Он мог бы сейчас выскочить на вершину скалы, выступающей из холма, вдоль которого он собирался проскочить. Но холм был со всех почти сторон окружен людьми, и на его плоской вершине он был бы словно на ладони. Несколько горстей песка, плоский мертвый камень, и ни кустика, ни пучочка травы! Если бы он остался там, то смог бы какое-то время держать оборону, но преследователям оставалось только замкнуть цепь вокруг холма, расставить надежных часовых и...
      Не хотелось подыхать от жажды и голода на голой верхушке каменистой возвышенности, но это была единственная возможность избежать мгновенной смерти. А лишний час жизни все-таки чего-нибудь да стоит! Но бросить своего верного коня ради того, чтобы в одиночку загнуться на вершине скалы, - не самый геройский поступок!
      Подумав об этом, Дюк машинально натянул поводья. Он уже собрался было развернуть жеребца и броситься навстречу верной смерти, как увидел прямо перед собой, у подножия каменной стены, вертикальную темную полосу. Похоже, не так давно здесь откололся порядочный кусок скалы.
      Кто его знает, может, это случилось и год тому назад, но место, от которого отвалился порядочный кус, было гораздо темнее самой пепельного цвета скалы. Дюк решил на полном скаку попытаться взлететь вместе с конем на вершину, используя именно это место, - кто знает, может быть, склон здесь был не таким крутым. Во всяком случае, это была не отвесная стена, и попробовать стоило. Он не стал рассчитывать шансы на успех рискованного предприятия, а просто, зажмурив глаза и пришпоривая Понедельника, бросился навстречу меньшей из опасностей.
      Еще раз оглянувшись на полном скаку, Дюк решил, что пусть уж лучше его изрешетят пулями в тот момент, когда он - верхом! - будет отчаянно карабкаться по почти отвесному склону, чем повернуть назад и отдаться во власть суда Линча, который наверняка свершат над ним сотни разгневанных мужчин. Он надеялся, что Понедельник погибнет вместе с ним. Скажем, просто конь и всадник покончили жизнь самоубийством, бросившись с отвесной скалы...
      Не успела еще ужасная картина собственной смерти растаять перед его внутренним взором, как сивко рванул вверх по чуть ли не вертикальному склону. Какое счастье, что его жеребец вырос среди диких скал и крутых гор! Какое Счастье, что Понедельник еще юным жеребенком прошел высшие курсы альпинизма на горных пастбищах! Из-под его копыт с грохотом сорвался и полетел вниз первый крупный камень. Он цеплялся подковами за скользкие края валунов, словно горный козел. Казалось, мышцы его сделаны из крепчайшей стали и снабжены закаленными стальными пружинами, которые подбрасывают коня все выше и выше, к самой вершине мрачной скалы, цепляясь за едва заметные глазу выступы.
      Дюк, не переставая дивиться ловкости и силе дорогого своего Понедельника, согнулся в седле и принялся подбадривать жеребца ласковым голосом. Они поднимались с головокружительной скоростью. Надо было преодолеть высоту примерно в сто пятьдесят футов. Склон слегка напоминал лестницу с редкими высокими ступенями едва ли не шестидюймовой ширины. И все-таки Понедельник ухитрялся цепляться за них копытами, не обращая ни малейшего внимания на камни, которые время от времени с ужасным грохотом скатывались вниз, прямо на головы преследователям.
      Снизу по ним открыли стрельбу. Град пуль ударил по камням вокруг Дюка. Он глянул вниз. Всадники кружились под скалой, поднимая скакунов на дыбы. Небольшая группка попыталась было рвануть вверх вслед за Понедельником, но вынуждена была отказаться от безумной попытки. Однако именно эта попытка приблизиться к Дюку помешала оставшимся внизу вести прицельный огонь.
      Отчаянная пальба не очень беспокоила Дюка. Он гораздо больше опасался, что в толпе найдется приличный стрелок, который спешится, станет на колено и, как следует прицелившись, одним выстрелом снимет его со скалы. Только так его могла настичь смерть от пули, потому что холодная и твердая рука в состоянии заменить пять сотен разгоряченных и жаждущих непременной крови мужчин.
      Край плоской вершины был совсем рядом. Еще один прыжок, и они оказались наверху. Вопли разочарования, позора, бешеной ненависти раздавались внизу, потому что никто и никогда не поверит им, что преследуемый каторжник, не слезая со своего жеребца, поднялся по почти вертикальной скале! Горе им, потому что все равно никто не поверит этому, несмотря на то что свидетелями невероятнейшего происшествия стали пять сотен человек. Дюк заметил, как несколько всадников развернулись и направили своих коней в объезд, чтобы помешать ему спуститься с другой стороны скалы, перехватив его на спуске, не менее опасном, чем подъем по вертикали верхом.
      Но Дюк только рассмеялся. Он получил огромную фору: в мгновение ока Понедельник пролетел плоскую вершину холма, и вот уже они оба скатились по противоположному склону в облаке кувыркающегося вокруг них щебня. Дюк выиграл не такое уж большое расстояние, но ни один из пяти сотен скакунов не мог теперь, растратив силы в погоне, соперничать с сивым жеребцом по кличке Понедельник. Впереди уже вздымались Черные горы, в которых следы исчезают и растворяются на каменистой почве, так что любые поиски теряют смысл среди этих гладких и равнодушных камней.
      Разочарованная толпа повернула в Хвилер-Сити. О, можно только вообразить, как будут встречать их там, в городе, их, позволивших каторжнику бежать из окруженной гостиницы, потом позволивших ему промчаться на похищенном мустанге под самым носом у огромной толпы; мало того, они упустили и его неожиданного союзника; не поверив в способности и силу сивого жеребца, позволили Дюку, почти уже схваченному за руку, совершить невероятный подвиг и раствориться бесследно в Черных горах. Стон сопровождал их печальное возвращение. Но каждый из них клялся в душе своей, что это еще не конец и, если у граждан Хвилер-Сити найдется еще хоть капля мужества, они покончат с Джоном Морроу!
      Ну а что касается Дюка, он вообще не думал больше о своих незадачливых преследователях. Как только они исчезли за его спиной в темной ночи - а луна к этому времени уже закатилась, - он натянул поводья. Сейчас он находился на небольшом плоскогорье, открытом со всех сторон, и никто не мог приблизиться к нему незамеченным. Он не испытывал чувства гордости или удовлетворения происшедшим. Прежде он всегда спасал себя сам, опираясь только на собственные силу и смекалку, но здесь его спасли чужая помощь и везение. И Дюк, словно большой ребенок, ощутил разочарование. Он был обижен и унижен.
      25. САЛЛИ ПЕРЕДАЕТ ПРИКАЗ
      В Черных горах Дюк отыскал небольшую плодородную лощинку и, когда стал заниматься рассвет, решил остановиться. Он снял седло, протер насухо жеребца, а поскольку ночь была холодной, заботливо укрыл Понедельника дождевиком.
      Светлая полоска на востоке застала его в тот момент, когда, расположившись поудобнее на травке, он с наслаждением вдыхал табачный дым. Утренний румянец все шире разливался по горизонту, но солнце еще не показывалось. Наступил самый волнующий и самый прекрасный миг утра. Неподалеку от него мирно пощипывал травку Понедельник. И вдруг тишина и покой рассветного часа растаяли - внезапно раздался звук шагов, и Дюка сковал ужас. У него не было сил вскочить, сбросить с себя индейское одеяло, в которое было закутался, и выхватить револьвер, и тем более он не успел бы оседлать жеребца и попробовать сбежать отсюда.
      Но кто мог предположить, что во всей этой толпе найдется хоть один человек, который сумеет среди мрака ночи обнаружить его следы, отправиться по ним и выследить беглеца здесь, в таком укромном местечке? Стиснув зубы, Дюк осторожно повернул голову, приготовившись увидеть кислую физиономию Тома Аньена, но вместо этого с тупым изумлением уставился прямо в прекрасные глаза Салли! Не веря себе, он крепко зажмурил собственные очи, опять распахнул их, но ничего не изменилось.
      На ней была светло-коричневая юбка и такого же цвета блуза навыпуск, с красным галстуком, повязанным под широким воротником. Обнаженным локтем она оперлась о скалу, а подбородок опустила на маленький кулачок. Она смеялась, глядя прямо на Дюка.
      - Салли! - воскликнул он. - Салли!
      Он вскочил на ноги и отбросил одеяло.
      - Если бы я была человеком Тома Аньена, то мне не составило бы труда справиться сейчас с вами, - ответила она серьезно на его крики.
      - В самом деле, - проговорил Дюк с такой же серьезностью в голосе, - Я как раз собирался соснуть часок-другой. Но все-таки хорошо, что меня нашел друг, а не враг.
      - Хм! Я не уверена, что это именно так.
      - Чем же я провинился перед вами? - спросил Дюк.
      - Вы разбросали и помяли мои платья во время недавнего визита в пещеру, - заметила она.
      Дюк покраснел.
      - Да, это так, но я был настолько удивлен... - едва вымолвил молодой человек.
      - И почему же вы, - внезапно спросила девушка, направив указательный палец прямо на него, - не привели шерифа в пещеру, где мы живем, чтобы он арестовал парня, который так досаждает Уильяму Гатри?
      - Я хотел прежде всего поговорить с вами, а перед тем осмотреть как следует все кругом, - ответил Дюк, с нарочитой серьезностью рассматривая ее лицо.
      - Что осмотреть?
      - Кто он? - ответил вопросом на вопрос Дюк.
      - Кто - "кто"?
      - Тот парень, который этой ночью привел мне Понедельника?
      - Это Сэм.
      - Так кто же он такой?
      - Мой брат.
      Дюк воодушевленно воскликнул:
      - Простите, Салли, но я, можно так сказать, наполовину догадывался об этом! Было в нем что-то такое, что заставило задуматься меня. Когда я впервые увидел, как он скачет по горам, у меня не хватило мужества... Нет, точнее - настроения, чтобы застрелить его.
      - Да, так говорят все, кто вступает в схватку с Сэмом. - Салли насмешливо улыбнулась.
      - Не стану скрывать, мне здорово от него досталось, - сказал Дюк, залившись краской. - Но только, - усилием воли он подавил гнев и улыбнулся девушке, - я никогда не поверю, Салли, что вы ничего об этом не знали. Ведь все очень просто, как я погляжу. Сначала он выбивает меня из седла метким выстрелом. После этого он, рискуя своей жизнью, является сюда и спасает мою. Бьюсь об заклад, Салли, это вы подговорили его на такой самоотверженный поступок!
      - Какой поступок? - холодно спросила Салли и посмотрела на юношу ничего не выражающим взглядом.
      Дюк вздохнул:
      - Может быть, я опять ошибаюсь. В конце концов, я действительно просто счастлив, что Сэм-ваш брат. Он что, где-нибудь здесь, поблизости?
      - Нет, его здесь нет, - ответила Салли.
      - Неужели после бешеной ночной скачки он опять носится по горам?
      Она пожала плечами и подошла к Понедельнику, принялась похлопывать его по крупу, тереть ладонью бархатистую морду, которую жеребец радостно оборотил к ней.
      - Молодец, Понедельник, - сказала она. - Много я слышала о тебе раньше, о том, как ты лазаешь по скалам и тому подобное. Но ты в самом деле молодец, какого не сыщешь!
      Она поцеловала жеребца меж глаз:
      - Мне бы очень хотелось, чтобы ты остался здесь, Понедельничек!
      - А он никуда и не торопится! - подал голос Дюк.
      - Вы ошибаетесь! - заявила Салли. - И он, и его хозяин должны приготовиться к отъезду.
      - Но почему, Салли?
      - Брат поручил мне передать вам этот приказ.
      - Чего это вдруг?
      - Неужели вы не понимаете? Он сказал, что вам следует немедленно отправиться отсюда восвояси. Он сказал, что благодаря вашим стараниям Черные горы стали чересчур популярным местечком. Вам, наверное, хочется, чтобы люди шерифа встали лагерем в здешних местах? Сэм сказал, что для вас же будет лучше, если вы отправитесь куда глаза глядят, лишь бы подальше от этих самых мест.
      - И вы согласились с ним? - печально спросил Дюк.
      - Естественно! - воскликнула девушка.
      Она разговаривала с ним как-то небрежно, холодно, настолько равнодушно, что Дюк, впав в полнейшую прострацию, затряс головой. Ее существо, душа ее были ничуть не милосерднее, чем скалы Черных гор.
      - Но почему так? - с отчаяньем в голосе спросил он.
      - Сэму не нравятся люди, которые убивают стариков, - произнесла девушка, и глаза ее вспыхнули праведным гневом.
      - Вы имеете в виду Билла Гатри?
      - Совершенно верно!
      - Салли, клянусь вам, я не убивал Гатри!
      Гнев ее, похоже, опять улегся, но она все еще сердилась и испытывала неприязнь к молодому человеку.
      - Так кто же тогда убил его?
      - Я думал... - И Дюк замолчал, стиснув зубы.
      - Что вы думали?
      - Мне было известно, что ваш брат не любил Билла Гатри...
      - Сэм не любил его? Сэм!
      - Я ничего толком не знаю, - пробормотал, наморщив лоб, Дюк. - Просто я думал, что, наверное, он...
      - Что? Сэм - и такое подлое убийство!
      Она рассмеялась ему в лицо, но смех девушки был горьким и колючим.
      - Во всяком случае, он стрелял однажды в Гатри с близкого расстояния, через окно его собственного дома. Человек, способный на такой поступок, может выстрелить и из засады.
      - Стрелял с близкого расстояния в Гатри, через его собственное окно! О чем вы говорите, что вы мелете? - воскликнула Салли. - Пытаться убить человека, такого же старого, как... Х-х-ха! - Она с бешенством топнула ногой.
      - Почему бы и нет, если он так хладнокровно подстрелил меня, - заметил Дюк. - У вас нет никаких доказательств, но тем не менее вы утверждаете, что именно я убил старика Билла.
      - Я больше уважаю убийц, чем людей, шатающихся по свету и находящих отраду в громких скандалах! - гордо произнесла эта дикая девушка с гор.
      Дюк зажег спичку, позволил ей догореть до самых пальцев и погаснуть. Он все бы отдал в эту минуту за самую несчастную лазейку, пользуясь которой он сумел бы сбежать, провалиться прямо на этом месте.
      - Хорошо, - произнесла наконец девушка. - Я не стану передавать Сэму, что вы думаете о нем. Если бы я это сделала, он, оскорбившись, примчался бы немедленно сюда, чтобы стереть вас в порошок, причем мгновенно!
      Эти слова рассердили Дюка до невозможности, несмотря на то что он всегда полагал необходимым в любых обстоятельствах вести себя с дамами прилично; Но даже самые воспитанные люди могут сносить оскорбление лишь до определенного предела, а Дюк чувствовал, что он в этом плане полностью исчерпал свои возможности.
      - Миссис, - обратился он к Салли, - я намерен сказать вам, что с радостью повидался бы с вашим братцем немедленно.
      - О, если бы он был сейчас здесь, вы бы по-другому разговаривали со мной! - отвечала, все больше распаляясь, девушка.
      - Но подумайте сами, - запротестовал Дюк. - Он наверняка хотел сегодня ночью доказать мне своим поступком, что он ни при чем. К тому же похоже, что этот парень, то есть ваш брат, неплохо обходится с револьвером. Но если между нами выйдет ссора, Салли, советую вам, держите братца подальше от меня! Я до сих пор не могу понять, как ему удалось свалить меня. Руки у меня были словно спутаны. У меня даже не было сил спустить курок. Но если мы повстречаемся опять...
      - Как вам не совестно! - вскричала она. - Как вам не стыдно хвастать, разглагольствуя, что вы собираетесь сделать с мужчиной, когда перед вами стоит беспомощная одинокая девушка?
      Если и отсутствовал какой грех в обширном каталоге проступков Дюка, так это был грех тщеславия. А если даже он и был несколько - ну совсем чуточку! - тщеславен, то уж никогда в жизни ни перед кем не хвастался, и поэтому он не мог взглянуть теперь на девушку без бешенства. Но ему удалось справиться с первым приступом гнева.
      - Если ваш брат смертельно обозлился на меня, - произнес он, - то почему он так рисковал прошлой ночью, чтобы спасти меня?
      - Потому что он сумасшедший, - ответила девушка. - Он думал, что вы будете благодарны ему. Он не знал... - Она не смогла завершить фразу.
      Дюк с удивлением уставился на нее. Он тоже не мог промолвить ни слова. Его охватило какое-то странное желание сделать хоть что-нибудь, что-нибудь совершить, раз уж лишился напрочь дара речи.
      - Скажите вашему брату, - вымолвил наконец он, - что я не стану прятаться, если он вдруг захочет поговорить со мной.
      Он вытащил из кармана колоду карт. Вытащил одну а подбросил высоко в воздух. Кусочек картона, не толще обычной бритвы, закрутился в воздухе. Дюк выхватил револьвер и выстрелил. Карта, завертевшись еще быстрее, разлетелась на две части. Дюк подобрал кусочки и передал их Салли:
      - Когда увидите братца, передайте ему и скажите, что это - мои визитки.
      26. БЕГСТВО
      Дюк оседлал Понедельника, вдел ногу в стремя, учтиво повернувшись лицом к Салли, приподнял шляпу и исчез среди скал. С четверть мили он бешено гнал вперед и вперед. Но, слегка успокоившись, развернул коня, спешился и осторожно зашагал обратно, пока не услышал впереди голос, звучавший совершенно неестественно среди пустынных, каменистых гор. Он замер и прислушался. Нет, слух не подвел его: это был именно женский смех!
      Мгновение спустя, осторожно подкравшись, скрываясь за грудой камней, он увидел Салли, легкой походкой шагающей вперед и время от времени заливающейся смехом. Сначала он было подумал, что бедняжка тронулась умом, но потом понял, что она хохочет над ним!
      Дюк не хотел верить собственным глазам. Он привык на каждом шагу встречаться со страхом и с презрением, его появление вызывало у окружающих и гнев, и ненависть, но никогда в жизни еще никто не принимался хохотать, встретив его на своем пути. Мало-помалу Дюк стал приходить в себя, а девушка все еще хохотала, не замечая, что он крадется за ней. И тут он споткнулся о камень, нога рефлекторно согнулась, и он упал на колено.
      Так случилось, что он свалился за довольно крупный обломок скалы с неровными краями. Из-за камня можно было наблюдать, оставаясь незамеченным, и его просто поразила перемена, происшедшая с девушкой после того, как она услышала шум за спиной.
      Она мгновенно обернулась, словно волк, услышавший за своим хребтом лязганье собачьих челюстей. В руках у нее оказался кольт большого калибра, направленный точно в сторону постороннего шума. Девушка моментально присела, чтобы стать для вероятного противника как можно меньшей целью. Дюк был просто поражен. Она рванулась вперед, делая неожиданные прыжки из стороны в сторону, не позволяя спрятавшемуся врагу как следует прицелиться. И вот она вновь нагнулась, исчезла за выступом большой скалы и затаилась на несколько минут.
      Похоже, она убедилась, что шум был вызван естественной причиной, скорее всего, со склона сорвался какой-то дурацкий камень. Она внезапно появилась из-за скалы и продолжила путь, а Дюк, утроив осторожность, опять двинулся за ней. Естественно, нервы ее, хотя она никого и не обнаружила, были сейчас напряжены, и девушка держалась осторожно. Несколько раз она неожиданно поворачивала голову, внимательно оглядывала окрестности, готовая в любую минуту схватиться с врагом.
      Дюк, следуя за ней, погрузился в раздумье. Были в его бурной жизни отдельные денечки, когда он с большей опаской выступал против нескольких противников одновременно. Но теперь, похоже, настали другие времена, и жить приходится в постоянном напряжении. Неужели ему удастся подстеречь мгновение, когда он сможет перехитрить осторожную и бдительную девушку с гор? Она мгновенно реагировала на малейший шорох, словно пантера, и, кроме того, была очень недоверчива. Продвигаясь вперед, она неустанно окидывала внимательным взглядом нависающие скалы, внезапно оборачивалась назад, высматривая какие-то следы на земле и даже обращала взор к небесам. Что же это за жизнь она прожила такую, которая научила ее всему этому?
      И тут Дюк понял, что готов простить обиду, несколько раньше нанесенную ему. Ведь обвинения в адрес друга, не говоря уж о родном брате, действовали гораздо сильнее, нежели могла вынести ее свободолюбивая душа.
      Сейчас они приблизились к тому месту, которое безуспешно разыскивал несколько ранее Дюк. Громкий говор речушки заглушал все остальные звуки. Здесь, не опасаясь, что ее шаги будут услышаны, девушка бросилась бежать. И Дюк снова был поражен! Он вспомнил девчонок своей юности, которые наравне с мальчишками пасли коров, бегали и скакали верхом ничуть не хуже сорванцов мужского пола, привыкли таскать тяжести и переносить любые невзгоды; но ни одна из них и близко не могла сравниться с Салли, обойди хоть все горы и долины вокруг. Она неслась свободными прыжками искусного атлета. Она ужом вползала на отвесные скалы. Словно стрела, исчезала в глубоких расщелинах, чтобы появиться далеко-далеко, так что Дюк едва успевал следовать за пей.
      Сейчас должно было появиться место, где речка исчезала в горном провале, чтобы так же неожиданно вырваться из-под скалы в другом месте. Он ожидал, что девушка бросится в пенистый водоворот. Вместо этого она резко свернула налево, метнулась к огромным валунам и исчезла.
      Дюк выпрямился и стравил пар посредством серии виртуозных ругательств. Голова у него шла кругом, он отказывался верить сам себе. Нет, это была вовсе не та девушка с приятным голосом, которая той ночью отплясывала с ним в "Уорнерс Спрингс"! Однако нынешнее ее поведение объясняло, во всяком случае, таинственное исчезновение в ту ночь, когда она так неожиданно убежала от него и скрылась с глаз Дюка в непосредственной близости от танцевального зала. Неудивительно, что тогда, не обнаружив следов, он не сумел нагнать ее на относительно короткой дистанции.
      Постояв, он тронулся дальше, в направлении валунов, среди которых исчезла Салли. Он собственными глазами видел, как она вошла прямо в камень, как волшебник проходит сквозь стену. Но Дюк знал, что чудеса бывают только в сказках, а в жизни девушка весом примерно в сто тридцать фунтов не может раствориться в воздухе или слиться в одну массу с горной породой. И он принялся внимательнейшим образом исследовать скалы.
      Не спуская глаз с камней, он с лихорадочной серьезностью пытался обнаружить хотя бы ничтожнейший след. Ведь должен же быть хоть какой-нибудь след, если вход в пещеру, которым пользуются чаще всего, находится именно здесь! Ведь сюда наверняка входили не только люди, но и кони. Однако твердая и гладкая каменная поверхность не хотела раскрывать свои тайны. Не хотела до тех пор, пока Дюк не опустился на колени и, тщательно ощупывая поверхность скалы, не обнаружил первый след. Но это было вовсе не то, что он ожидал увидеть, - не кусочек базальта, отколотый подковой скакуна, а маленький клочок тонкой ткани, болтающейся на зазубренном выступе скалы. Он ухватил клочок пальцами, подумав сперва, чти это лепесток какого-то горного цветка, и задумчиво принялся вертеть его в пальцах. Но нежный лепесток не поддавался крепким пальцам Дюка, не превращался в прах. Тогда Дюк внимательно рассмотрел его, чиркнул спичкой и поднес огонек к необычному клочку. Ноздрей его достиг смрад паленой шерсти.
      Дюк вскочил на ноги, у него отлегло от сердца. Вот объяснение тому, почему на поверхности нет никаких следов! Обитатели пещеры поднимались наверх, ведя под уздцы подкованных лошадей, но копыта при этом обертывались тряпками, чтобы железо подков не оставляло на камнях царапин. Определив направление, по которому мог продвигаться конь в странной обувке, Дюк подошел к большому обломку скалы, слегка отошедшему от монолитной массы, и остановился.
      И тут из-за этого обломка появился подземный всадник. Как и предполагал Дюк, копыта прекрасного и стремительного пегого жеребца были обмотаны тряпками. Да, этим животным стоило полюбоваться! Чудный молодой конь, но все же чуть поменьше громадного Понедельника.
      Что касается всадника, то Дюк впервые видел его в солнечном свете на таком близком расстоянии. Он был гораздо меньше, чем прежде казался Дюку. Правда, смелая и гордая осанка с лихвой перекрывала все недостатки маленького роста, так что его импозантная фигура выглядела издалека довольно внушительно. Но на близком расстоянии было заметно, что длительная схватка с Дюком будет ему не по плечу. Вся его сила заключалась в способности стрелять молниеносно и метко.
      Дюк совершенно верно оценил противника. Кто знает, чем бы окончилась их позавчерашняя схватка, если бы он смог внимательно рассмотреть его еще тогда?!
      Всадник осмотрелся и пустил коня вниз по склону. Пегий рванулся рысью по откосу, потом еще с четверть мили проскакал вплоть до того места, где река исчезала в провале. Тут он соскочил, снял тряпки с копыт лошади, опять уселся в седло и послал коня в том направлении, где Салли оставила Джона Морроу.
      Дюк с тяжестью на душе смотрел ему вслед. Он никак не мог поверить в то, что эта девушка, несмотря на всю дикость характера, могла хладнокровно послать брата на убийство. Но было похоже, что дело обстояло именно так. Молодой брат весело отправился на поиски человека, который позволил себе опорочить его доброе имя, а в подземном доме сидела его сестра, скрестив на груди руки и глядя перед собой горящими глазами, с нетерпением ожидая возвращения Сэма и его рассказа о смерти наглого пришельца.
      Обнаружив, что Дюк внимательно наблюдает за ним, юноша издал резкий, гортанный, радостный боевой клич и взмахнул перед собой револьвером.
      Дюк тоже не ждал. Еще мгновение - и он возьмет его на мушку. Еще секунда - и он или убьет, или будет убит. Но Джон Морроу не мог стрелять в своего спасителя.
      Бросившись в седло, он развернул Понедельника и бросил сивого жеребца в галоп. Некоторое время спустя, повернув на полном скаку голову, он обнаружил, что пегий заметно отстал, хотя всадник неустанно понукал его шпорами и хлестал плетью, чтобы как можно ближе подобраться к Дюку.
      И тогда заговорил револьвер. Пуля расплющилась о скалу рядом с Дюком. Второй выстрел - и пуля пролетела над самой головой Джона Морроу. Но на этом все я закончилось. Он пришпорил своего сивого и скрылся за холмом. И когда Дюк вновь увидел красавца пегого, их разделяло слишком большое расстояние.
      Дюк все еще гнал Понедельника ужасным галопом. Впервые в жизни он бежал. Что сказали бы люди, если бы смогли увидеть его? Но страшнее всего что скажет Салли, когда ее брат вернется с гордым, победоносным видом и расскажет о трусливом бегстве Дюка, Дюк аж застонал от горечи, но не позволил Понедельнику замедлить галоп. Еще минут пять - и он выберется из сердца Черных гор, добравшись до их холмистых отрогов. Пегий был уже слишком далеко от него. Дюк натянул поводья и наконец-то перевел жеребца в спокойный, размеренный галоп, который позволил ему самому немножко задуматься.
      27. ВСЯ ОКРУГА НА НОГАХ
      Для человека, чья жизнь проходит в постоянном общении с огромным множеством людей, потеря одного товарища не слишком-то много и значит. Но Дюк воспринял утрату расположения девушки гораздо тяжелее, нежели даже свое изгнание из Хвилер-Сити. Она значила для него гораздо больше, чем уважение тысяч людей. И вот сейчас братец расскажет ей о трусливом бегстве... Нет, он даже думать не мог об этом! Стыд и горечь душили его.
      Он спустился с Черных гор и медленно двинулся среди невысоких холмов прямо на восток.
      И всего одного взгляда хватило ему, чтобы убедиться: добрые жители Хвилер-Сити вовсе не отказались от мысли достать-таки проклятого каторжника. На этот раз, похоже, под ружье встало все население города. Со времен охоты на знаменитого бандита Паркера патриотическое воодушевление таких масштабов не охватывало местное народонаселение. Группами не менее шести человек в каждой - а это было минимальное количество бойцов, которое хоть как-то могло противостоять Дюку, если бы его удалось обнаружить, сотни и сотни людей поднимались в горы по лощинам меж их отрогов.
      За последние несколько часов в пейзаже произошли значительные изменения. Тут и там виднелись дымы бивачных костров, на которых готовилась пища для подкрепления изможденных охотников за человеком.
      Дюк не только удивился, но и испугался. Он даже предположить не смел, что обитатели городка могут составить такую грозную силу. Ему и в голову не могло прийти, что гнев общества продлится долее незначительного мгновения, пусть даже одного-двух дней, и выльется в такую упорную и мрачную силищу, которая ни перед чем не остановится, лишь бы смести с лица земли своего врага! Похоже, Черные горы со всех сторон были окружены вооруженными лагерями: желтые пятна костров сливались в почти непрерывную волнистую цепочку. Глядя на это, Дюк не смел поверить своим глазам! Черные горы имели не менее двенадцати миль в окружности, и все они были охвачены огнями. Когда сумрак пал на землю, Дюк насчитал в полукружии огней, доступном его взгляду, семьдесят пять костров, не меньше!
      Один костер на сто ярдов. Или чуть больше. У каждого костра не меньше, как уже говорилось, шести человек. Возможно ли вообще собрать столько народу, чтобы плотным кордоном прикрыть Черные горы? Чем дольше смотрел на костры Дюк, тем больше охватывала его паника.
      Он все еще не мог поверить в это, как человек, бросивший спичку на стерню, не может поверить в то, что маленькая искорка за пару минут превратилась в огромный пожар, охвативший все поле, гоня перед собой гигантские столбы пламени.
      Дюк опять оседлал Понедельника и направился вниз, в ближайшее ущелье. По нему он спустился на равнину и инстинктивно направился к огням кордонов.
      28. ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ
      Между ним и линией огней оказались небольшие заросли невысокой корявой растительности. Он направился туда и, не слезая с коня, принялся с близкого расстояния изучать дислокацию противника.
      По примерной оценке, не меньше тысячи человек встали лагерем вокруг Черных гор, чтобы убить одного, максимум двух человек!
      И тут его мысли, так сказать, резко тормознулись, потому что из кучки деревьев, прямо перед ним, неожиданно вынырнул всадник на высоком сивом жеребце - сивом или белом, в темноте ночи невозможно было точно определить его масть, - и повернул легким галопом к югу.
      Дюк завороженно следил за ним. Только по одной причине этот человек боялся приближаться к кострам, осмеливаясь лишь издали наблюдать за ними: должно быть, он, как и Дюк, опасался сил закона, лагерем расположившихся перед ним.
      Но тут же другая мысль поразила его. Там, впереди, был всадник на коне, напоминающем статью и мастью Понедельника! Именно такой остановил на дороге Мартина и пристрелил его ради денег, которые несчастный ранчер вез при себе. Разве не мог этот человек быть тем самым убийцей?