Оказавшись на улице, он обнял ее за плечи.
      - Я не думаю, что он отправился за антиквариатом. Что будем делать?
      - Не знаю, но мы должны продолжать поиски, Гевин. О Малколме никто и не вспомнит, если мы его не найдем.
      - Послушай, никто и не говорит о прекращении поисков. Я думал, что Кен Довд сможет нам помочь. Однако его нет. Но я ведь говорил тебе, что мы будем вместе, помнишь?
      - Конечно. Мы пройдем весь путь вместе, так ты сказал.
      - Да, и я не собираюсь отказываться от своих слов. Пошли.
      * * *
      Ремси получил сотни фотографий из полицейских участков всего штата. Фотографии мальчиков-преступников, беглецов, пропавших и отыскавшихся. Он и Холли часами всматривались в их лица. Некоторые из них были чем-то похожи на Малколма, но Малколма среди них не было.
      Однажды вечером, в маленьком доме Холли, после очередного просмотра новой партии фотографий, присланных шерифом Сетли, Ремси, не выдержав, с раздражением оттолкнул в сторону кипу глянцевых снимков.
      - В чем дело? - спросила Холли.
      - Не могу больше. Мне до смерти надоело смотреть на фотографии этих мальчишек, - ответил он.
      Холли положила руку ему на колено.
      - Я понимаю, что тебе порядком надоело, но ведь это единственное, что мы можем делать.
      - Но я чувствую, что это бессмысленно.
      - Ты хочешь все прекратить?
      - Да, и не менее, чем на полгода.
      - Ты говорил...
      - Я все помню. Мне известно, что значит для тебя Малколм и я сделаю все, чтобы найти его. Но неужели ты не видишь, сколько времени мы тратим впустую в поисках мальчика, который сейчас может быть в любой точке западного полушария? А если он умер?
      - Малколм жив, - упрямо проговорила Холли. - Я это знаю. Я чувствую.
      - Хорошо, если так. Но он становится твоей навязчивой идеей. Мы даже не можем пойти в кино, потому что и там между нами будет сидеть Малколм.
      Щеки Холли порозовели от гнева. Она сняла руку с колена Гевина.
      - Значит, так? Я не помню, чтобы прошлой ночью ты жаловался, что в кровати слишком тесно.
      - Прошлая ночь была прекрасна, - признался Гевин. - Редко бывает так хорошо. Но в последнее время мы только и делаем, что говорим о Малколме.
      Холли резко встала с кушетки.
      - Благодарю вас за помощь, которую вы так долго оказывали мне. Дальше я буду продолжать одна. Спокойной ночи.
      - Ну если тебе так хочется, то тогда спокойной ночи, - проговорил он и вышел за дверь.
      Ремси подошел к машине и взялся было за ручку дверцы, но вдруг остановился. "Спокойно", - сказал он себе. Он распрямил плечи, повернулся и пошел обратно к маленькому дому Холли. Едва он коснулся звонка, как дверь перед ним распахнулась.
      - Они всегда возвращаются, - произнесла она.
      - Вы еще поплатитесь за свою доброту, леди. Не желаете ли еще посмотреть снимки?
      - Не сегодня, - ответила она.
      - Может, тогда отправимся в постель?
      - Ну что ж, пожалуй.
      Он осторожно закрыл за ними дверь.
      Глава 18
      Шли недели.
      И месяцы.
      Малколм долго скитался по Калифорнии. Он проходил через города и деревни, пересекал горы и пустыню, несколько раз приближаясь к границе штата. На той стороне были расположены Аризона, Невада, однако Малколм границу не переходил. И хотя у него не было дома, он чувствовал, что именно здесь, в Калифорнии, он найдет то, что дожидается его. В этом штате все началось, и у него было предчувствие, что здесь же все и закончится.
      Как-то раз зимой, когда Малколм искал теплое место, где можно было бы укрыться, он оказался в Мехико. Увидев зеленые холмы, Малколм понял, что там кто-то есть, такой же, как он, уцелевший из Драго. Теперь он уже не сомневался в том, что не все погибли в Драго. Много раз по ночам Малколм слышал вой, зовущий его. И хотя его тело стремилось ответить на этот зов, он боролся с ним.
      Несмотря на то, что Малколм вел жизнь бродяги, за этот год его тело заметно окрепло. Он стал намного сильнее. Его плечи расширились, а грудная клетка раздалась. Этому способствовала и та работа, за которую он брался и которую только мог найти. Его мышцы стали твердыми, руки огрубели и покрылись мозолями. И он вполне мог гордиться своим внешним видом, если бы не новые проблемы.
      В этом жестоком мире, находящимся по другую сторону закона, в котором его заставили жить, часто возникали конфликты. Малколм видел людей, дерущихся до смерти из-за полбутылки вина. Его тоже часто пытались вовлечь в драку те, кого он встречал на своем пути. Но каждый раз, несмотря на то, что его тело стремилось ответить, он уклонялся от любых столкновений. Он терпел любое унижение, лишь бы только избежать драки.
      Они смеялись над ним и называли его трусом. Но эти насмешки не трогали его. Он хорошо знал, что мог уничтожить этих людей, если бы поддался своим чувствам. Но это было бы значительно хуже, чем то, что его называли трусом.
      По мере того как шло время, Малколм все чаще испытывал в себе странные изменения, когда его охватывал гнев. Это становилось все сильнее, но он продолжал бороться. Собрав всю волю, Малколм сопротивлялся окончательному превращению, но понимал, что настанет день, когда он не сможет больше сопротивляться. Ему оставалось только надеяться, что когда это произойдет, он будет знать, что делать.
      В то время как его тело становилось сильным, все больше давала о себе знать неустроенная жизнь. Как-то раз, в безоблачный полдень ранней весной, он почувствовал, что больше не выдержит. Этот день Малколм провел на холмах, думая о своей тяжелой жизни и о том, как ее прервать. Но он не знал, как это сделать. Его обучение было прервано в ту страшную ночь, когда огонь охватил Драго, и он еще не все понимал. Он знал, что существуют способы, с помощью которых можно уничтожить таких, как он - серебряная пуля, огонь и что-то еще, о чем никогда не говорили. Но разве кто-нибудь из его народа убивал себя сам? И как это можно сделать? Этого Малколм не знал.
      Внезапно он напрягся, поднял голову и прислушался. До него донесся слабый, но различимый крик, в котором слышались боль и страдание. Малколм принюхался, определил направление, откуда пришел крик, и быстро вскарабкался на вершину холма.
      Едва он приблизился, крик прекратился. Малколм понял, что существо, кричавшее от боли, почувствовало его и испугалось. Он осторожно двигался, руководствуясь чутьем.
      Наконец за кустом он увидел его - молодого волка, больше похожего на щенка, передняя лапа которого была в капкане.
      Малколм вспомнил о своих страданиях той ночью, больше года назад, когда сам попал в капкан. Он опустился на колени возле волчонка, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Малколм протянул руку ладонью вверх, показывая зверю, что не причинит ему вреда.
      Волчонок обнюхал его пальцы, инстинктивно при этом оскалясь, но не предпринял попытки укусить их. Очень осторожно Малколм дотронулся до его морды и погладил серо-коричневый мех на голове между бархатными глазами. От его прикосновения волчонок задрожал.
      - Спокойнее, малыш, - проговорил мальчик. - Я не сделаю тебе ничего плохого.
      Щенок тихо заскулил.
      - Я знаю, как тебе больно. Поверь мне, я очень хорошо это знаю.
      Волчонок внимательно посмотрел на него и перестал дрожать.
      - Вот так, малыш, - продолжал Малколм медленным, успокаивающим тоном. - Теперь давай посмотрим, как крепко тебя зажало.
      Он осторожно повернул щенка, чтобы лучше рассмотреть, какое повреждение нанес капкан. С облегчением Малколм увидел, что это не такой капкан, в который попал он сам в окрестностях Пиньона. Это был обычный капкан, не причиняющий увечья, предназначенный только для того, чтобы ловить и держать.
      - Тебе повезло, малыш, - сказал Малколм. - Ты, наверное, так не считаешь. Конечно, мало приятного оказаться в любом капкане, но поверь мне, могло быть намного хуже.
      Он просунул пальцы между ровными зубьями капкана и потянул за пружину. Интересно, зачем здесь поставили капкан? Там, внизу в долине, он видел пасущихся овец. Должно быть, пастух и поставил капкан, чтобы защитить свое стадо. И в этом его нельзя было винить. По крайней мере, человек использовал этот относительно безобидный капкан и не положил в него отраву. К тому же ягненок вполне мог стать добычей волка. Как тут определить, кто прав?
      Медленно Малколм разжал челюсти капкана. Волчонок выдернул лапу, но не пытался убежать. Малколм осторожно провел пальцами по его лапе, которая была в капкане.
      - Все в порядке, твоя лапка немного поболит, но, как я уже говорил тебе, могло быть намного хуже.
      Волчонок попробовал встать на лапу, быстро ее отдернул, затем попытался еще раз.
      - Видишь, с ней все в порядке, - повторил Малколм. - Теперь ты можешь вернуться к своей семье.
      Звереныш посмотрел на мальчика, затем опустил голову и осторожно ткнулся носом в ногу мальчика. Малколм почесал волчонка за ухом.
      - Я бы взял тебя с собой, малыш, - сказал он. - Было бы с кем поговорить. И пищу мы могли бы добывать вместе.
      Волчонок лизнул его руку, но Малколм спрятал ее за спину.
      - Нет, мы с тобой были бы друзьями. И для начала я дал бы тебе имя.
      Внезапно за собой Малколм услышал приглушенное рычание. Обернувшись, он увидел ощетинившуюся волчицу, готовую к прыжку. Он снова посмотрел на волчонка.
      - Похоже, за тобой пришла мама.
      Звереныш перевел взгляд на волчицу, затем снова на Малколма.
      - Ну, иди же, - сказал Малколм. - Ты знаешь, где твой дом.
      Немного поколебавшись, волчонок побежал, слегка прихрамывая, к волчице. Оба тут же скрылись в кустах.
      - Хотел бы я знать, где мой дом, - с горечью сказал Малколм.
      Он опустился на землю и заплакал. Малколм редко плакал. Малколм редко плакал, но сейчас, оставшись один, он испытывал отчаяние.
      И когда он заплакал, его тело начало судорожно менять свою форму. Он чувствовал, что его волосы становятся длиннее, толще и грубее. Во рту появилась кровь, когда длинные зубы стали вылезать из десен. Рядом никого не было, никто этого не видел, и на этот раз Малколм не стал с собой бороться. У него был тяжелый день, и он очень устал.
      * * *
      Этот день был таким же тяжелым для Батмана Стайлза. И такими же для него были последние несколько лет. Хозяин карнавального балагана, он был старым человеком и имел устаревшую профессию.
      В этом году с трудом удалось найти место, где каждое лето проводились небольшие карнавалы. Раньше он сначала выставлял борца, в состязании с которым каждый мог проверить свою силу, стрельбу по мишени с призами для победителей, комнату смеха, колесо фортуны и, наконец, комнату страха, на которую он делал особую ставку. Однако на этот раз он вряд ли мог это сделать из-за Самсона, нарушившего его планы. Или так, по крайней мере, он думал, ибо Самсон, больше известный как Джекки Московит, был владельцем всего карнавального шоу.
      Он сам предупредил об этом Стайлза. Это было накануне их открытия в Сильведеле, когда Батман продолжал считать, что его уродцы - один из лучших аттракционов. Самсон же еще почти нигде не был, даже в Калифорнии и Сан-Франциско.
      Батман часто вспоминал, как в былые годы он путешествовал по пыльным дорогам, переезжая из города в город. Когда он был еще мальчиком, - а было это еще пятьдесят лет назад, - карнавалы проводились во всех городах и не раз в девять месяцев. Люди ждали карнавала как самый большой праздник. И даже в годы депрессии они всегда находили в кармане десять центов, чтобы попытать счастье в каком-нибудь аттракционе.
      Сейчас многое изменилось. Но почему, черт возьми? Вот уже несколько лет Батману и самому было постоянно скучно.
      Подойдя к фургону Джекки, он постучал в дверь.
      - Открыто, - ответил изнутри скрипучий голос.
      Батман вошел и увидел Джекки, сидящего за столом и рассматривающего карты. Он не сразу оторвался от своего занятия, чтобы взглянуть на вошедшего.
      Батман знал Джекки еще с того времени, когда тот был просто Мейджером Тини, раздражительным карликом. Это было в пятидесятых годах, когда карнавалы временно прекратились, и это было как раз кстати для Мейджера Тини, с внутренними железами которого что-то произошло, и он начал расти. Меньше чем за год он стал если не таким уж большим для внешнего мира, то забавно высоким для лилипута.
      К счастью для Джекки, у него были деньги и он смог приобрести часть аттракционов, в которых и стал работать. А со временем стал владельцем карнавального шоу.
      - Что происходит, Джекки? - спросил Батман, втискивая свое брюхо в узкое пространство за столом напротив Джекки.
      - Я хочу с тобой расстаться, - ответил маленький человечек.
      - Вот как, - Стайлз был готов к плохим новостям.
      - Твои аттракционы больше не нужны.
      - Но почему?
      - Потому что они самые слабые. Я поддержал тебя в прошлом году в память о старой дружбе. И готов был снова тебе помочь, но когда я проверил счета, то понял, что не смогу этого сделать.
      - Но мои палатки не хуже других, - запротестовал Батман. - Одно колесо фортуны чего стоит.
      - Забудь об этом. Батман, - прокричал маленький хозяин.
      - Но почему именно я? Объясни хотя бы.
      - Ладно. Эту группу так называемых уродцев, которых ты показываешь, во второй раз уже никто смотреть не захочет. Твой великан, его рост шестьдесят семь футов?
      - Шестьдесят восемь с половиной, - поправил Стайлз.
      - Все равно, в любой баскетбольной команде можно увидеть игроков и повыше. А эта твоя бородатая леди! Что, кстати, ты называешь ее бородой?
      - Ты можешь узнать это, если ее поцелуешь.
      - Не стоит. Она не производит никакого впечатления и никого не интересует.
      - У нее трое детей.
      - Ну и что?
      - Ей нужно их кормить.
      - Это уже не мои заботы. Она может заняться хотя бы рекламой крема для бритья. А твой жалкий глотатель огня! Как он себя называет, Фламо?
      - Торчо.
      - Всегда одно и тоже. Неужели ты не понимаешь, что это все устарело?
      - Да, мои люди, конечно, не являются новинкой программы. Ну и что из того? Большинство карнавалов показывает то, что было и раньше, на протяжении многих лет. И люди с радостью вспоминают прошлое.
      - Да, но этого недостаточно. Ты и твои уродцы больше не нужны. Мне очень жаль, но это так.
      Стайлзу показалось, что все вокруг рушится. Он бессмысленно смотрел на потрепанные карты, раскиданные на столе перед Джекки.
      - Ты можешь дать мне хотя бы неделю?
      - Ни в коем случае. Об этом не может быть и речи. Послушай, Батман, ты можешь собрать больше денег, если будешь выступать один, а не в такой компании, как наша.
      - А что, если мне показывать другие представления?
      - Я не хочу больше видеть твоих уродцев.
      - Хорошо, пусть будет так. Но, может быть, я могу показать что-нибудь другое?
      - Каким образом? Мы же завтра открываемся.
      - Но до завтра я могу подумать об этом?
      - Да, разумеется, можешь, но чтобы утром этих уродцев здесь не было.
      - Мне надо поговорить с ними.
      - Конечно.
      И Джекки снова полностью переключился на карты. Стайлз выбрался из ограниченного пространства8 и покинул фургон.
      * * *
      Объявив эту новость своим людям, которых Стайлз никогда не называл уродцами, он увидел, что они восприняли ее не так уж плохо, как он этого боялся. Колосус, пожав ему руку, поблагодарил за год совместной работы и сказал, что он без труда сможет устроиться где-нибудь мыть посуду. Колосус не был борцом, но он был большим и выглядел так, что мог обескуражить любого панка.
      Торчо был немногословен, когда Батман принес ему плохое известие. Он пожевал губами, обдумывая. то, что услышал, а потом сказал, что мог бы вернуться к своей жене, у которой была двенадцатиструнная гитара.
      Хуже всего вышло с Розой. Ее большие карие глаза наполнились слезами, которые покатились по его усам. Батман ответ ее в сторону и дал денег, которых хватило бы, чтобы вернуться во Флагстаф, где она оставила с сестрой своих детей. Это было все, что он мог для нее сделать.
      И теперь, прогуливаясь по холлу в окрестностях Сильведела, Стайлз чувствовал, что ему их будет нахватать. За эти годы мимо него прошли тысячи людей, но он об этом даже не задумывался. Но они были его семьей. И в душе он понимал, что если кто-то однажды покидал карнавал, то больше уже его никогда не видели. Это было равносильно смерти.
      И если Батман Стайлз не придумает что-нибудь к завтрашнему утру, ему тоже придется покинуть карнавал. Когда он был в фургоне Джекки, то верил, что сможет найти какой-нибудь выход. Но пока в голове не было ни одной идеи. Все возможные варианты уже были использованы.
      Во время своей прогулки Батман часто останавливался, чтобы отдохнуть. Холмы были слишком крутыми для него. И на такой высоте перехватывало дыхание.
      Он сел на камень и огляделся вокруг. Внизу простиралась серебристая даль, поражающая той красотой, которую нельзя было купить и за миллион долларов. На востоке находилась Долина Смерти, цвет которой незаметно переходил от золотого до темно-коричневого. На западе, прямо за холмами, виднелась высокая гора.
      Он наслаждался покоем, пока совсем рядом не услышал какие-то звуки, не то всхлипывание, не то рычание. Батман поднялся с камня и посмотрел назад.
      Там, на земле, лежал мальчик или молодой мужчина, тело которого было изогнуто в неестественной позе. Стайлз не видел его лица, но зато видел, как он судорожно извивался, как будто его дергали за невидимые нити. И именно он издавал эти рыдающие звуки.
      Сначала Стайлз подумал, что у юноши припадок эпилепсии. Несколько лет назад ему пришлось работать с человеком, который страдал эпилепсией. Он был воздушным гимнастом, и все они очень боялись, что у Карла может начаться припадок как раз тогда, когда он был на высоте. И однажды так и случилось. Последний прыжок Карла был самым эффектным.
      Батман по опыту знал, что во время припадка человека надо приподнять, чтобы тот не проглотил свой язык. Он наклонился и попытался перевернуть мальчика на спину, но тут внезапно увидел его лицо и сразу обо всем забыл.
      Спустя десять минут мальчик выглядел вполне нормально. Грязный и мокрый от пота, но в остальном обычный подросток. Стайлз снова сел на камень и закурил сигарету.
      - Эй, - позвал он.
      Ответа не последовало.
      - Как тебя зовут?
      - Малколм.
      - Объясни мне, как тебе удается это делать?
      - Что делать?
      - Ну то, когда ты весь покрываешься волосами и выглядишь так свирепо.
      Малколм пристально посмотрел на Батмана Стайлза. Он немного помолчал, как будто о чем-то раздумывая, и наконец сказал:
      - Я делаю это не специально. Это просто... происходит само. Иногда я могу это контролировать, иногда нет.
      - Что-то этому способствует?
      - Да, например, когда мне плохо. Или когда я впадаю в ярость. Вот тогда это со мной и происходит.
      - А что приводит тебя в ярость?
      - Не знаю. Многое.
      - А если бы ты был в клетке, а вокруг стояли люди, смотрели бы на тебя, показывали пальцем и говорили о тебе разные вещи, что тогда?
      В тот момент, когда Стайлз произнес слово "клетка", мальчик дернулся, как будто его ударили. В его глазах загорелся яростный зеленый огонь, его губы оскалились, обнажив зубы, как будто бы он был зверем. Но, сделав над собой усилие, мальчик сдержался и пришел в себя.
      - Да, - проговорил Малколм. - Это привело бы меня в бешенство.
      Батман Стайлз сделал глубокую затяжку, закашлялся, а затем спросил:
      - Тебе нужна работа?
      Глава 19
      Батман Стайлз подошел к столу и, закурив сигарету, закашлялся. Он смотрел, как мальчик по имени Малколм поглощал бобы и сосиски, которые он поджарил на маленькой печке. Его счет в бакалейной лавке возрос, но если этот парень сумеет повторить свой трюк, который Батман сегодня видел, он быстро оплатит все счета.
      - Все было очень вкусно, мистер Стайлз, - проговорил Малколм, когда его тарелка наконец опустела. - Спасибо.
      - Надеюсь, тебе хватило.
      - Да...
      - Это все, - быстро сказал Стайлз. - Пока я не смогу сходить в лавку.
      - Как я смогу отблагодарить вас?
      - Сможешь, мой мальчик, еще как сможешь. Но сначала нам надо сходить к шефу и поговорить о тебе.
      - Но вы не будете просить меня сделать для него это, вы понимаете, о чем я говорю?
      - Нет, если ты не хочешь, мой мальчик. Но это даст нам кусок хлеба с маслом и никто, даже сам шеф, не сможет его отнять.
      - Дело не в том, что я не хочу, мистер Стайлз, я просто боюсь, что это может начаться в любой момент.
      - Я понял, паренек. Но тебе нужен толчок. Ты должен испытывать гнев, отчаянье или другие сильные эмоции. Мы сможем это устроить. Найдем какой-нибудь способ. Да, кстати, "мистер Стайлз" действует мне на нервы. Называй меня просто Бат.
      Малколм робко улыбнулся и кивнул.
      - Теперь нам нужно найти для тебя подходящее имя.
      - У меня есть имя.
      - Нет, нет. Имя Малколм не даст сбора. Тут надо придумать что-нибудь такое, что сразу же привлекло бы внимание и интриговало. Чтобы люди стремились тебя увидеть. Как, например, Торчо, Пожиратель огня.
      - Но я не ем огонь.
      - Тебе это и не нужно, мой мальчик. Я просто привел пример. Правда, не могу сказать, чтобы Торчо это очень помогло.
      Стайлз надолго замолчал. Закрыв глаза, он откинул голову и пригладил рукой остатки седых волос. Внезапно его глаза открылись и он широко улыбнулся, показав желтые зубы.
      - Придумал! Мальчик-Волк. Гроло, Мальчик-Волк.
      Он ждал реакции.
      Малколм нахмурился.
      - Что-нибудь не так?
      После некоторого колебания Малколм покачал головой.
      - Я не хочу, чтобы меня так называли.
      - Тебе не нравится имя Гроло?
      - Здесь все в порядке. Дело в другой части.
      - Мальчик-Волк?
      Малколм кивнул.
      - Но почему? Это коротко, образно и приятно будоражит, вызывая испуг.
      - Мне это не нравится, - в голосе мальчика появилась новая, холодная интонация.
      - Ну что ж, тогда мы придумаем что-нибудь другое, - решительно сказал Стайлз. Он снова задумался, закрыв глаза, откинув голову и сжав губы. На этот раз он думал чуть больше.
      - Звериный Мальчик, - он посмотрел на Малколма сквозь опущенные веки. - Это подойдет?
      - Думаю, что да.
      - Тогда так - Гроло, Звериный Мальчик. Мне кажется, это звучит даже лучше, чем Мальчик-Волк.
      Глаза Малколма потемнели.
      - Ну, а после представления мы будем называть тебя так, как ты этого захочешь.
      * * *
      Они выбрались из старого фургона Стайлза и пошли по темному полю к Джекки Московитз. Все уже было готово к открытию, назначенному на десять часов утра завтрашнего дня. За палаткой, которая была оборудована под кафе, шла непрекращающаяся игра в покер. Слышался смех, и уже этой ночью чувствовалась атмосфера приближающегося праздника.
      Подойдя к фургону Джекки, Стайлз ободряюще подмигнул Малколму и постучал в алюминиевую дверь.
      Когда она распахнулась, они увидели маленького хозяина, одетого в желтую пижаму и короткий халат. Он с неприязнью смотрел на Стайлза и мальчика.
      - Какого черта, Батман, неужели нельзя было подождать до утра? Я только что принял снотворное.
      - Я говорил, что придумаю новый номер.
      - И что дальше?
      С торжествующим видом Стайлз показал на Малколма.
      - Я привел к тебе Гроло, Звериного Мальчика.
      Джекки хмуро смотрел на них.
      - Входите.
      Стайлз подтолкнул Малколма к двери, затем вошел сам и встал за спиной мальчика, тогда как тот, волнуясь, переминался с ноги на ногу. Джекки медленно обошел вокруг мальчика, внимательно его рассматривая.
      - Звериный Мальчик? Что, черт возьми, это значит? Очередной обман?
      Стайлз обиделся.
      - Джекки, ты ведь давно это знаешь, я не занимаюсь обманом. Гроло может превращаться в дикого зверя. Он будет сенсацией.
      - Вот как? И как это, интересно, у него получается?
      - Джекки, прошу тебя. Ты же не спрашиваешь у Хоудини, как он выбирается из своей клетки под водой?
      - Спрошу, если он станет искать работу.
      - Но такие секреты обычно не раскрывают. Даже я не знаю, как он это делает.
      - Ладно, можешь не говорить. - Джекки взял руку Малколма и внимательно ее осмотрел. - Но он совсем не похож на зверя.
      - Сейчас да. Но подожди только до завтрашней ночи, когда моя палатка заполнится публикой.
      - Не знаю, Батман. Я думал отдать твое место для бейсбола.
      - Бейсбол? И ты уверен, что за это люди отдадут денег больше, чем за то, чтобы увидеть настоящего Звериного Мальчика?
      - Люди любят бросать мячи.
      - Но ужасы они любят не меньше. Или ты думаешь, что страх не возьмет верх?
      - Но...
      - Джекки, дай мне попробовать. Я прошу только одну неделю. И гарантирую максимальный сбор.
      - Вот как?
      - И даже больше. А если этого не произойдет, то я возмещу разницу из своего собственного кармана. Ну, а если мы добьемся успеха, ты сможешь оставить нас на весь сезон и ничего при этом не потеряешь.
      - Батман, ты случайно не пьян?
      Стайлз поднял вверх правую руку.
      - Клянусь, у меня с утра во рту не было ни капли.
      Маленький человек широко зевнул.
      - Ладно, можешь считать, что мы договорились. Мне самому интересно посмотреть, как это будет выглядеть. Но учти, если твой Звериный Мальчик окажется обыкновенной собакой, тебе это просто так не пройдет.
      - Не беспокойтесь, все будет в порядке.
      - Ну, а теперь проваливайте оба, я хочу спать, - он с сомнением посмотрел на Малколма. - Хм, значит, Гроло.
      - Спокойной ночи, мистер Самсон, - произнес Малколм.
      Когда они шли обратно по полю, Стайлз похлопал Малколма по спине.
      - Прими мои поздравления, мой мальчик, отныне ты в шоу-бизнесе. Это звучит как тост за твой будущий успех. Нам следует это отметить.
      - Я не пью, Бат, но ты, если хочешь, иди.
      - Спасибо, мой мальчик. Мне на самом деле очень хочется выпить. Ну, а потом можно прогуляться к девочкам. Ты не хочешь пойти со мной?
      Малколм покраснел.
      - Я, право, не знаю...
      - Ну и ладно. У тебя еще все впереди. А сейчас тебе лучше как следует выспаться и отдохнуть. Я дам тебе шерстяное одеяло и постараюсь не разбудить, когда вернусь.
      * * *
      Когда Батман Стайлз вернулся в фургон, Малколм все-таки проснулся. Он не сразу понял, где находится, но затем, вспомнив все, что с ним произошло, закрыл глаза и притворился спящим, пока Батман, стараясь не шуметь, неуклюже передвигался в фургоне. Вскоре Стайлз улегся в кровать и захрапел. Малколм тоже уснул с довольной улыбкой на губах.
      Батман встал на рассвете и, казалось, совсем не чувствовал себя плохо после ночной попойки. Приготовив яичницу и нарезав хлеб, он оставил Малколма одного.
      Шум и запахи начинающегося карнавала дразнили воображение, но Малколм продолжал оставаться в фургоне. Он был еще не готов снова оказаться среди людей.
      В полдень вернулся Стайлз, выглядевший очень довольным.
      - Хорошие новости, мальчик! Мне удалось найти клетку и при этом почти бесплатно, - сообщил он. - Нам не легко было бы убедить людей в отсутствии опасности, а теперь все в порядке.
      Увидев, что выражение лица Малколма изменилось, он быстро добавил:
      - На самом деле, это вовсе и не клетка. Она удержит разве что кошку. Но у нас нет пока ничего другого, способного произвести впечатление. Нам еще повезло, что Клет Петхьюз сохранил ее с тех пор, когда он работал с шимпанзе. В ней даже еще остался слабый запах, но я думаю, мы можем ее использовать, верно?
      - Наверное.
      Батман внимательно посмотрел на мальчика и сел на смятую кровать.
      - Послушай, парень, - начал он. - Я хочу, чтобы ты понял, что произойдет сегодня вечером. Ты будешь внутри клетки, закрытой занавесом, чтобы тебя раньше времени не увидели. Я перед палаткой буду зазывать публику, привлекая внимание людей и предлагая им быстрее расстаться с деньгами, чтобы попасть внутрь. Затем я тоже войду в палатку и буду говорить о тебе много всякой ерунды, причем не очень приятной для тебя. Тебе не следует обращать на это внимания. Ведь это шоу-бизнес. Через некоторое время я дам тебе знак, и тогда ты сделаешь то, что делал раньше. Ты только постарайся вызвать в себе достаточные эмоции, ладно?
      - Ладно, Бат.
      - Вот и хорошо. Нам нужно заработать хотя бы немного денег, мой мальчик. Быть может, нам повезет, - он вынул из кармана вышедшие из моды часы. - Ты готов?
      - Да.
      - Ну, тогда с Богом.
      * * *
      Стайлз повесил ту же ярко раскрашенную афишу, которой он пользовался перед показом своих уродцев. Времени, чтобы подготовить новую, не было. А Батман прекрасно понимал, что лучше любая афиша, чем никакая. Он забрался на верхнюю площадку и некоторое время смотрел на людей, проходивших мимо него. Затем, проверив, как работает микрофон, начал придумывать свою речь.
      - Сюда, леди и джентльмены, скорее сюда. В этой палатке вас ожидает встреча, - обернувшись, он показал на красочную афишу, нет, не с великаном Колосус, и не с Розой, Бородатой Леди. Вы не увидите и Торчо, Пожирателя огня. Это я вам обещаю. Но что тогда, спросите вы, мы увидим внутри, заплатив всего один доллар? Хороший вопрос. И я отвечу на него, друзья мои, я подробно опишу то чудо, которое ожидает вас внутри, но, откровенно говоря, вы вряд ли поверите мне. Вы не поверите мне, и я на вас не обижусь. Сюда, сюда, всего один доллар, и я покажу вам самое невероятное, непостижимое, невозможное, поразительное, изумительное, удивительное зрелище в мире.
      Несколько человек остановились послушать Стайлза и улыбнулись обилию прилагательных в его речи. Однако Стайлз видел, что никто из них пока не собирается доставать бумажник.
      - На этом карнавале собраны наиболее эксцентричные аттракционы, которые когда-либо были представлены в западном мире. Ну, а в этой палатке, друзья мои, находится Гроло... Звериный Мальчик!
      Итак, почти все было готово. Осталось только придумать концовку.
      - На ваших глазах - без зеркал, без каких-либо фокусов со светом прямо перед вами Гроло превратится в нечто страшное, жуткое, фантастическое... Он станет Звериным Мальчиком!