Служил в инженерном корпусе русской армии военный инженер Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов.
      Начал он военную службу еще при Петре I, отдал ей тридцать лет своей жизни и, выйдя в отставку с чином генерал-поручика, продолжал работать по гражданскому ведомству в Петербурге.
      По его проектам строили в столице каналы, возводили крупные здания. К концу жизни Илларион Матвеевич стал сенатором. Ему поручали заключения по важным государственным делам; к нему шли с жалобами, за советом.
      Он был образованным, отзывчивым человеком и за большой ум и знания слыл в народе «Разумной книгой».
      5(16) сентября 1745 года в семье Иллариона Матвеевича родился сын, которому суждено было стать великим русским полководцем, его имя – Михаила Илларионовича Кутузова – увековечила история.
      И сейчас, спустя 225 лет со дня рождения фельдмаршала Кутузова, его жизнь и полководческая деятельность продолжают интересовать историков, писателей, широкие круги читателей.
      Многое о Кутузове написано, немалое осталось еще неизвестным, потому что, живя и действуя в сложной и опасной обстановке, полководец должен был скрывать свои сокровенные тайны даже от своих приближенных.
      Многое в истории жизни Михаила Илларионовича было затенено и затемнено наветами его недругов-современников, запутано искажениями монархических историков.
      И те и другие силились доказать, что главным действующим лицом в Отечественной войне 1812 года, решавшей судьбу России, был не Кутузов, командовавший ее вооруженными силами, опиравшийся на патриотизм русского народа, а император Александр I.
      Еще больше оболгали фельдмаршала Кутузова иностранные историки, принизившие его роль и превознесшие императора Наполеона.
      И те, и другие, и третьи не захотели дать честного, ясного ответа на прямые вопросы истории, почему же Наполеона, действительно великого полководца, победил Кутузов и как руководимая им русская армия разгромила, уничтожила великую французскую армию, отстояла независимость России.
      Дореволюционные историки почти не исследовали полководческое искусство Кутузова, не проследили, как шел он к победам долгим, трудным воинским путём.
      Только советская историография открыла и впервые опубликовала множество документов о деятельности Кутузова, и советские историки, проследив весь жизненный путь полководца, смогли показать причины и основы его успехов.
      Первое, что видит исследователь, изучающий жизнь М. И. Кутузова, – жажду знаний, проявленную им с юности, его стремление к образованию.
      Трудолюбие, интерес к книгам инженер-генерал Илларион Матвеевич Кутузов привил сыну с детства. Мальчик успешно учился дома русскому и иностранным языкам, арифметике, много читал. Когда Михаилу минуло 14 лет, отец отдал его в артиллерийско-инженерную школу.
      Так поступали тогда далеко не все дворяне, хотя были обязаны служить в армии и обучать своих сыновей военному делу.
      Петр I издал закон, по которому каждый молодой дворянин должен был начинать военную службу рядовым солдатом, послужить капралом, сержантом и, только пройдя стаж низовой службы в строю, получал право на офицерский чин.
      Петр I приказывал: «понеже многие производят сродников своих друзей в офицеры из молодых, которые с Фундамента солдатского дела не знают, ибо не служили в нижних чинах, а которые и служили только для лица по несколько недель или месяцев, того ради на таких требуетца ведомость, сколько и каких чинов есть с 1709 года».
      Требовалось «капральские и сержантские лета зачислить тем, которые учились и выучились подлинно…». Без этого «сыновьям Российского государства князей, графов, баронов, знатнейшего дворянства… – предупреждал Петр I, – никому какого ранга не позволяем пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут и за оные характера не получат…» и пояснял, что надо считаться с действительно заслужившими ранги, «дабы оным подать пример к службе и оным честь, а не нахалам и тунеядцам».
      Но после смерти Петра I дворяне обошли этот разумный закон. Когда у дворянина рождался сын, его немедленно записывали в службу солдатом и тут же приказом но полку отмечали, что сей солдат находится в домашнем отпуску.
      Пока «солдат» мирно спал в колыбели, в списках полка отмечали годы его строевой службы, а затем и право на офицерский чин. Барчук рос малограмотным тунеядцем, тем более что обучали тогда помещичьих детей чаще всего дьячки сельских церквей или иностранцы, наезжавшие в Россию служить лакеями, поварами и бравшиеся за роли гувернеров.
      Годы шли, недорослю прибавлялись офицерские чины, и годам к двадцати он приходил в русскую армию полковником, а кое-когда и генералом.
      Румянцев стал генералом в 22 года, Салтыков – в 25 лет. Но если эти генералы были образованными, выдающимися командирами, то основная масса офицеров, не имевших ни образования, ни опыта строевой службы, приносила много бед и несчастий русским войскам.
      Они считали, что «наука вся в том состоит, чтобы уметь кричать пали! коли! руби! и быть строгим до чрезвычайности к своим подчиненным, ибо наука да книги умягчают сердце, а от мягкосердечья до трусости один шаг…».
      В этих условиях юный Михаил Кутузов, одаренный от природы умом и способностями, очень любознательный, не по летам развитой, подготовленный в домашних условиях к обучению в военной школе, сразу выделился из среды воспитанников артиллерийско-инженерной школы.
      Он рос здоровым красивым мальчиком, веселым, казалось, несколько флегматичным, умел подмечать характерные черты своих сверстников и комически незлобиво им подражать.
      Товарищи любили Кутузова за веселый нрав, преподаватели ценили его за способности и прилежание.
      Учился будущий полководец успешно. Он хорошо освоил инженерное дело и артиллерию, любил военную историю, знал языки: французский, немецкий, латынь, а впоследствии изучил еще и английский, шведский, турецкий и польский.
      Особое пристрастие питал Кутузов к инженерному делу и был назначен помогать офицерам в обучении слушателей, о чем 10 декабря 1759 года последовал приказ директора артиллерийской и инженерной школы генерал-фельдцейхмейстера П. И. Шувалова.
      «По представлению оной школы каптенармус Михаил Кутузов за его особенную прилежность и в языках и математике знание, а паче что принадлежит до инженера имеет склонность, в поощрение прочим сего числа произведен мною в инженерный корпус первого класса кондуктором; о чем артиллерийская и инженерная школа будучи известна, имеет ему Кутузову сей кондукторский чин объявя, в верности службы привесть к присяге и оставить по-прежнему при школе к вспоможению офицерам для обучения прочих».
      Будут идти годы, офицер и генерал Кутузов всегда и всюду будет совершенствоваться в военной науке, будет продолжать поиск знаний, читать русскую, иностранную литературу, древних классиков, овладевать общечеловеческой культурой.
      В круг его интересов навсегда войдут литература, искусство, театр, международная политика. Его дом в Петербурге будет открыт русским и иностранным артистам, писателям.
      Кутузов был женат на Екатерине Ильиничне, урожденной Бибиковой, имел пять дочерей – Прасковью, Анну, Елизавету, Екатерину, Дарью; единственный сын Кутузовых умер в младенчестве.
      Дочь Елизавета Михайловна стала впоследствии другом Александра Сергеевича Пушкина.
      Екатерина Ильинична вела светский образ жизни, была в курсе столичных новостей.
      С далеких, глухих театров военных действий генерал Кутузов будет неизменно спрашивать в письмах к жене о дипломатических новостях в столице, о новых пьесах на театре, о гастролях выдающихся артистов европейской сцены; будет писать о новых прочитанных им книгах.
      Пройдут десятилетья – и в больших войнах, решая судьбы государств, столкнутся многомиллионные армии, будут бороться умы политиков, стратегов, дипломатов, побеждать будет и сила войск и сила разума полководцев. В этой борьбе будет побеждать Михаил Илларионович Кутузов, один из образованнейших людей своего времени, побеждать будет его могучий интеллект, позволивший ему решать задачи политика, стратега, дипломата.
      Но успех принесут не только ум и культура Кутузова. Были и тогда в России сильные умы, образованные люди: достаточно вспомнить, что это было время Михаила Ломоносова, период становления Российской академии наук, затем Московского государственного университета и т. п.
      Суть заключалась в том, что высокая культура, образованность стали опорой его военного призвания, стали той основой военного дела, которому Кутузов посвятил все силы своего разума, своей души, всю свою жизнь.
      Перед Кутузовым открывалась легкая и безопасная для жизни карьера придворного. Он был к ней хорошо подготовлен.
      Знающего иностранные языки, разумного, вежливого в обхождении молодого прапорщика назначили адъютантом к ревельскому генерал-губернатору генерал-фельдмаршалу принцу Гольштейн-Бекскому. Кутузов находился при нем на встречах с титулованными особами и дипломатами, прибывавшими в Россию из-за границы. Но пробыл он в адъютантах недолго.
      Сказалось воспитание отца, сказался собственный характер, и молодой офицер выпросился в строй.
      Потянулись для него пять долгих десятилетий строевой службы, походов и войн.
      Прапорщик Кутузов начал свой воинский путь и рос как офицер, когда в русской армии стали возрождаться ее боевые традиции времен Петра I.
      Он воспитывался с детства под отзвуки славы петровских побед; еще были живы герои Полтавской баталии, и в семье Иллариона Матвеевича чтили память основателя регулярной русской армии.
      Но суть заключалась не только в воспитательном значении героических традиций. Анализ полководческого искусства Кутузова явственно показывает то общее, что сближает его с полководческим искусством Петра I.
      Кутузова принято считать учеником Румянцева и Суворова, и это безусловно верно: они его прямые учителя, передававшие свои методы вождения войск, свой боевой опыт непосредственно на полях сражения.
      В то же время Румянцев и Суворов и сами были учениками Петра I, унаследовали все ценное, что было в его полководческом искусстве, успешно его развивали.
      Но в стратегии Кутузова есть и свое, что прямо напоминает стратегию Петра I.
      И Петр I и Кутузов вели войны, в которых определялись не только дальнейшие пути России, но решался вопрос о самом ее существовании как независимого государства.
      Это определяло масштабы и характер войн, особую ответственность полководцев и, следовательно, характер их стратегических решений.
      В сраженьях, которые они вели, нельзя было рисковать судьбами России, нужно было действовать наверняка.
      И Петр I и Кутузов имели своими противниками самых выдающихся полководцев тех времен – Карла XII и Наполеона I, – их не имели Румянцев и Суворов.
      И Петр I и Кутузов командовали всеми вооруженными силами России и побеждали, уничтожали лучшие, сильнейшие европейские армии – шведскую и французскую; это требовало от русских полководцев невероятных усилий ума, воли, таланта.
      И Петр I и Кутузов должны были сочетать оборону с наступленьем, подолгу выжидать, использовать пространство и время, с тем чтобы затем стремительно и решительно атаковать врага. Все это делает черты полководческого искусства Петра I и Кутузова сложными, глубоко интересными.
      Надо особо отметить, что Петр I, как император был совершенно независим в своих решениях, Кутузов же был скован решениями императора Александра I, что ставило перед русским фельдмаршалом дополнительные, порой неодолимые трудности.
      Чтобы лучше видеть черты полководческого искусства Кутузова, нужно проследить, что связывало Петра I, Румянцева, Суворова с Кутузовым, проследить путь русской армии, а для этого надо отметить важнейшие этапы военной истории России в XVIII веке.
      На этих этапах определялись судьбы страны, а вместе с этим и судьбы, и жизнь, и искусство ее полководцев.
      К началу XVIII века в России стали развиваться сельское хозяйство и внутренняя торговля, образовался единый всероссийский рынок, но страна отставала от развитых европейских государств в промышленности, культуре, внешней торговле, организации вооруженных сил и морского флота.
      Внешняя политика русского правительства стала все больше нацеливаться на завоевание и укрепление международных позиций государства; дворянство стремилось к захватам новых земель; дворянство и купечество искали выходы к открытым морям для сбыта все увеличивающейся продукции сельского хозяйства.
      Это должно было укрепить власть дворянства внутри страны, способствовать обогащенью купечества и росту нарождавшейся русской буржуазии.
      И вместе с тем решение этих задач объективно способствовало развитию производительных сил страны и укреплению ее независимости. Без этого отсталая Россия могла стать объектом разделов более развитых, сильных европейских государств, стать их полуколонией.
      Россия была отрезана от Балтийского и Черного морей, не допускалась соседями на морские торговые пути. Единственный ее северный порт в Архангельске действовал лишь в короткие летние месяцы.
      Это обрекало Россию на экономическую отсталость.
      Но главное заключалось в нараставшей опасности вторженья в Россию врагов извне.
      Цель соседей России – Швеции и Турции и стоявших за ними в разное время Англии, Франции, Австрии заключалась не только в том, чтобы не допустить русских к Балтийскому и Черному морям, но и в том, главное, чтобы захватить земли России, отбросить русских далеко на восток.
      В планах шведского короля Карла XII было удержать за собой прибалтийские земли, некогда отторгнутые от России, не допустить ее к Балтийскому морю, к прямым связям с Европой, захватить Архангельск и тем самым монополизировать русскую внешнюю торговлю и, что самое опасное, захватить Смоленск, овладеть Москвой, лишить Московское государство независимости.
      Опасность грозила России и объединившейся с нею Украине со стороны Турции.
      Турецкое правительство стремилось не допустить русских к Черному и Средиземному морям, не допустить на мировые торговые пути.
      И, что было опять-таки самым опасным, турки и подвластные им крымские татары угрожали Киеву, вторгались в южные русские земли, захватывали и уничтожали села и города, угоняли русских и украинцев в рабство, продавали их на невольничьих рынках.
      Борьба за независимость, за выход к морям, за место в Европе составила содержание ее внешней политики на протяжении веков.
      Для осуществления этой политики «насильственными средствами» создавалась русская армия и флот, развивалось русское военное искусство, готовились и выдвигались выдающиеся полководцы и флотоводцы.
      К началу XVIII века возросло население России, росли ее производительные силы, уже накапливались экономические средства.
      Русский народ закалился в тысячелетней борьбе с суровой природой, в тяжелом труде, в боях за свою независимость и существование.
      Он пережил вековое татаро-монгольское иго, отразил и разгромил немецких псов-рыцарей, победоносно проявил свои боевые силы на поле Куликовом, изгнал польских интервентов – отстоял свою независимость.
      Конечно, войны, которые вела Россия в XVIII веке, преследовали и завоевательные цели, велись прежде всего в интересах русского дворянства и купечества.
      Но диалектика истории требует видеть многогранность событий, многозначность исторических явлений.
      К. Маркс и Ф. Энгельс глубоко вскрыли антинародную сущность русского царизма, его агрессивность во внешней политике, его крайнюю реакционность в политике внутренней; они показали, что эта политика вела к укреплению власти дворянства, к усилению крепостнического гнета, к расширению абсолютистского государства.
      И вместе с тем основоположники научного коммунизма видели также естественную закономерность развития русской нации, историческое значение становления сильного Русского государства.
      К. Маркс и Ф. Энгельс неоднократно обращались к этим проблемам истории России и освещали их в разных аспектах.
      «Ни одна великая нация не находилась в таком удалении от всех морей, в котором пребывала первоначально империя Петра Великого; никто не мог бы представить великую нацию, оторванную от морских побережий и устьев рек. Россия уже не могла оставить в руках шведов устье Невы, которая являлась естественным выходом для сбыта продукции Северной России, а устья Дона, Днепра и Буга, а также проливов – в руках кочующих разбойничьих татар» (К. Маркс, Секретная дипломатия XVIII века).
      Перед Петром I стояла задача возвращения выходов к морям (Черному и Балтийскому), захваченных врагами Русского государства в период его слабости. Удобные морские пути были необходимы для дальнейшего развития России и для успешной борьбы за ее самостоятельность и независимость. Самый факт преобразования Московии в Россию был возможен, подчеркивал Маркс, благодаря ее превращению из континентального государства в морскую державу (К. Маркс, Секретная дипломатия XVIII века).
      Ф. Энгельс, касаясь агрессивных действий шведского короля, пишет: «…Карл XII сделал попытку вторгнуться в Россию; этим он погубил Швецию и воочию показал неприступность России».
      Таким образом, оценивая исторические события той эпохи, Ф. Энгельс писал о молодой быстро растущей России, о великой подымающейся нации, о Петре I; «действительно великом человеке…».
      В этом подходе ключ к правильному пониманию исторического пути государства и роли его армии и ее полководцев в войнах, решавших судьбы России.
      Полководческое искусство Петра I раскрылось с наибольшей полнотой в Северной войне, особенно в период Полтавской битвы, и опыт этого периода позволяет видеть, какие черты стратегии этой войны повторились в стратегии Отечественной войны 1812 года; в чем сблизилось полководческое искусство Кутузова и Петра I.
      Когда мы говорим о сходстве их полководческого искусства, мы должны видеть также и несходство условий, в которых оно проявилось, ибо известно, что ни один бой непохож на другой, тем более непохожа одна война на другую и тем более несходны войны разных эпох.
      – Несходны были Россия и Швеция в начале XVIII века при сравнении с Россией и Францией начала XIX века.
      – Несходен во многом ход событий Северной войны и Отечественной войны 1812 года.
      – Несходны были армии России и Швеции, России и Франции в те различные эпохи.
      – Несходны Петр I и Кутузов ни положением в государстве, ни возможностями своими, ни характерами.
      И все же можно и должно говорить о том, что было сходным, что роднит действия русской армии в те разные эпохи, что сближало искусство ее полководцев и позволяет считать Кутузова прямым последователем Петра I.
      Шведскому королю Карлу XII удалось в 1700 году в сражении под Нарвой разбить армию Петра I, затем перенацелить свои удары на союзные с Россией Данию и Польшу; победив последних, развязав себе руки в Европе, сделав Польшу базой своих войск, Карл XII в 1706 году снова вторгся в Россию с запада.
      На этот раз шведский завоеватель преследовал далеко идущие цели. Он намеревался разбить русскую армию, прорваться через Смоленск и овладеть Москвой, покорить Русское государство, расчленить его на мелкие, зависимые от Швеции княжества; отделить от России Украину, отдать часть русских земель изменившему России гетману Украины Мазепе и своему ставленнику в Варшаве Станиславу Лещинскому.
      Москва, как и всегда, была главной целью агрессоров, и шведский король был настолько уверен в скорой победе, что назначил своего генерала Шпарра губернатором русской столицы.
      Шведский историк И. Андерссон писал, что Карл XII «отправился на Восток к центру необъятной русской державы в соответствии с планом, аналогичным плану, которым руководствовался более чем 100 лет спустя Наполеон I». Одинаковы были цели Карла XII с целями Наполеона I, сходны были их стратегические планы, направление наступления армий агрессоров.
      И тогда, в Северной войне, как и в Отечественной войне 1812 года, стоял вопрос о самом существовании независимого Русского государства.
      Сходно, что в обеих войнах русский народ поднялся на защиту своей родины.
      Народ был угнетен крепостниками, изнемогал от рекрутчины и налогов, и тем выше надо ценить его самоотверженность и величие духа, что, не покорившись угнетателям, русским дворянам, он нашел в себе силы вступать в борьбу не на жизнь, а на смерть с иноземными захватчиками, несшими в Россию двойное рабство.
      Сходно было то, что русские солдаты в обеих войнах проявили исключительный героизм.
      Сходно было, что русская армия, испытавшая за 9 лет до Полтавы поражение под Нарвой, как испытала его за 7 лет до Бородина под Аустерлицем, не разрушилась, не обессилела, а, наоборот, набрала новые силы, выдвинула целую плеяду замечательных генералов и офицеров, па которых опирались и Петр I и Кутузов.
      Сходство условий Северной войны и Отечественной войны 1812 года заключалось в том, что Петр начинал ее 270 лет тому назад в еще отсталой России, а Кутузов 170 лет тому назад, когда царь Александр I не подготовил страну к обороне; и то и это вынудило полководцев отступать в глубь страны, и они, чтобы выиграть время, собраться с силами, вынуждены были отдавать пространство.
      Тогда было легче сдавать глухие, не населенные людьми области, но и тогда это несло городам и селам Белоруссии, России, Украины неимоверные бедствия.
      Борьба в таких стратегически невыгодных условиях предъявляла исключительные требования к разуму, воле, таланту русских полководцев.
      Отлично обученная, хорошо вооруженная, закаленная в боях, привыкшая к победам шведская армия Карла XII изготовилась к вторжению в Россию, как и великая французская армия, с территории Польши.
      В тех условиях, имея за плечами страну, судьба которой решалась армией, Петр должен был писать: «Искание генерального боя суть опасно – в единый час все ниспровержено; того для лучше здоровое отступление, нежели безмерный газарт».
      В таких же условиях принимал решенья и Кутузов.
      На военном совете, собранном Петром I в Жолкове, было решено отступать от западной границы на восток, прятать или жечь запасы провианта, лишать противника возможности питаться за счет населения; ослабить шведов налетами конных отрядов и партизан, нападать на их тылы, привлечь к защите страны население, вести так называемую малую войну.
      Населению было указано строить засечную линию от Пскова на Брянск и далее на юг шириной 150–300 шагов; строить преграды на речных переправах и подготовить к обороне Псков, Смоленск, Великие Луки и Москву.
      Было приказано жителям пограничной полосы «от Пскова через Смоленск до черкасских городов и на 200 верст поперек объявить, чтобы к весне ни у кого не было явно хлеба, спрятав его в лесах, в ямах и где лучше… того для ежели неприятель похочет обошед войска впасть внутрь, тогда сам не рад будет…»
      Перед Петром I была еще и та трудность, что борьба сторон должна была развернуться на громадном театре военных действий от Петербурга до Варшавы и от Западной Украины до Киева и Полтавы. Еще больший театр войны был перед Кутузовым.
      Нужно было решать, где сосредоточить силы, чтобы прикрыть направление и на Москву и на Петербург и отразить нападение сильнейшей в Европе, очень подвижной армии Карла XII.
      Петр I расположил сорокапятитысячную группу войск на зиму в районе Гродно, и это было правильным, потому что Карл XII замыслил наступать через Гродно на Псков, Нарву, Петербург, затем на Москву.
      Карл XII также расположил армию на зимние квартиры, затем неожиданно начал зимний поход и в январе 1706 года вышел на коммуникации русских.
      Над молодой русской армией нависла грозная опасность. С исключительным искусством, настойчивостью и находчивостью выводил Петр I русские войска из-под удара врага.
      На коммуникации шведов были брошены конные отряды; к району Гродно были подтянуты резервы; и, наконец, Петр I, улучив момент перед ледоходом на реке Неман, быстро увел свои войска из Гродно, выиграл десять суток, в течение которых начавшийся ледоход не позволял Карлу XII организовать преследование.
      100 лет спустя Кутузов будет уводить из-под ударов Наполеона русские войска от Браунау и Цнайму, «положит Дунай» между собой и Наполеоном, и его решения по стилю и характеру напомнят решения Петра I.
      Едва позволила обстановка, как Карл XII устремился на восток, с боем форсировал Днепр, овладел Могилевом, пробивая путь на Москву. Он был настойчивым полководцем, рассчитывал на силу, внезапность, быстроту ударов.
      Но Петр I навязал ему затяжную борьбу, продолжал атаковать небольшими армейскими отрядами, парализовал снабжение.
      Французский посланник при Карле XII писал: «Голод в шведской армии растет с каждым днем… Ах, как тяжела война…»
      Через 103 года о том же теми же почти выражениями писалось из французской армии, отрезанной Кутузовым и лишенной снабжения в Москве.
      Стратегические планы шведского короля рушились. Отказавшись после неуспеха у Гродно от похода на Петербург, он теперь вынужден был отказаться от наступления на Москву и признался своим приближенным генералам, что у него нет дальнейшего плана войны.
      Точно так же в 1812 году Наполеон, осажденный в Москве, спрашивал совета у своих маршалов, как вести войну дальше.
      Наконец Карл XII решил идти из Могилева на Украину, там соединиться с украинским гетманом Мазепой, установить связь с турками, с татарами и поляками и наступать на Москву с юга через Полтаву – Харьков – Курск.
      Шведскому корпусу генерала Левенгаупта, расположенному в Прибалтике, Карл XII приказал спешно идти на Украину с обозом боеприпасов, снаряженьем для всей армии.
      На широких просторах развернулись острые маневренные действия войск, требовавшие от полководцев предвиденья, гибкости, смелого риска и расчета.
      Вслед за ушедшим на Украину Карлом XII Петр I отрядил фельдмаршала Шереметьева, а сам с Преображенским, Семеновским и вновь сформированными полками стал поджидать Левенгаупта.
      Близ Старой дороги, ведущей из Варшавы в Москву, Петр с меньшим числом, но отличным корпусом напал на корпус Левенгаупта, перерезал ему коммуникации, нанес охватывающие удары и разгромил его в знаменитом бою у деревни Лесной.
      8 тысяч шведов из 16 тысяч спешивших на Украину были убиты и ранены; 7 тысяч повозок обоза с боеприпасами были захвачены русскими войсками.
      Вслед уцелевшим Петр I послал погоню, упредил их па переправе через реку Сож и нанес новые потери.
      С изнуренными, потерявшими оружие остатками отряда Левенгаупт пришел к Карлу XII, принеся грозную весть о победе русских, потрясшую шведскую армию.
      В результате победы у Лесной, которую Петр I назвал матерью Полтавской баталии, у Карла XII к этой баталии оказалось меньше войск, чем в русской армии, и всего четыре пушки.
      А Петр I продолжал осуществлять свою маневренную стратегию, которая так характерна для Северной войны и Отечественной войны 1812 года.
      Она отличалась от маневренных действий западноевропейских армий, когда достаточно было одной из воюющих сторон создать угрозу на коммуникациях другой, чтобы эта обойденная с тыла армия отступила. Отличалась она и от стратегии, по которой малоподвижные армии подолгу стояли на виду одна у другой, затем, медленно сходясь, решали исход войны прямым столкновением.
      В войнах Петра I и Карла XII, как и Кутузова с Наполеоном, применялись широкие маневры на огромном пространстве, столкновения происходили в неясных, сложных, трудных условиях, и сражения велись на разгром и уничтожение противника.
      Такая маневренная, решительная стратегия требовала от полководцев ответственности перед страной, предвиденья и настойчивости, расчета и риска, выжидания и стремительности, сочетания обороны с наступленьем, воли, смелости, таланта. Все это и сказалось в стратегии М. И. Кутузова, особенно в 1812 году.
      Карл XII просчитался: татары и турки на этот раз не посмели выступить против России; Мазепа не смог поднять украинцев против русских.
      Налеты русских летучих отрядов на тылы шведской армии продолжались; она лишилась баз снабжения, на которые так рассчитывал Карл XII, перенося борьбу на Украину; его войска были блокированы.
      Сходные условия борьбы создал Кутузов в 1812 году, став у Тарутина, блокировав французов в Москве.
      Шведские генералы советовали своему королю уйти с Украины на запад, и так же сто лет спустя французские маршалы советовали Наполеону уходить на запад из Москвы.
      И здесь сказался характер агрессоров, не желающих отдавать захваченное: проявился характер Карла XII, схожий с характером Наполеона, – такие полководцы стремятся выходить из трудных положений не отступлениями, а решительными ударами по противнику.
      Так Наполеон, покидая Москву, чтобы идти на Калугу, грозил: «Мы пойдем на Запад, и горе тому, кто преградит нам путь», и так же Карл XII, несмотря па превосходство сил Петра I, повел шведскую армию на поле Полтавы.
      Виссарион Белинский писал, что у Полтавы разыгралось «не простое сраженье, замечательное по огромности военных сил, по упорству сражающихся и количеству пролитой крови; нет, это была битва за существование целого народа, за будущность целого государства…».
      Бородинское сражение по своим непосредственным результатам не было простым повторением Полтавского сражения. Но конечные их результаты были одинаковы.
      В обоих одинаково проявились героизм русских войск, военное искусство их командованья; после обоих еще продолжались и Северная и Отечественная войны, но Полтавское сражение завершилось сразу полным разгромом шведской армии у Переволочно, а великая французская армия была полностью разгромлена на Березине через четыре месяца после Бородина.
      Карл XII посылал солдат на поле под Полтавой с напутствием: «Идите же завтра туда, куда вас ведет слава…», и Наполеон посылал своих солдат на поле у Бородина со словами: «Воины, вот сраженье, которого вы ждали… да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвой…»