Он успокаивающе положил свою руку ей на плечо.

– Но я тоже слышала, как он утверждал, что он родится только в следующем тысячелетии.

Хитер покачала головой.

– Он был сумасшедшим, не так ли?

– Нет, он, должно быть, сказал правду, – ответил ей Мюррей, – потому что больше нет никаких разумных объяснений всему происшедшему с нами, а также разложению его тела.

– О, боже, как это ужасно! – воскликнула Хитер.

– Я могу себе представить, какой это был шок для вас, девушка, – ответил доктор Кромарти. – Но успокойтесь, когда мы приедем, я дам вам кое-что, и вы спокойно заснете. Мы скоро будем у меня дома.

Он повернулся к Мюррею.

– Мистер Дуглас, у вас, кажется, есть объяснение для всего этого. Итак, кто же это был?

Мюррей тихо вздохнул. Завтра утром эта ночь будет казаться ему кошмаром. В будущем он больше ничем не сможет подтвердить своих воспоминаний, потому что все доказательства сгорели и поплавились.

– Я могу вам только сказать, что предполагаю сам после того, как я услышал ответ Дельгадо, – начал он. – Когда-то в будущем – в двадцать пятом столетии – наука сделает такой шаг, что будут возможны путешествия во времени и изменение личности человека. Для этого используются антенны из триплема, которые были вделаны в наши матрасы. Чтобы удовлетвроить нелегальные желания нескольких извращенцев, Валентайн взялся доставить состоятельным заказчикам ленты с примитивными страстями. Эти заказчики должны были хорошо заплатить, поэтому Валентайн использовал все свои возможности после того, как Дельгадо натолкнул его на мысль использовать это для актеров, которые легко поддаются внушению. Чтобы как можно лучше использовать свои ограниченные возможности, они намеренно собрали наиболее неустойчивых людей, нервная система которых наиболее легко поддавалась влиянию. Таким образом, их реакции, ощущения, которые записывались на ленту, были значительно интенсивнее и четче. Если бы я своевременно не предпринял бы кое-что против этого, я бы появился в этом «собрании» как безнадежный алкоголик.

– А я как лесбиянка, – сказала Хитер. – Это еще больше пугает меня, Мюррей! Импульс на моей ленте был во много раз сильнее, чем это запланировали Валентайн и Дельгадо, и если бы ты не предупредил меня, я сама никогда бы не догадалась каждый вечер перерезать эту проволочку. Меня предназначили для того, чтобы соблазнять Иду, а позже еще кого-то, кто даже еще не родился. Эти страсти…

– Только никаких преувеличений! – вмешался доктор Кромарти.

Он попытался успокаивающе улыбнуться, однако это ему не удалось.

– Нет, она удалась, – заверила она его. – Вам, как врачу, лучше известно, что что-то кроется из этого кроется в каждом человеке. Это заключено в глубине его натуры и ждет возможности, чтобы…

«Настоящая истерия», – сказал Мюррей самому себе. Он спросил себя, не поможет ли здесь пара пощечин, даже если Хитер возбудится еще больше. Но в это мгновение доктор Кромарти затормозил, и перед ними из темноты вынырнул дом. Штора в одном из окон на первом этаже отодвинулась.

Над входной дверью загорелась лампочка, и на пороге появилась домоправительница доктора Кромарти.

Она озабоченно покачала головой, увидев состояние Хитер, и повела ее прочь, чтобы помочь ей принять ванну и уложить ее в постель. Доктор Кромарти принес Мюррею теплый спальный халат, а затем начал обрабатывать ожоги на обоих его ногах. Он работал молча и начал задавать вопросы только тогда, когда все ожоги были обработаны.

– Мистер Дуглас, вы действительно верите тому, что сказал этот Дельгадо?

– Спросите меня об этом утром, – устало попросил Мюррей.

– Да, конечно.

Кромарти, извиняясь, махнул рукой.

– Мне очень жаль. Я давно уже должен был отправить вас в постель. Моя домоправительница, вероятно, отдала предназначенную для вас постель девушке, но мы, конечно, подыщем вам что-нибудь другое. Миссис Парбетт!

Глава 26

Раздался зверский звонок. Мюррей вздрогнул, подумал о телефоне на ночном столике и вообразил, что Валентайн вызывает его, что завтрак будет подаваться от восьми до девяти часов утра. Он начал вставать, но потом вспомнил, что все это уже позади.

Мюррей сел на край кровати… Нет, на край большой кушетки, стоящей в гостиной дома доктора Кромарти. Снаружи сияло солнце. Он взглянул на свои часы и увидел, что было уже двадцать минут второго. Потом он поднес часы к уху и заметил, что они все еще тикают.

«Они еще ходят. Следовательно…»

Кто-то постучал в дверь. Появилась улыбающаяся миссис Гарбетт.

– Он проснулся, доктор, – крикнула она через плечо.

Потом она сказала Мюррею:

– Доброе утро, мистер Дуглас, или, скорее, добрый полдень. Доктор Кромарти прежде всего хотел дать вам выспаться.

– Я… Тогда сейчас, значит, правда, двадцать минут второго?

Мюррей протер глаза.

– Мне очень жаль, если я доставил вам затруднения.

– Затруднения? Бог с вами, сэр. после всего, что произошло с вами вчера вечером… Это уже появилось в газетах, и я прочитала статью два раза. Все, что мы для вас сделали, вы вполне заслужили. Снаружи вас ждет посетитель, но я просила его не мешать вам.

«Посетитель? Тогда я, должно быть, проснулся от дверного звонка».

Мюррей довольно улыбнулся, придя к этому логическому заключению. Прежде чем он успел спросить себя, что же такое может появиться в газетах, миссис Гарбетт отступила в сторону, пропуская посетителя. Роджер Греди обеспокоенно поспешил к Мюррею.

– Великий боже, Мюррей, я снова рад видеть тебя живым и здоровым! Когда я во время завтрака услышал последние известия, я тотчас же выехал сюда. Можешь ли ты простить меня за то, что вчера вечером я не слишком серьезно воспринял твой телефонный звонок?

– Минуточку, – медленно произнес Мюррей. – Какое сообщение ты услышал в известиях?

– Что Филдфейр Хаус обгорел, и что ты спас находившихся там людей.

Теперь у Роджера на лице было удивление.

– Но как это попало в газеты? Было уже слишком поздно, чтобы…

– Для лондонских изданий совсем не поздно, по крайней мере, для тех, что выпускаются здесь. Кто-нибудь мог же тебе сказать… О, да ты, конечно, проспал все утро. После того как я услышал сообщение по радио и поговорил с Сэмом…

– Что ты сделал?

Мюррей приподнял руку, останавливая его.

– Ты слишком быстр для меня. Боже мой – Сэм! Что вы здесь делаете? Вы же еще должны находиться в больнице!

– Но со мной все в порядке, – сказал Близзард.

До сих пор он молча ждал у двери, пока Мюррей не обратил на него внимание.

– После того как я услышал о том, что произошло предыдущей ночью, я всех предупредил о том, что все, кто попытается воспрепятствовать мне, жестоко поплатятся за это, и сам пошел к вам, чтобы поблагодарить вас.

– Сэм вызвал меня, чтобы выяснить, куда ты исчез после всех этих событий, – объяснил Роджер Мюррею. – В больнице никто ничего о тебе не знал, и это действительно твое счастье, потому что таким образом ты избежал этих репортеров. Да, миссис Гарбетт?

– Здесь есть все, – сказала миссис Гарбетт.

Она показала на утреннюю газету.

– «Актер-спаситель». «Сегодня около двух часов в Филдфейр Хаус, Бенсфорд, где труппа актеров репетировала и готовила новую пьесу Дельгадо, вспыхнул сильный пожар. Только Мюррей Дуглас, известный актер, в это время не спал. Он поднял тревогу и перенес всех остальных членов труппы, которые уже были отравлены дымом, в безопасное место. Пожарная команда из ближайшего города справилась с пожаром».

– Кто-нибудь утверждает, что это всего лишь инсценированный Дельгадо ход? – осведомился Мюррей спустя некоторое время.

– Да, – смущенно ответил Роджер. – Ты, конечно, знаешь, кто это был.

– Очевидно, синяк от моего удара у него еще не сошёл?

– Очевидно.

– Я позабочусь о том, чтобы он не смог широко распространить свою ложь, – возбужденно ответил Близзард. – Сегодня после обеда я буду у издателя «ГАЗЗЕТ», и если Барнетт сегодня утром не извинится публично за свои пасквили, я позабочусь о том, чтобы он никогда больше не получил доступа ни в один театр Лондона. После этого ему останется только покончить самоубийством.

Продюсер повернулся к Мюррею и тихо заговорил.

– Я пришел сюда не только для того, чтобы поблагодарить вас за все проделанное вами, Мюррей. Я должен выразить вам благодарность совсем в другой форме. Пока что я еще не знаю, что, собственно, намеревался сделать этот Дельгадо, но, во всяком случае, я точно знаю, что он далеко не всегда действовал законным образом. Мы все спокойно и мирно спали крепким сном, в то время как в доме разразился сильный пожар? Это невозможно! Я никак не могу в это поверить! Я так и не проснулся ни в машине скорой помощи, ни тогда, когда меня вытаскивали из нее. Мы все спали, как мертвые. Без вас мы давно уже были бы действительно мертвы. Дельгадо обманул меня, и это уже не изменить.

– Но этот человек, несмотря ни на что, все же был гением. Его ленты помогли ему в этом.

– Что? – непонимающе спросил Близзард у Мюррея.

– Оставим это, – ответил ему Мюррей. – Теперь я, прежде всего, хочу позавтракать и где-нибудь раздобыть хотя бы немного подходящей одежды.

– Я захватил для тебя костюм.

Роджер встал.

– Я захватил с собой все, но не могу гарантировать, что эти вещи тебе подойдут.

Он исчез, но Близзард не изменил своей темы.

– Мюррей, вы не должны теперь бросать меня на произвол судьбы. Мы вбили в этот театр и пьесу много денег и труда, и я хочу поставить пьесу до конца даже без Дельгадо. Он отвлёк меня от этого при помощи гипноза и этих своих проклятых аппаратов.

– Лучше будьте довольны, что все обошлось так удачно, – сказал ему Мюррей. – Еще несколько недель такой обработки, и у нас была бы пьеса, по сравнению с которой «Марат» графа де Сада показался бы детской сказочкой.

– Но я поставлю эту пьесу в Лондоне, – заверил его Близзард. – Мы, конечно, потеряли театр, но зато получим страховку и сможем реконструировать пьесу и диалоги. Может быть, сначала мы покажем ее в провинции, пока не будем уверены, что в Лондоне пойдет все хорошо.

– Вы это серьезно? – спросил Мюррей.

– Стоило ли мне выбрасывать на ветер столько денег? – громко воскликнул Близзард.

– Вы не сможете не подумать также и о Хитер. Вы же знаете, почему Дельгадо захотел иметь ее в труппе, не так ли?

– Это мне стало ясно только сегодня утром, – ответил Близзард. – Она должна была… развлекать Иду.

– Верно.

Мюррей задумчиво кивнул.

– Ну, в новой постановке она получит роль, даже если мне самому придется написать ее.

– Об этом я и хотел попросить вас, – сказал Близзард. – В конце концов, мы должны быть благодарны ей, потому что ей принадлежит почти половина этой затеи и…

Мюррей больше не слушал его. Он накинул себе на плечи спальный халат доктора Кромарти и вышел в холл, не обращая внимания на Роджера, который направлялся к нему с костюмом, перекинутым через руку.

– Миссис Гарбетт, куда вы поместили Хитер?

– В комнату справа от лестницы на втором этаже, мистер Дуглас, – ответила домоправительница. – Я не знаю, проснулась ли она, но я хотела отнести ей чашечку чая и…

Она появилась с подносом, на котором стояли две чашки. Мюррей, улыбаясь, забрал у нее поднос и поковылял вверх по лестнице. Ноги его болели, но эта боль относилась к прошлому, а он был на пути к будущему.

Действительно ли она раньше занималась тем, на что намекал Дельгадо? Ну, теперь это не играет никакой роли. Мюррей был благодарен судьбе за то, что она дала ему новый шанс. Теперь он должен был привыкнуть к этой мысли, но она ему нравилась. Он постучал в дверь, на которую ему указала миссис Гарбетт, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.