"От Эрсина тен Исиндиоса, Лицезревшего Смерть, Пребывающего у Подножия – Дейнэру тен Денетосу, Протектору Лайгаша, привет!
      Да сократятся дни твои, да припадешь ты в скором времени к стопам Господа нашего, да успеешь перед Уходом послужить ему, не жалея ни сил, ни живота своего.
      Любезный друг мой. В столице все больше разговоров о той маленькой кучке безумцев, что приближается сейчас к твоей цитадели.
      Может быть, тебе это и не покажется странным. Ты еще молод, но поверь мне, что со времен Дразобарша Бесстрашного синклит не проявлял столько внимания к Лайгашу. И лучше бы, мой мальчик, чтобы он не проявлял его в такой степени и впредь.
      Иногда мне кажется, что другие иерархи знают больше, чем я. А они не должны знать больше.
      Иногда я подозреваю, что все это – тщательно спланированная интрига. Чтобы подорвать мой престиж и не дать тебе подняться.
      Хочу напомнить, любезный друг мой, что дело сие не слишком легкое: за все время существования Ордена лишь один иерарх – блаженной памяти Лойтос – был низложен. И то ему пришлось для этого весьма потрудиться.
      Сам я не был с ним знаком, благо мы с тобой в те времена еще и на свет не родились, но сведущие люди рассказывали, что большого ума был жрец. Хитер, изобретателен, одним словом, хоть сразу в петлю засовывай. Мои же таланты, не скрою, не блещут столь вызывающей зависть россыпью, так что, боюсь, вряд ли смогу ему уподобиться.
      Что же касается протекторов Лайгаша, то и на моем веку их сменилось уже немало. Должность хлопотная, за старания никто слова доброго не скажет, а за любой просчет спросят дважды.
      Прости меня, любезный друг мой, разболтался я по-стариковски, да и подзабыл, что ты все это и без меня знаешь. Потому напишу о том, о чем ты еще, быть может, не ведаешь. Синклит соберется месяца через полтора-два. Савернос совсем плох и долго не протянет.
      Нет ли у тебя новостей из столицы? Если что – не забывай делиться со стариком, ведь надежнее и искреннее друга, чем я, у тебя нет и не будет.
      И вот еще что я подумал. Лучше быть Протектором мертвого Лайгаша, чем узником живого.
      Увидишь Асдана, передавай ему, старому прохвосту, от меня большой привет.
      И."

      Денетос отложил письмо. Только в редких, прямо скажем, исключительных случаях Исиндиос брался за перо сам. Но чего же в этом послании нельзя было доверить писцу?
      Протектор в очередной раз пробежал глазами свиток. Еще немного, и он, кажется, выучит его наизусть.
      Начнем с начала. Исиндиос неоднократно намекает, что своим возвышением Протектор обязан именно ему. Спору нет, он сам никогда этого не отрицал.
      Упоминает о том, что через пару месяцев соберется синклит и место Саверноса может освободиться… Есть только одна причина говорить об этом при живом иерархе: если на место Саверноса Исиндиос прочит его самого. История Ордена знавала взлеты и покруче, однако в синклит нельзя попасть по протекции: иерархов назначает сам Ворон. Или Исиндиосу ведомы его планы?..
      Дэйнеру показалось, что это уже больше похоже на правду. Следовательно, послание отправлено, чтобы дать ему понять, как надобно себя вести, чтобы не разочаровать Ворона.
      Во-первых, не допустить эту банду в Лайгаш. Тут все очевидно, к тому же прекрасно известно, что будет, если он не справится. Во-вторых, не иметь никаких связей с соперничающими в синклите группировками: похоже, под «новостями из столицы» Исиндиос имеет в виду как раз такую переписку. Здесь тоже понятно: решает-то Ворон, но если кто-то из иерархов выступит против его решения, всякое может случится. В прошлом бывало, что такой человек навсегда оставался за пределами синклита.
      Но мертвый Лайгаш – о чем бы это? Неужели Исиндиос полагает, что верный способ заслужить благосклонность Ворона – это уничтожить Лайгаш? Не выжил же старик из ума!
      Денетос почувствовал сильную резь в глазах. Нет, больше так невозможно!
      Выйдя из кабинета, Дэйнер принялся беспокойно мерить шагами бесконечные туннели Лайгаша. Факелы на стенах горели ровным магическим светом, часовые привычно подтягивались и отдавали честь, едва завидев Протектора. Все было как обычно.
      Подняв голову, Денетос внезапно осознал, куда, помимо его воли, принесли его ноги. Только отсюда можно было одним движением руки уничтожить весь Лайгаш, если шансов спасти его уже не останется. До этого рубежа сокровищницу еще должно оборонять.
      Дэйнер усмехнулся: талисса пока далеко, а он уже думает об обороне. Правда, Бальдр куда-то запропастился…
      И все же мысль расправиться с Лайгашем прямо сейчас казалась ему совершенно безумной. Либо он все же не смог разгадать послание иерарха, либо тот точно на старости лет…
      Так и оставшись незамеченным, виконт проводил взглядом удаляющуюся спину Протектора. Раз синклит поручил ему приглядывать за Денетосом, значит, у него были на то основания. А вот что ни с того, ни с сего погнало Протектора к сокровищам, над этим стоит подумать…
      Виконт направился в противоположную сторону.
      Тусклое сияние, наполняющее доспехи. Таким его видели живые.
      Он знал, что его боятся и презирают. «Нежить», «прoклятый рыцарь» – как только его не называли. За глаза. Виконт знал, что и Дэйнер чувствует себя неуютно в его присутствии, однако виконта это скорее забавляло, нежели раздражало.
      Ему было достаточно, что все его недруги давно покоятся в земле. А он, «нежить», стоит во главе одной из самых блестящих центурий мира.
      Павшие воины. Лучшие из лучших. Он сам отбирал их по всему Двэллу. Маги из Ордена Пурпурной Стрелы знали свое дело: ни один из героев прошлого не отказался встать под его знамена. О многих ли армиях можно это сказать?
      Его ребятам редко приходилось вступать в бой. Зато он знал, что они не подведут, что бы ни случилось. Именно поэтому он и командовал самым ответственным уровнем обороны Лайгаша. Последним уровнем.
      Дэйнера чуть удар не хватил, стоило ему услышать про талиссу. Трус.
      Жрец Ашшарат – вот кто действительно интересовал виконта. Эту богиню он особенно ненавидел. И с нетерпением ждал часа, когда сможет, наконец, скрестить клинки с ее посланцем. Когда увидит в глазах человека страх. И приближение смерти.
      Все они достаточно храбры, чтобы убивать, имея за спиной бога. Но здесь им не поможет ни один бог. Здесь правит лишь он. Он и Айригаль.
      – Господин виконт!
      Он медленно приблизился к своему воинству.
      Ряд закованных в латы рыцарей. Отполированные доспехи, ни пятнышка ржавчины на мечах. Они были непобедимы.
      Непобедимы настолько, что около трех столетий назад синклит отказался от их услуг. Если бы его воины повернули оружие против Ордена, даже иерархи не смогли бы остановить призрачное войско.
      И тогда сам Ворон помог магам изготовить шесть торквесов. Смерть для бессмертных воинов.
      Виконт видел их: с черепами на концах, увитые узкой лентой с рунами Ворона. Его заверили, что при необходимости торквесы выполнят свое предназначение.
      Его бог не привык шутить и не допускал промахов. Как и он сам.
      Тогда его воинство рассыпется в прах, и он останется один. Но он и один стоит многих. x x x
      Мэтт вздрогнул, словно получив пощечину.
      Однако Айвен лишь презрительно спросил:
      – Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!
      – Да даже если это любимое кольцо твоей прабабушки! – упрямо произнес Макобер. – С друзьями так не поступают.
      И неожиданно добавил:
      – Я же не нарочно.
      Терри, который уже приближался к мессарийцу с сильным желанием проломить ему череп, почувствовал, что весь его пыл как-то вдруг угас.
      – Хороша талисса, нечего сказать! Мы еще не вошли в Лайгаш, а уже все переругались. Ладно, Мак, – лунный эльф протянул руку мессарийцу, – я сам виноват, что не давал тебе посмотреть на «ключ». Забыли?
      – Забыли! – улыбнулся Макобер, пожимая руку. – А пирамидку я бы тебе вернул. Разведал бы дорогу и вернул. Просто все так закрутилось… А вот этому всему из себя такому…
      – Можно тебя на пару слов? – подойдя к мессарийцу поближе, Лентал наклонился и зашептал ему что-то на ухо.
      – Так бы сразу и сказал, – кивнул Макобер. – Эй, Айвен, мир?
      – Можешь называть это как хочешь, – маг по-прежнему говорил совершенно ледяным тоном, – только второй раз повторять этот фокус я тебе не советую.
      Мессариец кивнул, однако Терри услышал, как он тихо-тихо пробормотал:
      – Я тебе тоже.
      – Они уже второй день как потерянные, – доверительно поделился с Бэх Баураст. – Бой и правда был тяжелым, но не в том дело. Мне кажется, они привыкли, что всегда рядом есть кто-то, кто может залечить раны, облегчить боль…
      А Мэтт тем временем не сводил взгляда с Айвена. Талисса могла сколько угодно спорить между собой по любому поводу, и не раз бывало, что если один предлагал попытать счастья в герцогстве Этренском, то другой не сомневался, что лишь жаркие антронские земли принесут им удачу. Но в этих спорах никогда не было ни злости, ни ненависти.
      Пытаясь почувствовать, что происходит с другом, гном постоянно натыкался на вроде бы прозрачную, но необыкновенно прочную стену. Как та завеса, которую то ли снял, то ли не снял Макобер. Словно большинство обуревавших Айвена чувств умерло, замерзло.
      – А Торрера-то вылечит кто-нибудь? – Макобер повернулся к Айвену.
      – Вылечить-то я его вылечила, – фыркнула Бэх. – И что?
      – А почему вы просто не прочитали на него заклинание Развеивания Чар? – Айвен вопросительно посмотрел на Баураста.
      – Откуда ж мне знать, какие там у него магические артефакты на себе припрятаны? – резонно заметил чародей. – Я, знаете ли, так все развеять могу, что он сам потом не обрадуется. Я еще вчера утром предложил ему сложить все в сторонке, так он как замычал, как закричал! Ну, я и не подходил к нему больше.
      – Да уж, – хмыкнул Макобер, – он у нас такой. Осторожный в смысле.
      Кивнув, Айвен направился к эльфу. На сей раз тот самостоятельно сложил в стороне все самое ценное и вскоре уже мог шевелить языком без посторонней помощи.
      – Ты знаешь, как он мне предложил?! – сразу же накинулся он на Айвена. – В смысле, спасибо большое. Но ты знаешь, что он сказал? Если, говорит, у тебя есть что-нибудь магическое… Представляешь себе!
      – Ну и что? – не понял Айвен.
      – Да как – «что»?! Что значит «если»?!
      – Выздоровел, – с облегчением заметила Бэх. – Окончательно выздоровел. Теперь можно и вперед двигаться. Ой, совсем забыла. Терри, а дракончик-то твой как?
      – В посохе отдыхает, – лунный эльф благодарно улыбнулся девушке.
      – Ну что, пошли тогда?
      Мэтт наконец оторвался от своих раздумий.
      – Слушайте, – медленно начал он. – А что, если…
      На лице гнома появилось хитрое выражение:
      – Талисса мы или не талисса?!
      – Это ты к чему? – осторожно поинтересовался Терри.
      – Айвен, – Мэтт с надеждой взглянул на мага, – ты не против, если мы сейчас немножко над тобой поколдуем?
      – Так я и знал, – подскочил Макобер, – что когда-нибудь наш гном окончательно тронется и вообразит себя великим волшебником!
      – Погоди, – отмахнулся Мэтт. – Так как?
      – Что именно ты хочешь сделать? – чувствовалось, что маг еще не остыл.
      – Один – ничего. То есть, вдруг, если мы все вместе, в смысле, всей талиссой, попробуем… – гном явно не знал, как закончить фразу.
      Но Макобер, как обычно, первым понял, что задумал гном, и пришел ему на помощь.
      – Во, голова! Я всегда говорил, что нам единственный умный гном достался. – Макобер подскочил к Мэтту и одобрительно хлопнул его по спине. – Лично я – за.
      Остальные в недоумении переводили взгляд с Мэтта на Макобера. Наконец Бэх не выдержала:
      – Да вы скажете наконец толком, что за такая гениальная идея родилась в ваших светлых головах?
      Макобер заговорщицки подмигнул Мэтту и повернулся к Айвену.
      – Мэтт предлагает использовать силу талиссы. Попытка – не пытка, а так дальше продолжаться не может. Я уж не знаю, где ты побывал, – мессариец внимательно посмотрел на мага, – но похоже, у тех самых вендрингов, про которых нам Баураст рассказывал. Когда мы произносили Клятву, ты был совсем другим.
      – Все меняются, друг мой, и ты, боюсь, не исключение, – едко парировал Айвен. – Я тогда тоже не думал, что ты начнешь оттачивать на мне свои способности.
      Но Макобер остался невозмутим.
      – Одним словом, ты не против, – подытожил он. – У остальных возражения есть? Я почему-то так и думал. Тогда давайте руки. Айвен, становись в центр.
      Еще раз усмехнувшись, маг встал напротив гнома. Лентал с Баурастом остались в стороне, а остальные образовали круг, – ладонь каждого была прижата к ладони товарища.
      – Вы когда-нибудь видели нечто подобное? – тихо, чтобы не мешать, прошептал Лентал чародею.
      – Видел, – неодобрительно бросил тот. – И, должен сказать, последствия таких экспериментов совершенно непредсказуемы.
      – О чем думаем? – Терри ободряюще улыбнулся Мэтту.
      – Об Айвене. У меня такое ощущение, словно его чего-то лишили. Давайте попробуем.
      Лунный эльф мысленно потянулся к Айвену, чувствуя, как в него вливаются силы его друзей, как он становится с ними единым целым. Маг сейчас виделся ему, как блеклый серый силуэт, у которого… Да вот же оно! Похоже на вырванный с мясом клок… Терри напрягся, стараясь заполнить зияющую пустоту, и понял, что и другие делают в этот миг то же самое.
      Лунному эльфу показалось, что над ними в высоте что-то мелькнуло. Но он побоялся отвести глаза от мага, чтобы не испортить все дело.
      Силуэт постепенно обретал привычные очертания. Еще немножко… Ладони Бэх и Торрера, которых он сейчас касался, стали сухими и горячими. Чародей застонал.
      – Все! – Мэтт первым разомкнул цепочку и с тревогой посмотрел на Айвена. – Больно?
      – Ерунда! – маг улыбнулся ему в ответ. – Только…
      – Не помогло? – с ужасом выдохнула Бэх.
      – Считай, что помогло, – Айвен с благодарностью расцеловал ее в обе щеки. – Но вот надолго ли?
      Мэтт улыбнулся.
      – Айвен, – гном в нерешительности помялся. – Я знаю, что тебе пришлось нелегко. Но может, теперь ты расскажешь нам, что с тобой стряслось?
      Рассказать… Если бы все было так просто!
      Да и что он вообще может им рассказать? Порадовать, что если бы не он, они бы сейчас стояли перед Айригалем? Не все, конечно: Темес наверняка забрал бы Бэх к себе.
      Сказать: «Помните, как вы погибли три дня назад?..»
      – Мак, прости, на самом деле, – Айвен виновато взглянул на мессарийца. – Да ты и сам знаешь, что я бы никогда так не сделал.
      – Знаю! – Макобер встал рядом с паладином. – То есть, мне Лентал сказал. Я-то сам уже такое подумал!
      – А как ты догадался, что со мной произошло? – Айвен с интересом посмотрел на паладина.
      – Что, я и сейчас не знаю. Вернее, почему.
      Вспомнив о таинственном чародее, Айвен вздрогнул. Остается ли теперь в силе их договор? Пожалуй, что да, он ведь и без всякого залога брался его соблюдать. «Но в следующий раз, когда ты попросишь меня о помощи…». Да, именно так: «когда», а не «если».
      В следующий раз… Только сейчас Айвен задумался, что если бы не взорванный мост, юноше никогда не удалось бы вырвать его согласие. И если бы не нелепая смерть от топора «дровосека». И, кстати, почему эти дровосеки так стремились выманить именно его?..
      – Опять на тебе лица нет! – прогремел над его ухом гном. – Ну уж дудки!
      – Ладно тебе, – Айвен оглядел столпившихся вокруг друзей. – На вашем месте я бы точно так же изнывал от любопытства. Но это не те воспоминания, которыми мне хотелось бы делиться. Ни с кем. Хотя …
      Он соглашался подчиниться решению талиссы. Но он и не мог поступить иначе.
      – Как знаешь, – слегка разочарованно ответила за всех Бэх. – А впрочем, главное, что ты снова с нами. Настоящий!
      – А то! – подмигнул ей маг.
      Но на душе у него скребли кошки. Долго ли еще он сможет оставаться в талиссе? Вряд ли тот чародей настолько прост, чтобы подарить жизнь его друзьям, ничего не получив взамен…
      – Ну что, двинемся?
      Мэтт подхватил свой заплечный мешок и уже приготовился было закинуть его за спину, когда изнутри послышался протестующий писк и маленький зверек тенью метнулся в сторону.
      От удивления гном выпустил мешок из рук, и тот тяжело рухнул ему на ногу.
      Торрер отреагировал мгновенно. Закрыв глаза, он выбросил вперед руку, точно натягивая невидимую нить. А другая рука медленно двигалась в воздухе – поглаживая, успокаивая.
      – Наковальня Крондорна! – как обычно, гному не нужно было много времени, чтобы прийти в воинственное расположение духа. – Это еще что за отродье Айригаля?!
      Из-под кустов показалась любопытная крысиная мордочка.
      Щелкнув пальцами, эльф разорвал «нить» – похоже, ему удалось убедить зверька, что тому здесь ничто не грозит.
      Перевернув заплечный мешок, гном увидел, что снизу красуется аккуратно прогрызенная дыра. Он перевел укоризненный взгляд на крысу.
      – Эх ты! – устыдил его Макобер. – К тебе такая чудесная крыса пришла, а ты ее отродьем обзываешь! Иди ко мне, моя хорошая.
      – Почему это она твоя хорошая? – подозрительно переспросил гном. – По-моему, это у меня в мешке она весь хлеб сожрала.
      – Тебе-то она зачем? – изумился мессариец. – Что-то я у тебя не замечал особой любви к животным.
      – Что не делает чести твоей наблюдательности, – ничуть не смутившись, заявил Мэтт. – А крыс я… Короче, что с тобой языком трепать. Моя крыса!
      – И что ты с ней собираешься делать, если не секрет? – Терри подошел поближе.
      – В хозяйстве пригодится, – туманно ответил гном. – Дай-ка мне лучше кусочек хлебушка.
      Получив хлеб, Мэтт положил его рядом с собой на землю.
      – Цыпа-цыпа, – позвал он крысу, показал ей на хлеб, и принялся крайне убедительно чавкать, изображая неземное блаженство.
      – Да она наверняка этот хлеб уже видеть не в силах! – вступился за животное Макобер.
      – Видеть его она, может, и не в силах, – рассудительно заметил гном. – А съест как миленькая. А то ишь худая какая, без слез не взглянешь!
      Крыса осторожно ткнулась мордочкой в хлеб. Потом присела на задние лапки, взяла угощение в передние и принялась торопливо и с благодарностью его поедать.
      Гном разглядывал зверька с улыбкой довольного папаши, гордящегося своим чадом.
      – Мэтти, я тут знаю одну молитву… – вступила в разговор Бэх, ясно сознавая, что так они еще часа два не сдвинутся с места. – Словом, если хочешь, могу помочь передать твои мысли этой малышке.
      – Это еще зачем?
      – Ну… Если ты ей понравишься – подружитесь.
      Гном просиял.
      – Правда? С этого и надо было начинать!
      Усевшись на траву, он наморщил лоб, а девушка, стоя рядом, шевелила губами, поглядывая то на Мэтта, то на его новое приобретение.
      Сначала крыса казалась совершенно огорошенной пролившимся на нее потоком эмоций: она прижалась к земле, задрожала и жалобно запищала. Но по мере того, как продолжался этот безмолвный разговор, стала потихоньку успокаиваться. А в самом конце даже ткнулась мордочкой в руку гнома, встала столбиком и Мэтт принялся покорно почесывать ей спинку.
      – Все, больше не могу, – призналась Бэх. – Успел?
      – Еще как, – на лице гнома появилось крайне довольное выражение. – В общем, так. Зовут ее Рэппи, и теперь она будет путешествовать вместе с нами.
      – С чего это вдруг? – не понял Торрер.
      – Я ее пригласил, – гном оглядел друзей, ожидая возражений.
      – Ну, хоть с ней не надо сокровищами делиться, – пробормотал Торрер, отходя в сторону. Тема была закрыта.
      Наскоро заштопав заплечный мешок, гном сунул в него Рэппи, побросал сверху остатки завтрака и радостно объявил:
      – Я готов.
      Из-за его спины послышалось оживленное хрумканье.
      Прежде чем поставить пирамидку на руку, Терри внимательно оглядел ее со всех сторон, словно опасаясь, что Макобер успел сотворить с ней что-нибудь неладное.
      – Нам действительно именно туда, где на Мака ночью напали, – наконец объявил он. – И думаю, что уже недалеко: вон как сияет!
      Идти и в самом деле оставалось не более получаса.
      – Айвен, – Мэтт радовался, что наконец-то может поболтать со старым другом, – а что ты думаешь про Лентала?
      – В каком плане? – уточнил маг. – Паладин как паладин. Вернее… Вернее, мне кажется, что именно так паладин и должен выглядеть.
      – Мы как-то ни разу не спрашивали, с чего Ашшарат вдруг решила нам помочь.
      – Сказать честно, – Айвен ощущал себя слишком легко, чтобы всерьез прислушиваться к подозрениям гнома, – я не слишком силен во всяких этих божественных делах. Представь себе, что Ашшарат захотелось натянуть нос Айригалю. Вот она и отправила к нам паладина.
      – Что-то у тебя все до одурения просто получается, – не успокаивался Мэтт. – Собственно, я-то за Бэх волнуюсь.
      – Тебя в ней что смущает? – хмыкнул Айвен. – Мэтти, твой интерес к магии я еще как-то могу пережить, а вот неожиданно проснувшуюся тягу к богословию… Только не спрашивай меня, зачем еще и Темесу все это нужно!
      – Да при чем здесь Темес, – отмахнулся гном. – Ты видел, как они друг на друга смотрят?
      – Бэх с Темесом? – не удержался Айвен.
      – Ну тебя, – проворчал гном, хотя и не сдержал улыбки. – Прекрасно ведь понимаешь, о ком я говорю.
      – Я бы еще лучше понял твое удивление, если бы Бэх было за семьдесят. Ревнуешь, что ли?
      – Беспокоюсь, – уклончиво ответил гном. – Знаю я таких молодцов – всех в белом. Потом по своим делам отправится и даже не вспомнит. Может, намекнуть ему, что за Бэх есть кому заступиться?
      – А то он не догадался! Впрочем, тебе не кажется, что Бэх и сама может за себя постоять? Приятно, конечно, когда о тебе заботятся… Но я не уверен, что здесь тот случай, когда твое вмешательство и правда необходимо.
      – Эх, люди, люди, – вздохнул гном. – Ничего-то вы не понимаете в жизни.
      А Терри не спускал глаз с пирамидки. Взять чуть левее, перебраться через овраг, так, в бурелом не полезем, обойдем. А это еще что за шутки?
      Рука, на которой он держал «ключ», уперлась в шершавый ствол дерева.
      – Наверняка здесь должно быть дупло! – предположил Макобер. – Знаете, как в сказках бывает. Дупло, а внутри длинный-длинный спуск вниз. Хорошо хоть ленталовского коня с нами нет, а то бы думали сейчас: первым его пустить – так неизвестно еще что там впереди. А последним…
      Вор, никогда не отличавшийся недостатком воображения, поежился, а потом уверенно заявил:
      – Нет, пусть уж лучше лезет первым!
      – Что первым? – Терри отвлекся от своих мыслей. – Дупло, говоришь…
      Он с сомнением оглядел дерево.
      – Вряд ли. По крайней мере, тогда некоторые из нас точно туда не пролезут.
      – Тогда некоторые из нас, – в тон ему ответил Мэтт, – туда и не полезут. Мы ж не белки какие – по деревьям шастать. Может, у эльфов и принято по дуплам хорониться…
      – Подожди секундочку, – поморщился Терри. – А, понятно, вот так, значит…
      Найдя на коре треугольное углубление, он нерешительно вставил туда пирамидку. Секунду помедлив, пирамидка выскочила обратно.
      – Красивая идея! – тут же оценил Макобер. – Неужели не угадал?
      – Не думаю… – Айвен растерянно смотрел, как деревья вокруг них стали постепенно исчезать. Одно за другим.
      – Морок, – с восхищением заметил Баураст. – Да какой! Даже я ничего не заметил.
      Теперь посреди поляны стояло одно-единственное дерево.
      – Эй, давайте отойдем слегка, – предложил Торрер. – Как бы и нам вместе с ними…
      Друзья едва успели отступить на край поляны, как трава на том месте, где они только что стояли, действительно начала медленно таять в воздухе, обнажая землю. Потом не стало и ее.
      Теперь одинокое дерево возвышалось на крошечном островке, как на огромной колонне. А вокруг него вилась, неспешно спускаясь вниз в клубах голубоватого тумана, гигантская винтовая лестница, освещенная призрачным светом факелов.
      – Лайгаш! – восторженно прошептал Макобер. Но он был единственным, кто оказался способен хоть что-то вымолвить в эту минуту.

      В сотнях промозглых подземных коридоров одновременно вспыхнули висящие на стенах факелы.
      Денетос отдыхал после обеда в Бирюзовом салоне, когда в дверь громко постучали.
      – Протектор, – центурион из внешнего пояса обороны не стал ждать, пока неторопливый слуга доложит о нем по всей форме, – Лайгаш впустил посторонних.
      Дэйнер вскочил на ноги, едва не опрокинув столик с бокалом терпкого маркусского вина. Он с самого начала знал, что придет час, – и эти слова будут произнесены. Но все же надеялся. На Рыжую Молнию, на Фрейна, на то, что талисса повернет обратно.
      Надеялся и знал, что этого не произойдет.
      Денетос распахнул дверь. Центурион вытянулся и, приветствуя старшего, небрежно сделал пальцами левой руки знак Ордена.
      Что ж, пусть все идет своим чередом. Если талисса хочет бросить ему вызов…
      – Объявите от моего имени Полет Ворона. Где Асдан?
      Центурион пожал плечами.
      – Сегодня я его не видел. Надеюсь, что уже на своем посту.
      Денетос на секунду задумался, стоит ли сейчас дергать мага, и решил, что тот, пожалуй, прекрасно справится и без него.
      – Позвольте идти, Протектор?
      – Идите.
      Центурион исчез. Вместо него в дверь просунулась виноватая физиономия слуги.
      – Простите, мессир, но он…
      Денетос оборвал его движением руки.
      – Сейчас не до того. Вызови мне Халтоса.
      Через пару минут тот уже стоял перед Протектором.
      – Записывай! – Халтос послушно вытащил из-за пояса навощенные таблички и занес над ними стило. – Разблокировать Келью Перехода. Отправить какого-нибудь монаха к виконту – пусть тоже знает, что происходит. Хотя не думаю, что талисса действительно до него доберется. Фрейн по-прежнему не вернулся?
      – Ни он, ни его люди, Протектор.
      Убит? Вряд ли. Эта семейка всегда отличалась поразительной живучестью.
      – Где Рыжая Молния?
      – Покинула Лайгаш прошлой ночью, Протектор.
      Денетос безмолвно выругался. Тоже мне, нашла время для ночных прогулок.
      – Как появится, сразу ко мне. Все остальное без изменений.
      Поклонившись, Халтос заторопился выполнять приказы.
      – Да, вот еще что, – крикнул ему вслед Протектор. – Подготовьте к моему приходу Келью Иерархов. Я буду там через час.
      Стоит ли спешить? Может, лучше подождать, какие новости принесет Асдан?
      Однако шестое чувство подсказывало ему, что по крайней мере здесь он не совершает ошибки: спешить стоило. x x x
      – Почему-то именно так я и представлял себе пасть Айригаля, – пробормотал Макобер.
      Ему никто не ответил: талисса молча застыла на краю раскрывшейся бездны. И только Баураст, отойдя немного в сторону, вполголоса произнес:
      – Pauranh!
      И Мимбо исчез, словно провалился сквозь землю. Колокольчики стихли.
      – Домой, что ли, отправили? – полюбопытствовала Бэх.
      – Зачем – домой? – удивился чародей. – Пусть рядышком будет. Не знаю, как вам, а мне еще обратно ехать.
      Девушка внимательно посмотрела на чародея, но, так и не определив, шутит он или нет, на всякий случай предпочла улыбнуться.
      – Я пойду первым, – Айвен осторожно поставил ногу на стертую каменную ступень. – Если Торрер или Лентал не против держаться поблизости, буду благодарен.
      Кивнув, Торрер скользнул вслед за Айвеном. Остальные потянулись за ними.
      – За Баурастом присмотреть? – шепнул Мэтту Терри.
      – Помнится, за оборванцем с копытами мы с тобой вдвоем присматривали, – хмыкнул в ответ гном. – Ну и что? Кто хочет нанести удар в спину, всегда его нанесет.
      – И по этому поводу мы должны не только предоставить ему изрядный выбор спин, но еще и стилет в руку вложить, так что ли? – прищурился лунный эльф. – Мэтти, временами я не понимаю, как ты вообще умудрился дожить до своих ста… двухсот…
      – Либо доверяй человеку, либо не бери его с собой, – отрезал гном. – А если ты будешь держать на прицеле Баураста, я – Лентала, а Мак – еще кого-нибудь, нам уже не до врагов будет.
      – Ну, как знаешь.
      Однако Мэтт не питал иллюзий, что ему удалось переубедить лунного эльфа.
      Лестница неторопливо уходила вниз. Туман надежно скрывал дно котловины, и оставалось совершенно неясно, что ждет их впереди.
      Гладкие каменные стены напомнили Терри заброшенную гномью шахту, на которую ему случилось наткнуться как-то в детстве. Уже тогда стесанный камень показался ему искалеченным и невероятно уродливым. Мертвым. Прорубая в теле скалы проходы, люди и гномы насиловали горы, вместо того, чтобы прислушаться к ним, понять, куда те готовы пустить их, а где им лучше не бывать. Он чувствовал боль окружающего их камня: покоренного, но не покорившегося…
      – Подождите, – еле слышно произнес Баураст.
      Чародей достал из кармана кожаную перчатку и натянул ее на правую руку. Потом снял с шеи тонкую палладиевую цепочку, намотал ее на кулак и неспешно провел им по стене.
      – Что это с ним? – наклонился к Ленталу Макобер.
      – Если я хоть что-нибудь смыслю в сокровищницах, – голос паладина звучал не громче шелеста травы, – парадный вход должен вести в западню. «Ключ» «ключом», но создатели Лайгаша наверняка были не столь просты.
      Вскрикнув от боли, Баураст отдернул руку, – раскаленная цепочка прожгла перчатку и коснулась кожи.