Глава 4

Йотулл окружил Сигурда поистине отеческой заботой. В последующие после знакомства дни он проследил за тем, чтобы Сигурда обучали воинским искусствам наилучшие в форте учителя, а сам вызвался быть его наставником в магических секретах. Рольф едва не лопался от изумления и радости и тотчас взял с Сигурда клятву, что тот будет учить его всему, что сам узнает. Он теперь безотлучно следовал за Сигурдом и при каждом удобном случае купался в отраженных лучах славы любимчика Йотулла.

— Я как-то не уверен, что мне стоит изучать магию, — неловко сознался Сигурд, явившись — в сопровождении Рольфа — на первый урок к Йотуллу. — У скиплингов ведь не бывает врожденной магии, как у вас, альвов. Боюсь, что я окажусь медлительным и глупым учеником и ты будешь разочарован. — Он обвел взглядом мастерскую Йотулла, загроможденную самой разной утварью, склянками и снадобьями. Микла приветливо кивнул ему и продолжал растирать что-то в ступке.

Йотулл сложил руки на груди и укоризненно покачал головой.

— Нельзя с таким настроением приступать к учебе, не то потерпишь поражение прежде, чем возьмешься за дело. В магии нет ничего сверхъестественного, хотя вы, скиплинги, думаете иначе. Магия есть попросту физическое доказательство того, как сильно ты веришь в собственные возможности. Когда сам попробуешь, что к чему, еще крепко удивишься, до чего это просто. Ты научишься передвигать неодушевленные предметы, отыскивать потерянное, отражать заклятия и снимать чары, уничтожать оружие врага и переносить себя, куда пожелаешь. Или изменять свой облик. Но все это искусства, доступные лишь магам, в крайнем случае — их ученикам. Рядовые льесальвы обыкновенно не поднимаются выше простейших заклинаний, а от лихих чар и проклятий защищаются связками амулетов и наиболее известных талисманов — вроде сушеной лапки сокола и тому подобной чепухи.

Сигурд заметил, что Рольф лихорадочно роется в карманах и кошелях, с отвращением избавляясь от амулетов и какой-то сушеной дряни.

— Ладно, — сказал он, — я уж постараюсь как смогу. Мне до смерти охота овладеть магией — в это мире я был бы посвободнее, если б знал хотя бы азы волшебства.

— О да, — с довольным видом согласился Йотулл, — ты обретешь совершенную свободу, если только хорошенько усвоишь уроки.

Уж не имеет ли он в виду ту самую шкатулку, подумал Сигурд. Надо бы поговорить о ней с Йотуллом и спросить у него совета — только не тогда, когда Рольф бродит вокруг, ему ведь ничего не стоит разболтать обо всем Хальвдану.

Первые уроки магии оказались на редкость скучными. Йотулл учил Сигурда писать рунами и читать написанное.

— Ты быстро учишься, — заметил он, когда Сигурд овладел искусством написания довольно неприглядных рун. — Не могу вспомнить, чтобы мне попадался прежде такой же способный ученик. Продолжай в том же духе, и успех тебе обеспечен.

Микла и Рольф переглянулись в безмолвном изумлении. Они даже и не мечтали услыхать от Йотулла такую похвалу — он и заметить бы их соизволил, только если б они сотворили что-то из ряда вон выходящее, — скажем, на неделю подняли в воздух весь Хравнборг.

— Ну, довольно мы возились с рунами, — продолжал Йотулл, взяв покрытый резьбой посох и стряхнув невидимые пылинки с его серебряного навершия — точь-в-точь кошка, которая двумя-тремя касаниями языка доводит до совершенства свою роскошную шкурку. — Пойдем прогуляемся и поговорим о более прямых магических действах. Быть может, ты даже сам кое-что попробуешь. Микла, я хочу, чтобы ты прошелся с нами и размял ноги. Тебе надо бы проветрить затуманенные в Гильдии мозги и оживить иссушенное чтением личико — может быть, тогда ты будешь больше похож на мужчину, чем на увядающий картофельный росток! — Он засмеялся над собственной шуткой, но Микла тотчас обиделся и помрачнел.

— Очень уж он высокого о себе мнения, — шепнул Йотулл Сигурду, когда они выходили из дома. — В Гильдии магов хорошие наставники, но ее воспитанники, как правило, мнят о себе куда больше, чем заслуживают.

Рольф виновато прокашлялся.

— Может, это не мое дело, Йотулл, но Хальвдан не велел Сигурду покидать пределы форта. Может быть, нам надо сначала спросить раз…

— Спросить? — странным тоном прервал его Йотулл, впиваясь в Рольфа цепким взглядом, от которого тот мгновенно прикусил язык. — Если Сигурд с кем и будет в безопасности, так это со мной. Я преподаю ему уроки магии и не желаю, чтобы этому мешали мелкие прихоти обыкновенного ярла. Надеюсь, у тебя достанет здравого смысла не гневить и не разочаровывать меня, повторяя мои слова Хальвдану. — Йотулл говорил добродушно и даже весело, но Рольф молчал, словно язык проглотил, все то время, пока они спускались по склону к земляным укреплениям.

Йотулл миновал стражей, не удостоив их ни единым взглядом, и первым прошел в разрыв земляного вала, за которым тянулись луга и горы. Сигурд рад был увидеть хоть что-то, кроме изрядно поднадоевших домов и амбаров.

Последние лучи заходящего солнца падали на зеленые склоны высоких холмов, смягчая их отвесную крутизну синими тенями, а подымавшийся туман придавал им почти совершенную прозрачность.

Когда они отошли на добрую сотню ярдов от земляного вала, Йотулл остановился и оперся на посох, вогнав его наконечник в мягкий зеленый мох.

— Начнем с проявлений Силы, — сказал он. — Микла, надеюсь, ты будешь так добр, что покажешь нам простенький образчик своего искусства. Нет нужды потрясать нас необыкновенными знаниями, которые ты получил в Гильдии; довольно обычной демонстрации.

— Я счастлив исполнять твои желания, — ответил Микла с торжественным и почтительным наклоном головы, — но все же тебе следовало бы помнить, что Хальвдан приказал Сигурду не выходить за пределы укреплений форта.

Йотулл только фыркнул и пожал плечами:

— Какая же опасность может грозить скиплингу, когда я здесь? Если у меня возникнет такая нужда, я сам объясню Хальвдану, что провожу уроки и не желаю, чтобы мне мешали. А теперь, господин мой, когда вас избавили от ваших беспочвенных опасений, может быть, займетесь делом?

Микла терпеливо поднял в воздух несколько булыжников, собрал охапку хвороста и зажег без трута и огнива, нашел золотую монету, которую спрятал Сигурд, и показал прочие ученические фокусы, как непочтительно назвал их Йотулл. Тогда Микла сверх всего устроил огненное представление — сноп разноцветного пламени вдруг брызнул из стоячего камня, точно его черная гладь взорвалась охапкой огненных цветов.

— Вот здорово! — восхищенно воскликнул Сигурд, глядя на Миклу по-новому, с уважением. — Это ведь настоящий огонь, не мираж?

Микла соскреб сухой мох с нескольких булыжников, и миг спустя небольшой кустарник запылал ярким пламенем. Йотулл поспешно загасил его.

— Выученик Гильдии никогда не теряет случая покрасоваться, — заметил он. — Довольно, Микла. Теперь пускай Сигурд попробует сотворить заклятие.

— А можно мне научиться сотворять такой огонь? — спросил Сигурд. — Я не одну ночь провел, трясясь от холода и мечтая разжечь огонь из ничего.

— Это просто… — начал было Микла, но Йотулл одним взглядом оборвал его и резко бросил:

— Огонь лучше оставить опытным магам. Сейчас, Сигурд, я научу тебя простому заклинанию — как подзывать к себе предметы. Начертай заклинание рунами на песке и призови свою Силу, сосредоточься, как я учил тебя.

Сигурд пробовал раз за разом, хотя и чувствовал себя совсем по-дурацки, царапая в песке какие-то закорючки и безнадежно пялясь на камешек, который он пытался поднять. Камешек и не дернулся, что Сигурда совсем не удивило.

Ему показалось, что в глазах Миклы блеснул насмешливый огонек, и ярость вскипела в нем.

— Не могу я это сделать, когда все на меня глазеют! — взорвался он и было развернулся, чтобы уйти, но тут огромный булыжник взвился в воздух и пролетел рядом с головой Рольфа. Тот с воплем отпрянул, и даже Йотулл удивился не на шутку и принялся оглядываться — вдруг какой-нибудь шутник притаился за скалой и бросил камень. Микла позволил себе непочтительно хихикнуть. Сигурд совершенно растерялся и поспешил с извинениями.

— Когда я не в духе, еще и не такое случается, — мрачно проговорил он.

— Порой мне кажется, что меня преследует злобный мелкий морок с извращенным чувством юмора. Впрочем, когда я был мальчишкой, это помогало мне побеждать в драках. — Он вздохнул и покачал головой. — Морок это или просто злосчастье, но я-то надеялся, что в иной мир оно за мной не последует.

— Это же твоя Сила пытается помочь тебе! — взволнованно проговорил Микла. — Остается только овладеть ею и заставить действовать так, как нужно тебе. Ты говоришь, с тобой такое с детства?

— Помолчи, сударь мой! — строго оборвал его Йотулл. — Маг здесь я, изволь не забывать об этом. Если Сигурд нуждается в совете, то советовать ему буду я. Мне доводилось прежде встречаться с такой разновидностью Силы, и ничего хорошего в ней нет. Придется изловить ее и поместить в такое место, где она не сможет беспокоить тебя. Учти, Сигурд, она может быть опасна. — Он подозрительно огляделся, точно в поисках еще каких-то опасных проявлений злосчастной Силы Сигурда. — Ну, пойдемте — пора возвращаться.

Он шагал первым, а Микла и Рольф плелись позади, что-то горячо обсуждая шепотом. Сигурд не обращал на них ни малейшего внимания — он слушал, как Йотулл собирается изловить его не правильную Силу и обуздать ее. Маг уверял, что это совсем не больно и лучше избавиться от этой Силы, иначе она может стать помехой его дальнейшим занятиям.

Микла помедлил у старого донжона, оставив Йотуллу в одиночку шагать дальше к его дому на холме.

— Я давно уже не видел старого Адиля, — сказал он Рольфу. — Все еще никаких изменений?

— Никаких, — вздохнул Рольф. — Да ты зайди, сам увидишь. Его дух отсутствует так долго, что сам Адиль уже запылился.

Он первым спустился в темноту комнаты-погреба и зажег свечу. Микла тщательно затворил дверь и пробормотал над ней заклинание.

— Ты бы научил меня когда-нибудь, как налагать чары от подслушивания, — завистливо вздохнул Рольф. — Так многому я бы с удовольствием поучился, было бы только время.

Микла, похоже, думал о чем-то своем. Он несколько раз обошел вокруг стола, обеспокоенно косясь на Адиля, который был недвижным и мирным, точно изваяние.

— Надо бы ему вернуться, да поскорее, — заключил он, хмурясь. — Он и не знает, как сильно мы в нем сейчас нуждаемся. Сигурд, ты ведь в восторге от Йотулла?

— Можно сказать и так, — настороженно отозвался Сигурд.

Микла размышлял, потирая ладони, и наконец заговорил.

— Йотулл недавно в форте. Прежде я был учеником Адиля, но ты и сам видишь, что наставник он не слишком-то строгий, так что я бил баклуши и был совершенно доволен, покуда Хальвдан не решил призвать другого мага, чтобы присматривал за делами в форте, покуда Адиль бродяжничает. Мы не знаем, откуда взялся Йотулл, но я точно могу сказать, что он не из Гильдии магов, — а они лучше и вернее всех прочих альвов Сноуфелла. Конечно, он может принадлежать к какой-нибудь школе огненных магов рангом помельче… но мне так не кажется. — Он умолк, чтобы выслушать вопросы Сигурда, и смотрел на своих собеседников торжественно и серьезно, как мог бы смотреть кто-нибудь постарше и посолидней — для юного Миклы это было чересчур.

— И откуда-же, по-твоему, он явился? — осведомился Сигурд.

— Точно сказать не могу, но подозреваю… если помнить, кто такой Хальвдан.

— Кто же он такой? — не отставал Сигурд, раздражаясь от напыщенной серьезности Миклы.

Тот сложил руки на груди и принялся объяснять:

— Хальвдан поклялся своей кровью убить Бьярнхарда; если ему это не удастся, дело продолжит кто-нибудь из его рода. Бьярнхард повинен в смерти жены и всей семьи Хальвдана — случилось это, когда Бьярнхард разорил прежний Хравнборг, который был далеко на северо-востоке. У Хальвдана есть пара боевых перчаток, которые смастерили для него дверги — черные гномы, которым по силам сотворить любую волшебную вещь. Он использует Силу этих перчаток, чтобы рано или поздно убить Бьярнхарда, а всем известно, как неотступно Хальвдан исполняет то, в чем клянется. Если доккальвы опасаются, что их вождь погибнет от руки Хальвдана, первое их желание — прежде уничтожить самого Хальвдана с помощью соглядатаев и предателей.

— И Йотулл, по-твоему, соглядатай? — фыркнул Сигурд. — А я-то думал, Микла, что сейчас ты скажешь что-нибудь умное. Я знаю, что ты ненавидишь Йотулла, но на сей раз твоя неприязнь — или фантазия — бьет через край. Он великий маг, хотя и суров с тобой и всеми, кто ниже его. Нельзя бездоказательно бросать ему такие обвинения. Если он когда-нибудь услышит тебя, то непременно вызовет на поединок и как следует припечет твою глупость.

Микла странно, сумрачно усмехнулся.

— Если только он не доккальв, Сигурд. Доккальвы не владеют огненной магией.

На миг Сигурду вспомнилось, как Микла колдовал с огнем.

— Но ведь Йотулл говорит, что между льесальвами и доккальвами нет теперь никакого различия. Он говорит, что все они — доккальвы, и это правда, потому что Хальвдан всегда высылает разъезды ночью, а не днем.

— Потому что и солдаты Бьярнхарда выходят только ночью, — вставил Рольф. — С какой стати он будет искать их при свете дня?

Сигурд мотнул головой:

— Тогда выходит так, что все вы — доккальвы, черные альвы, а светлых альвов не осталось вовсе.

Рольф и Микла обменялись пораженными взглядами.

— Нет, не может быть, — сказал Микла, и навершие его посоха полыхнуло зеленым пламенем. — Если б я был доккальвом, я не смог бы сотворить огонь.

— Так ведь многие из ваших так называемых льесальвов тоже на это не способны, — отозвался Сигурд. — Большей частью они не знают никакой магии, кроме простейших заклинаний, — как вот Рольф. По-моему, Йотулл куда более прав, чем вам хотелось бы. Он рассказывал, что альвы Бьярнхарда живут в прекрасных домах и весьма состоятельны. Им нет нужды на кого-то нападать, с кем-то воевать, как делает это Хальвдан, им не приходится жить в трущобах наподобие Хравнборга, в вечном страхе и подозрительности. Йотулл говорит, что нам вовсе нет причины таиться, — другие альвы не причинили бы вам вреда, захоти вы покинуть этот продутый всеми ветрами форт и спуститься на равнину. Похоже, что Хальвдан и прочие ярлы-изгои, скрывающиеся в горах, добровольно приговорили себя к изгнанию.

Рольф и Микла с испугом глядели друг на друга.

— Понимаю, — наконец заговорил Микла, — именно так должны представляться дела чужаку — а ты, Сигги, все еще чужак, хотя мы и не ставим это тебе в вину. Я не собираюсь переубеждать тебя, но помни хотя бы о том, что иные вещи оборачиваются совсем не тем, чем кажутся. Ты думаешь, что вот уже ухватил правду за вихор, — ан нет, она вывернулась и изменила обличье. Твоя дружба с Йотуллом сейчас в поре весеннего цветения, а весной, согласись, все выглядит как нельзя лучше. Но ведь еще осень и зима! Я в жизни не слыхал, чтобы Йотулл с кем-то сблизился, — он для этого чересчур надменен. Мне кажется, Сигурд, он что-то хочет от тебя… и надо бы тебе увериться, что ты в самом деле хочешь это ему отдать.

Сигурд невольно глянул на отставшую плитку пола, под которой он, никому не сказав ни слова, припрятал шкатулку.

— А мне кажется, что Йотулл хочет только помочь мне занять достойное положение в вашем мире. Ты его ученик, может, потому и мечтаешь, чтобы он и тебя дарил такой же дружбой.

— Нет-нет, упаси меня асы от такого друга! — торопливо воскликнул Микла. — Пожалуй, надо мне идти, покуда он что-то не заподозрил и не пришел сюда искать меня. Вот что я скажу тебе напоследок, Сигурд, — храни эту свою буйную Силу и никому не дозволяй отнять ее у тебя. Поверь мне, это не принесет тебе добра.

Сигурд лишь пожал плечами — ему было неловко от такой серьезности.

— Да ладно, она ведь не так уж мне и досаждает. Проживу и с ней, пускай уж. Слушай, Микла, если у тебя выдался свободный вечерок, ты бы не согласился зайти в большой дом и посмотреть, как Рольф играет в кости?

Прошлой ночью он уже проиграл седло и, если не отыграется, после очередного разъезда вернется с большими волдырями пониже спины.

Рольф непритворно застонал:

— Ох, об этом-то я и забыл! Ну что, Микла, согласен? Это было бы то еще развлечение!

Микла покачал головой:

— Йотулл считает, что у меня свободного времени нет и быть не может.

Увидимся завтра, Сигги. Помни, что я тебе говорил.

И он ушел, напоследок еще раз серьезно оглядев Сигурда.

Даже Рольф притих, точно подавленный излишней серьезностью приятеля.

Сигурд пожал плечами — едва Микла ушел, ему стало легче на душе. Остаток ночи он провел, играя в кости или наблюдая, как Рольф спускает в игре свое имущество. Через несколько часов он уже напрочь забыл предостережения Миклы, и его восхищение Йотуллом осталось непоколебленным.

Он уже привык к распорядку жизни альвов, по которому все вылазки и разъезды совершались по ночам, тогда же велась и оживленная жизнь форта, а днем все спали, поскольку вряд ли можно было ожидать нападения врага, ведущего ночной образ жизни. Так что Сигурд сладко спал, когда вскоре после восхода солнца кто-то изо всех сил забарабанил в двери погреба, и, как они ни старались пропустить мимо ушей это стук, нежеланный гость не унимался.

— Убирайся! — прорычал Рольф. — Ты что, не видишь, день на дворе? Все спят!

— Хальвдан желает немедленно видеть скиплинга! — отвечал хриплый голос.

— А он не любит ждать, так что поторопитесь и вылезайте из этой норы, пока он не потерял терпения.

— Хальвдан! — раздраженно пробормотал Сигурд, с трудом нашаривая свои сапоги. В чем альвы достигли совершенства, так это в беспутствах. Все вольные часы тратились на пьянство и игру, хотя Хальвдан и старался оставлять поменьше свободного времени, отлично зная склонности своих подчиненных.

Когда Рольф и Сигурд появились в большом доме, первым, кого они увидели, был Йотулл, который кивнул им серьезно и дружески. К удивлению Сигурда, Рольф покраснел до ушей и, сердито отвернувшись, бросил:

— Нечего снисходить до меня, Йотулл. Тебе отлично известно, кто рассказал Хальвдану, что ты, вопреки его приказам, выводишь Сигурда за пределы форта. Твоя любезность меня не обманет.

Йотулл с притворным сожалением погладил бороду.

— Я и подумать не мог, что это ты, Рольф. Разве не был я всегда вежлив и с тобой, и с другими обитателями форта — с тех пор, как ты появился тут?

Неужели ты думал, что я могу причинить вред Сигурду?

— Да нет, не совсем, — пробормотал Рольф, — но вот Микла… то есть, мне кажется, ты не должен подавлять врожденную Силу Сигурда. Конечно, редко так бывает, чтобы скиплинг обладал Силой, но будь он альвом, ты поостерегся бы загонять в ловушку его врожденную Силу, разве только если б желал ему зла. Даже скиплинг имеет право на Силу.

Йотулл вздохнул, возведя глаза к потолку.

— Мне кажется, что обозленный молокосос-ученик и неопытный юнец-вояка не могут судить о делах магов, и лучше бы им не совать нос в чужие дела — как бы не обжечь.

— Лишь бы не обморозить, — буркнул Рольф помимо своей воли и сам испугался до смерти собственной болтливости.

Йотулл перебросил посох из руки в руку.

— Что ты хотел сказать этими словами? Ты считаешь, что я — маг доккальвов, хотя стою перед вами при свете солнца и до сих пор жив?

Рольф исподлобья угрюмо глядел на мага.

— Ты отлично знаешь, что доккальвам служат не одни только доккальвы. Я и не думал обвинять тебя в неверности Хальвдану, но Микла… да ну его, Миклу. Он порой бывает полным болваном, да и я не лучше, — добавил он быстро, пока Йотулл постукивал По полу наконечником посоха.

Сигурд Неодобрительно покосился на Рольфа:

— Как ты можешь говорить такое об Йотулле? Во всем Хравнборге о Йотулле плохо отзывается один Микла. Разве не Йотулл вылечил Холти от горячки? А вспомни случай на прошлой неделе, когда Йотулл предсказал разъезду, что лучше не переправляться через брод?

— Довольно, Сигурд, от одного ложного обвинения меня не убудет, — прервал Йотулл, одарив Рольфа оскорбленным взглядом. — Давайте-ка войдем и покаемся нашему предводителю в моих мелких прегрешениях. Вы же понимаете — Хальвдан всегда прав. — Он распахнул дверь и жестом пригласил Сигурда и Рольфа пройти вперед.

— Однако я думал, что у Йотулла больше власти в Хравнборге, — пробормотал Сигурд. — Не говоря уже о том, что он защитил бы меня, если б появились враги…

Хальвдан, Дагрун и прочие воеводы стояли у большого очага, в котором ярко пылал огонь. Хальвдан обернулся ко вновь прибывшим и резко проговорил:

— Что я слышал, Сигурд? Ты покидал пределы форта? Если помнишь, я тебе это запретил.

Сигурд тотчас вспыхнул, но Йотулл положил руку на его плечо, не дав заговорить.

— Я все объясню, — проговорил он, вежливо отводя глаза от изношенной верховой одежды и старых сапог Хальвдана. — Вина здесь целиком моя, но мне не хотелось бы выслушивать укоры в присутствии половины форта. Нельзя ли нам поговорить наедине? — Он вежливо показал глазами на Дагруна и прочих воевод, которые со всем вниманием прислушивались к беседе.

Хальвдан кивнул, развернулся и вошел в дверь, отделявшую его покои от зала. Там он остановился у очага, искоса угрюмо и властно глядя на своих посетителей.

— Отдавая приказ, я не жду, что кто-то станет его отменять, а стало быть, он действует, пока я сам не объявлю иного. Скиплинг ни при каких обстоятельствах не должен покидать пределы форта, разве что если бы на нас напали и пришлось отступать. Вероятно, Йотулл, ты не знал об этом моем велении. Я предпочитаю подозревать тебя в неведении, нежели в сознательном неподчинении. — Хальвдан помолчал и добавил с презрением во взгляде и голосе:

— Думаю, что нет нужды чрезмерно обучать Сигурда магии. Пусть твой ученик покажет ему несколько простейших приемов, и посмотрим, сумеет ли он выучить хотя бы их.

Йотулл шагнул вперед, сдвинув брови.

— Как пожелаешь, конечно, однако Сигурд обладает врожденной Силой, которая мучает его своими выходками. С прошествием времени она станет опасной не только для него, но и для нас всех. Я хотел бы изловить эту Силу и обуздать ее.

— Ты не сделаешь ничего подобного! — бросил Хальвдан, разворачиваясь к Йотуллу и впиваясь в него пристальным взглядом. — Обучать Сигурда буду я, а ты займись своим делом — силой своих заклятий хранить нас от доккальвов.

Уроков больше не будет. Ступай, Йотулл, наш разговор закончен.

Йотулл обхватил обеими руками посох и метнул быстрый взгляд на Сигурда.

— Господин мой, я считаю, что ты не совсем прав. Вспомни, как велики мощь и воинство Бьярнхарда и как мала наша надежда отразить его зимний натиск. Случилось так, что мне известна тайна, которую ты скрываешь от Сигурда, и мне думается, тебе следует немедля открыться ему.

— Умолкни, маг! — велел Хальвдан таким страшным голосом, что все вздрогнули.

— Не могу, — сурово сказал Йотулл. — Ради пользы всего Хравнборга Сигурд должен знать, что…

До сих пор Хальвдан слушал его, заложив руки за спину, но при последних словах мага он вдруг протянул вперед одну руку, направив ее на Йотулла.

Сигурда отбросило назад, точно порыв страшной силы краем задел его; та же сила застала врасплох Йотулла, и он упал навзничь с тяжким грохотом.

Задыхаясь, маг быстро вскочил и потянулся к своему посоху, но Хальвдан щелчком пальца отшвырнул посох в другой конец комнаты. Сигурд во все глаза глядел на черную перчатку, облекавшую руку ярла, и вспоминал рассказ Миклы. Манжета перчатки была богато расшита золотой и серебряной нитью и обита серебряными заклепками.

— Можешь идти, Йотулл, — ровным голосом произнес Хальвдан. — Твой посох я пришлю позднее с мальчиком.

На миг лицо Йотулла исказила гримаса гнева и унижения, но он быстро овладел собой и снова стал надменно-благодушен.

— Благодарю за доброту, Хальвдан. Я не скоро забуду ее, — сдержанно проговорил он и, чопорно кивнув, удалился.

Рольф и Сигурд смотрели друг на друга в немом изумлении. Сигурда потрясла та крайняя ненависть, отблеск которой он уловил в глазах Йотулла.

У него хватало ума не спрашивать, какую это тайну прячет от него Хальвдан, но сомнений не было — эта тайна связана со шкатулкой.

Хальвдан стянул с руки перчатку и сунул за пояс.

— Полагаю, ни один из вас не станет болтать в форте, что Хальвдан и Йотулл повздорили. Могу вас уверить, что мы с Йотуллом частенько не соглашаемся в чем-то и устраиваем поединки Силы, которые непосвященному могут показаться настоящей схваткой. — Он поманил к себе посох Йотулла и, когда тот подлетел поближе, взял его и небрежно осмотрел. — Иногда единственный способ добиться почтения от нашего надменного и могучего мага — как следует припугнуть его. Он немного перемудрил в своих поступках… и это возвращает нас к тебе, Сигурд.

Сигурд пристально глядел на Хальвдана и в этот миг ненавидел его куда больше, чем обычно, — за то, что он так унизил Йотулла у них на глазах.

— Ты, наверно, запретишь мне теперь учиться магии?

Хальвдан блеснул глазами из-под кустистых бровей.

— Микла научит тебя всему, что может пригодиться в повседневной жизни.

Я предназначил тебе совсем иную судьбу. До сих пор ты слишком много времени тратил попусту в компании альвов — они, конечно, славные ребята, но и дня не прожили бы, если б кто-то все время не указывал им, что делать. А потому я запрещаю тебе проводить в этом доме больше часа после ужина. Особого неудобства мой запрет не доставит — ты и так устанешь после дневных упражнений в воинских искусствах. Я также считаю необходимым включить тебя в дневную стражу. Это и займет тебя, и убережет от лишних проказ, не говоря уже о дружбе с Йотуллом.

Рольф метнул на Сигурда полный сочувствия взгляд. Быть переведенным в дневную стражу — позор для воина. Обычно в дневные часы стражу несли старухи и подростки, а дни были, как правило, жаркие и скучные. Самое худшее, что никто не в силах весь день нести стражу, а потом всю ночь забавляться с дружками или отправляться в ночной разъезд. Дня легкомысленных альвов не было худшего наказания, чем ограничить их в развлечениях.

— Тогда я тоже перейду в дневную стражу, — лишь мгновенье поколебавшись, объявил Рольф. — Не тревожься, Сигги, как-нибудь выдержу.

— Хорошо, что ты сам вызвался, Рольф, — спокойно заметил Хальвдан. — Ты избавил меня от необходимости отдавать тебе приказание. Утром вы будете заниматься с наставниками, днем дежурить на укреплениях. Один день из десяти свободный, один час после ужина — на личные дела. Сигурд, я не стану запрещать тебе дружить с Йотуллом, но мне это не нравится, понял? А теперь ступайте к Скефиллю на первое занятие.

У Рольфа отвисла челюсть.

— Но… значит, нам прямо сейчас начинать? Даже не выспавшись?

Сигурд резко ткнул его локтем в бок и язвительно бросил:

— Рольф, а почему бы и нет? Мы не станем жаловаться — мы же не дети.

— Зато старый Скефилль найдет на что пожаловаться, — пробормотал себе под нос Рольф, когда они выходили из зала. Сигурд оглянулся — Хальвдан смотрел им вслед, как всегда грозно сверкая глазами.

Скука дневной жизни Хравнборга ни с чем не могла сравниться. Когда заканчивались занятия со Скефиллем, оставалось лишь одно дело: глазеть на пастушков, которые пасли овец на склонах холмов, на коней, которые резвились и щипали траву вокруг земляных валов, и на девчонку-гусятницу.

Сигурд скоро догадался убивать время, используя свои скромные магические способности. К большому неудовольствию Рольфа, свой свободный час после ужина Сигурд проводил с Йотуллом, который каждый раз давал ему краткий урок магии. Вечное злосчастье Сигурда в эти дни преследовало его куда усерднее прежнего. Едва ему что-то становилось не по душе или он оказывался неподалеку от тех, кого на дух не выносил — скажем, Хальвдана, — все ремни, веревки и шнурки немедля лопались, все, что висело, градом сыпалось наземь, оводы и слепни кусали коней, и те лягались, а предметы, которые Сигурд держал в руках, вырывались на волю с явным намерением кого-нибудь пристукнуть — к вящему его смущению.

Ранхильд точно притягивала все эти мелкие злосчастья. Она начала замечать Сигурда на следующий день после того, как Хальвдан наказал его и перевел в дневную стражу. Всякий день, когда Сигурд дежурил на укреплениях, Ранхильд, как по расписанию, проходила мимо него. Восемь дней подряд она лишь одаривала его ледяным взглядом королевы, которой на глаза попадалась болотная тварь. Заморозив Сигурда презрительным взглядом, Ранхильд уходила в конюшню, где ожидал ее лучший чистокровный жеребец. В сопровождении троих лучников она выезжала из форта и скакала к дальнему краю долины. Тотчас неизменно появлялись пчелы и жалили коня, доводя его до неистовства, или же мелкие камешки летели из пустоты, обстреливая ее и спутников. В довершение зловредный порыв ветра трепал волосы Ранхильд или срывал с ее плеч нарядный плащ. Не то чтобы Сигурд специально хотел этого, но ему становилось не по себе, и сердце бешено колотилось, стоило девушке появиться рядом, да еще держаться так надменно. Он не мог и вообразить, что дождется от нее взаимности, он не тешил себя мечтами, что мог бы добиться благосклонности родственницы Хальвдана, если б даже Рольф не объявил уже о своем праве на эту сомнительную привилегию. Однако Сигурд не мог не признать, как она хороша в своей дерзкой надменности.

На девятый день Ранхильд остановилась перед ним и Рольфом и окинула обоих неприязненным взглядом.

— Я знаю, кто донимает меня, когда я выезжаю кататься верхом, — сказала она Сигурду. — Прекрати это немедленно, или я пожалуюсь Хальвдану, моему родичу, что ты мне досаждаешь.

Сигурда обозлил ее повелительный тон, и он впился в нее таким же пристальным взглядом, но Ранхильд не отвела глаз, лишь задрала повыше подбородок и поверх кончика носа глядела на него с ледяным презрением.

— Сигурд здесь ни при чем, — ввязался Рольф. — Все твои беды, верно, от тебя же самой. Йотулл говорит, что врожденная злоба притягивает несчастья, как магнит — железо.

Ранхильд покосилась на Рольфа и вдруг ухватила его двумя пальцами за кончик носа — так сильно, что он не сдержал стона.

— У тебя, Рольф, очень уж длинный нос. Посмеешь еще раз совать его куда не просят — я его вовсе отхвачу. Она повернулась и пошла прочь, а Рольф потирал ноющий нос и моргал заслезившимися глазами. Сигурд вскочил на ноги, провожая Ранхильд взглядом и дивясь ее дерзостной смелости.