ПРОЛОГ

Женщина, девушка, мужчина и мальчик сидели, как и положено добрым путникам, у костра в лесу.

— Теперь, когда вы здесь, — сказал мужчина, — объяснения могут немного подождать — сначала мы поедим.

— Очень хорошо, — отозвалась женщина. — Пахнет соблазнительно.

— Спасибо. — Мужчина слегка поклонился. Мальчик молчал.

Девочка пренебрежительно фыркнула, остальные не обратили на нее внимания.

— Что это такое? — поинтересовалась женщина. — Я не узнаю…

— Птица. Скоро будет готова.

— Он ее убил, — обвиняющим тоном заявила девочка.

— Да? — сказала женщина. — А разве ему не следовало этого делать?

— Он умеет только убивать.

Мужчина не ответил, лишь повернул птицу на вертеле. Мальчик молчал.

— Неужели ты ничего не можешь сделать? — спросила девочка.

— Ты имеешь в виду — научить его какому-нибудь ремеслу? — сказала женщина.

Никто не рассмеялся.

— Мы шли через лес, — не унималась девочка. — И не то чтобы я хотела здесь оказаться…

— Ты не хотела? — осведомилась женщина, бросив быстрый взгляд на мужчину. Тот не обращал на них внимания. — Он заставил тебя пойти с ним?

— Ну, он не заставлял, но мне пришлось.

— Хм-м.

— Вдруг мне стало страшно и…

— Чего ты испугалась?

— Ну… этого места. Я хотела пойти по другой дороге. Но он отказался.

Женщина посмотрела на жарящуюся птицу и кивнула.

— Да, они часто так поступают, — со вздохом сказала она. — Именно таким образом они находят жертву и отпугивают хищников. Такие специальные псионические способности…

— Мне все равно, — перебила ее девочка.

— Еда готова, — заявил мужчина.

— Я стала с ним спорить, однако он меня даже не слушал. Вытащил свой нож и швырнул в кусты…

— Да, — кивнул мужчина. — И вот вам, пожалуйста.

— Ты мог, — заявила женщина, неожиданно посмотрев мужчине в глаза, — просто обойти его. Они не нападают на людей.

— Поешьте, — ответил мужчина. — А потом вернетесь к оскорблениям.

Мальчик молчал. Женщина сказала:

— Как хочешь. Но мне любопытно…

Мужчина пожал плечами.

— Я не люблю тех, кто пытается влезть в мое сознание, — заявил он. — Кроме того, они довольно вкусные.

Мальчик, которого звали Савн, продолжать молчать.

Впрочем, при данных обстоятельствах ничего другого ожидать и не следовало.

ГЛАВА 1

Я не выйду за крестьянина,

Что копается в навозе.

Я не выйду за крестьянина,

Что копается в навозе.

Эй-хо-ха, эй-хо-ха!

Шаг вперед, шажок назад,

Под ногами не болтайся.

Шаг вперед, шажок назад,

Под ногами не болтайся.

За кого тогда ты выйдешь?

Эй-хо-ха, эй-хо-ха!

Савн заметил его первым, и если уж на то пошло, именно он первым увидел Предвестников. Предвестники вели себя так, как и положено Предвестникам: сначала их никто не узнал. Савн сказал своей сестре Полинис:

— Лето уже почти закончилось, джареги начали спариваться.

— Какие джареги, Савн? — спросила сестра.

— Вон там, на крыше дома Тэма.

— О, я их вижу. Может быть, они соединились навсегда. У джарегов так бывает.

— Да, и у людей с Востока, — заявил Савн, исключительно для того, чтобы продемонстрировать свою осведомленность.

Поли уже исполнилось восемьдесят, и она начала понимать, что ее брат знает далеко не все, а он никак не мог привыкнуть к этой мысли.

Поли ничего не ответила, и Савн бросил последний взгляд на джарегов. Самка была крупнее, и ее окраска, по мере того как лето уступало место осени, становилась темно-коричневой. Савн догадывался, что весной самец будет зеленым или серым, а самка посветлеет. Он еще немного понаблюдал за тем, как они ждут, пока кто-нибудь умрет. Затем джареги взлетели, сделали круг над домом Тэма и умчались на юго-восток.

Савн и Поли, не подозревая, что Судьба послала им Предзнаменование, промчавшееся у них над головами, направились в дом Тэма, где их накормили салатом со знаменитой приправой Тэма, благодаря которой даже масло из льняного семени казалось вкусным. Салат вместе с жидким соленым супом — вот практически и все, что подавал на стол Тэм после сбора льна, и они успели привыкнуть к такой пище. В любом случае вкус у салата оказался приятнее, чем запах сохнущего льна. На столе стоял еще и сыр, но Тэм так и не овладел искусством его производства, до старого Башмака ему ой как далеко. Тэм еще слишком молод для Хозяина, ему едва исполнилось пять сотен лет.

Поли нашла место, откуда удобно наблюдать за всем помещением, и взяла стакан вина, смешанного с водой, а Савн выбрал эль. Поли еще не полагалось пить вино, но Тэм никогда на нее не доносил, а Савн тем более. Она оглядела зал, и Савн заметил, что ее взгляд постоянно возвращается к одному и тому же месту, поэтому заметил:

— Он еще слишком молод для тебя.

Поли даже не покраснела. Очередное доказательство того, что сестричка повзрослела.

— А кто тебя спрашивает?

Савн пожал плечами и промолчал. Создавалось впечатление, что в Ори влюблены все девушки городка, что опровергало утверждение о том, будто девушки любят сильных парней. Светловолосый Ори красив, как девушка, но особенно привлекательным его делало то, что он не замечал знаков внимания, которые ему оказывали, заставляя Савна вспоминать историю мастера Вага о норске и волке.

Савн поискал глазами, не видно ли в зале Фири, и испытал одновременно разочарование и облегчение, обнаружив, что ее нет. Он огорчился, так как она, безусловно, была самой красивой девушкой в городке, но Савну становилось не по себе от одной только мысли, что он когда-нибудь осмелится заговорить с ней.

Савну разрешали покупать себе обед только во время сбора урожая, потому что тогда ему приходилось работать с раннего утра до того момента, когда наступало время отправляться к мастеру Вагу, — его родители считали, что в такой ситуации ему необходимо подкрепить силы. Поскольку не существовало способа позволить Савну обедать у Тэма и запретить это его сестре, которая трудилась на сборе урожая целый день, они согласились, что Поли будет сопровождать Савна к Тэму, после чего немедленно вернется домой. Поев, Поли поспешила к отцу с матерью, а Савн зашагал к мастеру Вагу. Он бросил последний взгляд на крышу дома, но джареги не вернулись.

День у мастера Вага прошел быстро. Савн был все время чем-то занят: смешивал растения, запоминал указания мастера, наводил порядок. Мастер — лысеющий, с покатыми плечами и глазами хищной птицы, рассказал Савну, наверное в четвертый раз, историю о Барсуке в Трясине, сумевшем поменяться местами с Умным Криотой. Савн считал, что отлично знает историю, но промолчал, поскольку мог ошибаться, а мастер так ловко насмехался над парнем, ругая его за самоуверенность, что тот заливался краской.

Поэтому Савн внимательно слушал, стараясь все запомнить, выстирал одежду мастера в воде, набранной из колодца, вычистил пустые керамические горшки и помог наполнить их землей или растениями, а потом изучал изображения легких и сердца и старался не путаться под ногами, когда к мастеру пришел посетитель.

В плохие дни Савн проверял время каждые полчаса. В хорошие всегда удивлялся, когда мастер говорил: “На сегодня хватит. Иди домой”. Сегодня был один из хороших дней. Когда Савн отправился домой, оранжево-красное небо оставалось еще достаточно ярким.

Следующее событие — и первое, что нас интересует — произошло, когда Савн возвращался домой. Мастер жил в тени Малого Утеса возле берега реки под названием Верхняя Коричневая Глина. От дома мастера Вага до деревни пол-лиги. Естественно, Савн ходил к мастеру пешком — ведь он всего лишь ученик.

На, полпути между Малым Утесом и деревней есть одно место, где сходятся две тропы — как раз перед Кривым камнем. Отсюда идет ровная дорога к особняку лорда Смолклифа. Именно здесь Савн и увидел незнакомца, который склонился над дорогой и скреб ее каким-то инструментом.

Незнакомец быстро поднял голову — возможно, он услышал шаги Савна, — негромко выругался, посмотрел на небо, нахмурился, а затем перевел взгляд на юношу. Только после того, как незнакомец выпрямился, Савн понял, что перед ним человек с Востока. Сердце отчаянно забилось в груди Савна, они с чужаком молча изучали друг друга. Савну еще никогда не доводилось встречать людей с Востока. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он чуть ниже Савна ростом, но в нем ощущалась некая твердость и завершенность, которая приходит с возрастом. Очень странно — Савн не знал, что сказать. Кроме того, он понятия не имел, на каком языке говорит незнакомец.

— Добрый вечер, — наконец сказал человек с Востока. Он говорил как местный житель — впрочем, родившийся много южнее Малых Утесов.

Савн вежливо ответил на приветствие. Он не знал, что делать дальше, поэтому решил просто подождать. Как странно видеть того, кто постареет и умрет еще до того, как закончится твоя юность.

Наверное, он моложе меня, с некоторым удивлением сообразил Савн.

Человек с Востока был в дорожной одежде, сверху он накинул легкий дождевик, на дороге у его ног стояла сумка. В одежде незнакомца преобладал зеленый цвет. На бедре висел хрупкий меч, а в руке мужчина держал инструмент, которым копал, — длинный прямой кинжал. Савн посмотрел на оружие более внимательно и обнаружил, что на одной руке человека с Востока всего четыре пальца. Может быть, так и должно быть?

Тут незнакомец сказал:

— Вот уж не думал, что кто-нибудь пойдет по этой дороге.

— Здесь и в самом деле редко кто появляется, — ответил Савн так, словно говорил с человеческим существом; иными словами, с равным себе. — Мой учитель живет на другом конце тропы, а вон там находится особняк лорда Смолклифа.

Незнакомец кивнул. У него оказались темно-коричневые, почти черные глаза и волосы и такая же растительность над верхней губой. Будь он человеком, про него можно было бы сказать, что он очень невысокого роста, но довольно сильный.

Впрочем, подумал Савн, наверное, все люди с Востока такие. Незнакомец стоял на своих немного кривоватых ногах, чуть наклонив голову вперед, словно ее неправильно посадили на плечи и теперь она норовила упасть на землю. И еще — голос незнакомца звучал как-то странно, но Савн никак не мог понять, в чем дело.

Савн откашлялся и спросил:

— Надеюсь, я вам не помешал?

Незнакомец улыбнулся, но Савн не понял, что означает его улыбка.

— Вы знакомы с колдовством? — спросил незнакомец.

— Не слишком.

— Не имеет значения.

— Я хотел сказать, что знаю… мне известно, обычно оно практикуется… а вы именно им занимались?

Незнакомец продолжал улыбаться.

— Меня зовут Влад, — сказал он.

— А я — Савн.

Незнакомец поклонился Савну как равному. Только позднее Савну пришло в голову, что ему следовало оскорбиться. Затем тот, кого звали Влад, сказал:

— Вы первый житель этого города, которого я встретил. Как он называется?

— Смолклиф.

— Значит, где-то поблизости должны быть горы?

Савн кивнул.

— Вон там, — ответил юноша, показывая в ту сторону, откуда пришел.

— Что ж, тогда у вашего города подходящее название.

— А вы с юга?

— Да. Чувствуется по моей речи?

Савн кивнул и поинтересовался:

— А вы из какого места?

— О, я много где побывал.

— Не покажусь ли я вам невежливым, если спрошу, какое заклинание вы намеревались сотворить? Я ничего не знаю о колдовстве.

Влад доброжелательно улыбнулся.

— Это будет вежливо, — ответил он, — пока вы не начнете настаивать на ответе.

— Ах вот оно что. — Савн не знал, следует ли расценивать его слова как отказ, но потом решил, что будет разумнее промолчать.

Он плохо разбирался в мимике выходцев с Востока — только теперь Савн сообразил, как сильно выражение лица помогает понять, что имеет в виду собеседник.

— Как долго вы собираетесь у нас пробыть? — спросил Савн.

— Не знаю. Тут многое зависит от того, как я себя здесь почувствую. Обычно я нигде не останавливаюсь надолго. Но, раз уж мы об этом заговорили, вы не могли бы порекомендовать мне гостиницу?

Савн заморгал:

— Я не понимаю.

— Постоялый двор.

— Мы здесь весьма гостеприимны…

— Место, где можно провести ночь.

— А… Тэм сдает путникам комнаты.

— Хорошо. Где?

Савн поколебался, а потом ответил:

— Я сейчас как раз туда направляюсь, так что, если хотите, можете пойти со мной.

Казалось, Влада охватили сомнения, но потом он спросил:

— А вы уверены, что вам это будет нетрудно?

— Никаких проблем. Я в любом случае прохожу мимо дома Тэма.

— Превосходно. Тогда вперед, Андаунтра, чтобы страх не хватал нас за пятки.

— Что?

— “Башня и дерево”, акт второй, сцена четвертая. Не имеет значения. Веди нас.

Когда они зашагали по дороге, Влад спросил:

— А где ты был?

— Я возвращаюсь домой от мастера Вага, я его ученик.

— Прости мне мое невежество, но кто такой мастер Ваг?

— Наш лекарь, — гордо ответил Савн. — Таких, как он, только трое во всей стране.

— Хорошо, что у вас есть лекарь. Он лечит и барона Смолклифа?

— Что? О нет. — Савн был потрясен. Ему и в голову не приходило, что барон может заболеть. Или получить ранение. Впрочем, теперь он сообразил, что такой вариант вполне возможен. — Его светлость, ну, я не знаю, но мастер Ваг наш.

Человек с Востока кивнул, будто слова Савна подтвердили то, что он и раньше знал или о чем догадывался.

— И что вы там делаете?

— Ну, много чего. Сегодня я помогал мастеру Вагу приготовить лубок для руки Дейма Саллена, а также изучал “Девять креплений для конечностей”.

— Звучит интересно.

— И конечно, учился рассказывать истории.

— Истории?

— Конечно.

— Не понимаю.

Савн нахмурился и спросил:

— А разве не все лекари рассказывают истории?

— Только не там, откуда я пришел.

— На юге?

— В разных местах.

— Нужно рассказывать пациенту истории, чтобы отвлечь его, понимаете?

— Звучит разумно. Я и сам рассказывал истории.

— Правда? Я люблю истории. Возможно, вы могли бы…

— Нет, не думаю. Тогда были особые обстоятельства. Один глупец заплатил мне за то, что я рассказал ему историю своей жизни. Я так и не узнал, зачем она ему понадобилась. Но деньги он предложил неплохие. И сумел меня убедить, что никто посторонний ничего не узнает.

— Так вот чем вы занимаетесь? Рассказываете истории?

Человек с Востока усмехнулся:

— Нет, вовсе нет. Последнее время я просто путешествую.

— Куда-то или от чего-то?

Влад бросил на своего собеседника быстрый взгляд.

— А ты весьма проницателен. Сколько тебе лет? Впрочем, не имеет значения. А как кормят в том месте, куда ты меня ведешь?

— В это время года в основном подают салат. Знаете, сейчас сбор урожая.

— Да, конечно. Я как-то не подумал.

Влад огляделся по сторонам.

— Странно, — заметил он через некоторое время, — земли не засеяны.

— На этой стороне холма земля слишком влажная, — ответил Савн. — А лен требует сухой почвы.

— Лен? Значит, вы здесь выращиваете только лен?

— В основном. Немного кукурузы для скота, но на нашей почве она плохо растет. Больше всего у нас выращивают лен.

— Тогда понятно.

Они поднялись на вершину холма и посмотрели вниз.

— Что понятно? — спросил Савн.

— Запах.

— Запах?

— Должно быть, льняное масло.

— Да. Наверное, я к нему привык.

— Похоже, меня кормили именно этим в городке, который находится к востоку отсюда — до него примерно полдня пути.

— Это Уайтклиф. Я был там дважды.

Влад кивнул.

— Я не заметил никакого привкуса в тушеном мясе, но салат должен иметь весьма своеобразный аромат.

Савну показалось, что он заметил легкую иронию в словах Влада, но уверенности у него не было.

— Некоторые виды льна используются для приготовления пищи, а из других делают полотно.

— Полотно?

— Да.

— Вы готовите из льна еду и делаете из него одежду?

— Нет-нет. Речь идет о разных сортах.

— Значит, они перепутали, — заметил Влад. — Теперь мне все понятно с салатом.

Савн с сомнением посмотрел на него, он не знал, шутит ли его собеседник.

— Их очень легко отличить, — заявил Савн. — Когда кладешь семена в бочки, которые установлены в погребе, настоящий салатный лен растворяется…

— Не имеет значения, — перебил его Влад. — Я уверен, ты никогда их не перепутаешь.

Пара джарегов взлетела с ветвей дерева и скрылась в лесу, впереди.

Неужели это джареги, что я видел сегодня утром? — подумал Савн.

Они подошли к последнему холму перед домом Тэма.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, — сказал Савн.

— Вопрос?

— Вы путешествуете куда-то или от чего-то?

— Я так давно путешествую, что теперь уже и сам не знаю.

— Ага. А могу ли я задать вам еще один вопрос?

— Конечно. Возможно, я на него не отвечу.

— Если вы не рассказываете истории, то что вы делаете?

— Ты полагаешь, каждый должен что-то делать?

— Ну да.

— Я хороший охотник.

— Понятно.

— И еще у меня есть несколько золотых, которые я показываю, когда возникает нужда.

— Вы их просто показываете?

— Верно.

— А зачем?

— Люди хотят их у меня забрать.

— Да, но…

— А когда они пытаются, дело кончается тем, что ко мне попадает их имущество — обычно его хватает для удовлетворения моих скромных нужд.

Савн снова с сомнением посмотрел на Влада, пытаясь понять, насколько тот серьезен, но рот человека Востока скрывали густые черные волосы, растущие над верхней губой.

Савн отвел глаза в сторону, чтобы его поведение не сочли невежливым.

— Дом Тэма там, внизу, сэр, — сказал он, не зная, следовало ли употреблять слово “сэр” в разговоре с человеком с Востока.

— Называй меня Влад.

— Хорошо. Надеюсь, дом Тэма вам понравится.

— Уверен, там отлично, — ответил Влад. — После нескольких недель, проведенных в лесу, даже самые элементарные вещи кажутся роскошью. Могу я тебе кое-что дать?

Савн нахмурился, охваченный странными подозрениями.

— Что вы имеете в виду?

— У моего народа принято дарить подарок первому человеку, которого встречаешь в новом месте. Говорят, приносит удачу. Не могу сказать, что я в это верю, но старым обычаям следую.

— Что?..

— Вот. — Влад засунул руку в мешок, отыскал там что-то и протянул Савну.

— Что это такое? — спросил Савн.

— Отшлифованный камень, который я нашел во время своих странствий.

Савн смотрел на подарок, раздираемый страхом и любопытством.

— Он волшебный?

— Нет, самый обычный.

— О, какой у него красивый зеленый цвет, — сказал Савн.

— Да. Пожалуйста, возьми его.

— Ну, спасибо вам. — Савн не мог отвести от камня глаз. Он был отполирован до блеска.

Интересно, как можно полировать камень, подумал Савн, да и зачем это делать?

Он положил камень в карман.

— Может быть, мы еще встретимся.

— Вполне возможно, — ответил Влад и вошел в дом Тэма.

Савн пожалел, что не может последовать за ним, чтобы увидеть, какое выражение появится на лице Тэма, когда человек с Востока переступит порог, но уже темнело, а его ждали родители — Панер всегда ворчит, если он не приходит к началу ужина.

Пока Савн шел домой — а ему оставалось пройти целую лигу, — он размышлял о человеке с Востока. Что Влад здесь делает, зачем пришел, куда уйдет и говорит ли он правду относительно своего образа жизни? Савн сразу же поверил, что Влад охотник. Хотя как он находит дичь? Ведь люди с Востока не могут быть Волшебниками, разве не так? Встреча с ним показалась юноше необычной и волнующей. Постепенно Савн начал сомневаться во всем, а к тому моменту, когда увидел мигающий свет в окошке собственного дома, сумел убедить себя, что человек с Востока все выдумал.

За обедом в тот вечер Савн был молчаливым и рассеянным, хотя ни Панер, ни Манер не обратили на это внимания — они слишком устали, чтобы поддерживать беседу. Сестра не закрывала рта, словно понимала, что от Савна толку не будет, но его поведение не комментировала. Ма лишь один раз обратилась к нему с вопросом — ей хотелось узнать, что нового рассказал ему мастер Ваг, но Савн пожал плечами и пробормотал, что занимался наложением лубка, после чего сестра сообщила, что все ее знакомые девчонки страшные дурочки и ей надоело с ними разговаривать.

После обеда Савн немного помог с домашней работой — впрочем, заклинание, сотворенное Панером, давало совсем мало света. Он наломал щепок на растопку; Панер и Манер кололи крупные поленья — они сказали, что Савн еще мал для такого серьезного дела. Кроме того, в его обязанности входило убрать остатки пищи из запруды с кетной, чтобы не привлекать внимание стервятников, а также почистить инструменты для завтрашней работы в поле.

Закончив, Савн обошел маленький амбар и присел на пень, чтобы послушать воркование голубей. Скоро они улетят и вернутся только весной, вместе с ласточками, белоспинками и иволгами. Пожалуй, впервые Савн задумался о том, куда они улетают и что представляют собой далекие страны. Живут ли там люди? Если да, то какие они? И есть ли там Савн, который наблюдает за птицами и размышляет о том, что с ними происходит, когда они возвращаются на север?

Он вдруг представил себе другого Савна, обнаженного по пояс и влажного от пота, который смотрит на него.

Я могу просто уйти, подумал он. Даже не буду возвращаться в дом, чтобы взять что-нибудь с собой, а просто возьму и уйду. И тогда я узнаю, куда улетают голуби, и кто там живет, и на кого они похожи. Я могу.

Но он знал, что не сделает ничего подобного. Он останется здесь и…

И что?

Савн вдруг вспомнил о джарегах, которых видел на крыше дома Тэма. Летающие рептилии выполняют работу мусорщиков, точно так же, как, в некотором смысле, представители Дома Джарега. Савн множество раз видел ядовитых животных, но представителей Дома Джарега ему встречать не приходилось. Интересно, как они выглядят?

Почему я вдруг начал думать о подобных вещах? Что со мной происходит?

Голова у Савна вдруг закружилась, и ему захотелось прилечь, но он боялся пошевелиться — испытанное ощущение оказалось таким чудесным и одновременно пугающим. Он даже старался не дышать, но отчетливо ощущал, что дышит, легкие работают изо всех сил, наполняя все тело воздухом. Невозможно! Перед ним лежала великолепная дорога — по бокам кирпичные стены, а наверху жуткое черное небо. Дорога не имела конца, и он знал, что где-то впереди она разветвляется и среди ответвлений найдется путь куда угодно. И над всей этой картиной парило лицо человека с Востока, которого он только что встретил, — тот каким-то непостижимым образом одни пути открывал, а другие закрывал. Сердце Савна наполнилось радостью потери и болью возможностей.

Какая-то часть его разума осознавала, что с ним происходит. Кое-кто называет это прикосновением богов. Считается, что некоторые мистики атира всю жизнь проводят в таком состоянии. Савн слышал о таких переживаниях от своих друзей, но никогда особенно им не верил.

“Кажется, будто ты одновременно касаешься всего мира”, — говорил Корал.

“Вроде как видишь все, что происходит вокруг, а сам находишься внутри каждого события”, — сказал кто-то. Его имя Савн забыл.

И все это — лишь малая часть того, что происходило с ним. Что это значит? Останется ли он прежним? Кем станет? Когда закончится чудесное видение?

А потом все исчезло — так же быстро, как и возникло. Вокруг продолжали ворковать голуби, стрекотали сверчки. Савн сделал несколько глубоких вдохов и закрыл глаза, стараясь навеки запечатлеть диковинные образы в памяти, чтобы когда-нибудь их воскресить. Что скажут Ма и Па? И Корал? Поли не поверит, ну и пусть! Да и вообще, ему все равно, поверит ли ему кто-нибудь. Более того, он не станет никому рассказывать, даже мастеру Вагу. Это его собственные переживания, и таковыми они останутся, потому что Савн понял одну вещь — он может уйти, если только захочет.

Хотя он никогда не думал об этом раньше, сейчас Савн понимал каждой частичкой своего тела — у него появился выбор между жизнью лекаря в Смолклифе и неизведанными странствиями в чужом мире. Что он выберет? И когда?

Он сидел и размышлял, пока прохлада поздней осени не прогнала его в дом.

Ее звали Ротса, и иногда она даже отзывалась на свое имя.

Она летела вверх, пробилась сквозь облака и снова начала дышать, небо стало голубым — ярким, живым, с белыми и серыми пятнами, а на земле внизу мелькали пятна других цветов, но там не было ничего интересного. Пятна над ней разбрасывал ветер; те, что оставались внизу, подчинялись воле того, кто походил на ветер, она не знала ему названия.

Ветер не толкал Ротсу и не нес; скорее она скользила вокруг него и сквозь него. Говорят, моряки никогда не дразнят море. Она дразнила ветер.

Друг звал Ротсу снизу, какой необычный зов — за долгие годы она так к нему и не привыкла. Речь шла не о пище, опасности или спаривании, хотя звучало похоже. Нет, призыв означал, что ее друг хочет, чтобы они помогли Кормильцу. Она не знала, что связывает ее друга с Кормильцем, но они связаны, и ее друга это вполне устраивает. Она не понимала, как такое может быть.

Однако Ротса ответила, потому что он позвал ее и потому что она всегда отвечала, когда он ее звал. У нее не было представлений о честной игре, однако нечто очень похожее промелькнуло в ее сознании, когда она перешла в штопор, задержала дыхание и помчалась вниз сквозь тучи, легко уходя от встречных восходящих потоков. Ее друг ждал, и его глаза горели знакомым огнем.

Ротса увидела Кормильца прежде, чем почувствовала его запах, но ей не требовалось видеть, слышать или ощущать запах своего друга; она просто знала, где он находится, — они выровняли свои скорости и приземлились рядом с мягкой шеей Кормильца, чтобы внимательно выслушать его пожелания.

ГЛАВА 2

Я не выйду за слугу,

За слугу не выйду замуж.

Мне работа ни к чему,

Лишняя, тяжелая.

Эй-хо-ха, эй-хо-ха!

Шаг вперед, шажок назад…

Наступил последний день недели. Савн провел его дома. Он сварил мыло и занялся уборкой. Вскоре подоконник и кувшины на кухне заблестели в свете открытого огня очага, да и железный насос над раковиной тускло мерцал отраженными бликами. Савн продолжал работать, но мысли его возвращались к событиям предыдущего вечера. Однако чем больше он думал, тем сильнее смысл видений ускользал от его понимания. Что-то, несомненно, случилось. Но почему же он не ощущает никаких изменений?

Постепенно до Савна дошло, что изменения все-таки есть. Ведь он целый день пытается сообразить, что же с ним произошло.

Возможно, я занимаюсь уборкой в последний раз.

Мысль эта одновременно возбуждала и пугала Савна, пока он не понял, что слишком отвлекается и плохо делает свою работу. Тогда он постарался сосредоточиться на уборке.

Когда он закончил, на погреб были наложены свежие заклинания против крыс и насекомых, продукты в кладовой расставлены, а банки с вареньем приведены в порядок. Савн даже подготовил место для новых покупок, которые они принесут домой вечером. Сестра чистила очаг, Ма занималась огородом, а Па приводил в порядок спальню и чердак.

Савн освободился в четырнадцатом часу дня, как, впрочем, и все остальные, так что незадолго до наступления полудня они собрались, чтобы перекусить маисовыми лепешками и желтой похлебкой из перцев, затем впрягли Глиину и Тикки в повозку и поехали в город. Они всегда останавливались в одних и тех же местах, по спирали приближаясь к дому Тэма, где им предстояла главная трапеза недели, а также пиво для Ма, Па — а в последнее время и для Савна — и свекольная вода для Поли.

Они будут сидеть и слушать споры крестьян о том, как повлияет сухая погода на урожай и как это отразится на качестве льна. Сверстники Савна будут прислушиваться к разговору, периодически вставляя и свои замечания, стараясь продемонстрировать старшим, что все понимают. Иногда они начинали болтать между собой — за исключением учеников, у тех своя компания, и они просто обожают рассказывать друг другу истории про своих наставников. У Савна было среди них несколько приятелей.

Первые две остановки — платная конюшня, где они закупали припасы, и прядильня, где запасались полотном — прошли как обычно: они приобрели необходимые припасы, но не стали тратиться на полотно, хотя Савну и понравился материал с красно-белым рисунком на зеленом фоне. Ма и Па поболтали с Прядильщиком о том, что его светлость остался в своем особняке возле Смолклифа, а Поли скучала. Савн прекрасно понимал, что материал окажется слишком дорогим, и даже не стал спрашивать, сколько он стоит, а Ма, после того как они снова выехали на дорогу, похвалила полотно Прядильщика и заявила, что им бы следовало что-нибудь у него купить, если у них что-нибудь останется после уплаты налогов его светлости.

Они, как это часто бывало, проехали без остановки мимо лавки, где продавали посуду; впрочем, они дружно помахали ее хозяину. Был уже третий час пополудни, когда они отъехали от лавки Кожевника, где купили кусок кожи для подпруги Гиины — старая уже совсем протерлась. Впереди виднелись скобяная лавка и дом Тэма.

Возле дома собралась большая толпа.

Ма, которая управляла повозкой, натянула поводья, и они остановились.

— Может быть, стоит посмотреть, что там происходит? — спросила она.

— Похоже, они собрались вокруг телеги, — сказал Па. Ма немного подумала, потом подъехала чуть ближе.

— Господин Ваг, — заявила Поли, бросив быстрый взгляд на Савна, словно тот должен был понимать, что случилось.

Они приблизились еще немного и остановились примерно в двадцати футах от телеги и собравшихся вокруг нее людей. Савн и Поли поднялись на ноги и вытянули шеи.

— Там мертвец, — с благоговением прошептал Савн.