Глава 12

— Вы не можете отклонить приглашение герцога, — говорила Райли, неотступно следуя по пятам за направлявшимся в свой кабинет Мейсоном. Теперь, когда леди Дэландер со своей свитой уехала, она могла открыто высказать ему свое мнение. — Подумайте, как это важно для девочек!

Он так резко повернулся, что она натолкнулась на его грудь — эту мускулистую твердую опору, на которую Райли не имела права рассчитывать, особенно после того, как леди Дэландер рассказала о его ухаживании за мисс Далией Пиндар.

Но чтобы удержаться на ногах, она была вынуждена упереться руками в его грудь. Это прикосновение сразу же пробудило в ней воспоминания о прошлой ночи.

Райли подняла взгляд и увидела в его глазах проблеск того же огня, который пылал в них ночью.

— Как вы можете отказаться? — повторила она, забыв, что уже задавала этот вопрос.

— Я должен, — не очень уверенно ответил он. Мейсон смотрел на нее, и на мгновение ей почудилось, что он собирается… Черт, неужели с ним она не может думать ни о чем, кроме поцелуев?

Райли отстранилась от него. Черт бы его побрал, его самообладание сводило ее с ума.

— Я отказываюсь от приглашения герцога из-за девочек, — сказал он, глядя поверх ее плеча на лестницу.

Райли взглянула туда же и заметила промелькнувший подол муслинового платья — девицы поспешили скрыться.

— Входите, — сказал он, беря ее за локоть и вводя в кабинет. — Разве вы не понимаете, что они не могут поехать? — закрыв за собой дверь, спросил он.

Она вырвала руку.

— Нет, потому что вы подразумеваете, что это я не могу поехать Хорошо, если мое присутствие так оскорбительно, то я не приму приглашения герцога, а девочек повезете вы.

— Не хочу, чтобы вы поехали на бал? С чего вы это взяли? Могу себе представить, какой бы вы произвели фурор, если бы там появились.

Удивленная, Райли с подозрением посмотрела на него. Неужели он только что сделал ей комплимент?

Он снял очки и начал усердно протирать их. Он посмотрел на Райли, и она вдруг увидела перед собой повесу, а не ученого, и ей трудно было решить, кого из них она бы предпочла. Обоих, решила Райли. Оба вызывали у нее интерес, в обоих было что-то таинственное.

— Я представляю, — сказал он. — Если вы очаруете свет так же, как сумели сегодня очаровать леди Дэландер, то покорите всех мужчин в возрасте от четырнадцати до девяноста лет.

Райли зарделась от такой высокой похвалы. Разве и раньше она не слышала такие же слова от многих мужчин? И все же у нее замерло сердце от сознания, что Мейсон считает ее такой неотразимой, и ей захотелось задать ему только один вопрос: а будет ли среди покоренных он сам?

Подавив это глупое желание, она вернулась к главной теме их разговора:

— Подумайте хотя бы о девочках.

Мейсон содрогнулся.

— Разве я могу надеяться, что они будут вести себя прилично? Видит Бог, они настоящие чертовки. А вы можете утверждать, что ваши уроки им помогают?

Уроки? — хотелось ей спросить. Какие уроки? Два часа занятий были заполнены тем, что девицы говорили ей оскорбительные вещи, а она все это время сдерживала желание швырнуть в них подсвечником. И только маскарад у Ивертона мог обеспечить им успех — и освободить ее от обязательств перед Мейсоном, если бы ей удалось убедить в этом самих девиц.

— А если они будут вести себя прилично? — предположила она.

— И вы готовы поставить свою репутацию в зависимость от того, сумеет ли Беа в течение всего вечера удержаться и не послать кого-нибудь к черту?

Райли рассмеялась:

— У меня не такая репутация, чтобы о ней беспокоиться.

— Считайте, что вам в этом повезло. — Мейсон посмотрел на нее со странным выражением, словно решал какую-то сложную задачу. — Репутация может оказаться и помехой в жизни.

Она удивилась такому странному признанию. Он подошел к столу, на котором громоздилась целая гора бумаг. Райли услышала, как он вздохнул от отчаяния, глядя на свидетельства своего плачевного финансового положения.

— Так вы примете приглашение? — спросила Райли.

Он покачал головой:

— Не могу. Только не говорите моим племянницам о приглашении герцога. Представляю, в какой хаос превратится мой дом, если они узнают, что я отказал им в возможности с блеском появиться в свете.

Наверху, в комнате, расположенной прямо над кабинетом дяди, Беа и Мэгги лежали на полу и, напрягая слух, прижимали головы к щелям между половицами. Точно в таком же положении они провели целый час в соседней комнате, над гостиной, ожидая услышать, как леди Дэландер оставит от мадам Фонтейн мокрое место.

Но, к их досаде, мегера была очарована. Как они смогут избавиться от непрошеной наставницы, если она покоряет всех направо и налево? Включая и их дядю.

— Что он говорит? — спросила Луиза.

Беа отмахнулась от сестры.

— Замолчи, — прошептала она. — Я ничего не слышу, когда ты орешь.

— Тогда дай мне послушать. — Луиза легла на пол и тоже прижалась к щелке между половицами. — Какая-то тарабарщина.

— Ш-ш-ш, — зашипела Мэгги. — Он решает, поедем мы или нет.

Все трое затаили дыхание.

Услышав окончательное решение дяди, они подняли головы и уставились друг на друга.

Беа разразилась солеными словечками, чем подтвердила все только что сказанное их дядей.

Райли решила, что ей надо предпринять серьезную попытку обучить девиц хотя бы чему-нибудь. Если она хочет избавиться от власти Мейсона, то должна сделать так, чтобы девицы покорили всех на балу у Ивертона. Но она совершенно не представляла себе, как найти общий язык с этой нахальной троицей. Она все еще считала, что ей легче было бы нарядить семейку барсуков и выдать их за дочерей покойного графа.

Мейсон уехал на весь день, и Райли подготовилась к сражению.

Но вопреки ее ожиданиям сварливая и наглая троица со скучающим видом слушала ее объяснения, как надо пользоваться веером и как эффектно появляться в залах.

Не зная, о чем еще говорить, она прибегла к чтению небольшой книжицы, которую Агги сунул в ее ридикюль, когда она уезжала из театра.

— «Леди всегда появляется в обществе, — читала она, — со скромным видом и спокойным серьезным выражением лица, чтобы все, кто на нее смотрит, не испытывали никакого сомнения, что перед ними сосуд добродетели». — Райли прервала чтение и перевернула книгу, чтобы посмотреть, кто написал подобную чушь.

«Грация и благородство» — так была озаглавлена книга, написанная неизвестной леди «прославившейся изящными манерами и безупречной репутацией».

— Что, черт побери, это все значит? — спросила Беа.

Впервые Райли почти обрадовалась вызывающему выпаду, который нарушил напряженную тишину, царившую на уроке.

— Это значит, дорогая сестрица, что ты останешься старой девой, и ты будешь жить долго, разводя кошек, в каком-нибудь допотопном домишке, — ласковым голосом объяснила Луиза, сидевшая в углу. Сказав это, она вновь принялась листать модный журнал.

— Я знаю, что это значит, — вступила в разговор Мэгги.

— Будто бы, — фыркнула Беа.

— Да, Мэгги, что это значит? — подхватила Райли, надеясь, что этот неожиданный интерес означал, что хотя бы одна из сестер слушала ее.

— Это значит, что у Беатрис нет никакой надежды стать леди Дэландер.

И Мэгги с Луизой рассмеялись. Беатрис отбежала от окна и бросилась на сестер с кулаками — как матрос в кабаке.

Райли с открытым от изумления ртом смотрела на эту невообразимую сцену.

— Сейчас же возьми свои слова обратно, ты, неуклюжая су… — выругалась Беатрис, схватив Мэгги за шею, она повалила ее на пол.

— Леди Дэландер, леди Дэландер, — безжалостно дразнила ее Мэгги, отбиваясь от сестры как дикая кошка.

Райли закрыла глаза и сосчитала до десяти. Неожиданно жизнь бродячих кукольников, устраивающих представления для глазеющих мужланов на сельских ярмарках и распродажах скота, показалась ей не такой уж печальной.

— Сделайте же что-нибудь, — приказала она Луизе.

Та отложила журнал и вздохнула. Даже не потрудившись встать с места, Луиза бросила взгляд на сестер.

— Беа, ты бы лучше позаботилась, чтобы в твоем домишке хватило места для двоих.

Когда это не произвело никакого впечатления на дерущихся сестер, а только еще больше распалило их, Луиза пожала плечами. Райли стиснула зубы. Подойдя к девицам, она топнула ногой.

— Прекратите, — приказала она. — Немедленно.

— Нет, пока она не возьмет слова обратно, — огрызнулась Беа, продолжая трясти сестру.

— Ты бы лучше послушалась будущей леди Дэландер, — ядовито заметила Мэгги, толкая острым локтем Беа в живот.

Райли оглядела комнату и заметила большую вазу с цветами, которые накануне принес ей лорд Дэландер. Схватив вазу, она опрокинула ее над дерущимися и облила их водой вперемешку с розами. Отплевываясь и ругаясь, девицы наконец отпустили друг друга. Ругалась в основном Беа:

— Эй вы…

Райли все еще держала вазу в руках.

— Не выводите меня из себя, леди Беатрис. Мне доставит большое удовольствие разбить эту вазу о вашу дурную наглую голову.

— Вы не можете так с ней разговаривать, — встала на защиту сестры Мэгги. — Как вы смеете! Вы не леди.

Возмущение Мэгги было в этой ситуации настолько нелепо, что Райли потеряла дар речи. Единственное, на что она оказалась способна, — это рассмеяться. Она смеялась до тех пор, пока из глаз у нее не потекли слезы. Она в изнеможении опустилась на стул. Даже Луиза вышла из своего угла и вместе с сестрами смотрела на незваную наставницу, — По-моему, она сошла с ума.

Наконец Райли овладела собой настолько, что смогла заговорить:

— Сошла с ума? Да это чудо, что меня не увезли в сумасшедший дом, после того как я провела с вами несколько дней. Посмотрите на себя! — Она указала на большое зеркало над камином, в котором отражалась почти вся комната. — Посмотрите хорошенько и скажите мне, видите ли вы здесь хоть одну леди, не считая кузины Фелисити. — Она подошла и встала позади них.

Девицы мрачно уставились на нее.

— Вот об этом я и говорю. Сколько вам лет, Беа? Думаю, двадцать. А сколько лет другим девицам, которые впервые выезжают в свет?

У Беа затрясся подбородок.

— Шестнадцать, — пробормотала она.

— Да, шестнадцать. — Райли взяла с подноса салфетки и протянула их Беа и Мэгги. — А как вы провели последние четыре года? Старались ли подготовиться, чтобы не остаться незамеченными среди них? Очень плохо, если судить по этой вульгарной драке. А что вы собираетесь делать, когда ваш дядя женится? — спросила она, поняв, что завладела их вниманием. — Уже сейчас он ищет невесту. Как вы думаете, будет ли довольна новая хозяйка этого дома, когда вы трое будете путаться у нее под ногами с вашими постоянными ссорами и драками?

— Но это наш дом, — возразила Мэгги.

— Он не долго останется вашим, — заметила Райли.

— Она права, — сказала кузина Фелисити, вставая и подходя к Райли. — Видит Бог, никто не знает, будет ли новая леди Эшлин так же великодушна. — Дама достала носовой платок и приложила к глазам. — Если бы ваша бабушка не приняла меня в свой дом, не знаю, где бы я сейчас была.

— Но дядя никогда… — начала Луиза.

— Ты этого не знаешь, — перебила кузина Фелисити. — Может быть, не он будет решать. Когда мужчина женится, хозяйкой становится его жена. И учтите: ваш дядя женится не по любви, как ваши родители. Он вынужден жениться ради денег, и любая женщина может появиться в нашем доме.

Мэгги ахнула:

— О Боже! Далия и ее мать.

Беа плюхнулась на диван.

— Это нас и ожидает.

— Не обязательно, — сказала Райли. — Пока ваш дядя охотится за невестой, вы можете найти себе мужей. Вы не привязаны к этому дому. Все зависит от вас.

— Нет никакой надежды, что это случится, — покачала головой Луиза. — Особенно теперь, когда дядя отказался от приглашения герцога.

— Луиза! — одернула ее Беа.

— Вы знаете о маскараде? — спросила Райли, по очереди оглядывая сестер.

Мэгги зашаркала ногами.

— Мы кое-что услышали, когда проходили мимо.

Беа ущипнула предательницу за руку.

Райли вздохнула, но решила не обсуждать подслушивание до следующего случая.

— Мадам права, — сказала Луиза. — Посмотрите на нас. Нам нечего надеть, кроме нашего траура, а черное едва ли кому-нибудь из нас к лицу.

Беа, кивнув в знак согласия с сестрой, добавила:

— Сезон дорого стоит. Вот почему прежде всего у нас его никогда не будет.

Сестры повернулись к ней. Она пожала плечами:

— Я слышала, как отец обсуждал это с мамой. Им приходилось выбирать между своими делами и нашим дебютом. Вот они и держали нас в Санборнском аббатстве.

Райли взглянула на кузину Фелисити, которая подтвердила эти слова кивком.

— Поэтому я и полагаю, что бесполезно даже говорить об этом, — сказала Мэгги, и от горечи, прозвучавшей в ее голосе, у Райли сжалось сердце.

— А я так не думаю, — заявила им Райли. — Посмотрите на меня. Мне делали предложение сотни раз многие вполне подходящие и приятные молодые люди. А я едва ли выгодная невеста. Если уж даже я могу заинтересовать мужчину, то любая может на это надеяться.

— Прекрасно, но не можем же мы выезжать вот в этом, — сказала Без, указывая на свою мокрую юбку. Подол едва прикрывал лодыжки, и, по-видимому, его несколько раз чинили, и довольно небрежно. — А ведь это мое лучшее платье. Не имея одежды, я не могу надеяться, что Дэл… — Беа закрыла рот, а затем поспешно добавила: — Что кто-нибудь обратит на меня внимание.

Райли улыбнулась и взяла ее за руку. В самом деле, когда Беа не кричала и не ругалась, голос у нее был приятный, да и улыбка тоже. Возможно, у нее еще оставалась надежда.

Беа тяжело вздохнула.

— Ладно. Смейтесь надо мной, как Луиза и Мэгги. Полагаю, я это заслужила. Кузина Фелисити всегда говорит: что посеешь, то и пожнешь. Можно сказать, что я пожинаю богатый урожай. — Она снова посмотрела на Райли.

— Беа, я не собираюсь смеяться над вами.

Хотя у Беатрис с ее ужасными манерами и красочным языком было мало шансов привлечь внимание виконта, она все же могла на это надеяться. Беа повернулась к Райли и требовательно спросила:

— Почему вы отказались от его приглашения покататься в парке?

— Потому что мне не хотелось, — ответила Райли.

Беа прищурила глаза.

— Почему же? Он вам нравится, не правда ли? Или дело в том, что вы играете, так, как вчера вы рассказывали нам? «Будьте недоступными и сдержанными, и тогда он будет стараться изо всех сил завоевать ваше расположение».

Райли не знала, что удивило ее больше: горячность Беа или то, что, несмотря на ее хмурое лицо и скучающий вид, она слушала Райли на уроках, — Как бы это ни показалось странным, Дэландер не женится на мне, как и я не приму его предложения.

Беа склонила голову набок.

— Не примете?

— Нет, — сказала Райли. — Я не люблю его.

Беа, казалось, задумалась, хотя по ее лицу было видно, что она не может себе представить, как можно не влюбиться в виконта. Наконец она медленно произнесла:

— Если вы его не любите, как вы думаете, он может полюбить кого-нибудь другого?

Райли улыбнулась, стараясь ответить как можно убедительнее:

— Да, если немного помочь ему.

«Для этого потребуется немало труда и чудо», — добавила она про себя. Беатрис, по-видимому, пришла к такому же заключению.

— Вы можете так говорить, потому что вы актриса. Вы можете быть тем, кем хотите быть, сыграть любую роль. А я — только я и никогда не стану кем-то другим.

«Вы можете быть тем, кем хотите быть, сыграть любую роль…»

Райли откинулась на спинку стула. Слова, произнесенные Без, звучали у нее в голове. Она понимала, что, вытаращив глаза, выглядит, вероятно, чрезвычайно глупо.

Сыграть любую роль…

Она пыталась научить девиц быть кем-то, о ком она ничего не знала, а ей надо было учить их тому, о чем она знала более чем достаточно — актерскому искусству.

Райли вскочила.

— Беатрис, вы гений.

Она стащила ее с дивана и вывела на середину комнаты.

— Она, может быть, и гений, но не может же она выезжать в этом платье, — жалобно произнесла Луиза, приподнимая подол своей черной юбки. — Мы похожи на ворон.

— Предоставьте мне исправить положение, — сказала Райли. Она вспомнила, что говорил вчера Мейсон, и у нее появилась новая идея.

Луиза проворчала что-то в ответ, чего не расслышала Райли, но, очевидно, услышала Беатрис и ударила сестру по руке.

— Ох, — заныла Луиза, потирая руку. — За что?

— Придержи язык, — ответила Беатрис — без красочных дополнений, как заметила Райли.

— Думаю, надо изменить принцип наших занятий. — Чувствуя на себе внимательные взгляды всех присутствующих, Райли объявила: — Пора поделиться с вами моими восточными секретами.

Весь остаток дня Райли, кузина Фелисити и сестры Сент-Клер провели за обдумыванием того, как помочь девицам покорить свет.

Около половины пятого кузина Фелисити отправилась вниз, чтобы подготовить все к чаепитию, а Райли и ее ученицы заканчивали «урок».

— Не беспокойтесь о вашем дяде или о ваших платьях, — говорила им Райли. — Предоставьте это мне.

Когда наступил назначенный час, они спустились вниз. На последней ступеньке Беатрис остановилась. И Райли поняла почему. В их обычно тихом доме слышались голоса, беседовали в гостиной.

— Моя дражайшая Фелисити, — доносился оттуда так хорошо всем знакомый голос, обаяние словно обволакивало вас при каждом слове. — Весь день я провел в сладостном предвкушении вернуться в сень вашего милого общества. И какое благо найти вас в таком прекрасном расположении духа.

Агги! Ей следовало бы знать, что старый мошенник где-то рядом. Чует, что денежки совсем близко.

— Мистер Петтибоун вернулся, — сказала Беатрис и заторопилась в гостиную.

— Интересно, не выиграл ли он в пикет еще денег, — заметила Мэгги. — Я бы хотела лимонный торт к чаю.

«Уж лучше бы он сейчас играл в карты», — подумала Райли.

— Агамемнон, — хихикая, произнесла кузина Фелисити. — Вы снова заставляете меня чувствовать себя школьницей.

— Это было не так уж и давно, если посмотреть на ваше свежее личико, — ответил он.

Райли сжала зубы. Что бы подумала кузина Фелисити о своем льстивом поклоннике, услышь она, как он произносит эти самые слова в пьесе, которую они репетируют.

Полная решимости положить раз и навсегда конец этим бесплодным ухаживаниям, она вошла вслед за девицами в гостиную, где на диване развалился Агги, а кузина Фелисити почти сидела у него на коленях. Он прижимал ее руку к губам и, с чувством цитируя роль из «Завистливой луны», восхищался ее глазами, похожими на звезды.

Райли решила немедленно вычеркнуть из третьего акта эту сцену. Иначе каждый раз, когда она будет слышать эти слова, в ее воображении возникнет эта кошмарная сцена с Агги и кузиной Фелисити.

— Агги! Что ты здесь делаешь?

— Я приглашен на чай, моя дорогая, — объяснил он. — Разве ты не помнишь? Твоя добрая хозяйка пригласила меня.

— А я помню, что просила тебя не приходить.

Агги повернулся к кузине Фелисити:

— Вы должны извинить мою дорогую подопечную. Будучи подкидышем, она была лишена материнской заботы, и, кроме меня, некому было обучить ее светским манерам.

Мэгги вытаращила глаза.

— Райли, вы — подкидыш?