Солнце вылезло из-за края океана, чтобы залить небо, а ровно и куполообразные крыши, поплавки и прочие видимые поверхности ЗИФ-ЮСА жемчужно-розовым светом.
      Найджел Стонерли не обратил на это никакого внимания.
      Время шло. Некоторые автоматы в системе ЗИФ-ЮСА перешли на дневной режим. Другие, запрограммированные на нездешние сутки и календари, игнорировали наступление нового местного дня.
      Найджел Стонерли без всякого переключения на чужой календарь последовал примеру вторых.
      А время шло. Наконец, будильник над двуспальным ложем Стонерли сработал от элемента, реагирующего на солнечный свет, и был в свою очередь проигнорирован.
      Найджел Стонерли был весьма силен в игнорировании будильников.
      Вскоре, однако, решительный локоть воткнулся между его ребер, и, дабы воспротивиться этим пиханиям, ему пришлось вынырнуть из глубины сна почти на поверхность. Обняв обеими руками миниатюрную, смуглую, плотную Миджи, он издал оптимистическое ворчание. Семилетнее супружество позволило ей легко расшифровать: "Еще пять минуток!?".
      - Нет, - твердо сказала Миджи и ткнула его опять.
      - О, Великие Галактики… Найджел!! Почему ты столько времени тратишь на сон?
      - Тр-рениру…, - послышалось неразборчиво в ответ,
      - …р-ривыкаю… тридцатичасовым суткам, как Чук-Алук привыкал к нашим…
      - Даже Чук-Алук привыкал давным давно, - Миджи пустила в ход пятки. - Да вставай же, ты, груда инертной протоплазмы! Сегодня будет тяжелый день. Дни совпадений всегда трудные.
      - В этом окаянном зверинце достаточно талантов, чтобы обойтись без меня еще пять минут.
      Тем не менее он перекатился на спину и открыл глаза:
      - А кстати, какой сегодня уровень совпадений?
      - Ты куратор, тебе и знать.
      - А ты заведующая массовым отделом. Ты получаешь данные от компьютера и замешиваешь их поаппетитней в наживке дуа-у-а-ааемой публики, - широко зевнул Найджел.
      Миджи не стала спорить. В конце концов, это лучше всего поднимет ее супруга с постели.
      - Девяносто девять и пять десятых процента.
      - Как?.. - Найджел мгновенно оказался на ногах. Ложе жалобно скрипнуло, недоумевая куда он делся и ища утраченное равновесие.
      - … Но ведь невозможно даже наполовину…
      - …дня. Суточный цикл Кламиса-Ш перекрывается с нашим и разойдется только после полудня. Так что нынешнее утро побьет все рекорды.
      - Твоя взяла, - вздохнул Найджел и заказал ванной душ потеплее. Но Миджи перехватила инициативу.
      - Холодный! - приказала она. - Ледяной!!!
      Со стоном и, соответственно с решительной улыбкой, куратор и заведующая массовым отделом Зоопарка Инопланетной Фауны для юга Северной Америки встретили лицом к лицу грядущие тревоги Дня Совпадений.
      Во сне ностальгия взяла свое. Он брел босиком под звездами по лугам цветущей блиги, и аромат срываемых цветов с силой врывался в его обонятельные полости. Чук-Алук проснулся и, приходя в себя, оглядел место своего нынешнего обитания. Он сидел на голом пне красного дерева. Ему нравился запах сухого дерева, и толика терпеливой работы по прибытии сюда превратило тесное дупло во вполне сносную замену его домашней постели. Практически все остальное в его вольере было оттуда же, откуда явился и он сам: с Агассиса-4. С крупных плоских гроздей бжао, свешивающихся меж выстилающей потолок зелени, капал сок. Слева шелестели листья фрекати, а справа в своем бесконечном танце мерно покачивались стебли комбаса. На Агассисе-4 бжао, фрекати и комбас никогда не росли на одном континенте, не говоря уже об одинаковой почве, но Чук-Алук не жаловался. Он устроился здесь хорошо, и хозяева или владельцы, или содержатели, как бы там их не называли, были к нему чутки и предупредительны.
      Он выскочил из дупла как пробка из бутылки, и с таким же звуком. Ростом с крупную собаку, он был покрыт тонким гладким мехом, масти между рыжей и гнедой - очень приятный цвет, он часто с одобрением разглядывал его в зеркале, скрытом за шпалерами бжао. Три симметрично расположенных нижних конечности позволяли двигаться в любом направлении, а шесть верхних обладали чрезвычайной чувствительностью и точностью. Цвета он воспринимал верхней половиной туловища - причем в диапазоне, значительно отличающемся от человеческого, а формы определял своего рода звуколокацией. Влажные полости под верхними конечностями служили тонкому обонянию, через три из них он дышал.
      Укрывшись за кустом юбела (тоже импортного происхождения, с Агассиса-4), он оправился и совершил утренний туалет. Затем вытянувшись на нижних конечностях во весь рост, принялся ощипывать на завтрак лозу бжао.
 

 
      Мадам Сеньор-Джонс закончила персонально для себя изобретенный утренний ритуал - аллутоонс, косметирование и некоторые другие еще более интимные, но необходимые, чтобы предстать перед миром, процедуры - и зевнула. При этом она неукоснительно прикрывала рот, хотя в ее роскошных апартаментах не было ни единой души, которую могло бы оскорбить созерцание ее гланд. День простирался впереди длинный, солнечный и пустой. Еще раз она зевнула, садясь за трапезник и заказывая ему завтрак № 1 девятого дня своей нынешней диеты.
      Мадам было не формулой вежливости, а ее собственным именем. Покойный папа был одержим страстью к иерархии. Большую часть своей жизни он потратил на доказательства сверх всякой мыслимой точности того факта, что именно его ветвь - главная в обширном семействе Джонсов, а все прочие лишь норовят с ней сравниться. Но даже когда он приковал к родовому имени дефисом веское
      "Сеньор", остальной мир решительно отказался воздать ему уважение, приличествующее столь замечательному фамильному древу.
      Не в силах вынести мысли, что его возлюбленную дочь всю жизнь будут третировать как ординарное существо, он неустанно изыскивал пути застраховать ее от такой участи. Вдохновленный собственным именем - Адам, в честь наиболее далекого предка - он напал однажды на блестящую идею дать ей поныне носимое имя. Оно поразило его идеальным совершенством: во-первых, рифмовалось с его собственным, во-вторых, было и титулом, очевидно, выражающим превосходство, поскольку с ним адресовались даже к королевам. Открыв же для себя вскоре - увы, слишком поздно! - второе главное значение слова (обращение к замужней), он умер от стыда и унижения. Тем не менее он успел вдохнуть в свое дитя столь же твердое почтение к исконному порядку, каким обладал сам, так что все свое взрослое праздное существование, она провела наводя свой порядок в делах, которые совершенно ее не касались.
      Изнурительная кампания за замену в левом крыле городской библиотеки хромированных ручек на книжных шкафах медными - медь более приличествовала подлинным старинным книгам, из которых многие имели обложки, а некоторые даже кожаные переплеты - закончилась победой две недели назад.
      Оправившись от затраченных неимоверных усилий быстрее, чем ожидалось, Мадам уже вскользь намекала самым близким друзьям о желании вскоре вновь окунуться в водоворот событий. Друзья, сокрушенно поцокав языками о непомерном расходе энергии, быстро переменили тему. Поводов для действия именно сейчас явно не хватало.
      Из трапезника появились рекомендованные диетой блюда - максимум энергии, минимум калорий, а с ними, к изумлению хозяйки, конверт с ее адресом. Она давно забыла, когда в последний раз получала послание не по видеофону: для большинства людей было сущим мучением сооружать из слов фразы по правилам грамматики на печатающей машине, куда приятнее час-другой поболтать перед цветным изображением, не дающим забыть с кем ты говоришь.
      Озадаченная, она перевернула конверт, и он сам раскрылся, выбросив ей на колени два документа.
      Первый оказался листком с коротким до неприличия текстом:
      "Уповая на имя, которое Вы носите и на достойную Вашу роль во многих важных для общества предприятиях полагаю, что Вам нужно ознакомиться с прилагаемым и, если нужно, принять необходимые действия".
      Подписи не было. Но проштудировав второй документ, Мадам Сеньор-Джонс готова была простить и это. Ужас! Даже человек с железными как у нее нервами, содрогнется от бестактности, грубости, жестокости, дикости всего этого! Как близко принимал это к сердцу дорогой папа! И насколько она недостойна его памяти, так надолго предав это забвению…
      Слезы выступили у нее на глазах. Боже, сколько лет она уже не вспоминала об участи наших бессловесных маленьких братьев!..
      Беспримерная решимость наполнила ее до такой степени, что за два часа она не только обзвонила восемь старых боевых соратниц - тех, что были наиболее несгибаемы в библиотечной баталии и им подобных, - но даже облачилась в наряд, насчет которого не переменила тотчас мнение и не стала переодеваться.
      Она покинула свои апартаменты и отбыла в ЗИФ-ЮСА, потрясая сакраментальным вторым документом. Это была броская рекламная брошюра, на все лады толкующая о рекордном Дне Совпадений.
      ЗИФ-ЮСА по стандартам XXI столетия был небольшим зоопарком, во всяком случае, он не шел в сравнение с Центрально-австралийским или знаменитым Сибирь-Марс. Он мог похвастать не более чем двумя-тремя тысячами внеземных экземпляров сгруппированными примерно в пятидесяти экспозициях. Однако, он стал наиболее посещаемым зоопарком Земли по двум веским причинам: он был ближе других к главным населенным центрам планеты, и мог комплектовать выставки более всего интересные для случайного посетителя. До Австралийского и Сибири, которые главной целью ставили изучение биологии и метаболизма населявших их инопланетных существ, было далеко ехать, а приехав, скучно их осматривать. Несвязанный специальными задачами
      ЗИФ-ЮСА мог размещать свой материал гораздо привлекательнее.
      Разумеется, от посетителей экспонаты отгораживали различные физические поля. Многие экзоты дышали хлором, некоторые - цианом, и лишь немногие переносили более одного процента кислорода. Этот недостаток острее всех чувствовали люди, с детства привыкшие к верховой езде на львах, вольной борьбе с крокодилами и вязанию ожерелий из кобр - обычным аттракционам старомодных зоопарков окружающей фауны - и ожидавшие чего-то не менее острого от ЗИФ-ЮСА с его экзотическими тварями.
      Конечно, с кислородно-дышащими видами допускалось непосредственное общение. В данное время одним из таких был Чук-Алук и он оказался чрезвычайно популярен.
      Несмотря на такое неудобство ЗИФ-ЮСА разочаровывал очень немногих. Чтобы сделать осмотр интереснее, не пожалели усилий. Если, к примеру, видимый чужаками диапазон спектра лежал по ту или другую сторону от человеческого, это создавало оригинальные световые эффекты, великолепие которых экспонаты часто не воспринимали, а, следовательно, не тревожились. Подцветка гипнотического ритма, со странными тенями, колебания искусственной гравитации, как бы переносящие на другие планеты, небывалые ароматы из кондиционеров, микрофоны, улавливающие чуждые звуки, производимые обитателями клеток, - все было пущено в ход.
      Разумеется, видимое посетителям было лишь фасадом ЗИФ-ЮСА. Минутное размышление, текст сувенирного путеводителя или голос механического гида на каждом шагу каждой дорожки делали это очевидным. Легионы невидимых механизмов пеклись о благоденствии обитателей. Атмосфера, температура, гравитация, пища - все это составляло полдела. У одних созданий пищеварительный цикл зависел от температуры, другим, чтобы избежать неврозов, требовалось освещение под определенным углом, третьи могли испражняться только под действием особых стимулов, без которых быстро умирали от самоотравления… Список нужд, удовлетворяемых неутомимыми автоматами был почти бесконечен.
      Непосредственно связана с этими вопросами была и самая трудная проблема зоопарка. Какое-то состояние минимальной активности, соответствующее сну, было в биоциклах всех высокоорганизованных квартирантов ЗИФ-ЮСА. Расписание же доступа публики, естественно, исходило из местного, земного времени, от чего посетителям было ничуть не легче созерцать неподвижные туши, даже если эти туши находились в полусотне световых лет от своей родины.
      Проводились настойчивые попытки перевести чужаков на двадцатичетырехчасовые сутки. Одни приспосабливались легко, другие же, жестоко связанные своим суточным циклом, совершенно не были на это способны.
      За десять часов, пока зоопарк был открыт для посетителей, до половины экспонатов могло пребывать в маложивописном состоянии сна. И наоборот, циклы активности могли совпасть, и тогда весь парк становился вихрем движения, цветов и звуков. Благодаря рекламе в такие дни зритель валил косяками. Для удобства они получили свое название и точное определение: "Днем Совпадений" называлось время, когда более сорока из пятидесяти экспонатов пребывали в состоянии максимальной активности не менее пяти часов.
      Сегодня совпало все разом. Даже волокнистые создания с Кламисы-3 не впадут в обычный анабиоз, где-то между льдом-4 и льдом-5 до полудня. Должны пасть все рекорды и многое другое.
 

 
      - Ну и денек! - пробормотал Найджел. Последние три часа он непрерывно направлял через телевизионный контроль волны и потоки посетителей по тоннелям, коридорам и дорожкам зоопарка, словно комковатую кровь какого-то чудовища по артериям и венам. При этом он невольно слышал их бесцеремонные высказывания, что отнюдь не укрепляло его симпатий к роду человеческому.
      - Наплыв рекордный за все времена, - подтвердила уже очевидное Миджи, - только что пришли текущие итоги. Но это не все. Приближается неприятность.
      - И эта неприятность?..
      - …Характер, свойственный семейству Сеньор-Джонсов. За ней по пятам - семь или восемь верных вассалов.
      Найджел содрогнулся, однако, вскочил на ноги.
      - Придется идти следом за всей шайкой, - вздохнул он - Пожелай мне благополучного возвращения.
      - Кстати, о благополучии, - Миджи заняла его место у передатчика. - Как сегодня Чук-Алук? Не возбужден?
      - Незаметно. Скорее утомлен.
      - Дети все надеются поездить на нем, а он не привык. Найджел скорчил гримасу и вышел.
      - Позор! - прогремела Мадам Сеньор-Джонс, и ее дружина хором отозвалась: - Бесчеловечно! Дико!
      К ним поворачивались любопытные лица. Это обещало быть даже интереснее, чем лицезрение обитателей далеких миров.
      - Держать в клетках живые существа, свободные по праву рождения, как и мы! А если вас посадить в клетку и разглядывать!
      - Ужасно. Отвратительно. Должен быть закон, - смутно подтвердил запыхавшийся хор.
      С сузившимися глазами Найджел с тыла почти вплотную наблюдал это представление. А у многочисленных клеток голоса трудолюбивых автоматов по-прежнему повествовали о свойствах соответствующих экспонатов.
      - …Приспособляемость к силе тяжести в пять и четыре десятых раза выше средней земной и температуре минус семьдесят градусов по Цельсию. Атмосфера состоит из водорода, который биологически бесполезен как азот нашего воздуха, а активным компонентом является…
      - Увезены, украдены - из родных домов! - завывала Мадам. - Брошены в эту мрачную зловонную дыру…
      Найджел был против именования ЗИФ-ЮСА зловонной дырой, но шекспировскую цитату оценил. И тут же принялся сочинять эпиграмму на Мадам:
      "Джонс, старикашка, понимал: учение - не тьма!
      И в дочке много гонору - но только не ума!".
      Теперь они приближались к вольеру Чук-Алука и толпе, неизменно собиравшейся, когда он бывал снаружи, и его можно было потрогать и приходилось обонять. От него исходил сильный запах, нелишенный, впрочем приятности, если вам нравился аромат аммиака, смешанного с амброзией.
      "Ей оставил без последствий,
      Миллионы он в наследство…"
      Толпа, в основном подростки, держалась вокруг на почтительном отдалении - не столько от Чук-Алука, сколько от космонавта в алом мундире возле него. Одни ребята попросту восхищенно глазели, другие перешептывались, набираясь смелости, чтобы попросить отпечаток пальца.
      "…но ума на фартинг нет, а без него и тьма, как свет!"
      Найджел глубоко вздохнул: Мадам ринулась на человека в алом и уставила в него свой костлявый палец.
      - Вы… Вы из тех истяжателей, которые оторвали эти несчастные существа от груди их родных планет и сделали из них позорище для праздных бесчувственных зевак!?
      Двое-трое из ее гвардии имели некоторые сомнения насчет термина "истяжатель", но ограничились ворчанием себе под нос. В роли командующего Мадам была великолепна.
      Космонавт окинул ее взглядом и шагнул вперед от цоколя, на который опирался.
      - Навигатор Лабан Хоу, к вашим услугам, - сказал он слегка растягивая слова. - Будьте добры, повторите ваш вопрос.
      - Я сказала… Нет, вы меня отлично слышали! - Мадам достигла оптимальной ярости и намерена была ее сохранить. - Вы явились сюда насладиться плодами своих нечестивых трудов! Сеете горе и ввергаете в узилища создания пусть не на Земле рожденные, но живые существа, обладающие правом. И…
      Чук-Алук начал поддаваться возбуждению. Найджел видел это по подергиванию его верхних конечностей, особенно тех, под которыми были дыхательные полости.
      Навигатор Хоу, став центром внимания собравшихся позади Мадам веселящихся зевак, искоса многозначительно им подмигнул, чем вызвал предвкушающие ухмылки.
      - По правде, - начал он беззаботно, - так я пришел повидать этого вот Чук-Алука, поглядеть как он тут. Говорит - нормально.
      - Говорит?! Он?! Вам?!! - Мадам чуть не подавилась возмущением.
      - А как же, конечно! - полная наивность в голосе. И новое подмигивание на случай, если аудитория пропустила в первый раз. - Я бывал на Агассисе пару раз, и мы с Чук-Алуком отлично столковались.
      - Позор! - вскрикнула Мадам, как только вновь обрела дыхание, глубиной сравнимое с ее негодованием. - Выставлять, диких тварей на потребу скучающим бездельникам нашего распущенного века - это возмутительно! Но заточить сюда создание, коему дан божественный дар речи!… - Она воздела к небу кулаки. -
      Кто главный в этом чудовищном отвратительном, бесчеловечном узилище?
      Найджел вздохнул и принялся пробивать себе дорогу сквозь ее квохчущую свиту.
      - Я куратор этого зоопарка, - твердо заявил он. - И я вынужден просить вас немедленно покинуть его территорию. Вы создаете беспорядок и мешаете мирным развлечениям других посетителей.
      Без малого три минуты она выкладывала ему, что думает о такого рода развлечениях. В первую же паузу он вставил, словно не было никакого перерыва:
      - В противном случае я пошлю за полицией и силой выдворю вас из зоопарка.
 

 
      Полиция явилась два часа спустя. За ним и за Чук-Алуком. Эти часы они провели в ожидании. Миджи приблизительно подсчитала, обращаясь скорее в пространство, чем к Найджелу.
      - Так… Примерно час ей понадобится, чтобы выразить свое мнение о Найджеле Стонерли, бесстыдном тиране и враге общества; еще час на выработку конструктивных методов действия. Первым делом она провидеофонит местному члену пансолнечного Конгресса…
      - Уповаю на бога, что она этого не сделает, - пробормотал Найджел. - Эгремон Сиссоко - последний, кого бы я хотел сейчас видеть.
      - Надо было думать об этом раньше. Но, может быть, вместо этого она прямо перейдет ко второй стадии: свяжется с местной службой новостей. Третьей стадией будет найти мэра и начальника полиции и подать на тебя жалобу. Итого два часа.
      Расчет оказался точен. Полиция хоть и была в смятенном состоянии духа все же вооружилась ордером на арест и списком возможных обвинений, включая похищение, незаконное задержание и клевету (последнее было смелым ударом наугад одной из соратниц Мадам, вдовы юриста, безвременно сведенного ею в могилу; она сделала что могла для раздраженной Мадам, когда оказалось, что хотя "должен же быть закон", но его нет).
      - Как думаете, с этой штукой все в порядке? - спросил полицейский сержант несколько неуверенно глядя на рыже-гнедую спину Чук-Алука. - Может, полагается поводок, или еще что?
      - С тех пор, как он здесь, с Чук-Алуком не было никаких недоразумений, - отрезала Миджи. - И если бы не эта дура, и сейчас бы не произошло.
      - Пожалуй, что так, - вздохнул сержант и двинулся к окну, за которым висел полицейский флоттер.
      Видимо, новости сегодня были скудные, понял Найджел. Несколько светогазет осенила блестящая идея подхватить эту дурацкую историю и сделать ее сенсацией мертвого сезона, - заголовки набросились на них, пока они пробирались к зданию суда, сквозь орду фотоглаз, радиоушей и механосенсоров.
      "Зоопарк - тюрьма?"
      "Мнение Агассиса: Чепуха!"
      "Тяжелые обвинения против куратора ЗИФ-ЮСА" и тому подобные.
      В здании суда их ожидала в сознании своей правоты Мадам со свитой самых ярких приверженцев. Кто-то либо из ее влиятельных знакомых, либо, скорее, из аппарата суда, уже успел выяснить характер дела, ибо, когда судья Коркоран занял свое место, он оказался не один, но в окружении двух асессоров - обычный порядок для квалификации обвинения. Асессор справа был человек провинциальный - сенатор из Конгрессената Сапров. Слева же возвышался безликий металлический цилиндр с торчащими наверху механосенсорами.
      Места для публики ломились; видеоцентры и прочие транслирующие устройства стояли во всех ложах. Атмосфера была напряжена, как натянутый канат.
      - Внимание! - объявил судья, когда каждый (и каждая) насытились созерцанием Чук-Алука, сидевшего по обычаю своего вида в самом пригодном на то из подручных предметов - большой мусорной корзине.
      - Я, судья Коркоран, и мои асессоры призваны определить, имело ли место нарушение сути и духа законности Солнечной Системы, учитывая, что специального статуса по данному делу нет…
      - Есть! - прервала его Мадам. - Я представила три ссылки…
      - Молчать, - остановил ее судья. - Да, вы представили ссылки и они включены в предполагаемое обвинительное заключение…
      - Чего там предполагать, глядите что они сделали с бедным созданием! - Мадам поджала губы.
      - Хм, да, - судья Коркоран бегло взглянул на Чук-Алука и передернул плечами. - Переходим к установлению состава деяния. - Вы - Найджел Стонерли, так? Куратор ЗИФ-ЮСА? М-хм. …Итак, вы обвиняетесь в увозе с Агассиса-4 существа именуемого далее Чук-Алуком, обвиняетесь совокупно с теми, кто соучаствовал и способствовал увозу, в особенности с навигатором Лаба-ном Хоу из Межзвездной службы. Э-э… относительно Чук-Алука: это что, его имя?
      - Насколько его произношение доступно для большинства людей.
      - А он понимает, что здесь творится?
      - О, да, вполне, - прищурился Найджел. - Он только не может понять, зачем все это.
      - Стыдитесь! - через весь зал прогремела Мадам. - Вкладывать ложь в уста дикого существа - это… - Она застыла с вытаращенными глазами, когда судья, грохнув молотком, велел ей замолчать.
      - Вам не следует так обращаться с женщиной, - упрекнул его асессор-человек, сенатор от провинции. Он смутно чувствовал, что деятельницы вроде Мадам - сила в здешних краях, и не мешает заручиться зависящими от нее голосами на следующих выборах.
      - Благодарю вас, - откликнулась Мадам. - Приятно видеть, что хоть кто-то из присутствующих понимает человеческую жалость и сострадание.
      Асессор-робот зажег сигнальную лампочку и проскрипел:
      - Прецеденты показывают, что эмоции осложняют справедливую оценку фактов. Рекомендации: судье учесть, что мои суждения не подвержены колебаниям и состраданию.
      - Да….э….благодарю вас. - Судья был явно смущен. - Так вот, как я уже говорил, здесь прямо не применим ни один статус, но закон признает, что мы живем в меняющейся Вселенной, и разрешает применение условного обвинения, дабы определить противоречит ли деяние сути естественной справедливости или…
      - Вы слышали - он признался! - вклинилась Мадам.
      - Э… что? - теперь Коркоран желал одного, чтобы это дело свалилось на чьи-нибудь другие плечи.
      - Он признался, когда сказал, что Чук-Алук все понимает, - Мадам воинственно подалась вперед. - Он держит владеющее даром речи существо в унизительном заточении, в неподобающих условиях, в этом ужасном зоопарке, который обязательно должен быть закрыт. Более того, он никогда не должен был открываться и не открылся бы будь жив мой дорогой папа. Безнравственно заточать живые существа в клетки и загоны и пускать бездельников и обывателей шляться и глазеть на…
      - Что тут за цирк, - прозвучал размеренный веский голос из дверей зала. Все головы повернулись разом. Там стоял плотный мрачный человек, на его гладкой, словно полированной голове отражался свет ламп. Трудно было не узнать известного представителя ЮСА в Пансолнечном Конгрессе, Эгремона Сиссоко.
      - О, конгрессмен! - расцветала Мадам. - Как удачно, как мило с вашей стороны отозваться так быстро! Как…
      - Заткнитесь, дура вы этакая, - был ответ.
      Она застыла на месте, беззвучно разевая рот, в точности как рыба на крючке.
      - Итак, Найджел, - обратился Сиссоко к куратору ЗИФ-ЮСА, - полагаю вы выбрали именно этот день, потому что меня не должно было быть в Капитолии. Но вам не пришло в голову, что вместо выходного, я могу прийти посмотреть "му баилвик"!
      Найджел, видимо почти столь же ошеломленный, как Мадам, покачал головой:
      - Нет, просто это День Совпадений. И чистое совпадение, что…
      - К чертям совпадения! - оборвал его Сиссоко. - Ладно. Судья очистите зал и я все вам объясню. Хотя - за каким дьяволом очищать зал? Только пойдут слухи…
      - Благодарю вас, - Коркоран собрал остатки достоинства. - В конце концов это мой зал, и ваш приказ очистить его граничит с неуважением к суду.
      - О, неуважение проявил кое-кто другой, - фыркнул Сиссоко. Он подошел к судье и зашептал слишком тихо, чтобы репортеры могли разобрать. Роботу-асессору пришлось вытянуть свои механосенсоры во всю: прислушавшись, он объявил во всеуслышание:
      - Информация подтверждает предварительные предположения. Грубое нарушение прав личности. Рекомендуется арест Мадам Сеньор-Джонс с соучастниками. Основание: общественный вред, нарушение порядка… - только тут судья дотянулся и выключил его.
      Однако, шок был слишком силен: Мадам рухнула навзничь в обмороке.
      - Ну это будет, пожалуй, лишнее, - проворчал Сиссоко. - Думаю с нее уже хватит. О'кей, ребята, - обратился он к репортерам. - Закругляйтесь. Все кончено. Если вы еще не сообразили, загляните в "Биографический словарь", статья "Сеньор-Джонс" и прочтите о его кампании против создания ЗИФ-ЮСА.
      Возможно они остались в недоумении насчет фразы робота о "грубом нарушении прав", но пока никто не докопался до истинного ее значения, все было в порядке.
 

 
      - Мне ужасно жаль, Чук-Алук, - запинаясь сказал Найджел по-агассиски, когда они вновь оказались в диспетчерской зоопарка, - наверное такой финал помешает вам сделать правильные выводы!
      Чук-Алук успокаивающе положил щупальца на его плечи и произнес фразу, означавшую приблизительно:
      "Ничего. Даже этот краткий опыт дал мне ключ ко многим загадкам, ранее меня озадачивавшим".
      Гадая про себя, вежливость это или правда, Найджел все же признательно улыбнулся и оглядел комнату. Улыбка его угасла: вместо Миджи перед ним был мрачный как туча Сиссоко.
      - Теперь вам обоим придется мне кое-что объяснить,
      - прогремел он. - А ну-ка, выкладывайте! Да начистоту: судье я сказал, что это продолжение компании Сеньор-Джонса против ЗИФ-ЮСА. Злой умысел тут доказать было легче легкого, вы только подзуживали ее, чтобы поднять больше шума. Стыдно!
      - Нет-нет, уверяю вас, это было сделано с лучшими намерениями, - промурлыкал Чук-Алук. Найджел перевел взгляд на Сиссоко.
      - Понимаете, конгрессмен, Чук-Алук с самого приезда вел исследования беспорядков в человеческом обществе: как недовольство и жалобы принимают организованную форму и как этот процесс выливается или не выливается
      - в действие. Ну, понятно, у него была куча информации из вторых рук, но сам он ни в одной компании не участвовал, и это, хм!-беспокоило Миджи и меня. Ведь, в конце концов, именно на Агассис-4 мы собираемся ехать на свой срок экспонатами в зоосад. Поэтому мы хотели сделать для него все что можно. И тут удачное совпадение подсказало нам решение.
      - Мне сегодня дьявольски много толкуют о совпадении, - проворчал Сиссоко.
      - Но это было именно так! - Миджи глядела на него округлившимися глазами. - День совпадений - это все равно много шума, а мы слышали, что здешняя самая горластая - то есть…, я хочу сказать… а, черт возьми, это же правда! самая горластая, профессиональная любительница поскандалить как раз оседлала своего конька. Так что нам стоило только послать нашу брошюру и пару слов без подписи - призыв к действию. Мы знали, что намек на фамильную честь сделает все, что нам нужно.
      - Мы случайно-хм… да, совершенно случайно узнали от Лобана Хоу, что он собирается навестить Чук-Алука перед новой экспедицией. - Найджел нервно пригладил волосы. - И мы убедили его встретить эту Мадам, если получится. Это получилось, и он сыграл свою роль отлично.
      - Болтун, чего вы так сияете?! - осадил его Сиссоко. - Вы же, черт вас побери, страшно рисковали! Что бы случилось, как вы думаете, всплыви только на открытом суде, что вы так называемый куратор ЗИФ-ЮСА, имеете в нем не больше власти, чем я, что это кооператив, руководимый его обитателями, и что места в клетках занимают добровольцы, записавшиеся в зоопарк на других планетах? А?!
      - Это бы не всплыло, - пробормотал Найджел. - Я принял меры.
      - В результате этих ваших мер агентства новостей всей провинции заняты вами, - оборвал Сиссоко. - Жаль, что нам вообще приходится держать зоопарк. В лучшем случае это неважная маскировка.
      - Но очень полезная, - вставил Чук-Алук. - Трудно было ожидать, что человеческие существа сохранят естественное поведение в присутствии пришельцев в скафандрах. А как же иначе мы могли бы проводить изучение вашего вида на воле? Но будучи в окружении только себе подобных и неразумных - а следовательно не судящих их животных, - они спокойны и ведут себя непринужденно.
      - Протест принят, - согласился Сиссоко, когда Найджел перевел. - Ладно. Но скажите мне: что вы собираетесь делать, чтобы правда не всплыла и не погубила наши столетние усилия? - Он скорчил гримасу. - Вообразите себе только, как бы этот тупица - провинциальный сенатор - расселся и пошел разглагольствовать про обман, мошенничество и бесчестные сделки, и что в человеке не должно позволять такое копание, и… Молодой человек вы что же, хотите сказать, что добровольно решили унизить свое человеческое: достоинство, согласившись поехать туда и стать …э…э…э…