— В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ВАМ НЕ ПРИХОДИЛОСЬ БЕСЕДОВАТЬ С ПОКОЙНИКАМИ? — спросил абонент, зарегистрированный в Космосети под именем Джефф Питерс-младший.
      Мы, естественно, никогда не видели друг друга. Знаю только, что он прежде служил юрисконсультом в одной компании и мало-помалу выбился в миллионеры. У меня сложилось смутное впечатление, что свою контору он разместил в одной из стран Карибского бассейна — там полегче с налогами, но сам он, как и любой абонент сети, мог находиться где угодно.
      Между нами не так уж много общего, но я всегда рад поболтать с ним. Скучно вам или одолела бессонница, Космосеть поможет куда лучше, чем игранные-переигранные телевикторины. По-моему, он того же мнения. Во всяком случае, судя по коду, он подключился к сети давным-давно.
      Принимая предложенный, как мне показалось, шутливый тон, я ответил:
      — ДАВНО НЕ ВСТРЕЧАЛ ПОДХОДЯЩЕГО МЕДИУМА.
      — ЧТО ПОДЕЛЫВАЕТЕ?
      — НИЧЕГО ОСОБЕННОГО. КРЕДИТ ОПЯТЬ У НУЛЯ — НЕ УСПЕЛ К СРОКУ. — Объяснять, чего я не успел, не было нужды: все мои собеседники по Космосети уже знали, что я писатель. — ТАК ЧТО ЕСЛИ НАШ РАЗГОВОР ЗАТЯНЕТСЯ, ОН НЕМИНУЕМО СТАНЕТ В ДОЛГ. ЕДВА ЛИ У ВАС НАЙДЁТСЯ ЗНАКОМЫЙ ПОКОЙНИК С ДЕНЬГАМИ, КОТОРЫЙ ЗАХОЧЕТ…
      Я тут же пожалел о сказанном: он мог подумать, что я прошу у него взаймы. Так оно, судя по ответу, и оказалось.
      — БОЮСЬ, ВЫ ПРАВЫ. НО ЕСЛИ ХОТИТЕ УСЛЫШАТЬ ИСТОРИЮ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ СОВЕРШЕННО ЛИШИЛСЯ КРЕДИТА, ПОГОВОРИТЕ С ЭНДИ ТАККЕРОМ. ВОТ ЕГО КОД. ОДНАКО ПРОШУ ИЗВИНИТЬ — СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ ПО ДРУГОМУ КАНАЛУ.
      Экран опустел. Неужели мы говорили с ним в последний раз?
      Я проклинал свою неловкость, но сон всё не шёл, и я поймал себя на мысли, что не перестаю думать об этом таинственном мистере Таккере. Будь он даже безмозглым любителем привидений, я смогу не скучая провести часок. Вызвав на экран код, который дал мне Джефф Питере, я набрал его на клавиатуре.
      Далее произошло нечто совершенно неожиданное.
 
      На экране вспыхнуло:
      — ЭНДИ ТАККЕР ОЖИДАЕТ ПРИГЛАШЕНИЯ К БЕСЕДЕ.
      — ОПРЕДЕЛИМ СООТВЕТСТВИЕ? — спросил я и ввёл группу символов, определяющих круг тем, которые готов был обсуждать. Перечень этот довольно длинный, отбить его на клавиатуре не секундное дело.
      Ответ пришёл почти сразу и немало удивил меня. На экране появилась надпись:
      — КОЭФФИЦИЕНТ СОГЛАСОВАНИЯ 0,7. ПРОДОЛЖИМ?
      Вот это да! Пусть у этого «Энди Таккера» несколько тематических списков и только один из них до такой степени совпал с моим, всё равно я вечность не встречал коэффициента согласования с абсолютно незнакомым абонентом более 0,5. Я радостно поспешил ответить:
      — ПРОДОЛЖИМ. ВЫПЬЕТЕ ЧЕГО-НИБУДЬ?
      Сеть, разумеется, автоматически ограничивала стоимость напитков, которую незнакомец мог поставить мне в счёт. Поскольку мой кредит был урезан до минимума, я вдруг понял, что в состоянии предложить своему собеседнику лишь чашку суррогатного кофе, отхлебнув которого, он, вероятно, сочтёт за благо прекратить… Я ошибся. На экране появились слова:
      — БЛАГОДАРЮ ВАС, НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ. «Я» НЕ МОГУ ПИТЬ. К НАСТОЯЩЕМУ МОМЕНТУ «Я» УЖЕ НЕ ЯВЛЯЮСЬ ЖИВЫМ СУЩЕСТВОМ. В ДАЛЬНЕЙШЕМ КАВЫЧКИ ОПУСКАЮТСЯ.
      — Что?! — воскликнул я.
      И это же слово ввёл в машину, подумав о том, какие странные формы могут принимать шутки и розыгрыши. Экран ответил:
      — ВЫ ВЕДЁТЕ БЕСЕДУ С ПОСМЕРТНОЙ ПРОГРАММОЙ. ВЫ — ПЕРВЫЙ, КТО ПОЛУЧИЛ К НЕЙ ДОСТУП. ПОРОГОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ КОЭФФИЦИЕНТА СОГЛАСОВАНИЯ, ПЕРВОНАЧАЛЬНО УСТАНОВЛЕННОЕ НА УРОВНЕ 0,9, ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ БЫЛО СНИЖЕНО ДО 0,8, А ЕЩЁ ЧЕРЕЗ ДВА ГОДА — ДО 0,7.
      Так что же, я говорил с привидением? Чем только ни набита Космосеть! На что только не тратят деньги и время богатые и свихнувшиеся на какойнибудь идее недоумки! За десять лет можно было ко всему привыкнуть. Приноравливаясь к этой, как я понял, игре, я отбил:
      — КАК ЖИВЁТСЯ ПОСЛЕ СМЕРТИ?
      Ответом было:
      — ВЕЛИКОЛЕПНО! А КАК ЖИВЁТСЯ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ, ЕСЛИ ЭТО МОЖНО НАЗВАТЬ ЖИЗНЬЮ?
      М-да. Довольно избитый ход. Ещё в фармацевтическом училище, чтобы побудить пациентов признать весь вред, который они наносят своему разуму и телу, мне приходилось писать похожие программы.
      Наконец меня стало клонить в сон. Не кончить ли этот разговор? Сновидения всегда увлекали меня не меньше, чем реальная жизнь.
      И всё-таки в методе «Энди Таккера» было что-то новое. Я решил продолжать игру.
      — ОТВРАТИТЕЛЬНО. Я ИСЧЕРПАЛ КРЕДИТ, ТАК ЧТО ВЫПИТЬ ВАМ ВСЁ РАВНО БЫ НЕ УДАЛОСЬ.
      — ВЫ ИСЧЕРПАЛИ КРЕДИТ?
      Я вздохнул. Этот фокус, когда собеседник отвечает вашими же словами, слегка изменив их, родился на самой заре развития диалога человек-машина. Я потянулся к клавише отключения. Но надпись на экране остановила мою руку:
      — СО МНОЮ ПРОИЗОШЛА ТА ЖЕ ИСТОРИЯ. ХОТИТЕ ПОСЛУШАТЬ?
      Чёрт побери! Я ответил:
      — ХОЧУ.
      Мёртвый или нет, Энди Таккер оставил хорошую и вполне жизнеспособную программу. Вот что я прочёл.
 
      Работал я на одной фирме в Новой Кремниевой долине. То было время, когда блестящие идеи рождались и разлетались по свету быстрее, чем комья грязи с протекторов гоночной машины в слякоть. Кое-что прилипало к костюмам толстосумов, но уйма замыслов пропадала впустую.
      Моё изобретение так въелось в хозяйские брюки, что я смог позволить себе провести отпуск на острове, где выпивка была дешёвой, а основное занятие состояло в том, чтобы выпекать равномерный загар по всему телу. Каждый второй ребёнок на главной улице единственного городишка носил рекламную майку и с жаром предлагал акции банка, обречённого на неминуемый крах в ближайшие три дня, — впрочем, располагающих суммой менее ста тысяч долларов просили не беспокоиться. Не стану говорить, чем занимались остальные, но кое-кому из них было не более восьми-девяти лет.
      Я устроился довольно удобно. У меня были все основные кредитные карточки, и фирма, с которой я только что расстался, гарантировала оплату моих счётов в первоклассном отеле и за прокат автомобиля. При такой жизни я довольно скоро поймал себя на мысли, что начинаю забывать, как выглядят наличные. Несколько купюр, которые попались мне на глаза (в основном, когда я давал чаевые), оставляли впечатление, что их по крайней мере однажды использовали в качестве туалетной бумаги.
      И вот как-то утром я сунул кредитную карточку в телефон у постели — в отпуске я никогда не просил себя будить — и приготовился заказать завтрак. Я ждал, и ждал, и ждал… И тут до меня дошло, что я слушаю сигнал местной сети, означающий «телефон не работает». Я скатился с кровати и побрёл в ванную. Накануне я славно провёл вечер и теперь нуждался в хорошем душе, чтобы разогнать сон.
      Опять та же история: я рассовал все карточки во все щели и… Горячей воды не было. Собственно говоря, холодной воды тоже не было, как не было и электричества. Ни побриться, ни даже зубы почистить. Слить воду в туалете и то я не мог!
      Самое время идти жаловаться.
      Я надел вчерашнюю рубашку и мятые брюки и двинулся к портье учинять скандал. Мой номер был на шестом этаже, и я сунул карточку в щель вызова лифта. Её немедленно выплюнуло обратно. Пришлось тащиться вниз, да не шесть, а целых восемь пролётов, поскольку два этаже над вестибюлем были заняты разными службами. Кто же, вы думаете, ждал меня у конторки портье?
      Нет, не управляющий — он, полагаю, ещё спал. Там был какой-то тип из пункта проката автомобилей, услугами которого я пользовался, девица из ресторана, где я вчера отужинал, кто-то из фирмы, владеющей ближайшим к отелю пляжем, и десятка три туристов, которые только что вышли из автобуса и могли, не напрягая слуха, вникать в мои попытки объяснить, почему все счета, оплаченные мной посредством кредитных карточек с тех пор, как я ступил на остров, упорно отвергались центральным компьютером моего банка на родине. Общая сумма не принятых счётов составила добрых десять тысяч долларов. Самое же скверное заключалось в том, что владельцы отеля оказались в сговоре с местной полицией, которая уже была представлена крупными силами, и меня, невзирая на вопли и отчаянное сопротивление, протащили по всему вестибюлю как злонамеренного банкрота, а то и просто мошенника.
      Однако всё это было сущей нелепицей. На моём счету оставалось не менее сотни тысяч, и доказать это не составляло труда. Я орал во всю глотку, что разделаюсь с мерзавцами, имевшими наглость обвинить меня в неспособности платить по счетам.
      Через несколько минут я уже был в полиции, откуда связался со своим поверенным, чтобы обсудить сложившееся положение. Осознав, откуда я звоню, он не стал мешкать и прилетел ближайшим рейсом. Он привёз с собой все сведения, какие сумел раздобыть, касательно фирмы, ведавшей на острове кредитными операциями. Называлась она «Островкред» и представляла собой одну из тех паразитических компаний, финансируемых отмытыми от явной грязи деньгами преступных синдикатов, которые возникли здесь сразу после того, как открытые для дешёвого туризма острова стали охотно сдавать в концессию богатым иностранцам земельные участки и прочую недвижимость. Впрочем, деятельность этих компаний ограничивало одно обстоятельство: они сами включали в условия сделки пункт, гласивший, что любая финансовая операция должна производиться согласно законам, действующим в… Не будем называть страну. Достаточно сказать, что я был счастлив получить ещё одно подтверждение справедливости моей веры в правосудие родины.
      Но тут события приняли оборот, который, по всем признакам, наносил сокрушительный удар по моей карьере. До сих пор я имел солидную репутацию специалиста в области информационно-поисковых систем. Оставить свою последнюю работу я решил только потому, что другая фирма предложила мне вдвое большую зарплату. Сразу по возвращении я намеревался подтвердить своё согласие. И в это самое время мой поверенный получает известие, что до моих предполагаемых хозяев дошёл тревожный слух о непрочности моего финансового положения… Я был просто вне себя!
      Впрочем, факт моей несомненной кредитоспособности был зафиксирован документально, и после часовой беседы с моим поверенным местные власти почувствовали себя не лучшим образом. Дело в том, что контора моего адвоката вела не только дела концерна, владеющего отелем, где я поселился, но и двух банков, входящих в консорциум с «Островкредом», на который, естественно, ложилась вся ответственность за это гнусное, бесчестное обвинение, выдвинутое против вполне обеспеченного и весьма уважаемого туриста.
      Когда адвокат добился, чтобы в мою камеру принесли телевизор и местную газету (в то время на острове ещё печатали настоящую газету — бумага из древесной массы и жуткая чёрная краска, липнущая к пальцам), я узнал, что один из юных предпринимателей с главной улицы скормил историю моего ареста какому-то корреспонденту телеграфного агентства, а поскольку новостей в тот день было негусто, моё имя прозвучало в международных информационных сообщениях. Облачка, туманившие лица представителей местных властей, превратились в чёрные тучи.
      Не исключено, что я несколько преувеличиваю, но в моём родном городе эта история действительно наделала немало шума. Один тип, точивший на меня зуб ещё с третьего класса, позаботился, чтобы обо мне передали по программе кабельного телевидения, которую обычно смотрели мои родители и их друзья. Однако более существенно, что новость распространилась и в том районе, где я рассчитывал получить работу. Это и послужило причиной звонка моему поверенному с вопросами о финансовых затруднениях его клиента.
      К вечеру я буквально брызгал слюной от бешенства, но тут мой банк передал по фототелеграфу заверенное нотариусом свидетельство моей кредитоспособности, и поверенный потребовал моего полного освобождения. Однако дежурный судья уже ушёл, и нам удалось добиться лишь освобождения под залог, после чего мы отправились в редакцию газеты и на телестудию, где сообщили, что я сей же час покидаю остров, чтобы по приезде домой немедленно поведать всему миру, что я думаю об их паршивых делишках и в особенности об «Островкреде». Но, сказал я им, моя душа ликует при мысли о скором возвращении к началу судебного процесса, ход которого (уж об этом я позабочусь) будет широко освещаться репортёрами, а когда меня признают невиновным в обмане отеля, пункта проката автомобилей и прочих истцов, я в свою очередь вчиню иск «Островкреду» и обдеру его как липку!
      Не успели мы выйти из студии, где давали интервью для вечернего выпуска новостей (немыслимая удача для ведущего — он полгода не имел в руках такой сенсации), как перед нами вырос учтивый господин, явно не из местных, и, выразительно показав на выпуклость под пиджаком, пригласил нас в длинный чёрный лимузин.
      Мы благосклонно приняли приглашение.
      Через четверть часа мы предстали перед неким типом — судя по властному тону, важный птицей, — который сообщил нам, что он беседовал со многими из своих партнёров и они единодушно выразили глубокое сожаление по поводу случившегося. Виной всему, повидимому, была неисправность в компьютерной системе «Островкреда», над устранением которой уже работает группа специалистов. По всей вероятности, компьютер принял меня за известного мошенника, орудовавшего на острове, а номера моих кредитных карточек перепутал с теми, которыми пользовался этот жулик. И так далее и тому подобное. Не соблаговолим ли мы принять его извинения вместе со скромной компенсацией за причинённые неудобства?
      К этому моменту я завершил переход от состояния примитивной ярости к некой разновидности холодного гнева. Я сказал, что потеря столь высокой зарплаты, которую я рассчитывал получить, потребует отнюдь не скромной, а весьма значительной компенсации. И как быть с моим отпуском? Оставшаяся неделя оказалась совершенно отравленной. Наивно полагать, что я буду удовлетворён чем-то вроде бесплатного номера и питания в том самом отеле, где моей репутации был нанесён столь чувствительный урон, где… Ну, вы представляете себе всю сцену…
      — Кроме того, — заверил его мой приятель-законник, — передав дело в суд, мы могли бы рассчитывать на весьма солидную сумму. Объявление кого-либо некредитоспособным посредством компьютерной системы, пусть даже в результате непреднамеренной ошибки, неоднократно квалифицировалось судом как грубая клевета в тех случаях, когда общественная репутация пострадавшего терпела значительный ущерб…
      — А я вам что говорил? — прервал я адвоката.
      С минуту особа, пригласившая нас для беседы, переваривала услышанное, потом попросила подождать и удалилась в другую комнату, чтобы по телефону обсудить ситуацию со своими партнёрами. Безмолвный лакей принёс напитки. Мы молчали, предавшись тягостным размышлениям.
      Вскоре хозяин вернулся и назвал цифру. Мы согласились. По его тону и манере поведения было ясно, что нас ожидало в случае отказа. Тот же лимузин доставил нас в аэропорт. По приезде домой мы убедились, что своё обещание он выполнил.
      Итак, я отдал Джеффу его долю и…
 
      — Стойте! — крикнул я и, вспомнив, что собеседник меня не слышит, отбил то же на клавиатуре, добавив: — ТАК ЭТОТ ВАШ ПОВЕРЕННЫЙ И ЕСТЬ ДЖЕФФ ПИТЕРС-МЛАДШИЙ, КОТОРОГО Я ЗНАЮ ПО СЕТИ?
      — ХА-ХА, — отозвался экран. — КАК БЫ Я ЕЩЁ СМОГ СКОЛОТИТЬ КАПИТАЛ, ЧТОБЫ ОСНОВАТЬ КОСМОСЕТЬ?
      — ТАК ВЫ ПРИЗНАЁТЕ, ЧТО ВСЁ ЭТО ПОДСТРОИЛИ САМИ?
      — ВЫ ЖЕ СЛЫШАЛИ: «Я» — МЕРТВЕЦ. ДА И В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ЗДЕСЬ ПРИЛОЖИМ ЗАКОН О СРОКЕ ДАВНОСТИ, ИНАЧЕ НИКТО НЕ ПОЛУЧИЛ БЫ ДОСТУПА К ЭТОЙ ПРОГРАММЕ. ПРИЯТНО БЫЛО ПОБЕСЕДОВАТЬ С ВАМИ, МИСТЕР ГЕНРИ.
      — ПОДОЖДИТЕ!
      — СЛУШАЮ ВАС.
      — НО ЕСЛИ ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОСНОВАТЕЛЬ КОСМОСЕТИ, ТО…
      Тут он перебил меня:
      — Я ВОВСЕ НЕ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ МОЯ УЛОВКА НАВСЕГДА ОСТАЛАСЬ ТАЙНОЙ. ДА, Я БЫЛ ТЩЕСЛАВЕН. Я И СЕЙЧАС ТЩЕСЛАВЕН, ЕСЛИ ХОТИТЕ. НЕ БУДЬ Я ТАКИМ СПЕСИВЫМ СУКИНЫМ СЫНОМ, НИ ЗА ЧТО НЕ ДОДУМАЛСЯ БЫ ОСТАВИТЬ ПОСЛЕ СЕБЯ ЭТУ ПРОГРАММУ. А ЖИВ Я ИЛИ НЕТ — КАКАЯ В КОНЦЕ КОНЦОВ РАЗНИЦА!
      СПОКОЙНОЙ НОЧИ!