Если я прав, то вряд ли первый граф Беральд узнал о сокровищнице что-то новое. Любой интерес к ней насторожил бы Орден, особенно после смерти Раоми. Да и граф, насколько я помнил, не имел никаких контактов с Лазоревым храмом.
      Тогда выходит, что это нечто сообщил ему сам старик. Нечто настолько важное, что смогло отпугнуть Винсента и, в то же время не настолько принципиальное, чтобы заставить его отвергнуть подарок.
      Старик… Все нити сходятся к старику. Кто же это был, Орроба его побери? И почему он сам не попытался завладеть сокровищами?
      Слишком стар? Но на то, чтобы справиться с Раоми, его вполне хватило. Мог бы, в конце концов, собрать подходящую компанию, хоть того же Винсента позвать…
      Значит, ему было обязательно нужно и завладеть «ключом», и передать его кому-то другому.
      В свое время мне казалось, что старику было все равно, в чьи руки попадет «ключ». Лишь бы его обладатель сумел нанести серьезный урон Ордену. Винсент так Винсент, почему бы и нет…
      Однако теперь я стал в этом сильно сомневаться… x x x
      Бэх снилось, что она взмыла в небо, навстречу новорожденной луне и ее верной спутнице – Аспари.
      Выше, еще выше, и вот уже бусинки созвездий рассыпаны совсем рядом.
      Девушка зажмурилась. Когда она открыла глаза, вокруг была пустота. Только свежий ветер по-прежнему бил в лицо.
      Она посмотрела вниз. Темес всемогущий, как далеко остались звезды!..
      – Темес? – раздавшийся из тьмы женский голос сочился презрением. – А что, этот увалень по-прежнему считается всемогущим?
      Девушка вздрогнула.
      Бога восхваляли или проклинали, молили или ненавидели. Но Бэх ни разу не слышала, чтобы бога презирали.
      Ведь презирать имеет право лишь тот, кто считает себя выше, лучше, умнее. А кто же может быть выше бога?
      Девушка огляделась. Никого.
      – Молчишь? Иного я и не ожидала. И часто ли, позволь поинтересоваться, этот невежда действительно тебе помогает?
      Странный вопрос… Разве бог не помогает своим жрецам ежесекундно и ежечасно, разве не он направляет их разум, разве не он одаряет и карает их руками?
      – Всегда! – уверенно ответила девушка.
      И повторила:
      – Он всегда со мной.
      Ветер стих. Бэх неспешно парила в пустоте, Двэлл остался далеко внизу и превратился в крошечный беззащитный шарик, но жрицу это не пугало.
      Девушка знала: когда придет время, она проснется. Просто пока оно еще не пришло.
      Она даже не удивлялась: миссионерам случалось отвечать и не на такие вопросы, а ей довелось провести в миссиях около полутора лет.
      – Ой ли, – голос был по-прежнему насмешлив. – Что-то я не припомню, чтобы твой, с позволения сказать, бог спас тебя, когда ты падала в ущелье.
      – Но ведь тогда…
      – А во время боя с дровосеками? Разве он, а не паладин пришел тебе на помощь?
      – Да, но…
      – Бедняжка. По всей видимости, ты просто не задумывалась, почему в самые важные минуты Темес остается глух к твоим молитвам.
      – Глух?! – возмутилась Бэх. – Не знаю, с кем имею честь вести сию занимательную беседу, но Тигр – не нянька. И когда я прошу его о Силе, он мне ее дарует! Если считает нужным. Но даже Тигр не обещал мне, что я стану неуязвима!
      Ей дали договорить, а потом…
      Словно яркое солнце взошло прямо перед ней. Лучи хлестали ее по глазам, Бэх почувствовала, что, помимо ее воли, щеки стали мокры от слез. Но она не отвела взгляда.
      Солнце превратилось в слепящий золотом трон.
      Пожалуй, слишком массивный, чтобы его создатель мог похвастаться хорошим вкусом, подумала Бэх.
      На троне возникла женщина. Богинь принято изображать полными неземной красоты, милосердными и грозными одновременно. Однако Бэх знала, что на самом деле боги выглядят совсем по-другому. Чтобы быть богами, им не нужны ни красота, ни усыпанный бриллиантами венец, ни карающий меч в одной руке и оберегающий щит – в другой.
      Так же как Король может быть сгорбленным плюгавеньким человечком с шелушащейся кожей и короткими кривыми ногами. И при этом оставаться Королем. И даже остаться в истории великим Королем.
      Бэх внезапно поняла, что она уже не парит, а стоит перед троном на странном, напоминающем огромную карту паркете.
      Как того требовал этикет, она преклонила колено. И тотчас же распрямилась – богиня не вызывала у нее ни симпатии, ни уважения. Порочить Тигра – не самый верный путь к сердцу его жрицы.
      Впрочем, кто сказал, что богиня искала путь к ее сердцу?
      – Можно подумать, что ты встречаешься с богами по двадцать раз на дню, – неожиданно рассмеялась женщина. – Ты не застываешь в благоговении, не засыпаешь меня вопросами, как это сделал бы едва ли не любой на твоем месте. Богиня удостоила тебя аудиенции – и что же в ответ? Ты обижаешься и не соглашаешься сделать хотя бы шаг за пределы этикета!
      – То, что ты сказала про Тигра, – неправда! – упрямо мотнула головой жрица.
      Краем глаза она увидела какую-то черную тень у себя за спиной и резко обернулась, но там было уже пусто.
      – В том-то и дело, что правда, – печально проговорила богиня. – Уж мне-то ты можешь поверить. Ты верна, но ты и мудра.
      Похвала оказалась неожиданно приятна. Бэх покраснела, но тут же взяла себя в руки:
      – А ты вправе судить об этом?!
      – И это мне говорит жрица Темеса? Да Тигр испепелил бы всякого, кто отважился бы задать такой вопрос богу! – Бэх чувствовала, что незнакомка явно ее поддразнивает. – Вправе ли я? Суди сама. Мое имя – Зирментай.
      Бэх с удивлением осознала, что имя ни о чем ей не говорит. Что ж, попробуем угадать, кто она.
      Богиня не была красива. Зато явно была умна.
      Внезапно она напомнила Бэх ее добрую альдомирскую знакомую, Виаренну, чей острый язычок не хуже стилета удерживал мужчин на расстоянии, что, впрочем, не мешало особо храбрым с наслаждением перемывать ей косточки за глаза.
      Никому и в голову не приходило признать, что он откровенно глупее, менее остроумен, медленнее ворочает своими распухшими от крепкого эля мозгами. Они были мужчинами.
      А Виаренна мечтала в один прекрасный день проснуться обыкновенной тупой матроной, чей муж просто и без претензий любил бы ее саму и их детей.
      Просто. А в ее жизни все было так сложно!
      Бэх слегка улыбнулась. Но быстро придала своему лицу подобающее выражение: она не видела смысла быть дерзкой без особой на то причины.
      Но и богиня улыбнулась в ответ.
      – Ты хочешь сказать, что никогда не слышала моего имени?
      Бэх поколебалась. Отнюдь не все боги на Двэлле были ей знакомы; некоторые, насколько она знала, приберегали свою Силу лишь для посвященных. Скажем, любимый Макобером Ч'варта, покровитель воров, отнюдь не стремился к широкой известности. С другой стороны, не оскорбит ли она Зирментай, если скажет правду?
      – Никогда, – наконец ответила девушка.
      И заслужила еще один одобрительный взгляд.
      – Ответь ты иначе, наш разговор был бы окончен. Я – богиня мудрости. Ты можешь считать, что я лгу, но поверь, мне известна правда лучше, чем кому бы то ни было.
      – И это знание дает тебе право оскорблять Тигра? – Бэх вызывающе положила ладонь на рукоять меча, как это нередко делал Торрер, собираясь поучить собеседника уму-разуму.
      – Знание существует само по себе, и оно не дает никаких прав, – голос Зирментай был необычайно мягок и даже несколько грустен. – А делиться им или нет, я решаю сама. И здесь никто мне не указ.
      – Я – жрица Темеса, – гордо выпрямилась Бэх. – И все, что мне нужно о нем знать, мой бог в состоянии сообщить мне сам.
      – Ты – жрица великого непобедимого воина в сверкающих доспехах, бесстрашного тигра, являющего свой лик немногим.
      – Я – жрица Темеса, – повторила Бэх, чувствуя в словах богини какой-то подвох.
      – На самом деле он уже глубокий старик, – ничуть не смущаясь ее словами, продолжила Зирментай. – Разумеется, по нашим меркам. Темес с благодарностью принимает поклонение, но не берет за труд всерьез интересоваться, каково приходится его жрецам. А приходится им, если хочешь знать, так же как и тебе: весьма и весьма туго.
      – Но он не раз помогал мне! – возразила Бэх.
      – Помогал, – согласилась Зирментай. – Он и другим помогает. Насколько хватает сил. Как бы там ни было, Темес остается богом, и может куда больше, чем простые смертные. Стоит ли такому богу служить – вот в чем вопрос?
      – Ты хочешь сказать, что старик заслуживает только того, чтобы повернуться к нему спиной?! – в огромных голубых глазах жрицы появилось отвращение.
      – Подожди! – женщина предостерегающе подняла руку, и Бэх почувствовала, что исходящая от богини Сила ударила ее в грудь как вода, хлынувшая в трюм из пробоины в днище галеона. – Принципиальность не всегда означает упрямство. Тебе ли этого не знать… Разве не ты всю жизнь стремилась научиться отличать одно от другого?
      Бэх опустила глаза. Богиня слишком хорошо знала ее.
      – Разве почтенный возраст освобождает от обязанности быть честным?
      – Нет, конечно, – удивленно ответила девушка. – Но при чем здесь…
      – А при том, – голос богини стал твердым, как гранит, – что, по сути дела, Темес обманывает своих слуг. Он обещает им могущество, равное силе, которую дают другие боги. Тогда как сам располагает лишь бледной тенью своего былого величия. Ведь твои друзья полагаются на тебя, не правда ли?
      Жрица кивнула.
      – И каково им бывает, когда ты вынуждена признать, что твой бог, я повторяю, бог, не в силах им помочь?!
      Тигр и в самом деле слишком часто не слышит ее, с грустью подумала Бэх. Неужели Зирментай права?..
      – Считаешь ли ты, что Темес должен защитить тебя, если другой бог поднимет на тебя руку? – вдруг спросила богиня.
      – Если не я бросила вызов, – уточнила девушка.
      – Пусть так, – согласилась Зирментай. – Смотри же.
      Черная молния рванулась к груди жрицы. К ее сердцу.
      Бэх не успела даже вскрикнуть: молния коснулась ее тела – и исчезла. Девушке показалось, что до кожи дотронулась гигантская жаба, оставив после себя липкий мерзкий след. На теле и в душе.
      – Ты не верила мне, так поверь же себе самой, – Зирментай сделала знак, чтобы Бэх приблизилась. И в тот же момент сияние трона стало мягче, глуше, спокойнее.
      Бэх сделала шаг вперед.
      – Тигр знал, что ты не причинишь мне вреда!
      – Ты думаешь? – усомнилась богиня. – Неужели мне надо действительно убить тебя, чтобы ты наконец мне поверила?!
      Но если Тигр слаб… тогда это объясняло многое. И его молчание, и желание отправить ее в принадлежавшую Айригалю сокровищницу, где он заведомо не сможет ей помочь. И то, что защитная сфера разлетелась при первом же соприкосновении с черной пропастью…
      Зирментай молчала. Понимая, что сейчас творится в душе жрицы, она не спорила и не настаивала. Бэх должна была решить все сама.
      – А в чем твой интерес? – Бэх почувствовала, как к горлу подступают слезы. Посвящение, Клятва, годы служения. Вера в то, что ее бог – самый сильный, самый честный, самый справедливый. Что он всегда поймет ее, поддержит, поможет. И вот теперь…
      – В том, что вы задумали слишком важное дело, чтобы позволить ему провалиться. В Лайгаше есть вещи, утрата которых будет воистину невосполнима.
      – Даже если так, – Бэх все еще боролась, цеплялась за остатки своей веры. – Пусть Тигр стар, пусть немощен. Значит ли это, что мы должны потерпеть поражение? Ведь с нами святой паладин Ашшарат! Ты же не хочешь сказать, что и она…
      Богиня вновь улыбнулась.
      – Ашшарат – славная девочка, и мне не в чем упрекнуть ее. Но не кажется ли тебе, что и она решила помочь вам именно потому, что ей известно истинное положение дел?
      Так вот почему Ашшарат отправила к ним Лентала… Против своей воли девушка почувствовала досаду.
      – Я верю тебе.
      – Я не сомневалась, что твой разум возьмет верх над чувствами. Этим ты мне и нравишься.
      Виаренне тоже поначалу казалось, что разум важнее, подумала Бэх. Довольно долго. Прямо скажем, до тех пор, пока она первый раз в жизни по-настоящему не влюбилась.
      – Только учти, Ашшарат приемлет смерть лишь когда она необходима, чтобы защитить жизнь.
      – Но Лентал…
      – Мне напомнить тебе, какими правами обладает паладин?
      Бэх не нуждалась в напоминании. Паладин – это голос бога, рука бога, воля бога. Он может говорить со своим покровителем столь же часто, как она общается с Мэттом или Макобером.
      Когда бог считает, что его присутствие на земле необходимо, он спускается с небес и может дни и недели жить среди людей. Но это бывает редко, крайне редко. Обычно же он появляется на мгновение, именно там, где более всего нужен. И столь же стремительно исчезает.
      Когда же бог уверен, что в мире что-то идет не так, что его присутствие требуется не один день, он посылает своего паладина. Им может быть избран любой – от высшего иерарха Ордена до последнего послушника из захудалого монастыря. И все склоняют головы перед избранным.
      – Ты сама себе противоречишь, – устало возразила Бэх. – Если Лентал – святой паладин, он сможет защитить талиссу не хуже, чем я.
      – Сможет, – согласилась Зирментай. – Но ровно до того момента, пока Ашшарат сочтет это необходимым. Когда же она решит, что жертв уже слишком много…
      – Что же мне делать?! – Бэх едва ли не выкрикнула эти слова в лицо богине.
      Впервые с той поры, когда священный меч Тигра коснулся ее плеча, Бэх почувствовала себя полностью беззащитной. Она с трудом могла понять, как сражаются воины, не чувствуя в душе божественного огня, не видя перед собой высшей цели.
      Убийство ради убийства. Кровь ради наживы. Ей это всегда было глубоко противно.
      И именно теперь, когда ей и ее друзьям скоро идти в бой, выясняется, что ее бог, бог, которому она открыла свою душу, – лжец, присвоивший себе то, что иначе ему бы не принадлежало…
      – Я предлагаю тебе свое покровительство.
      Девушка почувствовала, как неприятный холодок прошел по ее спине.
      Поговаривали, что в мрачных культах Орробы и Айригаля не было пути назад. Правда, вымысел – какая разница, Бэх не слишком об этом задумывалась, не собираясь становиться жрицей ни одной, ни другого.
      Остальные же, по крайней мере, большинство из них, предоставляли своим жрецам выбор.
      Тайно переметнуться на сторону другого божества – это предательство. Но каждый служитель бога войны знал формулу, освобождающую его от обета, и был волен произнести ее, когда сочтет нужным.
      – А как же Тигр? – растерянно проговорила Бэх.
      – Кто мешает тебе и дальше поклоняться ему? Тысячи и тысячи людей посещают его храмы, молятся, приносят жертвы и дают обеты. Разве для этого обязательно пройти посвящение?
      Она была права. Ни один жрец Темеса не забывал принести жертву Юрайе, отправляясь в плаванье, и шел в храм Ашшарат, когда его жена собиралась подарить ему наследника.
      – Я знаю, что это может оттолкнуть тебя, – Зирментай поднялась со своего трона и теперь казалось, что ее голос звучит со всех сторон одновременно, – но я скажу больше. Ты мудра и верна, но я призвала тебя не за тем, чтобы заполучить еще одну жрицу. Дело не в тебе, дело в талиссе. Я приму тебя под свою руку, но не только и не столько из-за твоих достоинств. Без Силы, настоящей, реальной Силы, талисса погибнет.
      – Ты можешь предвидеть будущее? – недоверчиво спросила Бэх.
      – Я знаю того, кто может его предвидеть. Этого достаточно.
      – Я могу подумать?
      Слишком быстро, слишком стремительно. Все внутри призывало ее остановиться, переждать, поразмыслить, посоветоваться с друзьями. С Ленталом, наконец.
      – Сколько угодно, – Зирментай сделала движение, точно готовясь опуститься обратно на трон. – Но не исключено, что уже завтра утром твоим друзьям понадобится моя помощь.
      – То есть ты хочешь, чтобы я решила прямо сейчас?
      – Я? – удивилась богиня. – Я хочу лишь одного: чтобы ты все решила сама.
      Если Зирментай говорит правду, думать и в самом деле не о чем. Ради того, чтобы спасти друзей… А если богиня лжет, что изменится от того, что Бэх сможет спокойно все обдумать?..
      А завтра талиссе может понадобиться ее Сила.
      – Я решила.
      – Мир и Двэлл, слушайте нас.
      Богиня произнесла первую часть священной формулы.
      Бэх проглотила застывший в горле ком, подняла голову и звонко повторила:
      – Мир и Двэлл, слушайте нас.
      Древний ритуал начался.

Глава XXIII