На пороге появился человек, облаченный в темно-синее одеяние с откинутым назад капюшоном. Лицо вновь прибывшего скрывала маска.
      – Мы призываем Арна занять свое место в Круге, – голос Жанны неожиданно стал звучным и сильным, точно она сбросила с плеч не один год.
      – Я пришел занять его место, – судя по голосу, кандидат был не старше лет двадцати пяти.
      – Что дает тебе это право? – торжественно вопросила чародейка.
      – Воля Арна и моя Сила.
      Согласно ритуалу, он должен был ответить лишь: «Воля Арна».
      А мальчишка-то не так прост… И изрядно самолюбив.
      Впрочем, по-иному и быть не могло. Претендовать на место в Круге в его годы…
      Айн Крэгг сделала вид, что все идет, как должно.
      – Арн вправе назвать себе преемника, – согласилась она. – Но прежде мы должны признать его достойным.
      – Назови свое имя, – потребовал Найлэн тен Денетос.
      – Оно ни о чем не скажет вам, – предупредил кандидат. – Арн звал меня Кефтом.
      Действительно, ни о чем… Неужели они проглядели по-настоящему сильного мага?
      – Откройся тем, кому ты считаешь себя равным, – Жанна поспешила повести ритуал дальше.
      К чему бесполезные вопросы, если сейчас они узнают, чего он на самом деле стоит.
      – Я открыт перед вами, – просто ответил Кефт.
      Девять лучей, девять сгустков магической энергии ударили в него с трех сторон.
      Жанна ахнула. Кефт засиял столь чистой, столь первозданной, столь безудержной Силой, что чародейка на мгновение невольно зажмурилась.
      Кефт был не просто достоин войти в Круг. Его Сила была больше, чем у любого из них.
      Магические линзы дрогнули. Еще мгновение…
      – Круг разомкнут, – Жанна наконец вспомнила, что может положить конец этой демонстрации могущества.
      Сияние погасло. По зале прошел облегченный вздох. Линзы исчезли.
      – Готов ли ты слиться и остаться собой, подчиняться и повелевать, быть выше добра и ниже зла? – продолжила чародейка. – Готов ли ты замкнуть Круг?
      «Знать бы, кто придумал все эту высокопарщину, – подумала она. – Когда-то, возможно, ритуал и приводил кандидата в трепет. Очень наивного и очень неискушенного кандидата, вообразившего, что черные маги и ведьмы действительно существуют».
      – Я готов.
      А он немногословен, этот невесть откуда явившийся маг…
      Круг никогда не изберет себе лидера. Но он достоин быть этим лидером.
      – Займи свое место, – велела Жанна. – Оно твое по праву.
      Повинуясь Имарну, слуги внесли в комнату большой круглый стол и зажгли дополнительные свечи.
      Маги сдвинули кресла поближе к столу. Десятое кресло занимал теперь Кефт.
      – Господа, – Жанна подождала, пока установится тишина. – Кефт попросил дать ему возможность высказаться. Никто не против?
      Маги удивленно загудели: обычно новичок довольно долго не раскрывал себя, предпочитая вначале присмотреться. Все-таки его окружали едва ли не лучшие чародеи Двэлла. Это вам не Созвездие, куда открыт путь каждому, кто готов безоговорочно подчиняться воле наиболее опытных интриганов.
      – Господа, – уверенно начал Кефт, – не удивляйтесь, что я не знаком вам. Слишком много времени я провел в городе, которого ныне нет на картах. В Нетерте.
      Маги замерли. Город-сказка, город-легенда, колыбель чародеев… Уничтоженная по воле Темеса вместе с ее создателем.
      – Доказательства, – спокойно потребовал сидящий слева от Кефта эльф.
      – Скажите, каких доказательств вы желаете, и я представлю их.
      «А парень молодец, не боится, – подумала женщина. – Интересно только, что ожидал увидеть Лииль, задавая этот вопрос? Пепел Кхарада? Жезл Ниерати?»
      – Я могу продолжать?
      Вопрос остался без ответа, и Кефт продолжил:
      – Мы с детства знаем, что Нетерта была разрушена. Что ни один чародей в здравом уме не появится более на ее развалинах. Что каждого, кто решится восстановить ее, постигнет кара богов.
      – А на самом деле? – не выдержал Найлэн.
      – Я жил в Нетерте. И я предлагаю восстановить ее.
      «Только маг такой Силы и мог на это отважиться, – подумала Жанна. – И Круг пойдет за ним …»
      – Там что-то осталось? – деловито поинтересовался эльф.
      – Еще как, – улыбнулся Кефт. – Подземная цитадель практически не тронута. Обвалился лишь ряд переходов, по большей части из тех, что шли ближе к поверхности. Однако в целом…
      – Но стоит ли оно того? – перебила его Жанна.
      – Стоит, – уверенно ответил Кефт. – Если бы шла речь о любой другой заброшенной крепости, я первым сказал бы, что проще построить новую, нежели возиться со старой. Но дело не только в том, что Нетерта – это символ, легенда, предание. Самое ценное – место, на котором был возведен город… x x x
      Спустя полчаса Лентал осторожно приоткрыл дверь своей комнаты. Баураст, придвинув стул поближе к лестнице, с интересом вслушивался в беседу в обеденной зале.
      Не спуская глаз со спины чародея, паладин бесшумно сделал несколько шагов и тихонько постучал в соседнюю дверь.
      Через секунду он уже был в комнате Бэх.
      – Не спится? – Бэх устроилась на кровати, поджав под себя ноги.
      Она даже не удивилась, словно ожидала его прихода.
      – Отвык уже, – усмехнулся Лентал и, убедившись, что кресло у окна не разваливается от малейшего прикосновения, рискнул ему довериться.
      Все последние дни он чувствовал, как тают ее силы, как нарастают ее усталость и отчаяние. Слабеющая с каждым днем связь с Темесом, смерть Айвена, ощущение, что уже поздно поворачивать назад, и до жути, до боли в стиснутых кулаках страшно идти вперед…
      Талисса ценила ее, любила ее. Но Бэх делала все, чтобы они забыли, что ей нет еще и двадцати, что она – прежде всего девушка, а потом уже испытанный друг… И часто, слишком часто, они забывали об этом.
      – А я все-таки гедонистка, – Бэх сладко потянулась. – Готова неделями спать в лесу на голой земле, чтобы потом…
      – Быть того не может! – подыграл ей паладин. – Не зря говорят, что нравы пали вместе с Империей. Где вы, суровые и аскетичные жрецы Темеса, земное воплощение добродетели и справедливости?
      – Кто меня звал? – страшным голосом прогудела Бэх и первая же рассмеялась. – Слушай, ну почему с тобой всегда так легко?! Я даже проснулась.
      – Только Мэтту этого не говори, – шутливо предупредил Лентал. – Он и так уже на меня косится.
      – Не говорить, что я даже проснулась? – Бэх крайне убедительно изобразила невинное хлопанье ресницами. – Или думаешь, он тоже захочет испытать, как с тобой легко? И не надейся! Ты для него недостаточно гномолюбив.
      – А вот и неправда! Гномов я очень даже и люблю. Особенно с жареным луком и вку-усным укропным соусом!
      Девушка снова рассмеялась.
      – И на все-то у вас, мессир, есть ответ.
      Если бы, подумал Лентал. Хорошо еще, что она не задает самый простой и самый сложный вопрос: «Зачем я здесь? Почему я пришел к ней вместо того, чтобы спокойно спать? Чего я хочу?».
      И в самом деле, чего он хочет? Успокоить, помочь, поддержать. Чтобы она знала, что ей есть на кого опереться в этом внезапно сошедшем с ума мире, где гибнут ее друзья, где даже бог не слышит ее, а место его Силы занимает в душе пустота.
      Талиссе не проглотить этот кусок. Смерть Айвена не станет последней.
      Не каждому жрецу дано почувствовать будущее, но Лентал не сомневался, что Бэх его чувствует.
      И не может поделиться этим ни с кем из своих друзей. Они поймут, скорее всего, даже поверят. Но уже поздно поворачивать назад.
      – Ну почему же на все? – не согласился паладин. – Я знаю пару дюжин вопросов, на которые нет ответов даже у меня.
      «Ты хочешь, чтобы я ответил тебе на все вопросы?» – всплыли в памяти жрицы слова Тигра.
      – Слушай, а у тебя есть в жизни тайна? – Бэх внимательно посмотрела на паладина.
      Неожиданно девушка напомнила Ленталу настороженную белку, раздумывающую, съесть ей орешек прямо сейчас или лучше мигом оттащить его в дупло.
      Ленталу безумно нравились в ней и эти внезапные перепады настроения, и полное отсутствие умения высчитывать, выгадывать, ходить вокруг да около.
      Бэх решительно не умела ничего скрывать. Если уж она обижалась, только слепой умудрился бы этого не заметить. Если радовалась – ее довольная физиономия могла вызвать улыбку даже у Орробы.
      И сейчас исходящее от нее напряжение было почти осязаемо.
      – А что, есть люди, у которых ее нет? – осторожно произнес Лентал.
      – У меня, например, – чуть растерянно призналась девушка. – То есть не то чтобы совсем нет. Но такого, чтобы не знал никто-никто…
      – Ну, тогда и я могу сказать, что Ашшарат открыты все мои тайны, – Лентал подпер голову рукой. – Как твои – Темесу.
      – Не в этом дело! – с досадой перебила его Бэх. – Тут все понятно: жрец от своего божества вообще ничего скрыть не может. Но у тебя есть что-то такое, чем ты не стал бы делиться с другими?
      – Опять же смотря с кем, – Лентал явно стремился обратить разговор в шутку. – Вот при тебе, к примеру, я поостерегся бы вспоминать о десятках очаровательных женщин, которые встречались на моем пути…
      Бэх натянуто улыбнулась.
      – …хотя большинство из них были лишь моими сестрами в Ашшарат, – выдержав паузу, закончил паладин.
      И едва увернулся от полетевшей в него подушки.
      – Ну тебя, – Бэх подавила желание запустить вслед за подушкой чем-нибудь более тяжелым. – Все дразнишься, а я серьезно! Тебе что, трудно ответить? Или это единственное, о чем ты не стал бы мне рассказывать?
      «Определенно, с годами я становлюсь мягче и покладистей, – подумал Лентал. – Еще месяц назад я бы и от демиурга такого допроса не потерпел!»
      «Неужели Темес ошибся? – замерла Бэх. – Или Лентал мне сейчас солжет?»
      – Не единственное, – неожиданно согласился паладин.
      Тигр был прав…
      – Бэх, здесь не в доверии дело, – добавил Лентал, желая смягчить свои слова. – Ты никогда не задумывалась, что бывают ситуации, когда всего действительно лучше не знать?
      Нахмурившись, Бэх дунула на непослушный локон, щекотавший ей кончик носа.
      Сколько же в ее лице еще совсем детского… Слегка неправильный овал лица, чуть пухлые щеки, почти незаметная ямочка возле левого уголка губ…
      Ее не назовешь красивой…
      Посмотришь на иную женщину – будто статуя Ашшарат в столичном храме. Народ вслед оборачивается.
      Тоска…
      А Бэх… Милая? Очаровательная? Нет, все не то…
      – Это ты о чем? – не дождавшись продолжения, поинтересовалась жрица. – Ну что за тайны такие могут быть у паладина Ашшарат? Даже если ты своими руками отравил с дюжину братьев… По мне, так всегда лучше заранее представлять себе, с кем имеешь дело.
      – Я бы не назвал это «заранее», – тихо проговорил паладин.
      Бэх почувствовала, что ей стало не по себе.
      – И потом, знать все – это часто и конец всему. Если выпить бокал до дна, останутся лишь воспоминания. Кстати, вдруг пригодится: братьев я предпочитаю травить все же не руками. А вот сок пайати – весьма, должен сказать, эффективное средство.
      – С тобой хоть о чем-нибудь можно говорить серьезно?!
      Девушка зажмурила глаза, чтобы удержать подступающие слезы.
      Паяц он, а не паладин. И ни капельки ей не доверяет!
      Лентал поднялся из кресла и сделал несколько шагов по комнате.
      – Бэх, позволь тогда и мне задать тебе один вопрос. Твои расспросы случайны или…
      Щеки Бэх стали пунцовыми. Предупреждал же Тигр!..
      – Или, – сухо ответила она. – Просто мне показалось, что тебе есть, что мне сказать. Считай, что я ошиблась.
      – Да не дуйся же ты! – присев на кровать, паладин взял девушку за руку. – А если я скажу, что ты права? Просто бывают вещи, которые живут потом между людьми, и никуда от них не денешься…
      Ну и пусть! Она действительно хотела знать про него все.
      Спроси Лентал сейчас, что с ней происходит, Бэх и сама не сумела бы ответить. Паладин не входил в талиссу, не был одним из тех, кого она привыкла считать своей семьей: Мэтта – кем-то вроде доброго дядюшки, Макобера – младшим братишкой, а Торрера – старшим, но невероятно непутевым двоюродным братом.
      И все же именно Лентал постепенно, незаметно стал тем человеком, с которым ей в первую очередь хотелось поделиться своим прошлым, радостями, бедами, всем на свете!
      Но если ему этого не надо…
      Бэх тоскливо посмотрела в его глаза.
      В них были тревога и печаль. А еще…
      Смутившись, девушка отвела взгляд. Точно увидела нечто, для нее не предназначенное.
      «Со стороны я, наверно, выгляжу круглой дурой… Сама же завела этот разговор, а теперь только молчу и краснею. Даже уши уже, по-моему, стали малиновыми».
      – Хорошо, – тряхнул головой паладин. – Подожди один день. До завтра.
      Он обнял ее и мягко притянул к себе.
      Бэх знала этого человека куда меньше, чем любого из своих друзей. Вернее сказать, совсем не знала.
      Он возник на пороге домика енн'ар, как настоящий рыцарь из волшебной сказки, в ореоле могущества и власти, связанных с его саном.
      Но ей уже не пять лет, чтобы верить в сказки. Пусть даже иногда этого так хочется.
      Завтра… И что будет завтра?
      Он посвятит ее в свою тайну? Или постарается за ночь что-нибудь придумать?
      В конце концов, кто она для него? Судьба свела их вместе всего на несколько недель…
      Мысли Бэх кружились, путались, сталкивались друг с другом…
      Паладин ласково коснулся ее щеки.
      Завтра… Неужели он не догадывается, как много зависит от этой дурацкой тайны! Если, конечно, она действительно существует!
      Только… Не обманывает ли она себя? Ничего-то от этой тайны уже не зависит…
      Наступила ночь, но никому из них не хотелось зажигать свечи.
      Лентал медленно провел рукой по ее волосам, приподнял их и пропустил сквозь пальцы, как поток золотого света.
      Полнолуние. Время, когда можно все.
      Прижавшись к паладину, Бэх поняла, что именно этого ей так недоставало. Спокойствия. Уверенности, что вместе они способны преодолеть любые трудности. Бросить вызов любым богам.
      Неожиданно сквозь тонкую ткань рубахи она почувствовала на предплечье паладина нечто похожее на браслет.
      Боги, она же ничего о нем не знает! И даже не имеет права спросить! По крайней мере, пока.
      Лентал нежно приподнял голову девушки и заглянул ей в лицо.
      Совсем ребенок… Не в силах ничего скрыть, даже если от этого будет зависеть ее жизнь.
      Страх, тревога, сомнение, желание…
      Паладин прикоснулся губами к ее лбу. Тихо, как целуют на ночь дочь. Успокаивая, забирая страхи с собой.
      И почувствовал, как девушка расслабилась, поверила ему, согласилась принять его защиту.
      Сможет ли она также доверять ему завтра?
      Лентал был уверен, что они все еще в Лайгаше, и не хотел даже задумываться над тем, как выглядит этот «постоялый двор» на самом деле.
      Талиссе разрешили отдохнуть только потому, что Протектор должен успеть перегруппировать свои силы. И тогда завтра для них может вообще не наступить.
      Паладин наклонился к дрожащим от волнения губам девушки, и те раскрылись ему навстречу.
      Шум за окном заставил их насторожиться.
      Резко высвободившись из объятий, Бэх подошла к окну.
      Никого.
      Секунду поколебавшись, Бэх повернулась к Ленталу:
      – И что потом?
      Паладин понял, что означает этот вопрос.
      «Ты меня правда любишь?».
      После того разговора о любви…
      Он хотел согреть ее, заставить хотя бы на одну ночь забыть о том, что уже довелось пережить, и о том, что ждет ее впереди. Он был готов дать ей все.
      Все, что мог.
      – Бой, – спокойно ответил Лентал. – И не один.
      Бэх горько усмехнулась. Она ожидала услышать совсем другое.
      – Высшее счастье в этой жизни: умереть не от старости, а с мечом в руках, преисполненным божественной Силой? Захватить с собой в могилу дюжины две врагов? Чтобы королева посвятила тебя в рыцари (посмертно, разумеется), а барды слагали песни? И потом, века так через два, очередная девчонка, убегая из дома, назвалась бы твоим именем? Было такое…
      Паладин терпеливо ждал, не мешая девушке выговориться.
      – Но теперь… Знаешь, наверно, я все-таки стала взрослее.
      Она бросила быстрый взгляд на Лентала, словно ожидая, что тот захочет ей возразить. Но паладин молчал.
      – Так что…
      – И мы, – закончил Лентал. – Понимаешь, мы.
      На лице Бэх появилась одна из тех замечательных открытых улыбок, что он так любил.
      Поднявшись, паладин подошел к Бэх и остановился совсем рядом, точно не решаясь прикоснуться. Потом слегка дотронулся до ее щеки. Девушка вздрогнула.
      – Мы, – повторил он. – А все остальное – завтра.
      Она только кивнула в ответ.
      Бэх боялась этой ночи и знала, что она наступит. Торопила и оттягивала ее. Мечтала, чтобы Лентал принадлежал ей, только ей, целиком, без остатка, и проклинала Судьбу, которая свела их вместе.
      Эта ночь должна была расставить все по своим местам. И если она ему не нужна…
      Пальцы Лентала коснулись шеи, скользнули по тонким ключицам…
      И Бэх ответила – прильнула к нему всем телом, спрятала лицо у него на груди. Он обнял ее, обнял так крепко, что у девушки перехватило дыхание.
      Именно так, как она мечтала. Именно так, как ей было нужно.
      Они застыли. На минуту? На четверть часа? Боясь пошевелиться, Бэх чувствовала, как стучит его сердце.
      Она могла бы простоять так и час, и два. Простоять до завтра. Не торопиться…
      Бэх подняла голову, сама потянулась к его губам…
      Поначалу деликатные и нерешительные, они становились все более требовательными, звали, надеялись, обещали. И она отвечала, растворяясь, сливаясь, чувствуя, что Лентал уже не только паладин Ашшарат. Это и ее паладин, ее мужчина.
      Мужчина… После той трактирной драки, меньше года назад, когда Терри с трудом удалось ее отбить… Она говорила с Мэттом всю ночь… Уж не считает ли ее Лентал юной, наивной девчонкой!
      Отстранившись, она с вызовом взглянула ему в глаза.
      Сегодня.
      Нет.
      Да.
      И мысленно повторила, словно боясь, что он не поймет, не поверит:
      Да.
      Лентал провел по ее плечам, сбрасывая на пол легкую бархатную куртку.
      До его прихода Бэх казалось, что в комнате холодновато, но сейчас она вся горела.
      Паладин не спешил: он лишь слегка касался ее, тихо, бережно, словно стараясь запомнить эти мгновения на всю жизнь.
      Изучая, узнавая…
      Его пальцы дотронулись до шелковой рубашки, осторожно очертили контуры груди. Нежно, необыкновенно нежно.
      Шелк мягко холодил кожу. Словно желая убедиться, что девушка не растает в воздухе, что это не сон, не сотворенная Лайгашем иллюзия, паладин на секунду сжал в руках ее талию. Откинул с ее лица непокорную прядь волос.
      – Бэх, – прошептал он, и в этом было все: обретение, восхищение, обожание…
      Его руки по-прежнему оставались любящими и ласковыми. И в то же время это были руки человека, привыкшего сражаться и побеждать. И когда они сомкнулись на ее спине, Бэх почувствовала, что хочет стать его добычей, его трофеем.
      Запрокинув голову, девушка обвила руками шею Лентала .
      Борода непривычно щекотала лицо. «Неужели так будет всегда? – улыбнулась Бэх. – Изо дня в день. Неужели он действительно принадлежит мне настолько, насколько мне кажется?»
      Она не узнавала себя: ноги неожиданно ослабели, внутри поселилось странное, непривычное беспокойство…
      Паладин опустился на кровать и, откинувшись, потянул ее за собой. Бэх опустилась рядом.
      Если сейчас… Нет, как же она привыкла брать все на себя, заботиться обо всем от начала и до конца! Может быть, хоть теперь она сможет побыть просто Бэх, а не вечно собранной и сосредоточенной жрицей Темеса – Небесного Воина, чей меч…
      При мысли о том, что Тигр может сейчас их увидеть, девушка густо покраснела. Интересно, а в самом деле, видят ли боги в темноте? Великий Воин, о чем я сейчас думаю!
      В этот миг она почувствовала, как губы Лентала спускаются по ее подбородку, целуют шею…
      Тихий стук в окно заставил их вздрогнуть. К стеклу прижималась обеспокоенная физиономия Макобера.
      – Бэх, – шепот мессарийца был едва слышен. – Дико извиняюсь, но ты можешь меня впустить? Похоже, нам пора.

Глава XXXVII