Айригаль, шепчут мертвые имя твое,
Разгоняя тьму, нагоняя страх.
Бесшумно, как ветер колышет жнивье,
Засыпают царства, чтоб завтра рассыпаться в прах.
Айригаль, ты короста Лазоревых храмов на теле земли,
Гордые тени лживых пророков-жрецов.
Как усмешка святого, надменны твои корабли.
Словно патока, речи безумных твоих мудрецов…
 
      Отложив стихотворение, Исиндиос поморщился. Тоже мне – поэты доморощенные. Жрецов – мудрецов.
      Зато идеек – как помета в курятнике. Надо же было удумать: повесить такую штуку на стену столичного Лазоревого храма! Разбирайся теперь.
      Как будто ему без того забот мало!
      Только вчера ему пришлось еще раз поговорить с Раоми. Наедине. Без формальностей. Синклит неохотно давал разрешение на эксгумацию, но тут все-таки уступил. Савернос оказался на удивление покладистым, а Веденекос, к счастью, и вовсе отсутствовал.
      Иерарх не повторил ошибки жрецов, проводивших допрос много десятилетий назад. Он не стал ни грозить, ни мучить душу ушедшего чародея. Он просто дал понять Раоми, что новая реинкарнация зависит лишь от него самого.
      Исиндиос даже смог взглянуть на тот вечер его глазами и оценил сей жест доверия со стороны покойного более, чем его мог бы оценить кто-либо другой. Он знал, что для души погибшего это столь же мучительно, как раскаленные щипцы для живого тела.
      И все же иерарх не чувствовал себя в долгу – он поклялся, что Раоми это зачтется.
      Увидев старика перед собой, Исиндиос не замедлил пустить в ход дарованную ему Силу. И понял, что его самые смелые предположения оправдались.
      Отпустив на покой душу Раоми, иерарх усмехнулся. Теперь он знал, кем был «случайный» ночной гость. Но вот зачем ему понадобилось отдавать ключ именно Винсенту Беральду – простому наемнику, не слишком решительному и не страдавшему от избытка интеллекта?
      Одно дело было сделано. Оставалось еще одно.
      Исиндиоса ждала Келья Перехода. Произвольная телепортация на большие расстояния оставляла с дюжину магов Ордена Пурпурной Стрелы выжатыми, как выброшенный на помойку лимон. Однако иерарх мог себе это позволить.
      Через четверть часа он уже стучал в дверь старинного каменного особняка, затерянного в глуши Агарма.
      Если появление мага в одном из Лазоревых храмов было делом обыденным, то визиты жрецов в жилища магов, мягко говоря, не поощрялись.
      Одни были уверены, что так повелели сами боги, щадя чувства чародеев, проигравших в знаменитой Битве Святых Отцов. Другие, в основном жрецы, не сомневались, что большинство колдунов в той или иной степени страдает манией преследования и попросту боится впускать в свое жилище тех, чья Сила многократно превосходит их собственную. Как бы то ни было, обычай переходил из поколения в поколение, как бывает со многими традициями, способными поразить непредвзятого человека как своей абсурдностью, так и своей живучестью.
      Однако иерарх надеялся, что его посещение не будет истолковано ни как угроза, ни как оскорбление. Лииль был не просто чародеем, не просто одним из лучших, не просто членом Круга. Он был эльфом! А эльф, посвятивший свою жизнь занятиям колдовством, вряд ли мог оказаться ревнителем древних традиций.
      Беседа оказалась долгой.
      Единодушно осудив необоримое упрямство гномов, на прошлой неделе в очередной раз наотрез отказавшихся разрешить заколдовывать клинки еще в их кузницах, Исиндиос неторопливо обсудил повышение цен на перья шеандилей (совсем пираты распоясались, а эмир как сидел сложа руки, так и сидит!) и несколько неожиданно (честно признаться, чародей в этот момент ненадолго задремал) перескочил на обсуждение нравов современной молодежи.
      Лииль стоически терпел, безнадежно пытаясь понять, зачем же на самом деле пожаловал к нему этот занудный иерарх.
      – … просто некому передать весь тот опыт, который мы по крупице собирали десятилетиями, – журчал Исиндиос, временами доверительно наклоняясь поближе к магу. – Разве ж это ученики! Вот у вас, почтеннейший, был ли хоть один ученик, которым вы могли бы гордиться?
      – Пожалуй, что и был, – задумчиво ответил эльф, деликатно отстраняясь, чтобы не так чувствовался нестерпимый запах, изливавшийся изо рта иерарха. – Вернее, была.
      – Талантлива? – с завистью поинтересовался Исиндиос.
      – Не без того. Иллюзии, телепортация – здесь ей не было равных. Однако слишком самолюбива. Слишком. Уверен, что, если б она пожелала, могла бы лет через десять даже претендовать на место в Круге. Но, увы…
      – И вы, конечно же, не стали настаивать? – иерарх постарался устроиться так, чтобы горб не слишком упирался в спинку кресла.
      – Я не был уверен, что ей пойдет это на пользу, – эльф погрел руки о чашечку с нежно-зеленым тиссаром. – Она любила интригу ради интриги, если вы понимаете, о чем я говорю… Вернее, даже так: в любой игре ей хотелось двигать все фигуры сразу. И за себя, и за противника.
      – То есть никакой лояльности? – угрюмо прокаркал иерарх.
      – Трудно сказать. Если уж давала слово, то держала его с упрямством рыцаря Ордена Снежного Барса. Но в остальном… Даже я никогда не знал, чего от нее можно ожидать.
      – Зачем же, мой друг, в таком случае вы взялись ее учить? Если не ошибаюсь, маги вашей расы не слишком любят людей.
      – А вы знаете много магов моей расы? – с горечью парировал эльф, и Исиндиос отметил про себя, что, похоже, старые раны еще даже не зарубцевались. – И разве я сказал, что она была человеком?
      – Разве нет? – ухмыльнулся иерарх, в полной красе продемонстрировав полусгнившие корешки зубов.
      – Была-была, – Лииль как-то сразу сник, и Исиндиосу стало даже жаль его. – Все в прошлом, отчего не рассказать. Мне порекомендовал ее один мой старый друг, у которого не было в то время иного выхода. И я не смог ему отказать.
      – Потом жалели?
      – Иногда, – лукаво улыбнулся Лииль. – Особенно когда она в очередной раз пыталась отстаивать свое мнение. По любому поводу. Знаете, как сейчас вижу. Совсем ребенок, ей и семнадцати не было, когда она появилась в этом доме. Но, бывало, тряхнет своими огненно-рыжими волосами, склонит немного голову набок… Стыдно признаться, но я отступал. Даже я.
      – Слишком упряма, чтобы заслуживать доверия? – иерарх хотел было сочувственно покивать, но вместо этого отчаянно закашлялся и несколько минут Лииль всерьез опасался за жизнь посетителя – из горла Исиндиоса вырывалось только сиплое шипение.
      – Напротив, – покачал головой эльф, дождавшись, пока приступ кашля миновал. – Я и сейчас уверен, что она меня не предаст. Что бы ни случилось.
      – Воистину редкость. И имя сей добродетельной особы…
      Лииль секунду поколебался. Что-то насторожило его в голосе иерарха. Возможно, он был слишком любезным.
      – Если вы не против, монсеньер, мне бы не хотелось…
      – Конечно, конечно, забудьте о моем бестактном вопросе, мессир! – Исиндиос замахал покрытыми коростой руками столь энергично, что даже перевернул кувшин со свежим апельсиновым соком на новую мантию чародея. – Орроба меня побери, какой же я неловкий! Простите, мэтр, ради всех богов простите! Кажется, я и так злоупотребил вашим терпением, а тут еще такая досадная случайность. Одно ваше слово – и мои жрецы…
      Когда гость наконец откланялся, Лииль кинул мантию слуге и неторопливо направился в свою лабораторию.
      Так зачем же все-таки приезжал этот настырный иерарх?! x x x
      Бэх казалось, что конь несся даже не по тропинке – над ней. И если бы ветви, покорные воле Лентала, предусмотрительно не отгибались в сторону, они с паладином давно бы уже оказались на земле.
      До сих пор она видела подобную скачку только раз в жизни, да и то со стороны, когда один из работавших на Темеса магов наложил на скакуна орденского курьера заклятье Летящей Бури.
      Паладин мерно поднимался и опускался в седле, не выказывая ни малейших признаков усталости, тогда как Бэх чувствовала себя отбивной, которую скоро уже можно будет подавать на стол.
      Девушка решила, что вытерпит еще четверть часа, а потом все же попросит Лентала устроить привал. Или полчаса… Нет, пожалуй, и четверти будет многовато.
      Повинуясь приказу всадника, конь перешел с рыси на шаг и, пританцовывая, остановился.
      – У нас есть минут пятнадцать, чтобы размять все, что затекло, – бодро объявил Лентал. – А потом снова в путь!
      Стараясь не выдать облегчения, Бэх спрыгнула на землю и привалилась к ближайшему дереву. Мысли он, что ли, умеет читать? Или, боги всеблагие, неужели и сам устал?
      – Все хотел тебя спросить, – будто невзначай поинтересовался паладин. – Только честно. Я тебе не слишком помешал, когда к вам присоединился?
      – С чего бы вдруг? – Бэх удивленно взглянула на него, одновременно пытаясь усовестить затекшую левую ногу.
      – Ну как, раньше ты была единственной жрицей в талиссе, и все такое прочее…
      – Ну и что?! Не единственной же в мире. И потом, разве не боги определяют наш путь? – улыбнулась она, стремясь окончательно развеять сомнения паладина.
      – Не боги, – неожиданно серьезно ответил тот.
      Однако увидев изумление на ее лице, добавил:
      – В смысле, и боги, конечно, тоже. Но не только.
      – Ты про свободу воли, – усмехнулась Бэх. – Есть такое дело. Но я все равно уверена, что все самое-самое важное в нашей жизни определяют боги.
      Лес внимательно прислушивался к их разговору. Странная весна в этом году, недобрая. Слишком много смертей, слишком много боли. Сначала Беральд, потом Айвен…
      В ответ лес дохнул ей в лицо будоражащей кровь весенней свежестью: запахом новорожденных почек и тянущейся к солнцу травы, пением птиц и журчанием протекавшего где-то за деревьями ручейка.
      – А что же здесь такого невероятно важного? – не отказал себе в удовольствии Лентал. – Подумаешь, тоже дело! Ну, присоединился к вам приблудный паладин. Ну, отсоединится при случае.
      Бэх смутилась. Дразнит, издевается. И зачем она с ним связалась…
      – Паладины, если кто не знает, – ответила девушка тоном весьма занудного ментора, – суть самые близкие слуги любого бога, кои действуют лишь по его прямой воле.
      – Да ну, – изумился Лентал, – и где же ты этого нахваталась?
      – Не нахваталась, – все также строго поправила его Бэх, – а почерпнула.
      Взглянув в лицо Лентала, она едва удержалась от того, чтобы щелкнуть его по носу. Нашел тоже несмышленую девицу…
      – И где же ты это почерпнула? – охотно исправился паладин.
      – Было дело, – напустила туману Бэх. – Нам не пора?
      – В самый раз, – не споря, Лентал в одно мгновение оказался в седле.
      Прошло еще несколько часов. Убаюканная сказочной быстротой, с которой убегали назад деревья, Бэх ненадолго задремала.
      Проснулась она от того, что конь громко заржал и встал на дыбы. Тропинка впереди оказалась перегорожена наспех устроенной засекой, перед которой стояли двое. Больше всего они были похожи на повешенных на стене древнего замка Беральда – та же разнородная одежда с чужого плеча, те же неделями не мытые тела.
      Стоящий сзади целился из лука в голову паладину – один его глаз был прищурен, а стрела плясала, как кружка в руках у пропойцы. Второй неуклюже попытался схватить коня под уздцы, но с таким же успехом он мог бы ловить молнию голыми руками. Стоило жеребцу угрожающе клацнуть зубами, как рука немедленно отдернулась.
      – В чем дело, ребята? – паладину не надо было оглядываться, чтобы почувствовать, что и сзади тропинка тоже перекрыта.
      – Надо поговорить, – ответил тот, в ком Лентал признал главаря.
      – Есть тема?
      На Бэх только кольчуга. И если пробовать прорваться, все шансы получить стрелу выпадают именно ей.
      Главарь неуверенно сделал рукой Знак. Если бы Лентал не умел владеть своим лицом, его глаза поползли бы на лоб. Впрочем, кто сказал, что обычный паладин должен знать Знак?
      – Поговорим наедине? – главарь приглашающе мотнул главой.
      Откровенно говоря, поговорить, конечно, стоило.
      Его могли выследить, хотя это было крайне сомнительно. В любом случае, они не должны были знать, что он стал паладином. Хотя и недооценивать их тоже не резон…
      – Готова? – прошептал Лентал.
      Бэх не ответила, но паладин чувствовал спиной ее напряжение.
      – Начали!
      Лентал вновь поднял жеребца на дыбы. Главарь отшатнулся, но, увы, недостаточно быстро – размозжив ему голову, копыта коня опустились на тропинку и тут же взметнулись вновь. Второй оказался проворнее: выстрелив, он сумел увернуться и избежал удара. Но это его не спасло – паладин послал жеребца вперед, пригнулся и одновременно выхватил меч.
      Разрубив ключицу, тяжелый клинок застрял в теле.
      – Займись теми, кто сзади!
      Проводив взглядом спрыгнувшего с жеребца паладина, Бэх зацепила поводья за луку седла и сдернула с плеча лук. Позади нее раздалось невнятное завывание – боги, только магии еще не хватало!
      Резко развернувшись, Бэх, почти не целясь, отправила стрелу в потертого мужичонку, одной рукой делавшего в воздухе странные пассы, точно он солил нечто невидимое. Другую руку мужичок выставил в сторону паладина раскрытой ладонью вперед, и между его пальцев побежали легкие искорки голубого пламени.
      Стрела пробила ладонь насквозь, и заклинание превратилось в громкий крик боли.
      Прижимая руку к груди, маг кинулся прочь с тропинки.
      – Ну уж нет!
      Еще одна стрела мягко вошла под левую лопатку убегавшего колдуна. Белые перья быстро окрасились кровью.
      Бэх огляделась.
      Паладина атаковали сразу пятеро, стремясь оттеснить его к краю тропинки, подальше от коня. Вместо того, чтобы сразу броситься на помощь, девушка невольно залюбовалась Ленталом: оставив щит у седла, он бился, парируя удары длинным кинжалом с гардой в виде перевернутой Чаши Ашшарат.
      «Почему он не прибегает к помощи своей богини?» – на секунду мелькнув в голове Бэх, но мысль тут же исчезла, сметенная лихорадкой боя. Лук был отброшен, в руке девушки блеснул меч, и неосторожно приблизившийся к коню противник рухнул под копыта вслед за своей отрубленной рукой…
      Бэх остановилась, лишь увидев, что вокруг них уже никого не осталось.
      – Передохнем?
      Паладин склонился над главарем.
      – Как скажешь, – осмотрев коня, девушка порадовалась, что тот остался невредим. – Ты хоть понял, с чего это вдруг они на нас полезли? И о чем хотели с тобой поговорить?
      – Можно тебя на минутку? – голос Лентала казался озабоченным.
      Бэх подошла ближе.
      – Похоже, им действительно было, что сказать.
      – Ты их знал?
      – Не их. А тех, кто их послал, – перевернув острием меча руку главаря ладонью вверх, Лентал указал на кольцо на безымянном пальце, повернутое печаткой внутрь. На черном камне, вставленном в хитроумную оправу, блестел вытравленный силуэт кобры.
      – Какие-то змеепоклонники? Или тебе знаком этот символ?
      – Еще бы, – нахмурился паладин. – Лангер Орробы. Не ожидал.
      При упоминании Орробы девушка невольно вздрогнула. Лентал подозревал, что именно эта богиня решила принять облик «Зирментай».
      – Лангер? – переспросила жрица.
      – Орден, – пояснил Лентал. – Но не совсем. В Ордене обычно либо воины, либо жрецы, либо маги. В лангер могут входить все сразу.
      – Первый раз о таком слышу! – Бэх нагнулась, чтобы как следует рассмотреть кольцо.
      – Это-то как раз не удивительно, – рука паладина предостерегающе легла на плечо девушки. – Лангеры созданы богами для тех дел, которые и должны оставаться в тайне. Иногда даже от их собственных жрецов. Разумеется, кроме тех, кто входит в лангер.
      – Лангеры… Значит, они есть не только у Орробы?
      – Не только, – признал Лентал. – Но не спрашивай меня, у кого еще. Это как раз тот случай, когда мало знаешь – крепко спишь.
      – И ты подозревал, что эти ребята из лангера?
      – Я не поверил, – паладин сорвал пук травы и принялся старательно счищать с сапог забрызгавшую их кровь. – Главарь сделал мне Знак. То ли проверял, то ли был уверен, что он мне известен.
      – Подожди, – Бэх нагнулась, чтобы подобрать лежащую на тропинке стрелу. – Давай с начала. Ну Знак, ну лангер. Что здесь такого невероятно опасного? Или тебя тревожит что-то другое?
      – В лангеры входят лучшие из лучших, – Лентал казался не на шутку встревоженным. – Ты тут как-то меня чуть ли не в великие воины произвела. Так вот, я в лангер не вхожу.
      – Значит, у Ашшарат он тоже есть, – улыбнулась Бэх. – Ладно, пока тебе еще не удалось разболтать все секреты, скажи лучше, что ты имел в виду под тайными делами? Я, знаешь ли, тоже не объявляю всем и каждому, зачем Темес меня отправил… отправлял в ту или иную миссию. И что?
      – Боги не всегда требуют благородства и славных деяний, – возразил паладин. – Да что я тебе рассказываю?! Помнишь, Макобер вспоминал, как убили графа Беральда? Готов поклясться, что там тоже поработал лангер.
      – Айригаля?
      – Бэх, я не страдаю всеведением. Просто лангер на мелочи не разменивается. И если он послал своих людей с нами поговорить…
      – А чей это был Знак? – чтобы чем-то себя занять, девушка проверила подпругу.
      Сказать или не говорить Ленталу, что Темес тоже придавал их походу в Лайгаш особое значение?
      – Как раз лангера Орробы. Все совпадает: Знак, кольцо. Меня уже однажды так предупреждали, когда я случайно перешел ему дорогу. А по части устранения преград лангеру Орробы нет равных.
      – То есть это что-то вроде Гильдии убийц? – медленно произнесла Бэх. – Смерть, которая может поджидать повсюду?
      – Не совсем, – паладин старательно вытер меч о траву. – С Гильдией убийц гораздо проще. Ты знаешь, где она находится. Ты знаешь, как прибегнуть к ее услугам. Ты знаешь практически все. Кроме того, кто именно будет выполнять твой заказ.
      – Ты так спокойно об этом говоришь, – возмущенно заметила девушка, – словно каждый день заказываешь кого-то гильдии!
      – Ну, зачем же, не каждый! Скажем, вот уже несколько дней у меня совершенно нет такой возможности. Что поделаешь, – Лентал тяжело вздохнул, – в моем возрасте нелегко менять старые привычки. Но приходится. Хотя именно в последнее время я бы с удовольствием сделал им заказ-другой.
      И на его лице появилось столь явно выраженное сожаление престарелого людоеда, который не в силах больше без посторонней помощи пережевывать мясо своих жертв, что девушка, не выдержав, звонко рассмеялась.
      – Так и что же, мессир крупный заказчик?
      – Только то, что убийцы невидимы, но ты, по крайней мере, представляешь себе, чем они занимаются. И если у тебя нет могущественных и, заметь, богатых врагов, можешь спать спокойно.
      – А что, члены этого самого лангера – они на любого бросаются?
      – Не то чтобы на любого. И не то чтобы бросаются. Они выполняют волю Орробы.
      Паладин помедлил.
      – И никто не знает, – наконец продолжил он, – какова будет ее воля. Ведь поступки богини невозможно предугадать. Тем более такой богини.
      Бэх поежилась. Уже начинало смеркаться, и лес неожиданно показался ей унылым и холодным.
      – Представь себе, – Лентал посмотрел ей прямо в глаза, – что твоему сыну суждено стать великим героем. Или знаменитым жрецом. Скажем, той же Ашшарат. Жрецом, который не раз столкнется со слугами Парящей Вне Жизни. Если она сумеет узнать об этом, сумеет предвидеть будущее (а это ей иногда удается), – считай, что он приговорен.
      – А если у меня пока еще нет детей…
      – Тем лучше. Ведь куда проще убить не его самого. И не потом, когда на его стороне будет вся сила Дарующей Любовь. А тебя. И сейчас, когда ни один бог не встанет на твою защиту.
      – Хватит! – Бэх с трудом отвела взгляд и едва удержалась, чтобы не перейти на крик. – Если ты хотел меня напугать, считай, что тебе это удалось.
      – Напугать? – в приближающихся сумерках девушка не могла определить, действительно ли Лентал удивлен или притворяется. – При чем здесь «напугать»?! Я же тебе не страшные сказки перед сном рассказываю! Ты сама видела кольцо!
      – Допустим, – Бэх изо всех сил старалась взять себя в руки, – но какое отношение имею ко всему этому я? Или мы?