"Мы думаем, он был кем-то вроде И.Христа, А.Линкольна или И.В.Уоббли. Больше ничего не знаем. Мать говорила мне, он был хорошим человеком. Записку съешь".
      Итак, контакт был установлен, но Халдан чувствовал себя обманутым.
      Он разорвал записку на мелкие кусочки и, наклонившись ближе к ночнику, чтобы видели заключенные из камеры напротив, проглотил их.
      Теперь у него не оставалось сомнений, что их песенка не имела ничего общего с именем Файрватера. Иначе, как эти неграмотные люди могли поставить Файрватера в один ряд с И.В.Уоббли, хотя это был даже не человек, а только аббревиатура старинного профессионального союза дегустаторов вин. Он не винил этих невежественных, полуграмотных людей за то, что они даже не могли правильно прочесть этикетку на бутылке.
      В итоге мрачных размышлений наступило примирение с этим новым миром, означавшее прощание с миром прежним и всем связанным с ним. У него не было больше ни Хиликс, ни отца, специалисты оказались овцами, а пролетарии бездумным, тупым скотом.
      Бог был счетной машиной.
      Халдану показалось, что все чувства в нем умерли, но за три дня до отлета переменил мнение. В тот день он услышал нечто, сильно потрясшее его.
      - Эй, интеллигент!
      Его звал негр, стоявший возле решетки по другую сторону коридора. На грязном ремне болталась гитара.
      - У меня новая песенка, нам спел ее парень, которого только что посадили. Хочешь послушать?
      В поведении негра слышался откровенный вызов. Его широкая, чуть нахальная ухмылка разбудила в Халдане высокомерие потомственного специалиста.
      - Когда говоришь со мной, черномазый, не разовой пасть, как будто собираешься проглотить арбуз!
      - Ты не оскорбишь меня, интеллигент. Я черный из Мобиль Бэй. Всякие там "-ологи", или как их там, и так поиздевались над нами. Хочешь ты или нет, а тебе придется выслушать мою песенку.
      Негр говорил правду. Во времена Голода, когда мясо чернокожих считалось деликатесом, только черным из Мобиль Бэй удалось избежать истребления, благодаря удаленности своего маленького островка от побережья Алабамы. Впоследствии антропологи не допустили смешения рас, и черные из Мобиль Бэй стали темой бесконечных унизительных монографий, создаваемых представителями общественных наук.
      Негр несколько раз ударил по струнам и запел:
      Как-то парнишка влюбился в молодку,
      И вот она - с брюхом, а он - за решеткой.
      "Девку оставь!" - подъезжает судья.
      "Я, ваша честь, человек, не свинья!"
      Голову выше, бедняга Халдан.
      Зря ты слезы горькие льешь!
      Голову выше, бедняга Халдан.
      Бедный малыш, ты не умрешь.
      Не успела закончиться песня, юноша вскочил и схватился за решетку.
      Он недооценил этих бедняг. Историю им заменяли песни. В одном незатейливом, грубом куплете содержалось описание судебного процесса, а в другом автор воспользовался его примером, чтобы вдохнуть надежду в людские сердца.
      И песня о погоде была песней о Файрватере.
      Через три дня за Халданом явились. Его облачили в серое одеяние и длинными коридорами повели к выходу, где ждал черный автомобиль, который должен был доставить узника на взлетное поле космодрома.
      Халдан шел как автомат, но с высоко поднятой головой. По обе стороны коридора заключенные приникли к решеткам.
      Так же как толпа, провожавшая его на Макет-стрит, люди стояли не двигаясь, провожая юношу взглядами. Губы их чуть заметно шевелились, а голоса сливались в нестройный хор, напевавший песню на мелодию древней баллады о Томе Дули, которую пела ему Хиликс.
      Держать высоко голову оказалось не трудно. Куда трудней было удержать слезы.
      12
      Формально Халдан-4 стал трупом.
      Он был без сознания, когда Серые Братья внесли его на палубу "Стикса", так как в еду ему подмешали средство, замедляющее жизненные процессы.
      Поэтому он не видел монахов в сутанах с капюшонами, которые, причитая по умершему, внесли его носилки по длинному трапу корабля. Не слышал хлопанья закрываемых люков и тихого воя ракетных двигателей. Не чувствовал ни медленного подъема корабля, ни последнего рывка, вы оросившею огромный корабль за пределы земной гравитации. Не чувствовал легких толчков, когда отделялись ракетные двигатели и корабль перешел в режим работы лазерных двигателей, которые бесшумно вывели его на накатанную колею космоса.
      Бесшумные, бестелесные, безразличные к мчащимся навстречу метеоритам, они влились в пространство, где исчез всякий свет вне корабля, как звук, пересекающий порог слышимости, перестает существовать для человеческого уха. Они сами стали светом, мчась на волне одновременности, способной, без малейшего ущерба пронести их сквозь центр Солнца.
      Халдан спал три земных месяца, и каждая минута, отмеренная палубными часами, соответствовала земному дню.
      Юноша проснулся оттого, что чья-то рука трясла его за плечо. В тусклом красном свете небольшой лампочки он увидел над собой хмурое лицо с грубыми чертами.
      - Поднимайся, труп. Сначала пошевели руками и ногами, как перевернутый жук... Вот так... А сейчас прими таблетку, кислородный допинг.
      Юноша обнаружил, что ремни, удерживающие его на койке, отстегнуты. Он находился в маленькой каюте, но в тусклом свете лампочки, кроме лица астронавта, смог разглядеть только крутой металлический трап.
      После нескольких движений, как советовал космонавт, Халдан с удивлением обнаружил, что его мышцы сохранили былую силу и упругость.
      - Хватит, - сказал космонавт. - Теперь можешь сесть.
      - Сколько мы летим?
      - Около трех месяцев по нашему времени. Держи!
      Принимая от космонавта тюбик с водой и таблетку, Халдан неожиданно вспомнил, что есть только два корабля скорби. Так что его шансы, что Файрватер летел на Ад тем же кораблем, пятьдесят на пятьдесят.
      - А вы случайно не помните труп, которого звали Файрватер? - спросил он.
      - Да, его знала вся команда. Тогда приговоренных еще не усыпляли, и они шатались по всему кораблю. Даже ели за одним столом с командой.
      Бог мне свидетель, до сих пор не понимаю, как можно было выслать такого человека! Таких добрых людей я никогда не встречал. Он и мухи бы не обидел. Сядь она к нему на тарелку, он бы сказал: "Пусть себе поест, она тоже голодная". Но, несмотря на доброту, он был сильной личностью.
      - А как он выглядел?
      - Худой, высокий, с каштановыми волосами. С виду - невзрачный, но когда говорил, все его слушали. Не то чтобы он был болтуном, нет! Мы одинаково любили его и за молчание, и за беседы с нами.
      Астронавт на мгновение умолк.
      - Странно, спроси ты меня о ком-нибудь другом, я бы мог ответить: "Старик Джо - свой парень. Правда, частенько прикладывается к бутылке и болтает невесть что, зато отдаст тебе последний доллар". И тогда понятно, какой он, старик Джо. Но для Файрватера такие объяснения не подходят.
      - А может, все-таки попробуете? - попросил Халдан. - Это для меня крайне важно.
      Для него это было действительно важно. Юноша чувствовал себя сейчас, как последователь Христа при встрече с апостолом, и сгорал от желания узнать неизвестные подробности.
      - Попробую, но ты все равно сейчас заснешь.
      - Он любил смеяться? - спросил юноша, пытаясь пробудить память рассказчика.
      - Он часто улыбался, хотя я ни разу не слышал, чтобы он смеялся. Но улыбка не самое главное. Мы любили его за внимание и за то, как он говорил с нами. Прежде чем сказать, он задумывался. Поэтому его Слова всегда были мудрыми.
      Он и не думал поучать нас, хотя, Бог мне свидетель, имел на это полное право. Зная историю Земли лучше, чем кто-либо другой, он нисколько не заносился.
      Что-то его угнетало. Иногда он смотрел так, что у человека появлялось желание подойти и приласкать его, но никогда не жаловался.
      Однако не было у него и ложной скромности, даже доводилось слышать от него соленое словцо, но то, что он говорил, не было обидным. Как-то он сказал мне: "Сэм, знаешь, в твоих высохших яйцах хранится семя лучшего поколения, чем то, которое живет на Земле".
      Это звучит не совсем прилично, но, глядя на молодых людей, я понимаю, что он хотел сказать.
      Помню, стоял я как-то на вахте в штурманской рубке, а он пришел со мной поговорить. Расспрашивал о приборах, как ими пользоваться, доволен ли я судьбой астронавта. Я ответил, что каждый рад быть героем. На это он, как бы мимоходом, не задумываясь сказал кое-что, навсегда засевшее у меня в памяти: "До сих пор ваш путь был усыпан розами. Боюсь, сегодняшние розы будут последними".
      И ты знаешь, он оказался прав! После каждого рейса у нас три дня отдыха на Земле, и мы думаем - это ровно на два дня больше, чем нужно. Да кому приятно, когда все отсаживаются от него за три-четыре столика, в какой бы бар он ни зашел.
      Да, ты спрашивал о Файрватере! Так вот, он умел слушать, говоришь с ним, а он смотрит на тебя молодыми и одновременно старыми глазами, и ты, незаметно для себя, выкладываешь ему всю свою жизнь. При нем простой механик чувствовал себя капитаном.
      Он был сдержан - ведь так это называется?.. - но понимал, сочувствовал... В общем, любил ближних. Ну как...
      Астронавт задумался, подыскивая слова. Халдан хотел крикнуть, чтобы он поторопился, поскольку сознание юноши обволакивал туман забытья, и голос рассказчика долетал откуда-то издалека. Юноша отчаянно боролся со сном и успел услышать последние слова космонавта:
      - ...как если бы это был Иисус.
      Проснувшись во второй раз, Халдан услышал новый незнакомый голос:
      - Эй, труп, подъем! Подъем! Живо! Подниматься наверх и ждать наготове!
      Борясь со сном, Халдан медленно уселся на койке. Кто-то позаботился о ремнях, и только центробежная сила удерживала его на постели.
      Подняв лицо к падающему из отверстия свету и слыша подгоняющие окрики, Халдан слез с койки и принялся взбираться по трапу.
      Высокий астронавт протянул руку и помог юноше преодолеть последние ступеньки. Халдан, щурясь, встал в проходе, но закачался и чуть не упал.
      Астронавт поддержал его за плечо, потом подошел к шкафчику, достал меховые сапоги и куртку, наподобие кухлянки.
      - Надень это и хорошенько застегни капюшон. Мы снова в космосе, на внешней орбите Ада, высота тысяча километров. Через несколько минут доставим вас на планету. Ты в восьмой секции, и твоя буква "К". Видишь лампочку с номером восемь?
      - Да.
      - Когда назовут твою секцию, следуй по коридору за трупом "Джи". Буква вышита на спине. Спустишься в люк и займешь кресло с буквой "К", не забудь пристегнуть ремни. Остальное дело тех - внизу.
      Космонавт оставил Халдана одного и пошел будить остальных.
      Прошло несколько минут, во время которых последние паутинки сна покинули сознание, и к Халдану вернулась прежняя энергия. Долгий сон вставил после себя не больше следов, чем послеобеденная дрема. Мозговой центр равновесия юноши без особого труда приспособился к отклоненной от вертикали силе тяжести, вызываемой центробежной силой. Халдан стоя одел выданное ему снаряжение.
      - Внимание, внимание! - прозвучал голос по внутренней связи. Внимание! Секция восемь, вперед марш!
      Увидев "Джи", вышитое на куртке идущего впереди "трупа", Халдан следом за ним свернул направо. Колонна, возглавляемая одним из астронавтов, очень медленно двинулась вперед - ссыльные, отвыкшие от ходьбы, часто спотыкались. Через люк номер восемь они проникли в шлюзовую камеру орбитального челнока, прилепившегося к корпусу корабля-матки. Халдан шагал последним в цепочке "трупов".
      Узкий люк впустил их внутрь челнока. Юноша отыскал в полумраке кресло с буквой "К", сел и пристегнул ремни.
      Раздалось шипение пневматических клапанов, и через минуту люк был плотно задраен. Сквозь металлическую стенку до Халдана донесся голос из транслятора "Стикса":
      - Приготовиться к спуску восьмерки!
      Затем издалека до него долетели последние слова, связывавшие его с Землей:
      - Восьмой, старт!
      С металлическим лязгом отошли захваты, люк ангара с шипением поднялся, и челнок, коротко разбежавшись, нырнул в космическую темноту в тысяче километров от Ада. Они оказались в невесомости и провалились в темный, холодный, безвоздушный космос, притянутые огромной планетой.
      Падения не чувствовалось. Халдан вытянул шею и заглянул в маленький иллюминатор.
      Его глазам предстала замерзшая планета, приют земных изгнанников.
      В бледном свете далекого солнца можно было разглядеть только часть планеты. Ночная сторона находилась в тени, а на освещенной Халдан увидел покрытую снегом поверхность, одной стороной упирающуюся в огромное черное пятно, на фоне которого выделялись облака. Халдан понял, что это океан. Но юноша изумился еще больше, когда сквозь облака разглядел сеть извилистых линий, пересекающих снежные поля.
      Когда челнок приблизился к поверхности планеты, у юноши не оставалось сомнений. На белой поверхности континента отчетливо просматривалась система рек.
      Реки Ада не были замерзшими.
      Челнок слегка тряхнуло при входе в атмосферу, но приборы автоматически выровняли курс. Внутри салона заметно потеплело. Юношу слегка толкнуло вперед, когда аппарат вошел в плотные слои атмосферы. Появилась сила тяжести.
      Они планировали вниз, вонзаясь в ночь Ада. Солнце исчезло, но в небе неподвижно висела огромная луна.
      Оказавшись далеко на теневой стороне планеты, челнок заложил крутой вираж и направился к маленькому огоньку прямо под собой, время от времени мелькавшему в разрывах туч. Аппарат сбросил скорость, описывая все меньшие круги, и, наконец, пробился сквозь густой облачный покров, под которым царила черная, безлунная ночь.
      Челнок шел на посадку, сильно опустив нос. Халдан почувствовал, как полозья столкнулись со скрипнувшим снегом, и услышал металлический визг. Челнок подпрыгнул и слегка накренился, но тут же заскользил, замедляя скорость, по направлению к источнику света.
      Халдан-4 прибыл на Ад.
      Едва смолк скрип полозьев, юноша услышал, как кто-то взбирается на фюзеляж, и в следующую минуту дверь рядом с его креслом открылась, впустив порыв холодного воздуха и, казалось, сам густой мрак ночи.
      - Выходить! Бегом! - долетел из темноты приказ.
      Халдан, сидевший ближе других к двери, расстегнул ремни, встал и спрыгнул на твердый как камень наст.
      Он очутился рядом с едва различимым в тусклом свете, падающем из салона, коренастым человеком. Злым охрипшим голосом он отдавал команды:
      - Пошевеливайтесь! Как только двери закроются, челнок вернется на корабль!
      Призрачные фигуры торопливо соскакивали вниз. Вероятно, удовлетворенный поспешностью прибывших, челнок отошел в сторону.
      - У вас всегда такая темень по ночам? - спросил Халдан.
      Хота его тон был обезоруживающе дружелюбным, сам вопрос имел тайную цель. По ответу Халдан намеревался догадаться кто этот человек, тюремщик или такой же, как они, ссыльный, чей хриплый голос и грубый тон естественная черта обитателей Ада.
      - Нет, просто сегодня луну скрывают тучи, а на взлетном поле мы сделали затемнение.
      Ответ прозвучал до абсурда мягко, как голос учителя, беседующего с отстающим учеником.
      - А зачем затемнение? - спросил ободренный Халдан.
      - Мы не хотим, чтобы на корабле знали, что у нас есть электричество. И это еще не все, чем мы располагаем. Когда-нибудь мы пошлем этим сукиным детям хороший кусок железа!
      Сомнений не оставалось: встречавший тоже был ссыльным.
      - Я закрою двери, а вы отойдите в сторону и закройте глаза, чтобы быстрее привыкнуть к темноте, - проговорил мужчина, обращаясь к собравшимся вокруг него неясным фигурам. - А потом идите за мной. Если отстанете от группы, идите вон на тот огонек. Здесь заблудиться - верная смерть.
      Не выпуская проводника из виду, процессия медленно двинулась по заснеженному летному полю.
      Минут через десять они подошли к избушке, стоявшей на краю поля.
      Внутри было светло и тепло, а кофе в огромном кофейнике наполнял комнату своим ароматом. Вся мебель - столы и стулья - была деревянной. Халдан никогда в жизни не видел столько деревянной утвари.
      Проводник скинул парку и бросил через плечо:
      - Чашки, сливки и сахар найдете у кофейника. Угощайтесь. Через пятнадцать минут подойдут другие проводники и доставят вас в город.
      Он отвернулся и вышел в соседнее помещение за деревянной перегородкой. Там в углу стоял радиопередатчик, и Халдан, забыв о кофе, смотрел как проводник садится за передатчик и говорит в микрофон:
      - Джо, это Чарли. Группа Мэрстона Мура прибыла. Три пары и двое одиночек.
      - Высылаю пять проводников.
      - Как насчет света?
      - Еще три минуты.
      - Ну, пока, Джо.
      Когда Чарли кончил говорить, Халдан поинтересовался:
      - Какое здесь атмосферное давление и содержание кислорода?
      - Кислорода двадцать восемь процентов, а давление один и три на уровне моря.
      - Откуда берете кофе?
      - Из кофейных зерен, клянусь Христом!
      - Два кусочка сахара и немного сливок, пожалуйста!
      При звуке знакомого голоса, Халдан обернулся и увидел приближающуюся к нему с прежней грациозностью Хиликс. В руке она держала чашку дымящегося кофе, а лицо выражало сердечное радушие хозяйки, встречающей долгожданных гостей. Халдана удивило не столько само ее появление, сколько стройность ее фигуры. Но больше всего его поразил вид женщины, довольной тем, что удалось сделать любимому сюрприз. В этой улыбке не было и тени вины.
      Он взял у нее чашку и сделал глоток. Кофе был вкусный, ароматный, не очень густой, но крепкий.
      - Я немного надеялся, что встречу тебя здесь. По мнению Флексона, для тебя здесь самое подходящее место.
      - Кто такой Флексон?
      - Один тип, который моет сейчас пол в здании суда Сан-Франциско. Но ты должна быть...
      Он обвел свой живот рукой.
      - Толстая как мячик, - закончила за него она. - По моей просьбе доктор затормозил мои жизненные процессы через три дня после ареста. Я была уверена, что тебя приговорят к Аду.
      Похоже, Халдан ошибся в оценке ситуации и поэтому решил сохранять осторожность. Какой-то внутренний голос подсказал ему, что сюрпризы этой планеты далеко не исчерпаны, и не следует раньше времени терять осторожность.
      - Откуда ты знала, что тебя тоже сюда отправят?
      - Я читала книги по истории. Согласно папской булле от тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года - этого славного декрета о "сопричастности", сожительницы ренегатов также приговариваются к ссылке на Ад.
      - А если бы суд не признал меня ренегатом и просто подверг госстерилизации?
      - Они не могли пройти мимо таких явных, симптомов, - ответила Хиликс. Я еще в первую нашу встречу заметила у тебя комплекс Файрватера. По моей просьбе доктор воскресил меня в последний день твоего процесса. Мне нужно было убедиться.
      Ждать восемь лет в надежде, что нам улыбнется счастье - не для меня, поэтому я решила всем заняться сама.
      - Так вот чем объясняется твоя неосторожность! Но кто тебе сказал, что я женюсь на девице, утратившей девственность?
      - Согласно папскому декрету, ты уже сделал это.
      - Папская власть сюда не распространяется, и ты вряд ли сможешь требовать защиты своих прав на планете беззакония.
      Девушка грустно покачала головой.
      - Ты никогда не отличился безупречной логикой, мой дорогой. Прежде чем что-нибудь предпринять, я ознакомилась со статистикой. Соотношение числа женщин к числу мужчин, отправленных на Ад, составляет три к пяти. И перед тем, как подойти к тебе, я хорошенько присмотрелась вон к тому седому мужчине у окна. Он выглядит очень одиноким и наверняка не погнушается моим обществом.
      Медленно прихлебывая кофе, Халдан окинул взглядом двух остальных женщин. Полнота блондинки грозила перейти в ожирение, а другая была чрезмерно худой. Обоим было около тридцати.
      Одолеть эту девушку было все равно что найти квадратуру круга без остатка. До сих пор на ее счету был только один глупый поступок: ненужная игра с его любовью. Так кто за кем полетел на Ад?
      - Ну что ж, я возьму тебя, - выдохнул юноша. - Забери эту дурацкую чашку, а я попробую справиться со стеснением и при всех поцеловать свою женщину.
      Он стал от шеи подбираться к губам девушки, вызывая возрастающий вал радостного смеха. Эта неожиданная публичная демонстрация чувств вызвала замешательство среди мужчин и понимающие улыбки на губах оробевших женщин.
      - Теперь ты моя, - шепнул юноша. - Как ты чувствуешь себя в роли жены человека, который не читает до конца сборников поэзии?
      Она опять засмеялась, но теперь смех возбуждали не ласки возлюбленного.
      - Ты попался на критику Милтона. Зная тебя, я не сомневалась, что ты немедленно погрузишься в его творчество и у тебя не останется времени на чтение Файрватера... Психология упрямого ребенка... Но я была горда тобой, мой Халдан, а девчонки из нашего корпуса наградили тебя овациями, когда ты не сдался... А когда ты выступил в защиту поэта, которого я так... не люблю, и в мою собственную, я не удержалась от слез.
      Слезы гордости и удовлетворения заблестели в ее глазах, и чтобы не смущать присутствующих видом этой и без того чересчур теплой встречи, Халдан предложил:
      - Не знаю, принято ли здесь представляться первым, но мне кажется, надо попробовать познакомиться с остальными ссыльными.
      - Хорошо, - согласилась девушка.
      - А ты не посягнешь на того седого мужчину или на того приятного молодого брюнета?
      - Ты будешь моей единственной жертвой, - пообещала Хиликс.
      Своим воркованием влюбленные помогли забыть о неприятностях наблюдающим за ними людям. Только седой мужчина все так же стоял у окна, прикрыв глаза ладонью от света и всматриваясь в темноту.
      Они представились первыми, и этот шаг был с благодарностью принять другими. Остальные ссыльные по очереди называли себя и с нервной поспешностью рассказывали о преступлениях, за которые их приговорили к Аду.
      Харлан-5 и его жена Марта были социологами. Их приговорили за фальсификацию документов рабочих, которым грозила ликвидация. Харлан признался, что вместе с женой спас от газовой камеры около пятидесяти человек.
      Хьюго-2, немец, был музыкантом. Его длинные, растрепанные волосы торчали во все стороны. Изъясняясь с сильным немецким акцентом, он вкратце рассказал, как пытался сплотить вокруг себя единомышленников, чтобы выступить против исполнения на массовых празднествах компьютерной музыки. Четвертый человек, к которому он обратился, музыкант его же оркестра, оказался тайным осведомителем.
      Жена музыканта, Ева, была куда более разговорчивой.
      - Они пришли за нами среди ночи. Им было известно все о моем муже. Всего три дня понадобилось для судебного процесса, и вот приговор... Через пять дней были уже в пути. Наши немецкие полицаи - мастера своего дела. Но мой Хьюго тоже парень не промах. У него под париком микрофильм со всеми произведениями Баха. Вот так я, Хьюго и Бах прилетели на Ад. Ну разве не очаровательное название для этой снежной страны?
      Химан-5 представлял профессию бухгалтеров, чьи предки были фарисеями до гегемонии иудеев. Он был арестован, когда, надев ермолку, читал Тору. По мнению Халдана, ермолка на голове имела не больше смысла, чем оплодотворение специалистки.
      Неожиданно что-то сместилось в его сознании, он вспомнил недавние слова Хиликс: "Я еще в первую нашу встречу заметила у тебя комплекс Файрватера".
      Она разглядела симптомы, мимо которых прошли юрист и трое опытных присяжных! Как это возможно? И откуда она вообще знала о существовании комплекса Файрватера?
      Хиликс придется еще многое объяснить ему.
      Холл-2, мужчина у окна, представился последним. Говорил он спокойно и без страха, чем снискал симпатию Халдана.
      - Я натуралист. Преподавал в университете, и обществу не нравились мои взгляды, но сейчас это не имеет значения... Поверьте, я смотрел в окно и уверен, что видел деревья! Деревья - это хлорофилл, а хлорофилл - это солнце. Энергии того солнца, что мы видели, не хватило бы даже для одуванчика!
      - Он прав, - поддержал его Халдан. - И реки незамерзшие.
      - Солнце не могло дать такой эффект. - Холл обернулся к Халдану. Разве что...
      - Разве что планета кружится по эллипсу! - закончил за него юноша.
      - Верно, сынок. Перигей - лето, а апогей - зима.
      Неожиданно на лице Холла появилось замешательство.
      - По почему Земля до сих пор не в курсе того, что здесь происходит?
      - Может, кто-нибудь на Земле сочувствует нам? - предположил Халдан. - А может, жители Ада сговорились с астронавтами... Нет. Ведь этот Чарли... да! Капитан, наверное, боится сообщить...
      - Что нет - то нет! - горячо возразил Холл. - Астронавты - сущие бульдоги. Страх им неведом... Скорее, расписание полетов... Да, это возможно...
      - Весьма вероятно. Расписание никогда не меняется. Но ведь его составляли не здесь...
      Их рассуждения прервало появление Чарли, который раздал всем какие-то карточки со словами:
      - Заполните, пожалуйста.
      "Вот оно! - подумал Халдан. - Сейчас нас разделят по категориям, классам, сделают из нас винтики механизма". С растущим возмущением он взглянул на формуляр. Следовало указать свое имя, профессию и причину ссылки на Ад. Халдан написал все, что требовалось, а в самом низу приписал: комплекс Файрватера.
      Когда он закончил, за окном послышался приближающийся звон. Юноша повернулся к Хиликс:
      - Похоже на звон колокольчиков.
      Проводник собрал карточки, сложил их в стопку на краю стола и вышел включить прожектор. В открывшуюся на мгновение дверь Халдан увидел вереницу саней, запряженных косматыми лошадьми, напоминающими першеронов.
      Когда дверь отворилась снова, в комнату вошли пятеро мужчин в парках и меховых сапогах. Откинув капюшон, очи подошли к столу и разобрали карточки. Один из них с волосами серо-стального цвета и узким, выразительным лицом обернулся и позвал:
      - Халдан и Хиликс!
      - Это мы, - отозвался Халдан.
      Мужчина подошел к ним. Ему было лет шестьдесят. В его умных глазах светилось дружелюбие. Он сердечно пожал руку юноши.
      - Меня зовут Фрэнсис Хагуд. Я должен отвезти вас в город, разместить и начать программу адаптации. Хиликс, вероятно, ваша супруга?
      Халдан никогда не слышал слова "супруга", но Хиликс ответила за него:
      - Да, я его супруга, но мой муж еще не успел освоиться с этой мыслью.
      Хагуд очень сердечно дожал руку Хиликс.
      - Ну тогда я советую вам бросить его. С вашей стороны было бы преступлением ограничиться им одним... Вы, Халдан, лучше поскорее смиритесь со своим супружеством. Удачный брак - начало новой жизни. Ничто так не манит женщину, как возможность одеть кольцо на палец мужчины. Мужчина без кольца - вызов для них... Садитесь, пожалуйста, в передние сани.
      Хагуд посторонился, пропуская в дверь Халдана и Хиликс. Выйдя следом, он обратился к юноше:
      - Не стану утверждать наверняка, но, насколько мне известно, вы у нас первый математик с комплексом Файрватера. Так что будете желанным гостем.
      Халдан помог Хиликс забраться в сани, а Хагуд тем временем обошел вокруг и старательно укрыл колени девушки толстым пледом. Наконец, он тоже уселся в сани и шевельнул поводьями.
      - Лошадей привезли с Земли? - спросил Халдан.
      - Нет, они местные. Флора и фауна Ада очень напоминает земную в умеренной зоне.
      Лошадь мотнула головой и двинулась вперед, выпуская из ноздрей клубы пара. Под звон колокольчиков и скрип снега под полозьями сани направились в сторону далекой цепочки огней, потушенных во время приземления челнока.
      Огни оказались фонарями по краям широкого шоссе, рассекающего сосновый лес. На шоссе лошадь перешла на рысь. Чувствуя на щеках дыхание морозного воздуха, а под пледом ладонь Хиликс, Халдан весь отдался радости, почти без остатка развеявшей его сомнения.
      Правда, первый человек, встретивший их, оказался грубияном, а сани были всего лишь примитивным средством передвижения, зато Хагуд принял их очень радушно. И, видимо, на планете существует более-менее развитая технология, раз есть электричество и радиосвязь.
      К тому же одно движение Хагуда не ускользнуло от внимания юноши.
      Прочитав заполненную карточку, Хагуд просто разорвал ее и выбросил в корзину для мусора.
      - Сейчас я отвезу вас в город и устрою в гостиницу, - объяснил Хагуд, а когда вы обзаведетесь новой одеждой и немного освоитесь, поживете в доме одного из местных жителей. Потом построим вам собственный дом.
      Кстати, вам повезло. На вас есть заявка от одного профессора нашего колледжа. Обычно жильцов распределяют путем жеребьевки.
      - Откуда он знал, что мы прилетим? - удивился Халдан.
      - Он не знал, что это будете именно вы. Просто интересовался молодым математиком-теоретиком с отклонением "Г". Он интеллигентный старик, но до сих пор очень активен. Наплодил около сотни детей, так что не оставляйте его надолго наедине с женой.
      Хагуд поскреб подбородок.
      - Вот чего я никак не пойму, так это откуда он знал, что прибудет математик-теоретик с отклонением "Г" или каким-нибудь другим... Вы здесь первый математик.
      13
      - Наш город, Марстоун Мидоуз, расположен в устье реки Редстон. Население сорок пять тысяч человек. Самая развитая промышленность, университет. Поскольку ближайшее поселение - горняцкий поселок у медного карьера в двухстах милях выше по реке, сами можете судить, немногого мы добились. Но мы взяли себе за основной принцип библейскую заповедь: "Плодитесь и размножайтесь". Поскольку зимы здесь долгие, а телевидения нет, на естественный прирост населения мы не жалуемся.
      Жизнь в городе здорово разнообразит университетская братия. Среди них встречаются забавные оригиналы. Например, декан факультета экономии, во всем остальном нормальный человек, утверждает, что Земля и Ад сольются когда-нибудь в последнем синтезе тезы и антитезы.
      У нас много чудесных пляжей... Уверен, появление вашей жены на пляже в купальном костюме вызовет большое оживление!