УРОК ШЕСТОЙ. РАЗБОРКИ СО СРЕДНИМ ЗВЕНОМ УПРАВЛЕНИЯ I

— Тобой интересуются, Влад, — сказал Крейгар за две минуты до того, как пол перед нами взорвался.

Прошло три дня с тех пор, как я вернулся с Гринери. Коти ушла повидать Келли и его веселенькую компанию придурков, а я вернулся к бизнесу, намереваясь навести порядок в Южной Адриланке, объявив о собственном банкротстве. (Шутка: Империя не станет рассматривать долги джарега. Я подумал, что мне следует это уточнить.)

Прогресс на всех направлениях был минимальным. Иными словами, Коти и я пытались договориться и продолжали ходить кругами. Я так и не нашел для себя подходящего офиса в Южной Адриланке и не получал надежных донесений. Вирра не входила со мной в контакт. И я не знал, что думает Айбин об Адриланке, поскольку мы с ним мало разговаривали. Более того, я его почти не видел. Я по-прежнему сомневался, не шпион ли он. Пришлось объяснить ситуацию Крейгару, который предложил попросить Деймара прозондировать сознание Айбина. Его идея не вызвала у меня особого энтузиазма, к тому же я не был уверен, что из нее получится что-нибудь путное. Мы обсудили несколько других вариантов, а потом Крейгар неожиданно сказал:

— Ладно, не важно, у нас полно других проблем.

— Например? — осведомился я — тут Крейгар и ответил:

— Тобой интересуются, Влад.

— Кто?

— Я не знаю, но один из них занимает высокое положение в Организации.

— И о чем он спрашивал?

— О группе выходцев с Востока и твоих отношениях с ними.

— Речь идет о компашке Келли?

— Угу. Кого-то пугает твоя связь с ними.

— Ты можешь выяснить… что такое? Ты слышал шум?

— Кажется, да.

— Мелестав, что происходит?

— Какой-то шум внизу, босс. Проверить?

— Нет, оставайся на месте.

— Ладно. Я дам вам знать, если… — Он прервал связь или ему кто-то помог — я успел уловить вспышку боли, как если бы он получил ранение.

Я взял в правую руку кинжал и опустил ее под стол. Послышался грохот, Лойош выкрикнул предупреждение, и дверь слетела с петель, открыв моему взору шестерых вооруженных джарегов. Между двумя из них висело тело Мелестава. С его лба стекала кровь, а веки трепетали, точно свеча, которая никак не может решить, зажигаться ей или нет. Мелестав посмотрел мне в глаза, после чего повернул голову и старательно изучил каждого из державших его джарегов. Затем, сделав слабую попытку улыбнуться, сказал:

— Кое-кто хочет с вами поговорить, босс.

Продолжая держать руки под столом, я внимательно разглядывал непрошеных гостей. Они понимали, что я вооружен, но численный перевес на их стороне. Я никак не мог понять, что означает их визит. Не вызывало сомнений, что они пришли сюда вовсе не для того, чтобы меня убить — для этого не требуется такое количество народа. С другой стороны, сомнительно, что они явились с дружескими намерениями.

Один из них, сравнительно невысокий джарег с курчавыми рыжими волосами и опухшими глазами, сказал:

— Подними руки так, чтобы мы их видели.

Я небрежно пошевелил предплечьем, и кинжал скользнул в ладонь левой руки.

— Пожалуй, я воздержусь, благодарю.

Он со значением посмотрел на Мелестава. Я со значением пожал плечами.

— Кое-кто хочет с тобой поговорить.

— Тогда передайте ему, что я не оценил способ приглашения, — заявил я.

Опухшие Глаза бросил на меня быстрый взгляд, потом сказал:

— Мы не убивали твоих людей — пока. Джентльмен, который хочет тебя повидать, торопится. Для твоего же блага стоит показать нам руки. — Он говорил так, словно что-то застряло у него в горле.

— Ладно, — согласился я и вытащил руки из-под стола. В каждой из них было по кинжалу. Мне кажется, они не ожидали такого поворота событий.

Опухшие Глаза откашлялся, но ему это не слишком помогло.

— Ты положишь их на стол или мы решим все вопросы прямо сейчас? — прошипел он.

Их шестеро, а я один. Ладно. Не торопясь, я повернулся и метнул оба кинжала один за другим в центр висящей на стене мишени. Потом снова посмотрел на своих гостей и сложил руки на груди.

— Что теперь? — спросил я.

— Пойдешь с нами, — сказал он и кивнул костлявому джарегу, которого соорудили — или мне так только показалось? — из завязанных в узлы веревок. Последний сделал несколько экономных движений руками, и я почувствовал начало телепортации. Я сжал зубы, заранее готовясь к тошноте и размышляя о том, кто способен нанять волшебника, которому по силам телепортировать сразу семерых. Возможно, я ошибся и все гораздо серьезней. Может быть — но подобного рода размышления, похоже, несколько запоздали.

Мое тело и разум просеялись через решето и вновь соединились, почти не пострадав. Мы оказались в той части города, которую я хорошо знал, перед магазином огранщика драгоценных камней — его заведение мне тоже хорошо знакомо.

— Тороннан, — сказал я.

Мое заявление осталось без ответа, впрочем, я на него и не особенно рассчитывал.

Мы прошествовали в магазин, где какой-то тип, по виду и одежде из Дома Креоты, что-то делал из серебряной проволоки. В длинных тонких пальцах креоты мелькали изящные щипчики с выгнутыми ручками. У меня имелись все основания считать, что креота совершил по меньшей мере три убийства, однако он продолжал играть свою роль и даже не поднял глаз, когда мы прошли мимо.

Мой желудок, который всегда отчаянно возмущается после телепортации, потихоньку успокоился, и я разозлился, что Лойош находился слишком далеко от меня, когда произошел перенос. С другой стороны, что он мог сделать? Мы подошли к двери в конце коридора с темно-коричневыми стенами, и один из джарегов постучал.

— Входите, — послышался приглушенный голос, и дверь распахнулась.

Понимаете, Тороннан — мой босс. Иными словами, моя территория находится внутри его части Адриланки и он получает часть всех моих доходов. В обмен меня редко беспокоят, никто не пытается залезть на мою территорию и я имею возможность пользоваться связями джарегов в Императорском дворце. Офис Тороннана не производит особого впечатления. На стене не висит мишень для кинжалов, изображений членов его семьи или холмистой местности, на которой трудятся счастливые теклы. Только книжная полка с аккуратными папками, деревянный стол с набором тщательно очиненных перьев, бумага. На другой стороне стола блюдо с засахаренными фруктами, графин с водой, стакан и поднос с бутылкой бренди и шестью бокалами. В кабинете Тороннана имелся еще один стул, хотя хватило бы места и для нескольких. Окон не было, и ничего удивительного. Обычаи джарегов запрещают убивать человека у него дома, однако иммунитет не распространяется на работу.

Сам Тороннан был невысоким человеком с нервным лицом, почти невидимыми бровями и тонкими губами. Если судить по внешности, то перед вами сидел слабый и безобидный человек, но внешность часто бывает обманчивой. Когда я вошел в кабинет, он встал, положил папку на полку и жестом предложил мне садиться. Я сел, Тороннан сел, кивнул моему эскорту. Они вышли, осторожно прикрыв за собой дверь. Мне понравилось, что он сразу же отложил свою работу, некоторые любят показать, какие они могущественные, какое-то время игнорируя тебя.

— Знаете, вы могли бы приделать колесики к креслу, тогда вам не пришлось бы вставать, чтобы подойти к полкам. Я пользуюсь таким креслом — экономит время, — сказал я.

— Нет, не стоит, — ответил Тороннан. — Пожалуй, для меня это единственная возможность размяться. — Голос у него был приятный, как у менестреля, и низкий.

Мне всегда хотелось послушать, как он поет.

— Понимаю, — кивнул я.

Он смотрел мне в глаза. Я с беспокойством вспомнил, что сижу к двери спиной. Обычно я не обращаю на это внимания, поскольку Лойош почти всегда рядом.

Тороннан покачал головой.

— Сколько прошло времени, баронет? Кажется, ты работаешь на меня три года?

— Около того, — ответил я. Тороннан кивнул:

— У тебя очень неплохие доходы, ты содержишь свои предприятия в порядке, твои люди не лезут в чужие дела. Кое-кому в Организации не нравится, что выходец с Востока пытается контролировать несколько районов города, но я им сказал: «Дайте парню шанс, посмотрим, что у него получится», и ты пока неплохо справляешься.

Я понимал, что ответа не требуется, и промолчал.

— Конечно, — продолжал он, — периодически возникают небольшие проблемы, но, насколько мне известно, ты никогда не бываешь зачинщиком. Ты не жадничаешь, но и наезжать на себя не позволяешь. Деньги поступают без задержки, а твои бухгалтерские книги содержатся в порядке. Мне это нравится.

Он сделал еще одну паузу; я ждал.

— Но, — снова заговорил Тороннан, — до меня дошли слухи, которые мне совсем не понравились. Ты понимаешь, о чем я?

— Вам рассказали, что у меня на обеденном столе стоят бумажные цветы? Навет, босс. Я…

— Не пытайся шутить, ладно? Я слышал, что ты связался с группой выходцев с Востока, которые хотят ускорить приближение правления текл или даже вообще покончить с нынешним Циклом. Мне плевать на их истинные намерения. Но интересы этих людей не совпадают с нашими. Ты меня понимаешь?

Я посмотрел в потолок, пытаясь расставить все по местам. По правде говоря, я не имел ничего общего с людьми, о которых шла речь, если не считать того, что моя жена из их компании. Однако мне совсем не хотелось объяснять Тороннану, как обстоят дела в действительности.

— Откровенно говоря, я считаю, что эти люди — безобидные психи, — ответил я.

— Империя думает иначе, — сообщил Тороннан. — Да и в Организации хватает людей, которым они очень не нравятся. А кое-кто хочет знать, какие у тебя с ними дела.

— Ко мне только что перешла территория Херта в Южной Адриланке. Почему бы вам не расслабиться и не подождать, пока не прояснится ситуация с доходами, а уж потом принимать решения?

Он покачал головой:

— Мы не можем ждать. До нас дошла информация из дворца… подробности тебя не касаются. Мы должны быть уверены, что никто из нас не связан с революционерами.

— Понимаю.

— Могу ли я получить твои заверения, что ты не будешь иметь с ними дела в будущем?

Он пристально на меня посмотрел. Я чуть не испугался.

— Скажите мне: почему всякий раз, когда я встречаюсь с кем-нибудь из высокопоставленных членов Организации, у меня возникает ощущение, будто вы все говорите одинаково? Вы прошли обучение в специальной школе?

— Я бы не сказал, что занимаю высокое положение, — возразил Тороннан.

— Вы просто скромничаете. Нет, беру свои слова назад. Дьявол вел себя иначе.

— А как мы разговариваем?

— Ну, знаете… Короткими предложениями, словно вас интересуют только факты и ничего больше.

— И получается?

— Пожалуй, да.

— Вот и ответ.

— Неужели, если мне удастся подняться так же высоко, я тоже будут говорить, как вы? Это меня беспокоит. Может быть, мне следует пересмотреть свои долгосрочные планы.

— Баронет, мне известно, что ты весьма остроумный тип. Ладно, тебе ничего не нужно мне доказывать. И я знаю, что ты крут, — здесь также не нужно предъявлять доказательств. Но люди, с которыми я имею дело, не любят шутников, и они гораздо круче тебя. Тебе все ясно?

Я кивнул.

— Хорошо. Так ты можешь дать мне гарантии относительно выходцев с Востока?

— Я могу вам сказать, что они мне не нравятся и что я не вызываю у них ни малейшей симпатии. У меня нет никаких планов совместной деятельности с ними. Однако сейчас я контролирую территорию, на которой они живут, и намерен делать это так, как считаю нужным. Если мне придется вступить с ними в контакт, я не могу заранее знать, какое решение приму. Вот и все, что я могу вам обещать.

Он медленно кивнул, не спуская с меня глаз:

— Боюсь, что этого недостаточно.

Я не опустил глаз. Он знал, что я вооружен, однако я находился в его кабинете и сидел на единственном стуле для посетителей. Если его офис хотя бы наполовину оборудован так же, как мой, то он покончит со мной, даже пальцем не пошевелив. Впрочем, бывают случаи, когда безопаснее не отступать.

— Большего обещать не могу.

Несколько секунд спустя Тороннан ответил:

— Хорошо. Пусть будет все как есть, и посмотрим, как станут развиваться события. Оставь дверь открытой, когда выйдешь. — Он встал и вежливо поклонился.

Когда я выходил из магазина, волшебник предложил телепортировать меня обратно. Я отказался. Лучше уж пройти пару миль.

— Но у меня болят ноги, — проворчал Крейгар. Волшебник подскочил футов на двадцать. Мне лишь чудом удалось сохранить невозмутимость.

— Как давно ты ждешь? — спросил волшебник. Крейгар недоуменно посмотрел на него:

— Ты же сам меня телепортировал; зачем задавать глупые вопросы?

— Прошу меня извинить, но я бы предпочел прогуляться.

И мы ушли, прежде чем волшебник решил, следует ли ему что-то предпринять. Отойдя на безопасное расстояние, мы искренне расхохотались.

Кота вернулась домой после полуночи. Ротса слетела с ее плеча и приветствовала Лойоша, а Коти сняла перчатки, плюхнулась на постель, сбросила сапоги, потянулась, как кошка, и сказала:

— Так поздно, а ты не спишь.

— Читаю, — ответил я, приподнимая толстый том в качестве доказательства.

— Что это такое?

— Собрание очерков, написанных людьми, которые пережили Катастрофу Адрона и начало Междуцарствия.

— Что-нибудь интересное?

— Кое-что. Впрочем, большинство из них не имеет никакого отношения ни к Катастрофе, ни к Междуцарствию.

— Обычное дело для драгейриан.

— Верно. Больше всего они хотят рассуждать о неизбежности катаклизма после окончания Великого Цикла или о Первичном Истинном Смысле возрождения Феникса.

— Звучит занудно.

— По большей части так оно и есть. Однако я нашел несколько весьма любопытных очерков. Здесь есть работы атиры по имени Бройнн, который пишет, что именно попытки применить волшебство во время Междуцарствия, когда это было почти невозможно, и вынудили волшебников развивать свое искусство, которое к нашему времени достигло таких высот.

— Интересно. Значит, он полагает, что Имперская Держава не изменилась после прохождения через Зал Суда?

— Довольно привлекательная теория, — кивнул я.

— Согласна. Странно, что это никогда не приходило мне в голову.

— И мне тоже, — признался я. — Видела нашего гостя?

— В последнее время нет. Думаю, с ним все в порядке.

— Да, он не из тех, кто не в состоянии о себе позаботиться. Я все еще сомневаюсь: не шпион ли он?

— А тебе не все равно?

— Если он меня одурачил — не все равно. В остальном мне плевать. У меня нет обязательств перед Империей, если ты это имела в виду.

Коти кивнула и снова потянулась, подняв руки над головой. Ее волосы, длинные и слегка вьющиеся на концах, изящно обрамляют узкое лицо. Блестящие глаза кажутся слишком большими для ее лица, а смуглая кожа создает впечатление, что она всегда находится в полутени. Я мучительно хотел ее, но в последнее время начал привыкать к этому чувству. Может быть, привыкну и к тому, что больше не буду видеть легкого подрагивания губ Коти перед тем, как она делает ироническое замечание, или к тому, как в минуту глубокой задумчивости она смотрит в потолок, слегка склонив голову и скрестив руки на коленях. Может быть, привыкну. А может быть, и нет.

Она вопросительно смотрела на меня своими большими глазами, и я вдруг подумал: а вдруг Коти догадывается, о чем я сейчас размышляю?

— Ты можешь мне рассказать о том, что замышляют твои люди? — спросил я.

Выражение лица Коти не изменилось.

— Почему ты спрашиваешь?

— Меня сегодня вызывали. Хотели, чтобы я дал гарантии, что не стану сотрудничать с Келли. Похоже, в Империи что-то происходит и Организация полагает, будто это связано с Южной Адриланкой.

Коти не спускала с меня глаз.

— Мне не о чем тебе рассказать.

— Значит, твои люди что-то замышляют.

Она отрешенно смотрела на меня, из чего я сделал вывод, что Коти о чем-то напряженно размышляет. Вероятно, не может решить, какую часть информации можно мне сообщить, и не хочет, чтобы на лице отразились ее сомнения. Наконец она сказала:

— Все не так, как ты предполагаешь. Да, мы создаем организацию. Мы строим. Наверное, ты и сам видел стройки на своей территории.

— Да, несколько, — кивнул я. — Но я не могу сказать, насколько все это серьезно, а мне необходимо знать.

— Мы считаем, что события довольно скоро начнут разворачиваться. Я не могу сообщить тебе подробности…

— Как скоро?

— Что «как скоро»? Восстание? Нет, ничего подобного не будет. Влад, неужели ты не понимаешь — Империя может без проблем выяснить, чем мы занимаемся!

— Шпионы?

— Нет, хотя такой вариант нельзя полностью исключить. Понимаешь, заклинания, помогающие подслушивать через стены, гораздо доступнее для Империи, чем для нас заклинания защиты.

— Наверное, ты права. — Я не стал говорить, что мне трудно представить себе, что Империя настолько озабочена их деятельностью, что начала серьезную слежку.

Впрочем, усиление присутствия Гвардии Феникса в Южной Адриланке говорило о том, что Коти, возможно, права.

— Таким образом, — продолжала она, — мы ничего не можем делать втайне. И не делаем. Когда мы строим планы на будущее, мы предполагаем, что Империя в любой момент о них узнает. Поэтому мы ничего не скрываем. Вопрос «как скоро?» не имеет смысла, поскольку мы лишь готовимся. Кто знает? Завтра? В следующем году? Мы готовимся. Условия здесь…

— Мне они известны.

— Да, — не стала спорить Коти. — Ты все знаешь.

Некоторое время я смотрел на нее, пытаясь придумать, что сказать. Ничего хорошего на ум не пришло, поэтому я крякнул, взял книгу и сделал вид, что продолжаю читать.

Примерно через час в дверь постучал Айбин. Он поклонился, как текла, смущенно улыбнулся и сел на стул. Под мышкой Айбин держал барабан, в другой руке сжимал свернутый свиток.

— Играл? — спросил я. Он кивнул.

— Я нашел это, — заявил он, разворачивая свиток.

— Похоже на кожу, — сказал я.

— Так и есть, — ответил Айбин. — Телячья кожа. — Он казался очень возбужденным.

— У вас на острове нет коров? Я уверен, что видел…

— Посмотри, какая она тонкая.

— Теперь, когда ты сказал, я тоже вижу. У нас другие коровы?

Айбин нетерпеливо покачал головой:

— Все дело в дублении и обработке. Я никогда не видел такой тонкой телячьей кожи. Она такая же тонкая, как рыбья, но теплее.

— Теплее?

— Вот почему им удается делать такие хорошие большие барабаны.

— Какие большие барабаны?

— Те, на которых они каждый день играют перед Императорским дворцом, возвещая о предстоящих церемониях.

— Я их никогда не замечал.

— Правда? Но они же громадные, вот такие. — Айбин Широко развел руки в стороны. — И там играют на десяти барабанах одновременно…

— Теперь, когда ты об этом упомянул, я вспоминаю, что слышал барабанный бой на фоне зова труб, каждый день, во время Расчета.

— Так вот как это называется? Теперь я знаю, как им удается делать такие барабаны. Телячья кожа. Никогда бы не поверил. Да и воздух здесь другой.

— Воздух?

— Воздух в городе по-настоящему сухой. Мне так и не удалось настроить свой барабан.

Первый раз в жизни я услышал, как кто-то называет сухим воздух в Адриланке, расположенной на южном побережье.

— Вот как, — пробормотал я.

— А зачем они носят маски?

— Кто?

— Барабанщики.

— Хм-м. Никогда не обращал внимания.

Он кивнул и вышел в голубую комнату. Одной рукой Айбин задумчиво поглаживал кусок кожи, а другой прижимал к себе барабан.

Я заметил, что Коти наблюдает за мной, но не сумел понять, что означает выражение, появившееся на ее лице.

— Телячья кожа, — сказал я ей. — Они делают барабаны из телячьей кожи.

— Ничего особенного, если ты об этом знаешь, — ответила она.

— Может быть, наша проблема как раз и заключается в том, что здесь слишком сухой воздух.

Она мягко улыбнулась:

— Я уже давно это подозревала.

Я кивнул и откинулся на спинку кресла. Ротса опустилась на руку Коти.

— Телячья кожа, — сказал я ей. Она улетела.

Я устроился в нижней восточной гостиной Черного Замка и смотрел на лорда Маролана. Сидя, Маролан не казался таким уж высоким.

— В чем дело, Влад? — спросил он через некоторое время.

— Я хочу поговорить о революции.

Он повернул ко мне голову и приподнял брови:

— О чем?

— О революции. Восстание крестьян. Насилие на улицах.

— Что тебя интересует?

— Может ли это случиться?

— Несомненно. Такое не раз бывало в прошлом.

— Удачно?

— Тут все зависит от того, что считать успехом. Случалось, что крестьяне убивали своего правителя. Во время Войны Баронов был случай, когда целое графство — кажется, Лонграсе — превратилось…

— Я говорю о длительном успехе. Могут ли крестьяне не только захватить власть, но и долго ее удерживать?

— В Империи?

— Да.

— Исключено. Только в том случае, когда настанет Цикл Теклы, а до тех пор еще несколько тысяч лет. Мы оба будем благополучно мертвы.

— Ты совершенно уверен?

— В том, что мы умрем?

— Нет, в том, что они не могут добиться успеха?

— Я уверен. А почему ты спрашиваешь?

— Коти связалась с группой революционеров.

— Ах да. Сетра говорила мне несколько недель назад.

— Сетра? Откуда ей знать?

— Она же Сетра.

— Что она сказала?

Маролан помолчал, глядя в потолок. Казалось, он вспоминает.

— По правде говоря, очень немного. У меня создалось впечатление, что она встревожена, но я не знаю почему.

— Возможно, мне стоит с ней поговорить.

— Возможно. Она придет чуть позже, чтобы поговорить о войне.

Я нахмурился:

— О какой войне?

— Ну, пока войны еще нет. Но ты же слышал новости.

— Нет, — с сомнением ответил я. — Что за новости?

— Имперское грузовое судно «Песнь Облаков» было протаранено и затоплено кораблем с Гринери.

— Гринери, — пробормотал я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. — Вот, значит, как.

УРОК СЕДЬМОЙ. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ВОПРОСЫ I

Маролан, Алира и я завтракали в уютной гостиной с дверью на балкон, с которого видна земля, находящаяся в миле под нами. Повара Маролана приготовили холодный утиный суп с корицей, охлажденные фрукты в ассортименте, кетну с тимьяном и медом, множество зеленых овощей с имбирем и чесноком, а также вафли и землянику в глазури. Как всегда, на столе стояло сразу несколько сортов вин — повара избегали подавать к каждому блюду свое вино. Я пил сухое белое с побережья Тан и не расставался с ним до конца трапезы, сделав исключение только для десерта, после чего переключился на напиток, который мой дед называет сливовым бренди, а драгейриане именуют сливовым вином.

Говорили о войне. Глаза Алиры возбужденно блестели, когда она рассуждала о высадке армии на Гринери, в то время как Маролан неторопливо рассматривал проблемы подготовки флота к плаванию. А я пытался понять, почему события приняли такой оборот. Алира несколько раз решительно отмахивалась от моего вопроса, но наконец заявила:

— Как мы можем знать, почему они решили начать военные действия?

— А разве нет никакой связи между Империей и островом?

— Может быть, и есть, — вмешался Маролан, — но нам о ней ничего не известно.

— Вы можете спросить Норатар…

— Зачем? — спросила Алира. — Она скажет нам все, что сможет, как только сможет.

Я свирепо взглянул на свою утку и залпом осушил бокал. Обычно я не пью вино залпом, предпочитаю делать не более двух-трех небольших глотков. Алира, державшая свой бокал за ножку так, словно в руку ей попала хрупкая птичка — двумя пальцами, — пила вино маленькими глотками, как настоящая леди. Однако во время какой-нибудь военной кампании, как мне не раз доводилось видеть, она поглощала его не хуже любого драконлорда. Маролан всегда держал бокал за верхнюю часть, точно стакан, и делал долгие, медленные глотки, не сводя глаз с собеседника. Сейчас он смотрел на меня.

Маролан опустил бокал, наполненный густой темно-красной жидкостью, и сказал:

— Почему тебя это так занимает?

Алира фыркнула, прежде чем я успел открыть рот.

— А как ты сам думаешь, кузен? Он был на Гринери, и на него устроили настоящую охоту. Теперь Влад хочет знать, не явился ли он причиной конфликта. Мне непонятно, с какой стати он так волнуется, но причина именно в этом.

Я пожал плечами. Маролан задумчиво кивнул:

— Что ты там делал?

— Ничего такого, о чем мог бы рассказать.

— Вероятно, он кого-то там убил, — заявила Алира.

— Ты убил настолько важную персону, что Гринери рассердился на Империю?

— Давайте сменим тему разговора, — предложил я.

— Как хочешь, — сказал Маролан.

Имбирь и корица определяли вкус и аромат всей трапезы. Лойош сидел на моем левом плече и, как обычно, получал лакомые кусочки. Он пришел к выводу, что повар положил в овощи слишком много имбиря. Я сказал, что, во-первых, имбиря не бывает слишком много, а во-вторых, джареги не едят овощей. Лойош сравнивал джарегов, живущих на воле, и джарегов цивилизованных, когда одна из служанок Маролана вошла в гостиную и объявила:

— Сетра Лавоуд.

Мы все встали. Сетра вошла, слегка поклонилась и села между Алирой и мной. Она всегда предпочитала, чтобы о ней объявляли без всяких титулов, что до определенной степени является причиной ее мистического обаяния, хотя я не знал, насколько ее желание искренне. Вам еще не приходилось ее встречать, поэтому представьте себе высокую драгейрианку в черной блузе с широкими пышными рукавами, собранными у запястий, черных брюках, заправленных в высокие черные сапоги, с серебряной цепью, на которой висит кулон с изображением головы дракона с двумя желтыми самоцветами вместо глаз, и длинными серебристыми сережками в ушах, вспыхивающими, когда Сетра двигается.

У нее высокие, заостренные скулы драконлорда и безукоризненная линия волос тсера. А еще темные миндалевидные глаза с чуть приподнятыми вверх уголками, как у тсера, — всякий, кто рисковал в них заглянуть, мог затеряться в тысячах лет бесконечных воспоминаний Сетры. Ледяное пламя, синяя рукоять на фоне черного, всколыхнуло волны моих воспоминаний. Сетра — вампир, волшебница, воин и государственный деятель. О ее могуществе сложено множество легенд. Иногда я думаю, что она мой друг.