.
      - Смотри, что я нашла, - заявила она, протягивая мне золотую цепь длиной в три фута, которую я тут же завязал вокруг своего запястья.
      - Коти только что о нем упомянула, - сказал я. - Спасибо.
      Мой сосед, который абсолютно не выглядел встревоженным, встал.
      - Помнишь, что ты говорил относительно философии побегов из тюремных камер?
      Коти посмотрела на него, потом перевела взгляд на меня. Я задумался. Айбин вполне мог быть тем, за кого себя выдавал, - в таком случае я навлек на его голову кучу неприятностей, а ведь он мне помог. Я взглянул на дверь камеры. Алира вошла внутрь, а снаружи до сих пор не доносилось шума - очевидно, никто еще не заметил вторжения. У меня за спиной возникла круглая брешь, восемь футов в диаметре, за которой виднелась лишь мгла да ветер доносил свежий океанский воздух.
      - Ладно, пошли с нами. Но запомни, если ты намереваешься меня предать... Я помолчал и показал ему кинжал. - В Империи мы называем это нож.
      - Нож, - сказал он. - Я понял.
      Влетел Лойош и опустился мне на плечо. Мы шагнули в дыру и ушли в ночь.
      УРОК ПЯТЫЙ
      ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
      Первой шла Коти, Алира замыкала шествие. Мы проскользнули мимо одинокого строя зданий, представлявших столицу острова. Я понял, что моя темница находилась совсем рядом с дворцом и сейчас мы практически повторяем маршрут, которым я шел к дворцу перед покушением. Мы вошли в начинавшийся за городом лес и остановились, чтобы послушать, нет ли погони. Моим ступням не понравилось гулять по лесу. Я раздумывал, не послать ли Лойоша за сапогами, но потом отказался от столь сомнительной идеи. Потом взглянул на Айбина - он тоже был босиком. Однако его это совсем не беспокоило.
      - Хорошо иметь друзей, - заметил я, когда мы зашагали дальше.
      - С тобой все в порядке? - спросила Коти.
      - По большей части. Но будет лучше, если мы пойдем немного медленнее.
      - Тебя... допрашивали?
      - Ну, не так, как ты думаешь. Впрочем, я умудрился получить несколько ранений.
      - Скоро рассвет. Нам следует поторопиться, чтобы к утру выйти на побережье, я уже не говорю о приливе.
      - Я не уверен, что могу идти быстрее.
      - Что с тобой произошло?
      - Я слишком стар, чтобы лазить по деревьям.
      - Я и сама могла бы тебе это сказать.
      - Точно.
      - Постарайся идти как можно быстрее, - попросила меня Коти.
      - Хорошо. - У меня уже давно начала болеть спина, а теперь к ней присоединилась еще и рука. - Если мы встретим в лесу барабанщика, лучше пройти мимо. Разговоры с ним до добра не доводят.
      - Ты мне потом все расскажешь, - заявила Коти.
      Я услышал, как у меня в голове рассмеялся Лойош. Шедший немного впереди Айбин либо не слышал последней фразы, либо решил ее проигнорировать. Ветки хлестали меня по лицу - как в прошлый раз. Однако тогда со мной не было Коти и Алиры, так что теперь у меня имелись веские причины для оптимизма. С другой стороны, ветки больно хлестали меня по лицу. Дешевая философия, если хотите знать.
      Через час мы остановились, хотя никто ничего не сказал. Я сел на землю, привалился спиной к стволу дерева и спросил:
      - Каков план?
      - Примерно в двух милях отсюда есть бухта, где нас ждет корабль.
      - Корабль? Вы умеете управлять кораблем?
      - Там есть команда, состоящая из орков.
      - Вы уверены, что они будут нас ждать?
      - С ними остался Маролан.
      - Ах, вот оно что, - пробормотал я, - Я польщен. И благодарен.
      Алира неожиданно улыбнулась.
      - Я получила удовольствие, - заявила она. Коти не улыбалась. После короткого отдыха мы снова двинулись вперед. Лойош полетел вперед, а мы быстрым шагом шли через лес. Было все еще очень темно, но Алира создала небольшой светящийся шар, который висел в воздухе в нескольких футах перед нами, слегка подпрыгивая в такт ее шагам.
      - Нам следует чего-нибудь опасаться? - спросил я у Айбина.
      - Деревьев, - ответил он. - Если наткнешься на них, будет больно.
      - Должен заметить, что падать с дерева тоже неприятно, но я не думаю, что именно от них исходит главная опасность.
      - Ты уже был без сознания в момент падения?
      - Думаю, да. Не помню. Я почти ничего не понимал, когда сорвался с ветки.
      - Очень жаль, - заметил он.
      - А в чем дело?
      - Звук, который ты произвел при падении. Он мне очень понравился. Классный, низкий удар. Резонанс.
      Я не знал, рассмеяться или попросту перерезать ему глотку, но в конце концов сказал:
      - Рад, что ты не стал меня настраивать.
      Я не сводил глаз со светящегося шара и никак не мог понять, каким образом Алире удается его удерживать - ведь волшебство здесь не работает. Кстати, я давно хотел спросить...
      - Алира?
      Она повернула ко мне голову, не замедляя шага:
      - Влад?
      - Мне сказали, что волшебство на острове не действует.
      - Верно. Я потеряла связь с Державой в десяти милях от берега.
      - Но как же тогда тебе удалось расплавить стену?
      - Доимперское волшебство.
      - О, запрещенный прием.
      Она кивнула.
      - Ты его изучала?
      Алира снова кивнула.
      - Это противозаконно?
      Алира рассмеялась.
      Коти молчала. Между тем Айбин зашагал быстрее и поравнялся с Алирой.
      - Сюда, - сказал он.
      - Что такое? - спросил я одновременно с Алирой.
      - Я просто хотел кое-что посмотреть.
      - Лойош, здесь кто-нибудь есть?
      - Думаю, нет, босс. Но ты же знаешь, с островитянами я ни в чем не могу быть уверенным.
      - Тогда проверь. Слетай вперед, посмотри, куда ведет наш друг.
      - Ладно.
      Через несколько минут он сказал:
      - Я ничего не вижу, босс. Мы практически вышли на поляну, где тебя поймали.
      - О, тогда я все понял.
      - В самом деле?
      Мы вышли на поляну. Пепел в костре давно остыл. Айбин нашел свой барабан, осмотрел его и кивнул. Если бы барабан пострадал, то я начал бы сомневаться в дружеском расположении Айбина, Однако я был ему обязан, но не знал, какого рода благодарности он заслуживает. Время покажет.
      Айбин поискал немного в траве, издал удовлетворенный возглас и поднял меховой плащ, который тут же накинул себе на плечи.
      - Это какое животное? - спросил я.
      - Норск.
      - О да, теперь я и сам вижу. - Темно-коричневый мех с белыми пятнами, капюшоном служила голова норска с оскаленными клыками.
      Как ни странно, одеяние Айбина не показалось мне отвратительным. Мы вновь двинулись к побережью.
      Впервые я позволил себе надежду на удачный исход; вся армия Гринери, даже если бы она существовала, едва ли помешала бы Алире добраться до лодки, тем более что там ее ждал Маролан.
      - На востоке уже небо светлеет, - сказала Алира.
      - Не успеем, - вздохнула Коти.
      - Скажи, где именно находится лодка, - предложил Айбин. - Вероятно, завтра я смогу незаметно провести вас туда перед отливом.
      - При дневном свете? - спросил я. Он кивнул.
      - Что значит "наверное"? - осведомилась Коти.
      - Это зависит от того, в какой части побережья находится бухта. Если речь идет о Чоттмонсе, то там слишком открытая местность.
      Мы все посмотрели на него.
      - Если бы здесь был Деймар, - сказала Алира, - то он мог бы прощупать его разум и...
      - Если бы Деймар был здесь, - вмешался я, - то он бы до сих пор изучал ковры во дворце, не обращая внимания на окружающую его армию.
      - Он любит ковры? - заинтересовался Айбин.
      - Ладно, - проворчала Адира. - Я сообщу Маролану о задержке. Бухту можно опознать по остроконечной скале, напоминающей корону, с одной стороны, и роще высоких тонких деревьев - с другой. Бухта составляет четверть мили в поперечнике, а посередине находится маленький голый островок.
      - Бухта Темной женщины, - сказал Айбин. - Никаких проблем.
      - Помни, - сказал я. - Это...
      - Да. Нож.
      Он повел нас. Мы шли медленно, но не останавливаясь. Погони по-прежнему не было. Казалось, Айбин совершенно не думает, куда идет - во всяком случае, островитянин ни разу не остановился, чтобы уточнить дорогу. Я старался не отставать от него, чтобы вонзить ему кинжал прямо в почки, если он нас предаст. Возможно, он и догадывался о моих намерениях, но виду не подавал. К полудню мы увидели маленькую бухту, посреди которой стоял одинокий корабль.
      Мы оставались в лесу, доходящем до самой воды, пока за нами не пришла лодка. Коти практически не разговаривала со мной.
      Он стоял на носу корабля - высокий, отчужденный и бесстрастный драгейрианин. Команда корабля помогла нам подняться на борт, не задавая лишних вопросов, однако матросы посматривали на Маролана с опаской. Подозреваю, что дело в Черном Жезле, висевшем у него на боку. Никому не хочется оказаться рядом с оружием Морганти, а Черный Жезл как раз из тех клинков, о которых оставшиеся в живых вспоминают с содроганием.
      Они с Алирой были кузенами из Дома Дракона и предпочитали хорошую схватку хорошей трапезе - что, с моей точки зрения, равносильно безумию. По меркам драгейриан они считались молодыми - им не исполнилось и пяти сотен лет. Пройдет вся моя жизнь, а они будут оставаться молодыми, однако предаваться подобным размышлениям бессмысленно. Маролан носил черные и серебряные цвета Дома Дракона, предпочитая черное, а Алира - серебряное. Она небольшого роста, стремительная; он - высокий и не менее быстрый. Мы познакомились на Дорогах Мертвых. Ну, на самом деле не совсем, но не будем сейчас об этом. Мы стали друзьями, несмотря на различия в происхождении, Домах, классе и отношении к пище, но и это не имеет значения. Он стоял и ждал, когда два самых обычных орка доставили нас в лодке на корабль.
      Маролан с интересом посмотрел на Айбина, но не стал задавать вопросов. Он отдал короткий приказ, корабль вздрогнул, развернулся и поплыл. Мы спокойно покидали остров, словно наш побег - самое обычное дело. С чем я не мог согласиться; сердце стучало у меня в груди, и я никак не мог успокоиться.
      Остров Гринери уменьшался на багряном горизонте, и я постепенно начал приходить в себя. С некоторым разочарованием отметил, что не знаю никого из матросов; я бы с удовольствием поболтал с Йинтой или еще с кем-нибудь с "Гордости Чорбы". С другой стороны, несмотря на отсутствие амулета, морская болезнь у меня так и не началась.
      В лицо полетели соленые брызги, когда корабль поднял все паруса и ускорил свой бег. Маролан стоял рядом со мной и Алирой. Айбин устроился на самом носу и что-то делал со своим барабаном. Коти и вовсе скрылась из виду.
      - Я у тебя в долгу, Маролан, - сказал я.
      - Я обеспокоен, - ответил он.
      - Тем, что я тебе что-то должен?
      - Деймар сказал, что не смог удержать с тобой связь.
      - Да.
      - Я почувствовал на острове некое присутствие.
      - Есть причина, по которой наша связь с Орбом была разорвана, - вмешалась Алира. - И дело тут не в расстоянии.
      - Мне это не нравится, - заметил Маролан.
      - Да? - уточнил я.
      - Его это наводит на размышления, - пояснила Алира.
      - Понятно.
      Маролан не спускал глаз с острова. Его длинные пальцы поглаживали большой рубин на серебристой рубашке. Я посмотрел назад. Остров почти полностью скрылся из глаз. Лойош сидел на моем плече.
      - Где Ротса? - спросил я.
      - Осталась дома.
      - Она не любит океан?
      - Пожалуй, нет. Однако она за тебя беспокоится.
      - Приятно слышать. Наверное, твой полет был нелегким.
      Он ответил не сразу. Перед моим мысленным взором возникли видения, живо напомнившие мой недавний сон. Мои воображаемые крылья до сих пор болели.
      - Я беспокоился за тебя, босс.
      - Ты знаешь, я тоже.
      Я оставил Маролана и Алиру и отправился на поиски Коти. Она стояла на палубе и задумчиво смотрела на океан. Во все стороны летели соленые брызги тяжелые капли, а не мелкая водяная пыль. За спиной у дня пряталась ночь, готовая нанести предательский удар.
      - Похоже, ты не слишком доверяешь своему новому другу, - заметила Коти.
      - Верно.
      - Тогда зачем ты взял его с собой?
      - Если они не ведут какой-то хитрой игры, то я у него в долгу.
      - Понятно. Ты всегда платишь свой долги, не так ли, Влад?
      - Я слышу в твоем голосе иронию?
      Она не ответила.
      - Ты спасла меня, - сказал я через некоторое время.
      - Ты сомневался, что мы придем к тебе на помощь?
      - Я не знал, сможете ли вы. Мне и в голову не приходило, что Лойош сумеет пересечь океан.
      - Тебе пришлось нелегко.
      - Ну, не так тяжело... - Я замолчал и принялся изучать собственные ногти, а потом добавил: - Я не так уж страдал.
      Она кивнула, по-прежнему глядя на океан.
      - Я рад, что революция смогла на несколько дней тебя отпустить, - сказал я.
      - Перестань ехидничать.
      Я прикусил губу:
      - Я не хотел тебя обидеть.
      Коти снова кивнула. Слева по борту в роде что-то плеснуло. Наверное, орка, но я его не разглядел. Коти заговорила так тихо, что я едва слышал слова, которые подхватывал и уносил ветер:
      Я наблюдаю, как часы проходят мимо,
      В одеждах черных, для меня,
      Без сил сидящего, увы, недостижимо
      Зажечь светильник угасающего дня.
      Горька история - так кажется мне ныне,
      Для тех, кто думал, что усвоен мой урок,
      Чтоб раны вскрыть - причин не вижу я доныне,
      Несправедливым был назначенный оброк.
      Наступит завтра - мы опять начнем все снова,
      Откроем вены слов, чтоб вновь произнести:
      Лишь через боль, что в серо-сумрачных покровах,
      Проходят наши к озарению пути.2
      Она замолчала, лишь волны продолжали биться о борт корабля.
      - Похоже на Восток, - заметил я.
      - Это мои стихи.
      Я посмотрел на Коти. Она застыла в неподвижности.
      - Я не знал, что ты пишешь стихи.
      - Есть многое, что... нет. Извини. Слова пришли ко мне несколько дней назад, когда я начала из-за тебя тревожиться. Точнее, когда мне пришло в голову, что тебе следовало бы уже вернуться. Не могу сказать точно.
      - Грустная история, - согласился я. - И что она означает?
      Коти пожала плечами:
      - Откуда мне знать?
      - Но ведь ты ее написала.
      - Да. Ну, если в ней спрятан какой-то глубокий смысл, я не знаю, в чем он заключен...
      - Если тебе что-нибудь придет в голову, обязательно расскажи мне.
      Уголок ее рта слегка дернулся.
      Я еще некоторое время смотрел, как океан занимается своим океанским делом. Вверх и вниз, вверх и вниз, оставаясь при этом на своем месте. Вот так-то.
      - Я пытаюсь, - сказала Коти, - сочинить что-нибудь философски глубокое о волнах, но удача меня оставила.
      - Что-нибудь придумаешь.
      Она покачала головой:
      - Нет, но мне бы следовало. О том, как они где-то начинаются, подходят все ближе, толкают тебя вперед и продолжают свое движение, а мы не знаем, отчего они зародились, откуда пришли, ну и в таком же роде.
      - М-м...
      - Ты производишь множество волн, не так ли, Влад?
      - Ты говоришь в общем или о чем-то определенном?
      - Пожалуй, и то, и другое. Нет, о чем-то определенном.
      - Ты имеешь в виду события последних нескольких месяцев, связанных с Организацией и Империей и твоим приятелем Келли?
      - Да.
      - Верно, я действительно устроил настоящую бурю. Впрочем, у меня не было выбора.
      - Наверное.
      - Интересно, каковы намерения Херта.
      - Говорят, он с радостью ушел на покой - ты дал ему солидную компенсацию за Южную Адриланку.
      - Южная Адриланка, - повторил я. - Гетто выходцев с Востока.
      - Да.
      - И теперь им управляю я.
      - Не всем гетто.
      - Верно. Только нелегальной его частью.
      - Собираешься привести ее в порядок?
      - Мне показалось, я слышу в твоем голосе нотку иронии?
      - Нотку? Нет. Скорее целую симфонию.
      - Ты полагаешь, что я не справлюсь, или считаешь, что не захочу?
      - Не сможешь.
      - И кто меня остановит?
      Прошла долгая минута, прежде чем она заговорила снова:
      - Что ты имеешь ввиду, когда говоришь "привести в порядок"? Какую нелегальную деятельность ты намерен продолжать?
      - Все, что они захотят. Я позабочусь о том, чтобы азартные игры велись честно, чтобы бордели были чистыми и с девушками хорошо обращались. Я прослежу за тем, чтобы ссуды давались под разумные проценты, которые...
      - Но как азартные игры могут быть честными для людей, которые не могут себе позволить в них играть? Как можно помочь людям, продающим свои тела? И о каком разумном проценте идет речь, если кто-то проиграл все, что имел, в одном из твоих заведений, и как ты намерен получить свой интерес с тех, кто не в состоянии заплатить?
      Я пожал плечами:
      - Все равно эти вещи будут существовать вечно. А я справлюсь с необходимостью поддерживать порядок лучше, чем кто бы то ни было.
      - Мне кажется, я привела свои доводы.
      - Я не в силах решить проблемы всего мира. Как и твой приятель Келли, что бы он там ни думал.
      - Ты что, ничего не видишь? Ничего не замечаешь?
      - Не вижу чего? Толп текл на улицах? Людей в парках, которые кричат друг другу то, о чем все уже давно договорились? Плакаты...
      - А теперь за ними наблюдает Гвардия Феникса, Влад. Я говорю о настоящей Гвардии Феникса, а не о теклах, надевших на плечи плащи и взявших в руки копья. Значит, они напуганы, Влад, и избегают использовать новобранцев. Не кажется ли тебе, что им известно то, о чем ты не догадываешься? Три недели назад волнения охватили Южную Адриланку. Теперь же добрались и до Нижнего Кейрона. Если так пойдет дело, что нас ждет через две недели? Или два месяца?
      - Ничего особенного, если тебя интересует мое мнение.
      - Я знаю, что ты думаешь именно так. Но может быть...
      - Нет, я не хочу спорить о твоей проклятой революции.
      Коти пожала плечами:
      - Ты сам о ней заговорил.
      - Мы можем поговорить о нас?
      - Да, - ответила она, и я обнаружил, что не в силах сказать ничего содержательного.
      - Я собираюсь немного поспать, - заявил я. - Если Айбин начнет барабанить, вышвырни его за борт.
      Я прошел по палубе, отыскал ведущую вниз лесенку, спустился в каюту, растянулся на койке, накрылся одеялом и очень скоро уснул под плеск волн.
      Прошло не меньше десяти часов, прежде чем меня разбудил тот же плеск волн. Спотыкаясь, я поднялся по лестнице, несколько раз больно стукнулся плечом обо что-то металлическое (кажется, дверные петли), которое какой-то болван присобачил на стену, поцарапал подбородок, поскользнувшись на ступеньках, и, наконец, выбрался на палубу. Маролан стоял на том же самом месте, где я его оставил. Оранжево-красное небо скрывали низкие серые тучи, а ветер отличался удивительной свирепостью. Развевающийся плащ Маролана придавал его облику суровую романтичность. Я так и не снял свободное одеяние, которое мне выдали в тюрьме, - в противном случае у меня тоже был бы романтический вид. Несомненно.
      Я крепко вцепился в поручни и осторожно подошел к Маролану.
      - Бурное море, - сказал я. Мне пришлось кричать, чтобы перекрыть рев ветра, плеск волн и скрежет дерева. Он кивнул. Я огляделся и неожиданно подумал о том, каким хрупким кажется наш корабль. - С погодой что-то не так?
      Он с подозрением на меня взглянул:
      - Почему ты спросил?
      - Откровенно говоря, сам не знаю. Ты не ответил на мой вопрос.
      Он покачал головой. Лойош опустился мне на плечо.
      - Думаешь, нам грозит шторм? - спросил я.
      - Откуда мне знать?
      - Я всегда считал, что у животных есть инстинкт, который предупреждает их о перемене погоды.
      - Животных?..
      - Что ты скажешь о нашем приятеле Айбине?
      - Не знаю, босс. Он странный.
      - Угу.
      Я проверил время, войдя в контакт с Державой, выяснил, что до полудня еще довольно далеко, но завтрак уже остался далеко позади. Тут только я сообразил, что ужасно голоден. Я уже собрался поговорить о еде с Мароланом и вдруг до меня дошло.