Глава 14

Когда около полуночи в Гуннавике появился Гросс-Бьерн, он обнаружил, что на скотном дворе все заперто на крепкие засовы, а все животные загнаны в стойла. Гуннаровы сыновья, поденщики и рабы с луками и дротиками притаились под стенами и на порогах. Едва только морок торжествующе уселся на крыше конюшни и принялся вопить и рычать, лучники повскакали и вмиг утыкали стрелами его серую шкуру. Непривычный к такому обращению, Гросс-Бьерн с ворчанием взмыл в воздух, поджав обычно наглый хвост.

Отлетев на безопасное расстояние от стрелков, морок приземлился и долго в бессильной ярости колотил копытами землю, стонал от боли и выкусывал стрелы.

С Вигбьедом справиться было не так легко. Он проковылял по двору и, как и ожидали, принялся ломиться в дверь дома, однако когда на него обрушились дождем стрелы, драуг ответил нападающим порывом чародейского ветра и мокрого снега. Сигурд, прятавшийся в доме, тотчас понял, что замысел Гуннара пошел прахом. Рольф с угрюмым видом обнажил секиру.

— Не знаю, пойдет ли это нам на пользу, но если он переступит порог, я его в лапшу изрублю, — сказал он, кивая на не слишком крепкую дверь.

Внутри дома защитников оставалось немного, и все они обеспокоенно прислушивались к беспорядочным крикам снаружи и грохоту ударов, обрушившихся на дверь.

Миклу, лежавшего за спиной Сигурда, била горячечная дрожь, он обливался потом и вздрагивал от грохота и криков.

— Сигурд, — едва слышно прошептал он. — Отдай меч.

— Какой меч? — Рольф озадаченно глянул на замявшегося Сигурда.

Сигурд поколебался еще немного, но все же признался:

— Когда мы были в Туфнавеллире, я украл меч. Это был меч Вигбьеда, и теперь он пришел за ним.

— Сигги!.. — только и смог вымолвить Рольф. — Как… как только тебе такое в голову пришло? Камби был к нам так добр, несмотря на морока!

Сигурд кивнул с несчастным видом.

— Я знаю, что сделал ужасную глупость, но я и думать ни о чем не мог, только бы заполучить новый меч. Это Мори, проклятый упыреныш, меня соблазнил.

— Ну так нельзя было допускать, чтобы он тебя соблазнял! Отдай меч, Сигги. — Рольф вздрогнул и съежился, потому что дверь угрожающе затрещала.

— Поздно! — Сигурд отпрянул от двери. — Что сделано, то сделано. Без магии драуга теперь назад не загонишь, а Микла нам помочь сейчас не в состоянии. — Он бросил тревожный взгляд на тюфяк, где лежал Микла, едва сознававший, что творится вокруг. — Знаю, знаю, я не должен был позволить Мори обвести меня вокруг пальца. Уверен, все они в сговоре с Бьярнхардом и Йотуллом, но что же я сейчас-то могу сделать?!

Он рывком развернулся к двери — она треснула, и уродливое лезвие огромной секиры прорезало в ней дыру. Сигурд нырнул в угол, где хранились его пожитки, и среди них меч Вигбьеда. Миг спустя он уже сжимал меч в руке. Рольф отпрыгнул от двери в ту самую минуту, когда она взорвалась брызгами льда и щепок и в пролом с оглушительным ревом, размахивая секирой, точно косой, ворвался древний седой драуг. Его голова в капюшоне почти задевала балки, а руки были вдвое длиннее, чем у Сигурда. Завидев, что Сигурд держит в руках меч, упырь взревел еще громче и ринулся на него с секирой. Движения у него были тяжеловесно медлительны.

Сигурд и прочие защитники дома бросились врассыпную, и Сигурд, пробегая мимо, на ходу ударил мечом по ноге драуга. Острейший клинок легко прорезал» сгнившую ткань и высохшую плоть и едва не отсек ногу у колена.

Сигурд храбро резанул по руке упыря, отрубив ее одним ударом. Вигбьед заревел еще яростнее и наугад замахал секирой. Увертываясь от ударов, Сигурд отсек раненую ногу, которая даже не слишком досаждала драугу, — он и не замечал своих потерь, покуда Рольф не ухитрился отрубить у него и вторую ногу.

Теперь, сравнявшись с драугом в росте, Рольф и Сигурд быстро с ним справились, хотя и немало изумлялись, когда Вигбьед, лишившись головы, все еще довольно бойко размахивал секирой. В считанные минуты они вдвоем изрубили драуга на мелкие кусочки. Сигурд с немалым трудом выдрал секиру из разрубленной руки, которая все еще шарила вокруг и шевелилась, как живая.

Люди Гуннара, вне себя от пережитого ужаса, собрали останки драуга в мешок, положили туда же увесистый булыжник, и кто-то отнес мешок к заливу и швырнул с утеса в бездонную синеву ледяной воды. Когда Рольф и Сигурд снова обрели дар речи, им как-то не хотелось поздравлять друг друга и пускаться в обычную для таких побед похвальбу. Сигурд рассказал Рольфу, как он похитил меч, безрадостно запинаясь и стыдясь собственной глупости.

Рольф с серьезным видом соглашался с тем, как Сигурд клял свою тупость и эгоизм, которые стоили здешним крестьянам стольких ценных животных; а теперь еще и Микла заболел, и все из-за того, что он, Сигурд, вовремя не покаялся в своем преступлении.

— Хорошо уже и то, что мы, по крайней мере, покончили с Вигбьедом, — сказал наконец Рольф. — А ты все же добыл себе славный меч, хотя и дорогой ценой. Можешь быть доволен, Сигги.

— Мог бы, — ответил Сигурд, — но мне слишком стыдно.

— Тебе не пришлось бы стыдиться, если б не поступал дурно, да еще зная, что ошибаешься, — заметил Рольф.

Весь день напролет, пока Сигурд работал, Гуннар часто останавливался около него, не скупясь на добрые слова, и это чрезвычайно подбодряло Сигурда. Гуннар заверил его, что они могут оставаться в усадьбе сколько пожелают и после того, как Микла выздоровеет, а он, Гуннар, уж заставит своего шурина поработать мозгами и избавиться от Гросс-Бьерна. При упоминании морока глаза рыжего коротышки блестели, и Сигурд, внутренне забавляясь, подозревал, что хозяин Гуннавика предвкушает новую стычку с Гросс-Бьерном. Если б рост Гуннара равнялся его воинственности и свирепости, из рыжего вышел бы настоящий великан.

Сигурд еще более воодушевился вечером, узнав, что Микле явно полегчало.

Это, да еще растущая уверенность, что драуг в самом деле уничтожен, почти что развеселило Сигурда. Если Гросс-Бьерн этой ночью появится в Гуннавике, он, не успев причинить много вреда, отведает все такого же гостеприимства.

Сигурда не слишком удивило, что ночью Гросс-Бьерн не стал подходить к усадьбе близко, но предпочел шнырять в ущельях и горах к северу от Гуннавика и жалобно мычать, изображая заблудившуюся телку, в безнадежной попытке выманить кого-нибудь из дома. Гуннар, однако, пересчитал весь свой скот и строго-настрого приказал никому не выходить наружу после темноты, разве что ему понадобятся стрелки из лука.

На следующий день Микле стало настолько лучше, что он мог поесть и даже поболтать. Сигурд пришел к нему и рассказал о краденом мече. Микла явно шел на поправку, потому что довольно ядовито заметил:

— Меня ты не удивил. Я знал обо всем этом с той минуты, как ты принялся затевать глупости с этой дохлятиной Мори. Я бы сразу мог сказать тебе, чем это кончится, но решил, что лучше тебе испытать все на собственной шкуре.

Твою гордыню полезно время от времени щелкать по носу.

Сигурд проглотил резкий ответ.

— Ты прав, — выдавил он. — В будущем я постараюсь меньше думать о себе и о том, как бы исполнить все свои желания, во благо или на горе.

Теперь-то я знаю, каким был глупцом. Микла, мне бы почаще слушать твои советы. Ты ведь не откажешь мне, если я попрошу?

— Ты не спросишь у меня совета, а если и спросишь, вряд ли ему последуешь. — Микла испытующе взглянул в лицо Сигурду и мрачно вздохнул.

Однако он все же смягчился и пожал ему руку. — Ладно, Сигурд, помогу, но мои советы не всегда будут тебе по нраву, и услышь ты их — вряд ли исполнишь.

Сигурд задумался и понял, что Микла прав.

— Тогда напомни мне, что я сам об этом просил, и тогда, быть может, мне будет не так трудно принять твой совет. Да, кстати, мы с Рольфом решили, что надо бы попытаться еще раз взнуздать Гросс-Бьерна, — вот только вернется Снорри. Судя по рассказам Гуннара, он малый не промах.

Микла покачал головой.

— Лучше нам отправляться в Свартафелл, и поскорее — как только я смогу сесть в седло. Гуннар, вне сомнения, был бы рад оставить нас здесь и на месяц, и на два, но шкатулка не дает мне покоя.

Сигурд с трудом мог скрыть разочарование.

— Это ведь не займет много времени… — начал было он, но усталый понимающий взгляд Миклы словно говорил: «Вот видишь, тебе не нужны ничьи советы! А я что говорил?»

Сигурд ушел, проглотив свою гордыню и мучаясь отвратительным вкусом этого блюда. Он утешился тем, что наточил свой новый меч и долго им любовался, размышляя о том, что в конце концов дела обернулись не так уж плохо.

Этим вечером Гуннар устроил празднество в честь своих гостей, и веселье затянулось допоздна. Выставили стражей, дабы отгонять Гросс-Бьерна, но они неизменно сообщали, что морок восседает на утесах по берегам залива и зловеще вопит на все лады, но к усадьбе не приближается. Самые храбрые гости предлагали всяческие способы расправы с Гросс-Бьерном и брались осуществить их самолично, если дело до того дойдет, но Сигурд крепко сомневался, что они в самом деле мечтают о подобной схватке.

Когда гости разошлись по домам — кроме самых нестойких, которые свалились спать прямо под столами, — Рольф и Сигурд сгребли в кучу угли в очаге и уютно устроились по обе стороны от него на помосте. Микла еще раньше удалился в удобную хижину, где он мог выспаться, не тревожимый праздничным шумом.

Сигурду показалось, что он едва успел смежить веки, когда совсем рядом что-то тяжело упало на пол. Он прислушался, но стук не повторился, и Сигурд, успокоившись, снова начал засыпать. И снова — глухой звук падения.

Сигурд опасливо огляделся в темноте, но ничего не услышал и не заметил ничего странного в тусклом свете луны, проникавшем в дымовые отверстия. Он сидел на помосте, задрав голову, и в этот миг отверстие над ним затемнилось, и что-то увесистое со знакомым глухим стуком упало в погасшие угли очага.

— Что это? — сонно прошептал с другого помоста Рольф.

Сигурд спрыгнул на пол, обогнул очаг и подошел к помосту, на котором спал Рольф. Он сжимал в руке меч и сам себе не решался признаться, что в горле застрял тугой комок страха.

— Можешь посветить, Рольф? — спросил он, стараясь, чтобы голос его звучал небрежно.

Рольф услужливо зажег небольшую лампу и поднял ее повыше.

— Что это?! — тут же вскрикнул он и едва не выронил лампу.

В погасшем очаге лежали отрубленная кисть руки и два куска ноги. На мгновенье оба они онемели, не в силах оторвать глаз от жуткого зрелища.

Сигурд почувствовал, что волосы у него на голове встали дыбом, а кровь застыла в жилах.

Затем Рольф неуверенно засмеялся.

— Это, должно быть, Микла решил подшутить, — прошептал он. — Наверно, сидит на крыше и бросает вниз куски высохшего трупа, чтобы нас как следует попугать.

Сигурд улыбнулся с облегчением, но все же невольно вздрогнул, когда из отверстия упал еще один кусок мертвечины. За ним последовали другие.

— Не нравится мне такая шутка, — проворчал Сигурд, хмурясь, и взял у Рольфа лампу, чтобы самому присмотреться. — Ага, вот рука. Она как будто… — Вдруг он вскрикнул и вскочил на помост, уронив лампу и едва не подпалив тюфяк Рольфа. — Она шевельнулась, Рольф! Клянусь тебе, я видел это сам!

Рольф потянулся за другой лампой.

— Тебе привиделось, Сигги, — сказал он, безуспешно пытаясь скрыть дрожь в голосе. Он отыскал другую лампу и засветил ее, подняв выше. В тот же миг что-то прошуршало по полу, приближаясь к ним с другого конца зала.

Посветив в том направлении, они поначалу разглядели лишь спящих гостей и створки стенной ниши, из-за которых доносился довольный храп Гуннара.

Затем Сигурд заметил какое-то движение.

— Крыса, — с отвращением сказал он, но миг спустя, присмотревшись, едва сдержал крик ужаса. Это была секира Вигбьеда, которую он сам припрятал в углу в ту памятную ночь. Теперь секира двигалась к ним по полу, неловко подпрыгивая, будто кто-то дергал ее за веревочку.

Рольф при виде секиры глубокомысленно застонал и направил свет на куски мертвого тела. Мелко нарубленные останки сами собой сортировались, укладывались по местам. Правая рука потянулась к секире. Драуг еще не успел сесть со злобной ухмылкой на мертвом лице, а Сигурд уже понял, что это Вигбьед. Он заорал во все горло, но только эхо было ему ответом. И псы, и люди спали мертвым сном.

— Проснитесь, болваны! Драуг! — призывал Сигурд, а мертвец между тем поднялся и с воинственным ворчанием двинулся к ним. Вигбьед был так высок, что ему пришлось согнуться, а руки его были толщиной в ствол дерева.

Секира свистнула, прорубая стропило, оказавшееся на пути у драуга, и под его тяжелой ногой хрустнула, рассыпавшись в щепки, скамья. Сигурд и Рольф пятились, а чудовище высилось над ними, доставая до стропил, точно оживший детский кошмар, — впечатление, которое усиливалось тем, что им так и не удалось разбудить ни единого человека в доме. Наконец они разом бросились вперед и отсекли — с немалым трудом — одну ногу, но разрубленные части почти мгновенно срослись, а упырь взъярился еще сильнее.

Когда им удалось отрубить еще кусок, Рольф швырнул отсеченную часть тела в другой конец зала и не давал ей вернуться, покуда Сигурд продолжал наступать на упыря. Так они и делали впредь, но поскольку рука или нога то и дело ухитрялись проскочить Мимо Рольфа именно в ту минуту, когда удары Сигурда уменьшали драуга до приемлемых размеров, битва изможденным воинам чудилась нескончаемой. Они сражались без отдыха, пересиливая боль в руках и смутно понимая, что уже, должно быть, наступило утро, потому что все более яркий свет проникал в дымовые отверстия и щели в стенах.

Кто-то колотил кулаками в дверь и громко кричал, но ни Сигурд, ни Рольф не могли улучить минутку, чтобы отпереть дверь. Сигурду показалось, что он узнал голос Миклы. Мгновение спустя запоры и засовы отвалились сами собой, дверь распахнулась настежь, и в проем хлынул солнечный свет, ярко озарив темный и пыльный зал. Поток света упал на Вигбьеда, который как раз, опираясь на локоть, замахнулся секирой на Сигурда, — тот только что весьма удачно отрубил у драуга последнюю ногу. Секира мертвеца пролетела через весь зал и по самую рукоять врубилась в толстую балку. Многие годы спустя Гуннар неустанно показывал гостям эту памятку о битве с упырем, благоразумно умалчивая, что сам он эту битву проспал без задних ног.

Морок с каменным стуком рухнул на земляной пол, и голова, плечи и руки, попавшие в полосу света, превратились в камень. Прочие части тела, оставшиеся в тени, съежились до обычных размеров. Микла настороженно шагнул в дом, занеся посох. Гуннар и его домочадцы вмиг очнулись от зачарованного сна и после секундного замешательства обступили груду останков драуга и засыпали вопросами Сигурда и Рольфа.

Сигурд пробился через хор восторгов и поздравлений и схватил за руку Миклу.

— Теперь ему конец? — только и спросил он.

Микла вежливо отстранил Гуннара, который, похоже, считал, что упыря прикончили могучие чары, куда более замечательные, чем те, которые способен сотворить его знаменитый шурин Снорри.

— Я наверняка и не знаю, — вполголоса ответил он Сигурду. — Собери все оставшиеся части тела и, само собой, камни. Сложим их в мешок, произнесем подобающие случаю заклинания для усмирения драугов, а затем отправим все в Туфнавеллир и будем надеяться на лучшее.

Сигурд кивнул и не без сожаления снял с пояса меч.

— Я положу туда и клинок, и Вигбьед, быть может, отныне будет мирно почивать в своей могиле… — Ему пришлось долго бороться с собой, и борьба была не из легких.

Когда они собрали в мешок все останки драуга, Сигурд сунул туда же меч, стараясь даже мельком не глянуть на него. Микла совершил над мешком необходимые заклятия и ритуалы, к примеру воткнул иголки в подошвы драуга, чтобы тот больше не бродил по земле. Ободренный этим действом, Гуннар клятвенно обещал доставить мешок в Туфнавеллир, лично Камби. При упоминании этого имени Сигурд задумчиво потер маленький амулет, который дал ему маг из Туфнавеллира; точно такой же амулет висел на шее у Рольфа, как будто Камби заранее знал, что им понадобится защита от ходячего мертвеца. Сигурд устыдился, поняв, что Камби действительно было известно о похищенном у Вигбьеда мече. Совсем худо стало Сигурду, когда он вспомнил, с какой неизменной добротой относился Камби к нему, вору.

Они покинули Гуннавик уже после возвращения Снорри, и провожали их, как героев, хором уговаривая вернуться и погостить еще. Гуннар дал им троих запасных коней и довольно провизии, чтобы хватило до самого Свартафелла.

Рыжий толстяк много слыхал о горах, в которых жил и трудился искусник Бергтор, и с Миклой и Снорри часами рылся в связках карт, пытаясь отыскать, где же находится Свартафелл. Гуннару до смерти хотелось отправиться с ними, но не мог он и покинуть усадьбу — вдруг Йотулл и Бьярнхард появятся там в поисках Сигурда? Такого события Гуннар никак пропустить не мог. Еще более опечаленный, распрощался с тремя путешественниками Снорри.

Судьба Вигбьеда научила Гросс-Бьерна осторожности, да и удлинявшиеся дни стали изрядной помехой его обычным штучкам. Вид трех колдовских уздечек, которые обыкновенно висели на шесте возле стоянки, заставлял Гросс-Бьерна держаться на приличном расстоянии от путников, и ему оставалось только реветь и фыркать в попытке выманить из лагеря лошадей — но и эту уловку испортил ему Микла, залепив уши коней воском. Впрочем, у морока были в запасе и другие уловки, и путники скоро в этом убедились.

Как-то вечером, в серебристых сумерках, Сигурд сидел один в лагере, а Микла и Рольф привязывали коней в расселине неподалеку. Вдруг он услышал громкий призыв на помощь — он доносился от дальнего края расселины, за стоянкой. Сигурд мгновенье вслушивался — и у него почти не осталось сомнений, что голос принадлежит Рольфу.