Глава 18

Килгор проник в Гримшлаг гораздо легче, чем предполагал. Накинув на лицо капюшон черного плаща Горма, он перебегал от камня к камню до тех пор, пока не оказался на расстоянии полета стрелы от главного входа, который охранял отряд троллей.

Он независимо и гордо вышел из-за камня, протянул руку и сделал жест, которым в Свартгейме темные альфары приветствовали яруг друга.

— Темный альфар! — воскликнул один из маленьких троллей, тревожно отскакивая назад. И остальные тоже бросили свой пост и побежали впереди него по длинному черному туннелю. Туннель был широким настолько, что по нему могли проехать в ряд четыре всадника, а высоты он был такой, что даже высокий человек, сидя на лошади, мог не бояться разбить себе голову. В стены были воткнуты дымящие факелы, так что Килгор мог не бояться заблудиться. Кроме того, чем дальше он шел, тем больше в туннеле попадалось различных существ, спешивших в том же направлении, что и он, и так же недоверчиво поглядывающих на него, как и он на них.

Полуслепой старый колдун с деревянной ногой упал перед ним на ступеньки, бормоча и чертыхаясь. Он с трудом поднялся и двинулся дальше. Там, где туннель перешел в спиральную лестницу, старый колдун без всяких причин, просто ради удовольствия послушать крики и стоны, заклинанием сбросил вниз с полдюжины троллей. Подмигнув Килгору, он схватил его за руку и прошептал:

— Значит, это ты! Я сразу узнал плащ Свартгейма. Приветствую тебя.

Жаль старого Хаукра. Но тот, кто восстает против Сурта, не должен ждать похвалы и благодеяний от него. Мы не опаздываем?

И с этими словами старый грабитель Курганов на одном дыхании проскочил тысячу или около того ступеней вверх, ведя Килгора за собой. Если кто-то или что-то оказывалось у него на пути, он просто перешагивал через это или бесцеремонно отталкивал в сторону.

Ступени лестницы перешли в длинные коридоры, освещенные лампами с горящим китовым жиром, а затем снова тысячи ступеней и внезапно Килгор чуть не упал, оказавшись на ровном полу. Он был на самой вершине Гримшлага.

Легкие Килгора горели. Задыхаясь, он позволил старому колдуну провести себя в главный холл, где уже было полно разноцветных халатов ледяных колдунов и волосатых спин троллей. Колдун стал бесцеремонно протискиваться через толпу, вызывая недовольство и смятение потревоженных, и потерял Килгора, который спрятался за каменную колонну, чтобы осмотреться.

Огромный холл был полон всяким сбродом, и только пространство возле очага было свободно. Там стояли тринадцать массивных кресел, выстроенных полукругом. Все кресла были уже заняты, за исключением центрального. Килгор узнал старого колдуна с деревянной ногой, который спорил с двумя другими, сидящими в соседних креслах. Один из них был одет в роскошную пурпурную мантию, а другой в какую-то рвань грязно-оранжевого цвета. С безграничным удивлением Килгор заметил в первом ряду зрителей своих пятерых знакомых с болот Херонесса. После некоторых размышлений он решил, что ни один из них не узнает его.

В зале царила праздничная атмосфера, и время от времени перед зрителями пробегали вереницей тролли. В зале стоял стол, заваленный предметами странной формы и закрытый черной тканью. Этот стол был, по-видимому, предметом всеобщего внимания и центром любопытства.

Несколько важных колдунов занимали места как члены Двенадцати. Теперь присутствовали все, за исключением Сурта и последнего из Двенадцати колдунов. Наконец, появился и последний колдун. Он скромно прошел к своему креслу и уселся в него, не обратив на себя внимания зала. Килгор смотрел, едва дыша. Он понял, что старый колдун с деревянной ногой спутал его с этим, который тоже был одет в черный плащ Свартгейма. Это не мог быть никто другой, и когда колдун откинул свой капюшон, Килгор с ужасом убедился, что был прав. Графгримр!

Неожиданно в зале подул ледяной ветер. Тотчас колдун в пурпурной мантии поднялся и скомандовал:

— Тихо! Наш господин Сурт идет! Каждый, кто нарушит тишину и порядок, будет сброшен со стены крепости!

Килгор стиснул рукоять меча. Килдурин дрожал и звенел с необычайной силой. Юноша поглубже спрятался в тень и стал ждать появления Сурта. Толпа заволновалась, но Килгор все еще не видел своего врага. Он сделал шаг вперед, чтобы лучше видеть, и нечаянно наступил на чью-то ногу. Тот резко повернулся, и Килгор с изумлением обнаружил, что он смотрит в знакомые желтые глаза колдуна Варта.

Варт ахнул от изумления, а затем радость вспыхнула в его глазах.

— Ого, ого! — воскликнул он со зловещей ухмылкой. А затем прижал обе руки ко рту, как бы заставляя себя молчать.

— Тихо, или я… — Рука Килгора потянулась к мечу. Варт с испуганным хихиканьем отпрянул от него. — Придержи язык, Варт, а то я подарю тебе твою же собственную голову, — сказал Килгор свирепым шепотом.

Варт скорчил гримасу и исчез в толпе. Килгор сразу же сменил свое место, но у него возникло странное ощущение, что все идет не так, как ему хотелось бы.

Ледяной ветер гулял по залу, шевеля его волосы и создавая такое же жуткое ощущение, какое он испытывал в подземелье.

И тут в дверях появился Сурт.

Весь зал встретил его приветственными криками. Не глядя по сторонам, колдун прошел к своему креслу и сел. Это был коренастый крепкий человек. С могучих плеч его свисал алый плащ. В руках он держал посох с великолепной золотой головкой, а его голову украшал головной убор, сделанный из клыков зверей.

Килгор снова разинул рот от изумления. Это был никто иной, как Ватнар из Ватнарсмаунда, одетый в плащ мертвого короля из кургана.

Ватнар, казалось, смотрел прямо на него, пронизывая взглядом каменную колонну. С легким кивком в направлении Килгора он заговорил низким гипнотизирующим голосом:

— Мы собрались здесь, чтобы объединить наши силы против сил Эльбегаста и его союзников. Сейчас самое подходящее время для возвращения Фимбул Винтер, если только нам удастся доказать, что у нас хватит сил для этого. Я требую тишины в зале. Все те, кто здесь присутствует, должны объединить свои усилия.

Где-то сзади, у дверей, послышался шум. Раздался жиденький голос:

— Подождите, благородные господа! Я узнал, что среди нас находится предатель. И как преданный слуга, я за ничтожную плату могу указать его.

Пестрая толпа расступилась, и все увидели Варта, который одной рукой держался за ручку двери, готовый улизнуть при малейшей опасности. Зазвучали угрожающие голоса, руки потянулись к ножам.

— Пусть никто не покидает зал, — сказал Сурт одному из своих подданных. — И приведите сюда этого колдуна, который осмелился на такую дерзость.

Варта, издающего слабые жалобные крики, схватили за ворот и подтащили к Сурту.

— Давай, показывай предателя, да побыстрее, а то тебе перережут горло.

Варт начал вертеться, верещать и наконец крикнул:

— Он здесь, в черном плаще Свартгейма!

Сурт посмотрел на Килгора:

— Прогоните всех отсюда! Оставьте только этого, в черном плаще!

Зал моментально был очищен от пестрого сброда. Варт обрадовался возможности уйти и бросился к дверям, не обращая ни на кого внимания.

Пара троллей забилась под кресло Сурта и злобно рассматривала Килгора, который подошел ближе. Он откинул плащ, чтобы ничто не мешало ему обнажить меч. Двенадцать колдунов перешептывались между собой.

Ватнар-Сурт смотрел на юношу без какого-либо выражения на властном лице.

— Значит, ты не удовлетворился моим гостеприимством в Ватнарсмаунде?

И теперь ты пришел осмотреть мой замок? Я с самого начала знал, что вы — те самые, что пришли убить меня. Я знал это еще в Хэльфкнолле. Ради этого вы преодолели много опасностей, но я тоже много лет готовился к встрече с мечом Андуриха. И теперь я не убежден, что он могущественнее меня. И все же он может пригодиться мне.

— Мерзавцу не может пригодиться меч, сделанный альфарами, — сказал Килгор, удивляясь своему спокойствию. Он вынул из ножен сверкающий меч и подошел поближе. — Я пришел вызвать тебя на поединок, и ты примешь мои условия, если в тебе есть хоть капля благородства скиплингов, на земле которых ты живешь. Я вызываю тебя на бой со смертельным исходом. И, как вызывающий, я нанесу удар первым.

Сурт сидел, глядя на Килгора, и юноша чувствовал, как холодные дьявольские токи обтекают его, словно река. Река зловещего мрака. Двенадцать колдунов нетерпеливо перешептывались между собой. Они были раздосадованы непредвиденной задержкой в их важном деле. Один зловещий одноглазый колдун поднялся и сказал:

— Давайте решим это дело побыстрее. Это всего лишь смертный, не обладающий могуществом. Мы можем в любой момент прикончить его, как муху. Благородный Сурт, позволь нам сделать это, и затем займемся проблемами возвращения Фимбул Винтер.

— Я запрещаю это, — повелительно сказал Килгор. — Фимбул Винтер никогда не наступит, пока я здесь, чтобы предотвратить ее. Я убью вас всех, если вы попытаетесь остановить меня.

— Отлично, мы будем свидетелями прекрасной битвы, — сказал колдун в пурпурной мантии и сел, скрестив руки на груди.

— Битва состоится, — сказал Сурт, — я принимаю вызов.

Колдуны посмотрели на Килгора, и затем старик в белом сказал:

— Но это же ничего не значит, если смертный убьет тело Сурта. Мы знаем, что ничто не может его уничтожить, и через короткое время он вновь возвратится к нам еще более сильным, чем раньше. Только жаль, что опять будет задержка.

— Задержки не будет, идиоты, — громоподобным голосом провозгласил Сурт и сжал ручки кресла так, что затрещало дерево. — Вы идиоты, раз вы ничего не знаете об этом мече, с которым пришел смертный. Из прошлых трех попыток вызвать Фимбул Винтер я понял, что во всех вас могущества не хватит даже для того, чтобы погасить свечу, а не то что солнце. Значит, вы или просто шарлатаны, или же некоторые из вас работают против меня. Но с этим мечом Андуриха у меня одного будет достаточно могущества, чтобы вызвать фимбул Винтер, или даже уничтожить всю землю, по которой мы ходим. Мне не нужны трусы и предатели. Тот, кто хочет, может уходить.

Никто не шевельнулся. Все знали, что ждет отступников или мятежников. Никто из них не мог надеяться дойти до дверей живым. Ни у кого не хватило бы времени произнести заклинание против заклинания Сурта.

— Тогда не будем больше говорить ни о смерти, ни о задержке, — продолжал Сурт с горящими глазами. — Все, что отделяет нас от Фимбул Винтер, это один жалкий беспомощный смертный. Он ничего не сможет сделать, чтобы остановить нас.

— Тогда начнем битву и посмотрим, — сказал Килгор. Меч зловеще гудел в его руке.

— Всему свое время, — сказал Сурт, поднимаясь и откидывая ткань с низкого стола, на котором лежали различные предметы. Он раскинул руки в стороны, и Килгор вновь почувствовал дьявольские волны, нахлынувшие на него. Сурт запел какое-то зловещее заклинание, которое подхватили все двенадцать колдунов. Килгор с удивлением увидел, что все предметы на столе начали двигаться. Там был зеленоватый диск, обозначающий землю. Вокруг него двигались две колесницы. Одна золотая, другая, поменьше, — серебряная. Килгор узнал Гримфакси, лошадь ночи, с покрытой инеем гривой, и Скинфакси, лошадь солнца. Когда пение колдунов стало более сильным и громким, Килгор заметил, что металлические изображения превратились в живых лошадей, летящих галопом по черно-голубому полю. Он услышал звон сбруи, цоканье копыт, громкое хлопанье хлыста. Он увидел свирепый блеск глаз Скинфакси, услышал шум ветра в ее гриве. И затем большая лошадь обогнала маленькую. Килгор даже почувствовал запах конского пота. И последнее, что он услышал, недовольное фырканье лошади.

А может, это фыркнул Ватнар-Сурт, который недовольно сказал:

— Хватит! Теперь, когда этот смертный здесь, все получается куда хуже, чем раньше. Он обладает могуществом!

Он отбросил свою шляпу, сделанную из клыков, и с ненавистью посмотрел на Килгора. Снова волны черной злобы захлестнули юношу.

Килгор прочел надпись на мече:

Ночь не застанет врасплох сынов Аска и Эмблы.

Сурт поднялся, прошел нетерпеливо вдоль линии колдунов, затем повернулся к Килгору.

— Я готов к битве, — сказал он. — У тебя в этом зале есть друзья, но я самый могущественный. Я встречался с девятнадцатью такими, как ты, вооруженными мечами, пиками, топорами. Однажды меня убили по-предательски — стрелой в спину. Двадцать раз я позволял убить себя, чтобы вернуться снова более могущественным, чем до смерти. Если бы твоя принцесса Вольфгангер была здесь, она бы вспомнила слова первого короля Ватнара, который сказал: «Я не умру до тех пор, пока не стану последним королем, бессмертным и абсолютным». И эти же слова произнес я. Я живу, чтобы эти слова стали истиной. — Сурт выхватил из ножен меч Трифинг и поднял его над головой.

Холодная дрожь пробежала по спине Килгора, когда он вспомнил истлевшую мумию короля в подземелье кургана. Ватнар-Сурт был привидением из могилы. Он мог поселяться в тела живых и заставлять их служить себе, пока в этом была необходимость. А затем он вновь переселялся в свою могилу в тело мертвого короля, до тех пор, пока снова не становился живым. Он это делал уже двадцать раз. И каждый раз думали, что избавились от Сурта, но он вновь возвращался более могущественным, чем раньше, и более искушенным в зле.

— Ты не доживешь до утра, — холодно сказал Килгор, — иди вперед и получи первый удар смерти!

— Вспомни меня, когда будешь праздновать победу, — ответил Ватнар-Сурт.

— Я доложу о себе стуком в дверь, как это делают все духи. Я надеюсь, что могила будет готова, когда я приду. — Сурт оскалил зубы в зловещей гримасе, и глаза его зажглись диким огнем.

Килгор вобрал воздух, повторил письмена, начертанные на мече, затем взял меч обеими руками, поднял его над головой, чтобы обрушить сверкающее лезвие на череп Сурта. И в тот самый момент, когда он хотел нанести удар, его руку пронзила жгучая боль. Боль возникла в том месте, где его укусил варгульф, и рука отказалась повиноваться. Удар получился слабым и неверным.

С торжествующим смехом Ватнар парировал удар своим мечом, выбив Килдурин из левой руки Килгора. Меч, звеня и рассыпая искры, покатился по каменному полу.

— Твоя рука всегда будет рукой варгульфа, — сказал Сурт со зловещим смехом. — И она, конечно, никогда не поднимется на своего господина. Облад, Берсеркер, он ваш. Делайте с ним что хотите. Уничтожьте его! — И он пошел прочь, взяв Килдурин.

Колдуны вскочили, охваченные яростью. Килгор пригнулся, когда топор вознесся над его головой. Колдун в пурпурной мантии бросился к юноше с мечом, неотвратимо нацеленным в его сердце. В его ушах раздался короткий крик, и затем наступило ничто.

Глава 19

Когда Килгор пришел в себя, он все еще был уверен, что мертв. Место, где он находился, было холодным, сырым и в нем не было ни проблеска света. Вероятно, сюда никогда не заглядывало солнце. Разумеется, солнцу здесь нет места, если он мертв и находится в стране богини Хел.

Юноша осторожно ощупал пространство вокруг себя и не нашел ничего, кроме холодного сырого камня, губчатого и ноздреватого, как застывшие потоки лавы, как стены в Гримшлаге. Килгор поднялся, но не мог выпрямиться в полный рост. Его голова упиралась в потолок. Он начал щупать воздух перед собой, стараясь найти выход отсюда. Так как он не знал, в каком направлении двигаться, он реши повернуться в сторону, противоположную той, куда было направлено его лицо, и начал ощупывать стены. Почти сразу он наткнулся на другой туннель. Килгор пополз по нему на четвереньках и оказался у пропасти. Два камушка соскользнули вниз, и через несколько минут Килгор услышал далеко внизу всплеск. Содрогнувшись, Килгор осторожно отполз назад и нашел другой туннель. Здесь он мог даже встать. Туннель вел куда-то вниз, и Килгор остановился в нерешительности. Ему не хотелось забираться глубже, если он надеется найти выход на поверхность. Килгор тщательно проанализировал свои ощущения и решил, что он не мертв. Скорее всего, он жив и брошен в лабиринт туннелей Гримшлага.

Как он попал сюда — это было неразрешимой для него загадкой. Он задумчиво потер большую шишку на голове, которую получил, сильно ударившись головой о каменный выступ на потолке. Казалось, только несколько секунд назад над его головой был занесен топор, но какая-то могучая магия перенесла его сюда. Для чего это сделано, Килгор не мог себе представить. Может, Сурт решил сделать его варгульфом, а может, припас жестокую изощренную казнь для такого важного пленника.

Килгор вздохнул во мраке, почему-то вспомнив о Графгримре. Это была беспокойная мысль. Может, Графгримр перенес его сюда для своих собственных целей? Может, он хочет узнать, что написано на мече и использовать его для себя? Килгор даже вздрогнул при этой мысли. Графгримр жестоко разочаруется.

А может быть, каким-нибудь образом вмешался Скандерберг и спас его от смерти, перенеся в темный лабиринт? Но это было тишком маловероятно, решил Килгор. Нечего тешить себя такими надеждами. Нужно готовиться с честью встретить свою судьбу.

Отойдя от пропасти, Килгор стал нащупывать путь обратно. Но, возможно, он спутал направления, потому что скоро свалился в какую-то глубокую яму, откуда стал отчаянно выкарабкиваться. Но стены ямы были слишком гладкие. Он упал на глубину примерно футов десять, и под ногами у него был влажный песок. Задумчиво пересыпая его между пальцами, Килгор решил, что отсюда должен быть выход, так как песок наверняка приносится водой. Он пополз, ощущая, как песок становится все более влажным. Вскоре он дошел до воды, вошел в нее, но потолок туннеля становился все ниже и идти дальше было невозможно. Килгор вернулся назад, сел на песок, удивляясь, как он мог надеяться так легко выбраться отсюда. С горечью он выругал себя за то, что потерял меч. Из всех его врагов, кто пытался завладеть мечом, Сурт был самым страшным, и ему удалось это. Скандерберг был бы вне себя, если бы узнал об этом. Килгор положил голову на руки, не думая о том, что его костям суждено сгнить в подземельях Гримшлага. Он проиграл. Но он уже много раз проигрывал на пути сюда. И каждый раз это было обусловлено его глупыми импульсивными действиями без обдумывания, без тщательного планирования. А самая его большая глупость — это то, что он пустился в эту авантюру со Скандербергом. Он вспомнил о Брандстоке, нежащемся под теплыми лучами солнца, о старом уютном холле, который ему не суждено больше увидеть. И был взбешен, что так позволил себя одурачить.

— О, боги! — воскликнул он, вскакивая и снова ударяясь головой. — Я должен выйти отсюда во что бы то ни стало и задушить негодяя Сурта голыми руками, пусть это будет последнее, что я сделаю в этом мире!

Время для него не имело смысла, так как он был слеп в кромешном мраке. Единственное, по чему он мог судить о времени, был голод. Он уже долго бродил по лабиринту, с трудом выбравшись из ямы. И в конце длинного туннеля, ведущего в никуда, он уткнулся лбом в холодный камень. После того, как он отдохнул и потер ссадины и царапины на голове, он взглянул вверх. Конечно, он ничего не увидел, он просто почувствовал над собой пустое пространство. Ему показалось, что он слышит что-то вверху, а затем увидел свет между камнями на высоте около тридцати футов над собой. Килгор открыл рот, чтобы крикнуть, но вовремя сдержался. Наверху мог оказаться только враг, а не тот, кто захочет помочь ему. Вскоре свет исчез.

Упираясь спиной и ногами в стены шахты, Килгор полез наверх. Здесь он уже ощущал ветерок и с радостью приветствовал его. Наконец, он увидел свет — небольшое пятнышко вдали, которое все увеличивалось по мере приближения к нему.

Добравшись до отверстия, Килгор чуть не ослеп от света, хотя это был всего лишь полумрак. Хмурое утро Гардара.

Что-то заставило его отказаться от намерения немедленно выглянуть наружу. Он услышал топот ног и неожиданно оказался лицом к лицу с варгульфом, спешившим куда-то. Юноша понял, что не вовремя вышел из убежища. Варгульф не успел ни притормозить, ни свернуть. Оба покатились по земле. Некоторое время они отчаянно боролись, а затем варгульф вырвался и убежал. Следующая стая варгульфов пробежала прямо по лежащему Килгору, совершенно не обращая на него внимания. Килгор вскочил на ноги, как только смог, и попытался спрятаться обратно в туннель, откуда он так неосторожно выбрался. Но он уже не мог найти его. Варгульфы бежали мимо него, и их становилось все больше и больше. Килгора сдавили их волосатые тела. Они несли его с собой, как река несет щепку, попавшую в нее. Иногда Килгор терял опору под ногами, но все равно он был зажат варгульфами и непрерывно спешил вместе с ними куда-то. Он думал о том, что никогда уже не сможет найти туннель, ведущий на поверхность, даже если ему удастся вырваться от варгульфов.

Внезапно стремительный бег прекратился. Килгор понял, что находится в огромном зале со сводчатыми потолками. Он понятия не имел, где находится. Он слышал вокруг себя топот сотен ног, вздохи, кряхтение. Казалось, вокруг него все укладывались спать на мягком песке. Началась перекличка, каждый варгульф выкрикивал свой номер. Вокруг Килгора началась возня, и его несколько раз толкнули. Внезапно его схватили и грубо швырнули на песок.

Прежде чем клыки сомкнулись на его горле, Килгор крикнул изо всех сил:

— Смерть Сурту! Да здравствует королева Асни, последняя из Вольфгангеров! Проклятие колдунам и варгульфам!

Те, что напали на него, замерли. Послышался изумленный шепот. Чьи-то руки ощупали его лицо. И послышался человеческий голос:

— Это не наш, но и не один из тех. Он, вероятно, попал сюда снаружи!

Послышались возбужденные голоса. Килгор сел и воскликнул:

— А я думал, вы варгульфы. Куда же они девались? Ведь всего секунду назад их были тысячи здесь…

И в наступившей тишине ему ответил угрюмый голос:

— Ты прав. Их были тысячи. И они остались. Это мы варгульфы по ночам.

Днем мы люди Гардара. Кто ты и как ты попал в Гримшлаг?

Они собрались вокруг него, и Килгор поведал им свою историю. Когда он закончил, воцарилась тишина. Тот, кто, вероятно, был главным, сказал:

— Мы слышали легенды о мече и возвращении королевы. Но убить Сурта…

Ты знаешь, как он могуществен? Ты же всего лишь смертный юноша.

— Не совсем, — спокойно сказал Килгор. — Я встречался с Суртом дважды, он дважды посылал ко мне свои творения — быка и кота. И благодаря ему я получил укус варгульфа в правую руку и не смог использовать меч, чтобы убить его. Но если я снова получу меч, я знаю, что делать, чтобы навсегда разделаться с колдуном. Я не знаю, почему меня не убили сразу, а бросили сюда. Пока я жив, Сурт знает, что я буду представлять для него величайшую опасность. Я единственный, кому суждено уничтожить Сурта — и тело его, и душу.

— Но если ты пробудешь здесь еще несколько часов, тебя убьют варгульфы, — ровно сказал чей-то голос. — Хотя мы теперь люди, как ты, мы скоро станем зверями. И если ты немедленно не убежишь отсюда, то ни ты, никто другой никогда не увидит света солнца.

— Значит, мы должны помочь ему бежать, — сказал предводитель.

Послышались споры. Кто-то наконец сказал:

— Рольфр, настало время зажечь нашу последнюю свечу. Я думаю, она нам больше не понадобится.

Высекли искры, вспыхнула свеча.

Не свеча, а тоненькая трубочка из воска. Килгор сидел в окружении бородатых людей, одетых в лохмотья. Они были даже более одичавшими, чем дикари Скулда. В их глазах таилась глубокая печаль, вызванная их несчастной судьбой. Один из людей вытер слезы и пробормотал:

— Я даже не мечтал увидеть здесь человека, одетого нормально. Но твоя одежда незнакома мне, друг. Скажи нам, откуда ты?

— Шильдброд, западное побережье, на юге Херонесса. Вы знаете Брандсток-холл, жилье моих отцов. За шестьдесят пять лет, прошедших с момента падения Гардара, многое изменилось.

— Шестьдесят пять лет! — с изумлением прошептали многие.

— Свеча догорает, — сказал Рольфр. — Кто пойдет со мной, чтобы проводить Килгора из Шильдброда наверх? Мне нужно четыре человека, чтобы смотреть вперед и назад. Глам. Хельги. Раудскогги. И Витторф. Хорошо.

— И твои братья, Авангр и Скарп, — сказал кто-то. — Мы хотим сделать все, что возможно, чтобы королева вернулась на трон.

— Тогда вы тоже пойдете, — сказал Рольфр. — Если мы не вернемся, вы знаете, что делать. Вам неизвестно, почему мы исчезли.

— А если нас схватят, — сказал один из братьев Рольфра, — мир просто недосчитается семерых варгульфов и одного смертного.

И семь варгульфов повели Килгора через туннели так быстро, как будто они видели стены туннелей и западни, устроенные в полу. Рольфр объяснил Килгору, что им нечего было делать долгими летними днями, поэтому они изучили каждый дюйм туннелей Гримшлага и могут великолепно ориентироваться здесь даже в полной темноте.

Но и в этом случае бегство было для них бессмысленно, хотя они знали много неохраняемых выходов из Гримшлага. Никто не может убежать от заклятия.

— И вы никогда не старитесь и не умираете? — спросил Килгор.

— Нет, мы старимся, — сказал один из братьев. — Когда нас схватили, мы были всего лишь детьми. Рольфру было четырнадцать лет, а мне, младшему из братьев, всего шесть. А теперь мы уже взрослые. Я думаю, мы старимся только днем, когда становимся людьми. То есть, вдвое медленнее, чем обычные люди.

Килгор хотел спросить еще что-то, но Глам прошептал:

— Смотри, свет. Идет откуда-то снизу.

— Сегодня они почему-то решили пересчитать пленников, — сказал Рольфр. — Пойдем тихо. Нам нужно быстро убить его, если это колдун.

— Он идет наверх, — прошептал Авангр. — Дайте мне разделаться с ним.

Слышен был стук сапог по камню. Кто-то поднимался наверх. Затем человек остановился. И раздался отчетливый голос:

— Килгор, скажи своим друзьям, чтобы они позволили мне подойти. Я должен поговорить с тобой. Ты ведь узнаешь меня?

— Конечно, узнаю, — сказал Килгор спокойным голосом, хотя буря ярости кипела в нем. — Ты — Графгримр, предатель. Один из двенадцати колдунов Сурта.

— Один из колдунов Сурта! — выдохнул Рольфр. — Мы пропали!

— Нет, позвольте мне сказать, — заговорил Графгримр. — Килгор, я знаю, ты думаешь, что это я тебя предал Горму. Но все обстоит не так, как кажется тебе.

— Интересно, — сказал Килгор. — Как ты объяснишь события в Свартгейме, когда сам Горм не отрицал, что ты работал для него за деньги. И почему ты занял место на тринадцатом кресте среди колдунов Сурта? Ведь я же сам видел тебя там!

Графгримр вздохнул и зажег голову посоха, чтобы видеть К ил гора:

— Сейчас нет времени для объяснений, но я скажу тебе, что это я убил Горма, но не из зависти, а во славу Эльбегаста. Это я пробрался к Скулду и уговорил его прийти на помощь вам. И это было очень трудной задачей, так как он не хотел бессмысленно рисковать жизнями своих людей. Если бы не Асни, он бы ни за что не пошел. Теперь ты начинаешь понимать. Килгор?