Джон Браннер
      МЕЖГАЛАКТИЧЕСКАЯ ИМПЕРИЯ - 3
      РАСПУТНИЦА С АРГУСА
      Перевод с английского M. Ишкова
      I
      Дождливая выдалась ночка, глухая. Горько и жалобно, словно брошенное дитя, завывал ветер в лесу, потом неожиданно зверел, принимался выть, ломать и раскачивать деревья. Те отчаянно скрипели и трещали. Дождь все сыпал и сыпал то мелкий, сеющий, то вдруг крупный, накатистый. Капли шлепались о голую землю, прибивали жесткую, хилую траву на лугах, разгуливали по проселкам, при этом их дробный перестук напоминал пляску дьяволов, выскочивших на волю и разгулявшихся под дырявым низким небом. Люди шли вперед наперекор непогоде, не обращая внимания на ледяной дождь. Все вперед и вперед - к черному замку. Здесь уже собралась толпа горожан и механиков, а также крестьян из ближайших деревень. Руки у всех были огрубелые, привыкшие к тяжелой работе. Были в толпе и женщины, измученные заботами и домашними трудами,- все как на подбор с черными глазами.
      На башнях замка были вывешены знамена. Тяжелые, расшитые золотом полотнища намокли и только время от времени, при самых резких порывах ветра, начинали шевелиться и слегка разворачиваться. Выставили их на черном замке по случаю прибытия короля.
      На колокольне редко и звучно били в колокол.
      Дождь и ветер обрушивались также на одинокий вертолет, летевший в сторону замка. По окнам кабины струилась вода, двигатель работал в полную силу, сам аппарат время от времени подрагивал и кренился под напором обильных струй, льющихся с неба. Местные жители при виде этой машины вряд ли признали глыбу металла за дело человеческих рук. Здесь таких никогда не видывали. Вертолет был доставлен сюда из дальних миров, расположенных за Приграничьем,- из тех мест, куда веками ссылали мутантов. Там тысячелетиями копилась ненависть, там "выродкам" - так называли тех, кто обладал способностью читать на расстоянии чужие мысли,- удалось сохранить накопленные за десять тысяч лет существования империи знания. То, что оказалось забыто, они открыли вновь. Для них смутное время, наступившее после развала единого государства, не было сплошной, беспросветной ночью.
      Человек, сидевший на месте пилота, с необыкновенной деликатностью держался за штурвал - он относился к машине как к живому существу. Казалось, стоит причинить ей боль, и вращающиеся лопасти от обиды оторвутся и разлетятся на несколько миль вокруг. Лоб у пилота был высокий, губы чувственные. Руки сухие, с длинными узловатыми пальцами. Ничем не примечательный мужчина, если не считать голоса. Удивительно приятный, бархатистый баритон...
      Он чуть повернул голову и скосил взгляд за спину.
      - Хороша ночка, правда, Шарла?
      В кабине находилось еще два человека, разместившихся позади пилота на сиденье, которое не предназначалось для людей -лавка была без спинки, жесткая, куда более широкая, чем требовалось. Там сидела плотно укутавшаяся в длиннополый плащ девушка - она старалась забиться как можно глубже в овальное пространство за лавкой, а рядом с ней находился мужчина. Услышав свое имя, девушка откликнулась:
      - Ландор, нам еще долго лететь?
      Голос ее легко одолел звук работающего мотора. Ландор рискнул оторвать взгляд от приборов и непроглядной хмари впереди - глянул на указатель маршрута и, наклонившись в сторону девушки, ответил:
      - Около десяти минут...
      Третий пассажир что-то недовольно буркнул, потом высказался яснее:
      - Поверьте, сиар Ландор, это настоящая пляска ведьм. Ландор, не оборачиваясь, рассмеялся -даже за окно не глянул. Только сказал:
      - Да вы поэт, Ордовик!
      - Какой я поэт! Ни в коем случае...- возразил тот. Он посмотрел в окно, потом глянул на бледную, притихшую Шарлу.- Я всего-навсего простой воин, привыкший более обращаться с мечом и копьем, чем с пером. Он невольно положил руки на набалдашник рукояти клинка, упертого в пол и стоявшего почти вертикально. В этот момент машину крепко встряхнуло, и меч зазвенел в ножнах. Ордовик чуть вытащил блеснувшую в свете приборных огней сталь. В глазах Шарлы появился испуг.
      - Вам холодно, госпожа? - спросил Ордовик.- Возьмите мою накидку?
      Шарла остановила его:
      - Не надо, Ордовик. Осталось совсем немного. Мне бы не хотелось, чтобы ты за это время совсем окоченел.
      В замке, должно быть, тепло...
      Ландор многозначительно отозвался:
      - Да, Шарла, там нас наверняка ждет теплая встреча.
      В замке всего можно ждать... Ордовик, я, в отличие от тебя, не воин. Со своим мечом я расстался еще в молодости, так что держи ухо востро.
      Ордовик распрямил плечи - под накидкой блеснули латы.
      - Мне двадцать восемь лет,-откликнулся он,- И я силен как танисский бык.
      Шарла бросила на него мимолетный взгляд и тут же отвернулась.
      Толпа перед замком медленно таяла. Многие явились к замку с заходом солнца, а теперь уже была почти полночь. Все им порядком надоело - холод, пронизывающий ветер, дождь. Знамена то снимали, то вывешивали снова собравшиеся у замка жители начинали тогда выкрикивать здравицы в честь Андалвара с Аргуса, а правитель все не ехал и не ехал.
      В стороне на обнаженной скалистой плите стоял мальчик лет семи и скрюченная старуха, которой едва было за шестьдесят. На этом скатившемся в тьму варварства мире старели быстро. Мальчик неожиданно зевнул и нечаянно толкнул старуху. Та качнулась в сторону расположившихся на плите мужчин - они придержали ее. С их кожаных курток струями полилась вода.
      Старая женщина вдруг закрыла глаза, сцепила пальцы, подняла руки до уровня груди и прошептала:
      - Ронейл.
      - Здесь я, бабушка,- откликнулся внук и обнял старуху за плечи.
      - Ронейл, я вижу дурные дни,- прошептала старуха. Голос ее был подобен шороху сухих листьев, перебираемых ветерком.- Ронейл, ты здесь? Мне жаль тебя, внучек,- Аргус ждет дьявольская пора.
      Один из мужчин, стоявших поблизости, повернулся к ним. С его бороды посыпались капли воды. В свете факелов, пылающих на стенах замка, борода заиграла отблесками, словно по густым курчавым завиткам раскатили россыпь бриллиантов. Он наклонился пониже и удивленно спросил у мальчика:
      - О чем это она?
      Паренек ответил с беззаботностью молодости:
      - Бабушка-то? Что-то, наверное, привиделось... Она у нас пророчица.
      Во взгляде мужика появилась заинтересованность. Теперь он склонился к старухе, прислушался, что она там бормочет. Соседи тоже придвинулись.
      - Ронейл, Ронейл, где ты?
      - Здесь, бабушка,- ответил мальчик. Он крепко взял ее под руку.
      - Ронейл, Аргус ждут плохие времена. Вижу, вижу... Черная ведьма задумала поработить нас. Она хочет, чтобы мы забыли о временах империи. Солдаты подкуплены... Люди стонут... Империя становится подобна дымку над костром...
      - Вот те на! - прошептал кто-то в толпе.- Черная ведьма! Андра!.. Вот в ком зло для Аргуса.
      - Тс-с-с!..- предупредил его мужчина, стоявший за спиной.- Здесь много чужаков.
      - Вижу очищение огнем и наказание кнутом...-тем временем продолжала вещать старуха.- Раны и возмущение знатных... Грядет, грядет Долгая Ночь, но вижу свет... Время черной ведьмы пройдет, зло сгинет... Все забудут о черных днях Аргуса.
      Издали донесся непонятный жужжащий звук, прорезавший шум бури. Он нарастал... Старуха подняла веки и невидящими глазами уставилась на замок.
      Жужжание усиливалось. Где-то в ночи кружило гигантское насекомое. Теперь даже глуховатые на уши могли слышать это дребезжащее тарахтенье. Сердца начали подрагивать в такт небесному шуму. Люди, собравшиеся возле замка, принялись вглядываться в темное, забитое клочьями облаков небо.
      Внезапно в вышине вспыхнул свет, более яркий, чем редкие проблески лун Аргуса, то и дело промелькивающие в разрывах туч. Было их числом девять, и многие, опустившиеся до дикости, почитали их за богов или, вернее, за единого, многоглазого господа, с жалостью и гневом взирающего на скудную, беднеющую на глазах землю. Образованным людям было понятно, что подобный взгляд на спутники планеты не более чем языческое заблуждение - всем было известно, что бог - это светило, которое одаривает Аргус неземным светом. Между тем огоньки, родившись в небе, устремились к земле. Наконец стали заметны формы этого диковинного дьявольского создания. Точно, гигантское насекомое!..
      - Дьявол! - кто-то робкий закричал в толпе. От этого крика кровь застыла в жилах, но в следующее мгновение толпа сообразила, что пора спасаться бегством. Народ хлынул было от замка, однако какой-то исполинского роста бородач остановил начавшуюся панику.
      - Никакой это не дьявол! - что было мочи заорал он.- Какой дьявол осмелится приблизиться к королевскому замку? Это просто машина, летающая машина. Мне доводилось встречать такие во время путешествий, но я никогда не мог подумать, что встречусь с ними на Аргусе.
      Это объяснение полетело из уст в уста. Народ начал возвращаться на прежнее место. Постепенно огоньки полностью очертили диковинный аппарат, который, покачиваясь и вращая лопастями, устремился к свободной площадке. Звук работающего мотора был подобен барабанному бою, которым дьявол развлекается в аду.
      Неожиданно аппарат коснулся земли, сразу погасли огоньки, и минуту спустя стих шум. В боку его обнаружилась дверь - створка отъехала в сторону, оттуда вышли три укутанные в плащи фигуры. Две первые по очереди мягко спрыгнули на мокрую землю и помогли спуститься третьей.
      Затем они все вместе прошли сквозь приблизившуюся к вертолету толпу. Ясно, что прибывшие - люди. Из высокопоставленных... Кто именно - вот что хотелось узнать. Первый точно из самых благородных - вон на нем какая кожаная куртка, и держится как правитель. Очень высокий, на голове шлем, поверх куртки черный плащ, который был сшит таким образом, что напоминал как бы два распахнутых крыла. Он по грязи и против ветра шагал так, словно вокруг не было никакой мрази. Другой - воин, не более того. А вот кто третий? Вернее, третья? Понятно, что женщина, но как ее имя? Выступает тоже величаво...
      Первый, высокопоставленный, добрался до бревенчатых, окованных железом ворот и принялся колотить рукоятью меча в металлический лист. Потом он вдруг зычно крикнул:
      - Открывайте, вы, там! Именем принцессы Шарлы, дочери великого Андалвара, открыть ворота!
      Зенхан Вар отодвинул занавеску, прикрывавшую узкое окно, прорубленное в стене, и выглянул наружу.
      - Все тихо, госпожа,- сообщил он, обращаясь к даме, стоявшей позади него.Они до сих пор стоят у ворот замка.
      - Естественно, Зенхан,- с некоторой ленцой выговорила она.- Чего вы ожидали от толпы, которая обожает своего короля?
      Зенхан опустил занавеску, повернулся -лицо у него стало задумчивым.
      - Все началось, госпожа, скорее, чем мы ожидали. Возможно, даже слишком быстро. Я рассчитывал, что это случится месяцем позже.
      Андра откинулась на золотистых шелковых подушках, изогнулась, словно сытая кошка. Глаза, по крайней мере, у нее действительно напоминали кошачьи. Черные, под стать ночи, накрывшей замок, красивые волосы были раскиданы по плечам.
      - Зачем вы говорите это, Зенхан? - спросила она и отщипнула виноградину от грозди, лежащей на блюде. Широко раздвинув губы, обнажила идеальной формы зубы.- Почему мы не можем сейчас же приступить к исполнению наших планов?
      Она бросила виноградину сирианской обезьяне, посаженной на цепь. Та схватила пищу, принюхалась и, оскалившись, отшвырнула. Эти животные были плотоядными... Зенхан Вар проследил за путешествием виноградины и вздрогнул.
      - Дело не в том,- торопливо заговорил он,- что наши замыслы могут не воплотиться в какую-либо очевидную конкретику, госпожа. Все продумано до мельчайших подробностей. Беспокоит другое - все получается как бы само собой, без нелепых случайностей, промашек, издержек, которые обязательно появляются в подобных обстоятельствах. Вот что меня тревожит! Я не могу отделаться от мысли, что не мы управляем событиями, а просто оказались на поверхности потока. И нас понесло, а куда - неведомо...
      - Неужели мысль о Шарле сделала тебя таким робким, Зенхан? Не забывай, она покинула Аргус еще ребенком. Ее не было здесь в течение семи лет!
      Зенхан оттолкнулся от стены и заходил по комнате. Его босые ноги были смуглые, тонкие - они заметно выделялись на фоне белоснежного ковра, лежащего на полу.
      - Нет, госпожа. Конечно, Шарла, как мне представляется, наиболее трудное препятствие на нашем пути. Если она осталась в живых и посмела явиться сюда, значит, она ничего не знает о смерти своего отца, после чего вы были провозглашены регентшей.
      - Затем по степени опасности следует Пенда? Кстати, где он?
      - Спит, госпожа. Он расстроился под вечер - долго плакал, так и уснул в слезах.
      - Что здесь странного, Зенхан? Слезы естественны для ребенка.
      - Конечно,- не скрывая насмешки, ответил управляющий королевским домом.Однако позволю себе заметить, что даже девочке в таком возрасте плакать неприлично. Если мой сын, будучи тех же лет, что и принц Пенда - мне следует говорить король Пенда,- позволил бы себе такие капризы, я бы тут же выволок его из постели и хорошенько выпорол.
      Андра поджала хорошенькие губки, потом неожиданно улыбнулась и швырнула заждавшейся обезьяне кость с остатками сырого мяса. Кинула чуть в сторону, так что обезьяна, метнувшись за добычей, до предела натянула цепь и едва-едва смогла достать кость. Тут же частый хруст и чавканье раздались в комнате.
      - Это хорошая чувствительность. Полезная - можно и так сказать... Знаешь, почему Пенда расплакался? Сегодня он явился в столовую со своей гончей вопреки давнему запрету отца. Неужели Доличек должен был поступить согласно твоему рецепту и вызвать хозяина кнута?
      Зенхан Вар что-то недовольно пробурчал, потом повернулся к госпоже и ответил:
      - Леди, что касается меня, я считаю, что не в Доличеке дело. Это всего лишь часть правды. Если вы позволите, я бы посоветовал немедленно удалить Доличека, и тогда все наладится.
      Взгляд у Андры неожиданно остановился - она словно разглядела что-то там, в сумеречном небытии. Застыл и Зенхан. Наконец регентша подала голос:
      - Нет, Зенхан! Доличек вполне может изменить, если он уже не изменил нам. Все равно это самая удобная фигура для достижения нашей цели. Позвать его!
      Зенхан пожал плечами, искорки недовольства вспыхнули у него в глазах, однако он придавил их.
      - Хорошо, госпожа,- он наклонил голову,- но, поверьте, мне больно видеть, что отпрыск хорошего семейства оказался с гнилинкой внутри.
      Неожиданно, перекрывая вой ветра, одолевавшего шесть футов толстой каменной стены, в комнату долетел жужжащий, чуть вибрирующий звук. Зенхан Вар нахмурился, бросил взгляд на госпожу, однако та никак не прокомментировала набирающее силу тарахтенье. Управляющий тоже промолчал, приблизился к окну и, подняв занавеску, выглянул на улицу. Потом позвонил в медный колокольчик.
      В комнату вошел раб с Марзона (был он необыкновенно черен, кожа на лице постоянно подергивалась. Так его соплеменники спасались от ока постоянно меняющего силу света и спектр излучения светила), замер у порога в ожидании распоряжений. Андра взяла с блюда сирианскую сливу, некоторое время изучала ее, потом, не поворачиваясь к рабу, приказала:
      - Пусть приведут Доличека и хозяина кнута, Самсар.
      Раб поклонился и вышел. Только теперь Андра томным голосом поинтересовалась:
      - Что это там жужжит, Зенхан?
      - Не знаю, госпожа,- ответил тот. Он пристально вглядывался в окно.- Во дворе такая темень, как у волка в глотке.
      - Тогда опусти занавеску,- приказала Андра.- От окна тянет холодом. Еще несколько дней - и придет зима. Не зря буря беснуется, наверное, нагонит снежные тучи.
      Раб, так же неслышно, как и в первый раз, вошел в комнату. Тут же отодвинулся на несколько шагов от обезьяны, с упоением грызущей кость, и объявил:
      - Госпожа, Доличек и хозяин кнута ждут.
      - Проси,- кивнула Андра. Зенхан Вар хмыкнул и отошел от окна. Раб пригласил Доличека и хозяина кнута.
      Доличеку было лет пятнадцать. Лицо худенькое, заостренное. Впрочем, тело его тоже особой пышностью не отличалось - кожа да кости. Свои длинные светлые волосы он зачесывал назад. Когда он поклонился госпоже, они свесились по сторонам. Должно быть, неделю не мыл, решила про себя Андра, потом улыбнулась и взяла с подноса еще одну сливу.
      - Доличек,-обратилась к нему регентша,-сегодня принц Пенда - король Пенда, несмотря на родительский запрет, явился в столовую с гончей. Так?
      Она спросила об этом с какой-то веселой угрозой, как бы предлагая тому сыграть в какую-то непонятную игру.
      Тот кротко ответил:
      - Да, госпожа. За последнее время это третье нарушение.
      - Третье, говоришь? Не будем жадничать, добавим еще одно. Раб,- приказала она хозяину кнута,- четыре удара!
      Негр, более чем двухметрового роста, шагнул вперед. Его вывезли с Леонтины, куда еще первые короли Аргуса сослали его предков, которые должны были работать в платиновых шахтах. Леонтина была удалена от Аргуса на миллионы и миллионы миль. Приблизившись к подростку, он сунул руку за спину - его мускулы заметно напряглись - и достал кнут. Взмахнул им...
      Андра жестом остановила его, тут же обратилась к Зенхану:
      - Послушай, звук совсем исчез. Ну-ка, выгляни, что там?
      - Ничего не видно. Слишком темно, глазам надо привыкнуть. Что-то подобное самодвижущейся коляске... Там, на дороге, перед воротами замка.
      Откуда-то снизу долетели глухие удары - кто-то колотил в ворота. Андра замерла. В наступившей тишине, в которой особенно отчетливо стало слышно чавканье обезьяны, вдруг донесся голос: "Откройте!"
      И следом: "Именем принцессы Шарлы, дочери великого Андалвара, открыть ворота!"
      II
      Чародей Келаб вышел на крыльцо, бросил взгляд в одну сторону, потом в другую. Утренняя улица была пустынна. Все те же треснувшие плиты на тротуарах и мостовой, повсюду лужи воды. Несколькими метрами вниз по дороге толпился народ - как обычно, бродяги, больные, местные жители. Зачем они собрались возле его дома? А это кто? Келаб приблизился к толпе и повнимательнее пригляделся к женщине, лежащей на плитах. Глаза закрыты, руки исхудавшие донельзя, ноги босы. Рот искривился в идиотской усмешке. Она же мертвая!
      Келаб вздохнул - сколько их, бродяжек, скитается по окрестностям! Сейчас мрут как мухи, а впереди зима!.. Чародей достал несколько монет и бросил в чашку, стоявшую у ее ног. Никто не смеет прикоснуться в этой милостыне, так как деньги предназначались для похорон. Каждый человек имеет право найти покой в земле.
      Он понюхал воздух. Пахло свежестью, влагой - это после уборки улицы. В новых кварталах за ними следят. Не то что в нижнем городе. Он невольно окинул взглядом тот район - ветхие крыши, запустение. Вся нижняя часть города сплошная помойка, над которой на Королевском холме, над крепостью, развевается знамя. До крепости миля с небольшим.
      Знамя висело в перевернутом положении - на полотнище выделялось огромное золотистое солнце, подвешенное под горизонтом. Надо бы наоборот - встающее над землей светило... На знамени были видны черные буквы, из которых был составлен девиз дома Аргусов. Келаб, шевеля губами, прочитал: "Будь сильным; будь справедливым; будь честным!"
      Не отрывая взгляда от стяга, он нащупал в сумке, подвешенной на поясе, часы, достал их и посмотрел, который час. В пределах империи уже давным-давно никто не видал подобной диковинки, здесь не производили часов. Келаб удовлетворенно хмыкнул, губы его сложились в подобие улыбки.
      Он прошел по улице, постоял под раскачивающейся, еще мокрой после дождя вывеской. На ней было написано:
      "Дом бурлящего источника". Келаб потер тщательно выбритый подбородок и наконец решился - толкнул дверь.
      Внутри забегаловки было шумно и жарко. Тяжелый воздух пропитан запахами человеческого пота, крепких напитков и вдыхаемых наркотиков. Между входом и баром расположилась компания астронавтов - на столе пять пустых бутылок цинамо, сами играют в карточную игру, у которой никогда не бывает конца. Называется она шен фу. Глаза у игроков бегают, они хрустят чипсами...
      Длинная стойка слева, дальний конец завален картонными коробками из-под бутылок, самими бутылками. За ней спиной к залу толстый мужик с реденькими светлыми волосами играет на цветомузыкальном хроматографе. Когда Келаб приблизился к бару и занял единственное свободное место, тот, не переставая нажимать на клавиши, слегка повернул к нему голову и спросил:
      - Вам чего?
      - Воды, Финзи. Живой воды из бурлящего источника. Финзи удовлетворенно покивал, потом неожиданно оборвал исполнение сонаты и повернулся к чародею. На его лице засияла улыбка.
      - Кого я вижу! Келаб? Когда успел появиться на Аргусе?
      - Сегодня в полночь. А у вас то же самое. Дожди, дожди, дожди... На всей территории - отсюда и до Безмолвных гор.
      - Это просто замечательно как плохо,- глубокомысленно заметил бармен и полез под стойку за бутылкой и рюмкой.- Тебе известна поговорка - погода плохая, торговля хорошая.
      - Оно и видно,- согласился Келаб.- Насчет торговли у тебя сегодня полный порядок.
      Он обвел глазами полный зал, потом взял рюмку, которую Финзи уже успел наполнить крепким, ароматно пахнущим напитком. Келаб в шутку называл его живой водой из бурлящего источника. Сначала втянул запах через ноздри, отчего на его лице запечатлелось неописуемое блаженство, потом не спеша выпил.
      Финзи осторожно поместил свое могучее тело на высокий табурет напротив Келаба, для устойчивости поерзал на нем, потом спросил:
      - Где тебя носило в последнее время? Ты же вроде совсем отошел от дел. Уже почти два года...
      - И два месяца,- уточнил Келаб.- А где носи-ило!.. О-о, далековато, за пределами империи. Изучал, чего они там накумекали, на далеких мирах. Мутанты эти... Показал, что сам умею, начал собирать всякие интересные штучки, которых у них там до черта, пока окончательно не разорился. Пришлось зарабатывать деньги на обратную дорогу - и вот я здесь. Что за чертовщина творится на Аргусе, Финзи? Почему знамя над крепостью висит вверх ногами?
      Келаб дернул головой в сторону востока. Бармен задумчиво потеребил нижнюю губу.
      - Да, висит,- неожиданно согласился он.- Сегодня в полночь нам сообщили, что Андалвар скончался.
      - Вы собираете деньги на похороны? - спросил гость, и Финзи молча толкнул в его сторону большой белый бокал. Более чем наполовину он был наполнен монетами - имперскими и имеющими хождение в далеких мирах. Келаб не удержался и потряс кубок - деньги зазвенели. Потом он положил туда еще одну монету и подвинул в сторону Финзи.
      Глаза у Финзи расширились, он потрогал пальцем лежащую сверху монету видно, решил лично убедиться, что она не фальшивая. После некоторой паузы спросил:
      - Ты вроде говорил, что разорился, Келаб?
      - Был разорен. Потом умные люди объяснили, что деньги, потраченные на добрые дела,- это, считай, заработанные деньги. Учеба как раз из такого рода занятий. Потерянное я вернул за три дня. Кстати,- после небольшой паузы добавил Келаб,- я сегодня встретил еще кое-кого, кто нуждается в похоронах.
      Финзи кивнул:
      - Мне уже сказали. Говорят, собрали достаточно, но пусть она полежит еще до полудня. Я взял на себя хлопоты насчет похорон. Но, Келаб, как же ты мог не слышать?..
      - О чем, толстяк?
      - Ну, что первым делом они перевесили знамя, когда скончался Андалвар.
      Чародей пожал плечами, и Финзи с удивительной для его комплекции стремительностью пододвинулся к нему и склонился почти к самому уху.
      - А тебе никто не сказал, как он скончался? Что-то около трех часов утра какая-то странная летающая машина, какой никогда не видывали на Аргусе, приземлилась возле ворот замка, где лежал Андалвар. Знаешь, кого доставила эта машина? Никогда не догадаешься! Какого-то солдата, королевского советника и принцессу Шарлу. Представляешь! Так, по крайней мере, говорят.
      Пальцы у Келаба на мгновение вздрогнули, затем он, как ни в чем не бывало, глотнул из рюмки и спокойно спросил:
      - Ты уверен, толстяк? Какая Шарла?.. Ты говоришь загадками, ведь дочь Андалвара зовут Андрой.
      - Ты не понял,- заволновался толстяк.- Принцесса Шарла, та, которая, как было сказано, потерялась. Все считали ее мертвой.
      Келаб задумался, потом осторожно поставил рюмку на стойку.
      - Послушай, Финзи, ты же знаешь, что я не аргианец и много путешествовал по дальним краям, так что не могу знать все новости. Расскажи мне все подробно.
      - Ладно. Тебе, конечно, известно, что Андалвар женился поздно. Что-то за двадцать с гаком. Его женой стала Лора, у них родилась дочь, которую назвали Шарла. Все то время, что он правил, Андалвар очень хотел иметь сына, которому он смог бы передать трон, однако жена принесла еще одну дочь, Андру. Все называют ее черной ведьмой, хотя она с виду настоящая раскрасавица.
      Келаб затуманенным взглядом изучал поверхность потухшего экрана хроматографа.
      - Продолжай,- сказал он.
      - Затем через пять лет она наконец родила сына Пенду, который теперь официально является королем. Мать умерла при родах, и Андалвар, в страхе, что жить ему осталось недолго, решил назначить регента, который должен был править до тех пор, пока Пенда не достигнет возраста Шарлы. То есть двенадцати лет... Теперь Пенде как раз исполнилось сколько требовалось, а ее - ну, значит, Шарлу - в этом возрасте отправили учиться на какой-то дальний мир, где, как рассказывают, живы еще великие искусства и умения Золотого века. Через два года пришла весть, что она исчезла. Никто не смог обнаружить ее следов. Эта новость обошла все самые дальние закоулки империи. Удивляюсь, как ты мог не слышать об этом?
      Келаб протянул руку и наполнил рюмку, потом объяснил:
      - Семь лет назад меня не было в пределах империи. До меня доходили только слухи.
      - Все равно удивительно. Одним словом, Шарла пропала, и эта новость так повлияла на Андалвара, что он немного...- Бармен покрутил пальцем у виска.Правда, на управлении государством это не сказалось, и во внутренних и во внешних делах он по-прежнему был проницателен и смел, однако что касается его детей, он стал буквально трястись над ними. Например, запретил Андре, как, например, Шарле, даже думать о регентстве, тем более заниматься государственными делами. С таким же преувеличенным вниманием он относился и к своему сыну -он запретил касаться его пальцем. К принцу в качестве помощника и няньки был приставлен раб по имени Доличек. В общем-то, это обычное дело в королевских семьях, подобная традиция держится уже около четырехсот лет. В общем, росли королевские дети как сами хотели. Свой каприз ставили во главу угла. Андра выросла, как говорят, испорченной и себялюбивой, да и от Пенды, утверждают, вряд ли можно ждать, что он станет добрым королем.
      - Понятно,- задумчиво сказал Келаб.- Еще что-нибудь расскажи. Кто, по общему мнению, теперь в силе при дворе?
      Финзи помедлил, глянул из-за плеча Келаба - все вроде спокойно. Астронавт за столом по-прежнему похрустывал голубоватыми чипсами. Бармен вздохнул и тихо продолжил:
      - Прежде всего, конечно, Андра и Зенхан Вар. Его все называют лордом-главноуправляющим. Все говорят, что Совет шести полностью у него в кармане. Ну, это орган, состоящий из правителей вассальных миров... Тебе должно быть известно...
      Келаб кивнул.
      В империю теперь входили шесть государств, главы которых имели формально равные права с правителем Аргуса. Этот союз когда-то подчинил большую часть галактики. Главную скрипку играл в нем король Аргуса, всем остальным приходилось подыгрывать ему. Так продолжалось все время, пока определяющими в свободном пространстве были количество кораблей и численность вооруженных сил. Баланс интересов поддерживался на достаточно прочных, определяющих принципах. Очевидно, что каждый из этих миров по отдельности выжить был не в состоянии.
      - Что за человек этот Зенхан Вар?
      - Ну-у, знатный! Из самых благородных. Говорят, честный. Еще болтают, что по уши влюблен в эту черную ведьму. Андалвар в делах полагался исключительно на Зенхана, а не на своих детей. Ходят слухи, что теперь, после смерти Андалвара, все при дворе пойдет по-другому. В молодости Зенхан отличился в войнах, о его искусстве владения мечом ходят легенды. Думаю, люди пойдут за ним...
      - Еще что-нибудь? - настоятельно потребовал Келаб. Финзи пожал слоновьими плечами:
      - Нашел тоже кого спрашивать! Что я, знаток того, что делается при дворе? Ну, Зенхан - второй после Андры. А может, и нет. Есть там некая Сабура Моно, но о ней никто ничего не знает.
      - Кто она?
      - Женщина, больше ничего сказать не могу. Очень толстая женщина -для ее габаритов еще не придумали размер - это все, что я знаю. Говорят, что она сует нос во все, что происходит в империи, что Андалвар безоговорочно доверял ей, что она была его главной советницей. Слухи есть слухи.- Финзи опять передернул могучими плечами.- Она очень редко появляется на публике, не участвует ни в каких дворцовых церемониях. Если у нее есть слуги, то они молчат словно в рот воды набрали.
      - Загадочная толстушка? - прокомментировал Келаб.
      - Вот именно,- с подчеркнутой страстностью ответил Финзи.- Это все, что я слышал о ней. Так что если ты хочешь узнать еще что-либо, то не сиди здесь и не булькай!..
      Келаб совсем по-мальчишечьи улыбнулся - растянул губы и обнажил ряд ровных белых зубов, затем загорелой рукой пригладил волосы. Наконец стряхнул невидимые соринки со своей удивительно цветастой одежды. К его левой мочке был прикреплен золотой кружок, в котором отражался свет тусклых ламп, развешанных в забегаловке.
      - Спасибо, Финзи. Ты первый, с кем мне удалось поговорить на Аргусе после возвращения. Два года, старина,- это два года. Много воды утекло за это время. А что говорит по этому поводу народ?
      - Какой? Чей голос ты хотел бы услышать - сильных мира сего или обывательские сплетни?
      - Сплетни, конечно! - Келаб допил ликер и поставил рюмку на стол.- О чем он вещает?
      Финзи мельком глянул мимо чародея в сторону астронавтов, и взгляд его мгновенно обессмыслился. Потом он резво принялся протирать поверхность стойки. Келаб чуть обернулся, глянул на посетителей. Те тоже примолкли - сидели с каменными лицами и бездумно поглядывали по сторонам. Пакетик с чипсами переходил из рук в руки, но никто теперь не запускал в него пальцы. Келаб понимающе усмехнулся - ясное дело, все побаиваются шпиков. Даже сами шпики... Как бы на них не донесли за то, что они не донесли.