Завершив беседу, Женя, не подбирая с пола рукопись, постоял секунду в задумчивости, покачал в руке трубку, и, резко развернувшись, прошел в кабинет, где, переворошив кипу бумаг и разыскав нужную, опустился на вертящийся стул.
      Девушка и в самом деле лежала в постели. Когда тишину разрезал звонок, она подскочила и, на бегу схватив со стула нежно-голубую рубашку, ринулась к стоящему в коридоре аппарату.
      - А я думала - ты мне не позвонишь, - сказала она, услышав его голос, и добавила: я соскучилась.
      - В самом деле? - спросил он.
      - В самом деле, - ответила она.
      Ее было холодно стоять на вытертом линолеуме, и она поднялась на цыпочки, отчего ноги стали казаться еще длиннее обычного.
      - Тогда приезжай ко мне в гости, - предложил он.
      - А ты действительно этого хочешь?
      - Действительно.
      - Честно-честно? - спросила она.
      - Честно-честно, - ответил он.
      Повесив трубку, девушка, закружившись счастьем, разметала вокруг себя вихри великоватой ей рубахи и двинулась обратно, в свою комнату.
      Мужчина, сидевший на растерзанной постели, хмуро почесал в паху и раздраженно спросил:
      - Ну, и кто это был?
      Она начала врать, причем врать совсем неубедительно, но он хотел поверить и поверил, постепенно перейдя от раздраженности к язвительности, а потом и к униженности.
      Когда же он, прощенный и обласканный, ушел, рослая девушка рухнула обратно в постель.
      Господи, как она ненавидела этот город! Эти свиные, каждый день одни и те же рыла, эту безнадежность и тоску, эти вечные перешёёптыванья за спиной, эту бесконечную непроходимую скуку, где не происходит ничего, эту нищету, весь этот:
      Иногда от ненависти и бессилья она была готова удавится, но только не сейчас - сейчас она мечтала и не бесплодными видениями слабых, а выстраиванием тех слов и поступков, какими она прогрызет свой путь в мир настоящей, искрящейся жизни, и куталась в первый залог будущего - дорогую джинсу выцветшей рубахи.
      Вульф, снисходительно улыбаясь, зашел в ванную, пропахшую вкусным сигарным дымом, где, неторопливо опустившись на колени, принялся подбирать разлетевшиеся по полу страницы, тщательно раскладывая их по порядку.